Диалектическая связь

Людмила Рогочая

Форма: Рассказ
Жанр: Фантастика
Объём: 23525 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

"Лик земли изменился бы, если бы
нос Клеопатры был чуточку короче!"

1

Кажется, проснулась….. А глаза открывать не хочется…. Сегодня воскресенье и можно ещё немного поваляться в постели.
Вчера у меня был насыщенный день. С утра прочитала три пары лекций, потом состоялось заседание кафедры по студенческой практике. К счастью, сия чаша меня миновала – на практику не еду. И так три лета подряд провела со студентами на раскопках, можно сказать, в вечной мерзлоте. Пусть другие повозятся с этими недотёпами. Хотя интересно, конечно было. В связи с потеплением климата граница вечной мерзлоты отступает и открывается взору чудо-чудное, диво-дивное. Там работы хватает всем: и нам, и естественникам.
Потом мы пошли с молодыми преподавателями развеяться в кафе-мороженое. Ребята травили анекдоты. Наржались, даже челюсть заболела. Позже позвонила Ирка и пригласила на мероприятие.
Потянулась, повращала стопы ног вправо-влево, типа, сделала зарядку. «Отлично выспалась!» – открыла глаза и остолбенела.
Что это? Не мой потолок! Не мои обои на стенах! К тому же, всё вокруг какое-то величественное, сказочное….
А постельное бельё! Китайский шёлк, батист, кружева ручной работы! Дорогущее всё, наверное! И в этом во всём я лежу – точно «прынцесса заморская».
Я не дома!?
Сердце в груди лихорадочно застучало – где я? Что со мной?
Голова в порядке, а ничего не помню.
Неожиданно в комнату вошла девушка, очень миленькая, строго одетая, с белым воротничком и такими же манжетами.
«А талия! – ахнула я про себя, – пальцами рук обхватить можно».
– Доброе утро, Ваша Светлость! – поклонилась она.
– «Ваша Светлость»? – фыркнула я, передразнивая девчонку.
– Фёдор Дмитриевич изволили уехать рано утром, по приглашению Светлейшего князя Григория Александровича Потёмкина, и просили Вас не беспокоиться. Вернутся нескоро. Чего изволите приказать? – опять присела она.
Черты лица, вроде, знакомые.
– Ирина, ты что ль? Ну, маскарад…. И эти шутки…
– Что с Вами, Мария Юрьевна? Вы никогда меня по святцам не называли. Орина я, Орина, Ваша горничная. Наверное, дурной сон приснился?
– Л-ладно, иди, я п-позову, когда надо б-будет, – в смятении пробормотала я.
Горничная ушла, а на меня напал озноб, да что там озноб – трясучка!
Необъяснимо…. Страшно…. Всё тело покрылось липким потом. Сердце выскакивало из груди. Если это шутка, то жутковатенькая.
Но молотком стучало в голову:
– Нет! Не шутка! Нет!
Мысли словно в «пляске Святого Витта»: «Кто я? Не Маша Анашкина разве? Почему «Ваша Светлость»? Причём тут Потёмкин? И эта…. Орина? И муж у меня Алексей, а не Фёдор! Ну и мутотня… Разум отказывается понимать. Жуть!
До крови ногти впились в кожу: «Господи, как я здесь оказалась?! Прямо, как в фильме «Иван Васильевич меняет профессию»….
Шепчу себе:
– Машка, успокойся…. Давай, вспоминай события минувшей субботы. Пошагово.
Потёрла виски, вызывая недавние картинки.
Мы сидим с коллегами в кафе, звонит моя подруга Ирка Петрова и приглашает на выставку портретов известных людей восемнадцатого – девятнадцатого веков кисти именитых художников. Говорит, что также будет дефиле актёров в старинных нарядах, а после вечеринка для богемы.
Мы, конечно, к ней не принадлежим, но, так сказать, постоянно присутствуем на мероприятиях оной в качестве ротозеев.
Я согласилась – со студенческих лет эстетствую вместе с Иркой и стараюсь не пропускать интересные «тусовки». «Что ж, – думаю, – почему не сходить? Муж в командировке, сын у матери, завтра воскресенье…».
Ах, чудо как хороши дамы и кавалеры прошлых веков! Пышные, изысканные наряды и причёски, и никакой тебе пошлости. Приятно окунуться в эпоху Романовых.
Я больше люблю восемнадцатый век и знаю о нём достаточно много. Да у меня кандидатская диссертация по иностранной коллегии времён канцлера Бестужева!
Осмотрев полотна в зале, я иду по анфиладе комнат, на стенах развешаны портреты придворных. Ирка догоняет меня и, дёрнув за рукав, восклицает:
– Машка, посмотри, вылитая ты! – указывая на портрет молодой дамы, изображённой на золотистом фоне.
– Ага, вылитая, – иронично смеюсь я в ответ, – особенно причёска.
Хотя, – присмотревшись внимательнее к портрету, соглашаюсь с ней, – есть что-то общее.
– Да, копия ты! Надеть на тебя такое платье, поднять волосы, затянуть в корсет и не отличить!
– Уж скажешь тоже, – смущаюсь я, вслух читая под полотном:
– Жан-Луи Вуаля. Портрет княгини Марии Юрьевны Голицыной.
– Вот, и зовут её, как тебя, Мария.
– Тёзка, – хмыкаю, – только я не княгиня, а рядовой преп с рабоче-крестьянской фамилией – Анашкина.
– Ладно, Анашкина, – заспешила Ирка, – пойдём на маскарад посмотрим! Я слышала, что Миронова представлять Екатерину Великую будет.
Она пошла, а меня будто остановило что. Я захотела прикоснуться к изображению, хотя бы дотронуться пальчиком, сделала движение – и не почувствовала поверхности картины, только, может, лёгкий засасывающий холодок.
Всё больше ничего не помню! Ничегошеньки!
Я по природе своей авантюристка, вечно во всякие истории попадаю, даже вляпываюсь, и уже к этому привыкла. Но чтобы такое…. Конечно, не совсем мозги растеряла и постараюсь воспринять всё как очередное «приключение». Хотя, конечно, трудненько это сделать.
Считаю до десяти, успокаиваюсь немного, группируюсь. Готово!?
Теперь надо сконцентрироваться на данных, то есть, собрать всё в кучку. Что я имею?
Некое перемещение в восемнадцатый век. Не знаю как, с какой целью, на сколько, но я здесь. Ущипнула себя в очередной раз для пущей убедительности.
Подосадовала вслух: «Ну, ты, Машка, попала в историю»!
Поняла двусмысленность фразы, нервно хихикнула.
Поскольку горничная меня узнала, я, вероятнее всего, нахожусь в теле своей прародительницы или действительно похожа на неё. Странно, никогда не думала, что в моих жилах течёт аристократическая кровь. Но принимаю это за данность. Да и не суть важно. Нет раздвоения личности, и ладно. Главное определить, где я нахожусь и, хотя бы, год моего появления в историческом времени.
Это тот самый дворец, который я посещала накануне. Я его узнала по лепнине на потолках и форме подоконников. Ещё тогда подумала, что никогда таких округлых подоконников не видела.
Мои первые действия: установить дату появления в этом времени и восстановить в памяти точный ход исторических событий, как в университетском учебнике.
Спросить у Орины? Нельзя. Может заподозрить у меня психическое расстройство – и так она удивилась, что назвала её Иркой и спросила про маскарад.
Впрочем, когда я прогуливалась по анфиладе, в память вцепилась табличка «Библиотека». Надо её найти. Должен же быть в библиотеке какой-нибудь календарь или что-то говорящее о дате?
Успокоившись и переведя «эмоцио» в «рацио», я позвала горничную и отдалась в её руки. Она ничего не заподозрила и принялась за работу.
Через час умытая, одетая, причёсанная я посмотрела в зеркало. И впрямь – вчерашняя дама!
Библиотеку я нашла скоро. В зале, уставленном шкафами с книгами, стены были увешаны картами и копиями с известных и в наши дни портретов. Я узнала Ломоносова, Тредьяковского, Кантемира, Сумарокова и Фонвизина. Значит, хозяйка – дама образованная.
Посередине библиотеки – длинный стол с рядом высоких стульев, а за ним очень приятный молодой человек, скромно одетый с гладко зачёсанными длинными волосами.
Увидев меня, он вскочил и вычурно поклонился. Я улыбнулась – до того смешно он задвигался, как в мультике какой-нибудь дон Педро.
В ответ мальчишка расцвёл улыбкой и с обожанием уставился на меня. Кто он? Как мне себя с ним вести?
Однако он облегчил мои умственные потуги:
– Вы пришли почту посмотреть, Ваша Светлость? – он снова умильно улыбнулся и положил передо мной стопку писем.
Я удовлетворённо вздохнула: секретарь! У всех сановных дам того времени были личные секретари, которые занимались подбором литературы, перепиской, прочей канцелярией, и, как правило, были влюблены в своих хозяек.
Я нарочито небрежно просмотрела письма, обращая внимание только на даты: 27 – 28 мая 1791 года. А это значит, окончена русско-турецкая война, Россия накануне подписания Ясского мира и смерти великого человека – князя Григория Потёмкина, по крайней мере, для меня «Великого».
Одно из писем заинтересовало. Некая Лиза Воронцова спрашивала, буду ли я в театре на постановке пьесы Мольера. Судя по дате – спектакль сегодня.
Значит, я могу увидеть Императрицу Екатерину II и Григория Потёмкина – главных героев эпохи! Я забыла обо всём на свете. Для историка – это что-то! Непременно поеду!

2

Время разбрасывать – время собирать камни!
О роли Екатерины Второй в русской истории можно не распространяться. Это общеизвестно. Но и Потёмкин, насколько я знаю, сделал для нашей державы очень много!
Он весьма реалистично оценивал возможности и перспективы Юга России, надеялся его заселить и обустроить, обеспечить безопасность южных границ. Да, Потёмкин сделал на Юге ничуть не меньше, чем Пётр I на Севере!
Как я читала, императрица, узнав о его смерти, долго плакала, запершись у себя в кабинете, а потом, выйдя к людям, печально произнесла:
– Мне некем заменить Светлейшего князя Григория Потёмкина, он имел необыкновенный ум, нрав горячий, сердце доброе; он благодетельствовал даже врагам своим; его нельзя было купить…. человек гениальный…..
А сама заменяла…. Пусть только в постели, но заменяла.
Непременно посмотрю и на последнего фаворита – Платона Зубова, который чуть не завалил великие преобразования Государыни. Так и назван в истории период его господства уничижительно – «зубовщина». Да и по воспоминаниям некоторых современников к смерти Потёмкина он мог руку приложить. Завидовал ему и ревновал к царице, как говорили придворные, чрезвычайно.
Вот-вот должны начаться переговоры о мире. Потёмкин будет поставлен перед необходимостью немедленно выехать в армию, дабы окончательно закрыть все вопросы по русско-турецкой войне. И никогда не вернётся….
Вечером я, надушенная и напомаженная, в откровенном декольте, появилась в партере Императорского театра. Зная службу моего мужа, никто не упрекнул меня в отсутствии кавалера. Все приветливо здоровались, о чём-то незначащем спрашивали…. И что удивительно, я их узнавала. По-видимому, сознание прародительницы начало пробиваться сквозь моё энергетическое поле. Странные ощущения…. Я, вроде, и не я.
Так я сразу узнала мою подругу Лизу Воронцову. Мы обнялись с ней и расцеловались. Смеясь и болтая до самого начала спектакля, мы не забывали обсуждать появляющихся в зале зрителей и их наряды. Хорошая девчонка эта Лиза! Хоть и сестра скандальной пассии императора Петра III. Кажется, сознание моей прародительницы начало преобладать?! Надо принимать меры, дабы не раствориться в нём. Вызвала в памяти события из моей действительной жизни. Уф, кажется, притихла княгиня.
С первым звонком в царскую ложу вошла она – Екатерина Великая!
Это была пожилая дама на седьмом десятке лет, со следами былой красоты, но по-прежнему величественная и прекрасная. Её сопровождал молодой человек лет двадцати пяти, мускулистый, богато и изысканно одетый, однако, с лицом холодным и надутым. Он едва удостаивал окружающих беглым взглядом рыбьих глаз. Последний фаворит императрицы – Платон Зубов!
Они обменивались какими-то фразами, улыбались друг другу, а я думала о том, что трудно себе представить нелепее пару. Ну, разве, Пугачёва и Галкин….
Ф-фу, неприятная личность этот Зубов! Как бы его вывести на чистую воду, открыть глаза на него Государыне, а, главное, спасти Потёмкина?
В антракте, прогуливаясь по фойе с Лизой, я заметила фаворита. Он о чём-то шептался с английским посланником. А потом то ли пожал ему руку, то ли предал какую-то бумагу, да, скорее, последнее. Я была шокирована!
Всю дорогу домой, сидя в карете, размышляла об этом эпизоде: Англия поддерживала в последней войне Турцию. Отношения у России с ней более, чем прохладные, скорее враждебные. «Сквозь зубы» дипломатия! И что может быть общего с врагом у преданного сына Отечества? Тут дело уже не в отравлении Потёмкина – пахнет предательством. Кажется, я сделала открытие. В таком ракурсе личность Зубова в исторической науке ещё не рассматривали. Думали, он глупее….
Ну, что я могу сделать, беспомощная женщина, да ещё и не в своём времени? Кто мне поверит? Были б доказательства….бумаги….
Мелькнула дерзкая мысль…. Авантюра, конечно. Есть банальный сюжет, нужно только найти для него ДˊАртаньяна!
Стой, Машка, стой, кажется, есть неплохая идея!
Личный секретарь, наверняка, в меня влюблён. Как он смотрел! Аки на ангела небесного, чуть сознание не терял. Надо всё продумать и поговорить с парнем. Может быть, он и подойдёт на роль мушкетёра. А что? Стоит попробовать.
Разговор состоялся! Кронид Владимирович Загорский, таково имя секретаря, горячо откликнулся на мою просьбу.
Как бы мне не пришлось играть роль Констанции Буаносье!? Он, по всему видно, мечтал о подобном развитии сюжета. Но я акцентировала его внимание на возможность послужить Отечеству, что тоже было принято с огромным воодушевлением.
– Не сомневайтесь, добрейшая Мария Юрьевна! Сделаю всё, как надо!
– Но как?
– У меня друзья гренадёры. Помогут!
– Надеюсь на тебя и твою скромность. Не посвящай их в тонкости.
– Само собой, разумеется, – серьёзно посмотрел на меня «рыцарь» и грустно добавил: – Знаете, Мария, Юрьевна, я с детства мечтал о военной карьере. Но не получилось: отец разорился, и даже на мундир денег не стало, пришлось так, в качестве секретаря, добывать хлеб насущный.
«Надо будет помочь парню», – подумала я, а вслух ободрила его:
– Я замолвлю за тебя словечко перед Государыней, ей нужны преданные люди. Только как вы достанете доказательства? Ведь дипломатическая почта надёжно охраняется!
– Любезная Мария Юрьевна, шпионские документы, доносы не отправляют с дипломатической почтой?! На это есть фельдъегери. Тайные гонцы. А их обычно только двое-трое. Положитесь на меня и ни о чём не думайте.
Как же, не думайте, я только об этом и думала…. Его не было два дня. За это время я извелась вся….
Наконец, горничная доложила, что Кронид Владимирович ждёт меня в библиотеке.
Выглядел секретарь устало, но, как всегда, аккуратно. Поклонившись, протянул мне бумагу, свёрнутую вчетверо:
– Полагаю, это то, что Вам нужно?
Я развернула листок. Да, это письмо Зубова. Вот подпись!
Внимательно прочитала. Врезалась одна фраза: «Надеюсь, к обоюдному удовлетворению, скоро услышим о смерти нашего врага».
Глупец! Англичане его использовали, сыграли на его ревности. Как же, «к обоюдному удовлетворению». Скорее к англо-саксонскому удовольствию.
Далее отчёт о действиях. Вот: «Подкуплена прислуга – 100 фунтов, снадобье – 7 фунтов» и так далее.
– Ну, держись Зубов! – прошептала я, пряча письмо.
– Оно?
Я кивнула головой и с любопытством посмотрела на секретаря, вчера ещё такого заурядного, а сегодня человека, успешно справившегося с достаточно трудной задачей, можно сказать, героя России:
– И как же тебе это удалось, драгоценный Кронид Владимирович?
Он счастливо улыбнулся в ответ на моё обращение и поведал следующее:
– Очень просто. Денщик моего друга проследил время убытия гонцов из Санкт-Петербурга и сообщил нам. Мы втроём с друзьями отправились вслед за ними. Догнали фельдъегерей в тот же вечер на почтовой станции. Они ужинали в буфете на постоялом дворе.
Мы тоже попросили вина и закусок и начали думать, как овладеть письмом. Устроить драку? Так народу много: женщина с детьми, какой-то чиновник, купцы. И тут товарищ хитрый ход предложил.
По его замыслу, мы должны были немного посидеть за столом, не обращая на англичан внимания, а потом притвориться пьяными и постараться напоить их. Ну, а потом – как пойдёт дело. С пьяными-то справиться легче!
Так и сделали. Стали громко разговаривать заплетающимися языками, выкрикивать разные фразы, к ним приставать, чтобы с нами выпили. Те долго отказывались, гнали нас. А мой товарищ тут и говорит:
– Выпьем за здоровье Ея Величества нашей Государыни Катерины Алексеевны.
Егеря отнекиваются:
– Ноу, ноу!
А товарищ как взревёт:
– Не хотите за здоровье матушки Государыни нашей пить! – и выхватил саблю.
Им скандал, знамо дело, ни к чему. Выпили с нами раз, другой, третий. Уже, смотрим, залопотали, вроде, по-русски. Полезли лобызаться. Мы только делали вид, что пьём, а они набрались до такой степени, что потом пришлось сопровождать их, при молчаливом согласии хозяина, в комнату, на покой. Некрепкие на питие оказались неруси.
Тщательно обыскали их, и у одного под мундиром нашли пакет, запечатанный сургучом. Я пакет вскрыл, подменил бумагу письмом, составленным накануне. Так, о погоде, в основном, – он устало улыбнулся, – затем размягчил на свече сургуч и снова запечатал пакет. Думаю, подмены не заметят. Ночевать мы не остались, тут же пустились в обратный путь. Вот и всё! – выдохнул юный герой.
Мне хотелось обнять его и расцеловать, но кто знает, что он подумает. Иное время – иные нравы! Я протянула ему для поцелуя руку, и когда он нагнулся, нежно погладила по голове:
– Благодарю тебя, любезнейший Кронид Александрович. Ты сделал большое и нужное для Отечества дело.
Секретарь растаял и готов был в любовном порыве пасть на колени, но я перевела разговор в деловое русло:
– Как имена твоих друзей, Кронид? Не хочешь назвать?
– Нет. Они не хотят. У них на этого Зубова свой зуб, – усмехнулся он.
– Ну, пусть будет так.

***
Вскоре я получила аудиенцию у императрицы.
Она встретила меня приветливо, попеняла за то, что редко бываю на балах и приёмах. Потом сказала:
– Ты ведь неспроста напросилась на эту встречу. Что-нибудь случилось? У тебя ко мне просьба?
Я отрицательно качнула головой и протянула ей письмо.
Правительница пробежала его глазами, задержала своё внимание на подписи, потом прочитала ещё раз, медленней. Рука с письмом затряслась.
Лицо побледнело. Серые глаза опасно потемнели, губы тонко сжались….
Мне стало страшно.
– На дыбу! Всех! И этого подлеца, и прислугу! – гневно воскликнула она, грозно сверкнув очами.
Несколько мгновений мы молчали, она, пытаясь успокоиться, я просто ждала момента, когда можно будет откланяться. Екатерина взяла себя в руки и уже более спокойным тоном спросила:
– И как же это письмо попало к тебе?
Я рассказала всё, что знала, что видела. Она одобрительно кивнула:
– Чем тебя наградить в благодарность за полезное для государства Российского дело? Проси, что хочешь….
– Мне ничего не надо, но юноша, который добыл доказательства, преданный сын Отечества, из достойной, но небогатой дворянской семьи, желает поступить на службу в гренадёры.
– Как его зовут?
– Кронид Владимирович Загорский.
– Хорошо, пусть завтра ко мне явится, скажет, что от тебя. А теперь иди. Мне надо остаться одной.
Я сообщила секретарю приятное известие, удовлетворилась содеянным и заскучала. К тому же истинная Мария Юрьевна начала опять напористо пробиваться чрез моё сознание, подавлять его. Особенно во сне мерещатся какие-то люди, лопочущие по-французски, белошвейки. И такая тоска навалилась. Да и дела дома ждут. Сына от мамы надо забрать, холодильник пустой. Муж, наверное, уже приехал из командировки, а в доме еды – шаром покати… Студенты опять же. Ну, фиг со студентами. А вдруг время здесь и там по-разному течёт?
Эта неожиданная мысль подняла дыбом волосы на голове. Сердце застучало в два раза чаще…. Господи! Может быть, прошли годы, десятилетия…. А что если там уже нет и моего тела? Ужас какой! Надо выбираться! Немедленно! Но как, если я не знаю, как попала сюда? Не при помощи же машины времени? Да её и не изобрели ещё. Да, может быть, и не я переместилась, а моё сознание?
Последним действием в моём мире, помню….
Подспудно мелькнула мысль…. Картина! Острое желание дотронуться до картины!
А вдруг это, как в фантастических романах, портал в другой, параллельный мир! Попытка не пытка, попробую проверить!
Пошла, нет, побежала по анфиладе комнат. Может быть, там эта картина и висит? Где, где она? Вроде, тут должна была. А вдруг она ещё не написана художником?
Вот она!
Я увидела картину. Портрет Марии Голицыной, только блещущий свежими красками, был на том самом месте, где я его увидела впервые. Протянула руку….

3

Кажется, проснулась….. А глаза открывать не хочется…. Сегодня воскресенье и можно ещё немного поваляться в постели.
Потянулась, повращала стопы ног вправо-влево, типа, сделала зарядку. «Отлично выспалась!»
Странный сон приснился. Будто я оказалась в России восемнадцатого века, будто я знатная дама – княгиня Мария Юрьевна Голицына! И встречалась с самой Екатериной Великой! Даже успела раскрыть чуть ли не государственный заговор.
Удовлетворённо усмехнулась: по профилю сон…. Такие сны и должны сниться настоящим историкам.
Услышав шаги, открыла глаза. В спальню заглянул муж:
– Машенька, я только приехал и зашёл поздороваться. Убываю опять – император требует. А ты спи, отдыхай.
– Это ты так Мазявкина называешь? Остроумно, – хихикнула вслед ему, представив начальника мужа – неказистого мужичонку с красным носом и пивным животом – на императорском троне.
Спать уже не хотелось, но и вставать тоже. Полежу ещё чуть-чуть. Нажала на пульт телевизора – послушать новости.
Передавали прогноз погоды в стране на сегодня, 29-е мая.
Синоптик водил рукой по карте и монотонно вещал:
– На всём побережье Чёрного моря комфортная, безветренная погода, в Царьграде тепло, +28. В Придунайских губерниях +24 – 25, осадки и подтопления из-за схода снежных лавин в Альпах. В Париже +20, в Берлине, Варшаве и Москве +20 – 22….
А!? Значит, это был не сон?! А может быть, я сейчас сплю? Ущипнула себя…Больно….
Шок! Это сделала я?!
Неужели такое незначительное событие, как изъятие письма Зубова, повлияло на ход истории?
Да я, кажется, раскрыла суть диалектической связи в мире!

© Людмила Рогочая, 2017
Дата публикации: 23.02.2017 17:00:30
Просмотров: 2433

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.