Тети Пашины истории

Александр Козловский

Форма: Рассказ
Жанр: Просто о жизни
Объём: 14175 знаков с пробелами
Раздел: "Люди сказывают"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Я порезал руку. Порез был неглубоким, но кровь бежала сильно. Зайдя в бытовку, полез в аптечку – бинта там, конечно же, не оказалось. Тогда, совсем по детски, поднес руку к губам и стал слизывать кровь. За этим-то занятием и застала меня сторожиха.
- Ты чего? Порезался что ль?
- Порезался, теть Паш, а бинта вот нет.
- Ничего, - успокоила она, – обойдемся и без бинта. Давай руку.
Я непонимающе уставился на нее.
- Да не бойся, давай руку-то.
- Я и не боюсь.
Она внимательно посмотрела на рану, глубоко вздохнула и вдруг принялась что-то нашептывать. Говорила она чуть слышно, быстро шевеля губами. Но все же я сумел разобрать некоторые слова:

- Летел бескрылый, укусил безносый,
Сядь на горячий камень,
Кровь не кань…

И что-то там еще в том же роде. Я ошарашено смотрел на нее, не зная, то ли рассмеяться, то ли все же сдержать себя. Процедура длилась недолго.
- Вот, посмотри, - сказала она, поплевав мне на руку.
Я взглянул: кровь перестала течь.
- Ничего себе, - начал я восхищенно, - а я, если честно, смеяться хотел.
- Это просто, я всегда так кровь останавливаю. Тут как-то женщине прямо в поезде заговорила. Меня тетка научила моя. Я много чего такого от нее переняла: и от укора как лечить, и грыжу заговорить, и от суда отговариваться. Одно только у меня не получилось: она рак могла лечить, а я нет. Просила ее научить, а она все отговаривалась: потом да потом. Ну, я и не приставала слишком-то. Это ведь тоже не к добру, понимаешь?
- Понимаю, - охотно согласился я, хотя, если честно, ничего не понимал.

1. Про дядю Василия
«В нашей семье все такие. Я сама до тридцати лет в деревне прожила. Семья у нас немалая была. Семеро нас, ребятишек, у родителей было. И все кой-чему научились. С нами дед жил, отец материн. Так тот совсем колдун был, всех чертей знал. Сидит, бывало, в доме и разговаривает с кем-то. То сеется, то сердится, а то и вовсе закричит: «Убирайтесь прочь! Надоели все!». Никого ни видно, а шаги слышны и двери хлопают. А то посмотрит в окно на пруд и скажет, да как бы невзначай: «Ой, скушно мне что-то. Надо бы чертей заставить поработать – пусть вон тот камень на другой берег закинут. Наутро глянешь – точно, камень на том берегу. Да здоровенный такой камень – и впятером с места не сдвинуть. Или еще. Воду наполовину из пруда спустит. Вот нет воды и все! Скажут люди, почто, мол, ты дедушка, озорничаешь, он только усмехнется, ишь, мол, что удумали. А назавтра – все как прежде, опять пруд воды полон.
А люди в деревне меж собой перешептывались, будто он по ночам свиньей оборачивается и по деревне бегает – народ пугает. Про это не знаю, не видела. А вот кто что ему худое скажет – у того какая-нибудь да беда приключится: то лошадь ногу сломает, то корова сдохнет, а у кого и с самим что. И немудрено. Нельзя колдуну перечить – черти его оберегают. Но чтоб людей очень дед обижал, сказать нельзя: порчу там или что другое – такого не было…
А вот сына своего единственного не пожалел – всех чертей ему передал. Сын его, дядя Василий, грамотный был, в городе жил. Коммунист, техникум кончил, на заводе начальником каким-то работал. А как случилось с ним это дело, через то и помер.
А с того все началось, что поехал дед к нему в город. Мы еще отговаривали, мол, куда ты на старости лет собрался. Не знали еще тогда что к чему. Только он и слушать не стал ничего.
Погостил он у дяди Василия пару деньков, а потом домой засобирался. Дядя провожать его поехал. Едут они в трамвае, вагон почти пустой. Деду вдруг плохо стало. Упал на пол. Дядя подскочил к нему, давай поднимать. А тот протянул ему какую-то палочку деревянную, маленькую – в ладошку вместится. Дядя ее машинально схватил да в карман себе и сунул. Не обратил внимания, не до того ему было. Поднял старика, а дед ему и говорит спокойно так:
Ну, прощай, сынок. Помираю…
И тут же в вагоне прям и помер.
Похоронили старика. Все честь по чести. Только с тех пор стали люди замечать, что Василий странный какой-то стал. Раньше ничего не боялся, всегда веселый ходил, а теперь, как дело к ночи, так он аж трясется бедный, лицом белый станет весь. И не мудрено: лишь стемнеется, как заявляются к нему черти. Их с палкой-то дед ему и передал. Так уж заведено, что перед смертью должен колдун кому-нибудь силу свою передать. А не передаст – тяжело ему помирать будет. А уж почему он эту палку дяде Василию отдал – ума не приложу.
Дядя-то сам ни во что такое не верил, образованный ведь, да и партийный. Раньше бывало, если кто ему про отца что-нибудь расскажет такое, он только плечами пожимает и усмехается. Мол, старый человек, со странностями, вот и болтают про него всякую чушь. А тут каждую ночь к нему самому черти в гости заявляются. Дед-то уж больно любил с ними позабавиться, вот они к дяде Василию за тем же приходили. Он их прочь гонит, а они не отстают, да еще что когда будет рассказывают.
Он поначалу говорить никому не стал, что стряслось, и виду старался не подавать. Только плохо у него это получалось. В цехе, где он работал, переделку какую-то затеяли. Собрание собрали, субботник хотят организовать – тогда это модно было, решают, что и как делать. Всякий вносит предложения свои. Дядю Василия спрашивают, как он на счет всего этого думает. Человек он был толковый, люди к словам его прислушивались. А тут вдруг встает и всем на удивление заявляет:
- Товарищи, - говорит, - вы меня, извините, но мы с вами только напрасно время теряем. Не надо нам этот цех переделывать, он все равно месяца не пройдет, как сгорит.
Люди сперва опешили, а потом зашумели, думают, что пошутил он, захлопали.
Правильно, - кто-то с места крикнул, - пусть это все старье огнем горит! Давно пора новые станки ставить!
Посмеялись люди, пошумели, да и успокоились. Дядя видит, что слова его не в серьез принимают, ничего не стал больше говорить, махнул рукой и на место свое сел.
Кончилось собрание. Народ расходиться стал. Да только, ты ведь знаешь, люди-то у нас дурные. После собрания окружили дядю Василия и давай над ним подшучивать. Мол, ловко придумал, как бы невзначай, а намекнул начальству-то, что давно все по новому должно быть. Дядя их угомонить пытался, мол, не надо смеяться, а то плохо вам может быть. Куда там! Они и того пуще разошлись. Особенно один, Семен, кажется.
- Когда цех-то гореть будет? До обеда или после? Лучше, после обеда, чтоб, значит, на сытый желудок тушить!
Дня три прошло. На заводе вдруг что-то неладное твориться стало: то с одним человеком несчастье, то с другим. И все с теми, кто над дядей смеялся. Один с лесов упал, другого болванкой пришибло, а одному даже руку станком оторвало, а ведь работник опытный был. А вот с Семеном тем самым, что над дядей больше всех смеялся, ничего такого не стряслось. Хоть бы что ему, ходит все да посмеивается. Василий уж и внимание на его насмешки перестал обращать. Но коли с кем беда случается, так он аж сам на себя непохож. Две или три недели прошло, вдруг он будто ни с того, ни с сего уволился с завода. Начальство поначалу не хотело его отпускать – уж больно человек был нужный, да он на своем настоял, а почему уходит – никому не сказал.
Чем он потом занимался – никто не знает. Может, и работал где, а может быть, и нет. Соседи его почти не видели. Только слышали, что по ночам в его квартире шум какой-то стоит. Несколько дней так продолжалось. Тут, как он и говорил, на заводе пожар случился. И надо же, как раз после обеда. Весь цех сгорел. И станки новые уже ставить начали… А Семен, который дядю дразнил, выскочить не успел, в дыму задохнулся. А так больше никто не погиб.
Понятно, что народ переполошился. А как успокоились немного, вспомнили, что дядя Василий говорил. Посчитали – и в самом деле после собрания того ровно месяц прошел. Начальство заводское сразу же решило, что тут дело нечисто, сообщило, куда следует, мол, предполагаем диверсию.
Приехала милиция к нему домой. Дверь в квартиру заперта оказалась. Постучали – никто не отпирает. Соседей расспросили, те уж какой день его не видели. Сломали дверь, заходят. А дядя Василий мертвый на кровати лежит. Из себя страшный, лицо перекошено, будто кричать хотел, да воздуху не хватило, синий весь, окостенел уже, а в руке что-то зажато. Когда руку-то разжали, в ней палочка деревянная, маленькая такая, и пополам переломленная. Так они и не поняли, от чего он помер.
А я так вот думаю. Он сам по себе-то человек добрый был, не хотел, чтоб людям из-за него худо было. Да, видно, ничего поделать не мог. Вот и решил разом от всего избавиться. Для других и себя не пожалел.
Вот такая доля у человека. Кто знает, где смерть ждет, - тетя Паша тяжело вздохнула, но уже через минуту заулыбалась и принялась расспрашивать.

2. Про приворотное зелье
- Ты не женат будешь?
- Нет. Рано еще.
- Правильно. С этим всегда успеешь. Парень ты видный, а девок и так полно. Только ты с девками-то поаккуратней. Здешние, ух, ведьмы, - погрозила она кому-то кулаком, - приворожат, и не заметишь. У нас тут в соседях случай был. Жил парень один молодой. Фамилии не помню, а звали Николаем. Так его тоже одна (я даже имени ее вспоминать не хочу) окрутила, змеюка.
Гулял он с ней долго. Да только либо поссорились, или еще что, а расстались. Только ей уже двадцать пять где-то было, для девки возраст значительный. Вот родня ей и говорит, что, мол, парня-то упускаешь, локти ведь потом кусать будешь. Она в ответ: «так мы с ним вроде бы уже все решили. Как теперь я к нему вернусь?» Тут ее и надоумили.
Раз утром Николай из дома выходит, а у дверей зерно насыпано, будто дорожка. Он парень-то молодой, неопытный – внимания на это не обратил. А только заявляется к нему под вечер его подружка бывшая и просит: «Бабушка из деревни письмо прислала. Пишет, что болеет. Съездить бы надо, а одной как-то не по себе. Может, съездишь со мной за компанию?». Парень и согласился по старой дружбе.
Приехали они в деревню. Бабка эта не такой уж и больной оказалась. И немудрено: старый человек сегодня здоров, а как погода сменится, так его и прихватило. Николай ничего такого и не подумал. Погостили они пару деньков у старухи. А как назад вернулись, через месяц и поженилися. Свадьбу сыграли, все как положено. Никто и не удивился такому. Молодежь – она и есть молодежь. Сегодня разругались, а назавтра помирились.
Год – другой прожили, ребенок родился. Хороший парнишоночек, умный. И меж собой не ссорились. Все вроде бы хорошо. Только стал Николай замечать, что что-то неладное с ним твориться. Он уж к тому времени начальником каким-то сделался. Вот однажды надо было ему по делу в другой город уехать. Он до этого из дому только с семьей уезжал, а так, чтобы из семьи одному – не приходилось. С кем-то с работы своей поехал.
Вот сели в поезд. Расположились. Вот-вот должны тронуться. И вдруг Николая словно клещами кто домой потянул. Не может сдержаться – и все. Поезд поехал. Люди все по местам сидят, разговоры завели. А Николай не в себе: за голову схватился, мечется, никак места себе найти не может. Весь вагон переполошил. До того худо ему стало, что насилу дотерпел до следующей станции. Там сошел с поезда и сразу в больницу. Врач его осмотрел и тоже понять ничего не может: все вроде бы нормально, а человеку плохо, аж стонет. Растерялись в больнице, не знают, что делать. Только Николай вдруг говорит: «Домой я поеду». Те ему: «куда ты такой поедешь?» А он свое: «Домой мне надо!» Отпустили его из больницы. Купил он билет и назад поехал. И надо же, чем ближе к дому подъезжает, тем ему легче. А когда вернулся – совсем все прошло, будто ничего и не было. Он о том, что стряслось ничего жене не сказал, расстраивать не хотел. Только в другой раз опять та же история повторилась. Николай сам на себя непохож стал, ходит какой-то смурной ничего понять не может. Жене его вид тоже не понравился. Она его и спрашивает:
- Ты чего такой невеселый? Или на стороне кого завел, да по ней печалишься?
- Да какое там, на стороне, - отвечает Николай, - я и уехать то от тебя не могу. Как кто клещами назад тянет. И что со мной такое?
А она в ответ засмеялась, да не хорошо так:
- Что, забыл, как мы к бабке моей в деревню ездили? Думаешь, зря?
Понял Николай тогда, что приворожила она его. Ясно, что после этого и жить ему с ней не захотелось.
- Уйду я от тебя, - говорит.
Она в ответ лишь смеется, да зло так. Мол, куда ты денешься, все равно назад вернешься. Плюнул Николай и ушел.
Но только не стало покоя ему с того времени. И на работе все хорошо было, и девки за ним бегали, да только никак не мог он в себя прийти. Все жену вспоминал. Запил с горя – не помогает. Вроде пока пьяный – так отпустит, а как протрезвиться, так прям мочи нет, тянет его к ней. Вот и пил без продыха. А это дело, известно до добра не доводит. Спился в конец, с работы выгнали.
Долго он держался – с год где-то. Но не устоял все ж. Пришел-таки к ней. Она довольна, мол, говорила, что никуда не денешься, вот по-моему и вышло. Промолчал Николай, остался. Она рада, что тот смирился, давай его обхаживать. Он вроде и не противится. Спать легли. А утром она встает – нет Николая нигде. Позвала – не отвечает. Заглянула в ванную. А он там висит. Не захотел, значит, против своего желания с ней жить.
Вот так-то. Ты прежде чем с девками связываться по серьезному, соображай, что к чему, примечай все, - вновь принялась поучать меня тетя Паша. – Я сына своего научила, как себя вести, коли что неладно. Хочешь, я и тебя кое-чему выучу? Пригодиться.
- Не знаю, - пожал я плечами, - получится ли у меня?
- Получится, если сам захочешь. Ты парень умный, я ведь вижу, сразу мне приглянулся.
- А где ваш сын?
- Сидит. По пьянке подрался. Два года дали.
- Что ж он от суда-то не отговорился? – не удержался я.
- Да вот уж и не отговорился, - тетя Паша как-то беспомощно вздохнула.
Чувствовалось, что эта тема ей не приятна.
С грохотом в бытовку вломились остальные. Уставились на меня:
- Ты чего здесь?
- Да вот руку порезал, - я посмотрел на руку.
Это было невероятно, но рана зарубцевалась, покрывшись тонкой кожицей.
- Так как, будешь учиться? – тихо спросила тетя паша, видимо не желая, чтоб нас поняли остальные. Я еще раз взглянул на руку и сказал:
- Буду!
Я еще не знал, что назавтра меня переведут в другое место.

© Александр Козловский, 2011
Дата публикации: 09.10.2011 21:21:18
Просмотров: 3468

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.