Абракадабра по-генеральски

Наталия Кравченко

Форма: Статья
Жанр: Литературная критика
Объём: 33264 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

«Поэта Анатолия Генералова саратовским ценителям литературы представлять не надо. О его многочисленных литературных новинках очень много написано в СМИ», — сообщает Б.Глубоков («Земское обозрение» 26.11.09). С этим нельзя не согласиться. Пожалуй, ни об одном саратовском поэте не писали и не пишут так много и так неуёмно восторженно. А между тем контраст между хвалебными одами Генералову местных критиков и ничтожным содержанием вознесённых до небес виршей так велик, что пришла пора разобраться наконец в причинах такого вопиющего несоответствия одного другому. Но вначале — цитаты.
«Наконец, ценителям поэзии, эстетам представилась возможность взять в руки прекрасно изданный двухтомник А.Генералова «Ветер времени». Выход двухтомника в твёрдом переплёте — уникальный подарок культуре».(Б.Глубоков)
«Выпущена книга Ассоциацией саратовских писателей, членом которой является маститый поэт и большой друг художников А.Генералов».
«В серии «Библиотека АСП» тиражом в 500 экземпляров выпущена книга А.Генералова «По радуге века». Генералов — друг «Земского обозрения». Редактором поэтической новинки стал М.Муллин. Так что эта книга — наша радость! Перечитывать её — одно удовольствие».(«Земское обозрение» 3.02.10.)
«Поэт открывает нам волшебную силу поэзии, способной производить и несвойственные ей метаморфозы: переводить звук в цвет, пейзаж в остроотточенную мысль или неспешное раздумье».( Владимир Азанов, кандидат филологических наук, член СП России).
«Это интересная медитативная лирика» — пишет ещё один кандидат филологии, критик Анна Хрусталёва. — Его поэзия — «высочайший, закрытый для случайных людей мир, постижение которого требует терпения, но воздастся сторицей».
Михаил Муллин, член СП России и АСП, восхищается скромностью знаменитого в саратовских кругах автора, который «не торопился заявить людям о своём даре до тех пор, пока не получил объективных подтверждений со стороны о его подлинности». («Земское обозрение» 9.09.09.) «Объективными подтверждениями», надо полагать, Муллин считает всё те же восхваления Генералова своими коллегами по перу.
«Сегодня за грязной пеной псевдопоэтических выкрутас различимы чистейшие родники поэзии Тряпкина, Передреева. Всем нам дан гений Рубцова! В эти зимние дни радостно открыть и новую книгу Генералова». («Земское обозрение» 3.02.10.)
«Естественно, мы будем гордиться, что как и тот же Передреев, Генералов сопричастен нашей саратовской земле». («Земское обозрение» 20.08.08.)
«Пользуясь автономностью полосы от редакторских преференций, вслед за муллинской статьёй из прошлого номера в умилении и восторге напоминаю о прекрасной книге А.Генералова «Поздние птицы» (Б.Глубоков).
Одни заголовки чего стоят! «Прекрасная поэзия Генералова», «Поэтический подарок», «Новые встречи с Генераловым», «Его стихов задумчивые струны», «Душа, увидевшая свет», «Поющий воздух поэта», «Великолепный Генералов». А вот вам сами стихи:

Юбилейное

В свой юбилей я тоже что-то стою:
могу молчать и верить в рубежи.
И, сохранив энергию покоя,
искать свой слог у творчества души.
И в торжестве особого молчанья,
окинув радость, опустив грехи,
читаю в гуле близкого вниманья
души предтечу — новые стихи.

Сильно, не правда ли? Особенно эти «что-то стою», «окинув радость», «опустив грехи». А как вам такое?

В тебя глядят, как на соседский сад.
А ты по-сердцу ищешь одобренье.
Ты не ревнуешь? — Нет, я рад...
Так сладок встречи час!
Забыв мгновенье...

В глазах пестрит от произвольного диковатого синтаксиса, от неверных падежных окончаний и согласований, так что уже не до сопереживаний авторским душевным передрягам — следишь за непредсказуемыми зигзагами его стилистических «ляпов».

Позабыть пустыри за покосами
и в движенье хмельно попотеть...
Тороплюсь — не покончить с вопросами,
а тревог в них — хотя б не иметь...

Вспоминается фраза Виктора Черномырдина: «У меня к русскому языку нет вопросов». «Но у него к Вам есть» — возразил ему тогда Григорий Явлинский. К А.Генералову у русского языка вопросов было бы неизмермо больше.

Об грусть в её глазах запнусь...

Кто из нас, из дачников, не метит
вырастить хоть малое добро...

Помню школы родимой напутствье:
человеком, по-совести жить!
Так и жил... И не надо сочувствья...

И никакого нет в нас счёта,
не гложет зависть нас на дне.
И если дружим, значит кто-то
есть и на нашей стороне.

Такое, действительно, нарочно не придумаешь. И перлы из школьных сочинений, публикуемые обычно в разделах юмора, меркнут перед «жемчужинами» генераловской лирики, по которым так и хочется пройтись красным учительским карандашом.

И убеждаю чувство меры
не сожалеть о том, что нет — (о том, чего нет!)

Тебя здесь нет... Ты пьёшь другой источник. — (из другого источника!)

Что ты хочешь?
Тебя! Всю... — (чего ты хочешь!)

Собрав неполный свой пожиток... — (пожитки!)

Я не хочу парить за облака... — (за облаками! Или уж тогда воспарить за облака!)

Наверно, захмелев излишне,
я жаждал вечное тепло. — (вечного тепла!)

А в небе сером, как зола,
свисает звёздный шёлк. — (с неба свисает!)

Анатолий Лукьянович! Что у Вас было в школе по русскому языку? Или Вы считаете, что закон грамоты для Вас не писан? «Стрелою слов искусно не владея...» — пишете Вы. Это не то слово!

Я тяну слова — и вкось, и вкривь,
словно сам себя запутал в сети
и стою, растерянно тосклив.

Вместо смысла бродит лепет,
словно глупое вино. —

вот это уже ближе к истине. Лучше самого себя о себе не скажешь.
Внимание! Знаки препинания, орфографию и стилистику я привожу здесь в авторской редакции. Как ни колют они глаз мало-мальски культурным и образованным людям, я решила оставить всё в первозданном виде, чтобы, как говорится, «дурость каждого была видна». Да и с какой стати мне выполнять работу за многочисленных редакторов и исследователей творчества Генералова?
«Чистота, трепетность — буквально во всём! — заходится в пароксизме восторга «культуртрегер» Б.Глубоков. — Никакого нахрапа, горлохватства, коим бровируют (орфография автора — Н.К.) иные рифмоплёты. Честность и скромность.» Скромность, конечно, украшает. Но здесь и она оказалась бессильна.
«Неслучайно, что над «Ветром времени» потрудились при подготовке к печати филолог Е.Мартынова, художник В.Бубенко и автор предисловия М.Муллин». И это, представьте, не спасло.
«Также именно Мартынова смогла найти те самые слова, которыми хоть отчасти можно объяснить, перетолмачить на иной понятийный язык суть той тайны, которая всегда сопутствует подлинной поэзии». («Земское обозрение» 20.08.08.) Что же это за волшебные слова такие, переводящие с тарабарского на русский? Вот как редактор многих сборников Генералова (а их у него, кажется, 19) Е.Мартынова (кандидат филологических наук, знаток творчества Набокова, редактор журнала «Волга - 21 век») описывает его лирического героя: «Он созерцателен, никуда не торопится и очень огорчается, когда его не понимают». А как прикажете понимать такое?

Улыбка затишья — ты поздняя гостья —
зачем ты металась, икала чего? — (видимо, искала — Н.К.)
А видишь пришла как нежданно и просто,
и в небо глядишь горячо, горячо...

или

Как часто я, стыдясь незнанья,
(себе, как будто бы назло)
не напрягал своё старанье —
искать в суждениях зерно...
Стареет время, как и зданье,
от обновления всего...
Порой ворча на пониманье
непониманья моего.

«Твоя моя не понимай». Вся надежда на «толмачей». Но никакие демагогические способности Мартыновой не способны объяснить необъяснимое и сделать серое белым.

Всё с тобой нарядно!
Что мне нынче дождь.
Так в душе всё складно —
ты уже идёшь...
И когда отрада
водит миг хмельной,
говорить не надо —
что тогда со мной...

И сам я, розовея,
улыбчиво молчу.
Не млею я елеем —
понять тебя хочу.

Вот и я тоже пытаюсь. «Я понять тебя хочу, смысла я в тебе ищу...» Нет, это не «высокое косноязычие» Мандельштама и Пастернака. Это ближе к капитану Лебядкину, графу Хвостову:

«Куда иду я, если ты
в меня бросаешь свой укор?»

«Не ищу извивов объяснений...»

«Как пойманный звук неоконченных дум..»

Думы явно неоконченные. Но стоило ли их и начинать?

О чём шаманит дождь,
бормочет что неистовый плясун?
Он мой сегодня друг-певец и вождь,
к тебе ведущий поиск моих дум.

Но, может быть, это я чего-то недопонимаю в столь непомерно высокой поэзии, в столь глубоких философских думах? Вот и автор, словно предвосхищая насмешки, с высокомерием заявляет:

Не каждому ведомы наши туманы...
Пишите! Не бойтесь! Пишите, друзья!
Нас сноб всё равно записал в графоманы.
А сердцу без музыки просто нельзя...

И поэт, редактор газеты, автор предисловий к сборникам Генералова М. Муллин такого же мнения: «Внимательный и вдумчивый читатель обратит внимание на искренность и очарование музыкальной формы поэтического текста». Может быть, я недостаточно «вдумчива» для стихов Генералова, но мне всё же кажется, что это не музыка — какофония.
«Чувствуется стремление поэта к чистоте речи при употреблении им любых сентенций и метафор». Так-таки любых?

И серебристым гулом пляски
тропа вскипела над водой —
с её живой целебной страстью,
в ней, в детстве, прыгал я,
босой...

В воде прыгал? Так ясно, что босой, не в ботинках же. Или в «тропе»? Что «над водой»? Тоже обутому как-то несподручно. А может быть, поэт просто хотел подчеркнуть, что у него было босоногое детство? Переводчики, ау! Без вас не обойтись. Хотя Анатолий Лукьянович и сам с недавних пор член Союза писателей и переводчиков России. Круг замкнулся.
«Превосходно понимание генераловской поэзии Амусиным, Муллиным, Азановым, Корниловым и рядом саратовских литераторов. Благодаря этому появляются публикации в «Земском обозрении», других солидных изданиях». («Земское обозрение» 20.08.08.) Ну, значит, это только я такая непонятливая.
«Никаких словесных излишеств, лишних строк, ибо всё прочувствовано и всё зримо», — восхищается Муллин. «Простота и безыскустность (орфография автора — Н.К.), помноженные на безупречный вкус — это присуще лирике Генералова», — вторит ему Глубоков. А вот образчики «безупречного вкуса»:

Нищий

Силён, как зверь. А — нищий вроде...
Расставил ноги шире плеч.
...Вот тянет руку деловито
и нажимает на мой стыд...

Читатель с богатым воображением может подумать, что нищий покушался на честь поэта. Но нет, речь идёт лишь о воздействии на его совесть.

Колесо пересохшей колючки
гонит ветер задумчиво так...
По залысине поля, под тучкой,
и куда-то ещё, наугад.
Пыльный ворох я сразу заметил:
Непорядок какой! Вот беда...
И ударил в плечо меня ветер:
А иди-ка! Ты знаешь куда...

«Генералов явно любит окружающий мир, всё живое, — продолжает пиарить автора Муллин. — Не присваивает себе самонадеянного «права» осуждать. Тонкий лиризм, сыновья влюблённость в природу, осмысленный оптимизм... — не устаёт перечислять он достоинства генераловской музы. А вот вам о любви «ко всему живому»:

Ворона

...С важностью особо ценной дамы
нехотя шагнула в глубь двора.
Будто ведает любые драмы
и червя, и моего нутра.

Генералов — поэт, на которого не надо писать пародии, в них нет нужды, ибо почти все его стихи — самопародийны.

Куда мне деть себя не знаю,
не приложу ума и рук.

Думал-думал, и нашёл, куда себя деть: в поэзию. Всем нам на радость.
«Удачно подобранны тёплые полутона обложки. А сам текст набран нестандартным шрифтом», — любуется редактор книги Муллин. Да, но ЧТО, извините, набрано?! Бумага, конечно, всё стерпит, но я не такая терпеливая.
«На фоне чарующих картин художницы Ольги Вахониной волшебные голоса исполнителей и чародейственная музыка композитора буквально околдовали зрителей». («Земское обозрение» 30.12.09.) Да, но на ЧТО написаны эти «чарующие» песни и КАКИЕ слова произносят исполнители своими «волшебными голосами»? Неужели деньги настолько застят глаза и уши, что это музыкантам абсолютно «по барабану»? И миниатюры иллюстратора книг Ольги Вахониной, «музы» и «протеже» Генералова, как пишут о ней в «Саринформе», — все эти птички, свечки, женские профили в шляпках и без — ничего не меняют, как бы ни были они хороши — графоманию «украсить» невозможно.
«Стихи Генералова становятся всё более профессионально организованными, органично завершёнными и в композиционном, и в образно-смысловом отношении», — пытается втереть очки читателю Муллин. «Лирический герой Генералова... он сентиментален, да. Но в хорошем смысле. Он романтик...» — защищает своего автора Мартынова. («Земское обозрение» 20.08.08.)

Отчего на душе так уютно —
не пойму. И куда-то плыву.
Не стучит сердце счастьем, как будто
я — обычную слышу молву.
Или — это играет здоровье,
или — свет ты с собою внесла...

Про стихи самой Мартыновой в «Литературной России» писали, что это просто «выброс гормонов», а не поэзия, вот и в её подопечном, видимо, излишнее «здоровье заиграло». Но мы-то тут при чём? Почему наше умственное и нравственное здоровье должно подвергаться такой мощной промывке мозгов со страниц многочисленных местных изданий? Вот уж действительно, с больной головы — на здоровую.
Из аннотации к сборнику Генералова: «А. Генералов не новичок в стихотворном мире. Многие его стихи публиковались в городской и республиканской печати. Впервые стихи были опубликованы в 1955 году». Более полувека в поэтическом строю! И никто за это время не объяснил ему, где его истинное место?!

Мой выход к жизни?.. Он один:
пройти по ней тропой здоровой
и удивлениям своим
придать весёлую основу.

Это автору в некоторой степени удалось. И поудивляться, и повеселиться в его стихах есть над чем. Грустно только, что для кого-то выход таких книг — повод для ликования.
«В минувшую субботу поэт А. Генералов устроил пышный фееричный праздник культуры в стенах областной научной библиотеки, — пишет «Земское обозрение» от 9 апреля 2008 года. — Литературная культурная элита Саратова предвкушает сейчас выход новой книги поэта «На донце дня». Пока же счастливы те, кто побывал на концерте-презентации «Как пойманный звук неоконченных дум».
Глубоков-то, может, и счастлив, но несколько моих знакомых, опрометчиво попавших на концерт Генералова, привлечённые шумной рекламой, весьма о том сожалели. Одна ушла через полчаса, не выдержав пустопорожнего словоизвержения, другая, гуманно досидев до конца, говорила: «Я ему хлопала только из жалости. Из уважения к его почтенным годам». Писатели же, калейдоскопично сменяя друг друга, спешили отметиться у микрофона, соревнуясь между собой в несусветных дифирамбах маститому графоману (глава АСП даже вручил ему писательский билет), незаметно поглядывая на часы: скорей бы к накрытым столам, в свою стихию!
«Красивые слышу речения с фальшью», — проговаривается в стихах Генералов. «И прихоть лести сбросить не ленись», — призывает он читателя. Но самому устоять против этой «прихоти» трудно. И поэт от всей души отвечает своим благодетелям такой же лестью:

Антиэпиграмма

Тот критик, за Азановым,
что пиво пьёт, не Саввин?
Орфани, вроде,.. рьяно он
поэта трёт усами.
Так видел ты Азанова —
сегодня, или — летом?
Да, видел! Кто-то пьяного...
А я?!
Видел поэта!

Сквозь косноязычие словоблудия отчётливо различается невинное желание поэта возвысить в глазах окружающих своего редактора. Кукушка хвалит петуха... Вот они, «объективные подтверждения подлинности дара»! «Платон мне друг, но истина дороже» — не про наших критиков и поэтов.
Певцы и актёры, готовые исполнять любую чушь, лишь бы платили, композиторы, «увековечивающие» в музыке махровую графоманию, писатели, расточающие дифирамбы за дивиденды, редакторы, сквозь пальцы смотрящие на безграмотную муть, да ещё пытающиеся её «отмазать» в своих «глубокомысленных» статьях, читатели и слушатели, доверчиво хлопающие ушами и ладошами, — всё это, к сожалению, наша саратовская реальность.

Каждый день ищу я благодать
там, в душе, а не в большой копейке, —

пишет Генералов. Существует выражение «длинный рубль», но вот о «большой копейке» я что-то не слыхивала. Видимо, это ноу хау бессребренного поэта. Что ему, в самом деле, какие-то копейки, когда каждый творческий вечер обходится в весьма кругленькую сумму: подсчитайте оплату дюжины вокалистов, исполняющих его песни, труда композиторов, артистов, читающих его стихи (а это и ведущие солисты Академического оперного театра, и солисты саратовской филармонии, и студенты консерватории и театрального факультета, и артисты симфонического оркестра). А выход дисков, аудиоальбома! А изготовление больших афиш и пригласительных билетов на красивой бумаге (которые, к моему прискорбию, раздают слушателям моих лекций, любителям истинной поэзии!) А оплата труда редакторов и авторов предисловий! А банкеты-фуршеты для членов Союза писателей! А угощение и милые презенты для работников библиотеки! Я уж не говорю о регулярном выпуске книг за свой счёт (по 3-4 в год), которые А.Л. раздаёт слушателям абсолютно бесплатно.
«Простой пенсионер А.Генералов изыскивает собственные средства, чтобы издать сборники стихов. Тираж новой книги «На донце дня» — 200 штук. Издан он добротно, в твёрдом переплёте, с иллюстрациями». («Земское обозрение» 20.08.08.)
«Выход двухтомника в твёрдом переплёте — уникальный подарок, который сделал щедрый человек».
«Щедрый поэт не только подарил почитателям поэтического мастерства прекрасный концерт, но и предложил ценителям его творчества новые издания, причём — абсолютно бесплатно. Следует учесть и то, что Генералов определённо принадлежит к культурной элите Саратова, он — не бизнесмен-нувориш, не властьимущий, но простой пенсионер. Нет у него и спонсоров. Таким образом, Генералов подаёт пример всем творческим людям, не живущим на сверхприбыли, не отягощённым капиталами. Он ведёт себя по-генеральски...», — с упоением пишет Глубоков. Ну, не знаю, может быть, у поэта-пенсионера генеральская пенсия? Или он какой-нибудь подпольный миллионер Корейко? Иначе не понять, откуда у «простого пенсионера» средства на столь мощный пиар и раскрутку своего имени, которое на многих уже действует как магия генеральского звания: так и тянет взять под козырёк.
«Поэт, и прежде выделявшийся среди собратьев по творческому цеху вдумчивостью, продолжает обретать мудрость». (М.Муллин). Вдумчивости в стихах Генералова хоть отбавляй.

Душа, задумчиво зависнув,
зовёт на линию свою.

И шире кажутся границы
души задумчивой моей.

Как рано ночь мой день сменила.
Я не домыслил столько дел.

Не очень умею понять что к чему.
(Не думать не научился).

Неясно, зачем просыпалась отрада,
пытаясь ушедшие думы прочесть.

О чём же эти «былое и думы» по-генеральски?

Опять ухожу я — гляжу в чьи-то боли:
о сколько их нынче! За каждым углом...
И только пытался зайти за край поля —
вечерний раздался откуда-то звон.

Не спешите делать скоропалительных выводов. «Стихи эти не предназначены для беглого чтения. Их глубинный смысл постигается лишь путём неспешного и вдумчивого осмысления», — предупреждает В.Азанов. «Газетные рамки не позволяют затронуть другие важные темы, плодотворно осваиваемые поэтом. В частности, его философскую лирику» («Саратовские вести» 12.08.08.) А вот то, что нам предлагается «неспешно и вдумчиво осмыслить»:

Когда же пристальней гляжу,
листая жизни варианты —
необъяснимость нахожу,
как постоянную константу.

«Константа» в переводе с латинского — да будет известно Генералову — это и есть «постоянная величина», эпитет «постоянная» здесь — всё равно что пресловутое «масло масляное». Надо бы заглядывать в философский словарь, если «осваиваешь» философскую лирику. Но уж очень понравилось поэту это загадочное слово «константа», которое придаёт — как ему, видимо, казалось — некую «философичность» его незамысловатой музе:

Не мне гармонию познать,
но есть какая-то константа...
Я не устал её искать
и у тебя, и у пространства.

Поиски поэта многообразны:

Это так — одичать неуютно:
только грёзы и в грёзах искать...
Ведь любви в мире нет абсолютной.
Да и мне абсолютным не стать.

М. Веллер называл подобное «онанистическими потугами на мудрую эдакость ни об чём и обо всём на свете».

Остерегусь и умиленья,
и громогласно-скользких нот —
пойму слезу от возмущенья,
что снова к сердцу припадёт.

Кто-то что-то сказал про грамотность? Типун ему на язык. Генералов ведь и рассердиться может. По-генеральски!

Самовлюблённая отрава!
Опять ты учишь меня слову
и подавляешь моё право
на даже малую обнову, —

пытается упредить он упрёки во всех мыслимых и немыслимых нарушениях норм русского языка и отстоять своё право на «новаторство». Тут тебе и «байбузить», и «цветно мажорминориться», и «сюрпризно» (привет Северянину)... А что? Муллину, например, нравится: «Убеждённый сторонник и продолжатель поэзии «тихой лирики» и неприемлющий дурновкусия, эпатажа, автор вместе с тем не чужд эксперимента». («Земское обозрение» 9.09.09.)
А В. Азанов целую философскую базу подводит под вопиющую нелепицу и несуразицу поэзии от Генералова. Что не позволено быку — щедро дозволено Юпитеру. «А.Генералов проявляет себя здесь поэтом новаторского типа. Это видно прежде всего по стилистике его стихотворений, где слово не всегда является логической единицей в смысловом сцеплении понятий. Но было бы ошибкой воспринимать его лишь в качестве какого-то обособленного логического знака». (Из аннотации к сборнику «Ветер вермени»). То есть смысла и логики здесь не ищите — деликатно предупреждает редактор.
Из его же аннотации к сборнику «Отражение»: «Поэтический мир его лирического героя достаточно глубок и объёмен. Он отмечен неожиданными поворотами и оригинальностью авторской мысли». Вот так. И позвольте вам выйти вон.

Эпигоны морали! Вы что — на коне?
В паруса свои ловите ветер? —

так воинственно начинает Генералов одно из своих «оригинальных» стихотворений. После упрёков никчемным моралистам, ничего не поймавшим в свои паруса — «неожиданный поворот авторской мысли»:

Я вас жду... Только вряд ли когда
вы свой парус ко мне повернёте.

Получается, что поэт и хотел бы попасть в сей калашный ряд, погарцевать «на коне», да вот «эпигоны морали» (это кто же такие?) нос от него — то бишь парус свой — воротят. Вот и приходится ждать, как Ассоль, алый парус удачи, сознавая всю несбыточность «мечт».

Тепло влетело с улицы
и шумно и светло:
«Бросай свои ты умности!..» —
вскричало мне оно.

Но прежде чем «бросить» — их надо сначала заиметь. Ни одной «умности» я в этой «вдумчивой» поэзии не обнаружила.

Напрасный труд: лучи скользящие
в сосуде времени считать...
Тепло живое — настоящее!
Как в женщине, не удержать.

Афоризмы от Генералова:

Меня узнаёт и добро —
могу быть и сам беспринципным.
А жалость есть то серебро,
с которым скудеем мы быстро.

Голого увидишь и в одежде.
У другого — всё наоборот.

Но оставим философскую лирику. Давайте почитаем стихи Генералова о любви. Тем более, что посулы критиков так многообещающи: «А сама-то любовь между двумя — так парадоксальна, многомерна и безмерна... Автору есть что сказать, стало быть читателю есть что прочитать». (М.Муллин).
«Поэзия Генералова дышит прекрасным эросом. Любовь к женщине, трепет невыразимо нежного чувства наполняет многие тексты.

Кто лучше всех? Так странны голоса...
Я — русский сам. И помню все скамейки:
татарки жгучей острые глаза,
и томные объятия еврейки».

(Б.Глубоков).

Правда, в этих стихах и не пахнет «прекрасным эросом», а есть лишь демонстрация своей толерантности и интернационализма в половых вопросах. Но будем считать, что это просто пример не совсем удачный. Тем более что вот и В. Азанов расписывает: «Эти выбивающие (орфография автора — Н.К.) с «донца души» эмоции подобны языкам пламени, вырывающимся из вроде бы навсегда потухшего вулкана, напоминая о том, что под ним кипит огненная лава». Заинтриговали. Читаем.

Говорят, что я много любил.
По стихам замечают мне это.
Видно, мой романтический пыл
не слабел ни весною, ни летом.

Уже интересно. Попытаемся и мы проследить по стихам разных лет эту огнедышащую love story поэта. Поначалу это были лишь робкие мечты о счастье, в которых нежный лирик стыдился признаться даже самому себе.

Когда в портрет иной вгляжусь,
где тайной женщина чарует,
её целую и стыжусь,
что сердце нежностью воркует.

Ну не мужчина, а облако в штанах. Постепенно эфемерные мечты обретали более чёткие очертания земных желаний.

Прорывается ветер холодный
из каких-то (не знаю) щелей.
Я тебе бы простил что угодно,
если б стала ты нынче моей.

Но любимая пока даже не знает о столь дерзновенных порывах поэта.

Не признаюсь себе... А тебе — никогда!
Как тобой бужу час свой ночной.
Не каприз в том какой-то мужской,
распалять свои думы — беда...
Если б знал я, что думаешь ты,
не плутал бы окольно и меж...
Успокоил бы в сердце мятеж
идеалами красоты.

Устав «плутать» «окольно и меж», поэт наконец созревает — не без помощи небесных сил — для более решительных действий.

Руки коснувшись невзначай,
шепнул мне ангел снежно-белый:
«Её смелее призывай!..
Но с чувством нежности и меры.

Умеренность и аккуратность, присущая нашему лирическому герою и в любви, всё ещё удерживает его от опрометчивых поступков. Всё-таки не мальчик.

В глотке вина (а не воды)
и в чьей-то страсти поцелуя
хочу найти свои следы,
порой губительно рискуя.

Нет, лучше не рисковать. Как говорится, и хочется, и колется. На память приходят ассоциации с героем «Женитьбы» Гоголя, с чеховским «человеком в футляре»...

Обещать — всегда опасней,
чем совсем не обещать.
Даже в близости прекрасной
вряд ли можно что-то ждать. — ( чего-то, А.Л., чего-то!)

Но как, однако, хороша любимая, как хороша!

И розовые губки,
и блузочка под цвет.
И сахарные зубки —
ровнее просто нет.

Поэт обращается к выпавшему снегу:

Расцвети берет моей подруги
лепестками вишенной зари...
Пусть её заметят все в округе!
Всё в ней мило, что ни говори...

Впрочем, не всё, как потом оказалось, не всё...

Кленовый лист (в день непогожий)
я подарил тебе шутливо.
Ты улыбнулась. Но, похоже,
взяла его не очень мило.

Похоже, дама ждала в подарок чего-то более существенного. Но ведь это поэт, бессребреник, что он может предложить кроме луны с неба и палого листа?

Ты изумилась — изумился я...
Пропала между нами грань.
И, руки обжигая и скользя,
восторгу отдавали дань...
Грань изумленья сожжена дотла.
Какие же твои мечты?.. —
спросила ты, безмолвно весела.
Блаженство! Где есть ты...

Решимость наконец проснулась в поэте. Вулкан готов к извержению.

Иду! Буди желания
оттуда и сюда...
У нас одно призвание —
быть вместе навсегда!

И вот — долгожданная встреча в домашней обстановке.

В простоте, по-домашнему ясной, —
от вина ли, или от чая, —
нашу встречу зовём мы прекрасной,
её хрупкости не замечая.
...Не выдержав, улыбкою прошу
принять моё хотя бы сопричастье...
Но немоту твою порвать я не спешу,
ведь рождена она порывом страсти...

Кульминационный момент. Слабонервных и детей до 16-ти прошу пропустить эту цитату.

Но... Ужель?! Та, случайная «птица», —
вспять взлетевши, пронзает меня?
И ко мне на колени садится...
И мою болтовню не виня,
усмехается: — экось, ты слабый,
(тянет губы) — А хочешь ещё?!..
Нет! — кричу я — не надо, не надо!
Я боюсь неживых твоих щёк...

Занавес.
После «антракта»:

Метнулась мысль — какой найти ответ?
Замучила подруга. Спасу нет.

Поэт открывает нам интимную тайну:

Она замужняя была.
Жила (со слов) счастливой.
Но так случилось, что она
и мой пыл окрылила.
Боясь вспугнуть, и я молчал.
Открылись полутени:
от белой ленточки плеча,
и — яблочки коленей...

Восторги стихотворца не знают границ:

Какою б не была ты знатной,
ты — Женщина!
И это — главное... Мне так приятна
твоя женственность!

Дар это или призвание —
талантливость?..
Гляжу на тебя и не знаю
что глянется мне.
Вот, ты по-доброму
слабая, уступчивая...
Ах, как беречь тебя надо бы
мне — влюбчивому.

Не уберёг. Не удержал «случайную птицу» в клетке своего сердца.

Сегодня в дождь ушла, безвестно.
Ушла сомнительно чужой.
А я ищу «вчера» и — место...
Ужель не ты была со мной?!
...Ушла... И сладко я болею
во влаге губ, во власти рук...
И, словно пьяный, не жалею
и глупых слов своих, мой друг.

Он ждёт её, неверную.

Может быть, постучаться захочет
та, что жарко шептала: «Ты рад,
что тебе я себя подарила?..»

Как писал классик, «вернись, я всё прощу!».

Придёшь... Разлуки все прощу.
Забуду сразу изыски упрёков.
Чего скрывать! Я по тебе грущу,
себя томя на вымысле высоком.
Тебя такой, наверное, там нет.
Но так хочу глаза в глаза смотреть я...
И, кажется, уходит уйма лет,
когда ты наши закрываешь дверцы.

Возлюбленная оказалась не той, за кого принимал её поэт. Любовь сменило горькое разочарование.

Опять сегодня я обманут.
Ну сколько можно — где предел?
Опять узлом болтливых стянут
(из липких слов в замахе дел).
...Меня царапнула колючка —
достала жалом изнутри...
А я ведь гладил её ручку,
готовил стих её о любви.

Неблагодарная! Не оценила стиха. А раз так...

Я тебя ни о чём не просил.
Да и ты себя не дарила.
Отнимали (прости) много сил
лживый смех и ужимки вполсилы.

А если б ужимки были в полную силу? Тогда бы всё не кончилось так бесповоротно?
Поэт уходит «в несознанку», заметая следы.

Не знал тебя... (ни сном, ни духом).
И не причём смущение сердец.
В тебя не глядя, обронил я сухо,
что встречам наступил конец.

Конец связи. Финита ля комедия. Я надеюсь, ты вдоволь посмеялся, читатель? Ну вот тебе ещё на закуску:

Прощаю я... И даже твою ложь,
которая, возможно, и невинна...
Когда другому руку подаёшь,
меня в тот миг деля наполовину.

Сразу вспомнился незабвенный Куракин: «Иду помалу на ущерб — что делать! — лучшей половиной». Какая половина осталась нашему поэту? Видимо, худшая. А это какая?
Но оставим бестактные вопросы. Вулкан потух. Гора родила мышь. Поэт возвращается к трезвому осмыслению бытия.

Не надо бы бежать мне за весной,
не стоит так влюблённо молодиться.
Запоздалые сожаления. Но что ни делается — к лучшему.

Но вот приходит же такое —
и мнится странный интерес:
тебя оставил я в покое,
но непокой в душе воскрес.

Словом, жизнь продолжается.

Что ж — пора распахнуться (на время)
в новый день. И вдоль ветхой версты
не рассыпаться ветром меж всеми,
обретая искус высоты.

Сравните эту галиматью с Блоковским:

Что ж, пора приниматься за дело,
за старинное дело моё.
Неужели и жизнь отшумела,
отшумела, как платье твоё?

Чувствуете разницу?..
А критиканам Генералов умеет ответить, ох как умеет! Не выдержав долго постной мины кроткого эфемерного поэта, огрызается на тех, кто не приходит от него в восторг:

Меня ожёг смешок лукавца...

Смешок лукавца — липкий яд,
его не сплюнуть, говорят...

Ядовитых умников Генералов не жалует.

Льют умники слова свои, как яды.
Не слушай их красивые шу-шу.
Не порть мелодию души, как сада,
читай стихи (и те, что я пишу).

И даже ещё решительней:

Фиглей-миглей до фига и нынче.
Пусть фигляры лижут свою высь,
думая, что смяли меня в клинче...
Пачкаете душу мою?! —
Брысь!

На душу никто не покушается. «На кой мне чёрт душа твоя», — писал Лермонтов. Но пачкать бумагу такими виршами — как бы это выразиться — негигиенично.
Тут тебе и «изыски упрёков», и «извивы объяснений», и «искус высоты», и «неги каскад», и «особый стресс дурмана с жестами немыми», и «сырая сущность», и «грусти бегство»... А всё вместе сплетается в витиеватую, напыщенную, безграмотную абракадабру. Эту «дохлую томную лирику» можно читать только по приговору суда. Я убила на это три дня своей жизни, пожертвовала ими, чтобы предостеречь читателей: «Осторожно! Пошлость!!!»
М. Муллин пишет: «Поэт Генералов, никогда не носившийся с собой, как с писаной торбой, и потому, может быть, «подзадержавшийся на старте», несомненно расцвёл в последние годы». («Земское обозрение» 9.09.09.) Мы уже видели плоды этого расцвета.
Н. Байбуза хвалится тем, что способен видеть «цветное на сером», а не как некоторые — «серое на цветном», любит приводить японскую поговорку: «Пусть расцветают сто цветов». Нет, дорогие братья дальтоники, серое это серое, как его ни расцвечивай фальшивыми заказными предисловиями. Сколько ни говори «халва» — во рту слаще не станет. Не надо называть «цветным» безвкусную и выспренную цветистость, а «цветами» — сорняки и чертополох. А.П.Чехов называл такие неоправданные экзальтированные панегирики одним точным выражением: «хмелеть от помоев».
«Творческие поиски автора всегда имеют исключительно добрую направленность», — пытается оправдать графомана Муллин. «В бешеном ритме современной жизни полезно прочитать такие книги», — вторит ему Анна Хрусталёва в подведомственной ей газетной колонке, посвятившая Генералову в «Общей газете РУ» (2007) несколько хвалебных статей.
О пользе генераловских книг рассуждает и Б. Глубоков: «Такие стихи учат добру, социально полезны. Ярко социально окрашено стихотворение «Жвачка», призывающее не мусорить в своём подъезде, а в конечном итоге — не обгаживать Россию. «Дом — не мусорный мешок», — пишет в финале Генералов». («Земское обозрение» 26.11.09).
Вот именно. И не нужно наш дом — Саратов — замусоривать такими виршами, пудрить мозги и морочить головы людям.
«Ведь автор же одаривает книгами библиотечные системы!» — рукоплещет Генералову Глубоков. Это-то и страшно. «От таких надо защищать русскую поэзию», — говорил в подобных случаях О.Мандельштам.

2010

© Наталия Кравченко, 2011
Дата публикации: 16.06.2011 00:32:31
Просмотров: 4070

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.