Струны времени
Дмитрий Ларин
|
Форма: Роман
Жанр: Фантастика Объём: 297209 знаков с пробелами Раздел: "" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Кипр. Никосия. Новое пятиэтажное здание департамента полиции города Никосии, возведённое недалеко от церкви Святого Луки, встречало Маркуса этим утром открытыми парадными дверями. Детектив-следователь влетал в него в приподнято-боевом настроении: ещё бы, ему наконец удалось напасть на след давно разыскиваемого серийного убийцы. Преступник, на счету которого значилась уже дюжина трупов, «специализировался» на одарённых людях города, среди его жертв значились певцы, писатели, художники, рок-музыканты и танцовщицы. Последние сведения по этому делу и убедительные доводы причастности к нему некоего Ангела Мугуряну Маркус Пулидис собирался немедленно выложить своему шефу, комиссару полиции Никосу Ксенакису. В результате продолжительной совместной работы Никос сделался его лучшим другом, их тандем производил впечатление слаженной, хорошо отрегулированной машины; не одно преступление было раскрыто в короткие сроки под чётким руководством Никоса и при помощи завидной сообразительности и расторопности Маркуса. Однако зашедшее в тупик дело Мугуряну начинало заметно нервировать комиссара, и Маркус, уже не один месяц выслушивавший строгие замечания, находился теперь под двойным прессом – как со стороны начальника, так и со стороны друга. Сегодня же детектив был доволен и спокоен: в Муниципальном парке за Венецианской стеной ему удалось раздобыть неопровержимую улику. На пороге нос к носу он столкнулся с высоким худощавым типом, из рук которого при столкновении выпало что-то вроде мобильного телефона. Телефон ударился о мраморную поверхность и поскакал вниз по ступенькам. Обладатель его чертыхнулся и кинулся за ним с протянутыми руками. - Извините, – кинул вслед детектив и, не дожидаясь ответа, вошёл в помещение. В разгар рабочего дня в здании департамента всегда оживлённо, и Маркус поначалу слегка удивился, никого здесь не обнаружив. Бросилось в глаза отсутствие охраны на пропускном пункте. На его памяти такое было впервые. Он беспрепятственно прошёл через турникет и обнаружил странную тишину. Привычная для этого места вестибюльная суета растворилась в полном безмолвии. Детектив вызвал лифт и поднялся на самый верхний этаж; здесь, в одном из кабинетов, его должен был ожидать Ксенакис. Двери были открыты, но сам Никос отсутствовал. Включенный компьютер и недопитый дымящийся кофе говорили о том, что шеф вышел совсем недавно и, по-видимому, ненадолго. Маркус решил справиться о местонахождении шефа в соседнем кабинете, но тот также оказался пуст. Пустыми были и остальные кабинеты на этаже. Те же светящиеся экраны компьютеров, снятые телефонные трубки, беспорядочно разбросанные бумаги на столе и… ни одной живой души. На нижних этажах сотрудников не прибавилось. Абсолютный ноль. Полное отсутствие кого бы то ни было. Словно все разом по сигналу тревоги выехали выполнять срочное боевое задание. Детектив набрал номер мобильного телефона своего шефа, но абонент был и тут недоступен. Ещё два звонка детективам-оперативникам опять-таки не решили проблему. Связь отсутствовала. Маркус прислушался: наконец-то он услышал хоть какой-то шум – признаки жизни появились за дверями туалета. Расстегнув кобуру, он приготовился толкнуть их ногой. Если бесследно исчезают более полусотни людей, то некто оставшийся вполне может оказаться причастным к такому странному ходу событий. Маркус пнул двери туалета и выставил вперёд свой новенький "таурус". В тот же самый момент хлопнули двери кабинки. Детектив повторил свои действия с другими дверьми и сразу же услышал крик испуга. - Господи! Как вы меня напугали. Рядом ведь полно пустых кабинок. Или вы убить тут кого-то собираетесь? Покачав головой, Маркус опустил пистолет и извинился. Уборщица, чистившая унитазы, растерянно жалась в угол. - Вы в курсе, что вы одна во всём здании? - Я всегда стараюсь заходить в туалеты и убирать тут, когда никого нет. - Я вовсе не об этом. На этажах нет ни единого человека. Где люди? Уборщица тупо моргала глазами. - С какого часа вы работаете? - С семи утра. - Сейчас 11.00. Когда вы пришли на работу, охранники на центральном входе были на месте? - Были. На своём посту. - А потом куда они делись? - Откуда мне знать?… - Когда вы обнаружили, что в здании нет людей? - Я ничего не обнаруживала. Хотя… Я начинаю мыть туалеты с верхнего этажа, и, когда дошла до третьего, обратила внимание, что могу работать никому не в обузу, - людей стало меньше, и туалеты пустовали. - В котором часу вы мыли на третьем? - Около десяти. - Ясно. Через минуту Маркус вновь подошёл к пропускному пункту и встретился с Мелиссой Гравве, детективом-лейтенантом из «наркотического» отдела. Она только что зашла в вестибюль и ещё не знала, что департамент внезапно опустел. - Ты чем-то озабочен? – спросила она Маркуса, как только его увидела. - В здании пусто – люди исчезли, - сообщил он с тревогой. – Одна уборщица. - И куда же они все подевались? – Мелисса приняла эту новость без особого удивления. - Это-то как раз я и хочу выяснить. - Я поднимусь к себе, а потом… - Ты не поняла. Я обошёл все этажи, все кабинеты и отделы - ни людей, ни их трупов, только дымящиеся сигареты, недопитые чаи и светящиеся экраны. Не могли же они все одновременно выйти погулять? - Ты серьёзно? - Серьёзней не бывает. - Может, их в спешном порядке всех эвакуировали? - Как же. - Ладно, пошли со мной. Мелисса потянула коллегу наверх и скоро сама убедилась в загадочном исчезновении работников. Всё, как говорил Маркус: кабинеты открыты, на некоторых рабочих местах без присмотра брошенные дела – непростительная халатность. Чтобы прояснить ситуацию, лейтенант тоже сделала несколько телефонных звонков – безрезультатно. Ответил лишь один сотрудник, да и тот был на выезде и с утра в полиции отсутствовал. Наконец Мелисса сообразила: - Системы видеонаблюдения! Бегом в операторскую, там всё узнаем… Камеры слежения были установлены в некоторых отделах, в вестибюле, на пропускном пункте и на портале. Маркус сразу же перешёл к просмотру кабинета Никоса, Мелисса же за соседним монитором приступила к прокручиванию записи происходящего в вестибюле. Ещё полчаса назад комиссар полиции Никос Ксенакис сидел на месте и вертелся на своём любимом кресле… После встал и вышел из кабинета… Обратно он не вернулся. Маркус решил проверить оперативный отдел, в том числе кабинет Доминика Стефану – шустрого главного копа, умеющего быстро реагировать и проявлять находчивость в любых обстоятельствах. Полчаса назад его место пустовало; пустовало оно и полтора часа назад. Маркус прокрутил запись дальше и обнаружил копа, ругающегося с кем-то по телефону в 9 часов 50 минут утра. Детектив перевёл запись в обычный режим и стал внимательно наблюдать. Поговорив, Доминик нервно нажал на сброс и заинтересовался чем-то за пределами своего кабинета. Несколько секунд его не было, по всей видимости, он вышел в отдел к подчинённым и начал им раздавать свои распоряжения. Затем снова возвратился обратно и остановился у окна, спиной к двери. В таком положении он простоял около трёх минут. Маркус видел большую часть комнаты и то, как Доминик резко развернулся – видимо, кто-то вошёл. Не прошло и секунды, как он бесследно исчез с поля зрения. Маркус, не веря глазам, повторил операцию просмотра. Ничего нового – Доминик Стефану разворачивается, явно видит вошедшего гостя и в тот же миг исчезает. - Проклятье! Какой идиот устанавливал камеры в кабинетах?! Входных дверей не видно совсем. Маркус переключился на камеры слежения, установленные в самом отделе. - Подойди-ка сюда, - окликнула его Мелисса, - я, кажется, что-то нашла. - Я тоже, - буркнул Маркус, но послушался Мелиссу. С десяти утра количество людей в вестибюле начало уменьшаться. Этот факт Мелисса установила достаточно быстро. Одни выходили из здания, а другие, не оставляя никаких следов, стирались с экрана монитора. Было видно, как один из охранников, заметивший исчезновение стоявшего неподалёку мужчины, с изумлением на лице оповестил об этом своего напарника, но не прошло и десяти секунд, как исчез сам. Напарник же, открывший от потрясения рот, почти сразу же растворился следом. - Останови, - попросил Маркус, – обрати внимание на вон того человека, поодаль от оставшихся людей, возле колонны. - Вот этот худощавый? В длинном тёмном френче? - Да, увеличь его. На экране застыла немного расплывчатая фигура человека с длинными волосами, зачёсанными за уши. На вид ему было лет тридцать пять-сорок. Просматривалось и его лицо: отрешённый безжизненный взгляд, впалые глаза и щёки, заострённый, чуть выдвинутый вперёд подбородок с ямочкой. Он был некрасив, его внешний вид вызывал антипатию. Обе руки человек держал в карманах. - Смотри, - указала Мелисса, нажав кнопку пуска, - мимо него проходит наш Матиас и исчезает. Уму непостижимо! - С этим человеком я столкнулся на пороге центрального входа. Из рук его что-то выпало. Вроде телефон. Он поскакал за ним вниз по ступенькам… Постой-ка… Маркус вновь перешёл за соседний монитор и обследовал оперативный отдел. Картина оказалась схожая. Несколько человек, находившихся в отделе, пропали все по одному. Те, кто видел, как исчезали первые, паниковали недолго. С выражением немого ужаса и изумления улетучились и они. Человек во френче промелькнул и на этой записи. Мелисса подметила, что никто из оперативников не сделал даже и попытки схватится за оружие, следовательно, никакой угрозы они не ощущали. Когда все исчезли, худощавый зашёл в кабинет к Доминику… Сверив время на камерах слежения в кабинете главного копа оперативников и в отделе, Маркус пришёл к выводу, что Доминик пропал в тот момент, когда к нему явился незнакомец. - Понятно. Нет сомнения - этот человек связан с исчезновением всех находящихся в здании,- подытожил Маркус. - Но как? Это же абсурд. Такого не бывает, - развела руками Мелисса. - Не бывает. Но вот оно есть. Всё в мире не бывает до определённого времени, а потом бывает. Сначала не было ничего, а потом всё появилось, а после этого появилось ещё что-то, и так необозримо долго… - Пока снова ничего не станет. - Точно… Этот человек - сущий дьявол. Возможно, он владеет новым видом оружия, которое моментально аннигилирует людей. Я говорил, что он выронил телефон на входе, - не исключено, что это и не телефон вовсе, а новый тип оружия. И он помощнее, чем мой «таурус», – похлопал по кобуре Маркус. - Неспроста он держит руки в карманах, - жмёт там потихоньку какую-то кнопку, а вокруг все исчезают. Никто и не догадывается, в чём дело и кто виноват. - Маловероятно, но другие версии пока в голову не приходят. Фантастическая история. - И если он очистил в первую очередь полицейский центр, - продолжал Маркус, - то могу себе представить, что он себе задумал. Срочно составляем фоторобот. Найди тот эпизод, где видно его лицо, а я пока просмотрю остальные записи. В течение получаса фоторобот и несколько снимков с камер видеонаблюдения были готовы. Маркус и Мелисса снова спустились в вестибюль. На пропускном пункте настойчиво звонил телефон. Маркус подошёл и снял трубку. - Вы что там все, заснули? Невозможно никому дозвониться! Где комиссар полиции? Где его замы? Ни в одном отделе не берут трубку! Чем вы там занимаетесь в рабочее время, чёрт бы вас побрал?! – Абонент внезапно прекратил кричать, потому что поперхнулся. Откашлявшись, грубо поинтересовался: - С кем я разговариваю? Назовите себя. - Детектив-следователь Пулидис, - отчитался Маркус. – От кого имею честь выслушивать столь заслуженные претензии? - Лидер демократической партии Павлос Василиу. Слушайте внимательно, детектив. Несколько часов назад из аэропорта Ларнака в Британию должен был лететь наш президент. Однако этого не случилось. Его нигде не могут найти. Он попросту пропал, и я лично не знаю, где его можно обнаружить. Он отсутствует и в кресле президента и у себя дома. Мало того, я не могу найти ни одного министра; большая часть депутатов Палаты представителей тоже куда-то запропастилась. Детектив, срочно поднимайте всех на ноги и займитесь розыском – чувствую, здесь дело серьёзное. Вы слышите меня, детектив? - Я прекрасно вас слышу. Только поднимать на ноги некого. Люди в здании полиции отсутствуют. Всех вымело, словно мусор метлой. - И куда же, по-вашему, их всех вымело? - Возможно, туда же, куда и президента с большей частью парламента. - Это куда? - Понятия не имею. Я зашёл в департамент часа полтора назад, он уже был пуст. - Но у вас имеются какие-то предположения по этому поводу? - Предположения имеются, но только лишь предположения. Слишком невероятная ситуация. - Хм… Вот что, детектив. Берите машину и срочно приезжайте к зданию парламента. Я буду вас ждать. Не забудьте прихватить с собой свои предположения. Конец связи. Не успел Маркус убрать руку с телефонного аппарата, как тот снова зазвонил. На сей раз, подобно депутату, словоизлияния исторгал представитель Морской полиции. После обвинительной речи он сообщил об исчезновении командования береговой охраны, а также вспомогательных частей военно-морских сил. В его голосе сквозила паника. "Остатки Портовой и Морской полиции не в состоянии выяснить причину исчезновений", - сказал он в заключении, уповая на поддержку полиции. Маркус положил трубку. Дело маньяка Ангела Мугуряну отошло на второй план, а то и дальше. Объявился некто намного страшнее, и этот некто способен был одним лишь своим присутствием внушать ужас населению. С его способом истребления людей не мог сравниться ни один из ранее известных убийц. Детектив открыл папку и ещё раз внимательно просмотрел фотографии. - Этот человек немедленно должен быть найден, - сказал он Мелиссе. – А сейчас – в парламент! Франция. Марсель. Хип-хоп музыка вызывала у Люсьена эмоции радости и счастья. Он ехал в метро и кайфовал: пританцовывал, прижавшись обеими руками к наушникам, закатывал в экстазе глаза, вполголоса подпевал и не забывал при этом с двойным усердием переминать во рту жевательную резинку. Замечать вокруг себя он никого не собирался. Ему не было дела до окружающих. Так, ликуя и балдея, он доехал до станции «Пять авеню Лоншан» и, только когда возымел намерение выйти, обратил внимание на худосочного парня, немногим старше его по возрасту; Люсьену показалось, что они сегодня уже мимолётно встречались, и он вспомнил где – недалеко от его дома. Парень смотрел прямо в глаза и не думал отворачиваться. Взгляд его был высокомерен, на лице выделялась насмешливая полуулыбка. Складывалось впечатление, что он властен над Люсьеном и, несмотря на щуплый вид, сделает с ним всё, что посчитает нужным. Люсьен быстро присмирел под его напористым взглядом. Вдруг парень произнёс: - Не слишком ли весело живёшь, дурик? Язык был родной, французский, но неумело построенная фраза и произношение выдавали в говорящем иностранца. Игривое настроение улетучивалось. Благо, что поезд остановился и двери отворились. На платформе Люсьен повернулся и поглядел в окно вагона. Незнакомец продолжал ухмыляться. Поезд покатил дальше, а Люсьен, показав непристойный жест рукой, быстро вернул себе прежнее состояние. «Да пошёл ты!» - сказал он в глубину туннеля и снова переключился на любимые ритмы рэпа. Эскалатор повёз его наверх, в город, на встречу с друзьями. Он спешил увидеться с Амели и Оливье, посидеть с ними в кафе, съесть мороженое, посплетничать и придумать совместное развлечение на вечер. Оливье считал себя мастером граффити, используя аэрозольную краску для рисунков и надписей, он запечатлел свои работы не на одном доме города. Постепенно он втянул в спрей-арт и Люсьена, и тот, хоть и не обладал постоянством в собственных увлечениях, довольно сильно загорелся этим делом. Вместе им жилось весело и беззаботно. Их пару дополняла Амели, она была выше своих приятелей и на год старше, но это не мешало ей являться в компании цементирующим звеном. После окончания школы Амели стала специалистом по мужским причёскам и практиковала сейчас в одной из центральных парикмахерских Марселя. К ней и должны были прийти в назначенное время Люсьен и Оливье. Людей в предвечерний час в метро было невпроворот. Люсьен, как юла, вертелся на движущихся ступеньках, успевая при этом высматривать в веренице фигур миловидные лица молоденьких девочек, спускающихся вниз. Поведение его многих раздражало. Но вдруг он застыл на месте. В параллельном потоке он разглядел того же парня, который только что ехал с ним в одном вагоне. Как такое возможно? Люсьен не понимал. Парень не мог так быстро вернуться на ту же станцию, где вышел Люсьен – ведь он поехал дальше. Наверное, близнец или просто очень похож – двойник, предположил Люсьен. Вот только и одежда на нём была та же – серый длинный пиджак со стоячим воротником. С проезжавшим навстречу парнем ему снова пришлось встретиться взглядом, однако то был случайный взгляд. Парень не узнал Люсьена – значит, заключил Люсьен, это был другой парень, не тот надменный тип, что встретился пять минут назад. И всё-таки… Точь-в-точь, как тот… И одежда… Припомнив, что похожий тип шатался ещё и возле его дома, Люсьен озадачился. Три раза встретить одного и того же человека за короткий период в разных местах – не очень-то часто такое бывает. А если учесть, что все эти трое двигались в разных направлениях и никак не могли быть одним и тем же лицом – такого вообще быть не может. Через десять минут Люсьен был возле парикмахерской. Амели ещё работала, а у дверей уже поджидал Оливье. Он, по обыкновению, пришёл раньше положенного времени. - Она ещё не освободилась, - сообщил Оливье. – Сейчас последнего клиента дострижёт и выйдет. - Подождём, не привыкать, - проворчал Люсьен, вертя головой и всматриваясь в лица прохожих. - Ты какой-то взволнованный, - заметил Оливье. – Глазки по сторонам бегают, словно опасаешься кого-то. Отлипни от наушников – хватит музыку слушать! - Не поверишь. – Люсьен выключил плейер и вкратце рассказал другу о странном незнакомце, которого встретил в трёх разных местах. Оливье не сильно этим заинтересовался. Сказал лишь: - Встретить одного и того же человека несколько раз за день считается хорошей приметой. Повезёт или на этот день, или на следующий. Давай сегодня зайдём в казино, там и проверишь примету. - А, ну тебя, - отмахнулся Люсьен. Они поболтали о планах на вечер и решили предложить Амели поискать приключений в «Саде развалин» - месте, где во время раскопок были обнаружены руины античного города. - Заодно и автографы свои оставим, - сказал Оливье, – я взял аэрозоль. С целью поторопить Амели нетерпеливый Люсьен заглянул внутрь салона – поздоровался, показал жестами, что, мол, пора заканчивать и… внезапно замер. Оцепенение наступило в тот момент, когда клиент, которого стригла Амели, повернул голову в его сторону, чтобы посмотреть, кто отвлекает девушку от работы. И клиентом этим оказался всё тот же парень, от которого у Люсьена уже рябило в глазах. Он мигом снова выбежал к Оливье. - Что ты сегодня носишься, как муха в туалете, - сделал замечание тот. – Угомонись. Она всё равно не выйдет, пока не закончит причёску. - Там… там… - залопотал Люсьен, - там тот же тип, о котором я тебе рассказывал. Его стрижёт Амели. Оливье пошёл, посмотрел, кого стрижёт Амели, и вернулся. - Тип как тип. Сидит смирно. Подумаешь, - ехал в метро, потом зашёл постричься. - Ты не понимаешь. Тип, который ехал в метро, не может быть здесь, его поезд увёз совсем в другую сторону. И тот, что спускался на эскалаторе, тоже не может тут сидеть, у обоих по времени не получается здесь очутиться. Единственное – это может быть тот тип, которого я встретил возле своего дома. Да и это весьма сомнительно, потому как видел я его минут сорок назад, а тот, что стрижётся, наверное, уже полчаса как в зеркало пялится. Не сходится. - Выходит, ты встретил за сорок минут сразу четверых одинаковых человек? - Выходит так. Один из них – самый первый, насколько я помню, отличался от себе подобных только одеждой. - Теперь один из них будет ещё и причёской отличаться. Ты меня заинтересовал. Что предлагаешь? - Не знаю. - На вид он жиденький, чахоточный совсем. Давай его к стене прижмём и выясним, где он столько близнецов набрал. - Нет, - не согласился Люсьен. – Давай сначала проследим за ним, а потом прижмём. В это время множественный тип вышел из парикмахерской и удовлетворённо погладил себя по голове. На Оливье и Люсьена он взглянул лишь мельком. И то, только потому, что те с него глаз не спускали. Люсьен, сам того не желая, автоматически спросил: - Это не ты сейчас со мной в одном вагоне ехал? - Не понимаю, - пожал плечами тип и удалился вдоль по улице. Произношение снова выдало в нём иностранца, и об этом Люсьен тут же оповестил своего товарища. Вышла Амели. - Куда сегодня идём? – спросила она задорно. – Я уже свободна. - Идём за типом, которого ты стригла. - Чем он вам так понравился? Моей причёской? - Объясним по дороге. Главное - его не упустить. Они снялись с места и последовали за незнакомцем, который уверенно шёл прямо по улице и никуда не собирался сворачивать. Люсьен рассказал о нём Амели, и теперь все трое были увлечены тайной четырёх единообразных личностей. Амели, в свою очередь, сообщила, что клиент отвечал ей по-французски, но французом явно не являлся – не тот акцент, да и слова еле-еле собирал в предложения. Через четверть часа преследования странный тип свернул на другую улицу и пошёл в направлении старого порта. У церкви Сен-Винсен-де-Пол он остановился, кому-то позвонил по телефону и пошёл дальше по бульвару Лоншам. - Идёт себе и всё, - с обидой на него произнесла Амели. – Ничего интересного. Долго мы так за ним гоняться будем? - Понаблюдаем ещё, - сказал Люсьен. – Должен же он куда-нибудь прийти. Тут преследуемый внезапно обернулся и посмотрел на часы. Друзья сразу же нырнули в арку, чтобы не быть замеченными. В арке было безлюдно, лишь один человек приближался с другой стороны проёма. Пока Люсьен шпионил из-за угла, человек в арке подошёл ближе. Увидев его, Амели громко вскрикнула. Человек, вздрогнув, на миг притормозил, и все увидели, что перед ними такой же тип, за которым они только что шли по пятам. Внезапное чувство страха и растерянность, связанная с ним, исчезли, как только человек вышел из арки. Он был точной копией клиента Амели, только не подстриженный. Мастер граффити первым не выдержал давления, исходящее от тайны людей одинаковых на лицо, и едва парень выскочил на бульвар, как Оливье схватил его за руку и затащил обратно в арку. Тот сильно не сопротивлялся, видимо, понимал, что был слабее и имел дело сразу с тремя - даже не пытался бежать, когда Оливье ослабил хватку. Парень стоял у стены, окружённый сплочённой троицей, и смиренно ждал. Первым задал вопрос Люсьен: - Ты меня узнаёшь? Тебя я видел в метро? - Не понимаю, - как и прежде произнёс тип на корявом французском. - Кто ты такой? – вмешался Оливье. – Почему у тебя столько двойников? Тип что-то сказал на каком-то другом языке, который никто не знал, но по интонации угадывалась целая обойма оскорблений. - Ты иностранец? – спросила Амели. Парень молчал. Люсьен предложил Оливье обыскать его, но в это время в арке появились две пожилые женщины, а за ними откуда-то выплыл полицейский. Друзья немного расступились, сделав вид, что ничего не происходит. Пока в арке находились коп и женщины, парень даже не пошевелился, только лишь засунул руку в карман пиджака. Его взволнованность выдавал разве что блуждающий по горлу объёмистый кадык. Оливье, заметив его движение внутрь кармана, пригрозил кулаком и повелел поднять руки вверх. Это не подействовало. Тогда Оливье приказал: - Выворачивай карманы! Приказал и исчез. Люсьен среагировал моментально, хотя мог бы и остолбенеть от неожиданности. Ещё не понимая, что произошло, он машинально стукнул парня в лицо и, после того, как тот сполз по стене вниз и опёрся рукой о плитку на земле, добавил удар ногой. - Бежим! – крикнул он Амели в лицо. Они вылетели из арки и устремились вниз по бульвару. Амели, бежавшая сзади, вопила: - Где Оливье? Куда делся Оливье?! Люсьен оглянулся и увидел, что тип, при котором пропал Оливье, несётся следом за ними. Он дал знак Амели, чтобы та ускорила темп. Он почти не сомневался, что исчезновение Оливье связано с этим типом. И ещё – это очень страшный и опасный тип, от которого следует держаться подальше. Добежав до поворота, Люсьен снова оглянулся. Незнакомец нёсся что есть силы, выставив руку вперёд, словно в руке у него была рапира или нож, которым он собирался всех прикончить. Но ни ножа, ни рапиры в руках не было. Однако было отчётливо видно, что он в ней что-то держал. Люсьен дождался отстающую Амели, которая на последнем дыхании сворачивала за угол дома, и поторопил: - Скорее, нужно где-то спрятаться, пока он сюда не добежал. Амели не успела свернуть за угол – она исчезла. Исчезла так же, как Оливье. Бесследно. Никаких признаков того, что она вообще когда-то была. Завыв от страха и негодования, Люсьен припустил ещё быстрее. Лавируя между идущими навстречу людьми, он боязливо оглядывался и кричал прохожим: - Помогите! За мной гонятся. Это убийца. Остановите его! Помогите! Но прохожие лишь расступались, освобождая дорогу и преследуемому и преследователю, который и не помышлял отказываться от погони. Чтобы запутать своего гонителя, Люсьен сделал резкий поворот на 90 градусов и влетел в пространство между домами. Ещё раз обернувшись и заметив, что тип наткнулся на толстотелого прохожего, он помчался в обратном направлении по небольшой улочке, параллельной бульвару. Когда, наконец, силы его совсем иссякли, он заметил копа – того самого, что встретился им в арочном проёме. - Помогите, меня хотят убить! – бросился к нему Люсьен, совсем запыхавшись от бега. – Вон он, гонится за мной, помогите! Полицейский грозно встал на пути двух парней спиной к Люсьену и положил ладонь на кобуру. - Спокойно, юноша, сейчас разберёмся. – Он ждал, пока бегущий тип сам прибежит к нему. Однако Люсьен не стал искушать судьбу и присутствовать при их встрече. Он ускользнул в открытый подъезд и затаился между вторым и третьим этажом. Через окно лестничной площадки можно было сравнительно безопасно понаблюдать за действиями полицейского. Коп остановил парня и что-то начал ему втолковывать. Тот его не сильно слушал и озирался. Затем они оба уставились на подъезд, в котором только что скрылся Люсьен. Тип несомненно видел, как жертва забежала в него. Люсьен отпрянул от окна. Но только на миг. Когда он снова выглянул, копа уже не было, а тип твёрдым шагом направлялся прямо к подъезду. Люсьен струхнул. И на этот раз самым серьёзным образом – он осознал, что на кону стоит его молодая жизнь. Чтобы спастись, он пробежал два этажа вверх и позвонил в одну из квартир. Никто не открыл. Он начал звонить в другие квартиры, расположенные на площадке, и одна дверь наконец приоткрылась. - Что нужно? - Помогите, за мной гонятся. Зря он это сказал. Двери захлопнулись. Было слышно, как в квартире по соседству кто-то тоже подходил открывать. Не спеша. Тянул резину, словно был в сговоре со всеми двойниками. Ждать было некогда, снизу уже доносились шаги. Люсьен взметнулся по ступенькам до самого верхнего этажа. И всё-таки мне везёт сегодня, заключил он, почувствовав, как потянуло сквозняком, - не так уж всё безнадёжно. Двери на крышу, на счастье, кто-то оставил открытыми. Наверху, под безоблачным небом, два человека регулировали новую спутниковую антенну, ворочая её по сторонам. - У вас ключи от дверей? – спешно спросил их Люсьен. - У нас. А зачем тебе? - Срочно закройте выход на крышу. Потом объясню зачем. - Не будем мы ничего закрывать. И тебе на крыше делать нечего. Ворюга, небось. Лезь обратно. Люсьен понял, что сегодня легче убежать, чем с кем-либо договориться, и, убегая, бросил на прощание: - Попробуйте-ка задержать того, кто влезет сюда следующим. А я издалека погляжу, как это у вас получится! Но Люсьен не стал больше прятаться и наблюдать за типом, рядом с которым все исчезают, да и подходящего укрытия поблизости не оказалось. Он добежал до края дома и, не найдя больше открытых дверей, спрыгнул на пристройку с двускатной крышей. Кое-как удержавшись, он добрался до сточной трубы и по ней сполз на узкий балкончик верхнего этажа пристройки. Балкон был открыт, за окнами у плиты стояла маленькая рыженькая девочка в шортах и маечке. Когда Люсьен влез к ней в квартиру, она совсем не испугалась. - Зачем ты по трубам лазаешь? – спросила она, переворачивая блины на сковороде. - Не бойся меня. За мной гонится один плохой дядя, вот я и влез к тебе. Я прикрою балкон на всякий случай, с твоего разрешения. - Я сейчас папу позову. - Не надо папу. Я тихонько уйду через входные двери. Хорошо? Люсьен по-кошачьи прокрался по коридору, щёлкнул замком и выскочил на площадку. Через четверть часа он уже ехал в метро домой, с трепетом высматривая среди пассажиров загадочного типа, растворившего в воздухе его товарищей. Украина. Волынь. Шацкие озёра. Из соснового леса по слегка заболоченной местности Тарас бежал с быстротой молнии. Причины, чтобы нестись семимильными шагами, у него были веские донельзя. Иногда нога застревала в траве, иногда проваливалась по лодыжку в воду, но паника, овладевшая сознанием, приумножала силы и заставляла организм продолжать бег, невзирая на препятствия. Он остановился и отдышался, лишь когда впереди засверкало озеро. Долгое время удирая без оглядки, он наконец решился повернуть голову. Никого сзади не было. Однако страх не отступал. Чуть поодаль, на берегу, Тарас поймал в поле зрения своего друга-одноклассника Славку Чернышенко. Тот возился с прохудившейся лодкой - выгребал из неё черпаком воду - и сразу не заприметил товарища. Когда же Тарас подошёл ближе, Славка вмиг определил в нём нешуточный испуг. - Чего ты глаза вытаращил, словно чёрта лысого увидал? – спросил Славка, продолжая освобождать лодку от воды. Он отличался завидным трудолюбием и никогда не бросал работу по пустякам. - Ты угадал, - закивал Тарас, всё ещё тяжело дыша. – Так оно и есть. - Да ну? – Славка отложил черпак в сторону. Ему приходилось частенько отмечать у друга трусоватость, замешанную на богатом воображении и на раздувании мнимой опасности, поэтому он не спешил проявлять участие к его проблемам. Оторопь Тараса могла возникнуть на пустом месте. – Помоги лучше лодку перевернуть, а то я так долго возиться буду. - Сейчас не до твоей лодки. Я только из лесу. Дед Остап меня потащил туда грибы собирать. - Ну и насобирал? Или чёрт лысый помешал? - Он самый и помешал. Он деда Остапа на тот свет отправил, только его и видали. - Не ври только. Я не люблю, когда врут. - Чтоб мне в озере утонуть. Меня спасло то, что я за кустом по нужде присел. Остап находился от меня с десяток шагов, как вдруг рядом с ним - прямо в метре от него - возникло это существо, похожее на взъерошенного человека. Оно было всё в сером – от головы до пят. - И что же дальше? - А дальше Остап исчез. И пикнуть не успел. Тот, в сером - появился, а Остап - исчез. Уловил? Я притих, как мог, страшно стало. А потом нервы не выдержали, я натянул штаны и стал стречка давать. - Ясно, в штаны наложил. - Я оглянулся лишь один раз – на опушке; как увидел, что он гонится за мной – совсем пулей помчался. Он кричал вслед, чтобы я остановился, и вроде как чем-то целился в меня. - Если кричал и целился, значит, точно человек, - сделал вывод Славка. – Бандюга какой-нибудь, они любят по лесам шастать. - Черныш, ещё раз тебе говорю: бандюги из пустоты не появляются. Они из зоны убегают и по оврагам и норам прячутся… - Тарас внезапно замолк. Затем с надрывом взвизгнул: - Святая святых! Быстро в лодку, вон он идёт… Или нет, давай в воду – за камыши! Живее, а то заметит! Славку словно током ударило – тревога друга пробрала и его. Они вместе рванули за камыш, а человек в сером плаще тем временем быстро шёл по дороге, проходящей близ озера. Волосы на его голове были всклокочены, завитки на макушке напоминали маленькие рожки. - Вот он. Человек-чёрт, - прокомментировал Тарас. Осознав, что их не обнаружили, друзья отважились проследить за ним и вылезли из укрытия. Человек без задержек дошёл до рынка. Мимо него проследовало немало местных жителей, но, похоже, они его не интересовали. - Видишь, идёт - никого не трогает, тебе, наверное, показалось, что дед Остап исчез. – Славка засомневался в магических способностях находящегося под подозрением человека. - Как же, покажется такое. Идём за ним. И на рынке не произошло ничего удивительного. Человек прошёл сквозь массу людей и никого не тронул. Один раз он остановился и о чём-то спросил женщину, продающую озёрных угрей. После этого он зашагал намного быстрее и спустя минуту свернул в небольшой продуктовый магазинчик, перед тем старательно осмотревшись. Друзья не решились пойти следом, однако Тарас за то время, пока человек находился в магазине, успел сбегать к женщине с угрями и настоятельно попросил её доложить о том, чего такого разузнавал проходящий мимо человек в сером. В том, что он не интересовался ценой на рыбу, Тарас был уверен. Продавщица угрей не противилась, сказала, что её спросили о том, как быстрее добраться до областного центра, на что она посоветовала сначала доехать до Шацка, а оттуда прямым рейсом на Луцк. И всё. Когда Тарас вернулся к магазину, он чуть было не попался на глаза человеку в сером – тот уже выходил на крыльцо. Славка вовремя затянул друга за угол. - Куда ты летишь? Если он тебя засёк как свидетеля, то лучше не вырастай у него на пути. - Он собрался в Луцк. Так продавщица - тётка Наташка сказала. Преследуемый продолжил движение вперёд. Славка пошёл за ним, а Тарас отстал, чтобы заглянуть в магазин. Так как серый человек ничего в руках не держал, а следовательно, покупок не делал – напрашивался вопрос: чем он занимался в магазине? Уже через пару минут Тарас догнал друга и сообщил: - В магазине пусто. Я имею в виду, ни покупателей, ни продавцов – ни души, все исчезли. - Ты думаешь… - Он его ограбил! Я заглянул в кассу – там плешь на голом месте. А людей и след простыл. Думаю, он со всеми разобрался как с Остапом. Берегись! Они еле успели спрятаться от взгляда загадочного человека за одним из автомобилей. Человек подошёл к стоянке такси и, прежде чем обратиться к одному из шофёров, сидящему в салоне, снова огляделся. Друзья наблюдали за ним через стёкла пустой машины припаркованной по соседству. Они видели, как человек открыл дверцу и сам сел за руль. Водителя на своём месте на тот момент уже не было. - Ты видел?! – воскликнул Тарас. - Водитель исчез так же, как и Остап. Теперь ты мне веришь? - Верю, верю… он сматывается. Запоминай номер. Такси уехало. Развернулось резко, подняв облако пыли. - Нужно срочно сообщить в милицию, - сказал Славка. – И кому-то из старших тоже рассказать не помешает. Здесь что-то чудное и нечистое. - И о чём мы расскажем? О том, как рядом с каким-то мужиком люди исчезают? Взрослые нам не поверят, пока сами не удостоверятся. - Скажем для начала, что на наших глазах угнали автомобиль, а владельца… убили. Номер-то мы запомнили. Скажем также – он убил Остапа в лесу и всех магазине. Когда станет ясно, что их никого нет, тогда поверят. - А если они снова появятся? Мы окажемся в дураках. - Не окажемся. Побежали к моему отцу. Он сейчас наверняка дома. Дом Славки Чернышенко был неподалёку, и парни с криками вверзились в его двери. - Сергей Анатольевич, мы сейчас вам такое расскажем… - начал первым Тарас; затем включился Славка, и они вдвоём наперебой стали выкладывать всё, что им удалось выследить, напрочь забыв о соглашении сразу не говорить об исчезновениях. Отец Славки ничего не понял. Чтобы разобраться – заставил всех сесть на диван и замолчать. Сам же походил-походил кругами и повелел говорить медленно, с остановками. Пересказы и разъяснения продолжались с четверть часа. В конце концов Славка не выдержал, вскочил, схватил лист бумаги, размашисто на нём что-то написал и отдал отцу распоряжение: - Звони скорей в милицию, вот номер угнанной машины. Она направляется в Луцк. Отец повиновался, но не до конца. - Насчёт машины и ограбленной кассы – позвоню, - сказал он, - а по поводу пропавшего бесследно Остапа и продавщиц магазина повременю. Я должен в этом сам убедиться. Слишком уж всё неправдоподобно – мистикой попахивает. - Как знаешь, - сказал Славка. – тебе не долго придётся убеждаться. Только предупреди, что он очень опасен и возможно вооружён. Как позвонишь, сразу зайди в магазин, а то там разворуют всё… Пошли, Тарас. Что могли – мы сделали. Теперь вся ответственность на моём отце. А у меня есть одно предложение. - Ну и прыткий ты, сынок. Надул в уши чепухи – и мне всё оставил! Сергей Анатольевич проводил друзей долгим странным взглядом. Во дворе Славка спросил Тараса: - Ты помнишь место, где появился этот тип и исчез Остап? - Нужно поискать. - Тогда пошли. Не мешало бы его хорошенько обследовать. - Страшновато отчего-то туда показываться. Вдруг ещё кто-то появится. - Не бойся, ведь с тобой я. Идём, до темноты должны управиться. А до этого времени отец что-нибудь придумает – до него дойдёт. Да, надо бы лопату прихватить. - Думаешь, там что-то зарыто? - Чувствую, так оно и есть. В лесу они блуждали битый час. Наконец Тарас воскликнул: - Вот этот куст, за которым я тужился! Точно он. А вот здесь Остап пропал и серый появился. Славка походил кругами, поглядел вверх, по сторонам, исследовал землю, а затем попросил ещё раз уточнить, где кто пропал и где кто появился. - Вот тут, - указал Тарас. – Только лучше держаться от этих мест подальше, мало ли… - Скажи, а что ты сам думаешь по поводу случившегося. Есть какие-никакие соображения? Пофантазируй. - Не знаю я. Какие тут могут быть соображения? Я сроду такого не видывал. Может, новое оружие? Распыляет человека по ветру. - Вполне возможно, - согласился Славка. – Ты ведь говорил, что он бежал за тобой, выставив руку вперёд? - Бежал. Только его внезапное появление никак с оружием не свяжешь. А если он к нам с другой планеты пожаловал? - Тебе только черти да пришельцы мерещатся. Слыхал о таком явлении как телепортация? Ты то тут, то – гоп! – и в другом месте. - Сомнительно. Славка присел на участок земли, где появился незнакомец, и начал ковырять его палкой. Трава на нём если и была, то выглядела примятой, словно он топтался тут целый час. Вокруг же она возвышалась чуть ли не до колен. - Давай лопату. Будем копать. - Боязно. Вдруг там мина, - забеспокоился Тарас. - На минах люди взрываются, а не появляются с бухты-барахты. – Почва была мягкой, и Славка без особого труда быстро вырыл полуметровую яму размером с человеческий шаг. - Думаешь, тут корабль инопланетный запрятан? – подковырнул Тарас, видя Славкино чрезмерное рвение. – Ничего здесь нет. - Корабль не корабль, а… - Славка ещё раз загнал лопасть лопаты глубоко в землю и наткнулся на что-то твёрдое. – А кое-что интересное тут зарыто. Ну-ка, подсоби, не стой без дела, как статуя. Они начали разгребать землю вручную, и уже через несколько минут держали в руках плоский металлический ящик оливкового цвета без знаков и надписей. Он был довольно лёгкий, с закруглёнными углами, размером чуть больше ноутбука. - Вот оно… - Славка начал с любовью счищать с ящика землю и сдувать с него пыль. – Вот где тайна хранится! - И что это? – полюбопытствовал Тарас, словно его товарищ был знатоком по всем металлическим коробкам и знал, что находится внутри каждой из них. - Пока не имею понятия. Надо бы вскрыть. А сделано отменно. – Славка бережливо крутил ящик в руках и рассматривал на нём каждый сантиметр. – И металл какой-то неизвестный, мне такой раньше не встречался. - Пойдём-ка домой, пока не поздно, - занервничал Тарас. – В лесу мы вряд ли его откроем. К нему не подступиться. - Да-а, - продолжал восхищаться своей находкой Славка. – Тут, как я погляжу, лазер нужен. Или сварщик на худой конец. Понесли его ко мне, отец мой что-нибудь придумает. Однако Сергей Анатольевич не стал ничего думать на ночь глядя. Он даже не соизволил сообщить об угнанном автомобиле и не зашёл в магазин поискать там пропавших продавщиц. Он, конечно, сказал, что да, намеревался это сделать, но его отговорила супруга – мать Славки. Надежда Никифоровна встретила озадаченного мужа на пороге и отсоветовала куда-либо обращаться и что-либо выяснять. Её поддержала свекровь, она в два счёта сделала вывод, что, мол, дурачатся ребятки, фантастики заграничной насмотрелись, вот и выдумывают всякие истории. Они все трое стояли и мило ухмылялись пришедшим парням прямо в глаза, советуя читать больше классической литературы, глядеть только поучительные кинофильмы и не таскать в дом всё подряд, в том числе и ржавые металлические коробки. Тарас никогда в жизни не видел Славку в таком гневе – орущего, как стадо горилл и, топающего ногами, как бешеный слон. Испугавшись вышедшего из себя друга, он отошёл от него в сторону. Славка же выхватил ящик из рук отца, гаркнул на родных, что у тех самих ржавые мозги, что в этой коробке содержится загадка появлений и исчезновений и что он никогда в больше жизни не обратится к ним за советом и помощью, - они не оправдали его доверия! Родители и бабушка на миг опешили. Добрые ухмылки сползли с лица, а глаза, особенно отцовские, стали наливаться кровью, как у быка на корриде. Тарас от греха подальше стал пятиться к дверям, Славка с грозным видом шёл за ним, но тут двери отворились, и на пороге показалась мать Тараса Оксана Викторовна. - Что это у вас за крики? – вкрадчиво поинтересовалась она и сразу же отпустила сыну оплеуху. – А тебя где целый день носит, голова гнилая?! - Я с дедом Остапом по грибы ходил, я тебя предупреждал… - Так уж ночь на дворе, а ни тебя, ни Остапа и близко не видать! Бабка его прибегала, спрашивала, где вы подевались. - Мы со Славкой одно дело расследуем. Это касается и деда Остапа. - Где ты его потерял? - В лесу и потерял. Он растворился в воздухе. - Растворился, - повторила за сыном мать, не придавая особого значения его словам. – Ничего отыщется, он здесь все тропки знает… Фу-х, ну и денёк сегодня сумасшедший, дайте я хоть передохну у вас. – Она присела на рядом стоящий табурет. – Сегодня все друг друга ищут, найти не могут. А вы слыхали, что наш продуктовый - тот, что возле рынка, сегодня ограбили? Деньги, алкогольные напитки, колбасы… - Как?– встрепенулся Славкин отец. - Как ты сказала? - Так и сказала – ограбили магазин. И что интересно, подозревают самих продавщиц. - Почему продавщиц? – спросил немного присмиревший Славка. - А их нет нигде. Ни дома, ни на работе. Вот и думают – украли и сбежали куда подальше. - Не может быть, я их давно знаю, они порядочные женщины, и Светка, и Валька; с третьей, правда, я не знакома, - защитила продавщиц Надежда Никифоровна. – У них семьи и дети малые. Не нужно их оговаривать понапрасну. - А где ж они, по-вашему, подевались? – поставила вопрос Оксана Викторовна. - Вот я болван стоеросовый, - стукнул себя по лбу Чернышенко старший. – Значит, вы не врали… Славка снисходительно посмотрел на отца и, отвернувшись, сказал: - Продавщицы ни в чём не виноваты. Они не крали ни деньги, ни продукты. Спиртное и всё прочее утащили, надо полагать, наши, местные. А деньги… - Его заставил замолчать лёгкий гул и вибрация металлического ящика, который Славка бережно держал в руках. От неожиданности он уронил его на пол. Дальнейшие события развивались реактивно быстро. В одно мгновенье на ящике возник человек. Тарас сразу узнал его. Узнал его и Славка. Это был тот же самый человек, за которым они сегодня устроили слежку. Только на этот раз он явился в зелёном – тёмно-зелёный плотный шерстяной пуловер плотно прилегал к его худому телу. Было заметно, что, объявившись, он сразу растерялся – не ожидал увидеть вокруг себя общество чужаков. Его приветствовали сдавленные крики женщин и открытый немой рот Сергея Анатольевича. Тарас, чуя недоброе, приоткрыл двери. Славка, оказавшийся позади неизвестной личности, быстро сообразил и с криком «хватайте его!» толкнул его в спину. Но отец, которым он всегда гордился, снова подвёл. Вместо того, чтобы слушаться сына, он начал задавать дурацкие вопросы – «кто вы?», «как вы здесь оказались?», «что всё это значит?». Пока он спрашивал, человек в зелёном извернулся и ускользнул от Славкиных приёмов (тот уже умудрился сесть на него и зажать ногами). А после - Сергея Анатольевича просто не стало. Затем не стало и Славки. А когда с криками о помощи стали исчезать женщины, Тарас выскочил во двор и пустился наутёк. Он знал, что с человеком в сером шутки плохи, так же, как, впрочем, и с человеком в зелёном. Второй раз на день ему случилось убегать от него, и второй раз на день ему это удалось. К себе домой он возвращаться побоялся. А вдруг страшный человек в зелёном узнает, где он живёт? Переночевал у знакомого. Всё ему рассказал. А наутро из новостей стало известно, что странным образом полностью исчезла воинская часть, располагавшаяся поблизости от областного центра. Китай. Провинция Ганьсу. Больше пяти лет не был в родном краю Зихао Шен. И вот, когда появилась возможность навестить любимую деревню, он решил сам для себя романтизировать возвращение и прибыть на родину водным путём. Созерцать дорогие сердцу места, проплывая по реке, всегда приятно до упоения. Плыть мимо города детства и наполняться воспоминаниями – давно он о таком мечтал. На удивление, он с большим трудом отыскал лодочника и еле-еле уговорил его плыть в нужную сторону. Но всё обошлось. Жёлтая река несла Зихао прямо к дому. Он стал сильным, подтянутым, мудрым, ведь он – бывший воспитанник военно-морского училища, ныне - офицер надводных кораблей. Шен прошёл хорошую школу в Гуаньчжоу, прошёл её с отличием и заслуженно получил звание капитана. Теперь несколько месяцев можно отдохнуть, расслабиться, отоспаться, вспомнить детство, потолковать с друзьями, полюбезничать с подругами. Сердце его было наполнено чувством глубокой тоски по родине и близким, а душа уже предвосхищала радостные встречи. Драконовая лодка миновала северный изгиб и приближалась к большому городу Ланьчжоу. Сладостное волнение охватило Зихао при виде знакомых берегов. Вот и парк Биньхэ, раскинувшийся прямо по-над рекой; тут он когда-то прохаживался и с восторгом замирал возле статуи Матери Хуанхэ; вот видны здания университета, в который он передумал поступать в последний момент, посвятив свою жизнь морскому делу; а вот и гора с Белой пагодой на вершине, где-то там храм Луны… Всё так близко и знакомо… Зихао хотелось спросить у гребца, отчего практически не видно людей на берегу и почему на челне лишь один он из пассажиров, но угрюмый, отталкивающий внешний вид лодочника не располагал к разговору, и капитан не стал нарушать тишины. Он вспомнил, как когда-то сам был гребцом и участвовал в гонках по водам Хуанхэ. И не просто участвовал, - а выигрывал! Зихао входил в состав экипажа из двадцати человек и под удары барабана и команды рулевого лихо справлялся со своим делом. Славные были времена: большие добротные лодки с головами дракона на носах, весёлые игры, красочные праздники… Теперь же он плыл один в пятиместном челне, и вёз его один молчаливый гребец, на которого и смотреть вовсе не хотелось. Эти перемены были явно ему не по душе. «И всё же, почему на берегу не видно никакого движения?» – повторно озадачился тем же вопросом Зихао. Он всё-таки дал себе разрешение обратиться к лодочнику: - Эй, гребец! Обычно в эту пору на берегу толпится много народу. Сейчас же я вижу лишь деревья да здания. Не знаешь почему? Какой сейчас праздник в Ланьчжоу, что люди разом покинули берега? - Нет никакого праздника, - ответил лодочник. - А в Ланьчжоу лучше не соваться. Или ты не знал? - Я не был тут больше пяти лет и добираюсь домой аж из провинции Гуандун. Учился там. Так чего же я не знаю? - Мало же информации давали вам ваши учителя. Разве тебе не известно, что два месяца назад бесследно пропал без вести наш генеральный секретарь, премьер и добрая часть центрального военного совета? - Ну, об этом конечно известно. Кто ж не знает того, что у всех возбуждает интерес. - А после их исчезновения начали пропадать из виду другие видные личности, а за ними и вовсе простой народ. В основном это касается северного Китая, но я думаю, эта зараза скоро распространится и на другие районы. Обезлюдели такие города, как Инчуань, Хух-Хото, Пекин, Гуюань и наш Ланьчжоу в том числе. Я теперь туда ни ногой. - А вот и неправда, - старался сохранить оптимизм Зихао, - вон наверху стоят два человека! - Они проплывали под витыми металлическими арками Железного моста, и Шен указал на людей, находящихся на нём. Гребец сразу же запаниковал и начал гнать лодку намного быстрее. - Не смотри на них! – предупредил он. – Ляг лучше на дно. Однако люди на мосту не удосужились взглянуть в их сторону - они с пеной у рта что-то доказывали друг другу и размахивали руками. Бросалось в глаза то, что оба были одинаково одеты и не отличались ростом и телосложением, словно одним миром мазаны. Когда мост остался позади, неказистый гребец вытер пот со лба и произнёс: - Фу-х, пронесло. - Ты меня удивляешь, - сделал большие глаза Зихао. – Как же ты согласился плыть со мной через Ланьчжоу, если обыкновенных людей боишься? - Ничего ты не понимаешь. - Так пролей свет на моё сумрачное неведение. - В жизни б никогда не поплыл, если б мне самому в твои края не нужно было. А рекой как-то безопасней. - Чем же? - Шанс встретиться с душегубами меньше. - Ты считаешь, что там, на мосту, стояли душегубы? – Зихао беззлобно рассмеялся. - Не знаю, кто там стоял, только слухи такие ходят – люди, которым удалось сбежать из городов, мною перечисленных, рассказывали: все, кто видел, как на их глазах испаряется без остатка род людской, в один голос заявляли - при этом всякий раз неподалёку отирается демон в образе человека, способный распылять людей одним взглядом. И демонов этих очень много… И все они одинаковые на физиономию… Зихао испустил вздох сожаления. Было понятно: лодочник полностью утратил свой интеллектуальный багаж. - Ты хоть понимаешь, что сейчас говоришь? – укорительно вопросил он. – Какие демоны? Какие распыления? Двадцать первый век за бортом! - То-то и страшит, что в двадцать первый век никто не может от них избавиться, продолжал своё гребец. – А они, хитрое отродье, сначала все наши доблестные силы, призванные защищать народ, со свету сживают, а потом уж всех остальных. И пожаловаться некому. - Да, человек, ну ты совсем в рассудке повредился. Наговорить мне такого… Мы, офицеры, знаешь ли, не привыкли верить в драконов, нефритовых фей, сказочных чёрных орлов и демонов, уничтожающих взглядом. На лодочных носах и в книжках пускай себе красуются, а тут… Нет, ты точно где-то головой ушибся. - Ничего, скоро и ты с ума спрыгнешь. - Лодочник оставался несокрушим в своих суждениях. – Ещё неизвестно все ли в твоей деревне целы… И я вот одного не пойму, вам что, телевизор не давали смотреть в вашем заведении? - Было недосуг в него заглядывать… Нам, конечно, известно было об исчезновениях, но чтоб в таких количествах, как ты говоришь… - А впрочем, по нему сейчас ничего толкового и не услышишь. Да и кто же захочет панику наводить. С другой стороны, в северном Китае уже пару месяцев с них можно только пыль стирать – прекращены все трансляции. Я так мыслю - демоны и телевизионщиков к рукам прибрали; и в других краях приберут, если не в первую, то во вторую очередь. - Слушай, ну хватит уже о демонах. На меня это не подействует. - Кстати, чтоб ты знал, - а то учился там, на юге, словно в глухом лесу жил, - мне достоверно известно, что такое положение дел не только в северном Китае. По всему миру так, понял? И это - пришествие на Землю Тянь-мо, по-другому не назовёшь. - Ладно, пускай так, - согласился Зихао, которому уже надоело возмущаться. – Значит, будем сражаться с самим Тянь-мо. Ланьчжоу остался позади. Воды Хуанхэ несли лодку дальше. Драконовый чёлн сделал небольшой поворот и оказался ближе к правому берегу, хотя до этого гребец старался вести его посередине реки. Сразу за изгибом обозначилась небольшая пристань и несколько мелких строений. На пристани Зихао обнаружил ещё двух людей. Эти двое стояли близко к воде и наблюдали за приближением лодки. При виде их Зихао впервые почувствовал волнующее брожение крови, и сказки лодочника вдруг окатило волной реальности. - Там, на пристани, стоят двое и, похоже, нас ожидают, - известил Зихао с дрожью в голосе. Лодочник сидел спиной и не мог их видеть. Но зато Зихао хорошо их видел. Для него они ничем не отличались от тех, что стояли на Железном мосту. Те же тощие фигуры. Именно это и заставило его голос дрогнуть. Можно было предположить, что люди на мосту их опередили и каким-то образом скоренько переместились на пристань, но это сомнительное предположение вдрызг разбивалось о нехорошие предчувствия. А лодочник только добавлял жару. - Отвернись от них! – снова закричал он и начал лихорадочно загребать к противоположному берегу. – Эх, что же ты не доглядел! Чёлн проплывал прямо напротив пристани, метрах в двадцати от людей. Но Зихао вопреки наказу лодочника глаз не отвёл, напротив, пристально их разглядывал. А люди смеялись и зазывали, махая руками, причалить к берегу. В какой-то момент Зихао показалось, что они дружелюбны. Он неуверенно предложил подгрести ближе – а вдруг они благонамеренны и помогут сдёрнуть завесу над тайной Ланьчжоу? – но голова дракона уже совсем отвернулась от пристани и неслась совсем в другую сторону. Зихао же, как заворожённый, всё не мог оторвать взгляд от похожих друг на друга людей. Он повернулся лицом к гребцу только тогда, когда ощутил, что лодка значительно замедлила ход, и… тут же единым махом залёг на дно. От гребца осталось пустое место. Зихао продолжал плыть в лодке один. Он инстинктивно распластался на дне, так как в памяти застряли назидательные инструкции лодочника о коварном взгляде так называемых демонов. А он как раз не менее минуты глазел прямо на них, однако исчез почему-то именно лодочник. Рассуждать об этом не было времени. Он ещё слышал голоса тех двоих – они что-то кричали на непонятном языке, но звуки уже доносились с достаточно большого расстояния и страх за свою жизнь стал постепенно покидать Зихао. Одним взмахом он переметнулся на место гребца, выровнял направление лодки и понёсся на всех парах, работая вёслами за десятерых. Когда Зихао Шен убедился, что за ним нет погони, а на берегах Хуанхэ не видно ни одного живого существа, он перевёл дух и убавил скорость. Уродливые, нелепые мысли безжалостно таранили его мозг. Он ведь ни крошечки не верил россказням лодочника. Он насмехался над ним. И где же теперь этот безобразный, малоприятный, бесследно сгинувший смертный? Не мог же он с перепугу броситься в воду? Тогда бы всплеск выдал его побег. Нет, лодочник был прав, может, не во всём, но в чём-то уж точно, размышлял Зихао. И внезапное исчезновение подтвердило его правоту. Ещё с час Зихао плыл по-над пустынными берегами жёлтой реки. Наконец, он причалил к родной земле. Пару километров ходьбы – и он у себя дома. Однако теперь эта мысль не вызывала радужных предчувствий. Он прошёл кукурузные, затем гречишные поля и вышел на мостовую из синего камня, ведущую прямо в деревню. Вокруг расстилался сад с белыми грушёвыми цветами, но вместо того, чтобы любоваться ими, Зихао то и дело озирался по сторонам – не спрятались ли где-нибудь коварные многоликие людишки, способные совершать невозможное. Он всё-таки не верил до конца в то, что они могут уничтожать взглядом. Здесь таилось нечто другое. Волнения были напрасны. До самых входных ворот в деревню ни один из них не показался. Как, впрочем, и никто другой. Пройдя сквозь ворота, Зихао сразу же взобрался на высокий холм, откуда была видна большая часть домов, и решил оттуда понаблюдать. Но наблюдать оказалось не за чем. В такое время его деревня с высоты птичьего полёта должна была бы чем-то походить на муравейник - люди бы хлопотали, рыскали и метались в нём в непрестанном желании работать. Однако сейчас не было видно никакого движения. Недоставало не только местных жителей. Не было слышно ни блеянья овец, ни мычанья коров; птицы – и те перестали петь. Лишь слабый шелест листьев тунга и персика – «дерева счастья», отвращающего вредоносные силы - иногда нарушали тишину. Но, похоже, дерево не смогло побороть поселившегося здесь злого духа. Тишина тут говорила не о безмятежности и идиллии, она была следствием чего-то внушающего ужас и леденящего душу. Чуть поодаль от окраины Зихао увидел расписанную под рыбью чешую изогнутую крышу, и сердце сжалось в комок. Под этой крышей его должны были ждать сестра и мать, там его дом и часть молодой, пока ещё безоблачной жизни. Зихао предупреждал о своём прибытии. Неужели двор, где он родился, опустел? Неужели это происки каких-то странных тощих людей? А вдруг его ещё ждут? Он спустился с холма и зашёл в открытые ворота ближайшего дома. Его встретили лаем две голодные дворовые собаки. Где-то в загоне блеяли козы. Сам дом пустовал - Зихао быстро убедился в этом, обследовав все комнаты. Не обнаружились хозяева и следующих трёх дворов. В отчаянии он бросился бежать в дом, где он жил, но скоро остановился и решил подвергнуть осмотру дом Яозу – местного пчеловода. Ворота во двор Яозу были открыты настежь, и что-то подсказывало Зихао – необходимо туда наведаться. Интуиция не подвела капитана. Сам Яозу имел скверный характер, его мало кто уважал, но зато все любили его красавицу дочь Джию. С каждым годом она становилась всё интереснее и интереснее, она была настолько красивой, что в деревне никто не осмеливался в неё влюбиться - ей только восхищались. Последний раз Зихао видел Джию, когда той исполнилось шестнадцать лет. И вот сейчас, спустя годы, находясь в гостиной комнате пчеловода Яозу, он вдруг услышал, как где-то под ногами раздаются девичьи всхлипывания. Рядом с напольным ковриком из овечьей шерсти обнаружился вход в подпол. Когда он стал спускаться в темноту подвала, плач внезапно затих. Не зная, куда двигаться дальше, Зихао крикнул: - Эй, кто здесь? Джия, это ты плачешь? Ни один звук не нарушил тишину сумрака. - Джия, это я, Зихао. Помнишь меня? Я пять лет учился в Гуаньчжоу, теперь вернулся. Отзовись. Не сразу, но девушка отозвалась. - Зихао, это правда ты? Я боюсь, скажи ещё что-нибудь. - Это я. Выходи оттуда и ничего не бойся – я один. Через минуту Джия обнимала Зихао как своего освободителя. Она не выглядела в этот момент красивой – осунувшееся лицо, тёмные круги под глазами, слипшиеся в колтуны волосы. - Сколько же ты тут сидишь одна? - Суток двое, наверное. Сначала я со страху напилась вина – у моего отца всегда его было вдоволь в подвале, затем забылась. Когда же пришла в себя, вылезать побоялась, так и сидела тут неизвестно сколько, пока ты не окликнул. - Кого же ты так испугалась? - Одного человека. Вернее, не одного – его было много, по крайней мере, я видела целых пять, и все как братья-близнецы. - Так… Я догадываюсь, о чём ты говоришь. Это они убили всех в нашей деревне? - Убили или нет – не знаю. Там, где они появлялись, все исчезали. Просто исчезали и всё. Слухи о них поползли из Ланьчжоу. Жители этого города стали пропадать первыми, но поначалу никто не был уверен, что в этом виноваты одинаковые люди, взявшиеся неизвестно откуда; потом же стало ясно: где они показывались – прячься, кто может. Вот я и спряталась. Из окна дома мне было видно, как один из них говорил с моим братом, затем с отцом. Потом в один миг и отец, и брат рассеялись как дым. Я тут же забралась в подпол и через минуту почувствовала, как кто-то встал прямо над головой. У меня со страха чуть сердце не остановилось. Буквально за час до этого нас предупреждала перепуганная соседка, что в деревне появились худые люди с испепеляющим взглядом – но разве в это можно было поверить? - Согласен. Сам не верил, пока при мне не исчез один человек. - Кстати, с одним из них был человек из нашей деревни. Юшенг, знаешь такого? - Малыш Юшенг? Вечный непоседа и балабол? - Он самый. Только кажется мне, этот непоседа вместе с однотипными людьми заодно. Видимо, они о чём-то договорились с Юшенгом, и тот им помогает. Я считаю, что моему брату с отцом тоже что-то было предложено. Если помнишь, они оба всегда отличались взрывным характером; скорее всего, ни брат, ни отец не приняли предложения незнакомца и припечатали его парой ласковых. По крайней мере, мне так показалось из окна. Не знаю, что теперь и думать. Куда только власти смотрят. - В том-то и дело, что - как утверждал лодочник - сухотелые люди начали действовать с головы: уничтожают первым делом правительственный аппарат и защитные силы государства. Удивляюсь, как только они ещё до сих пор до нашего училища не добрались. Устранение государственной системы координации неизбежно повлечёт за собой хаос и беспорядки. Не знаю, какие они цели преследуют, но, боюсь, нам с тобой придётся рассчитывать только на собственные силы. - Ты прав. Если никто не затрубил тревогу после исчезновения генерального секретаря и центрального военного совета, то, по-видимому, трубить эту тревогу наверху просто некому. Средства массовой информации недоступны. Индустрия новостей заглохла. - Они наверняка убрали всех и в этих сферах, что совсем несложно сделать… Ладно, нам нужно куда-то выбираться отсюда. В Ланьчжоу нос совать нельзя – там одни эти дохляки, имеющие странную могучую силу. В любом случае следует идти в направлении южных провинций – в тех краях они ещё не сильно распространились. Собирайся, по пути я загляну к себе домой – вдруг кто-то уцелел. - Не хочу тебя обнадёживать, Зихао, - сказала Джия, - но их, как и многих других… увы… - Ты уверена в этом? - Можешь не сомневаться… - Я всё равно сбегаю, пока ты собираешься. - Не оставляй меня одну, я мигом – и пойдём вместе. Кроме пустоты и горечи утраты, Зихао ничего в своём доме не ощутил. Словно вихрь промчался по комнатам и вымел тут всё живое. Он ничего не стал брать с собой, за исключением нескольких фотографий из старого альбома и двух стоявших во дворе велосипедов – для себя и Джии. Они спустились вниз по деревне и выбрали южный путь к соседнему городу. Зихао крутил педали, стиснув зубы, всё его внутреннее пространство заполняла злоба на людей, обладающих недоступной ординарному уму тайной. Он хотел мстить, но чтобы мстить – следовало сначала вскрыть секретный сейф с этой тайной, разгадать недоступный для понимания шифр. Они катили по пустой дороге, но Джия ежеминутно оглядывалась. - Мы можем в любую минуту напороться на одного из них. Человек с такими способностями не станет ни от кого скрываться, а мы тут видны как на ладони. Нам нельзя ехать по дороге. – Она волновалась, но её тревоги Зихао не задевали. Он задался целью поймать одного из тощих людей и выпотрошить из него всю информацию касательно секретов исчезновения и многоликости. Он категорично сообщил Джии о своём неотступном желании разоблачить подлецов, сорвав с них многоличинные маски. - И как же ты собираешься это сделать? – полюбопытствовала она. – Как Персей убил Медузу Горгону? Тогда для начала тебе нужно найти отражающий зеркальный щит. Зихао остановил велосипед. - Знаешь, а я не верю в способность уничтожать взглядом. Бессмыслица. Здесь что-то иное. Они покатили дальше, и только лишь свернули за поворот, как тут же были вынуждены резко притормозить. Над ними совершенно бесшумно пролетел аэромобиль. Обнаружив двух велосипедистов, он моментально сменил направление и пошёл на посадку прямо на трассу. - Мы влипли, - падая с сиденья, констатировала Джия. – Так я и знала. - Думаешь, он? - Уверена. - На таких аппаратах летают только люди из высших эшелонов власти. Может, генеральный секретарь отыскался? - Тут не до шуток, Зихао. Я так понимаю, что убегать уже не имеет смысла. Двери аэромобиля открылись, и из него вылез маленький Юшенг, за ним – человек, имеющий массу себе подобных. Внутри оставался лишь пилот. По мере того, как к ним приближались, Джия холодно потребовала от Зихао: - Убедительно тебя прошу: не перечь им ни в чём, на всё соглашайся, иначе - конец. Только так можно что-то узнать и сохранить жизни. Обещаешь? Зихао не ответил. - О! Зихао Шен, я тебя узнал! – приветствовал всегда игривый Юшенг. – С прибытием. И тебе, Джия, особенный привет. А мы тут прочёсывали территорию - вычисляли оставшихся в наших окрестностях - и вот, наткнулись на двух велосипедистов. Куда это вы так торопитесь? - Это тебя не касается. Лучше скажи, что за человек за твоей спиной? – ответил вопросом на вопрос Зихао. – И почему ты разговариваешь вместо него, ведь, кажется, ты у него пешка? - Зихао, я тебя просила, - одёрнула односельчанина Джия. Однако Юшенг не обиделся; человек же за ним выглядел погружённым в себя и уставшим. Юшенг представил его: - Этот человек всемогущ, и у него пешки - все другие люди. И выбор у нас только один – работать на него, если он, конечно, этого захочет; в противном случае, как все вы уже догадались – исчезновение. Вот я и подрядился переводить ему с английского на китайский. Английским, русским и ещё некоторыми языками он владеет очень хорошо. А китайского не знает. Ты должен помнить, я всегда отличался болтовнёй, трещал без умолку, и мне денно и нощно не хватало слов – одного языка было мало. За несколько лет я в достаточной степени овладел четырьмя языками, на подходе ещё два. И вот теперь юношеское пристрастие чесать языком пригодилось мне в работе и спасло жизнь. Я толмач, переводчик у самого великого человека на планете. - Он – человек? – вздумал на всякий случай уточнить Зихао. - А то ты не видишь. - Ну и что же ты хочешь нам перевести, Юшенг-болтунец? - Этот человек покончил бы с вами в два счёта, как только увидел. Однако для него и моё мнение стало кое-что значить. Мне хватило десяти секунд, чтобы уговорить его повременить. Я порекомендовал вас как хороших работников и, честно говоря, сделал я это, конечно, больше из-за Джии. Уж извини, Зихао Шен, но тебе просто повезло, что ты сейчас стоишь рядом с ней. А собственно говоря, он может Джию оставить, а тебя, Зихао, вычеркнуть, если я того захочу. - Не набивай себе цену! Заметив, что Зихао вскипает, Джия вступила разговор. - Не тяни резину, Юшенг. Мы согласны. Какие ему нужны работники? - В основном инженеры-строители, повара, кухарки, уборщики и даже няньки… - Ты имеешь в виду рабы и слуги? – спросил Зихао. - Я не чувствую себя рабом. А в общем, называй, как хочешь. Если Джия согласна на него работать, он её оставит. Здесь тощий человек, отстранённо следивший всё это время за разговором, перебил Юшенга и о чём-то флегматично его спросил. Юшенг кивнул и, ухмыляясь, перевёл: - Всемогущий подыщет вам работу в Южной Америке, в Боливии. У вас есть ровно десять секунд на то, чтобы согласиться. Зихао хотел вспыхнуть, но Джия крепко схватила его за руку. - Мы согласны, - ответила она. - Вот и молодцы. Отправитесь туда прямо сейчас. Хозяин и так потратил на вас драгоценное время. Оспорить предложение и выразить протест Зихао не удалось – не успел. Россия. Казань. Взрослого населения в центральных районах Казани понемногу убывало. Зажигались уличные фонари и витрины, вечерний свет как магнит вытягивал из домов молодёжь. Однако одну молодую девушку не притягивал ни свет кафе, ни красивая подсветка включенных фонтанов, - она спешила домой. Не к себе. И не в гости. К мужчине, который не так давно предложил ей жить вместе; она не отказала, и теперь его дом стал её домом. Она шла ускоренным шагом, потому что знала – мужчина ждёт и готов ради неё на любые безумства. Свернув на улицу Академическую, она вдруг поняла – за ней уже давно кто-то идёт, и явственно ощутила на себе чей-то взгляд. Девушка немедленно обернулась. Преследователь остановился. В тёмном пятне улицы стоял человек с вытянутым лицом и длинными руками, в нём таилось что-то знакомое, но из-за темноты его было не разглядеть. - Здравствуй, Лиза, - крикнул он издалека. – Не узнаёшь? - Я не умею различать людей только по силуэтам. - Уж мой-то силуэт ты должна помнить. – На свет вышел щуплый молодой человек, и девушка тяжело вздохнула. - Откуда же ты тут взялся, Глист? Когда же ты, наконец, оставишь меня в покое? - Не называй меня так. Ты знаешь, я этого не люблю. - Всю жизнь называла и буду называть. Как ты меня нашёл? И в другом городе от тебя нет спасения. - Теперь тебе не нужно от меня спасаться. Теперь мы всегда будем вместе. – Парень подошёл ближе и с наглой улыбкой встал с девушкой рядом. Она истерично рассмеялась. - Наивный, безмозглый пень! Ты мне не нужен. Дойдёт до тебя когда-нибудь, что я тебя не выносила, ни в институте, ни до него, тем более – после?! - Всё меняется. Теперь я стану для тебя единственным. - Мало того: ты противен до тошноты. Сколько раз я тебе говорила: влюбляйся в кого угодно, только не в меня – на меня даже не смотри. В некоторых вещах ты умный, я не спорю, но эта черта у тебя одинока, как роза в мусоропроводе. Неужели ты в двадцать пять лет своими научными мозгами не понял простой вещи – у нас ничего общего быть не может! Парень потянулся к девушке и схватил её за рукав. - Лиза, послушай… Она вскрикнула и шарахнулась от него, как от холеры. - Пошёл вон, глист поганый! Отцепись от меня сейчас же, не то мужа позову! - Нет у тебя ещё никакого мужа. А если и есть, то не страшно, перебьётся как-нибудь твой Анвар в одиночку. - Эй, откуда тебе известно его имя? - прищурилась девушка. – Что ты тут вынюхиваешь в нашем городе? Вали отсюда в свою Москву. Зачем приехал? За мной? Если так – все мозги повышибаю! - Я знаю о тебе всё. Прошлое, настоящее, даже будущее. Перед тем, как отправиться ко мне, я расскажу… - Да ты не глист, ты просто бычий цепень какой-то. Гельминт! – Девушка стала отступать, вот-вот помышляя броситься от неотвязного зануды, куда глаза глядят. - Я же сказал: не смей меня так называть. Об этом впоследствии можно пожалеть. - В каком последствии? Никаких последствий не будет. Он ещё и угрожает… А ну, уматывай отсюда, пока кости целы! Парень полез в карман и оттуда что-то извлёк. - Лиза, сейчас ты переместишься в одно место, где будешь наверняка счастлива, вместе со мной, разумеется. Там никто уже нам мешать не будет. Ни Анвар, ни ему подобные. – Он разжёвывал ей слова мягко и выразительно, с наглой и безграничной уверенностью. – Лично для тебя я выберу одно из самых красивых мест на Земле. – Он начал что-то нажимать у себя на ладони. - До сих пор игрушками развлекаешься? Чучело! Глист, глист, глист, - глиста в скафандре! Ненавижу тебя... Шприц, костыль, удав, шпрот, мощь загробная! Так тебя все называли, и друзья в том числе?.. Ах, я забыла, у тебя же их сроду не было. Кто с таким водиться будет? Урод. Самый страшный из всех уродов. С тобой противно разговаривать. От тебя блевать хочется. А изо рта вонища, словно дерьма объелся. Вон от меня, не подходи даже за километр, ничтожество! - Ах так?! – Парень вдруг переменился в лице. Его исказил гнев, желание мстить за услышанные слова. Девушка побежала прочь. - Тогда получай! – крикнул он ей вдогонку. Франция. Марсель. Уже третий месяц Люсьен не находил себе места. Ежедневные волнения, связанные с исключительностью, невообразимостью происходящих событий, переросли в конце концов в глубокое потрясение. Он метался по квартире, как блоха в коробочке, не имея возможности раскрыть тайну, добраться до смысла - весь мир рушился на глазах, будто это не мир вовсе, а так - сборник наспех выдуманных комиксов. С того дня, как исчезли его друзья, одинаковых людей на улицах Марселя стало встречаться во стократ больше, они просто заполонили весь город. Люсьен недоумевал, почему бездействует правительство? Неужели от них тоже осталось лишь пустое место? Уже несколько недель не работал телевизор, отсутствовала телефонная связь. Сегодня пошёл пятый день, как он не решался выйти за пределы своего дома. Все это время он тайком наблюдал из окна четвёртого этажа за тем, что творится на улице. А там по-прежнему шныряли похожие люди, и те единицы горожан, которые случайно встречались у них на пути, моментально растворялись в воздухе, если не успевали вовремя скрыться за углом или в страхе забежать в какой-нибудь из подъездов. Одинаковые люди с каждым днём становились всё беспощаднее. Они стали заходить в дома и проверять квартиры. Не обошли они стороной и подъезд Люсьена. Через дверной глазок парень видел, как исчез сосед - старый Даниэль, опрометчиво открывший дверь незваному гостю. А гость, убравши Даниэля, беспрепятственно зашёл внутрь, пробыл в квартире не более минуты и вышел обратно. Сосед жил один, а убийцу несомненно никакие ценности старого Даниэля не интересовали, ведь он искал только живых людей - потому так быстро и возвратился. Выйдя на площадку, он стремительно направился к соседней квартире и стал настойчиво звонить. Похолодевший от страха Люсьен открывать не собирался, трясущимися руками он схватил топор и стал ждать, когда незнакомец начнёт взламывать двери. В том, что это произойдёт, он не сомневался, ведь цель убийцы была обнажена и очевидна - очищение квартир от их обитателей, повальное истребление жителей города. Но в этот раз Люсьену повезло. Что-то отвлекло убийцу. Люсьен видел, как тот вышел на улицу, с кем-то беседуя по мобильному телефону. Его линия связи в отличие от других, видимо, функционировала без сбоев. Это произошло два дня назад. И с того момента Люсьен напряжённо ждал нового визита. Он вспомнил, что Даниэль когда-то показывал ему староё охотничье нарезное ружьё «переломной» системы, и, чтоб хоть как-то обезопасить себя, проник за ним в открытую квартиру соседа. Там он без труда отыскал оружие с несколькими патронами и вернулся домой. Теперь оно лежало у него под рукой. Он был не совсем уверен, что может выстрелить в человека, но факт наличия оружия казался чуть ли не единственным шансом остаться жить на этом свете. Да и человеком ли был тот, кто, имея много лиц, целенаправленно, неизвестно каким способом уничтожал всех на своём пути? Люсьен сидел у окна своей спальни, осторожно наблюдал за частью улицы и держал под надзором вход в подъезд. Только это окно и связывало его с внешним миром. Он мог бы рискнуть, выбраться из дома и податься на запад страны, где в одном из маленьких городов жила его старшая сестра. Но он никак не решался на этот шаг. Слишком непродуманно и легкомысленно. Странного типа стало непомерно много, выйти из города и не попасться ему на глаза – из ряда архисложных задач. И где гарантия, что в других городах этот человек отсутствует? Нет, пока ещё есть продукты, он из дома ни шагу ногой. На том спасибо его матери, забившей съестным весь холодильник и изрядную часть шкафов. Она вовремя сообразила, что происходят события, подобные явлению на Землю антихриста, и запаслась пищей впрок. Несколько дней подряд она таскала домой продукты, но однажды не вернулась. Люсьен быстро осознал, что её постигла участь его друзей и большей части населения города… Вот он! Мистический завоеватель снова появился на его улице. То же лицо с впалыми щеками и глазами, разве что одежда попижонистей, - видимо, счёл нужным прибарахлиться в одном из марсельских бутиков. А что ему стоит? Зашёл в магазин, взглянул – и все кругом исчезли: бери любую вещь! Он - сверхчеловек, особа, приближённая к Люциферу, если не он сам. Пока многоликий человек непринуждённо проходил под окнами, Люсьен всячески давил в себе желание пустить ему в пулю в лоб. Но что это даст? На смену ему придут другие, всех одному не перестрелять. Неужели никто не способен оказать ему никакого противодействия? Люсьена всего пробрал озноб, он трусил, но хотел мстить - и мстить очень коварно. И тут он увидел, как из-за угла дома, расположенного почти напротив окна, появилось несколько человек. Только он успел насчитать четверых мужчин, как они тотчас скрылись обратно за угол. Что-то или кто-то их испугал. «Ага, понятно», - сказал себе Люсьен и обострил внимание. По тротуару шёл ещё один тип с неприятной внешностью, выглядевший чуть старше предыдущего. Складывалось впечатление, что он догонял своего «молодого» двойника, который уже успел скрыться из виду. И вот, едва он прошёл место, где спрятались горожане, как те все скопом выскочили, набросились на странного типа и свалили его на асфальт. Ему тут же завязали глаза, стянули руки и засунули в рот кляп. «И правильно, - подумал Люсьен. – Кто его знает, чем он убивает, - словом, взглядом или сверхсекретным оружием?». Люсьен немного возрадовался тому, что обнаружились хоть какие-то силы сопротивления этому человеку. А тот лежал навзничь и извивался как змея. На помощь ему никто не спешил – улица в этот момент была пуста, его собратья, на счастье, где-то запропали. Человека потянули за угол, а один из нападавших обшарил пленному карманы и выудил оттуда некий предмет. Люсьену не удалось разглядеть детали борьбы, но он видел, как мужчина, нашедший его, показывает этот предмет остальным. А дальше раздался взрыв. Вылетели стёкла первого этажа, а место, где произошла стычка, окутало облако пыли и дыма. Когда дым рассеялся, взору Люсьена предстало пять обезображенных неподвижных тел. Он задвинул занавеску; рассматривать трупы ему не хотелось. Четверо своих на одного неприятеля – слишком неравные потери. И всё-таки: если этих одинаковых можно убить – значит, с ними можно бороться и побеждать. Он прошёл на кухню, сделал себе сэндвич, заварил чай и протёр тряпкой приклад оружия. Ох, как ему хотелось прикончить хоть одного худого человека собственноручно! Раздался звонок. Люсьен встрепенулся и тихо прокрался в прихожую. Как часовой, с ружьём в руках, он замер рядом с входной дверью. Нет, он ни за что не откроет, а если будут взламывать – тогда он спустит курок. Однако и на этот раз выбивать двери никто не стал. С площадки донёсся детский голос: - Есть кто дома? Откройте! Это Бетти с третьего этажа. Впустите, я боюсь одна. Люсьен отставил ружьё, посмотрел в глазок и, убедившись, что это действительно Бетти, щёлкнул замком. Бетти, словно маленький зверёк, проскользнула в прихожую и прижалась к стене. Затем она боязливо опустилась на стул, всем своим видом показывая, будто дрожит от холода. Она была на пять лет младше Люсьена и глядела на него с надеждой на спасение. Бетти объяснила, что родители её, ушедшие в поисках продуктов, уже сутки не возвращаются домой, что она страшно проголодалась и боится оставаться в одиночестве. А потом она спросила: - Ты видел, что произошло у нас под окнами? Там был взрыв. - Видел. Пойдём на кухню, я тебя чем-нибудь покормлю. Пока Бетти ела, Люсьен снова выглянул в окно. Улица была пустой, лишь два человека стояли на месте взрыва и о чём-то спорили. И это были… одинаковые люди… И тут Люсьен поймал взгляд одного из них. Тот неожиданно повернулся и застал Люсьена врасплох. Взгляд был властным и недобрым – он буравил насквозь. Шторы были мигом задёрнуты, и Люсьена охватила паника. Он упрекнул себя за неловкость, оплошности нельзя было допускать. И всё же он решился ещё раз осторожно выглянуть. Смятение достигло предела – двое в спешке заходили в его подъезд! Он схватил ружьё и стал ждать. Сердце суматошно стучало, сбилось дыхание. Бетти, наблюдая за соседом, застыла с зависшей над столом ложкой йогурта и с открытым ртом. Сплошной звонок разнёсся по квартире вместе с глухими ударами в дверь. Вслед за этим на плохом французском потребовали: - Открывай немедленно, иначе будем ломать! То, что двери вылетят мгновенно, представлялось маловероятным, но Люсьен об этом не думал. Его страх внезапно нашёл выход в смелом решении. Быстрым движением он прислонил ствол к двери и выстрелил; затем таким же рывком он отскочил на прежнее место. - Ах ты сволочь! – донеслось с площадки одновременно со стоном. Дверь была прошита насквозь, и Люсьен надеялся, что недаром. Он крикнул Бетти, чтобы та вытащила из верхнего ящика запасные патроны, но девочка была слишком напугана, чтобы исполнить просьбу. Люсьен сам добрался до них и перезарядил ружьё. Он понимал, что теперь от него не отстанут; очевидным было и то, что близкий контакт с человеком икс грозит моментальным исчезновением. Но он пошёл на риск. Приказав Бетти спрятаться в ванной комнате, он заскочил в туалет и оттуда, протянув руку, открыл входные двери. Механизм замка сработал плавно и беззвучно, и после следующего удара незнакомец неожиданно для себя влетел в квартиру - не думал, что Люсьен осмелится открыть. Такой сюрприз свалил его с ног, но он мигом поднялся. Поднялся и принял на себя второй выстрел. Пуля угодила прямо в середину груди, смерть наступила мгновенно. Люсьен быстро убедился в этом. Оставался ещё двойник убитого, которого Люсьен сразу же обнаружил у себя на этаже, корчившегося в предсмертных судорогах. К счастью, добивать его не пришлось, он сам испустил дух. Люсьен вернулся к Бетти и долго приводил перепуганного ребёнка в чувство. Когда Бетти успокоилась, он сказал: - Нам нужно немедленно отсюда уходить. - Куда? - Постараемся незаметно выбраться из города. - Может, спустимся ко мне? - Это исключено. - Но мои мама и папа, они могут вернуться! - Они не вернутся, Бетти. Вон стоит сумка, забей её всю продуктами, а я сейчас. - Куда ты? - Делай, что говорю. И впредь слушайся меня во всём. Пренебрегая отвращением и усмиряя подступивший приступ тошноты, Люсьен приступил к обследованию трупа, лежащего у него в квартире. Первым делом он обнаружил вывалившийся из ладони убитого прибор, напоминающий телевизионный пульт. Повертел в руках, осмотрел со всех сторон и потом - в страхе отбросил в сторону. Он вспомнил взрыв на улице, случившийся в тот момент, когда один из мужчин что-то держал в руке, показывая остальным. Возможно, эта штука, похожая на пульт, и была взрывным устройством. - Бетти, уходим без промедления! - сказал Люсьен. – Подожди меня на лестнице этажом ниже. Я быстро – минуты две. Только возьму парочку вещей. Ботсвана. Маун. Ничего нельзя было понять сразу. Ощущение адской жары, кругом песок, а сверху – солнце, кричащее прямо в глаза. Лиза остолбенела. Куда-то подевался город, в котором она жила. Вместо домов – горячий воздух, сгущающийся в пленэрные плазменные образы; вместо площадей – бесконечно жёлтая земля. Она вовсе не отличалась трусливостью, но тут, в убийственном пекле, от страха её бросило в холодный пот. Долго простояв на одном месте, Лиза в конце концов отважилась сделать шаг и тут же заметила, что рядом с её ногой отчётливо виднеется чей-то след. Он был миниатюрный, как у маленькой девочки. Лиза сравнила его со своей ножкой – след совпадал, очертания были идентичны, словно здесь кто-то недавно прошёл в её босоножках. Девушка огляделась: только песок и кое-где сухая низкая трава. На горизонте вырисовывалась одинокое раскидистое дерево. След указывал, что некто устремился именно к нему, и Лиза, сняв обувь, пошла по следу. Ей было душно и неприятно. По пути пришлось снять блузу, резкая перемена климата отнюдь не благотворно влияла на организм. Она то и дело посматривала на дерево, чтобы не сбиться с курса, а дерево время от времени словно растворялось под палящими лучами и исчезало с поля зрения. Когда Лиза подошла к нему достаточно близко, от дерева вдруг отделилась чья-то фигура и пошла прочь. Лиза ускорила шаг. Желание догнать человека боролось со страхом – мало ли кто бродит в этих богом забытых местах. Но вот она зашла под крону и скоро почти догнала незнакомца… нет, незнакомку: Лиза чётко увидела, что перед ней девушка. Ей стало спокойней. Лиза окликнула её. Девушка обернулась только с третьего раза. Обернулась и застыла на месте – ждала, пока Лиза подойдёт ближе. Когда это случилось и девушки стали друг перед другом на расстоянии пяти метров, по пустыне разнёсся истошный крик. Кричала Лиза. И та девушка, что стояла напротив, кричала тоже. Затем они разбежались в разные стороны - Лиза помчалась к дереву, а девушка – куда глаза глядят. Место под деревом казалось безопасным. Однако уже через минуту перед Лизой проползла карликовая гадюка, и она, едва присев, вскочила и заметалась вокруг ствола. Вскоре, осознав, что одной не легче, она снова пошла за незнакомкой, вернее… за самой собой, ведь та девушка выглядела точной её копией. Именно поэтому обе они закричали от неожиданности. Догонять её пришлось недолго, двойник Лизы, видимо, тоже принял решение увидеться повторно и уже шагал навстречу. Первой заговорила копия Лизы. - Почему ты так похожа на меня? Кто ты? Она преуменьшила сходство. Теперь Лиза не сомневалась: они были тождественны, как два лепестка с одного цветка, даже одежда их была одинакова – та, другая, как и Лиза, сжимала в руках такую же блузу, которую Лиза недавно сняла, чтобы спастись от жары. Они не чувствовали антипатии и враждебности, и разговор между ними завязался легко. - Я Лиза Клюквина, родилась и училась в Москве, сейчас живу в Казани. А ты? - Очень интересно. Вообще-то это я Лиза Клюквина, родилась в Москве, а сейчас живу в Казани. - Похоже, мы двойники. Будем знакомы? - Я не знаю, радоваться этому знакомству или насторожиться. - Я тоже не знаю. По крайней мере, встретить своего близнеца в пустыне не самый плохой вариант. - Это уж точно. Слушай, а может, мы близнецы? - Я бы знала об этом. Моя бы мать не скрывала от меня сестрёнку. - Моя бы тоже. - А ты с кем живёшь в Казани? - С Анваром. - И я с Анваром. - Если у нас один и тот же Анвар, то я начинаю ревновать. - И я. - Тогда будем надеяться, что у нас разные Анвары. - Будем. Знаешь что? Возможно, что-то прояснится, если мы выясним, как мы здесь оказались. - Я шла вечером к Анвару и сразу появилась здесь. Не буду задавать тебе тот же вопрос, что-то мне подсказывает – то же самое произошло с тобой. - И это было 15 мая 2023 года. Верно? - Именно так. А что произошло перед тем, как ты сюда переместилась? Ты кого-нибудь встретила? - Глиста. Он опять лез ко мне со своей любовью. Я послала его к чёрту, развернулась и побежала… и вот, сама видишь, куда меня ноги принесли. - И я с ним встретилась. И вот что я думаю: во всём виноват этот, так сказать, дегенеративный интеллектуал. В нём всегда преобладали только три качества: эготизм, мизантропия и вольтанутая любовь к Лизе Клюквиной. Согласна? - Согласна. Но как он мог такое сделать? - У него с детства мозги набекрень, тебе ли не знать. А такие на что угодно способны. - Верно. Перед тем, как я попала в эту дыру, он меня даже чем-то запугать пытался. - Ничего, не переживай, мы с ним вдвоём живо разберёмся. - Что будем дальше делать, сестрица? Так мне тебя называть? - Пойдём искать признаки цивилизации, не погибать же здесь, среди саксаулов. Им повезло, девушки взяли правильный курс. Не прошло и часа, как они заметили мчавшийся джип. На их крики он не остановился. Машина оставила за собой лишь облако взлетевшей пыли и песка и в нём же исчезла. Однако тем самым джип обозначил дорогу, которая рано или поздно должна была куда-нибудь вывести. Лизы вышли на неё и двинулись в направлении, в котором скрылся джип. Скоро они обнаружили сидящую на обочине девушку. Когда Лизы подошли к ней ближе, они машинально взялись за руки. Девушка поднялась. Сомнений не было – перед Лизами стояла ещё одна Лиза, такая же копия, как они – их третье «я». В руках она держала всё ту же блузу. В отличие от первых двух Лиз, третья Лиза плакала. Встреча была шокирующей только для третьей Лизы. Две другие лишь капельку удивились. Они как могли стали успокаивать своего тройника, обнадёживая её тем, что трое – это уже немалая сила для того, чтобы выкарабкаться из любых сложных обстоятельств. Три одинаковых рассудительных головы это лучше, чем десяток разных и без мозгов, говорили они. Как выяснилось, и третья Лиза оказалась в пустыне после разговора с Глистом, только пошла она не к дереву, а намного правее. Она быстро вышла на дорогу, где её подобрал джип – тот, который совсем недавно промчался мимо девушек. Третья Лиза умостилась на заднем сидении автомобиля и тотчас начала расспрашивать водителя о месте, куда она попала. Водитель был вежлив и охотно ответил, что находится она в Ботсване в окрестностях города под названием Маун, на что девушка застонала. Но застонала она не от того, что судьба её закинула на юг Африки - Лиза узнала человека за рулём джипа. - Неужели снова Глист? – воскликнула Лиза первая. - Он самый. Только гораздо старше того, что я знаю. Я подумала, что это его отец. - И что же случилось дальше? - А дальше я закатила такую истерику с оскорблениями, что он остановил машину и вышвырнул меня из неё. Я успела укусить его за руку, а он в ответ рявкнул, что если я хочу красиво жить, то должна ему подчиняться. - Скотина! – сказала Лиза вторая. - Урод! – согласилась третья. Посовещавшись, девушки решили идти в город, так как из других вариантов можно было предпочесть лишь песок с ящерицами. Три подруги, три живых копии, близняшки, сестрицы, клоны - они ещё не определили, кем приходятся друг другу – двинулись в сторону, где совсем недавно скрылся джип их заклятого врага. Они не отчаивались, отчаиваться было не в клюквинских принципах, они жаждали разгадать загадку появления на свет их триумвирата и отомстить недругу, тому, кого они все знали как законченного зануду и квалифицированного негодяя. Теперь никто не сомневался, что именно он затянул их в это жаркое песочное место. По истечении часа показались первые унылые домики Мауна. Уставшие от жары и обливающиеся потом, Лизы свернули к едва заметному бархану, чтобы оттуда понаблюдать. Все попавшие в поле видения одноэтажные строения, находившиеся друг от друга на значительном расстоянии, выглядели одиноко, но довольно колоритно. Во дворе ближайшего из них удалось разглядеть светловолосую женщину с небольшой косичкой сзади. Чуть позже рядом с ней появилась и другая – совсем молоденькая. Сквозь душный густой воздух было трудно детально рассмотреть лица. Когда в дверях появилась третья женщина, одна из Лиз заметила человека на велосипеде с мешками на багажнике. Он приближался к городу по той же дороге, по которой они только что пришли. Велосипедист находился совсем недалеко от места наблюдения, на их общего знакомого он не походил, скорее всего, это был кто-то из местных жителей, так как всем своим видом смахивал на африканца. Лизы немедленно отреагировали на его появление - одна из них свистнула. Непонятно по какой причине человек на велосипеде неловко повернул руль и свалился на землю. Пока он освобождал из рамы ногу, девушки уже были рядом. Перед ними стоял типичный уроженец Африки, а точнее, Ботсваны. И этот абориген даже не соизволил сделать большие глаза, обозревая трёх одинаковых женщин. - Здравствуйте, мы попали сюда случайно, - затараторила одна из Лиз. – Расскажите нам, что тут у вас происходит? Африканец поздоровался кивком головы, но по-прежнему был далёк от удивления; словно для него иметь пару-тройку близнецов - в порядке вещей. - Мы из Москвы. Вот, оказались тут у вас. Как такое могло произойти? – спросила ещё одна Лиза, наивно полагая, что африканец хорошо осведомлён о внезапных перемещениях в пространстве. В ответ тот чего-то пролопотал на смешном непонятном языке. Теоретически это могло быть ответом на поставленный вопрос, только девочки, выслушав его, всё равно оставались в неведении. - Что у вас тут творится в городе? Вы видели длинного худого человека? – спросила Лиза третья, жестами обрисовав внешность их недруга. – И вообще, что ты тут везёшь в своих мешках?! – дополнила она череду вопросов более требовательно, с гримасой пренебрежения. Реакцией человека Африки было всё то же невнятное лепетание. - Да он ни шиша по-русски не понимает, - сделала вывод первая Лиза. – Мы ничего от него не добьёмся. - А я сейчас его по-английски спрошу, - смекнула Лиза третья, но местный житель вдруг заговорил словами, похожими на русский. - Вы здэсь русская все, мы не русская, чем вас русская нас убрать… Я не русская Лиза боюсь, я русская мужа Лиза боюсь… Лиза туда, - он указал в сторону Мауна. – Нтанда вон… кушать Лиза и мужа Лиза… - Он постучал по мешкам кулаком, сел на велосипед и закрутил педалями. Больше девушки его не спрашивали ни о чём. - Что он тут наплёл? – спросили Лизы друг у друга. - Русская, не русская Лиза, и ещё русская мужа, - я поняла только это, - сказала Лиза первая. - А я поняла, что он хочет Лизу кушать, - сказала Лиза вторая. - А я вообще ничего не поняла, - сказала Лиза третья. – Ясно одно – ему известно имя Лиза. Больше девушки не смогли придумать ничего, кроме как идти к ближайшему дому, за которым они недавно наблюдали. Малайзия. Калимантан. Первым делом, что сделал Яннис – схватился за кобуру пистолета. Автоматически. Причина тому была одна – резкая смена обстановки: офис оперативного отдела внезапно превратился во что-то очень похожее на влажный тропический лес. Копа, работающего под управлением Доминика Стефану, трудно чем-то испугать, но Яннис испугался. Он обежал ствол высокой пальмы, возле которой только что возник, и принялся метаться по сторонам. Затем ощупал почву с жёсткой травой, посмотрел на облачное небо. А когда взгляд его снова упал на пальму, возле неё уже стоял Доминик. - Что за представление, Яннис? Где мы находимся? – Доминик, стреляя глазами от объекта к объекту, старался держаться стойко, как подобает главному копу оперативников. Он ловко спрятал перед Яннисом свою растерянность и рефлекторно образовавшийся внутренний озноб. - Я не организатор этого представления, Доминик, - сказал Яннис. – Я сам тут возник с минуту назад. - А как же это всё случилось? Такого не бывает, Яннис. - Не знаю, шеф. Зато я знаю, что сейчас из тех гигантских папоротников вылезет какой-то огромный зверь. Смотри, как листья шевелятся… Оба копа мигом выхватили револьверы. Однако из зарослей вылез не зверь, а грозный на вид комиссар полиции Никос Ксенакис. Он тяжело дышал и ругался себе под нос. Он совсем не собирался приходить в изумление, увидев своих подчинённых. Лишь пожаловался: - Я видел дикого быка. Он меня чуть с ног не сбил. А вы что тут делаете? - Да мы, собственно, то же, что и вы. - Доминик опустил оружие. – Пытаемся определить, где находимся. - А как вы сюда попали? - Подозреваю, так же, как и вы. - Как это? - Не успел моргнуть - и ты уже в лесу. - Понятно. - Ничего не понятно. - Значит, надо выяснять! Какие будут предложения? - Опа!.. Ещё один! – воскликнул Яннис. Возле пальмы сформировалась фигура Ферхата Папандреу – одного из сотрудников наркоотдела. Не успел он проникнуться странной лесной мизансценой и едва ступил шаг, как рядом с ним появился Матиас Костаки – лейтенант из Бюро внутренних дел. - Сдаётся мне, здесь скоро вся никосийская полиция соберётся, - почёсывая подбородок, предположил комиссар. – Яннис, Ферхат, осмотрите территорию вокруг, а мы пока посовещаемся и поглядим, кто ещё к нам пожалует. Яннис с Ферхатом ушли, а три копа во главе с комиссаром Никосом притаились в бамбуковой роще в ожидании следующих появлений. Не прошло и пяти минут, как возле пальмы появился молодой человек. Он был так напуган, что опустился на четвереньки и завертелся вокруг своей оси. Затем он кинулся вперёд, но, услышав крик попугая, быстро вернулся обратно. Немного погодя, он пришёл в себя и стал осматриваться. Когда, потоптавшись возле ствола, он снова подошёл к тому месту, где появился, там внезапно образовалась девушка. - Амели! – воскликнул молодой человек по-французски, словно сознательно ждал её появления. - Оливье?! – воскликнула она. – Где мы? Он обнял её. Они начали друг с другом шептаться, а затем парень потащил девушку прочь от места возникновения. - Стоять! – крикнул Доминик на своём греческом. Молодые люди обернулись. - Куда это вы торопитесь? Оливье пожал плечами, и Доминик перешёл на международный язык. Ребята сказали, что они из Марселя и изложили суть своей истории. Никос и копы сравнили её со своей и стали делать выводы. А вывод был прост: в том, что они оказались в лесу, виноват некий человек. В обоих случаях его присутствие непременно вызывало чьё-либо исчезновение. Словесный портрет неизвестного был скоро составлен, разница заключалась лишь в том, что в Марселе этот человек выглядел намного моложе, чем в департаменте полиции. Однако этот вывод не решал стержневых вопросов: почему этого человека так много, зачем он переместил всех сюда и самое главное - как он или они это сделали. Задача представлялась не на шутку заковыристой. Вернулись Яннис с Ферхатом. - Мы в лесу, - доложил Ферхат. – Кругом бананы, манго, фикусы, пальмы и папоротники. - Это как-то и без вас заметно! - рявкнул Никос, явно раздражённый нелепостью положения. – В каком лесу? Что это за страна или хотя бы часть света? - Ещё мы видели носатую обезьяну и огромный вонючий цветок на земле, - поставил в известность Яннис. – Я не имею понятия, как он называется. - Кто-нибудь знает, где водятся носатые обезьяны и растут вонючие цветки? – спросил присутствующих Никос. Ответить на поставленный вопрос вызвалась Амели. - Я должна увидеть этот цветок. Вы можете меня к нему отвести? - Я отведу, - вызвался Яннис. – Здесь недалеко. За время, пока Яннис и Амели выискивали вонючий цветок, на место под пальмой прибыло ещё двенадцать человек, среди них пятеро солдат с американской военной базы, трое из аппарата управления города Сиднея, два журналиста из Японии, премьер-министр Вьетнама и президент Танзании. К большинству из них пришлось приложить немало усилий для успокоения. После объяснений, выяснений и небольшой дискуссии решено было исследовать место под пальмой. Матиас и несколько американских солдат содрали верхнюю часть почвы, но ничего, кроме громадных личинок, под ней не обнаружили. Раскопки прекратились, когда в беспорядке роющих рук вдруг появились чьи-то ноги, - под пальмой снова возник человек. При виде него Никос радостно воскликнул: - Опять наши пошли! К нам пожаловал детектив Пулидис, - представил копа комиссар, и тот приветствовал всех кивком головы, словно такой поворот событий являлся для него вполне обыденным. Вслед за Маркусом Пулидисом через минуту образовалась лейтенант Мелисса Гравве. - Вот, значит, куда все деваются, - тут же тихо произнесла она. – А я-то думала. Маркус рассказал, как придя утром в здание департамента полиции, обнаружил его пустым. Как затем вместе с Мелиссой, изучив записи камер видеонаблюдения, они составили фоторобот человека, рядом с которым исчезают люди, после чего их срочно вызвали в парламент. Главное здание города детективам не удалось тщательно исследовать; лишь только туда прибыв, они каким-то образом сразу же перенеслись в лес. Человека в чёрном френче они в парламенте не видели. Детектив показал присутствующим фоторобот и снимки человека в чёрном френче, сделанные с камер слежения. Американские солдаты и люди из Сиднея засвидетельствовали: на снимках изображался тот, кто был причастен и к их перемещению. А президент Танзании, увидев фоторобот, даже вскричал в паническом испуге. - Этот вонючий цветок называется раффлезия, - сказала, вылезшая из зарослей бамбука Амели. Яннис вышел следом. Они оба разинули рот, обнаружив заметное пополнение. – Насколько я помню, он является эндемиком индонезийских островов. - Ты хочешь сказать, что мы на одном из островов Индонезии? – попросил уточнить Доминик. - Я лишь предполагаю. - И на каком же из них? - Трудно сказать. Их более семнадцати тысяч. Люди продолжали прибывать с разных концов планеты. К вечеру объявилась группа учёных в количестве семи человек из России. Все были из института физики. Они возникали один за другим, едва успевая отскакивать в сторону. Последним из семи сформировался грузный старик - он прямо-таки сел на своего предшественника. Лишь только почувствовав землю, он тихо-тихо произнёс: - Мерзавец, у него всё-таки получилось. - Вениамин Станиславович, вы в порядке? – кинулся к старику один из русских. - Всё хорошо, Женя. - Догадываюсь, чьи это проделки. - Это вовсе не проделки, дорогой Женя. Тут всё гораздо хуже. Россияне поприветствовали мигрантов поневоле и перешли на английский. После короткого разговора по выяснению обстоятельств, сюда приведших, Маркус показал снимки с фотороботом и русским. Московские физики, мельком взглянув на них, дружно закивали головами, словно догадывались, кто там изображён. - Все мы знаем этого человека, - сказал за всех учёный-ветеран. Люди не переставали появляться. Большинством голосов было принято решение провести ночь в лесу. Киприоты, австралийцы, японцы, президент, премьер-министр и ещё несколько человек долго вели беседу с российскими физиками, интересуясь личностью человека на снимках, его способностями и замыслами. Россияне выдвинули ряд гипотез, объясняющих их исчезновение в одном месте и возникновение в другом, однако все они были на уровне догадок. На рассвете более ста пятидесяти человек снялись с места с намерением найти выход из леса. Однако перед тем некий молодой парнишка с Украины, представившийся Вячеславом и возникший под пальмой глубокой ночью, настойчиво призвал прокопать яму на месте появлений как можно глубже. Его послушались. На свет был извлечён плоский металлический ящик. Парня поблагодарили за сообразительность, а комиссар полиции, постучав по лбу, обвинил себя в заторможенности, - ведь именно у него-то эта идея и родилась впервые, но он не сумел довести дело до конца. - Молодец, парниша, - похвалил старый русский физик. – Эта вещь ой как нам пригодится. Россия. Москва. День для Гурвича выдался неспокойный. Да что там неспокойный – это был самый неудачный день в его жизни. Кривясь, он ввернул в пепельницу очередной окурок и зашагал по комнате кругами и спиралями. Ему не хватало пространства, не доставало мощи и всевластия; преисполненный злобы и мщения, он ненавидел весь мир. Сегодня был день его провала. Нервно посасывая нижнюю губу, он вспоминал насмешливые лица коллег и чертыхался. Десять лет рукопожатий и дружественных улыбок превратились в несколько часов едких замечаний, нашёптываний и открытого сарказма. А в заключении аудитория просто разразилась смехом. Гурвича точно бы закидали гнилыми овощами, но благо, что овощи на такие мероприятия никто не носит. Медленно, но уверенно карабкаясь к пику славы, он в один миг скатился к подножию. Его идеи никто не принял. Ему не поверили. Масла в огонь подлил конечно же великий академик Фельдман; выступив с язвительной критикой, он разнёс в пух и прах поправки к теории относительности, разметал формулы пространственно-временной энтропии - он сделал всё, чтобы докторская диссертация Гурвича оказалась распятой и пригвождённой к непоколебимым канонам классической физики. Вдребезги разбив оппонента и дискредитировав его в глазах коллег, академик под взрыв аплодисментов самодовольно уселся на своё место, открыв Гурвичу дорогу в сточную яму не подтвердившихся научных гипотез. После его выступления Гурвич совершенно потерял самообладание. Никто не встал на его сторону – все были против! Все были заодно с Фельдманом, с этим огромным авторитетным стариком с консервативными взглядами, упорно отрезавшим любые новые идеи в современной физике. По его словам, Гурвич запятнал своей бесталанностью кристальность научного познания, сделал попытку уничтожить дух прогрессивных методов исследования и бессовестно втоптал краеугольный камень физических законов в вязкую почву сомнительных формул и несуществующих частиц. И особенно обидным было то, что после фиаско Гурвича никто из членов научного совета не удосужился подойти к нему и хоть как-то успокоить и приободрить. Харизма Гурвича, в которой сам он нисколько не сомневался, за несколько часов стала выглядеть в глазах других жалкой и ничтожной стяжательницей славы. Выкурив третью сигарету подряд, Гурвич выплюнул окурок прямо на пол. Чёрт с ними, сказал он, я никого из них и прежде не любил, а теперь и вовсе прокляну. Он был один. Он не имел ни друзей, ни семьи. Его дальние родственники затерялись в других городах. Он ненавидел все живые существа от клопа до Фельдмана и готов был в тартарары разнести всё здание мира, так хитро отгородившееся от открытий, способных подточить его прочный фундамент. Если бы ярость имела достаточно силы, он бы так и сделал. Но теперь ему оставалось только беспомощно метаться из угла в угол и каждую угнетающую мысль сопровождать удушливым сигаретным дымом. Как действовать после полного провала, Гурвич себе не представлял. Дальнейшие исследования будут заморожены, никакой финансовой поддержки ему не видать, деньги, вложенные в эксперименты, будут хомутом висеть у него на шее, - всё, на что можно будет рассчитывать - это на место в отделе технологий наноструктур у того же Фельдмана на побегушках. Ни в коем случае! Никаких наноструктур с гнусным Фельдманом! В безупречности своих опытов, разработок и предположений Гурвич не сомневался. Может быть, где-то недоработал, где-то чуть просчитался, может, слишком рано начал афишировать свои достижения, - в любом случае, направление, в котором он двигался, было единственной стезёй его жизни, и сворачивать с неё он не имел права. Существо, живущее в Гурвиче, его внутреннее я, подсказывало, что гений не должен опускать рук и предаваться отчаянию; гений Гурвича должен искать выход и продолжать работу. Однако в данный момент сам Гурвич отвергал всё, даже собственный гений. В конце концов, после долгих метаний по собственной квартире он рухнул головой в подушку и пролежал в забытьи неизвестно сколько времени. Его разбудил упрямый звонок в дверь, который, не переставая, проигрывал одну и ту же надоевшую мелодию. Гурвич долго ковырялся в замке, вслух изливая недовольство в адрес непрошеного гостя – гостям он никогда не был рад; а когда двери отворились и он увидел мужчину лет пятидесяти – застыл в замешательстве. - Вы Гурвич Эрик Геннадиевич? – то ли спросил, то ли констатировал мужчина. - Допустим. - Я к вам. Не очень-то хотелось Гурвичу вести сейчас беседы с кем бы то ни было, но что-то знакомое промелькнуло во внешности гостя, и он впустил его. Спустя секунды он уже пожалел об этом, ибо в наружности вошедшего примерещилось нечто пугающее. Гость снял обувь и бросил за тумбу, туда, где хозяин сам любил оставлять свои туфли. - Я пройду? - Разумеется. Широкая и чёрная, совсем не модная борода была ему не к лицу, которого из-за неё и видно-то не было толком. Кожа на свободной от бороды щеке выглядела припудренной и в некоторых местах отдавала синим отливом. Мужчина прошёл в гостиную и обдал хозяина скверным дыханием, от которого Гурвич перекривился и даже перекрестился у него за спиной. Но несостоявшийся доктор последовал за ним как околдованный, сам не понимая, чем гость мог так его заинтересовать. Незнакомец уверенно зашёл в комнату и опустился в шезлонг возле маленького дубового столика. Присев, он тут же стал раскачиваться, словно сидел здесь уже не один год. Гурвич устроился напротив. - Было бы неплохо чего-нибудь прохладительного, если позволите, - заявил гость. – Я, понимаете, прибыл издалека, пить ужасно хочется. Гурвич ушёл на кухню и вернулся оттуда с графином. - Могу предложить только обыкновенную воду со льдом, - буркнул он. – Фильтрованную. - Охотно соглашусь. Я в курсе, что вы большой любитель воды без примесей. - Кто же вам это доложил? Вместо ответа визитёр уже жадно прикладывался к стакану. Эрик Геннадиевич внимательно его рассматривал. - У вас странное лицо, - отметил он. - Чем же? – Гость вытер губы и поблагодарил. - Лицо мертвеца с бородой. Вы только что из могилы? Гость рассмеялся, а хозяин сморщился – смех казался до боли знакомым. - Не бойтесь, это я так, дурачусь. - Дурачитесь? - Да. Работы слишком много. Но к сегодняшнему дню перевыполнил план, так сказать, и теперь имею право немного расслабиться. Даже поиздеваться над самим собой. Гурвич не понял, куда он клонит, и спросил: - Сколько же вам лет, если вы до сих пор дурачитесь? - Да уж постарше вас. Поэтому, будьте добры, слушайтесь меня во всём. - С какой это стати? Вы вошли в мой дом и даже не представились. Тут Гурвич с омерзением заметил, как от щеки гостя отвалилась какая-то шелуха и упала прямо на столик. Что-то напоминающее раскрашенную скорлупу яйца, только намного тоньше. Незнакомец сразу же схватился за то место, откуда отпал кусок и неловко зацепил бороду. Часть бороды, прилегающая к уху, оторвалась и смешно повисла. Гурвич вскочил. - Да кто ты такой, чёрт тебя подери?! Что это за маскарад? Гость оставался невозмутим. Махнув рукой на то, что случилось, он взял со стола отпавший кусок щеки и бросил его в пепельницу. На фоне мертвенно-бледного лица засиял участок свежей кожи. Он улыбнулся, но улыбка осталась скрыта под бородой. - Не суетись, Эрик. Всего-навсего неудачный, наспех сделанный грим - маска с плохо приклеенными волосами. У Гурвича скользнула сомнительная мысль: кто-то из его злопыхателей по институту пришёл, чтобы в очередной раз подтрунить над ним. Он высказал своё предположение, не успев осознать, что оно совершенно беспочвенно и годится разве что для школ и интернатов, а не для высших научных учреждений. - Сергей Валерьянович? Так накамуфляжились, что и не узнать. Пришли ещё раз потешиться надо мной? К чему всё это? Собеседник покачал головой, давая понять, что Гурвич ошибся; борода отпала у него ещё больше. - А-а, - протянул Гурвич, - теперь я понял, - Спиридон Леонидович, то-то слышу голос знакомый. Неужели пришли поддержать меня? Вы один из немногих, кому я могу пожать руку… - Эрик, ты вновь промазал. Принеси-ка мне лучше тазик с водой: я смою грим, а после поговорим. Гурвич уже хотел послушаться и ступил два шага, как снова обернулся и зло прищурился. - Но если ты Фельдман, то вон из моей квартиры! Видеть тебя не могу. Не уйдёшь, я за себя не отвечаю! - Угомонись, я не Фельдман. Совсем не в себе. Неужто не видишь – объёмы не совпадают, спутал швабру с бегемотом. Зря расточаешь энергию. Я также не Кузякин, не Малис и не Мартусевич. Я твой хороший друг, лучше не бывает. - У меня нет друзей. Никогда не было и никогда не будет. - Ладно-ладно, друзей у тебя будет много… Ты принесёшь мне воду, наконец, или мне самому топать в ванную? - Я-то принесу, но ты! – Гурвич строго, словно пистолет, направил в гостя указательный палец. – Если ты мне не понравишься, готовься к самому худшему! - Обещаю понравиться. Гурвич притащил тазик с водой и небрежно поставил его перед гостем - так, что вода плеснула через край. - Может, тебе ещё и мыло с полотенцем?! – спросил он вызывающе. - А как же. И ещё, будь любезен, твой любимый одеколон «Армани» и крем для лица. Он в прихожей, в среднем шкафчике. Гурвич застыл. Ему нечто почудилось, а за этим наступило секундное дежавю. - Иди, чего стоишь, как льдом скованный, - попытался вывести его из оцепенения гость. - У нас не так-то много времени. Это я с тобой в игрушки играю, с другими разговор короткий. А пришёл я к тебе после одного второстепенного для нас дела – грабил банк. Отсюда вся эта штукатурка. Да и тебя не хотел шокировать, вот и намазался, как идиот. - Меня уже сегодня один раз шокировали, так что лишний раз не навредит. - Имеешь в виду защиту? Плюнь на неё. Сам когда-то испытал такое. Прошлое, пережитое… - это всего лишь история, а я терпеть не могу ковыряться в исторических дисциплинах. Знаешь, почему? Минувшее не даёт надежды. Мы должны жить только настоящим и будущим. Ну, ты иди, иди... видишь, я уже почти бороду оторвал. Да, и пока я буду приводить себя в порядок - тоже займись этим. Нам предстоит дальняя дорога за считанные секунды. Ничего с собой не бери, в том числе и деньги, которые ты так надёжно хранишь в старом облезлом сейфе с паршивым замком. А впрочем, можешь и взять. Ну, теперь узнал? Незнакомец отодрал себе бороду до конца, снял со лба мягкие надбровные подушечки, которые придавали ему жуткий вид, и тщательно умыл лицо. Гурвич сел. Только не напротив гостя, как раньше, а там, где стоял, еле-еле допятившись до дивана. - Ну-с, здравствуй, Эрик! – воодушевлённо сказал гость. - Зд-др-равст-твуй, Эрик, - с трудом вытянул из себя Гурвич. Гость-двойник сделал небольшую паузу, чтобы Гурвич пришёл в себя. Тот понял этот манёвр и побрёл виляющей походкой за кремом и одеколоном. Когда же вернулся (а на это у него ушло сравнительно много времени), знакомый незнакомец уже счищал с себя последние остатки несвойственного ему макияжа. - Вот, - тихо и робко произнёс Гурвич, - мои любимые, как ты просил. - Наши любимые, Эрик, - бодро поправил гость, - наши любимые. - Значит, у тебя всё получилось? – с опаской спросил Гурвич. - У нас всё получилось, Эрик, - снова внёс поправку гость. – У – нас! - Я не понимаю… У нас двоих? - О-о! – протянул гость. – Нас – легионы, ха-ха… Но ты пока уймись. Со временем узнаешь больше меня, если захочешь. Не будем забегать вперёд… Сейчас я объясню всё схематично, чтобы ты ухватил суть и был в курсе дел и событий, а затем уже… - Может, тебе есть принести? Гость рассмеялся: - С каких это пор, ты, скряга, стал гостеприимным? Я не припомню, чтоб ты, то есть я, то бишь мы угощали кого-то. - Но сам-то себя я имею право угостить?! – вдруг в радости вскричал Гурвич. Лихорадочно осознавая ситуацию, он мало-помалу оттаивал и выходил из ступора. – Обед в двух экземплярах! - Не суетись. По чашке чая с бутербродами будет достаточно. Любое слово себя самого в другом лице воспринималось теперь как долгожданный приказ. Хозяин прибрал лишнее со стола и исполнил пожелание. - Рассказывай. Я в нетерпении. Как могло такое случиться, что ты опередил меня по возрасту? Как ты изобрёл машину времени, которую я планировал создать не ранее, чем через десять-пятнадцать лет, в обход меня? Рассказывай, не мучай! С доброй улыбкой, опустив глаза, гость скромно оповестил: - Не только я старше тебя, есть много Гурвичей, которые намного старше меня, и есть уйма Гурвичей старше этих Гурвичей. Однако изобретение принадлежит Гурвичу, которому сейчас семьдесят восемь, и это он первый пустил в дело машину и извлёк из неё пользу. Назовём его Гурвич Первый. - Постой, в своё время я голову сломал, размышляя над перемещениями во времени, но с твоим появлением я вовсе её потерял. Абсолютно ничего не понимаю. А как же парадоксы встреч с самим собой? По всем выкладкам при встрече должна была образоваться воронка самоуничтожения. - Кого она должна уничтожить? Тебя? Меня? - Тебя, конечно. Ты ведь ворвался в чужое время. - Как видишь, она никого не уничтожила. Нет, дорогой, - нет никаких воронок и никаких парадоксов. Ты во многом ошибался, но в будущем всё исправил. Так что не бейся лбом о стену, переживая о своей защите, - завал Гурвича вполне заслужен, как и то, что аргументы против твоей работы в большинстве своём были выдвинуты не по делу. - Так, будь любезен, информируй меня о моих ошибках. Дай представление о ключевых моментах перемещений во времени, энергии времени. В конце концов, я хочу знать подробности устройства машины! Я хочу знать всё! - Понимаю. Уже в ближайшие дни ты будешь вкушать блаженство от своих знаний. Ты ведь умный - как я, ты всё быстро схватываешь. Но давай так. Обо всех расчётах, вычислениях, механизмах и тому подобном тебе подробно расскажут в наших лабораториях. Ознакомят с теоремами, о которых ты не слыхивал, и с формулами, которых ты не видывал. А сейчас я тебя лишь немного посвящу в задачи, перед нами стоящие, и коротко расскажу о концепциях перемещения в пространстве и времени. Я прошёл то же, что и ты, но, как понимаешь, досконально не помню, что именно ты знаешь на данный период времени, что для тебя будет новыми сведениями, а что сенсационными. Поэтому, когда услышишь давно известные для себя вещи, не делай физиономию интеллектуала, которого ничем не проймёшь, а ежели что будет не ясно, не стесняйся – перебивай и спрашивай. - Выкладывай, я уже готов сосредоточенно воспринимать каждый твой тезис, - произнёс Гурвич-хозяин и отхлебнул глоток черничного чая. Второй Гурвич медлить не собирался. - Твоё доказательство дискретности времени было верным. Оно течёт порциями, значит, оно квантовано, его нельзя делить до бесконечности. Но у тебя не было прибора, способного зарегистрировать квант времени. Это сделать трудно, ведь частица времени –хрон - практически не существует сама по себе, так как тесно связана с явлениями-действиями и, следовательно, взаимодействует с другими частицами. Хроны пронизывают всё мироздание, придают всему длительность, являются носителями полевых программ. Они уникальны и, имея очень большую скорость, обладают многими удивительными свойствами. Крупные хроны движутся медленнее, мелкие быстрее, все они обладают свойством спина. Энергия хронов препятствует разрушению мировых структур, которые из-за возрастания энтропии стремятся к распаду – склеивает их… К-хы, я словно поучаю тебя азбуке, все эти хрестоматийные истины тебе наверняка известны. Младший Гурвич смиренно кивнул. - Если в общих чертах – то да. И всё-таки будь последователен. - Тогда идём дальше. Хроны способны считывать информацию об объекте и переносить её. Мелкие хроны образуют хрональное поле человека с набором полевых программ – его хронокапсулу. Если плотность энергии времени хронального поля неизменна, а плотность окружающего его мира изменяется, тогда случается так, что внешние события протекают для человека или как в замедленной съёмке, или очень быстро. Здесь же нужно учитывать и волнообразные колебания пространства и времени. Хронокапсула каждого человека тесно связана с другими хрональными полями, но в то же время является более или менее стабильной единицей. Однако она нас интересует постольку поскольку. Мы не смогли пока выделить временной квант, но он, собственно, нам не сильно и нужен. Зато мы обнаружили, что каждые полсекунды происходит деление частиц времени. Каждые полсекунды образуется новая хроносфера. - Что нужно понимать под хроносферой? - Хроносфера включает в себя хронокапсулы людей и всех других объектов. Её оболочка состоит из крупных хронов, склеенных энергией времени, и является очень прочной и чувствительной, особенно с внешней стороны – практически непробиваемой. Так вот, эта хроносфера как бы размножается каждые полсекунды, создавая себе подобную – необозримое число подобных. Она реагирует на каждое изменённое в полсекунды состояние хронокапсулы и рождает дубликат, учитывающий это изменение. - Я понял, но не совсем. Поясни. - Давай подойдём с другого боку, так сказать, с диалектической стороны. Человек, обладающий свободой воли, каждые полсекунды принимает мини-решение. Из этих мини-решений складывается его судьба. - Почему полсекунды? Есть люди, реагирующие на событие намного быстрее, и те, которых и за час не сдвинешь с места… - Потому что хроносфера делится каждые полсекунды. И это время отведено нам, чтобы что-то в жизни изменить. Вариативность нашего выбора слагается из полусекунд. В это мгновение происходит рождение невообразимого числа хроносфер. Ведь каждую полусекунду не только один человек совершает какое-то действие в своей хронокапсуле, но и миллиарды других объектов. Ты можешь колом простоять в течение часа, но создание хроносфер на этом не прекратиться. Ведь в длительности от полусекунды до полусекунды изменяются другие объекты. Учитываются все вариации. Если весь мир замер, а ты в это время почесал за левым ухом – это непременно отразится на появлении новой хроносферы. Если ты чешешь левое ухо, а кто-то правое – два варианта хроносфер при застывшем мире. Весь мир снова пришёл в движение - комбинаций не счесть. Существует огромное, но не бесконечное количество хроносфер. Количество всех комбинаций и, соответственно, хроносфер можно просчитать; для этого необходимо знать количество возможных изменений каждой хронокапсулы - я имею в виду полусекундные изменения всех без исключения объектов. В течение каждой полусекунды ты можешь посмотреть вправо или влево, встать или лечь, просто застыть или слегка дёрнуться. В конце концов твои решения зависят и от других хронокапсул, вмешивающихся в твою жизнь - вариантов тьма. - Но что это нам даёт? Как теория хроносфер соотносится с перемещениями во времени? - Не торопись. Забегая вперёд, скажу: мы, Гурвичи, пока что не можем путешествовать в будущее. Это намного сложнее. В прошлое - пожалуйста: хоть на тысячу, хоть на миллион лет назад. - Почему не можем? Причина? - Для начала я тебе постараюсь объяснить как можно проще. Возьми ручку и листочек. – Гурвич-хозяин сделал эту операцию если не за полсекунды, то очень быстро. – Взял? Теперь начерти посередине ровную линию, это будет линия мира, в котором ты живёшь. Назовём её «струна времени». Верхняя её часть пускай уходит в будущее, а нижняя в прошлое. В центральной части линии нарисуй один за другим несколько кружочков и обозначь их буквами от А и… ну, положим, до К, этого, думаю, хватит. Оставшуюся линию, идущую вверх от А, обозначь иксом, а вниз от К – игреком. Сделал? Хорошо. Теперь представим себе следующее: расстояние от К до А - это время существования Гурвича, где К – время его рождения, а А – время, где живёт Гурвич Первый, от которого я прибыл. Пускай всё время существования Гурвичей будет время Z. Соответственно X – это будущее, а Y – прошлое, время до рождения. Ты живёшь, скажем, где-то в точке Е. Как ты понимаешь, время Z должно быть поделено на полусекунды, где бы каждый кружок обозначал хроносферу, но мы специально упростим схему и обойдёмся несколькими буквами. Итак, все мы находимся на одной струне времени, и я совершаю путешествие из точки А в точку Е – к тебе. Что же при этом происходит? - Да, что при этом происходит? – повторил Гурвич из точки Е. - Я тебе уже говорил, что оболочка хроносферы, состоящая из крупных хронов, очень прочная и чувствительная. При малейшем влиянии на неё извне, она моментально реагирует. И как ты думаешь? Создаёт дубликат, вот как. В мире А, где живёт Гурвич Первый, а теперь живу и я, удалось пробить оболочку крупных хронов и образовать дыру в хроносфере, через которую можно путешествовать во времени – пока что только в прошлое. И вот я решил посетить тебя в твоём мире Е. Чтобы войти в твою хроносферу, её тоже нужно пробить – сделать вход. Но она, собака такая, при любом взаимодействии извне перестраховывается – делает дубликат. Таким образом, ткнувшись в твой мир на машине времени, я создал новый, идентичный мир, сохранив твой мир нетронутым. Новый мир отличается лишь тем, что в нём появился я. Появился и образовал параллельный мир или новую реальность. И в момент образования нового мира я проник в него, оставив старый мир в целости и сохранности вместе с твоим двойником. Старая хроносфера раздвоилась и сделала дубликат для моего вторжения. Энергия времени ещё не дала оболочке застыть и пропустила меня. Я отпочковал хроносферу и создал ответвление от главной струны времени. Проведи линию от мира А к миру Е. Теперь представь, что ты касаешься острием ручки круга Е, и тут же рисуй рядом с ним круг Е1. Это будет мир, где мы сейчас вместе. С той полусекунды, когда я коснулся оболочки хроносферы, появилась новая струна, на которой будет нанизана новая цепь событий, и струна эта будет развиваться сама по себе, независимо от мира Е. В общем - в мире ничего не изменилась, кроме моего появления, как я уже говорил. Никто и не почувствовал, что произошло образование другой реальности с двойниками. Но это произошло. И теперь, если я буду оставаться здесь дольше, я могу внести свои изменения в мир Е1, струну которого я создал. - Как же ты выберешься отсюда, если оболочка, как ты говоришь, застынет? - Выход из мира А, созданный Гурвичем Первым - единственный. И он сделан не ручной машиной времени, при помощи которой я тебя нашёл, а массивным аппаратом в несколько тонн. Конечно, ему несложно пробить и другие дыры, но пока это ни к чему - не исключено, что множество дыр в одной и той же хроносфере приведут к хаосу. Так что изнутри оболочка хроносферы как-никак пробиваема, а снаружи пока никоим образом – только почкует копии. Раз проделанный выход из хроносферы, в нашем случае выход из мира А, долгое время не затягивается. Точнее, сколько времени он останется открытым – неизвестно, возможно вообще никогда не закроется. В мире А не проводили экспериментов над этими дырами, хотя некоторые расчёты показывают – затягивание временной дыры неизбежно. И я, естественно, не выберусь из твоего мира, если дыра в мире Е1 захлопнется. В этом случае моя ручная машина времени не сможет проделать выход из твоего мира. Чтобы выбраться, придётся здесь строить мегатонную машину и пробивать ею хроносферу Е1. - Получается, что ты прибыл из мира А в мой мир с помощью ручной машины времени через дыру, проделанную Гурвичем Первым массивным временным аппаратом. - Да. Но поправлюсь. При помощи ручной машины времени можно путешествовать только по туннелям, образованными гигантской машиной. Последней были направлены лучи в каждую полусекунду прошлого – полусекунды существования Гурвичей. Таким образом из мира А в другие миры, в том числе и в твой Е, теперь уже мир Е1 - ведь мир Е отпочковался - созданы временные туннели. Моя ручная машина времени свободно путешествует по этим туннелям, но только по копиям хроносфер, созданных из-за вторжения извне, или скажем так – из-за прикосновения к оригиналу. Хроносфера как бы говорит: нате вам копию и делайте с ней что хотите, а от меня отстаньте. И вот я у тебя. Между нашими мирами образован туннель. В нём есть вход, он же и выход. Я с помощью ручной машинки могу свободно перемещаться между этими мирами по туннелю. И ты можешь. И любой другой. Но только с помощью этой машинки. Гурвич-гость вытащил из кармана прибор, немногим больше мобильного телефона. Гурвич младший сразу же потянулся к нему, пальцы его тряслись. Гость сразу же спрятал прибор обратно. - О ней я расскажу чуть позже, а то мало ли что у тебя на уме. Хоть ты - это я, мы всё же отличны; по возрасту, к примеру. - Я не думал, что она будет выглядеть так миниатюрно. - Называй её хронопульт. И слушай дальше. Итак, из этого мира я могу переместить тебя, себя или кого другого снова в мир А. - В будущее? Ты же сказал, что это невозможно. - Если пробит туннель-выход из любой хроносферы посредством гигантской машины времени, то возможно путешествовать в прошлое, а затем обратно в будущее, туда же, откуда был проделан выход. Хоть сто раз туда и обратно, пока дыра не затянется. При наличии туннеля хроносфера пропускает беспрепятственно, то есть не создаёт свою копию. Отсюда я не могу попасть в миры, обозначенные на твоей схеме как Б, В, Г, Д, потому что между нами нет временного туннеля. Туда, пока не пробиты туннели между мирами, стоящими ниже хроносферы А, я могу попасть только из мира А. И то – не в Б, В, Г, Д, а в их копии: Б1, В1, Г1 и Д1. Таким же образом из твоего Е1 я свободно могу уйти в миры ниже этого, если, конечно, построю здесь массивную машину времени. А так, чтобы пробраться отсюда, скажем, в мир Ж на главной струне, мне необходимо будет сначала вернуться в А, а оттуда уже в Ж – Ж1, так как только из мира А пробиты туннели ко всем полусекундным мирам Гурвичей. Ясно?.. И по той же причине, по какой я не могу из твоего времени перейти во время мира Б, пока нет туннеля, я не смогу путешествовать и из мира А в будущее, то есть вверх по струне. - И что это за причина? Почему нельзя гигантской машиной из мира А пробить туннели в будущее? - Очень трудно нацепить на свою струну хроносферы будущего - даже просто обнаружить их, так как они не нанизаны на струны. - Не понимаю. - Когда я тебе рассказывал о рождении хроносфер в зависимости от действий человека в каждую полусекунду, я говорил как бы о настоящем. Но есть ещё и гипотетическое будущее хроносфер. Хроны тесно взаимодействуют не только с явлениями, но и с мыслеформами человека. И уже существует бесчисленное количество возможных хроносфер будущего, эдаких заготовок, которые при подходящих обстоятельствах нанизываются на ту или другую струну. То бишь существует масса вариантов продолжения истории человечества, которые отличаются действием каждого человека и других объектов в полусекунду. Все эти варианты просчитаны природой наперёд и только ждут своего часа. Скорее всего они разбросаны и не связаны между собой, это безжизненные коконы, ждущие вылупления и не имеющие собственных струн. Но поскольку хроносферы, двигающиеся вверх по струне в X-время, всегда наполнены событиями, то возле них постоянно скапливается и надлежащая выборка коконов, готовых в любую полусекунду занять соответствующее место и продолжить историю. Так вот, «засечь» эти коконы нам пока не удаётся. Ты не забывай, что, явившись к тебе, Гурвичи произвёли, так сказать, искусственное оплодотворение хроносферы, а она привыкла размножаться естественным образом. И твой мир, мир Е1, уже имеет бездну миров двойников, произошедших натуральным делением хроносферы. Из каждой точки на твоей схеме можно вывести несметное количество линий-струн, которые будут отличаться самыми незначительными деталями, например, комаром, вздумавшим сесть тебе не на кончик носа, а на губу. Несметное, но не бесконечное. Поэтому человек, строящий свою жизнь, обладает колоссальными возможностями для выбора будущего и сам пишет свою судьбу. Однако эти колоссальные возможности не безграничны. Коконов будущего более чем достаточно, но их всё же конечное число. В этом и есть предопределение. - Но как же всё-таки Гурвич Первый опередил меня в построении машины времени? - Он не опережал. В своём мире Е твой двойник проделает то же самое. Смотря какую струну времени он предпочтёт. Он может её изобрести, а может, и нет. Он может её запустить в ход, а может, и не станет этого делать. У него целый воз вариантов. Уйма струн, уйма хроносфер, уйма коконов будущего. - И всё-таки, почему двойник, а не я? - Не пытайся разгадать сразу все загадки мира. Ты и твой двойник – все твои двойники - это одна сущность. Считай, что ты ловок, братец. Не скажешь, как тебе удалось в одном лице прожить столько жизненных вариаций? - Хорошо. Но ты и другие Гурвичи, в том числе и Первый, они ведь старше меня. Каким образом коконы будущего нанизались на мою струну времени без моего разрешения? - Я бы тоже мог задать такой вопрос. Я ведь не Гурвич Первый. А если нам удастся забраться в будущее и обнаружить там ещё более старого Гурвича, тогда и Гурвич Первый также озадачится этим вопросом. Загадки и есть загадки. Но они со временем исчезают. Возможно, когда мы выделим квант времени, ребус разрешится. Всё в мире пронизано пересекающимися струнами; мы постоянно стоим на перекрёстке и каждые полсекунды выбираем себе дорогу. Не исключено, что существуют не только запасы коконов- хроносфер будущего, но и целые заготовки струн. - Ещё чаю? - Не нужно. К твоему сведению, время, которое я с тобой здесь провожу, течёт одинаково со временем мира А. Хроносферы в зоне Z, где живут Гурвичи одной струны, двигаются по ней в одинаковом режиме. Если я проведу с тобой два часа, то и там пройдёт два часа. Поэтому не расслабляйся. Мы хоть и овладели временем, но нам дорога каждая минута. - Я не расслабляюсь, просто очень любопытно. Скажи, если ты транзитом через мир А вернёшься в своё время, скажем, во время Г, в своём мире ты себя обнаружишь? - Разумеется нет, я ведь оттуда ушёл. - Из хроносферы-дубликата? - Так точно. - И если из мира А ты набираешь координаты мира Е, то автоматически попадаешь в Е1. - Естественно, мир Е уже отделался от меня, предоставив дубликат Е1. И между А и Е1 теперь существует надёжный туннель для перемещений. Набирая мир Е, я по проторенной дорожке, то есть по туннелю, попадаю в Е1. - Тогда такой вопрос: на струне, которая недавно образовалась и по которой мы сейчас движемся, можно вернуться в прошлое? - Я уже говорил. При помощи хронопульта – нет. В мире Е1 для этого нужно строить мощный аппарат. А если бы у меня была такая возможность прийти на любую точку струны мира Е1, ну, к примеру, в те полсекунды, когда ты мне наливал чай, то я бы тебя на этом деле и застал, и себя застал тоже. И мы бы уже беседовали втроём. Только эта хроносфера была бы тоже дубликатом, отошедшим от струны, на которой развивается мир Е1. Помни, что все туннели создаёт мощная машина времени, сотворённая Гурвичем Первым в мире А. - А ты имел честь беседовать с самим Гурвичем Первым? - Не имел. Но другие Гурвичи рассказывали, как всё начиналось. - И как же? - Очень просто. Первое путешествие Гурвич Первый совершил в прошлое на полсекунды назад. Обнаружил себя самого и утянул этого себя в своё время – мир А. Затем он сделал ещё несколько вылазок и собрал в мире А дюжину Гурвичей. - Постой. Но ведь Гурвич 2 сам должен был через полсекунды пуститься в путешествие во времени на полсекунды назад? Получается, он опоздал на эти полсекунды, и Гурвич Первый его опередил, как и всех нас. - Скорее всего, он так и сделал. Гурвич 2 наверняка тоже запустил машину времени через полсекунды, только его жизнь пошла по другой струне. Хотя мог и не запустить – передумать, например. В любом случае, даже без вмешательства нашей машины, течение жизни Гурвича второго пошло бы по иной струне. Но если он всё-таки запустил её и решил, как и Первый, собрать всех вместе, то для него почковались бы свои миры в прошлом – не связанные с нашими. Короче, Гурвич Первый вытащил себе двойника, такого, как я и ты, из хроносферы-дубликата, и с этого всё началось. Я вижу, тебе жуть как не хочется быть двойником, но мы все двойники, и Гурвич Первый тоже наш двойник. Однако нас сейчас не интересуют Гурвичи, живущие в параллельных мирах на разных струнах времени, образованных естественным способом, то есть на струнах, которые они выбрали соответственно своему решению в определённые полусекунды. До этих Гурвичей, я надеюсь, мы когда-нибудь ещё доберёмся. Нас интересуют Гурвичи, связанные одной струной, которые благодаря машине времени получили возможность быть вместе. В нашем внимании все Гурвичи, отличающиеся друг от друга только по возрасту. - Чувствую я – вы затеяли нечто потрясающее. Ну так что же решила дюжина первых Гурвичей? - Они разработали неимоверно грандиозный план по захвату мира А, исполнителем которого я являюсь, а теперь будешь являться и ты. По поводу этого я и прибыл к тебе. - Чего-чего? Захвата? - Да, захвата. Но прежде, чем перейти к следующему этапу нашего разговора, я хочу удостовериться, что ты понял суть перемещений. - Я понял. - Тогда контрольный вопрос: развей миф об убийстве своего отца или дедушки. Уничтожь этот временной парадокс. - Это как семечки, - сказал Гурвич-хозяин. – Я перемещаюсь в одну из точек времени Y, туда, где я ещё не родился. Лишь только я туда сунусь, как полусекундная хроносфера выдаст мне свой дубликат, в котором я и окажусь, и с каждой последующей полусекундой буду ползти вместе со всеми по новой струне. Там я нахожу своего отца, говорю ему «папа, я не хочу рождаться» и убиваю его. Затем как ни в чём не бывало возвращаюсь восвояси, которое ушло по длительности времени настолько, сколько я пробыл в одной из точек времени Y, а тот мир, где я убил отца, также продолжает преспокойно существовать, но только без меня. Вокруг него скапливается масса коконов будущего с разными вариациями событий, но ни в одном из них меня можно не искать. Они нанизываются согласно действиям хронокапсул на ту струну времени, где уже никто не изобретёт машину перемещения, если только я сам не соизволю там остаться. - Ну, насчёт этого не зазнавайся. Через два-три года после тебя, если я не ошибаюсь, в институте появится некий аспирант – Евгений Свирский. Он талантлив, умён и смекалист - со временем он вплотную приблизится к созданию аппарата. И работать он будет у того же Фельдмана. - Приблизится или создаст? - На нашей струне ещё не создал. Не морочь мне голову. Ты правильно всё изложил. Только не забывай вот что: наша машина настроена на одну струну - на ту, которая у тебя нарисована на листике. Мы сейчас с тобой говорим, находясь на её ответвлении. Как мы уже выяснили, я не могу перенестись ни на полчаса, ни на полсекунды назад на этом ответвлении твоего мира, то есть на струне дубликата Е1. В мир Ж1, З1, К1 – пожалуйста, но только из хроносферы А. В какой бы мир на главной струне я не сунулся, везде попаду в его дубликат. Однако все струны равноценны, и я называю нашу струну основной только потому, что на неё настроена машина времени. И наша первоочередная задача собрать всех доступных Гурвичей, разделённых полусекундами, с главной струны в мир А. - Но зачем? - Я уже говорил. Но хочу теперь кое-что услышать от тебя. Как ты хочешь, чтобы было всё устроено? Ты – отверженный, никем не любимый, ненавидящий мир и каждого человека в нём, не имеющий ни друзей, ни близких, презирающий собственную мать. Чего ты хочешь больше всего в жизни? Не стесняйся, говори. Ведь ты - это я, и кто, как не я, сможет понять тебя без напряжения. - Тогда ответь лучше сам. У меня сегодня был трудный день. - Ладно, отвечу. Ты хочешь овладеть всем миром. Властвовать над ним. Ты всегда хотел, чтобы тебя боялись и уважали, но этого не получал. Ты хочешь создать мир со своей системой ценностей и никого не видеть в нём, кроме себя, - ведь ты фактически больше никого не вынесешь. Ты хочешь вернуть миру рабовладельческий строй, только на несколько порядков выше, где будешь несомненным хозяином. Несравненный Гурвич во множественном числе - Гурвич, которого миллиарды; все остальные люди, которых ты оставишь прозябать на планете, будут тебе лишь беспрекословно подчиняться. - А зачем нам остальные люди? – прозрел Гурвич младший. – На кой чёрт они сдались? - Для чёрной работы. Кто тебе будет доставлять пищу, например? Или ты хочешь сам собирать урожай и готовить себе вкусные блюда? Никогда не поверю, я-то тебя знаю. А кто будет обеспечивать бесперебойную работу электростанций, чтобы снабжать тебя светом? Ты сам? Вряд ли. Кто станет делать за тебя грязную работу в лабораториях, в которых ты будешь продолжать поиск новых открытий? Кто будет строить, убирать, создавать всё необходимое, снабжать, развлекать, наконец? Нет, часть населения, пускай ничтожную, но мы оставим. Она составит где-то две десятых от всех Гурвичей. На десять Гурвичей двое работников-слуг не так-то уж и много. Там, в мире А, старшие Гурвичи уже всё продумали, подготовили и посчитали. - И сколько же нас там на данный момент? - На данный момент около трёхсот миллионов. Они разбросаны по всему миру и выполняют самые разные задачи. Большинство, конечно, занято тем, что продолжает перемещать Гурвичей прошлого в мир А, но попутно они убирают с пути ненужных - сверхсметных людей, и отбирают кандидатуры тех, кто будет впоследствии на нас работать. Я, например, до командировки к тебе, выполнял ряд диких и курьёзных вещей, о которых раньше даже страшно было подумать. - Ты говорил, что перед тем, как явиться, грабил банк. Это правда? - Разумеется. Зачем мне самому себе врать? Пока мы не овладели миром А, деньги нужны нам для закупки оборудования, для изготовления хронопультов – ведь каждый Гурвич должен иметь личный хронопульт, - да для чего угодно! Но не подумай – я не только специалист по банкам; помимо этого, я успел уничтожить воинское подразделение в Южной Африке и распылить на атомы городских телевизионщиков в Гонконге. А грабить банки… Эх, что кривить душой, смею тебя заверить – это интереснейшее занятие. Мне и одному двадцатилетнему Эрику пришлось загримироваться перед ограблением, чтобы наши рожи, которых по всему миру пруд пруди, не светились на камерах слежения. А дальше просто – стоишь себе в очереди или одиноко сидишь за столиком и будто бы заполняешь бланк. В это время в кармане нажимаешь кнопочку хронопульта и потихоньку убираешь людишек. Сначала тех, на кого никто не обращает внимания, чтобы не вызвать паники после их исчезновения; затем убираешь охрану, затем подходишь к окошечку, молча расправляешься с кассиром, затем ещё с одним кассиром – в общем, со всеми, кто по ту сторону стёкол. А потом, не боясь никаких сигнализаций, ссыпаешь бумажки в заранее заготовленную сумку. Конечно, лучше охотиться за деньгами, когда в банке совсем мало людей, но иногда хочется поразвлечься, так всё просто получается. Мы в любом случае вне подозрения, если даже началась паника. Это так забавно - стоять и наблюдать за людишками, которые вдруг попали в мистические тенёта и не знают куда деться. Однако при любых обстоятельствах следует по возможности прятать свои лица. Вот почему я пришёл к тебе в таком виде. Я сразу с задания. Переместился с деньгами в центр, и потом, не смывая макияжа, сразу к тебе. К тому же начальство дало указание, что к Гурвичам постпровального защитного периода, необходимо относиться мягко и бережно, так как их психическое состояние находится на грани необратимого срыва. Это я с тобой церемонюсь, с другими Гурвичами я и поздороваться не успеваю: нажал кнопку - и привет миру А. Они и глазом не успевают моргнуть, как уже образуются в другой хроносфере. Там их встречают, всё подробно объясняют, читают надлежащую лекцию, дают время отдохнуть, освоиться и отправляют на задание. - И много ты забрал Гурвичей моего дня? - Ты первый. Возможно, забрал кто-то другой – точно не знаю. Вся информация фиксируется в центральном компьютере и передаётся на хронопульты каждому Гурвичу. Если хочешь, могу посмотреть. - Не нужно. Сколько всего Гурвичей будет собрано в мире А? - Все Гурвичи, от секунды рождения до самого старшего Гурвича, запустившего впервые машину времени. Можешь сам посчитать: в сутках 1440 минут, значит 86400 секунд и 172 800 полусекунд. Умножь эту цифру на дни в году и на количество лет старшего Гурвича. Получится около пяти миллиардов. - Внушительная цифра. И когда же предполагается переместить всех в мир Гурвича Первого? - Процесс перемещения идёт фактически в геометрической прогрессии. Сто Гурвичей переместили ещё сто, потом эти двести пошли за другими себе подобными – довольно быстро. Учитывая темп перемещения, а также специфику и стратегию постепенного захвата мира, наша цель будет достигнута где-то через два с половиной года. Мы не можем объявиться в мире А сразу в количестве пяти миллиардов и начать, взяв хронопульты в руки, истреблять население Земли. Я тебе уже говорил, мир А, как и твой мир, движется во времени, и время, затраченное для перемещения пяти миллиардов, равноценно времени мира А. Но в конце концов в мире нас накопится так много, что впору будет объявлять час Х. - Что это за час такой? - Сейчас мы разбросаны по всем уголкам планеты и ведём подготовительную работу. Мы пытаемся не слишком обращать на себя внимание. Однако настанет момент, когда мы уже не сможем скрыть свою множественность, и люди станут вести на всех нас охоту. Тогда-то и нужно серьёзно браться за хронопульты и уничтожать всех без разбору и в спешном порядке. Но в первую очередь из нашей реальности мы должны будем вымести системы государственных служб, убрать все воинские подразделения, органы общественного порядка, обескровить средства массовой информации, закрыть все пути доступа к оружию, удалить правительства всех стран, местные органы управления, короче – всех, кто мог бы создать из толпы группировки, нам противодействующие. И действовать необходимо во всех странах одновременно. Это одна из первоочередных задач. Организационные структуры должны быть обезглавлены. Иначе Гурвичей раскусят раньше времени и придумают способ, как с нами расправиться. А когда некому будет координировать толпу, мы спокойно доведём дело до конца. Запомни, первые полгода, пока нас переместилось меньше половины, нужно действовать очень осторожно и благоразумно; желательно, чтобы никто не видел, как исчезает человек рядом с ним, а если это случилось, тогда и его надо устранить любой ценой. Конечно, многого не избежать. Но предусмотрительность – момент весьма существенный, особенно когда убираешь президентов, министров, руководителей охранных и военных группировок, учёных, полицию. Когда надо - поостеречься и без надобности не истреблять всех подряд; а иной раз расстреливать, так сказать, всех, кто под руку попался, чтобы не было свидетелей. Главное - не давать повода к быстрому распространению слухов о нас: и так уже во многих городах физиономии Гурвичей красуются на стенах, ведь мы теперь - особо опасные преступники. Часто придётся устранять и нужных людей, но это не страшно. У Гурвичей всегда под рукой имеется возможность слетать в прошлое и забрать к себе требуемого специалиста и даже много специалистов – будь он в одном лице или в нескольких. Мы вольны отбирать себе кого пожелаем. И поэтому ещё одной миссией Гурвичей является качественный отбор обслуживающего персонала, профессионалов своего дела, учёных, инженеров. У нас есть отличная методика по «зомбированию» подчинённых. Собственно говоря, мы всегда можем удалить недовольных из нашего мира и тем самым держать остальных в непрестанном животном страхе и рабском повиновении. На любую должность всегда найдётся замена. Даже на самую незаменимую. Если личность незаменима, её всегда можно заменить ею же. Таким образом, пока мир А не оказался полностью в нашей власти, тебе придётся выполнять три рода работ: забирать Гурвичей из прошлого, подбирать требуемые кадры нам в услужение и убирать из нашей общей реальности лишних людей. Есть ещё немалая часть Гурвичей, в основном старшего возраста, занимающихся благоустройством мира А. Вот такие у нас красочные перспективы. - В первую очередь я хотел бы убрать собственными руками из мира А Фельдмана и его услужливых прихвостней. - Понимаю. Твоё желание будет, естественно, учтено. Только Фельдмана и его людей от греха подальше убрали одними из первых. Они ведь ближе остальных находятся к нашему открытию. Но так как в будущем мы не собираемся прекращать работу в области физики времени, учёные в смежных областях нам ой как пригодятся. Мы им предоставим шанс помогать нам в качестве консультантов по некоторым аспектам физических дисциплин, только позже. Сначала всеобщая чистка населения, а затем хорошенько помозгуем и вернём требуемые кадры обратно. Ты обо всём узнаешь в одной из наших штаб-квартир, прекрасно оснащённых информационно-вычислительной техникой. Там же, учитывая твоё желание, тебе выпишут ряд заданий, выдадут инструкции и укажут сроки выполнения. Перед этим ты пройдёшь краткий курс обучения. - А работать я буду один или с другими Гурвичами? - Смотря какую миссию будешь выполнять. Если на задании приходится часто общаться между собой, то подбираются группы одновозрастных Гурвичей – они быстрее находят общий язык и понимают друг друга без лишних слов. Или же подбираются Гурвичи в схожем эмоциональном состоянии. Однако весьма часто подбираются группы разновозрастных Гурвичей, например, когда нужно рассеять как дым военное подразделение или генеральную ассамблею с европарламентом. Двадцатилетние и пятидесятилетние Гурвичи достаточно отличаются друг от друга, чтобы сразу не принять их за одного и того же человека. Но на некоторые вылазки всё равно требуется тщательно маскироваться. Да, чуть не забыл, вот ещё что. Есть одна приятная разновидность задания по отбору нужных нам людей. - Что ж ты сразу не сказал о приятном? Шучу. Мне приятно всё, что ты говоришь. После самого наихудшего дня моей жизни наступил самый счастливый её момент. - Старшие Гурвичи решили, что нам необходимо думать о потомстве. Остальные, в том числе и я, их поддержали. - Что ты имеешь в виду? - Женщина нам нужна. Люди должны размножаться. - Ты ведь знаешь, я ненавижу женщин. Или там, в будущем, вы их уже полюбили? - Ты ненавидишь всех, не только женщин. И всё-таки есть один человек, которого ты любишь. И я тоже. И все Гурвичи. Ты и я прекрасно знаем имя этой женщины, которую, следует признаться, обожаем до сих пор. - Лиза? - Она самая. Лиза Клюквина. И другой такой не будет, сколько не ищи. Ни в прошлом, ни в будущем. - Но она отвергла меня самым бесстыдным образом! Публично опозорила! Она как хотела, издевалась надо мной – я чуть не повесился из-за неё в своё время! Я её ненавижу больше всех остальных! - Ну, ну. И я тоже. Все мы её ненавидим. И всё же любим, чего греха таить. Загляни внутрь себя и всё поймёшь. А сейчас такой случай, что Лизы от нас теперь никуда не денутся. У неё не будет выбора. Поэтому решено было следующее: в процессе освоения мира А потихоньку перетаскивать туда наших любимых Лиз. - Но она и разговаривать с нами не захочет! - А кто её будет спрашивать? Нажал на кнопочку – и Лиза у нас дома. Нажал в другом месте ещё разок – и другая Лиза вместе с нами. Мы перетащим Лиз столько, сколько нашей душе угодно. Каждому Гурвичу – по Лизе. Эрик плюс Лиза – эта пара единственная во множественном числе. - И дальше что? Она будет вести себя, как дикая кошка. К ней не подступиться. - Не переживай. Она артачилась, потому что вокруг всегда орды мужиков крутились. Женщина без мужчины долго не протянет. Мы её продержим в изоляции, а потом предоставим выбор – целых пять миллиардов писаных красавцев. Не так ли? А когда Лизы поймут, что им открыты все блага земного шара, так тут же поплывут от счастья... Никуда не денется, сама бросится на шею. Они ещё между собой передерутся из-за нас. И мы, в конце концов, обзаведёмся потомством. Надеюсь, собственных детей мы сможем полюбить? - Заманчивая, конечно, задумка, и, что самое интересное, выглядит вполне реалистично. - Поверь, так оно и будет. А до той поры, пока мы не вступим с Лизами в законный брак - что совсем не обязательно - они будут исправно управляться с нашим хозяйством и нянчить маленьких Эриков. Ведь мы их, хоть и в последнюю очередь, но тоже собираемся забрать. Вообще, мой брат Гурвич, у нас грандиозные планы и фантастическое будущее. Мы ещё ох как покопаемся во времени и придём к новым невероятным открытиям. Когда одного мира нам покажется мало, мы завоюем другие реальности, мы будем совершать мамаевы набеги на другие хроносферы и брать оттуда что захотим и кого захотим, и всё это благодаря этому… Гурвич из будущего снова вытащил хронопульт и положил на стол. - Смотри на него внимательней! Модель с корпусом из высокопрочных и теплостойких пластиков, с использованием слоистых силикатов и соединений углекислого газа. Выдерживает сверхнагрузки. Внутри, помимо механизма, обеспечивающего перемещения во времени и пространстве, находятся биосенсоры, передающие сигнал от чужого прикосновения на детонатор. Только Гурвичи имеют право прикасаться к хронопульту. В противном случае через несколько минут - взрыв. Иначе, мы бы сильно рисковали, попади хронопульт в руки какому-нибудь умнику. А такой поворот событий случается и, пока ещё, к сожалению, будет случаться. Так что дело наше отнюдь не безопасное. - Смерти Гурвичей уже имели место? - Признаться – да, имели. А чего ты хотел, мы одни против всех. - Гурвич старший вероломно улыбнулся. - Но нас много, - дополнил Гурвич младший. - Нас – врагов человечества - поджидают за каждым углом. Всегда настороже – вот девиз Гурвичей до полного очищения планеты. Хронопульт не должен достаться в руки никому, поэтому внутри он начинён инициирующими взрывчатыми веществами. Небольшая задержка взрыва во времени необходима, чтобы дать возможность ограбленному на хронопульт Гурвичу повернуть оглобли и смыться. В общем, эта модель, в отличие от старой, имеет массу преимуществ. Теперь смотри, объясняю, пока в двух словах, как ей пользоваться. На передней боковой панели находятся два окошечка, из одного выходит луч, перемещающий во времени, из другого – в пространстве. Оба этих луча перемещают соответственно и во времени и в пространстве одновременно, нужно только задать правильные координаты. Левая часть главной панели управляет временем, правая – перемещениями в пространстве. Крупные кнопки по центру фокусируют оба луча. По краям - кнопки связи с центром и вызов любого Гурвича мира А по коду. - Ты мне ещё ничего не рассказал о перемещениях в пространстве. На чём они основаны? Квантовая телепортация? - С помощью квантовой телепортации передаётся лишь информация. Для безопасного перемещения объекта необходимы силовые поля – защитное гравитонное поле и поле структурной целостности. Выходящий из эмиттера мощный силовой луч сначала создаёт вокруг объекта поле структурной целостности и как бы разатомизирует структуру – она разрушается в пространственных пределах и становится визуально невидимой. Следующий пучок лучей обволакивает объект защитным полем гравитонов; и, наконец, третий пучок образует энергетическую струну, которая втягивает образовавшуюся структуру вместе с силовыми полями и в мгновенье ока переносит в другое место. Структура разрушается в точке отправления и воссоздаётся в точке приёма. - Но для этого нужен прибор - приёмник. - Верно. Гурвичи назвали его гурсивер. Изготовлено почти три с половиной тысячи гурсиверов. В мире А они развезены по всему земному шару, по всем странам и в определённых местах закопаны в землю. Триста штук в Северной Америке, двести в Южной, семьдесят пять в Центральной. Двести пятьдесят находятся в Африке, пятьдесят в Австралии, в Восточной Азии и на Ближнем Востоке около трёхсот и, наконец, в Европе их более полутысячи. На островах тоже имеются приёмники. Таким образом, зная координаты всех приборов, мы свободно можем переместить объект весом не более ста килограммов в одно из мест, где спрятан гурсивер, точнее, прямо на этот прибор. Чтобы внезапным появлением не испугать людей, они закопаны в безлюдных местах, но недалеко от городов. Рощи, посадки – эта удобные места для приёмников. Из этого следует, что из любой хроносферы тебя или какой-нибудь другой объект, можно переместить сразу же на любой из гурсиверов мира А. Пространственный канал должен совпадать с временным, иначе он в любой момент может коллапсировать. При наличии гурсиверов эта опасность исключена, и ты легко можешь переместиться из Южной Америки куда-нибудь на Камчатку, если там имеется приёмник. - Да, но как ты переместился в мой мир? Здесь же нет таких приборов. Гурвич из будущего вытянул ноги и показал Гурвичу прошлого свои подошвы. Они блестели металлическим серебристым цветом. - Гравитационные подошвы, - пояснил он. – Я прибыл к тебе по временному туннелю, но в пространстве я не перемещался. Если бы я в мире А находился на острове Пасхи, к примеру, то я бы не мог материализоваться возле твоего дома. Выгляни в окно: видишь справа от водоёма группу деревьев? Именно там я появился. И именно оттуда я отправился путешествовать в твою хроносферу из мира А. С помощью подошв можно материализоваться только в том месте, где разатомизировался. Хотя в этом перемещении существует определённый риск, связанный с гравитационными волнами, несущими угрозу деформации переносимых структур. К тому же местность в хроносферах будущего может быть изменена и, отправляясь в прошлое с какой-нибудь точки, имеющей высоту, например, сто метров над уровнем моря, можно спокойно угодить в пространственную яму, где эта точка в прошлом имела высоту тридцать метров. Наша база данных, конечно, содержит сведения об изменениях рельефа во времени, но сам понимаешь, нет гарантии, что по прибытию в прошлое ты не окажешься на дне искусственно созданного водоёма. - Почему фокусирующих кнопок так много? Аж восемь штук. Ведь, как я понял, для перемещения достаточно набрать координаты в пространстве слева, и нужную полусекунду - с правой стороны пульта, а затем направить хронопульт на объект и нажать фокусирующую кнопку. - Ты правильно понял. Так обычно поступают, когда отправляют в прошлое и перемещают в пространстве самого себя: набрал, направил на себя, нажал и… в добрый путь. Однако когда тебе необходимо за короткое время очистить от людей какую-нибудь территорию, например, казарму солдат, или убрать собравшихся вместе дюжину полицейских, то одной кнопки перемещения будет недостаточно. Нажимание подряд одной и той же кнопки вполне может привести к перегрузке гурсивера. Пока он не примет, то есть не материализует одного человека, он не займётся следующим. Промежуток должен составлять чуть больше двух секунд. Если интервал будет меньшим, то объект, идущий следом, зависнет невидимкой где-нибудь в пространстве над гурсивером и вряд ли дождётся своей очереди. Созданное на секунду защитное поле исчезнет, и вместе с ним рассыплются структуры, составляющие человека. Поэтому, если ты попадаешь в ситуацию, когда встаёт задача убрать массу народа за считанные секунды, необходимо как следует подготовить хронопульт к работе. Собственно говоря, он всегда должен быть готов к ней. Поэтому правыми, пространственными кнопками выводишь на дисплее коды восьми любых гурсиверов, на которые ты желаешь отослать лишних для нашего мира людей, левыми, временными кнопками – надлежащую хроносферу. Таким образом, каждой из восьми фокусирующих кнопок будет соответствовать один гурсивер в определённой тобой хроносфере; сразу оговорюсь – нами выбрана лишь одна хроносфера для ссылок. А затем, когда будешь расстреливать очередью людей из хронопульта, ты просто жмёшь эти фокусирующие кнопки в любой последовательности – и люди один за другим исчезают. Главное не жать одну кнопку подряд, пауза должна составлять около двух секунд – иначе ты отправишь людей не в прошлое, а на тот свет. - А я, честно говоря, так и думал. Думал, что мы, не мудрствуя лукаво, распыляем их по миру, только и всего. А мы о них, оказывается, ещё и заботимся. - Какой ты кровожадный. Мы всех, как я уже сказал, отправляем в одну и ту же реальность. Она по времени старше твоей, но моложе моей. Старшие Гурвичи решили не опускаться до повального истребления - мокрое дело им не по душе, они лишь изысканным способом переселяют ненужных людей в другой мир, где каждый из них будет иметь возможность встретить самого себя, только на несколько лет моложе. Для этих целей специально была проведена предварительная работа. Группа Гурвичей с множеством гурсиверов отправилась в этот мир массовых ссылок – назовём его мир W - для размещения приёмников, дабы депортируемые элементы благополучно совершили на них мягкую посадку. Чтобы в мире W не произошёл большой переполох, гурсиверы были рассредоточены по разным точкам земного шара. Собственно, это делать было не обязательно, пускай бы себе материализовывались целыми толпами в одном месте, однако решено было именно так. Да и Гурвичи в мир W отправлялись с разных точек на гравитационных подошвах. Им было без разницы, где закапывать приборы. Мы теперь, Эрик, по всему миру рассеяны, от Исландии до Новой Зеландии, и все мы там трудимся только на самих себя и заражены общим делом. - Миру W явно грозит перенаселение, - пришёл к выводу Гурвич из мира Е1. - Ничего, выкрутятся, зато многие будут иметь себе пару на радость. - Мне кажется этот шаг оплошностью. Рано или поздно переселенцы или жители той хроносферы сообразят, что к чему и обнаружат приборы. А это значит, что возникнет возможность приблизиться к тайне перемещений в пространстве, если не разгадать её. - Не говори глупостей, Эрик. Все гурсиверы мира W начинены взрывчаткой. Только в отличие от хронопультов, детонация происходит при вскрытии гурсивера. - Ясно. Всё предусмотрели. Но у меня ещё возник вот какой вопрос... - Спрашивай, и пора закругляться. Полную информацию тебе выдадут, как я уже сказал, в одной из штаб-квартир или в центре. И ответят на все вопросы. - Хорошо. Но вот что: Гурвичи ведь перемещаются на гурсиверы из разных мест, следовательно, не исключена вероятность того, что на один и тот же гурсивер в одно и то же время будет несколько претендентов. А это, как я понял, опасно для жизни. - Это тоже учтено. Когда перемещаешься сам или транспортируешь нужного нам человека, Лизу Клюквину, например, необходимо послать запрос на требуемый приёмник. Ты просто секунд за десять до телепортации предупреждаешь гурсивер о прибытии. На задней панели загорится огонёк. Красный – занято, следует чуть подождать, зелёный – путь открыт. А теперь возьми вот это, и я буду тебя отправлять домой, что называется, к самому себе. - Бейдж? Но тут одни буквы и цифры. - Это твой код. Носи бейдж, когда будешь контактировать с другими Гурвичами, особенно если их много. С ним легче общаться. Никогда не помешает знать, из какого ты прибыл времени. - И что значат эти буквы? - Первая буква соответствует десятку лет. Гурвичам от семидесяти и выше присвоена буква А. Гурвичам шестого десятка буква Б. Пятого – В. И так далее. Маленькие Гурвичи, которым до девяти лет включительно обозначаются литерой Ж. - Понятно. А вторая? - Год в десятилетии. Нулевой год – А, заканчивающийся на девятку буква К. Гурвичу первому 78 лет, следовательно его первых две буквы АИ. Тебе 45 – соответственно ГЕ. - Третья буква, наверное, месяц. - Сейчас октябрь. Он обозначается буквой К. Собственно, первые три буквы есть имя Гурвичей при общении. - Дальше идут цифры. Это день? - Да. Сегодня второе, вот и стоит 02. - Следующие буквы и цифры совсем маленькие… - Они второстепенны. Твоя буква С - это час. Часы обозначаются также буквами, от А до Ш. Я ворвался в твоё время ровно в 17. 32. Поэтому у тебя на бейдже и написано С 32. Моё появление совпадает с 24 секундой во второй ей половине, поэтому в конце стоит 24 +. Если встретишь Гурвича с тем же кодом, но с минусом, это будет означать, что он всего лишь на полсекунды тебя младше. - Я так понимаю, набирая код, идентифицирующий личность на хронопульте, можно связаться по телефону с Гурвичем этого кода. - Правильно понимаешь. - Ясно. Азы осознал. Теперь бы проникнуть во все тонкости вычислений. - Скоро проникнешь. Ну, поздравляю тебя, Гурвич ГЕК 02 С 32 24 +. Ты вступил в ряды самого себя и находишься на пути великих свершений! - Спасибо. И какие мои дальнейшие действия? - Сейчас я тебя отошлю на один из тех гурсиверов, где тебя будут ожидать другие Гурвичи – они обслужат тебя по полной программе и выполнят любую твою прихоть. Нами захвачены полностью несколько островов, на них мы обосновали центры управления. Помимо этого, как я уже говорил, в каждой стране имеется по штаб-квартире, в странах с большим населением – их несколько. Но так как ты у нас после защиты с небольшим психическим расстройством, я отправлю тебя в один из центров. - С твоим появлением я уже нормализовался. - Всё равно. Распоряжение свыше. - И что это за остров? - В Атлантическом океане нам полностью принадлежат три острова архипелага Бижагош у побережья государства Гвинея-Бисау, а также остров Сейбл, расположенный в 180 километрах к юго-востоку от Новой Шотландии, в индийском - остров Баньяк и Большой Андаман, несколько центров расположены в Полинезии. Резиденция же Гурвича Главного находится на острове Пасхи, туда ты сейчас и отправишься. - Остров Пасхи является территорией Чили. Как вам удаётся удерживать его за собой? Вы ведь наверняка порвали все контакты с материком и блокировали местный аэропорт. Власти Чили на это не будут смотреть сквозь пальцы. И, насколько я помню, аэропорт когда-то был реконструирован для возможных посадок американских шаттлов. - Не беспокойся об этом, Эрик. Ни о чём не беспокойся. Те, кто к нам прилетает или приплывает, сразу же отправляются искать приключений в мире W, куда мы их отсылаем. А властям Чили сейчас не до нас, потому что их самих осталось с гулькин нос. Мы ведём очень тонкую политику, и захваченные нами территории можно считать абсолютно безопасными для проживания. - Ну что ж, тогда я вроде как готов к первому своему путешествию. - Боишься? - Есть немного. - Не бойся. Тебе понравится. - А как же мои труды? У меня ведь много разработок осталось в институте. Они попадут в руки другим. - Этих других ты уже хорошо осведомил о своих идеях. В твоих трудах пока что нет таких находок, которые нужно скрывать от чужих умов. Вот Гурвичам постарше, начиная с пятидесяти, выявивших ряд любопытных и сенсационных вещей, - тем в приказном порядке рекомендуется, прежде чем покинуть свою хроносферу, уничтожить все свои черновики и оригиналы. Или забрать с собой, если они уж никак с ними не могут расстаться. Хотя повторюсь, в будущем появится некий аспирант Свирский, который, дай ему волю, возможно, превзошёл бы и нас с тобой. В мире А он уже сделал серию интересных находок, в том числе по полям с отрицательной плотностью энергии. Мы его вовремя ликвидировали. Но вскоре он нам пригодится, придётся его вернуть и заставить на нас работать. - А Фельдмана? - И старика Фельдмана. Кстати, будь он лет на десять помоложе, он бы не переместился. Масса слишком большая. К старости же он чуть усох и обрёл положенные килограммы. Ну хватит, тебе пора, я делаю запрос, так сказать, на посадку. - А ты? - Что я? - Сам ты куда отправишься? - Я ещё останусь здесь и заберу Лизу твоего времени. Сразу много Лиз перетягивать к себе не желательно - сначала нужно всё обустроить, но понемногу этим заниматься необходимо. - А эта, моя Лиза, из моего времени, кому она достанется? - Нам и достанется. Нам достанутся Лизы всех времён. Или ты уже ревнуешь к самому себе? - Нет, конечно. А у них тоже будут отличительные бейджи? - Будут. Так что если захочешь, то отыщешь свою, единственную, совпадающую с тобой в полусекунде и отличающуюся тем самым от других. Только, скорее всего, они будут отличаться только по дням, возможно по часам. Многие из них так фордыбачатся, что прицепить к ним бейдж не удаётся, и мы их перемещаем без него, - пойди потом разбери, кто из них какой минуты, тем более полусекунды. А день и час восстановить не сложно – они сами могут вспомнить, в какое время их забрали. Итак, готов? - Может, с собой всё-таки что-нибудь захватить? Такое чувство, что я что-то теряю. - Твоё дело. Бери всё, что пожелаешь, но чтобы со всем этим ты весил не более ста килограммов. Затем я обниму тебя со всем твоим скарбом силовым полем, и ты унесёшься в будущее. Только знай, твоё барахло там вряд ли понадобится. Младший Гурвич, немного помолчав, махнул рукой. - Эх, давай без всяких манаток! Ботсвана. Маун. Когда Лизы вошли во двор африканской хижины, сплетённой из пивных банок и коровьего навоза, навстречу вышли три женщины, и лишь только они показались, как сразу стало ясно: каждая из этих женщин имеет девичью фамилию Клюквина. В отличие от пришедших Лиз, Лизы из хижины представлялись на взгляд разновозрастными. Одна выглядела совсем молоденькой, другая была ровесницей казанским Лизам, а третья смотрелась лет на двадцать пять старше. Вид старшей Клюквиной вызвал у появившихся Лиз некую тревогу, смущение и даже потрясение. Несмотря на то, что она находилась в полном здравии и едва заметно улыбалась, Лизы заметно занервничали. Облик Клюквиной будущего явно не соответствовал их ожиданиям. Лицо за годы чуть ссохлось, красивые глаза впали и скрыли во впадинах былую искристую прелесть, шея покрылась морщинами, а яма, образовавшаяся под подбородком, дала волю острым неприглядным скулам. И им предстояло такими стать. Это вызывало отнюдь не весёлые мысли. Однако скоро, познакомившись со старшей Клюквиной ближе, они притерпелись к мысли о собственном увядании и стали относиться к Лизе из далёкого будущего как к своей матери. - Похоже, вы новенькие, - заключила Лиза будущего. – И только из пустыни. Что ж, прошу в гости в нашу халупу. Лизы вошли в хижину и увидели обстановку, в которой жили их копии. Она была преужаснейшей. Три деревянных настила и прогнивший стол с трещинами, полных каких-то мелких жучков - всё, что составляло интерьер единственной комнаты. Увидев перекошенные лица казанских Лиз, Клюквина средняя прокомментировала: - Это при всём при том, что мы постоянно тут убираем. Как выяснилось, Лиза-ровесница прибыла сюда неделей раньше из той же Казани. Только Глист, он же Эрик Гурвич, встретился ей не на улице – он без зазрения совести пришёл прямо в дом Анвара. Глист представился однокурсником и одноклассником Лизы, и Анвар, ничего не подозревая, беспрепятственно пропустил того в квартиру. Гурвич вёл себя нагло, не соблюдая никакого приличия: выставлял напоказ свою любовь, предлагал совместную жизнь в любом месте земного шара, рисовал картины сказочных дней и при этом не желал принимать никаких отказов. Когда же Анвар, зайдя из другой комнаты, стал свидетелем ни с чем не сравнимого хамства и кинулся на наглеца с целью избить и выставить его за двери, Глист сотворил нечто сверхъестественное. Лишь мельком взглянул на него – и тот исчез. Лиза сначала опешила, а затем впала в ярость, схватила вазу, швырнула ею в голову однокурсника, но промахнулась. Пока она изливала на Гурвича потоки словесной грязи и выясняла, куда исчез Анвар, обстановка резко сменилась – она очутилась в пустыне, как и другие Лизы. Самая молодая Клюквина возникла в пустыне месяц назад. Её отправил туда тот же Гурвич, когда она шла из школы домой. Он показался ей немного старше того Гурвича, с которым она училась. Ей даже подумалось поначалу, что это его брат, о котором никто не знал. На его предложение отправиться с ним в путешествие в самые привлекательные места планеты молодая Лиза ответила оскорбительными смешками, основанными на органическом неприятии субъекта. В тот момент она особенно его не выносила, так как ещё утром этого дня на перемене у них произошла дикая перепалка, чуть не дошедшая до драки. А из пустыни в Маун её привёл абориген Нтанта, который уже в то время работал на Гурвича. В его обязанности входило снабжать пищей определённое количество Лиз, находящихся в Мауне (помимо этого, они сами имели собственный огород, миниатюрный сад и домашних животных), и докладывать об их умонастроении. Что же касается самой старшей Лизы – она появилась в Мауне на полторы недели позже самой молодой. Из её уст новые Лизы узнали о том, как сложилась их судьба в будущем. Через год совместной жизни она сошлась с Анваром в официальном браке. Ещё через четыре года они сменили место жительства, и Лиза вновь оказалась в Москве на Большой Якиманке. Анвар работал картографом-чертёжником, а Лиза, не захотев защищать диссертацию, в корне поменяла профессиональное направление и устроилась на работу менеджером по туризму. Глиста она видела не чаще двух-трёх раз в год. В большинстве случаев он встречался ей по чистой случайности, но иногда и подкарауливал у подъезда дома, адрес которого разузнал обыкновенным выслеживанием. Он продолжал её доставать своей омерзительной любовью больше семи лет, и только тогда, когда у Лизы и Анвара родился сын Антон, на некоторое время отвязался. И вот однажды в её туристическую фирму заглянул пожилой человек в тёмных очках и в шляпе, надвинутой по самые глаза. На рабочий вопрос о вариантах путешествий он лишь скользко улыбнулся и предложил свой – остров Пасхи. Лиза, естественно, ответила, что такой путёвки у них никогда не было и вряд ли когда появится. Человек же в очках сказал, что хочет забрать Лизу с собой и сам доставит её на остров, на что она стало мило отшучиваться - она сразу не признала в нём Глиста. Тогда он снял шляпу с очками, и Лиза закричала – перед ней сидел постаревший Гурвич. Он был гораздо старше её ровесника, которого она в последний раз видела лет десять назад – за эти годы он постарел так сильно, будто прошло не десять, а целых двадцать с лишним лет. «Тебе там будет хорошо» - сказал он, и перед Лизой всё померкло. Но только на миг. Тотчас она оказалась возле каменного истукана, где её снова ждал Глист, только этот был наоборот – намного моложе того, каким он должен был быть на самом деле. Она стояла на земле с мелкой травой, а впереди накатывались на берег волны. От Москвы и офиса ничего не осталось. Пока она приходила в себя после фантастической смены обстановки, Глист кому-то позвонил, и вскоре появился ещё один молодой Гурвич, который вежливо поклонился и повёл её к видневшемуся поблизости зданию с множеством пристроек. По дороге он не проронил ни слова и вёл себя так, словно выполнял работу проводника и проделывал её далеко не в первый раз. Во дворе здания шныряли сплошные Глисты разного возраста, лишь кое-где попадались незнакомые люди – одни убирали территорию и подстригали кусты, другие перетаскивали что-то в больших коробках. Внезапно среди массы Гурвичей Лиза увидела саму себя, совсем юную и беззащитную, и потеряла сознание. Два Глиста подхватили её на руки и куда-то потащили. Очнулась она в светло-сером кабинете с тремя Глистами. В это время из кабинета выводили ещё одну Лизу. «Привет. Нам нужно держаться вместе» - успела сказать та. Глисты же начали наперебой разрисовывать прекрасное будущее, ссылаясь на то, что хозяева на планете скоро будут только одни они, а хозяйками непременно желают видеть исключительно Клюквиных, если, конечно, те будут во всём им потакать. Они, как любые нормальные мужчины, нуждаются в любви и ласке, а её может дать только одна женщина – Лиза Клюквина. Для этих целей Клюквины приглашены сюда в большом количестве, каждому Глисту – по Лизе. Самые уютные места и самые красивые дома будут в их распоряжении. Лизы, ведущие себя разумно, будут иметь возможность сами выбирать место проживания и великого учёного Гурвича, будь то по возрасту или по каким другим критериям. А те Лизы, которые станут выказывать свой норов и артачиться, будут наказаны и сосланы в области с плохим климатом и унылыми пейзажами. Они ещё долго расписывали рай на Земле, где счастливы только двое во множественном числе. В конце концов, Лиза из турфирмы, не понимания, откуда на свет явилось столько ненавистных ей людей, чуть было снова не потеряла сознание, но внезапно какая-то сила наполнила её и превратила обморочное состояние в неудержимый гнев. Она устроила такую истерику, что Глистам впору было самим свалиться на пол. В результате она попала в помещение, которое служило чем-то вроде распределителя Лиз. Там она познакомилась ещё с тридцатью пятью Лизами. В один момент все они устроили самый настоящий бунт: угрожали, оскорбляли, исходя криками, и колотили по стенам. Тогда, с целью их урезонить, в распределитель ворвались злые Гурвичи и начали всех расстреливать из какого-то ручного прибора, после чего старшая Лиза Клюквина, как и все присутствующие в хижине Лизы, оказалась в пустыне, а затем в городе Ботсваны Мауне. Из всего сказанного Лизы сделали вывод: Эрик Гурвич каким-то образом получил способность перемещаться во времени и пространстве и воспроизводить себе подобных. Таким же образом он проделывает эти операции и с ними. А сюда, в Маун, они сосланы из-за сильного упрямства и сопротивления. Всего же в африканском городе на данный момент находится более сотни Лиз. Вошёл Нтанта и как мог сообщил, что идёт хозяин. - Эта свинья ещё мнит себя хозяином?! – возмутилась одна из прибывших Лиз. - Ещё как мнит, - откликнулась самая молодая Лиза. – Но самое интересное, что он мнит себя нашим хозяином. Только и ждёт, чтобы при его появлении мы склонили головы и произнесли: «Добро пожаловать, наш повелитель». - Ну уж, дудки. В его гареме Лиз я быть не собираюсь, - заявила одна из новеньких. - И я тоже, - поддержала другая. - Да о чём вы говорите? – вмешалась Лиза старшая. – Никто из нас не собирается ему подчиняться. Не забывайте, что мы все - одна личность. И мы все будем искать выход. Он должен быть. - Выхода у вас нет, - донёсся голос извечного врага, тихо приотворившего дверь, - разве что повеситься. – Он стоял в проёме, опёршись плечом, и криво улыбался. – Так что выбирайте: прелести того света или… любовь со мной. - Вешаться мы не собираемся, - сказала Клюквина старшая. – Мы будем истреблять тебя самыми зверскими способами, как можем: резать, травить, топтать, душить – пока ты весь до единого не исчезнешь. Мы объявим тебе планетарную войну и победим в ней. - Ну-ну. Перед тем, как объявить войну, я приглашаю вас в здание краеведческого музея на всеобщее собрание. На повестке дня несколько вопросов, один из них – ваша дальнейшая судьба. Те, кто будут продолжать упорствовать, вероятнее всего отправятся в места, куда Макар телят не гонял; короче говоря, Маун в сравнении с этими местами - райский уголок. И там вы бездельничать не будете. Там вы будете рабской силой, которой нам не хватает. А если и подневольный труд вас не облагоразумит, у меня есть в запасе ещё пара-тройка методов заставить меня обожать. Итак, ровно через час в музее. Новоприбывших это тоже касается. Гурвич ушёл, а одна из казанских Лиз спросила: - Откуда он знает, что мы новоприбывшие? - На вас нет отличительных бейджей, идентифицирующих личность по времени нашего мира. Да и у него здесь налажена своя система слежения, - пояснила старшая Лиза. - Не пойму, почему вы ему подчиняетесь? Носите бейджи, вообще говорите с ним. Сейчас бы напали на него все шестером и глотку перегрызли. Никто ведь не мешал. - Бейджи нам самим нужны, чтобы отличать себя от другой себя. А нападать ещё рано, необходимо разработать серьёзный план по уничтожению Глистов, кое-что выведать, подслушать, кое с кем поговорить, возможно, даже притвориться согласными на его предложения. Истреблять их по одному принесёт мало пользы, да и у Глиста всегда наготове его прибор: нажмёт – и нас нет, в лучшем случае окажемся где-нибудь в полярных снегах. Будем действовать хитрее. - Когда же мы будем действовать, девочки родные? – затрепетала одна из новых Лиз. - Скоро, - сказала Лиза старшая. – Чтобы не случилось, мы всегда будем долго и упорно сопротивляться. Остров Пасхи. Резиденция высшего органа планетарной власти - власти Гурвичей, располагалась вдали от материков, на загадочном и одиноком острове Пасхи. Зал заседаний, рассчитанный на две с половиной тысячи мест, постепенно заполнялся. За центральным столом восседал самый главный Гурвич, он же самый старший по возрасту. Рядом с ним устроились ещё несколько Эриков Геннадиевичей, чьи года немногим отличались от Главного. Все они терпеливо ждали, когда в назначенный час в зале не останется свободных мест. Сбор региональных министров и руководителей ведомств не был вызван чрезвычайными обстоятельствами - предстояло обычное ежемесячное плановое собрание, однако Гурвич Первый вовсе не находился в благоприятном расположении духа и нервно стучал костяшками пальцев по столу. В конце концов он приподнялся и при шумном неспокойном зале провозгласил: - Я приветствую вас, конгениальные Гурвичи, и призываю всех к абсолютной тишине. Надеюсь, с собой мы найдём сегодня общий язык. Тем не менее, проглядываются пустые места в зале, и меня это факт очень беспокоит: задерживаться на заседание без уважительных причин непозволительно. Прошу связаться со всеми опоздавшими. Дисциплинированность и доверие друг другу – важные звенья, прочный фундамент нашего будущего благоустройства. Сегодня рассмотрим главные вопросы и ряд второстепенных, - сразу замечу, второстепенные они на первый взгляд, и в любой момент могут стать для нас краеугольными вопросами. Итак, перед тем, как начать, хочу уточнить, сколько из членов совета отсутствуют. Гурвич ДДК 25, доложите обстановку. С кресла поднялся один из молодых Гурвичей, присутствующих на заседании. Он исполнял роль секретаря на пленуме. - Патрон, отсутствуют четверо: АЖИ 04, АИА 12, АБВ 21 и БЗК 30. С ними в данный момент устанавливается связь. Все десять гурсиверов центра свободны и ждут приёма. - Больше других меня волнует отсутствие Гурвича АБВ 21. Последний контакт с ним вызывает тревогу. Однако ж, начнём в его отсутствие. На повестке дня: отчёты по ведомствам и регионам, отчёты по научным исследованиям. В центре внимания следующие моменты: научная оценка новых данных в дроблении полусекунды, эксперименты по прыжкам в будущее, поиск хроносфер будущего, недоработки в создании хронобомбы. Проведём тщательный дискурсивный анализ этих и другим проблем и займём наши мысли и силы самыми насущными и неотложными делами сегодняшних дней. Если первые три вопроса находятся в начальных стадиях изучения и поиска, то последний – в завершающей. Именно поэтому нам необходим Гурвич АБВ 21, как ответственный за организацию работ по созданию хронобомбы. В связи с этим обсуждение научных исследований пока придётся отложить до его появления. Помимо всего, предстоит поговорить о вопросах безопасности, о кадрах, необходимых нам для исследований, и, так сказать, поднять женский вопрос. Немаловажны отношения и между нами самими, надеюсь, всем известна ситуация с филиппинскими Гурвичами. А сейчас дадим первый ход Гурвичу ББИ 29. Что у нас за новости в Австралийском регионе? Названный Гурвич поднялся, подёргал плечами, пошелестел бумажками на столе и, глядя куда-то в стену, с прохладцей произнёс: - На вверенном мне континенте все отрасли развиваются успешно, конфликты между нами и населением сведены к минимуму, процессы стабилизации… Не успел ББИ 29 начать отчёт, как с места с возражением приподнялся Гурвич ББК 16 и перебил выступающего: - Знаем мы такую стабилизацию. Не успели захватить реальность, как стали распределять для себя места под солнцем. Каждый хочет иметь любимое дело и жить в красивом месте. Но нас слишком много, чтобы заниматься одним и тем же. А кто из вас пробовал за себя же выполнять обязательную работу где-нибудь в захолустных уголках Якутии или земли Франца Иосифа и не выражать при этом недовольства? - Сядьте, ББК 16! – постучал по столу Главный, оставаясь спокойным.- У вас ещё будет возможность высказаться. Мы находимся на пути становления, и потребности каждого Гурвича со временем будут удовлетворены с лихвой. - О да! - пропел возражавший Гурвич. – Чего-чего, а времени у нас предостаточно. Оно бегает за нами, как преданная собачка. - Продолжайте, ББИ 29. - Да, разумеется. Так вот, относительно основных и вспомогательных предприятий и организаций – все функционируют в полном режиме, от пищевых фабрик до научно-исследовательских заведений. В лабораториях по временному программированию в Сиднее отмечены первые успехи. О них я уже сообщал на прошлом пленуме. Конечно, с другой стороны, как правильно заметил наш коллега - не без того... некоторым Гурвичам руководство разными фабриками и заводами доставляет массу хлопот и вызывает неудовлетворение, но это необходимо вытерпеть. Оно и понятно, мы ведь физики, а не чиновники. Однако кто-то же должен этим заниматься. Мы отрядили на такую работу больше молодёжи, но у них и больше привилегий: роскошные особняки на берегу океана, нет нужды заботиться о насущных проблемах, больше свободного времени. К тому же, как отмечалось на предыдущих собраниях, мы не перестаём проводить работу по постепенной замене Гурвичей, занимающих неугодные душе посты. В других реальностях подбираются надёжные и толковые руководители, а Гурвичи переводятся в сферы научных изысканий - там, где, собственно, им и место. - У вас на многих предприятиях есть проблемы с рабочими и служащими, - напомнил Гурвич Первый. – Недовольства, забастовки, даже бунты с попытками нападения на хозяев. С чем вы это связываете? - Подневольные люди всегда чем-то недовольны. Раньше многие жили в другом мире, занимались другой работой, принудительный труд для них казался страшным сном. Резкая перемена часто взрывает взрывоопасные характеры. Однако же все восстания были успешно подавлены, зачинщики отправлены в иную хроносферу, взамен подбираются другие. Отбор новых служащих постоянно совершенствуется. Это мы вначале из-за нехватки рук забирали кого попало, но со временем подозрительные индивидуумы будут изъяты, а на смену придут верные нам люди. - А у меня другие сведения и, соответственно, соображения по этому вопросу, -заявил один из Гурвичей с места. - Какие же? – заинтересовался Главный. - Вот какие: служащие, рабы, рабочие, называйте их, как хотите, но все эти необходимые элементы стали возмущаться, идти наперекор, выражать недовольство и бунтовать, потому что перестали бояться смерти. Ранее их усмирял страх исчезновения, с которым они сопоставляли абсолютное небытие или ад кромешный, да попросту боялись рассыпаться на атомы и навеки сгинуть. Однако теперь всё по-другому: у них появилась надежда, они прознали, что исчезновение под лучом хронопульта не есть смерть, а всего лишь перемещение в другую реальность, где можно существовать, и существовать, не работая на нас. Эта информация, которой они овладели, может дорого нам обойтись. И распространится она в нашем мире довольно быстро, уверяю вас. - И получена она была от нас самих. Кто же ещё мог её выболтать? – сделал вывод Гурвич Второй, сидевший слева от Главного. - Или от ваших любимых Лиз, которых осведомили те же Гурвичи,- поправил Гурвич Третий, сидевший от патрона справа. - Непростительная оплошность! – сурово произнёс Главный. – Виновные должны быть найти и наказаны. Карать себя - не такое уж непристойное занятие. Какой вы видите выход из создавшегося положения? Один из Гурвичей поднялся. - Гурвич ВБЛ 27 прав, - сказал он. – Результаты этой неосторожности уже дают о себе знать. Я приведу примеры по африканскому континенту: за последние три месяца в одной Южной Африке более двухсот нападений подчинённых на хозяев. Тридцать восемь Гурвичей погибло. Поэтому… - В Центральной Америке погиб 81 Гурвич, - раздался голос из зала. – И что толку, что мы перешли в режим полной аннигиляции бунтовщиков, без их перемещения. Они всё равно думают, что их не убивают, а переносят. Если вера их возрастёт до некой критической точки, нам придётся уничтожить всех и отправиться на отбор новых. - Поэтому я предлагаю пустить в ход огнестрельное оружие, - продолжил предыдущий Гурвич. – Вид трупов повлияет на бунтовщиков посущественней, чем обычное исчезновение. - Насколько я себя помню, мне ни разу не приходилось касаться этих металлических игрушек. Даже в тире не стрелял. Или у других Гурвичей дела обстоят иначе? - Главный Гурвич едва заметно ухмыльнулся. - Научимся. Не затейливое ремесло, - сказал ББК16. - Учиться, конечно, нужно, - согласился патрон. – Только нам как воздух необходима армия и дисциплина в ней. Тех воинских подразделений, которые имеются на данный момент, явно недостаточно. Сегодня же вынесем этот вопрос на обсуждение и выделим ряд Гурвичей для его решения. Прежде, чем к этому перейти, хочу выслушать Гурвича, ответственного за Южную Америку. Эрик БСД 13, мы уже наслышаны о том, что в вашем регионе произошло самое крупное восстание на планете со времён нашего правления. Как обстоят дела на сегодняшний день? - Неопределённо, патрон. Организатором является некий Зихао Шен, отобранный Гурвичем ГЖГ 30 Р 24 + в Китае. Шен работал на одном из объектов, ориентированном на изготовление сверхмощных хронопультов, предназначенных для применения в других реальностях. Не более месяца назад он хитро подготовил массовый побег с истреблением большого количества Гурвичей, работающих в этой зоне и прилегающим к ней областям. В ближайших районах повстанцам удалось уничтожить почти всех нас. Одновременно в союзе с ними были задействованы силы с соседних военных объектов. Почти три тысячи рабочих соединились и двинулись к побережью Атлантического океана, по пути вступая с нами в вооружённые конфликты. Дабы их уничтожить, мы организовали отряд Гурвичей и вместе с солдатами боливийского подразделения пытались подавить восстание. - И что из этого вышло? Отчитывайтесь, отчитывайтесь, несмотря на то, что все знают, что произошло. Раскройте тайны своей специфической стратегии в борьбе с нашими убийцами. - Нет, патрон, никакой стратегии у нас не имеется. Вместе с хронопультами солдатами использовалось огнестрельное оружие, но, к сожалению, у нас потерь больше, чем у повстанцев. Как известно, им удалось выйти к океану и захватить порт, который-то и захватывать-то было нечего – его контролировали пара десятков Гурвичей и вверенные им люди. - Где теперь бунтовщики? И какие их конечные цели? Вы знаете? - Это нетрудно предположить. На их месте единственной разумной целью будет возвращение в прежнюю жизнь. Эта цель, понятно, недостижима, разве только мы сами отправим их в другую реальность. Остаётся одно: уничтожение всех Гурвичей и, как следствие, мировое господство. - Ну, это вряд ли им по силам, - сказал Гурвич Первый. – Несмотря на то, что у меня отмечено ещё одиннадцать подобных мятежей на планете, я уверен в этом. Нужна немедленная передислокация военных частей. И вот что: единая армия должна быть создана незамедлительно. Солдаты её - хорошо обучены и дисциплинированы. Их командование – тем паче. Делайте с ними, что хотите – запугивайте, зомбируйте, – но они обязаны служить нам, как верные роботы. Помимо того: мы тут со старшими Гурвичами посоветовались и написали список учёных, которых в срочном порядке надлежит перетянуть к себе; здесь известные биологи, химики, математики, физики других направлений и тому подобное. Они для нас также немаловажны. Во всяком случае, на данном этапе не менее значительны, чем армия. Однако ясно ещё и вот что: как бы вы ни хотели, нам придётся совершенствоваться во всех областях и не гнушаться никакого труда. Необходимо выработать чёткую стройную систему, при которой мы сами будем выполнять все работы. Ведь Гурвичи не собираются сидеть на месте и жить сегодняшним днём, а намерены двигаться дальше в будущее. А будущее мне видится таковым: уничтожение всех плебеев и, как результат, устранение армии. Нам ни к чему лишние люди в будущем. Овладев всеми доступными знаниями на земле, всем человеческим опытом, мы перестанем нуждаться в лишних людях. Надеюсь, все со мной согласны? – Не дожидаясь реакции, Главный ответил на свой вопрос сам: - Ещё бы не согласны, ведь мы едины, - можно сказать, один организм, с абсолютным тождеством взглядов. Итак, в будущем, возможно и не ближайшем, останутся только Гурвичи, Клюквины и их многочисленные дети. Не об этом ли мечтал каждый из вас? Гурвичи молча закивали. - Как, кстати, обстоят дела с Клюквиной? Я самый старый из вас и меня уже этот вопрос мало интересует, но я прекрасно понимаю тех, кто помоложе. Насколько Лизы стали податливее? Кто ответит на этот вопрос? Один за всех. - Я отвечу, патрон. – Вызвался самый молодой из присутствующих Гурвичей. – Я располагаю достаточными сведениями из разных точек. - Будь так добр. Раз уж затронута эту тема, - а она, как я понимаю, существенна как в сексуальном, так и в психологическом плане, - то ответь мне, старику, насколько Лизы Клюквины необходимы нам, однолюбам, в построении нового общества Гурвичей? - К несчастью, патрон, с ними гораздо больше проблем, чем мы могли предположить. На данный период времени в нашу реальность перемещены около восьмидесяти пяти процентов Лиз. Примерно лишь каждая двадцатая Лиза вроде как смирилась с проживанием с нами, остальные остаются неприступными. К ним не подходит ни методика кнута, ни пряника. Они стойко терпят любой вид наказания и пренебрегают любого рода предложенными развлечениями. - Объясните мне, Эрик, старому дуралею, как может один и тот же человек вести себя по-разному? Эта каждая двадцатая Лиза, к какой возрастной категории относится? - Они разновозрастные, патрон. К тому же, из этих смирившихся Лиз большая часть просто намного хитрее остальных. Не исключено, что их податливость лишь средство для получения от нас интересующей информации. Есть свидетельства, что некоторые Гурвичи уже клюнули на эту удочку. - Безобразие. - Это ещё не всё. Часть Лиз не только отвергают Гурвичей, но и заводят романы с другим населением планеты, среди которого организаторы и подвижники мятежей, умело пользующиеся полученной информацией от Клюквиных. - Неслыханно!.. - И это ещё не всё. Среди Клюквиных есть самые коварные Лизы, способные на убийство. Известны случаи не только покушения, но и, скажем так, мужеубийства. Гурвичи погибают от ядов и просто от ударов ножом, а Лизы-убийцы после своих злодеяний скрываются где-нибудь в лесах и сливаются там с беглыми рабами, замышляя новые преступления. Мало того, известны два случая детоубийства. Несколько Лиз, забеременевших от нас против своей воли, придушили рождённых младенцев. Всего же, насколько мне известно, от нашего сожительства с Клюквиными на данный момент родилось около 150 девочек и близко 200 мальчиков. Главный задумался, с полминуты помолчал и оглядел старших Гурвичей. Затем привстал и произнёс: - Ну и скажите теперь, руководящие Гурвичи, на кой ляд нам сдались эти Клюквины, которые не только суют нам палки в колёса, но и способны на кровопролитие – на истребление выдающегося рода? Я, разумеется, понимаю… любовь, чувства, всякая другая ересь, которая и мне была присуща несколько лет назад, но давайте трезво смотреть на вещи. Предлагаю убрать всех этих Лиз к чёртовой бабушке в другие хроносферы, или вообще аннигилировать, чтоб никому не достались, раз вы такие ревнивые. Неужели на них свет клином сошёлся? Да что вам стоит смотаться в другой мир, скакнуть во времени и найти себе приличную девочку? Ведь всё в ваших руках, хотите – королеву, хотите – проститутку. Да вы же можете легко перетаскать сюда всех женщин мира от Мэрилин Монро до Джины Лоллобриджиды, если захотите; а ту, которая надоест – с лёгкостью вышвырнуть обратно. Сдались вам эти Клюквины… Мы должны быть выше всяких чувственных соплей, а если кто не может обуздать свои животные инстинкты, пускай ублажает их посредством других женщин. Секретарь, запишите этот вопрос в очередь на голосование, сегодня же с ним покончим. - Патрон, - обратился к Главному один из Гурвичей. – Выселение Лиз может вызвать высокую волну возмущения. И без того из-за них некоторые Гурвичи враждуют между собой. В возрасте желают помоложе, молодые затем ревнуют и… пошло-поехало. Некоторым вообще одной мало… - Тем более с ними надо кончать… И что значит враждуют? Как можно враждовать с самим собой? Мы переместили сюда основную часть Лиз, неужели всё равно не хватает? С ума сойти. Может, каждому Гурвичу выделить ещё по целому гарему Лиз? Я и не подозревал, что раньше мог быть таким ненасытным… - Они вроде бы одинаковые, но какое-то неуловимое отличие всё же имеется, да и характер немного разнится, видимо, это зависит от того, в какой эмоциональный период они были сюда доставлены. - Ладно, не говорите чепухи. Сорвите с них со всех бейджи и всё различие пропадёт. Я не навязываю никому автократический режим, но сегодня же проголосуем за их изгнание. И это будет совсем не провизорное решение. - Конфликты между нами не такая уж и редкость, - произнёс некто, не поднимаясь и не прося слова, - и они происходят не только из-за Лиз. За Гурвича Первого отреагировал Гурвич Третий: - Судя по тону и манерам, именно ты и являешься представителем группы конфликтующих Гурвичей. Не так ли? - Отнюдь, патрон, - ответствовал Гурвич с бейджем ББК 16. – Просто я острее ощущаю эту ситуацию. Не знаю, насколько концептуальна глубина противоречий, будь то разные места проживания, разные занимаемые должности, возрастной вопрос, однако факт остаётся фактом, и от этого никуда не деться. Иной Гурвич старше другого на каких-то полсекунды, а уже начинает качать свои права, прикрываясь правом старшего. И это симптомы не единичного характера, в этом есть некая закономерность. - Выяснять отношения с самим собой – по-твоему это закономерность? – спросил Гурвич Третий. - Анализируя контакты между Гурвичами, предположу, что это обоснованная закономерность, и противостояние может возрасти – уже возрастает – в антагонизм целых группировок Гурвичей. На Филиппинах образовался целый клан Гурвичей среднего возраста, считающих, что право верховной власти на земле должно принадлежать им. Помимо этого они имеют ещё ряд требований, не отвечающих общему делу Гурвичей и не вписывающихся в общие правила нашего жизненного уклада. - О филиппинских Гурвичах мы и собирались поговорить, - сказал Главный. – Они уже больше месяца не выходят на связь, и один Хронос знает, что у них на уме. В конце концов, не собираются же они воевать против нас? ББК 16 заметил по этому поводу: - Интересная будет тема для размышлений: война против самих себя. Когда ещё придётся уложить парочку отвратительных созданий, которыми являешься ты сам?! - Да уж, - недовольно покачал головой Главный и вопросил остальных: - А вы чего молчите? Я хочу слышать голос каждого. Что вы собираетесь предпринимать в такой ситуации? Надеюсь, среди нас, в основном старшего поколения, принявших на себя обязанности руководителей, нет недомолвок и тайных умыслов? Или всё-таки есть? Среди Гурвичей двух мнений быть не может. Или вы готовы поубивать друг друга ради власти, бабы, физики и роскошного особнячка на берегу моря? Главный прекратил свои возмущения, так как двери конференц-зала распахнулись, и в проёме возник ещё один Гурвич. Взгляд его выражал тревогу. Он обвёл глазами присутствующих, а затем устремил взор на Главного. - Не вижу вины в твоих глазах, АБВ 21! - сказал тот. - На столь важные мероприятия не опаздывают. По крайней мере, предупреждают об опоздании. Что тебе мешало сообщить о задержке по хронопульту? - Виноват, патрон. Я принёс не очень хорошие известия, кроме одного… На территории Евразии складывается чрезвычайная обстановка… - Что ещё за обстановка? Эпидемия чумы? Потоп? На нас напали инопланетяне? А может, Европу захватили филиппинские Гурвичи? Мы только собирались разобрать их по частям. Ну, договаривай АБК 21. Проходи в зал и объяснись, как можно понятнее. Вошедший Гурвич сел вместе со всеми, громко выдохнул, вытянул сжатые в кулаки руки, стукнул ими по столу и открыл рот для своего сенсационного сообщения. Однако Главный его опередил и, предчувствуя явно что-то нехорошее, по-дружески посоветовал: - Эрик, не волнуйся. Не существует ничего такого, с чем бы мы не могли все вместе справиться. Начни с приятной новости, как я понял, она у тебя имеется. - Как скажете, патрон. В научном плане новость без сомнения приятная – мы закончили создание хронобомбы. Буквально несколько дней назад. Я сразу не счёл нужным вас информировать, надо было избавиться от шероховатостей и погрешностей, но сейчас смею заявить – она готова, теоретически готова. - Это замечательно. Когда будут испытания на практике? И где вы её собираетесь испытывать? - В других хроносферах, естественно. У нас вроде бы всё просчитано, но эффект всё равно непредсказуем. - Так просчитано или вроде бы? - Просчитано, патрон. - С расчётами вашими мы хорошо ознакомлены. Есть детали, конечно, которые придётся обсудить, но, думаю, не сегодня. С практикой пока повремените, эффект может быть и на самом деле непредвиденный. В течение месяца соберём симпозиум и там решим все вопросы с хронобомбой. Теперь давайте о том, чем вы встревожены. АБВ 21 смотрел в стол, не поднимая головы. Затем сказал: - В нашем мире обнаружен Фельдман. Главный оставался невозмутим. - Ну и что? Я сам давал распоряжение забрать в наш мир несколько Фельдманов. Он не глуп, хоть и сволочь. - Патрон, это не тот Фельдман, которого мы контролируем. Этот Фельдман, точнее, Фельдманы, прибыли сюда без вмешательства Гурвичей. И с ними люди из нашего института: Малис, Мартусевич, Кузякин, Лукашенко, молодой Свирский, даже лаборанты. Все они тоже объявились не в одном лице – их множество. Мало того, с ними целый ряд неизвестных вооружённых субъектов, рабочих нашей реальности и целые толпы Лиз. Они действуют осторожно, но уже ясны их намерения – вернуть себе мир Гурвичей, а нас истребить, как захватчиков. Хладнокровие по-прежнему не покидало Главного. Он спросил: - Почему вы сообщаете об этом событии с опозданием? - Виноват, патрон. Чтобы не преподносить вам искажённую информацию, мы в спешном порядке решили выяснить причины их появления в нашем мире. - И что же? Выяснили? Откуда тут мог взяться этот старый козёл? - Есть две версии их появления у нас. - А должна быть одна, - не согласился Главный. – Единственно верная. - И всё-таки: одна заключается в том, что машина перемещения во времени и пространстве была изобретена ими самими, с участием непосредственно Евгения Свирского, талантливого аспиранта, а в будущем и доктора наук. - Постойте, АБВ 21, - перебил Гурвич Первый. – Эту версию можете сразу отправить на свалку неудачных мыслей. Потому как, если даже это и произошло бы, в чём я, собственно, глубоко сомневаюсь, реальность Гурвичей вычислить практически невозможно; к тому же попасть к нам можно разве что через нами же пробитый туннель. Они ведь из прошлого, не так ли? - Да, патрон. - Тем более. Мы сами до сих пор никак не поймаем хроносферы будущего, а они… Нет, отбросим эту версию. Следующая. - Вы правы, патрон. Следующий вариант наиболее близок к истине. Мы допустили серьёзную ошибку. Она заключается вот в чём: когда все мы перемещались в мир А, то параллельно с этим убирали отсюда огромные массы людей в одну из хроносфер – мир W. Убирали и сильно не задумывались, что там будет происходить. Из мира А мы убрали и Фельдмана со всеми сотрудниками института. Не скажу точно, в какую именно точку переместили Фельдмана и Свирского, но, попав в мир W, они тут же уразумели, что произошло. Возвратившись в институт, они, естественно, обнаружили там самих себя и, как следствие, окончательно пришли к выводу, что их перемещение - дело рук Гурвичей. И вот тут обнаруживается наш просчёт. В мире W, который на тот момент только заполнялся двойниками - а сейчас там от них деваться некуда, - они встретили Гурвича, причём не того Гурвича, который далёк от открытия, а Гурвича, стоявшего на его пороге. Не имею понятия, почему именно этот мир был выбран для ссылки, но такое решение оказалось не совсем удачным. - Но Гурвичей этого возраста мы забирали самыми первыми. - Забирали, да не забрали. Я проверил всю статистику по этому вопросу. Мы до сих пор ещё не забрали некоторых Гурвичей-детей и молодых Гурвичей. Среди оставшихся числятся и Гурвичи пожилого возраста. Их, конечно, ничтожно мало, но среди них как раз Гурвич мира W. Поразительное и нелепое совпадение, что мы выбрасывали людей именно в тот мир, откуда до сих пор не забрали Гурвича. - Вы уже отправили туда одного из нас, чтобы его забрать? - Естественно. Сразу же, как выявили здесь гостей. Однако там он нами обнаружен не был. Удалось выяснить следующее: после появления в мире W второго Фельдмана, ведущие учёные института осторожно взяли в оборот тамошнего Гурвича, который, ещё ничего не подозревая, был озадачен лишь тем, как закончить свою работу, и вместе с двойниками использовали его в своих интересах. Понимая, что вернуться в мир А двойники могут только с помощью нашего открытия, они стали всячески содействовать единственному там Гурвичу. Как в моральном, так и в финансовом отношении. Они стали его лучшими друзьями. Скрывая всеобщее положение дел и существование двойников, умножающихся по миру с каждым днём, Гурвича просто изолировали от внешнего мира. Ему предоставили все условия для скорейшего создания машины времени, выдав в распоряжение секретные лаборатории, - чего он, собственно, всю жизнь и хотел. При этом они, безусловно, контролировали процесс его деятельности и следили за каждым его шагом в сторону обуздания времени. Когда он интегрировал все свои мини-открытия и машина была готова к изготовлению, они были тут как тут. Разумеется, Гурвич защитился с блеском и остался тем чрезвычайно доволен, однако весь механизм открытия был известен уже не только ему одному. А Фельдманы и им подобные сразу же поставили на конвейер изготовление гурсиверов и хронопультов, которые фактически ничем не отличаются от наших – разве что без взрывателя и детонатора. Несколько Гурвичей дружно вытянули платки и вытерли появившийся пот. Старший Гурвич, овладев собой, заметил при этом: - И всё-таки. Создав машину времени по нашему образцу, они могли проникнуть только в прошлое, да и то, лишь на своей струне. Оказаться в мире Гурвичей они могли только посредством нашего туннеля. Как они его обнаружили? - Не знаю, патрон. Возможно, Свирский… - К чёрту Свирского, он талант, но не до гениальности! - Какой номер у Гурвича-предателя? – спросили из зала. - В предательстве его нельзя обвинить, ведь Гурвич мира W ничего не ведал о наших планах. Его номер ББИ 29. - Все в зале перевели взгляд на австралийского Гурвича, выступавшего первым. Это был его номер. - Что вы на меня смотрите? – отреагировал тот. – Да, это Гурвич моего дня, только и всего. Для пользы дела могу сказать, что приблизительно в этот период жизни Гурвичи и без того были наиболее близки к Фельдману. - Скажи, Эрик АБВ 21, в каких местах сейчас наибольшее скопление этого вражеского десанта? – спросил Главный. – У тебя имеются такие сведения? - Да, патрон. Мы действовали оперативно, смею доложить с достаточной долей точности: в основном их люди сосредоточены в трёх регионах – на территориях Польши, Турции и южного Китая. Главные силы сконцентрированы именно там. Скорее всего, там же и места их высадки. Считаю нужным немедля произвести тотальную мобилизацию и ударить именно в эти точки, пока они не расползлись по всей планете. - Вы пытались отыскать приёмники, на которые они высаживаются? - К ним уже засланы агенты разведки, но пока результатов никаких. - Надо понимать, они собираются истреблять нас нашим же методом – отправлять в другие хроносферы. - Они уже это делают, патрон. И используют не только хронопульты, но и современное огнестрельное оружие. По конференц-залу прокатился шумок неодобрения и тревоги. Главный Гурвич старался соблюдать спокойствие. - И чем же вы, то есть мы, будем ударять по этим местам высадки? - Вариантов много, патрон. Один из них…. Не знаю, как вы к этому отнесётесь… - С пониманием. - Это, собственно, тот случай, который поможет испытать нашу только что созданную хронобомбу. - А где гарантии, что её применение не повредит нашей реальности? - Этот вопрос нам предстоит обсудить. - К сожалению, у нас, королей времени, нет времени на долгие обсуждения. Придётся решить все проблемы сегодня и в этом зале. В течение нескольких часов мы с вами должны разработать стройную и чёткую стратегию по очищению нашего мира и полной его изоляции от чужаков. Полагаться и верить никому, кроме нас, уже нельзя. Истреблять всех подряд – таково теперь непременное условие наших действий. Всё остальное – после победы. – Главный привстал. – Объявляю часовой перерыв. За это время каждый из вас должен обдумать и затем изложить свои идеи по создавшейся ситуации. Что ж, друзья Гурвичи, как бы нам того не хотелось, мы с вами на пороге всемирной темпоральной войны. Франция. Марсель. В комнате ощущался запах апельсинов и вареной кукурузы. На передвижном столике стоял недопитый томатный сок, лежали разбросанные плитки шоколада и разорванные пакетики чипсов. День рождения Люсьена удался, и он был весьма им удовлетворён; событие произошло три дня назад и сейчас на столе красовались остатки праздничной трапезы, а в комнате царствовал кавардак. За эти дни Люсьен ни разу не удосужился выйти из дома, даже из своей спальни высовывал нос за редким исключением. Сейчас он сидел на диване, скрестив ноги, слушал свой любимый рэп, пил пиво с чипсами и одновременно с этим тупо перещёлкивал программы телевидения. Мать Люсьена, уставшая от индифферентности сына, зашла в его комнату и сообщила: - К тебе пришли. Ей пришлось повторить дважды. Наконец, на мгновение сняв наушники, он кивнул головой и снова ушёл в себя. Скоро рядом с ним появились его друзья – Амели и Оливье. Оливье первым делом освободил уши друга от музыки и только затем поздоровался. - А, это снова вы, привет. – Люсьен не удивился, не обрадовался и не расстроился. Словно появление их в его квартире имело хронические корни. - Мы пришли тебя поздравить с прошедшим днём рождения, - объявила Амели. - Опять?! – вскинул брови Люсьен. – По второму разу? Чудненько! Я завсегда готов получать подарки. - Два раза подарки не дарят. Но мы сделаем для тебя исключение, - сказал Оливье. – На вот тебе антологический сборник из трёх томов. Здесь собраны лучшие рассказы и повести о перемещениях во времени. - Фантастика? Спасибо. Честно признаться, я больше люблю детективы. Ну, раз подарили – придётся почитать. - Придётся не только почитать, но и полюбить этот жанр, - наставительно произнёс Оливье. - С какой это стати? - Может, позволишь присесть? - Садитесь, конечно. Вчера вы тут до полуночи у меня сидели и разрешения не спрашивали. С каких это пор вы окультурились? - Вчера были не мы. - Естественно, вы - не вы, а я не я. Не пытайся меня разыграть – не получится. – Люсьен снова стал щёлкать пультом от телевизора, отвернувшись от друзей. Оливье резким движением выхватил пульт из рук и отбросил его подальше. - Не занимайся ерундой. Лучше вглядись в меня хорошенько. Ничего не замечаешь? - Ну…. Пожалуй, немного постарел со вчерашнего дня. Говорил тебе, меньше пива в брюхо заливай. - Не постарел, а стал взрослее, - уточнил Оливье. - А я тоже, по-твоему, постарела? – заинтересовалась Амели. Люсьен с подозрением, осторожно оглядел её с головы до ног. - Не постарела, но вроде как ещё выше ростом стала. Даже выше меня. Кто это тебя так за ночь вытянул? А ну, давай померяемся! Люсьен вскочил на ноги, но тут вновь в комнату заглянула мать и сообщила: - Я на пару часов уйду. А вы тут долго не засиживайтесь. Люсьен уже третьи сутки из дома не выходит. Идите лучше во дворе погуляйте, воздухом свежим подышите. - Это хорошо, что она ушла, - сказал Оливье, когда мать Люсьена удалилась. – У неё нервы могут не выдержать. А у тебя крепкие нервы, Люсик? - Крепче балок Эйфелевой башни. Чем ты собираешься их проверить? - Там, внизу, во дворе, ждут твои друзья. Желательно их сюда пригласить. - Какие ещё друзья?! Мишель и Розали? Не хочу я их видеть. Надоели уже. - Нет. Там Амели и Оливье. Пока Люсьен хлопал глазами, Оливье набирал на мобильном телефоне номер. - Алло! Оливье! Всё нормально, можете подниматься. - Что за примочка такая? – насторожился Люсьен. – Вам больше заняться нечем? - Нет, Люсьен, нам-то как раз и есть чем заняться, в отличие от тебя, - сказала Амели. – И мы пришли, чтобы тебе это занятие предложить. - Что за занятие? Писать на стенах наши имена? Или корчить рожи встречным прохожим? - Сейчас узнаешь. Иди, открывай, звонят уже. Люсьен выскользнул из комнаты подобно юркой рыбе, подозревая нечто интересное и загадочное. Обратно же он ввалился в комнату задом и тяжело рухнул на диван. Следом вошли Оливье и Амели. Теперь в комнате Люсьена находились две Амели и два Оливье. Из телевизионных динамиков доносились истошные вопли – показывали фильм ужасов; мертвецы лезли из могил и, припадая на одну ногу, с вытянутыми руками шли искать себе жертву. Люсьен отполз на дальний край дивана. Только что вошедшая Амели налила себе в стакан томатного сока и известила: - Я вчера не допила. В какой-то миг Люсьен осенился догадкой и процедил: - Я не знал, что у каждого из вас имеется по близнецу. Вы мне об этом не рассказывали. - А мы и сами не знали, - признался Оливье. – Знаешь, каково нам было, когда они обнаружились? Я лично чуть с ума не сошёл. - Ладно, - сказал Оливье, выглядевший чуть старше, - давайте ближе к делу. Я пригласил ещё одного Оливье и ещё одну Амели для наглядности. Чтобы ты, всегда недоверчивый Люсьен, увидев нас, сразу поверил моему рассказу. При определённых стечениях обстоятельств я мог бы пригласить к тебе ещё нескольких Амели и Оливье, но я пока не имею такой возможности, да и это будет излишним. В голове у Люсьена рождались тучи бредовых предположений. Одно из них он озвучил. Идея хромала на обе ноги, но, как ему казалось, спасительной и единственно верной. Он немного оживился. - А, понятно, - протянул недавний именинник. – Вам, наверное, удалось клонировать себя? Так? Гости молчали. Тогда Люсьен решился пошутить. - В таком случае надо было привести всех на день рождения, и каждого – с подарком! - Когда-нибудь так и сделаем. А теперь серьёзно. Мы, Люсьен, не клоны и не близнецы. Мы даже практически не знакомы. Ты уже обратил внимание на то, что я немного выгляжу старше, а Амели стала ещё выше. Знаешь, почему? Мы из будущего, Люсьен. Самое интересное, что это на самом деле так. Амели и Оливье, которые зашли позже, - твои друзья. Мы тоже друзья Люсьена, но немного другого – из нашего времени. Люсьен почесал за ухом. И зачем-то подёргал себя за нос. - Если б вас было в два раза меньше, я б ни за что тебе не поверил, а так… так деваться некуда. – Обречённость в голосе Люсьена говорила о том, что он бессилен в сложившейся обстановке и готов всему верить и всему подчиняться. – И как вы сюда попали? - Я старше тебя почти на полтора года. Однажды мы с тобой встретились и пошли к Амели в парикмахерскую. По дороге ты рассказал, что сразу в трёх местах видел некоего странного типа. Когда мы зашли к Амели, ты ужаснулся, так как в её кресле сидел снова этот тип, хотя по всем законам природы он не мог там находиться, ибо несколько минут назад уехал совсем в другую сторону. В арке бульвара Лоншам мы обнаружили ещё одного такого же субъекта и решили с ним разобраться. А дальше я исчез на твоих глазах, чуть спустя исчезла и Амели. Возможно, исчез и ты, но мы этого уже не видели. Точнее, не ты конкретно, а ты…. Ну, в общем, другой ты. Сам ты не можешь знать истории, которую я рассказываю, так как ещё не дожил до времени, когда она случилась. И, судя по всему, уже не доживёшь… - Что ты хочешь этим сказать? – забеспокоился Люсьен. - Только то, что с тобой этого может не случится. - А что случится со мной? - Не знаю. Но мы здесь, чтобы предложить тебе одно дело. Ты, естественно, в полном праве отказаться, но… - Какое дело? - Не торопи. Слушай внимательно. После того, как я испарился у тебя на глазах, я тут же оказался на одном из островов близ Индонезии. Там же очутилась и Амели. Помимо нас, на острове уже отирались перемещённые люди, и с каждым часом их становилось больше и больше. Они были из разных стран и подобно нам переносились на остров невиданным способом. Как выяснилось в дальнейшем, виновником всех исчезновений являлся один и тот же человек. В нашем случае - тип, за которым мы следили, в других – тот же тип, но отличающийся от самого себя возрастом. То есть каждая группа людей исчезала при нахождении рядом этого человека. Каким образом происходили исчезновения, до некоторых пор оставалось загадкой. - Он обладает способностью одним взглядом телепортировать людей? – предположил Люсьен. - Нет. Он обладает машинкой перемещения, которая представляет собой миниатюрную – размером с телевизионный пульт – машину времени. - Ого! Ничего себе! – воскликнул Люсьен. – Именно поэтому вы мне подсунули фантастические книги о времени? - Не подсунули, а подарили, - поправила Амели. - А машинку эту… можно у него отобрать? А вы точно уверены, что это именно машина времени? - Угомонись. Мы тебе её покажем, но позже. А пришли мы к выводу о машине времени с помощью одного российского академика, который ранее работал с этим типом в московском институте физики. Академик Фельдман, будучи человеком мудрым, сразу сообразил, откуда ветер дует и, как оказалось впоследствии, почти правильно предположил суть происходящего. Он сопоставил все факты, изложенные пострадавшими, и решил, что тип, нас переместивший – его зовут Эрик Гурвич – сделал величайшее открытие и разработал на его основе грандиозный и дерзкий план. Используя свою машину времени, он постоянно перемещался в прошлое и забирал оттуда самого себя немереное количество раз. Забирал в своё будущее, в одно и то же время. Таким образом, в одном времени этих Гурвичей собралось как собак нерезаных, а остальных людей осталось с воробьиный нос. Он их убрал, как меня и Амели, в одно из времён прошлого. В том времени нас ещё нет, но должны вот-вот родиться. - Постой, а как же я с твоего времени? Что стало со мной? - Не знаю. Скорее всего, он и тебя переместил, только в какую точку мира для изгнанных – неизвестно. Мы попали в одну из первых, так сказать, партий перемещённых, за нами последовали толпы других. Наверное, где-нибудь и твой Люсьен бродит там по свету. - Мне как-то страшновато будет, если я вдруг с ним встречусь. - Привыкнешь. Слушай дальше: после того, как академик рассказал, что с нами произошло, мы стали выбираться с острова. Вместе с Фельдманом и его сотрудниками, я, Амели, Вячеслав – это наш новый друг с Украин - добрались до Москвы, где академик устроил нам жильё. По пути к нам то и дело присоединялись новые люди, они появлялись прямо на приборе, который откопал в земле смышлёный и находчивый Вячеслав. Впоследствии все, кто был с нами, разъехались по своим странам, оставив друг другу личные данные для связи в будущем. Мы же домой торопиться не спешили. Сам понимаешь, - что бы мы сказали родителям? Мама, папа, здравствуйте, мы ваши ещё не родившиеся дети? Короче говоря, мы остались всячески помогать академику Фельдману. Фельдман же обработал тамошнего Гурвича, которого на удивление и на нашу надежду ещё не успели забрать в захваченный Гурвичами мир. Гурвич мира, в который мы попали, был на грани великого открытия, но о том, что задумали Гурвичи будущего, ещё ничего не знал, а сам ещё этот дерзкий план не выработал. - Погоди! – перебил Люсьен. – Ты меня совсем запутал своими Гурвичами. Можешь как-то попонятнее и покороче. Хотя бы помедленнее, я и без того уже с шариков съехал. - Хорошо, буду краток. Мы с Амели под руководством академика Фельдмана и ещё ряда лидеров стали вести подпольную работу по набору людей для ведения временной войны в мире, откуда были изгнаны. Конспиративно была собрана армия из добровольцев и тех, кто был выдворен из своего мира захватчиками Гурвичами, - тех, кто всегда готов поучаствовать в битве за правое дело. В этой армии состоим и мы с Амели. Подавляющее большинство людей обстановка в других мирах мало волнует, и им ни жарко ни холодно от того, что творится в мире их двойников. Таких мы строго не судим, пускай себе живут как жили. Однако предлагаем сражаться бок о бок практически всем. Разве это не благородно – помочь самому себе в другом мире? Сразу отмечу и обратную сторону: многих людей моей реальности, попавших в мир выселенных, тоже трудно сдвинуть с места - они сумели в нём совсем неплохо пристроиться. Напрочь забыв о священном долге по освобождению родины, они отыскали там самих себя, нашли с собой общий язык и живут припеваючи. Случалось и так: с нами на острове был один президент, по-моему, из Танзании, так вот, по слухам, он вернулся к себе домой, нашёл себя, тоже президента, только молодого, но никак не мог поделить с ним власть. Дело до драки доходило. Не знаю чем они закончили… Однако бог с ними, разговор не об этих людях. Нам в новом мире обустраиваться не хотелось, нам нужно было вернуть свой, родной мир. И вот, когда Фельдман с помощью Гурвича построил машину времени и был обнаружен туннель, который соединял два мира, началось массовое переселение обратно в будущее. Первопроходцы расставили там несколько приёмников, с помощью которых можно безопасно путешествовать во времени, вслед за ними последовали другие. Среди других были, конечно, я и Амели. Можно сказать, что мы тоже пионеры-первопроходцы, - но только в твоём мире. До нас здесь мог быть только один из Гурвичей, забиравший самого себя. И вот теперь сюда забрались и мы. В твоём мире нет приёмников - пришлось использовать гравитационные подошвы. Видал? - Оливье показал блестящую нижнюю часть обуви. – Вот так-то, друг. Война в нашем мире уже началась. Но очень уж хотелось поглазеть на самих себя. Когда ещё посмотришь себе в глаза не только в зеркальном отражении? Вот мы и отправились сюда с дозволения командования и с поручением завербовать ещё несколько человек на войну с Гурвичами. Мы выбрали мир прошлого почти что наугад и попали в твой. Ты рад? Люсьен вытер лоб ладонью и выдохнул: - Ф-ух. По идее я должен был вспотеть, но почему-то сухой. Рад я или нет, сейчас трудно сказать. Понятно одно: ты собираешься предложить мне стать волонтёром в вашей священной и безумной войне. - Правильно понял, друг. С хронопультом в руках будем отстреливать злодеев Гурвичей. Ты ведь всегда любил приключения. Разумеется, можешь отказаться, это, что ни говори, небезопасно, но всё же – вдруг второй Люсьен ещё находится в мире Гурвичей и скрывается где-нибудь в трущобах, загнанный и обездоленный. Или работает на Гурвичей как ломовая лошадь. А ты вдруг явишься и героически спасёшь его от невежественного диктатора. А? Каково? К слову сказать, мы набираем воинов первой темпоральной не только из мира для ссылок, но и из прошлого. Так что ты можешь быть не один, с тобой плечом к плечу будут сражаться сотни – тысячи Люсьенов! - И каждый получит по ордену героя или звание капитана или майора первой межвременной войны! - добавил второй Оливье. Глаза у Люсьена загорелись, но сердце подсказывало, что мероприятие это весьма и весьма рискованное. - Предложение, конечно, заманчивое, - мягко и уклончиво сказал он. – Только мне нужно ещё поразмыслить. - Тебя никто не торопит. Времени на обдумывание ещё достаточно. Трое суток. Затем мы отправляемся снова в будущее. Пока шёл разговор, вернулась мама Люсьена, осмотрела всех присутствующих и упала в обморок. Время и место неопределённое. Зеленоватое свечение растаяло где-то за горизонтом. Снова возникли очертания моря, тихого, уютного, лазурного. Вдали на воде образовалась тёмная точка, она медленно приближалась к берегу. - Вениамин Станиславович, лодка показалась! Фельдман не обратил на восклицание своего недавнего аспиранта ни малейшего внимания. Он устало опустил лучевик и тяжело сел прямо на сырую траву. Взгляд его был направлен в противоположную от воды сторону. - Надоело мне всё это, Женя. Устал я очень. Наверное, слишком долго живу. Возраст, Женя, это наглядный итог, следствие в битве со временем. Я уже и не рад, что ввязался в эту войну, в которой, похоже, не выиграл никто. Не рад, что всё затеял… - Это затеяли не вы, Вениамин Станиславович. Вы только пытались всё исправить, восстановить нарушенные законы природы и вернуть себе и другим отчий дом размером с планету. - И что из этого вышло? - Пока ничего, но ещё не всё потеряно. - Как крыс мы отстреливали этих Гурвичей, а в итоге воюем непонятно с кем и с чем, то ли с призраками, то ли с мертвецами. Мы бы как-то могли ужиться и в мире, куда нас этот скот переместил. А теперь… - Что вы такое говорите! Возможно, там и хватило бы места для всех временных двойников, но как же восстановление справедливости? Противодействие силам зла, их искоренение – это ведь дело чести, святая обязанность каждого! - Женя, милый Женя, для такого, как ты говоришь, противодействия, существуют молодые и здоровые, полные свежих идей, нашпигованные силами добра сыны Земли, я же…. я просто стар. Могу я в своём возрасте рассчитывать на покой, а не гоняться за этой толпой охамевших Гурвичей? - Можете, док, конечно, можете. Вы уже заслужили всё, что только можно, снискали себе славу повелителя времени, добились… - Перестань Женя, не надо меня перехваливать, тебе это не к лицу. Ты ведь прекрасно знаешь, что первый покорил время не я, а Гурвич, этот самодовольный тип. Я даже не второй; второй, Женя, ты – Евгений Свирский. Без твоих научных подвигов мы бы не приблизились к открытию Гурвича. Во всяком случае, ты самостоятельно расчленил время и подошёл к созданию приёмника по перемещению в пространстве. Я почти уверен, машину времени ты бы тоже изобрёл самостоятельно, без помощи этого сукиного кота. И самое главное, Женя, ты умудрился вычислить его временной туннель. Это самый настоящий научный подвиг! - Вениамин Станиславович, лодка уже в ста метрах от нас. И похожа она на индейскую пирогу, - доложил Свирский. – В ней всего один человек. Фельдман повернулся лицом к морю. - Неужели снова началось? - Не думаю. В атмосфере без изменений. - А куда все наши орлы подевались? - Все там, за холмом. Позвать кого-нибудь? - Не нужно. Сами поглядим, что за Чингачгук к нам пожаловал. Подплывая к берегу, человек с веслом пару раз обернулся. Его не смутило наличие на берегу людей. Он плыл прямо на них. Скоро стало ясно – в пироге Эрик Гурвич в возрасте, близком к пожилому. Фельдман вскинул лучевик, Гурвич на это и бровью не повёл, лишь апатично посмотрел на подошедшего врага-академика и занялся затаскиванием пироги на берег. - Застрелить меня хочешь, Веня? – невзначай бросил он. – Не настрелялся ещё? - Это запросто. Вот только этим от тебя и можно избавиться. – Он грозно потряс оружием. - Сильно уж расплодился. - То же самое могу сказать о тебе и о твоих хронобойцах. - Ну, мне до тебя далеко. Я себя и одной тысячной не собрал. - Да опусти игрушку, ты с ней смешно выглядишь, как медведь с пультом от телевизора… А, и твой аспирантик рядом с тобой… Верный пёсик. - Гурвич перевёл взгляд на Свирского. - Он уже давно не аспирант. - Быстро прогрессирует. - Потому как талантливей тебя будет. - Наслышан, наслышан… Ну что ж ты не стреляешь? Или обессилел совсем? И радости в твоих глазах мало… Чего не радуешься, академик Фельдман? Ведь твои хроновоины меня предостаточно уничтожили. Если я и сохранился на одну десятую – и на том спасибо. - Ты сам себя уничтожил. Нечего было целый мир под себя подбирать и хронобомбы в нём разбрасывать. Индивидуализм – это очень плохо, Эрик. А твой индивидуализм – клинический, это и вовсе никуда не годится. - Тебя никто не заставлял обманным путём красть моё открытие и совать нос в мою реальность! - В твою?! – Фельдман от таких слов закипел и ощетинился, фраза Гурвича заставила его настроить лучевик к бою. - Да, в мою. Я выбрал себе один-единственный мир из миллиардов других – собирался превратить его в Аркадию, но и тут от таких, как ты, нет покоя! - Ты не имеешь права называть его своим, хотя бы потому, что здесь жил я, а ты меня и миллиарды других невинных людей убрал отсюда своим чёртовым пультом! - Однако я никого не убивал, а просто переселял в другие места. Ты же влез в этот мир с оружием для убийства. Замечаешь разницу? - Мы возвратились сюда с тем же оружием, которое применял и каждый из вас. И истреблять тебя, как отродье, мы собирались твоими же методами. Однако в один прекрасный момент все хронопульты разом вдруг перестали работать. И только благодаря шестому чувству мы предусмотрительно взяли с собой огнестрельное оружие. И большинству оно оказалось по душе. Так или иначе, все едины во мнении - искоренять тебя надобно любыми способами! - У нас тоже огнестрельного в достатке. И только из-за вас мы перешли на примитивные методы уничтожения. - Нечего было изобретать и взрывать свои хронобомбы. - Ты повторяешься. И вообще, откуда ты знаешь о хронобомбах? - А ты думаешь, мы первого Гурвича встречаем в твоём лице? Нам уже твои рожи доложили, что неполадки с хронопультами, идиотская смена сюжетов - всё это последствия взрывов хронобомб. Сколько ж ты их взорвал? - Всего три. В тех местах, где обнаружились основные ваши скопища. Пространственные приёмники вы поленились рассредоточить по разным точкам, решили высадиться целыми легионами только в трёх определённых местах, вот мы и лупанули сразу в них … Теперь приходиться пожинать последствия этих взрывов. - Что же ты не предугадал эти последствия? - Я не успел апробировать бомбу, провести эксперименты, - явился ты со своей ордой, и мне пришлось испытывать её в спешном порядке. А что мне оставалось делать? Твоё появление меня возмутило. Намерения ваши были ясны. Мало того, что ты объявился сам в нескольких экземплярах, ещё и людишек каких-то с собой притащил – наёмных киллеров. Вот я с помощью бомбы и разорвал пространственно-временной континуум… - Люди со мной в большинстве своём те, кого ты лишил родной землицы… ну да ладно, что с тобой без толку языком трещать. Скажи лучше, когда твой пространственно-временной континуум, который ты разорвал, соберется обратно? - Вот этого я не могу сказать. Не знаю. Пока временные волны реже накатываться не стали, скорее наоборот. Из этого простой вывод: действие хронобомбы ещё не достигло своего апогея. Чем это закончится и закончится ли вообще - неизвестно. - Во всей этой чехарде виноват только ты. Гурвич, ты – хронопсих. - Если бы в своё время ты поддерживал меня и мои опыты, этого б не случилось. - Случилось бы. В тебе сидит гигантский ген человеконенавистничества. Рано или поздно ты бы всё равно использовал своё открытие в личных интересах. - Как сказать. - Да вот так и скажи. А заодно растолкуй, почему ты, завидев нас, не поплыл куда-нибудь подальше, а причалил здесь? Смерти ищешь? - Нет, не ищу. Скажу честно: с одной стороны, я спасался. Удирал. Мы были вчетвером - один Эрик совсем молодой. Нас накрыло волной то ли десятого, то ли одиннадцатого веков, и мы оказались внутри междоусобных разборок каких-то индейских племён, почти в эпицентре битвы. Когда мы обнаружились, оба враждующих племени ринулись на нас. Трое Эриков погибло, удалось сбежать лишь мне, вот почему я на пироге. - А с другой? - Что с другой? - Ты сказал, "с одной стороны", значит, есть и другая. - Я – один из филиппинских Гурвичей. - О! Да что ты! А я вот всё по-прежнему – Фельдман из Москвы. - Мы были когортой бойцов за новую власть, новые режимы, новое мышление, новые перспективы созидания; и мы бы добились своего, если б ты со своим охвостьем не нарушил границы нашей реальности. - Гурвич, ты не хронопсих. Ты извращённый, уродливый и ушибленный идиот. Ты даже сам себе противостоишь - разобраться в себе не можешь. - Ну, допустим, это характерно для каждого человека. Но сейчас о другом. В данном случае нам, филиппинцам, в этой войне с вами удалось кое-чего достигнуть. - Чего же именно? - Перемирия. И я плыл прямо на вас, чтобы предложить мир. - От имени себя одного или от всех филиппинских Гурвичей? - От имени всех Гурвичей. Точнее, не совсем от всех, а от той части, с которой удалось связаться. Блицкриг не удался никому – ни вам, ни нам. А дальнейшее кровопролитие абсолютно бессмысленно. Необходимо совместными усилиями справиться с последствиями взрывов, а затем прийти к компромиссу и начать реорганизовывать планету во благо всем. - Ох и пройдоха. Странно слышать от Гурвича такие речи. Не свойственно это тебе, хоть ты и филиппинец. Однако ж воевать на два фронта, тратить силы на тебя и давать отпор материализованным фата-морганам, признаюсь, порядком надоело. Мы сами только что после боя. Перед нами открылась одна из греко-персидских войн. Удивлённые нашим видом персы метали в нас стрелы и копья. Есть жертвы. Это продолжалось с четверть часа. Хорошо, что у нас есть оружие. Оружие будущего всегда превосходит оружие прошлого. Потом все исчезли. Пару убитых персов можно обнаружить вон там, за бугром. Они решили остаться в этом времени. – Академик, сам того не желая, говорил, словно хвастался. - А насчёт перемирия надо поразмыслить. На некоторое время это сгодится. Только я смутно себе представляю, как такое можно сделать в глобальных масштабах. Вследствие взрыва твоих бомб мы оказались разбросаны, как я думаю, по всему земному шару. И большими, и маленькими группами, а то и поодиночке. И вы, наверное, тоже. Где-то возможно перемирие, а где-то будет продолжать литься кровь. - Здесь с тобой ещё кто-то, кроме этого аспирантика? Свирский не принимал участие в разговоре, он ходил чуть поодаль, но всё слышал. - Если ты ещё раз назовёшь меня аспирантиком, - вспылил он, - я сгною твою мерзкую душонку вместе с потрохами, несмотря на предложенное перемирие! - Ух ты. Да он задиристый, с характером. – Гурвич говорил и глядел на холм. На нём появились люди. - После последней хроноволны нас тут пятьдесят восемь, - пояснил Фельдман. - Вон они сверху спускаются – отдыхали после сражения. Видишь, тебя увидели и зашагали быстрее. Гурвич разволновался. Фельдман заметил его нервозность и не спешил продолжать разговор. - Вижу с тобой Кузякин, Малис и два Мартусевича… - Мартусевича в нашей группе было три, один погиб. - Я его убил? - Нет, зулусы в 19 веке. Но ты, естественно, содействовал их появлению. - Ты подумай, - проскрежетал Гурвич, – и даже Лизы с тобой. - Целых четверо. А как ты хотел? Все против тебя. Их было больше, но несколько Лиз бесследно исчезли в хроноволнах прошлого. - Ты по-прежнему желаешь со мной расправиться или всё жаждешь перемирия? – затаённо спросил Гурвич, когда группа Фельдмана подошла уже совсем близко. - О перемирии вроде как ты говорил… А убивать тебя или нет…. Мы об этом наших ребят сейчас спросим. - Но ты ведь тут главный? - С чего ты взял? Это у вас, Гурвичей, наверное, один главнее другого, у нас обходятся без начальства и командиров. Разве что могу выделить группу никосийских полицейских - они парни дошлые. И в бою хороши. С нами много толковых ребят, вон возьми хоть тех французов и украинца, что впереди бегут. А журналисты из Японии! – соображают быстро и лёгко. У нас много кого есть, включая американских солдат и наёмников. Было, конечно, больше, но с каждой волной происходят исчезновения и мешанина всякая. Иногда, когда волна спадает, оказываешься совсем в другом месте, чем до того находился. Вот и сейчас мы толком не знаем, где околачиваемся. Бегущие впереди всех Люсьен, Амели, Вячеслав и пара Оливье остановилась в нескольких метрах от Гурвича. Они не рискнули приблизиться, несмотря на стоящих рядом Свирского и Фельдмана. Когда подошли остальные и встали полукругом, вперёд вывалилась дородная фигура Никоса Ксенакиса. - Где ты отловил эту крысу, док? – спросил Никос. – И почему сразу не продырявил ему череп? - Наш лютый враг приплыл к нам с предложением заключить перемирие, - пояснил Фельдман. – Так же, Эрик Геннадиевич? - Ну, я в принципе могу это сделать, - замялся Гурвич. Основная масса присутствующих рассмеялась. - Если мы откажемся, то надо понимать, ты нас всех разом со свету сживёшь, так? – К Никосу присоединился Доминик. - Как же ты собираешься это сделать, чудо убогое? – спросил один из Мартусевичей. - Расстрелять его и дело с концом. Он просто случайно попался и за шкуру свою трясётся. Не видно, что ли! – Маркус Пулидис достал свой "таурус" и прицелился. Гурвич поднял руки. - Подождите. Я могу связаться с центром. И если таковой ещё существует, вам подтвердят, что между основными частями наших, так сказать, войск, достигнуто соглашение. До большинства ещё не дошла весть об этом, поэтому вы не знаете. - Как же ты свяжешься с центром, если ни один хронопульт не работает? – поинтересовался Фельдман. - Они не работают на перемещение тел во времени и пространстве. По моему предположению, после взрыва хронобомбы образуются очень крупные хроны, которые как бы втягивают в себя более мелкие и блокируют действие на объект. Однако мобильная связь при этом не нарушается, разве что, когда абонент находится под временной волной. Не знаю, почему ваши хронопульты не функционируют, но… - Хватит нам мозги парить! - прервал Маркус. – Набирай свой центр. Где он, кстати, находится? - На острове Пасхи. - Далеко, злыдни, обосновались. Учти, если связи не будет – тебе конец! - Это уж точно! – подтвердили оба Мартусевича. Через минуту Гурвич с бледным лицом опустил хронопульт. - Связи нет, - констатировал он. - Врёт он всё! Придушить его надо! – наперебой заговорили Лизы. Ферхат и Доминик наставили на Гурвича лучевики. - Постойте! – снова возопил Гурвич. – Нужно немного подождать. Бывают сбои… Как я уже говорил, возможно, центр находится сейчас под временной волной. Когда она спадёт, связь должна восстановиться. Такое уже случалось. - Давай, набирай ещё раз, пока на нас не налетела очередная хроносфера, - порекомендовал стоящий сзади Гурвича Свирский. - Если он и дозвонится, от хроноволн это нас никак не спасёт, - проворчал Кузякин. Гурвич, вздыхая, снова принялся клацать кнопки и тут же радостно воскликнул: - Есть! Есть связь! Алло, Первый, алло! – он прикрыл пульт руками и попросил Фельдмана: - Разреши, я сначала сам с ним поговорю. Фельдман замешкался. Но вперёд вышел Ксенакис. - Не доверяй ему, док. Сам поговори. - Да, непременно. – Фельдман ловко выхватил хронопульт из рук Гурвича и сказал в него: - Эй, главный Гурвич, или какой ты там из них по счёту, с тобой говорит академик Фельдман, не забыл такого? - Главный умер, я за него. - Кто ты? - Третий. Чего ты хочешь? - Я много чего хочу. Но в данный момент я хочу услышать кое-что от тебя. - И чего же ты хочешь услышать? - У нас тут твоё второе или сто второе я, и оно бросило некий намёк на одно обстоятельство. Раз ты третий из главных, то должен быть в курсе последних событий, и, следовательно, озвучить интересующую нас информацию. - Говоришь загадками, но я понял, о чём идёт речь - наверняка о большом перекуре. Да, Гурвичи не против заключить мир. И ваши люди, насколько мне известно, тоже устали от бесполезности затяжного кровопролитного занятия. Так ведь, Веня? - Говори прямо – ты на самом деле решил предложить перемирие? - А ты его примешь, если предложу? - Я был бы счастлив побеседовать с последним оставшимся в живых Гурвичем. Но с другой стороны, я даю себе отчёт в том, что дальнейшее выяснение отношений на фоне непрекращающихся спектаклей из прошлого может затянуться ещё на несколько лет. - Ты просто боишься не дожить до своего поражения. Но буду с тобой откровенен: мне тоже порядком надоели наши разборки… - Сразу тебя поправлю, - перебил Фельдман. – Разборки не между нами, а между тобой и людьми, которых ты выкинул из своего дома. - Каков заступник… Хорошо, как скажешь, хотя если б не ты, они б и через миллион лет не сообразили, что такие разборки вообще возможны. Так вот, перемирие уже достигнуто между Гурвичами и некоторыми Фельдманами. Столковались мы и с некоторыми группировками, в которых ты отсутствуешь. Однако, как понимаешь, это условный мир. Мир между теми, с кем возможно было связаться и завести диалог. По Земле разбросаны группы, соединения, отряды – называй, как хочешь – и ваших и наших; многие или о перемирии ничего не знают, или попросту не хотят его и продолжают воевать. И они уже рассеяны не только в пространстве, но и во времени. Поэтому, если мы с тобой договоримся, то это не означает, что если ты со своими людьми где-то нарвёшься на наших ребят, то они тебе улыбнуться… впрочем, как и наоборот. - Если мы согласимся на мир, пускай даже временный, что ты сможешь нам предложить? - Ты взрослый и грамотный человек, даже старый и мудрый. Что я могу тебе предложить в создавшемся положении? Естественно, не мешки с золотом и не роскошные виллы с бассейнами. На возвращение в другие реальности тоже не рассчитывай. Для начала желательно объединить усилия и погасить последствия хронобомб. Для этого нужно собрать в моих лабораториях все умы, в том числе и твоего любимого Свирского. Как только мы справимся с гостями из прошлого, когда исчезнут все его фрагменты, тогда можно будет обговорить детали… Фельдман передал хронопульт Гурвичу. - Прервалось. Гурвич понажимал кнопки и произнёс: - Связь снова отсутствует. - Вижу над заливом зеленоватое свечение! – во весь голос сообщил Оливье. - Проклятье! – ругнулся Никос. – Опять гости. - Похоже, оно двигается на нас, - произнёс один из японских журналистов. - Очередная петля времени, - монотонно сказал Гурвич. Свечение разрасталось кругом. За сто метров от людей над водой начало образовываться нечто вроде воронки. Головы у всех разболелись – такова была реакция человеческого организма на смешение времён. - Все за холм! – скомандовал Доминик Стефану. – Приготовить лучевики и автоматы. Кто-то выкрикнул: - В автоматах уже патронов с мизинец. Ферхат Папандреу, коп из Никосии, раздражительно спросил у Гурвича: - Может, нам ретироваться в другую сторону? Убежать подальше от кольца. Как думаешь, изобретатель хренов? А то угодим куда-нибудь в середину океана, и плавай там, пока рыбы не сожрут… - Само собой разумеется, - ответил Гурвич, - лучше не рисковать. Пока волна ещё в полукилометре от нас, надо бежать в другую сторону. - Все за холм! – крикнул Ферхат, вторя Доминику, хотя большинство и без их команд уже подбегали к вершине. Однако наверху ещё оставались трое – все наёмники. Один из них поднялся и, подняв руки, предупредительно крикнул: - Все назад! На нас прут танки! - Куда назад, чёрт возьми?! – закричал Никос. – Там свечение! Группа продолжала подниматься, пока все не убедились собственными глазами, что танки вполне реальные и их не меньше десятка. Металлические машины ползли ровным рядом, не давая возможности увильнуть в сторону. - Самое смешное, что это «королевские тигры» и они из середины двадцатого века, - со знанием дела предположил один из японских журналистов. - Что ж тут смешного? – нервно возмутилась одна из Лиз. – Это ж не клоуны вприпрыжку бегут. Надо как-то отбиваться! Хотя бы дать им понять, что мы сейчас не с ними воюем… - Так они и поверят, - промычал японец. Люди вертелись по сторонам, пытаясь определить, куда лучше давать задний ход. Идущий в авангарде танк выпустил снаряд и развеял все сомнения. - Мы с ними не справимся! – крича, сообщил Стефану. – Нужно идти в свечение! - Давайте, ребята, все в залив! – так же, криком, предложил Маркус. – Пускай нас накроет этим приятным светом. Вероятность, что повезёт, не такая уж и маленькая. Спустившись по колено в воду, все стали ждать, пока их накроет волна времени. Фельдман, Свирский и ещё пару человек не выпускали Гурвича из виду. Половина группы застыла с оружием в руках в ожидании чужаков из-за холма. Привыкнув к таким переменам в сюжете и сохраняя самообладание, старик Вениамин Фельдман, давно пропитанный стремлением всё истолковывать с научной точки зрения, поинтересовался тем временем у рядом стоящего Гурвича: - Скажи-ка мне, коллега, почему мы попадаем в другое время, когда свечение нас накрывает, а танки эти попали в наше время без свечения? - Очень просто, - сделал умное лицо Гурвич. – Как я полагаю, всё зависит от временного спина и вектора направления. Сейчас наше время накрыло этих танкистов, и мы, пока не предстали их взору, виделись им в виде свечения. Нас же, в свою очередь, кроет что-то другое. Явление достаточно редкое, и лично я встречаюсь с таким впервые. Но ранее я предполагал: соединение сразу трёх временных сюжетов вполне допустимо. Раздались ещё два выстрела. Верх холма взвился пылью. Инстинктивно все попятились назад. - Да, предпочтительнее выглядит то, что над лиманом, - высказался один из Мартусевичей. - А мне кажется, мы сможем совладать с фрицами. Они вот-вот вылезут из танков, а мы тут как тут, - сказал возбуждённый Свирский. Доминик засомневался: - Патронов очень мало осталось. Да и лучевики практически без зарядки. - Полезли на этот приятный свет, - сказал Никос. - Да нам и лезть уже никуда не нужно, - пришёл к выводу Маркус. - Он сам вот-вот нас накроет. Большая часть людей Фельдмана уже стояли по колени в воде. Но внезапно вода исчезла, и они ощутили под собой твёрдую почву. - Я стою на земле, - вроде как обрадовался Яннис. – Только стало намного темнее. Повертевши головами, все обнаружили, что знакомый ландшафт исчез полностью. - Пахнет селитрой, серой и порохом, - определил Мартусевич. – Тут что-то жгли и не один день. - От танков спаслись, и то хорошо, - вытер пот со лба второй из Мартусевичей. Он с собой практически всегда был неразлучен. Перед людьми возникла улица с домами, которые казались брошенными, многие из них были сожжены. Пройдя немного вперёд, они наткнулись на несколько трупов, от них шёл едкий запах; было ясно, что лежали они здесь не один день. Навстречу выбежал обнажённый по пояс человек. Кожа его была сухая и гнойная, по телу отёки, живот вздут. Выглядел он как бесноватый. Он начал что-то лопотать на непонятном языке, складывалось впечатление, что он нервно просит убить его. Доминик приказал ему стоять и не приближаться. Человек не послушался, он вытянул руки и пошёл прямо на Доминика. Коп не выдержал и прожёг ему живот лучевиком. Падая, человек заулыбался. - Чтоб я так жил, как всё здесь, - изрёк Ксенакис, наблюдая сумрачный городской пейзаж, претендующий на звание адских покоев. - Похоже, мы попали в эпицентр чумы, - сделала заключение одна из Лиз. – Здесь явно эпидемия. Фельдман согласился. - Не буду уточнять, но впечатление такое, что мы где-то в начале прошлого тысячелетия. Может быть, в Константинополе. Парахронизм, конечно, не исключаю. Раздолбал ты, Гурвич, весь универсум своими затеями в пух и прах. Теперь попробуй обратно собрать. - Мы можем заразиться и умереть? – спросила Амели в один голос с одной из Лиз. - А как же, очень даже, - любезно ответил Оливье. - Когда временное облако спадёт, главное не перенести эту заразу в наш мир, - размышлял вслух Свирский. Фельдман зло покосился на рядом идущего Гурвича. - Ты специально такую бомбу придумал, чтобы открывались одни войны, осады, междоусобицы, а в придачу ещё и болезни? - Войны и болезни - неотъемлемые спутники человечества во все века и времена, - развёл руками Гурвич. - Не скажи, хорошего было в истории намного больше. А так… тридцатый раз нас накрывает волной, и только треть этих волн оказались относительно спокойными… Не понимаю, зачем нам вообще куда-то двигаться. Предлагаю оставаться на месте и ждать, пока облако спадёт. - Давайте разведём кругом огонь, а сами сядем в середину, - предложили Лизы. – Мы боимся заразиться. Раздался взрыв, и дом, стоявший поблизости, разлетелся на части. Кто-то крикнул: - Сзади танки! - Я пока вижу только два, - сказал Маркус. – Облако и их захватило. Разбегайтесь, ребята, кто куда, сейчас по нам палить начнут – заметили уже! Из танков начали вылезать солдаты. Многие люди Фельдмана бросились врассыпную. Послышалась грубая немецкая речь, а вслед за ней автоматная очередь. Никосийские копы с наёмниками ввязались в перестрелку и уложили несколько немцев. Оставшиеся фашисты снова влезли в танки и начали палить из танковых пушек. Через пару выстрелов начало светать. Временное облако постепенно спадало… Когда картина прошлого совсем исчезла, группа воинов временной войны снова оказалась на берегу залива. Постепенно все стянулись в одно место. Один из Мартусевичей был сильно ранен в ногу, и им занялись Лизы и Мелисса. Ещё несколько человек пропали без вести, среди них два наёмника и второй Мартусевич. Они или были убиты в перестрелке, или остались в другом времени. По этому поводу Фельдман тут же поинтересовался: - Скажи-ка мне, горе луковое, как так получается, что после того, как временная дыра затягивается, одни остаются на прежнем месте, а другие в прошлом? Вот и сейчас несколько человек остались в прошлом, а с нами нет никаких чумных объектов, да и танки куда-то испарились. И, можно сказать, повезло, что мы ещё в пространстве не переместились. - Откуда ж мне знать, - отвернулся Гурвич. - Кому же, как не тебе? Есть хоть какие-нибудь предположения? - Феномен соединения сразу трёх миров я наблюдаю впервые. Он подлежит тщательному исследованию. А то, что кто-то остался там… Возможно, тут играет количество времени, соединивших два и больше миров. Если бы мы находились в предполагаемом Константинополе дольше или кто-то гостил дольше у нас, связь с другим миром была бы более тесной и, соответственно, налипание временных частиц на объекте из другой хроносферы стало бы более плотным. И хроны другого мира тогда бы, если можно так выразиться, захватили чужой объект и оставили его в своей реальности. Таким же образом хроны нашего времени могут захватить любой объект из облака, севшего на нас. - Но почему пропал именно Мартусевич, а не кто-то другой? Гурвич пожал плечами. - Хроны – частицы стабильные, но не упорядоченные, в том смысле, что они могут скапливаться в большом количестве в одном месте, а в другом наоборот – почти полностью отсутствовать. Скорее всего, они способны скапливаться на объектах, у которых силы, противостоящие этим частицам, находятся ниже критического уровня. Эти силы колеблются во времени у каждого индивидуума и объекта. От чего зависят эти колебания - также подлежит скрупулёзному изучению. Это целое новое направление в области хрононаук будущего. Свирский, никогда далеко не отходивший от своего преподавателя, встрял в разговор с насмешливым замечанием: - Что-то хроны нашего мира слабоваты. Ни одного танка с танкистом не сумели захватить. Лишь он это произнёс, как раздался голос Ферхата Папандреу: - Ложись! Над нами немецкий штурмовик! Истребитель пролетел низко над землёй и прошёлся очередью по лежащим людям. - Наша хроносфера целым самолётом завладела, - проговорил Гурвич, обхватив голову, пока штурмовик делал вираж, намереваясь возвратиться. Однако штурмовику это не удалось. Он загорелся и тотчас спикировал в лиман. - Кто его сумел подстрелить? – с удивлением возгласил поднявшийся с земли Никос Ксенакис. – Маркус, ты?! - Стреляли вон с того корабля, - указал пальцем Оливье в сторону моря. Военный корабль живописно серебрился на горизонте. Никто не заметил, как он появился. И никто не знал, какими будут его дальнейшие действия. Время и место неопределённое. - Удачное попадание, Зихао Шен. Навыки тебя ещё не оставили. Вся команда в восторге от капитана. Плохо только, что ты ни бельмеса не шаришь в иностранных языках. – Последнюю фразу коротыш Юшенг произнёс на английском. – И учиться вовсе не желаешь. В этом есть большой минус капитану Шену. А я б тебя по-военному, в одно мгновенье обучил. - Никогда не хвали меня. И не забывай, за что я тебя терплю. – Зихао наблюдал за берегом в бинокль, совсем не любопытствуя, куда рухнул сбитый штурмовик. - За что же ты меня терпишь, Зихао? - За то, что ты прыткий, как бес, хитрый, как лис, и коварный, как демон. Ну и переводчик ничего из тебя. А то б я, как бывшего услужника дьяволу времени, давно б тебя за борт выкинул. - Ты ещё забываешь, что если б не я, вам бы с Джией никогда вместе не быть. Я этому поспособствовал. Ещё там, в нашей деревне. - Сколько ты отправил шлюпок на берег? – спросил Зихао, не отрывая глаз от бинокля. – Две? - Ты сказал две, я две и отправил. - Отправь ещё две. Там с полсотни человек будет. - И ты хочешь всех принять на борт? Мы так скоро на дно пойдём от перегрузки одними только людьми. - Я так думаю: похоже, что они находятся на острове и нуждаются в помощи. Мы их отправим на фрегат. - А вдруг они воинственно настроены и затеют кровавое выяснение отношений? - Это наши люди. Или единомышленники из нашего мира, или союзники из другого. Я вижу это и чувствую. Спусти ещё две шлюпки, возьми полдесятка бойцов и отправляйся вместе с ними. Вдруг придётся вести переговоры. - А, ты всё-таки опасаешься. Ну, как скажешь, подчиняюсь воле капитана. Юшенг ушёл исполнять приказание, а Зихао спустился в рубку и отдал распоряжение связаться с фрегатом и крейсером – кораблями, затерявшимися позади линкора. Вместе с линкором эти судна составляли всё, что осталось из его некогда семикорабельной эскадры. Затем он спустился в каюту к Джие и сообщил, что ждёт прибытия новых людей. А в то время, когда люди с берега поднимались на линкор, он уже раздавал юнгам ценные советы по уборке палубы. Вновь прибывшие расположились гурьбой у правого борта. Зихао Шен тут же ткнул пальцем в общего врага – Гурвича. Юшенг пояснил капитану, что данный Гурвич является пленником, а новичков уведомил, что в одном из трюмов в плену содержатся ещё двое. Зихао сделал жест головой, и Гурвича увели к его временным двойникам. - Его нужно оставить в живых, - вступился за Гурвича Свирский. – Он нам может пригодиться. Юшенг ответил за Зихао, что его пока никто убивать не собирается. А Зихао тем временем расстрелял пальцем, словно пистолетом, ещё троих. Тем самым он дал понять, что на его корабле присутствуют двойники Никоса Ксенакиса, Люсьена и самого академика Фельдмана. Затем он распорядился отправить раненого Мартусевича в одну из кают и спросил у Юшенга: - Что ты можешь о них сказать? - Ты был прав: почти все они были выселены помимо собственной воли в другой мир, но нашли возможность вернуться, чтобы отстоять своё право жить в родном доме. Они – наши союзники. - А что ты рассказал о нас? - То, что мы больше года скитаемся по морям и океанам, отстреливая Гурвичей и освобождая оставшееся населения от их ига. Что из семи кораблей у нас осталось лишь три и что, предположительно, все союзники будут размещены на фрегате и крейсере. Ты ведь так хотел? - Да, только не все, а многие. Мне нужно с каждым переговорить, среди них наверняка есть полезные нам люди - они останутся на линкоре. Вон тот старик, например, чей двойник у нас на судне – это незаменимый мозг! Из радиорубки явился помощник капитана и сообщил, что связь с отставшими кораблями отсутствует. Зихао тут же отдал приказ разворачиваться и плыть обратным курсом. Гостям с берега он предложил осмотреть корабль с помощью сопровождающих лиц из команды и как можно скорее освоиться на нём. К ним он проявил расположение и дружелюбность – ни капли враждебности и подозрений. Лишь одно предупреждение последовало с его стороны: если среди новеньких окажется вражеский шпион – он будет немедленно уничтожен. Пока линкор плыл обратным курсом, в кубрике встретились два академика Фельдмана и два Никоса Ксенакиса. Если первые заключили себя в объятья и начали тут же обмениваться впечатлениями, то Никосы, на удивление присутствующих, отнеслись друг к другу без уважения. Началось с подшучивания и подтрунивания, а закончилось чуть ли не оскорблениями. Доминику, Ферхату и Маркусу пришлось приложить усилия, чтобы усмирить обоих разгорячившихся комиссаров. А вот Люсьен, как только ступил на палубу, сразу заприметил одиноко стоящую маленькую девочку. Он узнал в ней Бетти, соседку этажом ниже. Когда линкор начал двигаться, он сразу же подбежал к ней. - Как ты здесь оказалась? Она сначала растерялась при виде Люсьена, а потом, взяв себя в руки, промолвила: - Знаешь, тут ты ещё один есть. – Бетти потащила его к другому борту, где усердно драил палубу второй Люсьен. Первый Люсьен растерялся, ему ещё никогда не приходилось сталкиваться с самим собой. - Эй, привет, - тихо и вкрадчиво произнёс он. Люсьен-юнга оглянулся. Отложил швабру, чуть не споткнулся о ведро и ответил: - Привет. – Он немного помолчал и добавил: - Я в последнее время постоянно ожидал этой встречи, но всё равно… как-то не по себе. Они обнялись. Сам себя обнял, как брата. Подошли два Оливье и Амели с Вячеславом. Один из Оливье обратился к юнге: - Здорово! Ты тот Люсьен, которого я хорошо знаю? - А какого Люсьена ты хорошо знаешь? – переспросил тот. - Того, с которым мы вместе с Амели преследовали странного множественного типа, и закончилось это тем, что в арке одного марсельского дома я, а затем и Амели пропали на твоих глазах. Люсьен молчал. - Так ты тот Люсьен или нет? Это ведь твоя реальность? - Моя. А по-твоему я могу быть из прошлого? - Нет. Мы из прошлого забирали только одного Люсьена – который перед тобой. Ладно уж, дай я тебе руку пожму. После крепких рукопожатий и похлопываний по плечам, Оливье поинтересовался: - Как ты здесь оказался? Как тебе вообще удалось не исчезнуть из нашей реальности? Ты работал на этого Гурвича? - Нет. Не работал. Мы с Бетти долгое время скрывались в прибрежной зоне, затем перебрались на Корсику и скрывались в тамошних лесах. Воровали еду у обосновавшихся там Гурвичей, тем и питались. А потом остров освободил капитан Зихао Шен. Он подплыл на семи кораблях и перебил почти всех корсиканских Гурвичей. С тех пор я у него на линкоре. - Повезло тебе. А нашу историю знаешь? - Примерно представляю. Тут уж давно никого ничем не удивишь. Ты, кстати, мать мою не встречал в прошлом? - Встречал, но не твою. Точнее твою, но не совсем… Ну, ты меня понял. - Там какое-то оживление на носу корабля, надо взглянуть, - сказал второй Оливье. А спереди на линкор надвигалось свечение. Только не обычное зелёное, к которому уже все привыкли, а ярко-розовое, с точечными вкраплениями жёлтых пятен. Периодически это облако пронизывали слепящие острые лучи света. Зихао Шен приказал остановиться. Через Юшенга он спросил Свирского: - Как вы думаете, что это? - Похоже на временное облако, но такого цвета нам ещё не встречалось. - Нам тоже. - Пошлите за Гурвичем, возможно, он имеет понятие об этом явлении. Однако все три доставленных Гурвича синхронно развели руками. - Такой эффект нам не знаком. Прошлое всегда заявлялось в тумане зеленоватых оттенков. - Нам необходимо выбирать: или плыть прямо в него, или возвращаться назад, к берегу, - произнёс Свирский. – Что скажешь, капитан Шен? Зихао решил не рисковать и развернул линкор к острову. Но это действие оказалось бесполезным. Розовое облако надвигалось, обволакивая со сторон, и было намного быстрее скорости линкора. Когда корабль приблизился к месту предыдущей стоянки на рейде, облако уже висело практически на плечах. В отличие от предыдущих временных волн, видимость в этой волне, - если это была действительно волна, - почти исчезла. Туман был плотным, глаза слезились, а кожа на открытых участках зудела и чесалась. Линкор стал крениться, сначала в одну сторону, затем в другую, людей бросало от борта к борту. Чистый морской воздух заменил запах аммиака, в рот вместе с пылью просачивался песок и оседал со жжением на дёснах и языке. Многие стали задыхаться. Так продолжалось с четверть часа. После того, как линкор полностью завалило на бок и люди посыпались с него, словно крошки со скатерти перевёрнутого стола, облако стало разрежаться. Пейзаж прояснялся и приобретал формы. Фельдман ощутил под собой вместо воды песок вперемежку с камнями. Вдали, метрах в десяти, ещё стоял туман, мешавший видеть, но он медленно уползал и рассеивался. Воды рядом не было, опрокинутый на бок линкор увяз на четверть корпуса в песке. Люди мало-помалу поднимались. Несколько человек получили сильные ушибы. Некоторые, не успевшие выйти из кают и трюма, кое-как освобождали себя из заточения, сползая и спрыгивая с корабля на песок. На Фельдмана свалился раненый Мартусевич, вылезший из лазарета, и тут же заскулил от боли. - Куда нас опять закинуло? – простонал он. - Долина смерти в Мохаве, Северная Америка, - тихо пробурчал Фельдман, а потом неожиданно заорал: - Откуда я знаю, чтоб вы все долго жили?! Голос Юшенга возвестил о том, чтобы все собрались возле капитана. А тот стоял и безрадостно рассматривал застрявший в песках корабль. - Какие будут предложения? – обратился он к окружающим по-китайски. После недолгой паузы один человек из команды произнёс: - Как обычно – ждать. Место вроде бы безопасное. Больше получаса это редко продолжается. - Спадёт временная волна, и теоретически мы снова окажемся на старом месте, на воде, - предположил Свирский и тут же акцентировал: - Теоретически. - Вот именно, теоретически, - сказал Никос. – И нет никаких гарантий, что судно вновь примет прежнее положение в пространстве. Пока Юшенг переводил, Фельдман рывком притянул к себе за рукав одного из Гурвичей и тихо спросил: - Каким образом, чёрт возьми, мы ещё умудряемся перемещаться в пространстве? - Да, каким? – заинтересовался Свирский, будучи всегда рядом. Гурвич сделал невинное выражение лица вольного философа. - Возможно, мы и не перемещались в пространстве, - допустил он. – Не исключено, что нас занесло далеко в прошлое, когда на месте океана в данной точке земного шара была суша. Или же столкновение времён дало инерционный побочный эффект, отбрасывающий персонажи нашего времени в пространстве. Собственно, это зависит от размеров временного облака прошлого. Если оно достаточно большое – оно нас захватит и затем выкинет на определённое расстояние. Если очень маленькое - предположительно, выкинем его мы. Или – ничья. И мы на прежнем месте, и они. Как в случае с чумой. Правда, где оказались чумные жители Константинополя, я не знаю. - Мурло, - сказал вдруг подошедший Кузякин в глаза Гурвичу. - Ещё какое, - подтвердил Фельдман. - По-любому, нужно ждать, - вновь сказал один из членов команды Зихао. – По-крайней мере здесь войной не пахнет. Здесь вообще никто не угрожает, разве что пару гадюк да скорпионов. Зихао приблизился к одному из Гурвичей, просверлил его глазами, воткнул два пальца ему в шею, затем резко одёрнул руку, отошёл в сторону и уселся на камень. Все заметили, как капитан был зол. Ещё бы, - его любимый корабль безнадёжно застрял в песках. Подошедшая Джия взяла на себя роль подавителя злой печали и принялась унимать Зихао, что-то нашёптывая тому на ухо. Тем временем двойник Никоса Ксенакиса взялся рассказывать всем собравшимся никосийским копам о том, как их линкор совсем недавно захватила волна времени с извергающимся грязевым вулканом, и как на глазах у всех на месте извержения возник остров в виде кургана. Море штормило так, что они еле спаслись. Несколько человек даже смыло за борт. Однако никосийские копы на это лишь вяло зевнули и в ответ стали забрасывать нового Никоса своими приключениями. Команда Зихао разделилась на группы, лишь некоторые бродили поодаль в одиночку, выискивая признаки жизни и определяя место своего нахождения. Так незаметно минуло полчаса. Картина не менялась, лишь розовое облако полностью растворилось за горизонтом, который не хотел открывать ничего нового, как в него ни вглядывайся. Когда же все стали понимать, что волна времени уходить вовсе не собирается, суетившийся беспрестанно Кузякин, снова обратился к Гурвичу: - И всё-таки, почему облако было розовым? - Сам мурло, - ответил Гурвич и отвернулся. Зато другой Гурвич сделал следующее предположение: - Раз волна так долго не спадает, не исключён такой вариант: команда каким-то образом перемещена только в пространстве, а не во времени. А если так, то допустимо, что мы будем сидеть тут в бездействии вечно. - Так это так или не так? – попробовал уточнить Кузякин. - Что предлагаешь? – спросил Юшенг без участия капитана. - Идти куда глаза глядят, - сказал за Гурвича Свирский. - А если это всё-таки действие временной волны и она рано или поздно спадёт? - засомневался Кузякин. - А мы возьмём - и уйдём отсюда неизвестно куда… Что с нами будет? - Ничего не будет, - сказал Гурвич, - по логике вещей мы всё равно возвратимся в своё время. - Твоя логика у кота под хвостом, - махнул рукой Кузякин. - Ничего не будет, если… - залез в разговор третий Гурвич, самый старший на вид, который до того бродил неподалёку от корабля. - Что если?! – спросили хором несколько человек. - Если мы уже не остались в чужом времени. Обычно временная волна оставляет некоторых людей в прошлом, а некоторых возвращает в своё время. Обычно так. Но этой волне предшествовало противоестественное облако – розовое. Возможно, оно имеет хроновую силу, в несколько раз превышающую зеленоватое. Облако облепило всех нас хронами, оставило в своём времени и слиняло. - Всё возможно да возможно… Ничего точно не знаешь, физик недоделанный! Ты хочешь сказать, что мы навсегда застряли в пустынном прошлом? – спросил Доминик Стефану и обошёл Гурвича по кругу. - Возможно, но я не уверен в этом. - Будь я проклят, - встревожился Папандреу. – Давайте замочим этих собак, которые превратили мир в кучу отбросов. Всех троих. - И то верно, - согласились Никосы. – Хватит с ними тютькаться! - Ещё рано, - подал голос Фельдман. – Могут пригодиться. - Потом эти бестии могут смыться. - Не смоются. Некуда им смываться, – говорил один из Фельдманов, а другой в это время шепнул на ухо одному их Гурвичей: - Запоминай, скотина, который раз я спасаю тебе жизнь. Незаметно подошедший капитан присоединился к основной группе и стал пристально всех рассматривать, одновременно слушая перевод Юшенга. Скоро большинство пришло к выводу, что нужно выдвигаться на разведку. - Мы никуда не пойдём, - отрезали Фельдманы, - мы устали. И вообще, нам пора умирать. - Идти нужно не всем, человек двадцать-тридцать вполне достаточно, - сказал Маркус. – Только выясним, где мы, и сразу же возвращаемся. - А если эта пустыня на сотни километров растянулась? – спросил Кузякин. - Мы так не думаем, - сказала вдруг маленькая Бетти за всех своих марсельских друзей. - Это почему же? – На Бетти вдруг уставились несколько пар любопытных глаз. - Откуда ты знаешь? – спросил девочку большой Ксенакис, склонившийся над ней, как бегемот над букашкой. Амели втиснулась между Бетти и Ксенакисом, словно желая защитить девочку, и ответила за неё: - Пока вы тут совещались, Оливье и Люсьены взяли у капитана бинокль, залезли на верхнюю часть линкора и оттуда разглядели горизонт. Вон в той стороне, - она указала прямо перед собой, - виднеется что-то, довольно высокое для пустынных мест. - Что именно? Что напоминает? – настаивал на подробностях Ксенакис. - Напоминает высокие деревья или толстые столбы, а также вышки. Может статься, что там даже узкие многоэтажные дома, - ответил Оливье. - Ладно, перепроверять не будем, - сказал Маркус. – будем выдвигаться. Кто пойдёт? В дорогу собрались все копы Никосии, москвичи Свирский и Кузякин, пронырливые тинейджеры из Марселя и люди из команды Зихао вместе с самим капитаном и не желавшей оставаться Джией. Было решено взять собой и двух Гурвичей, а одного на всякий случай оставить у корабля. После двух часов пребывания на одном месте группа странников во времени подалась в путь. Время и место неопределённое. Через час хода Ксенакис схватил за ухо Люсьена: - Может, тебе всё померещилось? Или ты решил подшутить? Признавайся. Люсьен вырвался и язвительно буркнул: - Померещиться может только еда на сковородке - тому, кто пузатый, как дирижабль. - Да я тебя… - Ксенакис кинулся к подростку, но был остановлен Маркусом. - Перестань, вполне вероятно, что перед ними возник мираж. Не забывай, где мы находимся. Мы всё равно собирались идти в разведку независимо от их галлюцинаций. Никос повиновался и отстал от ребят. Но спустя минуту он переключился на создателей хронобомбы. - Эй, Гурвичи! А мы не могли переместиться в такое далёкое прошлое, когда ни людей, ни животных ещё не было? Гурвичи не отвечали. Тогда он ответил сам себе: - Что-то я чувствую, так оно и есть. И нам предстоит дать первые ростки будущего человечества. – Он покосился на Мелиссу как на потенциального создателя и продолжателя рода людского. – Я не встретил ещё ни одного живого существа, - не умолкал он. – Где змеи? Где пауки? Дохлых комаров и тех не сыскать. Мы попали во времена, когда и воды на земле-то не было. - Комиссар, с воды всё начиналось, - поправил Яннис. - Не умничай. - Минутку! – громко заявила Амели и остановилась. – Я слышу голоса. - Это мой голос, детка, - сказал Никос. – Ты слышишь его. Его и Янниса. - Если вы замолчите, то тоже их услышите. Они совсем рядом, прямо в моей голове. Группа остановилась. Начали прислушиваться. Вокруг было тихо. Ксенакис встал рядом с Амели и обострил слух, словно хотел понять, что за звуки хранит её голова. - Ну вот, пропали, - сказала она. – Это всё из-за вас, Никос, - чешете языком, что попало. Здесь ухо настораживать на каждом шагу надо. - Братцы, да эти малявки нас просто за нос водят, то у них столбы на горизонте, то голоса в голове! - Стойте! Снова. Слышите? Путешественники во времени притихли. На этот раз многие и в самом деле уловили какие-то звуки, сродни детскому верещанию. - Молодец, Амели, - похвалил Свирский. – Я их тоже слышу, но не могу определить, откуда они доносятся. - Вроде как слева, - определил Юшенг. – Надо свернуть в сторону. - Но там те же камни с песком, не могут же они доноситься к нам из-за горизонта? – Ксенакис мало всегда чему верил без достоверных фактов, а тут и подавно всему противился. - И всё-таки, нужно свернуть налево, - согласился Доминик. – Тем более нам по барабану, где скитаться. Инициативная группа в составе шести человек так и сделала, но не пройдя и нескольких шагов, внезапно исчезла. Остальные вовремя притормозили. Ступающий по пятам Ксенакис случайно споткнулся о песок и тут же страшно рассердился: - Где ж они делись, беременный городовой? Неужели эти чёртовы хронопульты снова заработали? Кто в них стрелял? - Никто не стрелял, хронопульты не работают, - сказал Маркус, проверяя свою машину времени на Гурвичах. - Тогда куда они провалились?! Ферхат и Яннис, решив проверить факты исчезновения по горячим следам, на пару двинулись вперёд и… обратились в ничто. Однако через секунду Яннис появился снова. - Сюда! Не бойтесь. Идите за мной. За невидимой стеной открылся совсем иной ландшафт. Ядовито-зелёная трава с листьями совсем не соответствовала земным представлениям о ней. Зрение воспринимало цвет зелени как острый, режущий, неприятный. На траве, которую можно было принять за ровно подстриженный газон, лежали две плиты на расстоянии метров двадцати друг от друга, а кругом росло множество деревьев, таких же приторно зелёных, как и трава. Даже цветы на деревьях раздражали своей чересчур яркой расцветкой. - На Земле не может быть таких цветов, - сделала вывод Мелисса. – Это не Земля. - А мне вот это дерево очень знакомо, - не согласился Яннис. – Эвкалипт напоминает. - Это не эвкалипт, это столб с колючками. Где вы видели колючки на эвкалипте? К тому же они напоминают вбитые гвозди. - Ну, - замялся Яннис, - стало быть, это какое-то другое дерево. - Нет таких деревьев на Земле, - стояла на своём Мелисса. – По крайней мере, в той реальности, в которой я выросла…. - Гурвичи, где мы? – рявкнул Ксенакис, желая покончить с неизвестностью. - Одно могу сказать точно, - отозвался старший Гурвич. – Не на Земле мы быть не можем. Это противоречит всем законам природы. Мелисса бросила на него взгляд осуждения: – И это говорит разрушитель всех этих законов. Пока Гурвичи воспринимали эти слова как похвалу, к ним подбежал Кузякин и хитро спросил: - Скажи, противная морда, а твои хроны могут при определённых обстоятельствах создавать такие цвета? Младший Гурвич думал над этим вопросом считанные секунды. - Обстоятельства могут быть и такими, - сказал он, - что ты вдруг превратишься в навозную кучу, причём без всяких хронов. Кузякин возжелал вцепиться в Гурвича, но тут снова послышались голоса, и перед всеми мелькнули две маленькие человеческие фигуры. Они с визгом пробежали между деревьев и исчезли. - Яннис, Ферхат, немедленно взять их! – приказал Ксенакис. – Немедленно! Ферхат ринулся вперёд, но тут же остановился. - Комиссар, - сказал он. – Мы не собаки. И это далеко не Кипр. Это где-то... чёрте где. - Я понял, - сказал вдруг Свирский. – Я знаю, где мы. Мы – в будущем. Вот откуда розовый цвет облака. - Сомнительно, - процедил Гурвич старший. – Несмотря на то, что мы без устали работали в этой области, поймать хроносферу будущего практически невозможно. - Однако всё здесь никак не связывается с прошлым. Или у вас есть другое мнение по этому поводу? Что это за век? Хотя бы вскользь предположите, где мы можем быть? - Угомонитесь, аспирант Свирский... ой, извините, доктор. Земля и без моего вмешательства таила много загадок, и в настоящем, и в прошлом. Я не географ и не историк. Запоминайте всё в подробностях, возможно, по этим мотивам вы напишете в будущем грандиозный труд. Однако Кузякин попытался подтвердить предположение Свирского: - Я считаю, Евгений прав. Ведь танкам, например, мы явились из будущего, почему же нам на шею не может сесть завтрашний день? - Потому как бомбы были взорваны в нашей хроносфере, - ответил Гурвич, – и действие их направлено по струне вниз – в прошлое, для которого мы, как не крути, представляемся в виде осадков из будущего. Кусты заколыхались. Оливье, Люсьен и Амели выволокли из них двух маленьких детей с игрушечными пистолетами в руках. Дети были очень похожи друг на друга, они совсем не сопротивлялись, только хитро прищуривались. Складка у внутреннего угла глаза, известная как «монгольская», выдавала в них представителей Центральной Азии. - Толстый, ты просил их поймать, - доложил Ксенакису Оливье. Никос подошёл к детям с таким интересом, словно увидал красивую бабочку среди кучи отходов. Он уже потянулся к ним рукой, желая прикоснуться, но в последний момент его оттолкнул капитан бывшей флотилии и сказал малышам в глаза что-то по-китайски. В ответ один из них выстрелил игрушечным пистолетом прямо в лицо Зихао. Другой же почти одновременно нажал курок в направлении Ксенакиса. В тот же миг Зихао Шен и комиссар никосийской полиции внезапно обросли ветками с голубыми и оранжевыми листьями. Дети остались довольны. Пока разносились смешки и возгласы удивления, Ферхат и Яннис от греха подальше решили отобрать у детей коварные игрушки. - В прошлом дети с таким оружием уж точно не игрались, - среагировал на инцидент Свирский. Он по-прежнему пытался уверить себя и других в том, что находится в будущем. Зихао же тем временем хватал себя за ветви, а Ксенакис панически крутился вокруг своей оси. Во всём разобрался Юшенг. Он что-то сказал детям на своём родном языке, и те в ответ бог знает что промямлили на похожем наречии. - Это китайцы! – воскликнул Юшенг. – Маленькие китайцы! Зихао сразу же набросился на Юшенга, требуя выяснить причину своей связи с растительностью. Они начали нервически переговариваться, пока не вмешалась Джия, Дети же, позабыв о своём оружии и чувствуя, что им ничего не угрожает, смеялись и сновали возле своих творений. Обмен «любезностями» между Юшенгом и капитаном прекратили действия Кузякина. Все разом замолкли, обратив внимание на возвышающегося над землёй физика. Металлический пласт на почве поднимался, и с ним возносился опешивший Кузякин. Мгновенное оцепенение охватило всех. Кузякин спохватился и вовремя спрыгнул. В тот же самый момент из-под земли на платформе поднялись двое: не было сомнений, что они тоже относятся к монголоидной расе. Их сдержанное удивление новым людям вызывало холодное уважение. Дети, обрадовавшись ещё больше, подбежали к старшим и ухватили их за колени. Всегда владеющий собой Зихао, сдёргивая с себя листья, стал темпераментно выказывать своё недовольство. Человек, поднявшийся из-под земли, выставил вперёд ладонь, и облиственный капитан стал сразу же свободным от веток. Вслед за ним освободился Ксенакис. Несколько людей вскинули лучевики и автоматы, однако их волнения остались незамеченными. Кому-то в срочном порядке нужно было вступать в контакт. Это решение принял на себя Зихао. Обретя свободу физических действий и вместе с тем уверенность, он заговорил первый – заговорил на своём языке. Ему ответили. Он вроде бы понял, но не совсем. Юшенг сообщил всем, что незнакомцы говорят на китайском, но с каким-то не совсем понятным произношением. Юшенга одновременно окружили Ксенакис, Свирский, Доминик, Маркус и стали наперебой рекомендовать вопросы для разъяснения обстоятельств. Тут мужчина, и, как угадывалось во внешности, женщина, заговорили вдруг на международном языке. Первой начала женщина: - Наши дети радуются. Значит, вы их не обидели. Из этого следует, что вы имеете право находиться у нас без опасений за собственные жизни. – Ферхат Папандреу вовремя уловил, куда клонит женщина, и тотчас положил игрушечные пистолетики к ногам детишкам. Она продолжила: - Предъявите свои хронокарточки. Команда Зихао начала переглядываться. - Мы думаем, что мы из прошлого, - сообщил Свирский виноватым тоном, словно выдал великую тайну. Женщина несколько раз автоматически моргнула. Мужчина же, видимо, решил кое-что конкретизировать: - Назовите ваш хронорегион, пожалуйста. - Мы из прошлого, - повторил Свирский. - 2022 год, - уточнил Кузякин. - По Ключкевичу? - От рождества Христова. Мужчина взял за руку женщину, не глядя на неё, затем отпустил. Этот жест был воспринят всеми, как успокоительный. - Как вы сюда попали? – спросил он. Ксенакис толкнул вперёд обоих Гурвичей и попутно пояснил: - Вот они расскажут. Пока мужчина всматривался в Гурвичей, дети примостились на платформу и, увлекшись друг другом, снова начали резвиться. Женщина тем временем предложила: - Отберите трёх человек – они пойдут с нами. Остальные пускай ожидают. Ксенакис возложил на себя миссию отбора кандидатур и пригласил вместе с собой Маркуса и старшего Гурвича. Когда они устроились на платформе для спуска вниз, в компанию попросился и Свирский. - Уважаемые незнакомцы, разрешите и мне с вами, - заискивающе обратился он. – Я – учёный, я могу пригодиться в тонких моментах диалектической беседы. Ему дали согласие. Нечто вроде лифта опустилось вниз, и все оказались свидетелями совершенно иного ландшафта. С одной стороны накатывались тихие волны неизвестного моря, с другой - гостеприимно были открыты двери величественного особняка, куда и пригласили гостей странные люди из странного мира. Ксенакис, более других обалдевший от увиденного, не дожидаясь возможных пояснений, спросил по ходу дела: - Как? Как под землёй может находиться такое море?! Никосу не ответили, лишь Свирский с воспалёнными от любопытства глазами шепнул ему: - Скоро я всё выясню. А выяснять пришлось в цветочно-зеркальной комнате с удобными мягкими креслами и с напитками несравненного качества. Историю своего появления на чужой территории пришлось излагать Эрику Гурвичу. Свирский с копами внимательно следили за каждым его словом. Самовлюблённый физик не оплошал в деле обстоятельного изложения причин их сверхбыстрой миграции, однако имя виновника всех бед он открывать не пожелал. Трое его спутников в подземном мире скромно промолчали насчёт виновника временного хаоса. Но их скромность обещала вот-вот рассыпаться. Люди из другого времени, спокойно выслушав повествование Гурвича, не выразили никаких эмоций. Мужчина представился: - Меня зовут Хок, рядом Тво – моя супруга. Спасибо за подробный рассказ о ваших увлекательных путешествиях. Вижу, что он правдив. Почти. Мы знаем это, потому как обладаем способностями к порционной телепатии, то бишь детали нам бывают не ясны, а намерения и направление мысли в целом понятны. Мы постигли всё без ваших объяснений, но решили дать вам возможность изъяснится. Это, конечно, удивительно, что вы попали так далеко в будущее, просто невероятно, однако… - Ну, я же говорил! - не удержался Свирский. – Позвольте, а в каком году мы оказались? - Боюсь, мне сейчас трудно будет вам объявить понятную для вас дату времяисчисления. По нашему календарю это звучит следующим образом: четвёртая эпоха новокастонского течения, 835 год от шестого ответвления основной струны. - Струны? – переспросил Гурвич. – Вы сказали «струны»? - Да, я так сказал. Это понятие временного направления сохранилось ещё со времён Ключкевича. - Ключкевич – это кто? - Его считают основателем временных перемещений, создателем машины времени и науки хронистики. Свирский с Гурвичем переглянулись. Никос тут же заметил по этому поводу: - Не знаю, кто там у вас изобрёл машину времени, у нас на ней собаку съели вот эти чудики. - Как вас зовут? - Гурвич и Свирский, - ответил за них Ксенакис. – Один из них завоевал мир, другой желает его спасти; не один, конечно. - Мне неизвестны эти фамилии. А ты, Тво? Не слыхала о таких? - Могу ошибиться, но Свирский вроде в каких-то источниках упоминался. - Мне показалось, вас удивило сказанное мною слово «струны», - сказал Хок.- Если вы знакомы с идеей временных струн, то должны понимать, что лично ваши заслуги не обязательно должны оставить след в каждой из них. Во всяком случае, весомый вклад в нашем мире принадлежит Ключкевичу, а не одному из вас. Свирский поинтересовался: - Скажите, Хок, а на вашей струне была изобретена хронобомба? Мой коллега дал вам понять, что, скорее всего, именно она стала причиной нашего здесь присутствия. - Ваше появление здесь может быть обусловлено взрывом как вашей, так и нашей хронобомбы. Но я не думаю, что ваша хронобомба по мощности сильнее. Я уверен в этом. К тому же вы говорили, что в вашем мире было взорвано три бомбы, а в нашем их использовано целых тридцать пять. - Тридцать пять?! – вскинул брови Маркус. – Ничего себе. Гурвич спросил: - Её изобрел тот же Ключкевич? - Нет. Это дело рук мусульманской научной группировки под руководством некоего Махмуда Аль-Бахтияра. Её создание повлекло за собой войну на религиозной почве, которая закончилась весьма плачевно для Земли. - Можем ли мы узнать подробности влияния бомбы на ваш мир? – спросил Свирский. - Подробности катастрофические: во временные дыры стали проникать миры, соприкосновение с которыми смерти подобно. Против миров прошлого ещё можно было как-то выстоять, а вот из будущего часто являлись манифестации, непостижимые для наших умов. Иногда складывалось впечатление, что пред нами предстают существа из других галактик, настолько они были несовместимы с нашим представлением об эволюции человеческих созданий. Вид местности, на которой они возникали, мог возникнуть лишь в воображении фантастов, забрасывающих свои мысли аж на край вселенной. Собственно говоря, когда-то уже высказывалась идея того, что взрыв тридцати пяти хронобомб мог спровоцировать не только смешение струн нашего временного генеалогического древа, но и зацепить соседние стволы, то есть огромную совокупность струн, а вместе с ними и хрономиров не нашего - не земного происхождения. - А насколько долго ваш мир испытывал на себе воздействие хронобомб? – спросил Свирский. - Он проходит сквозь эти мытарства и сейчас. Ваше появление здесь - тому подтверждение. После взрывов прошло восемнадцать лет. За это время Земля превращена в каменную пустыню. Многие погибли, многие переместились во времени, а тех, кто не захотел покидать этот мир, спасли вот такие хронорезервации или хронорегионы, в которые вы чудом проникли через пуповину, связывающую их с внешним миром. Вероятность такого случайного попадания ничтожно мала. Мы даже своим детям разрешаем иной раз поиграть наверху, совершенно не переживая за их безопасность. Там они учатся создавать свои миры с помощью квазоизлучателя – вы видели детские модели у них в руках. Квазоизлучатель способен материализовывать многие объекты природы как по частям, так и в целом, придавать им форму, объём и цвет. Ваши друзья невольно стали им мишенью для безобидных экспериментов, когда обросли ветками и листьями. - Хок, вы хотите сказать, что всё находящееся в хронорезервации, создано этим прибором? – заинтересовался Гурвич. - Нет. Не всё конечно. Излучатели запрограммированы на создание неживых предметов или имитацию некоторых живых - растений, например. А также они могут придавать любым объектам движение, изменять форму и цвет. Вы, наверное, обратили внимание на то, как наши дети неестественно раскрасили листья и цветы. Им это нравится. Но к моделям типа А4 – массивным материализаторам, их, естественно, подпускать ещё рано. - Извините наше любопытство, но каким образом созданы хронорегионы и как обеспечивается их невидимость с внешней стороны? – спросил Свирский. - Я понимаю ваш интерес. С начала темпоральной войны русские, китайские, американские и немецкие учёные совместно приступили к разработкам системы противодействия то и дело возникающим эпизодам прошлого и будущего. Первым их достижением было создание невидимой стены, препятствующей проникновению чужеродных элементов из других миров. Однако создана она была уже к тому времени, когда вся планета была практически выжжена. Изменился климат - стал сухим и большей частью ветреным. Механизм сотворения стены был таков, что образовывал замкнутый круг с нестабильной, периодически перемещающейся пуповиной для входа и выхода. Круг мог составлять от пяти до ста пятидесяти миль в диаметре. Сейчас вы находитесь в хронорегионе диаметром 12 миль, здесь проживают около десяти тысяч семей – где-то около пятидесяти тысяч человек. Всего на планете создано 15 000 таких защищённых резерваций. Связь между ними поддерживается с помощью квантово-виртуальных видеосетей. Так что мы часто в курсе событий и знаем, что творится в других хронорегионах, которые по сути своей превращаются в самостоятельно развивающиеся страны. - И всё-таки непонятно, - почесал затылок Свирский. – Если вы говорите, что на планете создался климат, практически непригодный для существования, плюс постоянные визиты прошлого с будущим, каким образом перед нами сейчас плещется море и шелестят листья над головой? - Я не договорил, - сказал Хок. – Большая группа последователей Ключкевича, работавшая в направлении по фиксации объектов и зон прошлого в настоящем, пришла-таки к несомненно сенсационному открытию. Им удалось не только задерживать так называемые миражи прошлого в нашем мире, но и целенаправленно доставлять их из прошлого сюда, а доставив, окружать стеной защиты. Упрощённо это выглядит так: создатели хронорегионов отправляют своих представителей-разведчиков на несколько лет назад, подбирают понравившийся ландшафт и, что называется, вырезают из него кусок и переносят в свою резервацию. Здесь происходит его фиксация, и он навеки остаётся в нашем мире, что для него означает – в будущем. Причём можно переносить и фиксировать как ландшафты размером с хронорегион, так и совсем малыми частями, собирая таким образом единый синкретический пейзаж. И рядом с морем, если хотите, вы можете расположить таёжный лес, соседствующий с непроходимыми джунглями. А то, что часть океана простирается под землёй – это тоже результат транспортировки местности во времени. Долго объяснять, но, вкратце, многое зависит от размещения приёмников в пространстве обоих миров. Вдобавок предварительная, если можно так выразиться, «уборка» местности, куда переносится часть ландшафта. - Да, - взгрустнул Гурвич. – В это мало верится, но не верить, что всё это именно так, нет никаких оснований. Что и говорить, мы отстали от вас на миллионы лет. - Ну, не на миллионы, а на сотню лет это уж точно. Чего ж вы хотите, вы ведь попали в будущее. После открытия перемещений во времени удивляться мало чему приходится. - А при перенесении сюда частей прошлого, тамошние жители тоже оказываются здесь? – спросил Маркус. - Да, затем мы отправляем их обратно, точнее, в отпочковавшийся новый хрономир. Ну не будем углубляться так далеко, это сложная и запутанная система… - Мы в курсе этой системы, - сказал Гурвич. – Только у нас хрономир чаще называется хроносферой. - Постойте! – воскликнул Ксенакис. – Если вы умеете отправлять людей в прошлое, выходит, и мы имеем шансы вернуться? - Конечно, - спокойно ответил Хок. – Только куда? Будет сложно определить нахождение вашего хрономира. - Придётся вас отвести в наш хронорегиональный институт временных исследований, - рекомендовала Тво. – Там с вами поработают и постараются определить точное местонахождение струны и хрономира. - В нашем мире так всё запутано, что большинство не захотят туда возвращаться, - сказал Маркус. – Им уже не до войны и не до победы. Они хотят в старую добрую жизнь, чтобы никаких сдвигов во времени, никаких хроноволн. - Для того, чтобы остаться здесь, необходимо будет специальное постановление регионального парламента. Но вряд ли он пойдёт на это, - развела руками Тво. - Оставаться не обязательно. Желательно переместиться в те места, где ещё не были использованы хронобомбы, - сказал Маркус. – Многим так всё надоело, что они хотели бы сбежать куда угодно, лишь бы там было спокойно. - Кто куда хочет переместиться - дело каждого в отдельности. Я лично желаю обратно в свой мир, - сказал Гурвич. - В какой это свой?! – возмутился Свирский. – Тот, который ты наглым образом пытался завоевать? - Тот, в который вы наглым образом вторглись, - принялся за своё Гурвич, глядя на Хока. Хок поднял руки. - Не ругайтесь. Парламент вряд ли будет рассматривать индивидуальные желания. По всей вероятности, вас переместят всех вместе туда, откуда вы явились, если, конечно, правильно определят направление и точку прибытия. - Если вы говорите, что тридцать пять хронобомб этого Махмуда действовали на протяжении более чем восемнадцати лет, то, надо полагать, наши три прекратят влияние где-то года за полтора-два, - предположил Гурвич. - Вероятно, но структура бомб наших миров вполне может различаться. Хотя бы по мощности. Поэтому последствия могут разниться. - Хок, у корабля осталась значительная часть наших людей. Как быть с ними? – спросил Маркус. – Им тоже нужна помощь. - Из наших людей никто не станет выходить за пределы резервации, - отрезал Хок. – Это опасно. Пошлите к кораблю кого-нибудь из своих и приведите всех сюда, если те ещё живы. А я пока сообщу в парламент о неожиданных гостях, пускай решает, что с вами делать. - А как мы выйдем отсюда и попадём обратно? Как найдём эту… пуповину? - С этим проблем не возникнет. У нас есть приборы, фиксирующие двери в регион. Однако с собой мы в целях безопасности их не дадим. По примерному времени вашего возможного возвращения у входа будет выставлен опознавательный знак. Если пуповина переместится в другое место, придётся идти по мысленному кругу от места выхода, пока вы этот знак не обнаружите. И ещё, все ваши люди должны будут сдать любое имеющееся оружие. По крайней мере, до перемещения обратно. Итак, пришельцы из прошлого, я с позволения сказать, откланяюсь, а Тво пока разместит команду корабля на отдых. Полагаю, вы тут пробудете два-три дня, от силы - неделю. Гурвич вдруг разволновался, глаза у него загорелись. - Хок, скажите, а могу я за это время узнать детали устройства стены, фиксации хрономиражей прошлого и многое другое? Мне, как учёному, это в крайней степени будет любопытно. - Хок! Как учёный, он запятнал честь науки и давно дискредитировал себя, - наябедничал Свирский. – Если кому и можно доверить научные достижения вашей эпохи, так это мне. Я… - Друзья мои, - прервал Хок. Не хочу вас огорчать, но в любом случае больше того, что я сказал, вы вряд ли сможете услышать. Пусть всё идёт своим чередом. Мир, откуда вы пришли, сам найдёт способы открыть невозможное и использует это открытие по-своему усмотрению. И пускай Великий Хронос направит эти открытия на благородные цели и избавит вас от негодяев, использующих их в корыстных интересах. - Уже не избавил, - заметил Свирский. Хок демонстративно откашлялся, а затем хитро взглянул исподлобья. - Мы ни в коей мере не хотим вмешиваться в развитие событий в других мирах. Опыт подсказывает держаться от них подальше во времени и пространстве. Разбирайтесь сами. Но вы нам близки, нас связывают общие временные струны. Это будет принято во внимание. Однако единственное, что мы попытаемся сделать – вернуть вас на место. Окончательное решение вынесет парламент. Хок ушёл. Тво разместила команду корабля в ряде таунхаусов. За оставшимися у линкора людьми ушли Яннис с Ферхатом и два человека из команды Зихао. К счастью, всё обошлось. Волны времени их не потревожили. Часть команды благополучно добралась до хронорезервации и собралась там в полном составе. Как и предполагал Хок, парламент принял единогласное решение отправить всех во время, предшествующее крушению корабля в песках. А там, в старом хаотичном мире, всё продолжали возникать зеленоватые временные облака, пока, наконец, не наступил момент, когда периодичность их появлений стала изменяться – былое возникало реже и реже. Спустя два года после возвращения из будущего. Смешение эпох. Славка ждал этой встречи с нетерпением. Он много рассказывал Тарасу о своих французских друзьях. Теперь наконец-то настал момент познакомить их воочию. В краевой приёмно-регистрационный пункт они прибыли без опозданий; точь-в-точь в условленное время материализовались и французские гости. - Ну, показывай свои владения, - почти тотчас после появления сказал Оливье и хлопнул ладонью о ладонь Вячеслава. Через час они уже сидели за обеденным столом в доме Сергея Анатольевича и пили домашнее вино, изготовленное специально по этому случаю дедом Остапом. Он лично при этом присутствовал и разливал его гостям. Здесь же были родители Вячеслава и мать Тараса. Сергей Анатольевич провозгласил тост за физика Свирского, под руководством которого удалось хоть как-то наладить связь времён и вернуть из прошлого основную часть населения. Оливье же осведомил о том, что они совсем недавно созванивались с группой учёных из Москвы, что не теряют связи с никосийскими копами и даже с самим великим бунтовщиком и капитаном Зихао Шеном. - Вот вы и начните делиться с нами свежими новостями, – предложил Сергей Анатольевич. – В Москве наверняка знают больше, чем мы тут на озёрах. - Ой! - вплеснула руками мать Тараса. – У нас на озёрах такое творится! Страшно далеко от дома выходить. - Ничего, не страшно, мама, - возразил Тарас. – Напротив, всё стало гораздо интереснее. - Главное, что появилась константа, - сказал Славка. - Чего-чего появилась? – недопоняла Славкина мать, расставляя каждому по объёмистой порции супа. - Устойчивость образовалась, - разъяснил Славка. – Уже никакие облака времени на нас не налетают. Так же, ребята? - Так, - кивнул Оливье. – Последнее временное облако было отмечено полгода назад в Австралии. Как и многие другие облака, оно там и лежит до сих пор. Свирский нам сказал, что они уже вряд ли куда исчезнут и будут с нами сосуществовать вечно, во всяком случае, пока учёные не изобретут способ вырезать и отсылать обратно целые земельные площади – так, как это умеют делать в мире Хока. Теперь, хочешь не хочешь, придётся свыкаться с пришельцами из прошлого, которых мы давно мертвецами считали. - А им с нами, - дополнила Амели. – Мы-то все хоть знаем, что произошло. А представляете, каково тем, кто застрял здесь из далёких времён? Жили себе жили, а тут раз - и лет на сто в будущем оказались, а то и на тысячу. - Или на две, - добавил Люсьен. – В Европе есть пару мест, растянутых километров на тридцать-сорок, где обосновались древние египтяне. Взаимоотношения с ними практически налажены и идёт их приобщение к нашему миру. - А капитан Зихао сообщил нам, что у них в Китае осело более сотни разных эпох, - сказал Оливье. – Многие из них воинственно настроены и конфликтуют не только с нашим миром, но и между собой. Такой хаос начался – все друг с другом воюют и ничего знать не хотят. Попробуй сходу их вразумить, что произошло. Тем более, если у некоторых ещё первобытное мышление. - Облака осели не только на земле, но и на воде, - продолжила извещать Амели. – В океанах, морях возникли куски суши с жителями древних цивилизаций и даже с человекообразными обезьянами. А на континентах, напротив – водные акватории, в которых обнаружены давно вымершие виды пресмыкающихся, всякие там чудовища типа плезиозавров. Знаю точно, что такие водные пространства есть в Африке и Северной Америке. Люсьен продолжил: - А я разговаривал лично с Маркусом Пулидисом, так тот жаловался, что у них под носом в пяти километрах от Никосии образовалась пятидесятикилометровая труднопроходимая лесная зона, в которой живут агрессивные волосатые существа, похожие на людей, только намного выше, что-то вроде бигфутов. Они часто совершают групповые вылазки из леса и похищают граждан столицы. Из какого временного периода возникла эта зона, ещё не выяснено - виды деревьев, составляющих флору зоны, очень далеки от современных. - А как ваш Марсель? Никто не тревожит? – поинтересовался Сергей Анатольевич. - Пока всё тихо, - ответил Оливье. – Если не считать, что на западе от города возник вулкан высотой километров под пять с половиной. Специалисты говорят, что он похож на Попокатепетль из Мексики. Так что мы живём теперь рядом с действующим вулканом. - Да, международному центру по стабилизации мировой обстановки сейчас несладко приходится, - покачал головой Сергей Анатольевич. – Попробуйте-ка сохранить прежние границы государств с таким возом застрявших тут эпох. По примерным подсчётам, насколько мне известно, на планете более 4000 участков, как больших, так и малых. А какова, кстати говоря, участь этих сумасшедших физиков Гурвичей? Я слышал, их всех сослали куда-то в Южную Америку. - Так и есть, - сказал Оливье. – После временной войны оставшихся Гурвичей было решено переместить ближе к югу Аргентины. А оттуда их потихоньку отправляют каждого в своё время, предупреждая власти об их возможных выходках. Пускай за ними следят по их настоящему месту жительства. Во всяком случае, в науку их пускать нельзя. - Нужно отвести для них одну тюрьму на всех и впаять пожизненный срок, пускай там глазеют друг на друга, - предложил Тарас. За разговором незаметно исчез дед Остап. Его отсутствие первым заметил Славка, а мать Тараса предположила, что он ушёл за новой бутылью своего вина. Однако Остап вернулся не с вином, а с какой-то птицей под мышкой. - Вот кого я теперь развожу вместо своих индюков, - похвастался он и усадил птицу прямо на стол. Она выглядела смешно, с большим клювом и без крыльев. - Это дронт, - пояснил французам Славка. – Давно истреблённая птица. Не летает и даже не плавает. Дед Остап их ловит в соседнем лесу и разводит у себя в курятнике. Раньше за грибами ходил, а теперь за дронтами. Их ловить легко, они никуда не убегают и никого не боятся. - У нас тут по соседству тоже часть прошлого примостилась, - сказал Тарас. – Большой тропический лес. - Доисторический, - добавил Славка. - Вот туда-то мы с вами и прогуляемся, - предложил Тарас. – Может, кого-нибудь ещё высмотрим или выловим. В этот лес ещё мало кто ходит. Многие боятся. - Я вам пойду! – грозно сказала мать Тараса. – В том лесу зверюг страшных видели. На больших кошек похожи с зубами громадными. - Враньё всё это, - махнул рукой Славка. – Саблезубых кошек там быть не может. Дронт водился в лесах, где нет хищных зверей, потому и никого не боится. - Сейчас всё может быть, - заключил Сергей Анатольевич. – Однако если хотите показать своим друзьям новый лес, то придётся взять и меня с оружием. - И меня, - сказал Остап, поглаживая дронта. - Тогда идёмте прямо сейчас, - загорелся желанием Тарас, на что его мать безнадёжно покачала головой и, вздохнув, проговорила: - За вами и раньше не уследить было, а теперь и подавно. Несколько лет мир перемешивался, как частички калейдоскопа. Наконец он застыл, собравшись в нелепую мозаику. Действие хронобомб прекратилось, временная дыра, проделанная Гурвичами и открывшая туннель в прошлое, постепенно и незаметно затягивалась. В итоге каждый кусочек мира стал таить в себе загадки одновременно с опасностями. А разгадывать тайны мира, несмотря на опасности, всегда считалось занятием более чем интересным и, несомненно, достойным. Заведённые ритмом новых приключений, пятеро молодых людей и двое мужчин в возрасте, не дожидаясь десерта, вскочили с мест и, быстро собравшись, направились выведывать у затерявшегося прошлого его секреты. © Дмитрий Ларин, 2015 Дата публикации: 01.08.2015 06:04:09 Просмотров: 2212 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|