Фобия — 2. Часть 2
Сергей Стукало
|
Форма: Роман
Жанр: Приключения Объём: 4929 знаков с пробелами Раздел: "Все произведения" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Часть вторая Глава 2. Дворец Украины Ближе к вечеру захмелевшего Шурку начало клонить в сон. Противиться настойчивым домогательствам Морфея он не стал, его даже не смутил тот факт, что они сидели в самом что ни наесть первом ряду. Набраться сил перед предстоящим полётом представлялось ему куда более важным делом, чем соблюдение дурацких правил неизвестно кем установленных приличий. В первом отделении пела "Синяя птица". Ведущий приходился дальним родственником Шуркиному другу (откуда, собственно, и контрамарка). Безмятежно спящий в самый разгар концерта Шурка, судя по всему, очень смутил происходившего из интеллигентной еврейской семьи ведущего. Он долго колебался, но, объявляя очередную песню, всё же поинтересовался жестами у бодрствующего Серёги, всё ли в порядке с его соседом. Тот успокаивающе помахал ладонью и, чиркнув по горлу сложенными лопаточкой пальцами, вполне доходчиво пояснил непонятливому родственнику, что его друг просто… устал. Как водится, от свойственных военной службе тягот и лишений. Проснулся Шурка лишь ко второму отделению. Его разбудил самодеятельный концерт студентов из экзотических стран. Обделенные фантазией и вкусом чиновники от идеологии понимали укрепление дружбы народов крайне примитивно, и такие приторно-лубочные мероприятия считались чуть ли не традицией. Оскоминно-шаблонный репертуар таких концертов ни особыми перлами, ни каким-либо разнообразием не блистал. В начале отделения под ритмичную мелодию ситара и двух барабанов сплясала нещадно укутанная в сари индианка. Потом свою революционную песню спели прятавшиеся под пончо и сомбреро латиносы. Третьим номером вышел долговязый негр в чёрных лаковых туфлях, красной косоворотке с балалайкой под мышкой и маленькой колченогой табуреткой в руках. Усесться посередине огромной сцены он почему-то не решился и, после некоторых колебаний пристроился в дальней её трети. Прямо напротив наших героев. Всё то время, пока ничего не подозревавший иссиня-черный уроженец африканского континента исполнял на ломаном русском "Калинку-малинку", Шурка терпел и крепился. У него только нехорошо заблестели глаза и, словно от крапивницы, пошли красными пятнами напрягшиеся желваки. Когда наглый зулус, сорвав вялые аплодисменты, раскланялся и после забористого проигрыша грянул "Расцветали яблони и груши" – Шурка не выдержал. Материализовавшееся возмущение перехватило дыхание, он напрягся, сокрушенно замотал головой и громко икнул. Потом ещё раз. И ещё… Приступ икоты перешел в надсадный кашель. Отвлекшись на мешавшего ему курсанта, и без того волновавшийся африканец сбился, а сбившись, напрочь забыл слова. Наконец, прокашлявшийся Шурка вытер кулаком проступившие слёзы и привстал. Подобно красно-черному буденовцу с плаката времён гражданской войны, он вперил в африканца обличительный перст и, дождавшись всеобщей тишины и внимания, выдал: - Ты! Ботинок нечищеный! Прежде чем браться за такие песни, сначала как следует по-русски говорить научись! – утверждающе кивнув собственным словам, бесслюнно сплюнул и, обернувшись в сторону зрительного зала, с пьяной непосредственностью добавил: – Мой дед не для того с этой песней всю войну прошёл, чтобы зачатые на пальме папуасы здесь на неё пародии изображали! Опомнившийся Шуркин спутник довольно чувствительно приложил своего друга локтём, но уже было поздно. К ним, волнуясь и багровея от осознания важности момента, в сопровождении двух дюжих милиционеров, спешила женщина-администратор. Ждать нежелательного развития событий Шуркин товарищ не стал. Он решительно поднялся, приблизился к даме-администратору и, приложив указательный палец к губам, многозначительно вытаращил глаза. Дама опешила. Какое-то время она растерянно таращилась на призывавшего к молчанию курсанта. Серёга же, не давая ей опомниться, жестом свободной руки предложил отойти для явно важного и не терпящего отлагательства разговора. Дама невольно поддалась такому напору, а, поддавшись, неожиданно для себя узнала, что главным героем неприятного инцидента является не кто иной, как избравший военную стезю "племянник" первого секретаря ЦК компартии Украины – Владимира Щербицкого. И в свете этого интерес администрации Дворца состоит, прежде всего, в том, чтобы ни в коем случае не придавать случившемуся инциденту огласки. Сомнения работницы культуры Серёга добил единственным имевшимся у него аргументом: - Если я вру, то откуда тогда у нас контрамарка на первый ряд? – спросил он и, не оставляя времени на размышления, поставил перед фактом. – Вообще-то мы уже уходим. До свидания! Администрация, как и следовало ожидать, охотно проводила проблемных курсантов до выхода. Когда за "племянником Щербицкого" и его спутником закрылись массивные стеклянные двери Дворца, и милиционеры, и руководившая выдворением дама вздохнули с облегчением. До вылета самолёта из Жулян оставалось около трёх часов. Коротко посовещавшись, друзья решили ехать в аэропорт. © Сергей Стукало, 2008 Дата публикации: 21.05.2008 18:46:50 Просмотров: 2943 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|