Иван Аполинарьевич и Рай земной

Славицкий Илья

Форма: Рассказ
Жанр: Просто о жизни
Объём: 36709 знаков с пробелами
Раздел: "Про Ивана Аполинарьевича"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

I

На Гавайях Иван Аполинарьевич никогда не бывал. Да и не хотелось ему в места столь отдаленные. А тут, как назло, жена по телевизору рекламу увидела, где радостные аборигены и мускулистые туристы перемежались картинками океанских пляжей, гор, лесов, полей и идиллическими репродукциями Дюрера, Тициана и Кранаха. И через всё это жизнеутверждающим рефреном: «ВАЙКИКИ – ЗАВТРАШНИЙ РАЙ СЕГОДНЯ СО СКИДКОЙ 50%».

Иван Аполинарьевич знал, что за скидку в 10% его суженая готова поехать ночью на погост, поэтому спорить не стал, а пошёл покупать новые чемоданы.

Пара месяцев ушла на подготовку. На один купальник потребовалось две недели – то цвет не подходит, то цена, то размер. Наконец, Иван Аполинарьевич, плюнув, купил первый попавшийся в соседнем маркете – и прямо в точку. Недорого, красиво, словно как по заказу. Жена обрадовалась, и тут же подарила ему пляжное полотенце с тигром и футболку с мускулистым торсом спереди и надписью «АЛОХА» сзади. Соломенные коврики, пляжные зонтики, крем для и крем от загара, очки тёмные, шляпы светлые, шорты, юбка – сари...

Мыши из подпола наблюдали за происходящим, но не вмешивались, надеясь, что совсем скоро наступит и их черед отдохнуть.

Неженатый Егор Сидорович при встрече с соседом сочувственно улыбался, и тоже ничего не говорил. А потом принес карманный русско-китайский словарь-разговорник 1916 года издания, доставшийся ему от двоюродного деда – комивояжера.

Словарь был еще вполне крепкий, только потоком времени из него вырвало и унесло в неизвестность несколько тетрадок, и после слова «лоно» следовала мало полезная «Сицилия». Мыши могли поведать кое что о судьбе отсутствующих страниц, но предпочли не вмешиваться.

Зачем на Гавайях китайский разговорник Егор Сидорович не сказал. Вежливый Иван Аполинарьевич спросить постеснялся, но, тем не менее, аккуратно разместил подарок соседа рядом с пляжным полотенцем и фотокамерой. Несмотря на свой демократизм, в житейских делах он всегда оставался скорее консерватором и, поэтому, столь почтенное старинное издание, конечно, предпочел этим новомодным электронным «переводчикам».

Наконец, чемоданы уложены, сумки упакованы, и вот уже вызванное по такому поводу такси несёт чету Мокрицыных навстречу неизвестному счастью со скидкой 50%.

II

В аэропорту всех жаждущих Рая ожидала отдельная стойка и миловидная девушка с подведёнными на гавайский манер глазами и бусами из ракущек поверх форменной кофточки. Немедленно выяснилось, что им очень, даже более чем очень рады, но что чартерный самолет немного опаздывает. Совсем чуть-чуть. Часа на два, ну, может на три. Всех пригласили в отдельный зал ожидания, и предложили диетическую коку за счёт агенства.

Коки Иван Аполинарьевич не пил, он любил квас, пиво и водку холодную, но ни того ни другого ни третьего тут не было. Жена, из упрямства (всё же, бесплатно), коку выпила, и у неё заболел живот. У Ивана Аполинарьевича живот заболел из солидарности тоже, от переживания за дорогое ему существо.

Когда, наконец, прибыл опоздавший на четыре часа самолёт, Мокрицыны с трудом добрались до своих кресел, и едва дождавшись бесплатного вечернего завтрака, состоявшего из кукурузных хлопьев, чипсов и консервированного сока, забылись тревожным сном.

Ивану Аполинарьевичу снился приём у городских демократов по случаю открытия нового офиса. Нежнейшие закуски на невесомых подносах сами подплывали к его устам, шампанское лилось в бокалы, а коньяки согревали альвеолы его языка...

Эти райские видения были грубо прерваны голосом черной стюардессы, предлагавшей всем пассажирам поставить спинки кресел в вертикальное положение, пристегнуться и вообще – без нужды не вставать, поскольку самолёт приближается к зоне турбулентности.

Что это такое, Иван Аполинарьевич не знал, но настроение было испорчено. И, оказалось, не зря, поскольку следующие три часа самолет болтало как тележку на «американских» горках.

Удивительно, но жена Ивана Аполинарьевича всё это время безмятежно проспала на его плече, улыбаясь во сне чему-то своему.

III

Белая птица с черным хвостом и полосой на боку, пробежав по бетону посадочной полосы, подрулила к терминалу аэропорта Гонолулу.

Слегка пошатываясь, Иван Аполинарьевич одной рукой подхватывает выспавшуюся и посвежевшую жену, а другой две сумки с ручной кладью и направляется в зал прибытия, где, согласно проспекту должна состояться церемония встречи новообращенных и введение в Рай.

Всё, собственно, так и было. Дюжина студенток-аборигенок, украшенных ожерельями из свежих цветов и одетых в купальники, стилизованные под набедренные повязки, сплясали танец сами, потом пригласили всех в круг и, взявшись за руки, повели хоровод. Продолжалось это не менее получаса.

Иван Аполинарьевич крепко держался за свою слабую половинку, иначе его ноги подкосились бы, и сам он не добрался бы до желанных кущ.

IV

Дорогу до отеля и процедуру заселения в него Иван Аполинарьевич не запомнил. Точнее, от них остались в памяти какие-то нечёткие мазки, вроде как на полотнах Матисса.

Номер Мокрицыным достался с видом на море. Море было синим и ласковым, видимо, художник, рисовавший его на стене соседнего отеля, знал своё дело хорошо.

Настоящее море находилось с другой стороны корпуса. До берега было мили полторы, но с террасы отеля видно было хорошо, как маленькие, словно бусинки, серфингисты несутся, увлекаемые черточками волн. Видны были и игрушечные яхты, и пароходики, похожие на один, сделанный когда-то маленьким Ваней.

Хорошо бы поесть, – решил Иван Аполинарьевич и с надеждой приоткрыл дверцу урчащего в углу холодильника. Всё та же неизменная кока, консервированные соки, йогурт, кукурузные хлопья, чипсы. И, наконец – О, счастье! Несколько банок холодного пива. Пенная влага оросила его истосковавшийся желудок, унося с собой горсть проперченных чипсов и ломтик сыра Чеддер, обнаруженный в углу за чипсами.

О, Рай земной! Ты, все-таки, есть! – подумал Иван Аполинарьевич проваливаясь в небытие скрипучего трёхзвездочного матраса...

V

Проснулся он от все более громких вздохов и скрежета джаз-оркестра внизу, под окном. Темнело. Закатное солнце быстро скатывалось за горизонт. Неоновые огни один за другим вспыхивали на фасадах окрест.

– Милый, пойдем вниз, в ресторан, потанцуем, – проворковала жена, уже переодевшаяся в вечерний наряд и наложившая макияж.

Идея спустится в ресторан в целом Ивану Аполинарьевичу понравилась. А о деталях он раздумывать не стал. Плеснув в лицо пару горстей холодной воды и растеревшись, он надел лёгкие светлые брюки и широкую рубашку навыпуск, украшенную пальмами и обезьянками, купленную как раз по случаю этой поездки. Сандалии на босу ногу дополнили костюм.

Осмотрев себя в зеркале, и хмыкнув удовлетворённо, он протянул руку жене:
– Пошли, дорогая, я готов к ночным приключениям.

Если бы он знал, насколько пророческими окажутся его слова!

В ресторане все столики были заняты, но оставалось еще несколько мест на улице, под грибками-навесами. Это было даже неплохо, поскольку дневной зной уже спал, и легкий ветерок с океана приносил запах романтики дальних странствий. Возможно конечно, это был просто запах креветок из соседнего китайского буфета, но верить хотелось в высокое, как звёзды сливающиеся с гирляндами на крышах отелей.

Заказав курицу по-гавайски себе, рыбное ассорти жене и бутылку белого вина, Иван Аполинарьевич уже начал настраиваться на отдых, потягивая пьяняшую влагу. А тут жена снова: потанцуем да потанцуем!

– И что ей на месте не сидится, – расстроился Иван Аполинарьевич, но вслух ничего не сказал, отставил бокал и вслед за суженой своей вышел в освещенный круг танцплощадки, где уже кружились и прыгали пары и отдельные обитатели Рая.

Жена немедленно обхватила его за шею и поплыла кругом, покачивая всем, чем положено, и глядя на соседей. Иван Аполинарьевич старался не отставать. Потом темп музыки изменился, и все окрест, включая жену, запрыгали, словно у них пружины в том самом месте. Иван Аполинарьевич попробовал, но в такт попасть не удавалось. Тогда он стал прыгать через раз. Получилось не так эффектно, но приемлемо.

В это время он увидел, что принесли заказанную курицу и рыбу.

– Остынет ведь всё, ей богу, остынет, – подумал он. Возможно, даже немного вслух, потому, что жена и появившийся откуда-то из темноты гибкий молодой человек гавайской наружности в блестящем зеленовантом блейзере посмотрели на него несколько удивлённо.

– Ты иди, милый, а я сейчас, вот только дотанцую и приду.

Это – жена ему. Спасибо, что разрешила, а то он так вот её оставлять не привык. Мало ли что.

Он вернулся к столу и с удовольствием принялся за курицу с белым вином. Курица кончилась, рыба остыла, а жена всё так же кружилась и прыгала на площадке. Гибкий зеленовато-блестящий гаваец время от времени наклонялся к ней, а она в ответ смеялась и всплескивала руками. Это было красиво, и, почему-то, не вызывало у Ивана Аполинарьевича никаких опасений. Наверное, сказывалась атмосфера земного Рая. И, немного, бутылка выпитого в одиночестве вина. Потом он заказал коньяка, так, чтобы не скучать, потом ещё. Потом они шли куда-то по улице, и за забором висели яблоки, и жена уговаривала его съесть вот это, с оранжево-красным бочком, а он махал руками и говорил, что «Не велено». Хотя, почему так, объяснить не мог. Потом яблоко он съел, вкус его напоминал апельсин, но это не имело никакого значения. Потом приехала полиция, вызванная хозяином сада, и два неторопливых ангела, чёрный и белый, для симметрии и консенсуса, вежливо отвезли их с женой в участок. Жену вскоре отпустили, а Ивана Аполинарьевича оставили досыпать в углу, за решеткой.

VI

Наутро всё разрешилось, и, в общем-то, никаких видимых последствий не имело, кроме символического штрафа. Но в душе у Ивана Аполинарьевича осталась какая-то неясная заноза.

Добравшись до номера и переодевшись, Мокрицыны отправились на пляж, к океану. Прогулка заняла у них минут 40, а уже на берегу они увидели бесплатный автобус, курсирующий как раз от их отеля до берега.

День пошёл в блаженном ничего-не-деланьи. Поели в кафешке неподалеку, еще искупались, понаблюдали за выступлением очередного гавайского народно-студенческого ансамбля песни и пляски.

А потом их внимание привлёк ярко раскрашенный автобус. «Ночное Гонолулу» – гласила надпись поперек борта.

У жены глаза загорелись, поедем, посмотрим. Это – не наша провинция, тут, как в Европе, почти. Или – как в Азии. Всё равно – интересно.

Купили билеты, сели. Автобус еще немного вдоль берега поездил, но больше никто уже не захотел. Где-то пол салона набралось. Всё, в основном, японцы пожилые, да наша парочка. И еще стайка хиповатой молодёжи. Те сразу на заднее сиденье залезли и обнимаются, будто им на берегу негде.

Наконец, автобус поехал к городу. Водитель – немолодой мулат в сомбреро –включил музыку. Возле каждого кресла – розетка для наушников и наушники одноразовые. Иван Аполинарьевич наушники надел, а там та же музыка. Наверное, не доехали ещё.

Впереди показались несколько красных фонарей. Потом еще несколько. Автобус остановился. – Вот оно, – с замиранием сердца подумал Иван Аполинарьевич, – Сейчас начнётся.

Что начнётся, он даже и не пытался себе представить, но, на всякий случай, покосился в сторону жены. Та с любопытством читала брошюру, выданную водителем при посадке, и, на красный свет не реагировала.

– Остановка один час. Выходим! Все выходим на пешеходную экскурсию.

Это водитель по радио. Дрессированные японцы парами потянулись к выходу и выстроились на площадке возле автобуса. Хиппи сделали вид, что всё это их не касается, но после повторной просьбы водителя вывалились наружу и тут же исчезли в ближайших кустах.

Иван Аполинарьевич вышел вслед за женой, продолжающей читать брошюру в неверном свете соседнего фонаря и встал в очередь после крайнего японца.

И тут он почувствовал, что что-то странное происходит с его глазами. Будто кто-то отодвигает розовую пелену, висевшую перед ними, и мир вокруг открывается совсем иным, не таким, как раньше, но...

...Додумать последнюю мысль о том, каким открывается мир вокруг, Иван Аполинарьевич не успел. По команде похожего на пирата мужика в соломенной шляпе банда японских ниньзя резко повернулась и наш герой с супругой оказались в голове колонны.

– Быстренько, пошевеливайтесь, ребятки! Тут совсем недалеко, – обнажив в улыбке-гримасе два острых золотых клыка, подбодрил их смуглый пират, и колонна потянулась в едва освещенную редкими красными лампами-плошками аллею.

– Всё, конец, заведут и... А то и похуже... Бедная моя...

Что похуже, он снова не успел додумать, но сжал руку своей благоверной, которая неслась впереди представителей страны Восходящего Солнца едва не наступая на пятки вызывающему всё больше нехороших подозрений поводырю.

Аллея резко закончилась и за раступившимися кустами открылся вид на окруженный пальмами и освещенный переливающимися кроваво красными огнями всех оттенков фонтан-водопад и зловеще тёмное круглое озерцо у его подножия. Небольшая площадка висела прямо над падающей водой и, казалось, держалась в воздухе исключительно силой бьющх по ней брызг.

Иван Аполинарьевич похолодел. Вот оно! Это же наверняка такой культ местный. Это ведь тут колдуны-шаманы да черепа-амулеты. А духи, духи-то тут один ужаснее другого. Зубастые, злые. И народ наверняка такой же. И как он этого раньше не видел. Рай! Да в таком раю Кука съели! А они с женой – как раз выше средней упитанности...

На всякий случай Иван Аполинарьевич втянул живот и прижался к жене.

Тут до его ушей донеслись негромкие слова пирата, столь гармонично подходящие к окружающему зловещему пейзажу:

– И бросилась она в водопад с криком «Ауауау науоунуху», что переводится примерно так: «Всё равно не достанусь тебе, коварный насильник». Желающие могут лучше представить себе, как это было, пройдя на смотровую площадку...

С этими словами пират повернулся к Ивану Аполинарьевичу и жестом пригласил его с супругой проследовать к месту жертвоприношения.

Ужас объял нашего героя. Но ничего не мог он поделать – воля его была словно парализована таинственными силами, и голос падающей воды, отдалённо напоминающий голос его жены, словно звал его к себе. Как во сне проделал он несколько последних шагов до площадки и замер, прижимаясь к своей последней опоре в этой жизни и готовясь с ней проститься навсегда.

– Ауауау науоунуху алоха! – услышал он теперь уже настоящий голос жены, – Тут должна быть где-то кнопка... А, вот она...

Довольная женщина опустила брошюру и нажала красную кнопку в середине площадки.

Сразу всё вокруг осветилось скрытыми в кустах и пальмах прожекторами. Удивлённые ниньзя, чуть замешкавшись, вместо катан и сюрикенов выхватили из сумок фотоаппараты и защелкали так, как будто именно их свели с ума злые духи.

И в это время из аллеи напротив показалась цепочка девушек-студенток в цветочных бусах и смуглых юношей с гитарами.

...Слава богу, хоть танцевать не заставили, – думал Иван Аполинарьевич, следуя за супругой обратно к автобусу. Руки его оттягивали два тяжелых мешка с видами на пляж, наполненные непонятно зачем купленными у водопада чучелами неизвестных страшных уродцев, масками и прочими продуктами местных мастеров кокосовой резьбы.

VII

Встал Иван Аполинарьевич с рассветом, намереваясь разбудить супругу и отправиться на пляж. Неожиданно взгляд его привлёк местный журнал, лежащий на журнальном столике. «Даймонд хед – жемчужина Оаху» – гласила надпись под фото на обложке.

Вообще-то, Иван Аполинарьевич любовью к горному туризму не отличался. Но тут... Доступно для дошкольников и пенсионеров... Вид на океанские пляжи и поющих китов... Всего одна миля ходу...

...Проснувшаяся супруга лезть неизвестно куда неизвестно зачем наотрез отказалась. Гораздо полезнее пройтись по местным магазинам. Это даже длиннее, чем одна миля... И безопаснее... Ну а ты, уж если совсем того – пожалуйста, лезь, не свались только куда-нибудь...

Наскоро позавтракав, супруги разошлись в разные стороны, чтобы снова увидеться вечером, преодолев ждущие их трудности и препятствия.

...После непродолжительного приятного путешествия на шаттле, новоиспечённый Эдмунд Хиллари высадился у подножия величественного монумента доледниковой эпохи, украшающего собой восточную оконечность острова. Обзаведясь билетом, пачкой брошюр и темными очками (свои он забыл в отеле), он бодрым шагом двинулся по трейлу, весёленькой змейкой вьющмуся меж зелёненьких газонов и пёстрых клумб в сторону недалёкого пригорка.

Настроение было замечательное, под стать синему безоблачному небу и прочим краскам окружающего экологически чистого пейзажа.

Легко обогнав пару семейств с детьми младшего школьного возраста и пару вездесущих пожилых японцев, Иван Аполинарьевич почувствовал, что становится немного теплее, и пожалел, что надел брюки и рубашку, а не шорты и майку. Захотелось пить. Воды он тоже не взял, полагая что тащить с собой бутылку, когда весь путь составляет одну жалкую милю, нет никакого смысла.

Трейл, вначале довольно пологий, постепенно становился круче. Местами стали появляться ступеньки. Иван Аполинарьевич вытащил из кармана брошюру и обнаружил, что подъем-то еще и не начинался.

Пить хотелось всё сильнее. Через десять минут его обогнали пожилые неутомимые, как цунами, японцы. Ещё через десять минут мимо пронеслась семья с дошкольниками, бегающими взад и вперёд вокруг плавно, как верблюды по барханам, шагающих родителей с рюкзаками. Затем ещё одна семья. Потом мимо прошла группа ветеранов в форме. Кроссовки отдельные студентов и прочих лиц лёгкого поведения проносились мимо столь быстро, что затуманенный жаждой и жарой взгляд Ивана Аполинарьевича не успевал зафиксировать личности их обладателей.

Стена кратера неотвратимо приближалась, всё отчетливее нависая над несчастным путешественником, но он упорно шёл вперёд и вверх, более чем смерти от недостатка воды, кислорода или теплового удара опасаясь торжествующего жёниного: «Ну ведь я же тебе говорила!»

Последние метры сквозь анфилады лестниц, рассчитанных на гигантов, туннели, освещенные мервенным светом вмонтированных в стены ламп, переходы над пропастями, уходящими вниз – до самой преисподней... Иван Аполинарьевич почувствовал себя братом бессмертного Данта, и что-то, похожее на терцины вспыхнуло в его усыхающем мозгу.

Неожиданно, когда казалось – дно Ада уже достигнуто, стены скал вдруг разошлись, и вконец изможденный путник оказался на смотровой площадке, в окружении небесных ангелов, носящихся по ступенькам и, кажется, даже немного над ними. Японцы фотографировали ветеранов на фоне бункера времён какой-то забытой войны, парочки целовались над океанской и под небесной синью, художник рисовал силуэт далекого Гонолулу.

Довольно объемистая мадам гавайского вида с неизменным ожерельем из цветов за сравнительно недорого выдала Ивану Аполинарьевичу нарядный Сертификат Покорителя Вершины Вулкана. Но особенно обрадовала нашего альпиниста данная в придачу бесплатная бутылочка холодной живой воды.

...Путь домой дался Ивану Аполинарьевичу значительно легче. Возможно, тяжесть его показалась менее заметна за интересной беседой с немного прихрамывающим вежливым африканцем средних лет, потерявшим ногу на охоте. Африканец иногда уходил чуть вперёд, чтобы сделать несколько фотографий, но всегда ждал своего нового отставшего товарища у следующего препятствия или поворота.

...А какой я завтрашний сэйл сегодня нашла! Обалдеть! – Это жена вечером Ивану Аполинарьевичу в ответ на историю его горовосхождения и предъявленный Сертификат.

Только полным истощением жизненных сил можно объяснить, почему сообщение жены не насторожило Ивана Аполинарьевича.

– Обойдётся, – подумал он, засыпая. И напрасно...

VIII

После завтрака жена посмотрела в глаза Ивану Аполинарьевичу с особым выражением любви и нежности, и он понял, что предстоят расходы, и немалые. Сегодняшний сэйл, найденный женой вчера, должен был стать Раз-в-Жизни событием – это так на растяжке было написано через три квартала от их отеля. Какие-то китайцы выходят из бизнеса и распродают всё почти задаром, только что не приплачивают. Брошки, кольца, бусы, ожерелья. Жемчуг, золото. Всё высшей пробы и от знаменитых производителей. В общем, кто не успел, тот опоздал.

Выслушав всё это, Иван Аполинарьевич вздохнул, и мысленно распрощался с ремонтом веранды и заменой пола в гостиной. Что ж, пол может и подождать, а вот китайцы выйдут из бизнеса, и след простыл...

И тут он понял, зачем Судьба в лице соседа Егора Сидоровича вручила ему Русско-Китайский словарь.

...Выходящий навеки их бизнеса ювелирный магазин с более чем столетней историей напоминал скорее гараж-склад для временного хранения ненужных вещей. Коробки разных размеров и форм, покрытые иероглифами и другими столь же малопонятными знаками, рядами тянулись вдоль стен и к потолку. Посередине за стойкой-витриной стоял немолодой китаец в джинсах и халате с драконами.

Увидев вошедших, он расплылся в улыбке, немедленно став похожим на одну из стоявших перед ним нефритовых или вроде того скульптурок.

– Здараствуйте, мадама. Здараствуйте, сэра. Очин хороший что ваша к наша пришла. Мой дочка вам помогай.

С этими словами хозяин вытащил откуда-то снизу дюжину коробочек, быстро разложил их на стекянной поверхности витрины и что-то крикнул по-китайски в глубину помещения.

Оттуда немедленно выпорхнула девчушка лет двенадцати-тринадцати, быстро разкрыла все коробочки, одновременно на прекрасном английском сообщив, что у них сегодня совсем спешел – один купил – два дают даром, и еще скидка за объём, и купоны ещё на круиз-ужин для двоих по вечернему заливу.

Золотые с красными и белыми камушками колье, маленькая диадема с камушками зелёными, кольца с явными брилиантами, жемчужные и коралловые бусы так и просились к новым счастливым хозяевам.

Благоверная Ивана Аполинарьевича задрожала и схватила колье, засверкавшее в дневном свете из окна всеми возможными оттенками. Четырёхзначная чёрная сумма на ценнике была старательно перечекнута крест накрест и взамен неё нарисована сумма совсем почти незначительно трёхзначная.

Жена приложило колье к груди, взглянула на себя в стоящее рядом круглое зеркало и стало понятно, что разжать сжимавшую чудо ювелирного искусства руку удастся только положив в неё другое, ещё более замечательное произведение.

Вскоре значительная часть разложенных на витрине коробочек перекочевала в левую сторону – сторону избранных, и только пара совсем уж очевидно этнографически-самодельных бус и ожерелий остались справа.

Пора было определиться с ценой на всё это.

– Сколько? – Иван Аполинарьевич обвел рукой ряды коробочек слева.

Девчушка залопотала по-китайски, китаец прикрыл глаза, потом достал калькулятор и стал что-то складывать, делить, вычитать и умножать, передвигая коробочки перед собой как шашки по доске. Это продолжалось довольно долго.

Вдруг дверь распахнулась и в магазин ввалилась несколько разновозрастных подростков. Еще около дюжины с катальными досками остались на тротуаре. Девчушка перебросилась с вошедшими какими-то непонятными фразами, из которых Иван Аполинарьевич понял только, что в парке тусуются, а Кит уплыл с Рыжей Акулой. Это похоже девчушке не понравилось, и, подхватив свою доску, торчавшую в углу из-за коробок, она убыла вместе с друзьями мочить нахалку.

Всё это время китаец за прилавком невозмутимо считал свой интерес. Как только закрылась дверь, он вытащил листок бумаги, молча написал на нём цифру с трёмя нулями и вежливо-вопросительно взглянул на покупателей. Видимо, его словарный запас был исчерпан приветствием.

Сумма Ивану Аполинарьевичу не понравилась. Один нолик тут был явно лишний. Следовало торговаться, но как?

И тут Иван Аполинарьевич вспомнил про словарь – подарок предусмотрительного соседа.

Перелистав несколько страниц и не найдя нужного «нет», утерянного где-то в истории вместе с «много» и «очень», он попытался идти от того, что было в наличии. А было в наличии «да».

– Ши – но (да (кит) – нет(англ)), – прошипел Иван Аполинарьевич, для понятности как можно отрицательнее мотая головой из стороны в сторону.

Эти действия, однако возымели неожиданный и явно обратный эффект:

– Зи-зи, зи-зи, (спасибо) – весело зажужжал продавец и начал собирать маленькие коробочки в одну побольше.

Следовало срочно что-то сделать. Иван Аполинарьевич перебирал потёртые страницы надеясь найти хоть что-то подходящее случаю. Как на зло, ничего лучше «Где туалет» и «Я хочу» не попадалось. И вот, наконец:

– Цай цзянь (до свиданья), – решительно цикнул Иван Аполинарьевич, схватил руку жены и сделал вид, что собирается уходить.

Китаец засуетился, вытащил еще пару маленьких коробочек и не раскрывая положил их в большую, потом что-то еще посчитал на калькуляторе и зачеркнув старую сумму написал другую, вполовину меньше.

Это было уже лучше, но жаждущий ремонта пол в гостиной посылал Ивану Аполинарьевичу свой тихий привет.

Перелистнув еще несколько страниц до «спасибо» и дальше, Иван Аполинарьевич вдруг обнаружил страницу на «О». Как она попала сюда? Возможно – простая небрежность давно ушедшего переплётчика. Но как это было кстати!

– Хэнь гуй (очень дорого), ¬– строго произнёс Иван Аполинарьевич.

Супруга, до сих пор разглядывавшая выставленные на полках рядом скульптурки монахов и драконов, строго повторила: – Хэнь гуй! – и для убедительности решительно положила парочку монашков в большую коробку, поверх красивых купонов на круиз.

Лёд явно тронулся, и вскоре погрустневший китаец, выписав счет на две с небольшим сотни и перевязав коробку синей ленточкой с бантом, проводил покупателей до двери, кланяясь и жужжа своё неизменное «зи-зи».

На пути в отель жена попросила ненадолго заскочить в супермаркет – там в отделе одежды распродавали какие-то дизайнерские кофточки.

Иван Аполинарьевич в отдел не пошёл, а присел в центре, у фонтанчика с рыбками. Тут его внимание привлекли знакомые узоры за стеклом витрины напротив. Да, точно – четырёхзначное колье продавалось за четырнадцать 99. Всё было настоящее, и позолота, и даже камушки были камушками, а не стеклом...

Хорошо, что китаец оказался честным. Всё-таки, купоны на круиз он отдал даром!

Иван Аполинарьевич вздохнул – морские путешествия он любил ещё меньше диетической колы.

IX

Следующий день прошёл незаметно между пляжем утром, пляжем днём и пляжем вечером, овеваемым лёгким бризом, под шорох волн, пальм и шин недалёкой улицы. Тревоги прежних дней постепенно смывались из памяти, а на место их подобно приливу наползал покой и... Так бы Иван Аполинарьевич и провел остаток отпуска, но опять на глаза попался журнал. И кто их только придумал. Не иначе, всё тот же зелёный...

«Незабываемый вид на райский водопад, горы и коллекцию экзотических растений и птиц. Посетите наш парк...»

Увидав знакомый огонь в дорогих глазах, Иван Аполинарьевич вздохнул, и пошел к консьержу узнавать, где здесь можно взять напрокат машину.

X

С утра пораньше, пробежав пару миль до ближайшего офиса «Аламо», Иван Аполинарьевич обзавелся рулём и четырьмя колёсами. Заехали в «Сабвей», взяли сэндвичи и воды на дорогу. Карта острова и парка была в журнале. На робкое предложение Ивана Аполинарьевича купить карту настоящую, последовало резонное соображение супруги, что ехать нам один раз, и потому покупать карту насовсем нет никакого смысла, только деньги выбрасывать. На том и порешили. Собственно говоря, там и ехать то совсем недалеко. Весь остров – меньше нашего штата.

Выехали из города. Дорога пересекала живописные пригороды дачного вида, иногда отбегая от берега в гору, а потом снова возвращаясь к берегу. Карта в журнале довольно сносно предсказывала эти переходы пейзажа, что позволяло выбрать следующую точку для остановки и фотографирования себя на фоне.

Наконец, обогнув очередную скалу, шоссе окончательно вышло на северную сторону острова. Виды стали еще живописнее.

– Тут где-то должен быть указатель. Вот же, на карте видно, шоссе поперек нашего, мы его только что проехали, и еще мили две или три.

Проехали две мили, потом еще две, и ещё. Пустынное живописное шоссе бежало вперёд никак не желая соответствовать журнальной карте.

– Вот же он! Нам направо, потом по кольцу и в горы, прямо в парк.

Это жена вовремя сориентировалась на местности. Ивану Аполинарьевичу не до того было, он за рулём и за дорогой следил, чтобы куда не свалиться. Горы всё же, хоть и невысокие.

Свернули, потом выехали на что-то вроде кольца, плавно уходящего в сторону от прежнего шоссе. Парка всё не было. Не было даже отдалённых намёков на его присутствие поблизости. Указателей. Знаков. Туристов, наконец! Нет, дорога была пустынна, и только изредка навстречу попадались грузовики и джипы в камуфляже.

Впереди показалось нечто, похожее на въезд в парк – пара небольших рыжих павильонов по обеим сторонам шоссе.

Подьехав поближе, Иван Аполинарьевич неожиданно увидел бегущего навстречу морского пехотинца в полной выкладке и с карабином наперевес. Немного растерявшись, Иван Аполинарьевич вместо тормоза нажал на газ. Машина рванула вперёд, едва не сбив опешившего от такой наглости котика.

Взвизгнули тормоза и машина остановилась. Всё еще не вполне придя в себя, Иван Аполинарьевич выскочил из машины и бросился к военному, размахивая журналом и громко вопрошая, где здесь дорога к райскому водопаду.

Недвусмысленный лязг передёргиваемого затвора грубо вернул его на землю. Попытки проникновения на военно-морскую базу нигде не приветствуются, а отягощенные попыткой наезда на часового не приветствуются категорически.

По счастью, все закончилось довольно благополучно. Ознакомившись с водительским удостоверением обидчика и, в особенности, взглянув на совершенно невинный экстерьер его супруги, страж смилостивился, и даже попытался объяснить как отсюда выехать в нужном направлении.

Еще пара часов, и авто-путешественники прибыли к цели своей поездки. Ворота на въезде в парк были открыты, а билетный офис, напротив, закрыт совсем. На вопрос, а далеко ли здесь до водопада, проходивший мимо гаваец в кожаном фартуке и c тачкой, полной битого кирпича, сказал, что вообще-то парк закрывается через полчаса, но гости, если хотят, могут пройтись до недалекого арборетума или посмотреть свободно гуляющих экзотических птиц. Водопад тоже недалеко, минут десять ходьбы, но там нет воды, поскольку это лето жаркое и последний дождь был полгода назад.

Смотреть на водопад без воды было не очень интересно. Решили посмотреть хотя бы на цветы. Их оказалось довольно много, целая большая клумба. И еще парочка поменьше.

До закрытия парка оставалось минут десять. Повернули назад, к машине, припаркованной у въезда. Неожиданно, на дорожке впереди показался павлин.

– Ах, что за прелесть! – воскликнула сентиментальная половинка Ивана Аполинарьевича.

– Да, недурно. И, главное, неожиданно для фауны этих мест, – это откликнулся её образованный супруг.

Павлин, однако, на признание своих достоинств отреагировал своеобразно. Распустив хвост так, что он перекрыл весь проход между окружавшими дорожку кустами, он косо посмотрел на людей и что-то громко и грозно крикнул. В ответ из кустов показалась пара его подельников с подругами.

– Шу! Шу! Брысь! Кыш пошло! – Иван Аполинарьевич замахал руками, прикрывая спиной своё самое дорогое. Это продолжалось следующие минут десять без видимой реакции со стороны природы. Потом, как по команде, павлины сложили хвосты и неторопливо скрылись в кустах. Видимо, их рабочий день в качестве «свободно гуляющих экзотических птиц» закончился, а работать в нерабочее время они не подряжались.

...Добежав до машины, путешественники увидели давешнего аборигена, вешающего замок на въездные ворота. Его рабочий день тоже кончался, но по случаю старого знакомства, он всё же снял замок, откатил половинку железной створки и ещё помахал свою неизменную «Алоху» вслед отъезжавшему авто.

– Ну, теперь всё! Пляж, пляж и потом снова пляж. И никакий экзотики!

Это Иван Аполинарьевич своей супруге выложил, когда в прозрачной звёздной темноте они наконец подъехали к своему отелю, немного поплутав по окрестным улицам без обозначенного названия, но с четко обозначенным односторонним движением.

– Ну конечно, милый. Ведь мы для этого сюда и приехали, – сквозь наползающий сон услышал он воркование в ответ.

XI

Однако утром, уже собравшись вернуть машину заждавшимся парням из «Аламо», Иван Аполинарьевич услышал нежное:

– А тут такие ананасные фермы. Всего час езды, зато можно самим ананас выбрать, срезать и всего за полцены. Давай, съездим. Всё равно за машину за сегодня платить надо. А так еще и ананасов поедим свежих.

Спорить с супругой, желающей отведать свежих ананасов, Иван Аполинарьевич не стал. Всё одно, бесполезно. Тем более, что это недалеко, и ехать по прямому шоссе до самого места. Правда, не час, а два с небольшим. Но это уже мелочи.

Подъезд к коммерчески успешным ананасам был обозначен гораздо лучше чем к не очень, видимо, успешному водопаду. За десяток миль до съезда с главного шоссе по его обеим сторонам начали появляться огромные указатели, украшенные изображениями аппетитных шишек с короной зелёных треугольных листьев.

Оставив машину на парковке, пошли в музей ананасов, где узнали много полезного о том, сколько их сортов есть в мире, какие растут тут, сколько тонн, штук и долларов производят фермы острова и почему местные ананасы – самые лучшие.

Потом миловидная девушка-экскурсовод провела желающих до ближайшего поля, где стройными уходящими к горизонту рядами произрастали похожие на громадные репейники предметы гордости местных селекционеров.

Получив в руки тяжелый нож, наподобие мачете, Иван Аполинарьевич срубил четыре плода, по каким-то одной ей видимым признакам выбранных супругой, и аккуратно уложил их в предоставленный организаторами фирменный картонный ящик. Ящик оказался неожиданно тяжёлым, а тащить его пришлось изрядно далеко. Цена ананасов после взвешивания тоже не показалась Ивану Аполинарьевичу чересчур заниженной.

Расплатившись, супруги вышли на парковку и сели в машину, когда женщина вспомнила, что там ещё была обещана бесплатная дегустация. Пришлось вернуться. Разложенные в вазах на длинных столах желтые куски, желтые дольки, желтые кубики, окруженные графинами с желтой жидкостью и желтыми же пакетами и жестянками вызвали у Ивана Аполинарьевича спазм пониже сердца. Схватившись за живот, он выбежал на улицу и следующие полчаса гулял вокруг своей машины с ананасами, дожидаясь жену с праздника ананасных гурманов.

А ещё через два часа, оставив в отеле свою слабую половину вместе со свежими экологически чистыми продуктами, Иван Аполинарьевич отвез в «Аламо» машину и имел еще удовольствие прогуляться пару миль под нежданно налетевшим с океана лёгким освежающим дождичком.

XII

Назавтра, в аэропорту Гонолулу, подарив на память непреклонному офицеру сельхозконтроля пару купленных на дорогу в магазине рядом с отелем дорогущих здесь калифорнийских апельсинов и связку эквадорских бананов, категорически запрещённых к репатриации обратно на континент происхождения,
согбённый под тяжестью сумок и ящика разрешённых к вывозу ананасов, Иван Аполинарьевич обнаружил в газетном киоске рядом со своим гейтом те же самые ананасы, уже упакованные, вдвое более дешевыё, которые можно было оплатить тут, в аэропорту, а получить с гарантией качества по месту прибытия.

Вздохнув, он ничего не сказал своей лучшей половине, но напротив, махнул рукой в сторону открывавшегося за окнами незабываемого Гавайского заката, чтобы не поранила её ненужная правда жизни. И тут на миг, на какой-то краткий миг показалось ему, что из-за заходящего в океан солнца худощавый танцор в зелёном блестящем блейзере протягивает ему, слегка усмехаясь, круглый кислый знакомый плод дерева.

Вскоре объявили посадку, и вот уже тяжело нагруженная отдохнувшими туристами и собранными ими райскими дарами белая птица с черным хвостом урча и подмигивая в темноту всеми своими бортовыми огнями отправилась в дальний обратный путь.

XIII

Так закончилась эта непростая неделя в уценённом Раю.

Нет, – подумал Иван Аполинарьевич, вечером по возвращении ныряя в белоснежную целину собственной кровати, – В следующий раз – только за полную цену. Жизнь даётся человеку всего один раз, и надо прожить её, чтобы не было мучительно...

На этой мысли он повернулся на бок, обнял жену и спокойно уснул под её дыханье, одобрительный шорох мышей в подполе и скрип старого и такого родного дома.

... Ананасы, кстати, оказались вполне съедобными, хотя и немного недозрелыми. А один, тот, который подарили соседу, Егору Сидоровичу, и вовсе был в самом соку.

09/07/09–10/12/11

© Славицкий Илья, 2011
Дата публикации: 30.10.2011 23:47:19
Просмотров: 2519

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.