Комиссарова дочка (Алтайские сказки дедушки Ерёмы)

Сергей Ююкин

Форма: Рассказ
Жанр: Антиутопия
Объём: 9609 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

После революции наступили лихие времена. Стали по деревням комиссары разъезжать и церкви рушить.
Вот и на Алтай прибыл комиссар из самой Москвы. Видит, церковь посреди села куполами золотыми небес касается. Остановился, и налюбоваться на церковь не может – красавица из красавиц. Если зайдёт в такую в церковь Фома-неверующий, рука его сама потянется, и не заметит Фома, как перекрестился.

КОМИССАРОВА ДОЧКА

Сидя у окна, я вновь увидел старика с бидоном в руках. Тот постоянно ходил на гору Синюху за святой водой. При этом его путь в одну сторону составлял более ста километров. Возвращался он также пешком. На предложение подвезти, отказывался, заявляя, что за святой водой надо идти только пешком.
Мне жалко было старика. Он медленно брёл, не смотря ни на жару, ни на дождь. И сколько дней так надо терпеть, чтобы набрать какой-то воды?
– Я знаю этого старика, – тоже выглянул в окно дед Ерёма.
– Что там за такая чудная вода, чтобы себя так мучить? – спросил я.
– Эта вода не столько физические болезни лечит, сколько душевные.
– Разве такие болезни бывают?
– Бывают. Если их вовремя не вылечить, они переходят в физические. Помню одну историю. Так уж и быть, расскажу тебе про неё. Давно это было. После революции наступили лихие времена…

* * *
После революции наступили лихие времена. Стали по деревням комиссары разъезжать и церкви рушить.
Вот и на Алтай прибыл комиссар из самой Москвы. Видит, церковь посреди села куполами золотыми небес касается. Остановился, и налюбоваться на церковь не может – красавица из красавиц. Если зайдёт в такую в церковь Фома-неверующий, рука его сама потянется, и не заметит Фома, как перекрестился. Потому, видать, всё село было верующим. Строго соблюдали посты, и ни один молебен не пропускали.
Постоял комиссар, рьяный безбожник, полюбовался куполами, а потом вошёл внутрь, чтобы посмотреть, с чего начинать рушить церковь. Подошёл к образу Николая угодника, встал перед ним и забылся, зачем явился. Рука сама потянулась, и комиссар трижды перекрестился. Когда вышел, понять не мог, что с ним случилось. В Бога-то он не верил, а теперь рука не поднимается церковь рушить. На следующий день опять вошёл в церковь и не заметил, как креститься стал.
Идут дни, церковь не рушится. Циркуляры шлют из Москвы, так, мол, и так, надо срочно сломать церковь. Но как её ломать, если рука на такое неправедное дело не поднимается? А из Москвы уже угрозы шлют, под расстрел грозятся пустить. Боятся, где гарантия того, что если одного не наказать, другие будут слушаться?
А тут Марфа-сельсоветчица, комсомолка рьяная, глаз на комиссара положила. Красавица из красавиц, картины с неё можно писать. Но, не смотря на то, что всех красотой ослепляет, замуж выйти не может. Красота она, как от Бога, так и чёртом может быть дадена. Люди-то знали, что Марфа безбожница, сама в Москву писала, чтобы комиссара для управы над верующими прислали. Вот и посчитали в округе, что красота Марфина чертями намалёвана, а не Богом писана, потому и сторонились её.
Комиссар, как увидал Марфу, будто с ума сошёл. С одного взгляда влюбился, но вида не подавал. Стеснялся, что рябой и нескладный с виду мужик и рядом с ним такая красота… А когда Марфа сама к комиссару вечером в дом пришла, якобы за советом, что делать с церковью, комиссар совсем голову потерял и в любви признался. Рада Марфа, что большому начальнику голову вскружила. Теперь она не только сельсоветчицей будет, но и женой высокого начальника. А где власть, там и богатство.
Комиссар Марфе предложение сделал, а та говорит:
– Пока не разрушишь церкву, не отдам тебе своего сердца.
Запечалился комиссар, последний раз посмотрел на купола золотые и дал отмашку прибывшим из края рабочим. Среди сельчан не нашлось желающих для богохульного дела.
Но вот беда, сельчане окружили церковь и никого не подпускают. Тогда солдаты из грузовых машин повыпрыгивали, и палить в сторону сельчан, те и расступились. Ворвались в церковь безбожники, алтарь ломать, иконы выносить и в кучу их скидывать, чтобы костёр из них запалить.
Марфа же ботинками грязными иконы топтать и сельчан призывает делать то же самое. Но никто не двинулся. Как стояли, подпёртые винтовочными штыками, так и остались стоять. Разве что Ефим, председатель колхоза по должности своей, на иконы встал. Побоялся, что его в лагеря сошлют и детей с женой не пощадят. Того хуже – расстреляют. И вдруг закружились вихри пыльные, да такие, что песком глаза засыпают. Никогда такого не видали.
– Черти в пляс пустились! – выкрикнули из толпы.
А Марфа юбку цветастую распустила, ногами притопывает, и частушки похабные про Бога петь... Никогда таких частушек сельчане не слышали. Видать, Марфа ночей не спала, сочиняла.
А потом остановилась и кричит:
– Ну, где ваш Бог?! Почему он не накажет? Сил его не хватает? Нет вашего Бога! А вы верите…
Комиссар побледнел, пистолет рукой в кобуре сжимает, того гляди, выхватит оружие и пристрелит Марфу.
– Ты что это, милый, стоишь? А ну, давай со мной! – крикнула ему Марфа и закатилась истерическим смехом.
Комиссар будто языка лишился. Сделался белее холщёвого полотна.
После того, как вынесли иконы, приступили кресты с куполов срывать. Они хоть и позолочены, внутри деревянные. Решили вместе с иконами сжечь, чтобы и от них следа не осталось.
Когда скинули первый крест, подскочил к нему парнишка молодой, чей будет, рассмотреть не успели. Подхватил крест на плечо и в толпе растворился. Как ни искали его потом, чтобы крест изъять, так и не нашли.
Сожгли оставшиеся кресты, а вместе с ними иконы. А потом купола церковные порушили.
Вечером Ефим, председатель колхоза, около крыльца упал и в тот же миг его перекорёжило. Умер Ефим в тот же день. Когда пытались его в гроб положить, разогнуть не смогли. Пришлось в тряпку его завернуть и таким в могилу положить. Сверху на него пустой гроб опустили. Совсем не по-христиански схоронили.
На следующий день Марфа сельсоветчика расписалась с комиссаром и стала его женой.
Вскоре у них родилась дочка. Красотой в мать пошла. Но одна беда – родилась бесноватой. Днями и ночами кричит, пена изо рта летит, и одежонки на себе в клочья разрывает. Надо бы к священнику сходить, но нет священника, в ссылку его сослали. Осталось одно – идти к бабке Захарихе, чтобы та святой водой полечила. Только бабка Захариха на порог не пустила. Упал комиссар в ноги, и умолять бабку Захариху.
– Крестись, – говорит та.
Хочет комиссар перекреститься, но рука занемела, до лба её дотянуть не может. Тут и вспомнил про церковь разрушенную. В ней-то он мог бы перекреститься, но церкви-то нет. Клуб в ней для увеселения устроили.
– Вот тебе и кара, – говорит Захариха.
– Что мне делать, скажи? Всё, что хочешь, выполню, – умоляет комиссар.
– На Синюхе на горе, – говорит Захариха, – чаша со святой водой. Пойди туда пешком. Сколько суток будешь идти, иди. И не вздумай ни на какой подводе ехать. Будешь взбираться на гору, не вздумай передыхать.
А гора Синюха более километра высотой. За высокие облака она вершиной уходит, за небо вершиной цепляется. Крута гора, круче Красного яра, который отвесной стеной у реки возвышается.
– Только, – говорит Захариха, – жене своей ничего не говори. Иначе сам на себя погибель накликаешь. Твоя жена с чертями породнилась. И мать её с нечистой силой якшалась.
Послушался комиссар, и когда жена отправилась в гости в соседнее село, взял дочку за руку и повёл на гору Сюнюху, что за Колыванью камнерезной возвышается и за сотни вёрст к себе паломников видом своим привлекает.
Шёл семь дней и ночей, и дочка рядом с ним шла. Откуда сила у ребёнка двухлетнего взялась, никто сказать не мог. Догоняли комиссара на подводах, предлагали бесплатно подвести, но тот, как и наказала бабка Захариха, не поддался на уговоры.
На Синюху полдня с дочкой взбирался. А когда взобрался, встал на колени, и рука у него правая до этого раза парализованная вдруг задвигалась. Встав на колени, комиссар приподнял голову к небу и перекрестился. И давно забытая молитва сорвалась с уст его:
– Боже наш, иже еси на небеси…
И чем дольше он молился, на душе становилось всё легче и легче. Казалось, что-то тяжёлое, что вкралось внутрь, выходило из него вместе с молитвой. По щекам его текли ручьями слёзы. Дочка, прижавшись к нему, не двигалась.
Сколько он так стоял – не помнил. Потом зачерпнул воду святую из чаши гранитной и сделал омовение дочки своей. Та упала, точно так же, как раньше валила её падучая болезнь, и затряслась вся. И что-то облаком тёмным изо рта её вылетело и вниз под гору покатилось и у подножия в землю провалилось. Затихла дочка, и дыхание её не слышно. Комиссар подумал, что умерла она. Обхватив её, зарыдал горькими слезами. А та вдохнула воздуха святого, что на вершин-горе, глаза открыла и спрашивает:
– Что это ты, тятенька, плачешь?
Обрадовался комиссар, что жива его дочь, воды святой в бидон зачерпнул и домой поспешил.
У порога дома уже поджидает муженька своего Марфа-сельсоветчица. Как увидала того, вся взбеленилась. Набросилась, и бранить, и кулаками по голове бить и лицо всё в кровь разодрала. А сама кричит:
– Как ты без моего ведома посмел на гору Синюху отправиться?!
Не говорил ей комиссар, что на Синюху пошёл. Откуда она узнала – по сей день тайной покрыто.
Комиссар стоит и не сопротивляется, только дочку за собой прячет. А когда Марфа крикнула хулу на Бога, лицом вся исказилась и на землю повалилась. После этого в постель слегла. Да так и сгнила в ней. Похоронили её за кладбищем.
Комиссар неведомо от кого узнал, кто крест с церкви сберёг. Взвалил тот крест на спину, да так и нёс его до Синюхи-горы. А когда взобрался на вершину, поставил этот крест, чтобы издалека его было видно.
Потом вернулся домой, взял дочку и ушёл в неизвестном направлении. Говорят, в монахи он подался.
И долго бы стоять тому кресту, если бы не нашёлся богохульник, который сломал святыню. В другой раз подняли бы этот крест и поставили бы на прежнее место. Но нашёлся ещё один безбожник пуще Марфы-сельсоветчицы, скинул крест с горы. А новый крест никто не решился поставить. Лихие были времена.

© Сергей Ююкин, 2016
Дата публикации: 12.12.2016 04:47:34
Просмотров: 1691

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.