Такой несправедливый Бог
Жанна Вакульская
|
Форма: Рассказ
Жанр: Размышления Объём: 11191 знаков с пробелами Раздел: "" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Моя семидесятипятилетняя соседка Алевтина Сергеевна жила одна. Была баба Аля, как за глаза называла ее дворовая детвора, из «бывших» - в советское время занимала какой-то «ответственный» пост: то ли секретаря профкома, то ли заведующей пункта проката. Считала себя убежденной коммунисткой, голос имела командный и, при росте 155 см, посматривала на всех сверху вниз. Каждое утро и каждый вечер устраивала Алевтина Сергеевна «обход территории» : делала пару-тройку обязательных замечаний нашей дворничихе Ларисе, старательно срывала объявления, расклеенные кем-то на столбах во дворе, тщательно, путем основательной дегустации, проверяла качество продуктов на небольшом базарчике, где такие же, как она, старушки за копейки продавали выращенное в садах-огородах, а гуляющим со своими детьми мамочкам, Алевтина Сергеевна подробно объясняла, что детей они воспитывают абсолютно не правильно, и, при таком подходе, ничего путного из них не выйдет, а получится такой же бандит, как Вовка из 16-й квартиры, который собрал дворовую футбольную команду, и они теперь целыми днями гоняют мяч на пустыре за домом, или такая же хулиганка, как Светка Петрова, из 54-й, которая упросила отца сбить будку для местной собаки Маньки и, вместе с малышней, регулярно подкармливают ее и родившихся щенят. Друзей у бабы Али не наблюдалось из-за ее непростого характера, ведь дружба требует взаимоуважения, но люди относились к ней со снисхождением, в душе жалея старую, одинокую женщину. Имелся, правда, у Алевтины Сергеевны и сын, который, в буквальном смысле этого слова, забегал к матери раз в месяц, аккурат в день пенсии, и жил отдельно, со своей женой Надеждой, которую моя соседка, очевидно по инерции, терпеть не могла и считала не ровней своему Васеньке, третий год без работы сидящему на шее у жены. - Ишь, что Надька-змея удумала : иди, говорит, работать в цех, окна пластиковые собирать, зарплата, мол, там хорошая. А я свою кровиночку не для этого в институте учила! – Охотно жаловалась баба Аля всякому встречному-поперечному. К нашей семье Алевтина Сергеевна относилась с подчеркнутым уважением, основанном, скорее всего, на том факте, что муж мой работал начальником отдела в коммерческом банке, поэтому и являлся для нее, привыкшей к чинопочитанию, «уважаемым человеком», да и я, будучи журналистом местной телекомпании, была известным в городе человеком, что только усиливало наш вес в глазах соседки. Очевидно, что это особое к нам отношение подпитывалось и тем, что , по-соседски, муж всегда откликался на просьбу починить протекающий кран или разваливающиеся табуретки, дети охотно бегали в аптеку за лекарствами для нее и, при необходимости, в магазин за продуктами, а я была всегда готова измерить давление, поставить горчичники или поговорить по душам. Последнее, надо сказать, происходило особенно часто потому, что поговорить баба Аля любила. Особенно , если из-род моей двери распространялся запах свежеиспеченных пирогов. Единственное, что вызывало ее неодобрение – наша вера в Бога. В частности то, что были мы баптистами, по ее глубокому убеждению – штундами-сектантами. Возможно именно поэтому разговоры о Боге, о вере регулярно вспыхивали во время ее частых посиделок под чай с пирогами на нашей кухне. Так своеобразно пыталась Алевтина Сергеевна наставить на путь истинный. - Ты, Татьяна, человек вроде разумный,- прихлебывая чай глубокомысленно изрекала соседка,- но поступаешь глупо! Ну, веришь ты, скажем, в Бога, ладно. Но зачем к этим сектантам ходишь?! Почему не как все – к батюшке? - Так в церковь не к батюшке ходят, а к Богу. Чтобы поклоняться Ему, прославлять... - За что же это Ему кланяться? Да и славить не за что: в мире вон что творится... - То, что в мире творится – и зло, и обман, и вражда, и войны, - это не Бог, а сами люди делают, по греховной своей природе. А Бог полон любви и милости. За это и надо Ему поклоняться. - Ну и в чем же, по-твоему, Его милость и любовь проявляются? Не вижу я их чего-то. - В том, что Он подарил каждому из нас жизнь, заботится, как отец о детях, грехи наши прощает, если мы Его об этом просим... Алевтина Сергеевна презрительно хмыкнула: - Рожают нас, положим, родители. Кормят-поят, пока не вырастем. А дальше уж каждый сам для себя старается. Как говорится: « Как потопаешь, так и лопаешь!» Так я говорю? Ну и где здесь твой Бог? - Так, да не так! Если бы Господь не соединил ваших родителей, вы бы не родились. Да и потом Он хранил вас, иначе до этого времени и не дожили бы, сами рассказывали, сколько раз на волосинку от смерти были, мужа вам дал, сына... Если подумаете хорошенько, то сами припомните, сколько раз Бог вам помогал, на руках своих носил. - Носил...Еще чего придумаешь! Это все общие слова, а если разбирать конкретно, то Бог твой очень несправедливый. Взять хотя бы меня: родилась я перед самой войной, как немец напал, так отца сразу же и забрали. Погиб он через год, так что я его и не помню вовсе. Разве это справедливо? Как я завидовала подружкам, у которых отцы с фронта вернулись: они им и платьица красивые, и куклы, и конфеты покупали, а мы на одну мамину зарплату мыкались. А она у меня не министром, а простой рабочей была... Ну да ладно, школу закончила, училище, потом институт заочно, работала, замуж вышла... - Ну, вот видите, не все так ужасно, было и хорошего немало!- попробовала я вклиниться в ее монолог. - Да че уж там хорошего! На работе на лучшие места по блату протаскивали, а меня на задворках держали. Работала я, а другие награды да премии получали. Муж тоже... Бабником оказался. Да и выпить был не дурак. Дома ничего не делал, каждый вечер расфуфырится, наодеколонится, и только его и видели – то козла во дворе с мужиками забивает, то пиво у ларька с такими же, как он, алкашами хлещет... Так что, когда он от инфаркта помер, я особо и не горевала, привыкла уже все сама тянуть. Вот Ваську-то самостоятельно и вытянула. Вырастила, выучила, на ноги поставила! Сколько же он в детстве болел,- подперев щеку рукой продолжила воспоминания соседка.- А в школе! То подерется с кем, то двойку получит... Бегу, договариваюсь, прошу не портить ребенку жизнь. Одних конфет сколько коробок учителям перетаскала! В институте чуть со второго курса не выперли, из-за пропусков. Я опять побежала – к декану, к проректору... Подмазала немного, не без того. Так и доучился. Он-то парень хороший, только, как и я, невезучий. С работой ему ну никак не везло – все начальники-самодуры попадались, требовали не пойми чего... Потом Надька, змея эта подколодная, нарисовалась. Окрутила, женила на себе... А ведь он дочери завбазой нравился! - А чем же невестка ваша плоха? И хозяйка, и работает, и муж всегда ухоженный? Опять же, квартира у нее своя, машина... - Да что квартира! Васечку моего совсем заездила: то пылесосить заставляет, то ковры выбивать... Придет с работы , пава такая, и спрашивает: «Ты поесть что-нибудь приготовил?» Разве мужское это дело у плиты стоять?! - А что же здесь плохого? Вот мой муж тоже ужин готовит, если я на работе задерживаюсь... Но Алевтина Сергеевна только махнула рукой и, недоверчиво хмыкнув, продолжила: - А сейчас и вовсе со свету его сживает: «Иди работай ,да иди работай!» Куда ему идти-то? Все приличные места давно расхватали. Не грузчиком же или на базаре торговать! - Что стыдного на базаре...- Начала было я, но соседка резко перебила: - Татьяна, что ты говоришь такое?! Я своего сыночка не для этого в институте учила! Вот найдет подходящее место, так и устроится сразу. - А если не найдет? - Пусть Надька немного покормит! С нее не убудет! Такого парня отхватила... - Ну хорошо, а чем же вам Бог не угодил? Несправедливость-то Его в чем? - Ты , Татьяна, не придуривайся! Как это в чем несправедливость?!Я болею – и ноги, и давление, и глаза...Да ты и сама знаешь. Пенсия маленькая, сын мучается, еще и Новинские эти с 6-го этажа заливают все время... Где же во всем этом твой добренький Бог? - Во-первых, бог – это не Дед Мороз, который из мешка раздает подарки.- Я подлила ей чаю и пододвинула вазочку с вареньем.- Он – Властелин, Господь нашей земли, и хочет, чтобы мы к Нему относились подобающе. - И как это? - Почитали, слушались, выполняли Его волю. Вот вы когда-нибудь Библию читали или молились?Тех, кто выполняет Его волю, Он благословляет, а остальных пока милует, дает время осознать свои грехи. - Демагогия все это! – Осталась непреклонной баба Аля. Так наши разговоры и заканчивались ничем. Прошло, вероятно, недели две со времени наших последних посиделок, возвращаясь домой с работы, у самого подъезда я нос к носу столкнулась с Василием. Ничего удивительного в этом факте не было, как раз был день пенсии, но если раньше он всегда уходил от матери радостно насвистывая, улыбаясь, то сегодня был какой-то взъерошенный, злой. - Привет, Вась! Что это с тобой? С Алевтиной Сергеевной что-то случилось? - Да что с этой старой каргой случится, она еще меня переживет! Представляешь, я у нее деньги на новый телевизор попросил, а она уперлась: «Не дам, мне на курорт поехать надо, кости полечить.» - Она и правда на курорт откладывала – артрит совсем замучил...- Заступилась я за старушку. - Ей уже на кладбище пора, а она по курортам шастает.- В сердцах бросил Василий и, не попрощавшись, зашагал прочь. На площадке у лифта меня поджидала Алевтина Сергеевна. На нее было жалко смотреть: бледная, руки дрожат, по дряблым щекам катятся слезы. - Ты Ваську моего внизу встретила? – Очевидно она наблюдала за нашей встречей из окна. - Да. - И что он говорил? - Ничего, поздоровался и убежал.- пересказывать наш с ее сыном разговор совсем не хотелось. - Татьяна, представляешь, пришел он ко мне как обычно. « Яна минуточку» - говорит. Я ему 500 гривень даю, пенсия моя-то сама знаешь какая, не разгуляешься. А он : « Что ты мне эти гроши суешь, тряхни мошной, мне 5 тысяч надо, я себе телевизор новый купить хочу, доставай свои запасы. Я ему говорю: « Сынок, я деньги эти четыре года собирала, мне врач еще когда приказал поехать полечиться, а то скоро совсем ходить не смогу. Может пока старый посмотришь, ведь всего два года, как купили... А потом уж соберем.» А он как начал на меня кричать: « Никогда ничего хорошего я от тебя не видел, какая ты после этого мать?» А я даже конфетки никогда сама не съела, все ему... За что же он так?- И она зашлась в рыданиях,превратившись из грозной Алевтины Сергеевны в немощную старушку. Я смотрела на эту несчастную женщину и думала: « Да, все мы хотим, чтобы другие замечали и ценили то, что мы для них делаем, и нам очень больно, когда этого не происходит. Но, в то же самое время, мы упорно не хотим замечать того, что для нас ежечасно, ежесекундно делает Бог, Его заботу о нас, Его милости, постоянное присутствие в нашей жизни. Он не кричит, не топает ногами, а терпеливо ждет, когда Его неразумные дети наконец опомнятся и обратятся к своему Небесному Отцу. Действительно, очень "несправедливый" Бог». © Жанна Вакульская, 2015 Дата публикации: 08.02.2015 03:33:10 Просмотров: 2017 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|