Дьяволицы

Павел Мошняга

Форма: Повесть
Жанр: Перевод
Объём: 245007 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Плохой перевод не менее плохого текста самого худшего кинорежиссера Америки, Эда Д. Вуда младшего. Любителям трэша и эксплойтейшена рекомендуется.

Глава 1

Шериф Бак Роудс сидел скрестив ноги и курил сигарету у открытой дверцы своей патрульной машины. Это была его третья сигарета за двадцать минут, что он там сидел, но он этого не замечал. Его глаза завороженно устремились на огромную черную гладь Мексиканского Залива, которая простиралась перед ним. Он знал, что где-то там вдали корабль осторожно прокладывал себе путь к береговой линии Техаса, вероятно, даже к одному из многочисленных причалов на краю его собственного города. На таком корабле должен был развеваться пиратский флаг – череп с костями. Но черепа с костями не означали бы пиратскую деятельность. Скорей, они бы символизировали груз смерти, который перевозил корабль. Героин и марихуана из глубин берегов Мексики, громыхал груз. А его город считался одним из наиболее мелких, наименее патрулируемых городов, который расположился на кромке воды.
Прямо вдоль береговой линии была сотня или даже более мест, где можно было спрятать небольшую лодку без страха обнаружения. Даже причалы, непосредственно открытые, были сравнительно безопасны. Как много понадобится ордеров на обыск, и как много людей, чтобы обыскать каждую лодку, приплывающую в этот район и отплывающую отсюда? Как мог он надеяться хоть на какой-то ощутимый успех в подобной операции, когда у него в распоряжении были лишь он сам и его четверо помощников?
Бак безнадежно покачал головой и затушил сигарету ногой об землю, как он и раздумывал последние две ночи. Его осведомителем была привлекательная молодая школьная учительница, Харриет Лонг, которая подслушала информацию в то время, как банда несовершеннолетних преступников-садистов ее насиловала и наносила непоправимые увечья. Девушка умерла в больнице до того, как смогла опознать нападавших или предоставить какую бы то ни было информацию о предполагаемом тайнике. Два дня допросов подозреваемых подростков завели его прямо в тупик, за исключением того уединенного местечка в доках, где он наблюдал за спокойными темными водами.
“Где и когда это произойдет?” – сказал он вслух, затем выругался про себя, перелезая через сиденье и оказавшись у руля. Он завел мотор и рванул вперед машину так, что правая дверца сама захлопнулась. “Учительница мертва, и я не знаю, что делать дальше. Что, к черту, я могу с этим поделать?” – закричал он на пустынную дорогу впереди, затем врубил сирену без какой-либо особой на то причины, кроме как из желания досадить кому-то так же сильно, как мысли досаждали ему самому.
Учительница Харриет Лонг умерла, но память о ней все еще была жива в умах трех юных девиц, которые скрывались напротив дома, где жила учительница со своей сестрой. Каждая из девушек носила плотно обтягивающий свитер, джинсы Levi’s и белые грязные кеды, бесшумные, словно кошачья поступь. Их звали Ди, Бабс и Рода, трое участниц пользовавшейся дурной репутацией женской банды, известной как ТЕЛКИ. Их глаза прочесывали оба пути на пустынной улице, которые опоясывали машину с откидным верхом новой модели, припаркованную перед домом. Прошла долгая минута преднамеренного молчания, прежде чем кто-либо из них заговорил, и когда наконец она закончилась, они стали говорить сдержанным шепотом.
“Ты уверена, что это та самая развалюха?” – сказала Ди, лидер банды, повернувшись к Бабс, девушке слева от себя.
“Конечно. Я дважды проверила. Тощая сестричка ездит на ней теперь, но эта машина принадлежала училке”. Бабс немного раздражалась, когда в ней сомневались, но не осмелилась перечить своему лидеру. Ди вела себя жестко, когда ей не повиновались. На пути к вершине власти она оставила позади приличное количество разбитых носов и губ, и на настоящий момент не нашлось бы ни одной девчонки в банде, которая бы стала оспаривать авторитет Ди.
Рода Пурдю, третья и наиболее привлекательная участница банды, наклонилась близко к Ди.
“Что делать будем?”
“Спалим эту долбанную тачку, что же еще?” – огрызнулась Ди.
“Но зачем? Сука училка мертва! Что в том хорошего, если мы подожжем сейчас ее машину? Мы уже не сможем причинить ей вред”. Рода была искренне озадачена.
Тотчас же стало ясно, Ди ничего не получит, о чем просила. “Может, ради удовольствия, – огрызнулась она резче. – Послушай! Эта стукачка доставила ВСЕМ нам много неприятностей. Мальчики знали, как о ней позаботиться, так что сейчас мы должны убедиться в том, что они все помнят и запомнят надолго, мы не остановимся лишь потому, что они гниют в могиле. Никто нас так просто не сдаст копам и не скроется безнаказанным. Мы делаем свою часть работы, мальчики свою. И нам многое нужно сделать, чтобы прикончить вместе с ребятами эту… они прикончили ее прямо в задницу…”
“Вставили, конечно, – захихикала Бабс. – Должно быть, то был единственный хрен во всей ее жизни. О да, ну и трах ей устроили! Оттрахали ее прямо с этого света в могилу.” Ее глаза расширились в экстазе от возбуждающих воспоминаний. “Боже-боже, как она кричала!”
Звук автомобильного двигателя прервал слова Бабс, и три девушки бросились в гущу кустарников на обочине дороги. Когда машина остановилась на дороге неподалеку от них, не глуша мотор, Ди рискнула взглянуть на нее. Она тут же спряталась обратно, дав кустарникам снова защитить себя. “Это тот самый шериф”, – прошептала она, затем легла пластом на землю и с большой осторожностью раздвинула ветви кустарников снизу. Ее острые глаза сверкнули в тот момент, когда она увидела, как Шериф Роудс зажег сигарету и стал долго смотреть на дом напротив них. Наконец он еще раз разогнал машину и уехал.
Ди встала с земли и смотрела на машину шерифа до тех пор, пока та не исчезла из поля зрения. “Он уехал. Отлично! Давайте доберемся до нее и сделаем все быстро!”
Рода и Бабс поднялись, и на этот раз обе держали в руках пятигаллоновые бидоны с бензином. Одним быстрым движением они перебежали через улицу и направились к припаркованной машине с кузовом “универсал”. Ди стояла в нескольких шагах от Бабс и Роды, пока те выплескивали бензин на внутреннюю и внешнюю часть машины. Потом, когда бидон Роды почти опустел, Ди подключилась к работе, взяв бидон из ее рук. Ди принялась делать длинную тонкую линию из пролитого бензина, начиная с задней части автомобиля, и протянула ее на несколько сот ярдов вдоль дороги и там остановилась. Бабс вылила остатки тары во внутреннюю часть машины и побежала по дороге к Ди и Роде.
“У тебя есть другой бидон?” – спросила Ди.
Бабс подняла тару. “У меня есть”.
“Мы не хотим оставлять отпечатки пальцев”.
Затем Ди склонилась над тонкой линией бензина у своих ног, коротко ее изучила, зажгла спичку и дотронулась ею до взрывчатой смеси.
Пламя побежало по тонкой линии, пока не достигло большой лужи под машиной. Тачка взорвалась, как будто покрылась гигантской пеленой огня.
“Убираемся отсюда, – скомандовала Ди. – Тот коп не так далеко отсюда, чтобы не услышать взрыв”. И они бросились во тьму.
У Бака не было особой причины проезжать той дорогой, что пролегала мимо прежнего дома Харриет Лонг. Но нечто, чего он не мог объяснить, потянуло его в этом направлении… нечто настолько могущественное, что завладело его сознанием.
Когда он оказался рядом с ее домом, все выглядело спокойным, машина с кузовом “универсал” стояла припаркованная на ночь там, где и всегда. В окне наверху горел свет, который означал, что сестра Харриет, Милли, вернулась с похорон домой и готовилась лечь спать. Все, несомненно, выглядело вполне нормально.
Он закурил сигарету, затем уехал. Но примерно через милю вниз по дороге то прежнее непреодолимое чувство наступления чего-то плохого снова его поразило. Когда взрыв разнесся по радиоволнам, у Бака заныл живот. Он сразу понял, где возник этот звук. Он развернул машину и одновременно врубил сирену.
Милли бросилась к окну спустя считанные секунды после взрыва, который разбил вдребезги несколько окон ее дома. С первого взгляда ей показалось, будто горит вся улица. На мгновение в яркой вспышке света она разглядела, в некотором отдалении, три темные фигуры, которые быстро скрылись в глубокой черноте ночи. Инцидент произошел почти мгновенно, но оказался долгим для Милли. Сирена Бака, звук которой все усиливался, завладела ее слухом, когда она стала надевать халат поверх своей простенькой ночной рубашки.
Бак сжег шины, когда резко затормозил на безопасном расстоянии от пылающего ада. Милли перебежала через газон и встретила его прямо в тот же момент.
“Их было трое”. Милли почти впала в истерику. “Я видела их вон там! – она показала. – Во тьме”.
Бак посмотрел в ту сторону. Он знал, что они, как кролики на равнинах, уйдут, скрытые пустынными кустарниками и ночью. “Вы их рассмотрели?”
“Трое юных мальчишек”.
“Вы считаете, что хорошо их рассмотрели?”
“Я увидела лишь три темных фигуры, которые убежали в ту сторону.” Она указала снова.
“Откуда вы знаете, что это были мальчишки?”
“Я заметила на них штаны. Они бежали как мальчишки.”
Другая сирена разразилась воем вдалеке.
“Я передал по радио о пожаре.” Он вздохнул и подошел к пылающей машине настолько близко, насколько позволял жар огня.
Он стал осматривать акры темной, пустынной земли со всех сторон одиноко стоявшего дома Харриет Лонг. Если бы Милли не оказалось дома, или если бы он проехал мимо, огонь вполне мог разрастись, подобно пожару пустыни, уничтожив дом и все остальное на своем пути, прежде чем это обнаружат. Ближайший отсюда дом располагался более чем в пяти милях вдоль дороги в город, и между домами не установили ни одного пожарного гидранта.
Таким образом, Бак наблюдал за пожаром, когда пожарная машина с автономным пожарным краном приехала на место происшествия. Командир бригады из четырех человек сразу подошел к Баку, когда его люди принялись тушить пожар с помощью своего оборудования.
“Узнал, с чего начался пожар, Бак?”
“Я думаю, на этот вопрос мне должен ответить ты, Херб”, – сказал Бак сквозь плотно сжатые губы.
И пока пожарные лихорадочно работали, чтобы потушить пламя, случился еще один инцидент. Темная фигура мальчишки-подростка двинулась осторожно к окну здания школы. Он достал из-за пояса железный ломик и разбил окно, затем нащупал задвижку и отпер окно. Он огляделся, чтобы удостовериться, что никто не видел его действий, затем открыл окно. Когда дело было сделано, он посмотрел назад во тьму и тихо свистнул, что заставило еще двух мальчишек его возраста появиться из темноты и присоединиться к нему. “Ты пойдешь первым, Денни, затем Рик”.
“Окей, Лонни”, – прошептал Денни, первый мальчишка, затем взобрался на подоконник и проник в здание.
“Иди, Рик, и осторожней со стеклом. Мне пришлось разбить окно.”
“Ясно, Лонни”. Второй мальчишка взобрался тем же способом и исчез в помещении школы.
Наконец третий мальчишка, Лонни, осторожно осмотрелся вокруг, ухватился за подоконник и пробрался внутрь к остальным.
Школьный класс, куда они проникли, мало чем отличался от других по всей стране, за исключением того, что, хотя то была школа маленького городка, парты стояли немного плотнее друг к другу, чем обычно. У входа в класс висела доска, которую явно долгие годы эксплуатировали, и учительский стол, располагавшийся перед доской и справа от американского флага.
Лонни решительно двинулся к столу учителя и одним махом руки сбил все со стола на пол: книги, тетради, учительский журнал, красивый набор авторучек и сосуд с водой, в котором стояла одна роза. “За дело”, – сказал он грубо.
Мальчишки тут же принялись за дело, оба достали из-за поясов короткие ножи. Они резали парты, оставляя лишь деревянные щепки и металлический каркас. Лонни бил доску железным ломиком в нескольких местах, затем пересек класс, чтобы разбить несколько окон. В это время Денни подбежал к учительскому столу и со всей силой вонзил в него нож. Хрупкое дерево сломалось, с каждым ударом летели щепки, а Денни вкладывал в каждый удар всю свою злобу. Рик закончил с последней из парт поменьше и подбежал к Денни. Он бросил свой нож к ножке парты, затем его внимание привлекло кое-что для него более интересное. Он бросился к американскому флагу и выдернул его из основания. Он поднял флаг над головой и так и замер.
“Не трогай этот флаг!” – раздался грубый голос Лонни.
“Да что с тобой?!” – оборвал Рик, а Денни перестал крушить парты и взглянул на обоих.
“Я сказал, не трогай флаг”.
Денни встал рядом с Лонни. “Я думал, мы собирались разрушить это место до основания, разве нет?”
“Не пытайся меня сбить с толку. Просто поставь его на место, как я сказал”. Разгоравшийся в глазах Лонни гнев можно было увидеть даже во тьме.
Рик пожал плечами и молча вернул флаг на место. “В чем дело, Лонни?” – он спросил, обернувшись.
“Я не люблю, когда глумятся над флагом. Никогда сам этого не делал. Это все, что я могу сказать об этом.”
Сирена быстро приближавшейся к зданию школы машины помощника шерифа застигла мальчишек врасплох. “Бежим отсюда”.
Трое подростков, все как один, выбрались через окно и побежали через игровую площадку туда, где спрятали свой автомобиль, полуразвалившуюся тачку с форсированным двигателем. Они забрались в нее, Лонни сел за руль, и сдвоенные трубы с ревом ожили. Их хот род выехал через игровую площадку на зеленый газон перед школой и подрезал полицейскую машину как раз в тот момент, когда та поворачивала на школьный тротуар. Прежде, чем помощник шерифа смог развернуть свою машину, хот род успел исчезнуть во тьме ночи, и через считанные секунды нельзя уже было расслышать громыханье его сдвоенных труб.

Глава 2

Три девушки, задыхаясь от долгого бега, покинули пустыню и укрылись надолго в одном из многочисленных переулков, пролегавших в наиболее отвратительной части города… в той части города, которая состояла сплошь из пивных баров, забегаловок с гамбургерами и, на оконечности города неподалеку от берега, района красных фонарей. Девушки глубоко вздохнули тяжелой грудью, и каждый вдох так обжигал их внутренности, что они с трудом могли выдохнуть. Все еще ловя ртом воздух, Бабс сказала: “Боже-боже мой! Вы видели, как эта штука взорвалась? Никак не ожидала, что она так шарахнет. У тощей сучки, должно быть, был полный бак бензина в задней части машины. Боже-боже мой! Очень жаль, что эта тощая сучка не сидела внутри”. Она сделала жест руками. “Бум! И нет ничего, тощая сука!”
Ди и Рода не ответили на ее замечание, посчитав, что и говорить тут не о чем. Спустя долгое время, когда они вновь перевели дыхание, девушки прошли через переулок и свернули к другим прохожим в нижнюю, для бедных, часть главной улицы города.
Ди вела их в район доков.
“Зачем нам туда идти, Ди?” Рода, на самом деле, не любила район доков и старалась держаться от него как можно дальше. Район красных фонарей, куда они направлялись, представлял собой ряд домов прямо перед доками. И Рода знала, что эти районы работали нелегально и что рано или поздно Шериф Роудс и его люди поймают их здесь. Рода не планировала околачиваться здесь, когда это произойдет. Шериф уже дважды ловил девушек на рейдах, но так ничего и не нашел, за что их можно было посадить или обвинить. Но все в городе знали, что происходило в этих кишащих тараканами притонах… это было лишь делом времени. Рода знала, что перепробовала почти все, что выделывали шлюхи в этих клоповниках, но скрывала это. Она слишком любила то, чем занималась, чтобы дать закону возможность узнать об этом. Если бы копы узнали ее секрет, то посадили бы ее за решетку, и прошло бы много времени, прежде чем она смогла бы снова повеселиться с мальчиками.
Она бы этого не выдержала. Когда она хотела мальчика, она хотела его прямо сейчас. Без вариантов. Один из мальчишек постоянно называл ее Нимфоманьячкой. Ей вполне нравилась часть “нимфо”, приятная на слух. Но “МАНЬЯЧКА”… эта часть ей не нравилась. Она знала, что представляли собой маньяки, и не хотела, чтобы ее к таким относили. Как она могла называться маньячкой только потому, что любила снять юбку, стянуть трусики и переспать с каким-нибудь мальчиком? Этот процесс был слишком забавным, чтобы иметь что-либо общего с маньячеством. “Может, забьем на все, завалимся к Жокею и подцепим пару мальчишек? Может, у них найдется товар, и мы сможем обдолбаться. Еще не ночь для долгого, предолгого полета в страну грез.”
“Ди кого-то ищет”, – сообщила Бабс. Рода достала пачку сигарет из-за пояса своих обтягивающих джинсов и спичечный коробок из кармана. Она закурила и убрала обратно коробок со спичками. “Кого-то особенного?”
“Естественно. Я не шныряю по улицам всю ночь напролет ради забавы.” Ее глаза прощупывали темные улицы впереди.
“Блин, наш лидер говорит так много”, – задумалась Бабс.
“Если бы я хотела, чтобы вы знали, я бы вам уже сказала.”
“Правильно, Ди. Из тебя слова лишнего не вытянешь. Но я не люблю мистику. Даже по телевизору”. Бабс взяла сигарету изо рта Роды, выпустила длинную струю дыма и засунула сигарету обратно в губы прелестной девушки. “Даже по телевизору”, – повторила она.
“Он никакая не мистика.”
“Теперь мы по, крайней мере, знаем, что ищем ЕГО”, – пожала плечами Бабс.
“Типы, которые сюда наведываются, нужны мне как дырка в голове”, – выпалила Рода.
“Ты возьмешь любого, кто пройдет мимо, если тебе понадобится, прямо как свою траву”. Она остановилась, потому что некое движение по улице вдалеке заставило ее попридержать свой поток слов, прежде чем он сам истек. Она бросила пристальный взгляд в сторону незваного гостя. Ее глаза сузились, будто в попытке пронзить тьму. Затем она узнала пришельца и сказала: “Святой Джо!”
“Откуда ты знаешь?” Рода вдруг вздрогнула.
“Никто кроме него так не ходит. Он всегда так подкатывает.”
“Что же он, по-твоему, тут делает?” Рода отступила немного в тень.
“Одно из двух, – усмехнулась Ди. – Он пришел спасти наши души или завалить какую-нибудь девку.”
Роде не показалось замечание таким уж забавным. “Давайте лучше уберемся отсюда!”
Ди схватила Роду за руку, и ее пальцы крепко сжали покрытую свитером плоть.
“Я скажу тебе, когда убираться.” Она резким движением выпустила руку Роды так, что ту отбросило на кирпичную стену, затем Ди также двинулась к стене и оперлась о нее. Бабс последовала за лидером.
“Черт, – сказала Рода. – Он на коротке с моей старушкой”. Она бросила на землю сигарету и раздавила ее носком своей обуви с низким каблуком.
“Я тебя заставлю подобрать это и съесть”, – усмехнулась Ди, переведя свой злобный взгляд с потухшего сигаретного окурка на глаза Роды. Но священник подошел слишком близко для продолжения разговора. “Мы поговорим об этом попозже”, – она сказала серьезным тоном.
Преподобный Стил представлял собой мужчину лет тридцати с одной характерной чертой, которая выделялась в его красивой внешности. Среди его волнистых темных волос выступала копна бело-серебристых волос. Он носил круглый белый воротничок с гордой и решительной целью. Тем не менее, он также носил в себе великое понимание проблем других людей. Когда он окончил семинарию, он получил возможность устраивать конгрегации по всему миру. Без лишних раздумий Преподобный Стил выбрал свой собственный город. Он знал людей, молодых и старых, хороших и плохих. И он знал проблемы, которые требовали решения. Он чувствовал всем сердцем, что лучше всего сможет справиться со своей работой здесь в Альманаке, штат Техас.
Преподобный Стил нацепил свою лучшую улыбку и слегка коснулся черной фетровой шляпы. “Добрый вечер, юные леди”, – сказал он.
Ди и Бабс переглянулись, затем отвернулись в сторону улицы. Преподобный Стил обратил свое улыбающееся лицо целиком на Роду. “В последнее время нам не хватало тебя в церковном клубе, Рода…”
“Какая оригинальная реплика”, – бросила Рода, ощутив на себе грозный взгляд Ди. “Послушай, проповедник. Иди проповедуй свои кружки шитья тому, кто в этом нуждается. Мне нужна твоя проповедь, как дырка в голове.”
Не смутившись замечанием и тоном девушки, Преподобный Стил парировал: “Если бы ты пришла в церковный клуб, Рода, я думаю, ты бы нашла чем заняться, помимо шитья…”
Ди резко приблизила свое лицо к мужчине. “Тебе не удастся нас заложить. Нас устраивает все как есть – так что ВАЛИ ОТСЮДА! – она повысила голос. – В любом случае, какого дьявола ты вообще делаешь здесь, в районе красных фонарей?”
“Ищу АД”, – сказал он просто; затем повернулся и бросил взгляд на Роду. “Мы скоро увидимся, Рода.”
“Нет, не увидитесь, – закричала Ди. – А теперь отвали от нее!”
“Доброй ночи, девушки”, – сказал Преподобный и зашагал снова по улице, обратно в сторону ярких огней на главной улице.
“Ты с ним сурово обошлась, Ди”, – сказала Рода, закуривая очередную сигарету.
“Наведался, святоша. Здесь он, мать его, на моей территории и должен играть по моим правилам. А если ему не нравится, пусть убирается отсюда к чертям собачьим. Я с ним цацкаться не собираюсь”. Ее гнев вновь обрушился на Роду. “Только попробуй вернуться к этому уроду, и я тебя так отделаю, в век не забудешь.”
“Да отстань ты”, – насупилась Рода.
Ди собралась было продолжить, когда дверь дома напротив кирпичной стены раскрылась. Мужской голос раздался из темноты за дверью: “Ди! Сюда, Ди!”
Ди бросилась на звук, затем сделала знак остальным девчонкам следовать за ней и, как только она приблизилась к открытой двери, из нее вышел встретить их экстравагантно одетый молодой человек. Прямо за ним девушка в прозрачном пеньюаре лениво прислонилась к стене грязного коридора. Она наблюдала за происходящим сквозь полуоткрытые, остекленевшие от наркотиков веки, но ничего не говорила. “Я ждал, пока божество не уйдет своим ходом, – сказал молодой человек и улыбнулся. – Рад снова тебя видеть, Ди”.
Бабс подкралась к Ди с горящими глазами. “Так вот он и есть великая мистика. Только подумай, Ларк, ты мистика”.
“Что делает меня еще более привлекательным, детка”.
“Заткнитесь”, – скомандовала Ди своим девочкам перед тем, как переключить все свое внимание снова на Ларка.
“Лонни передал мне твое послание”.
“Хороший мальчик, этот Лонни”.
“Где ты скрывался с тех самых пор, Ларк? Должно быть, месяц прошел или больше”.
“Гораздо больше! Я на некоторое время уплыл в маленький морской вояж, проходивший пониже Мексики”.
“Что-нибудь крупное?”
“Достаточно крупное. Дуйте внутрь, девочки”, – сказал он Роде и Бабс.
“Эй. Как внутрь? Мы проделали весь путь…” Ди грубо оттолкнула Бабс прежде, чем та смогла закончить то, что собиралась сказать.
“Когда Ларк говорит вам дунуть … вы дуете. А я сейчас говорю вам дунуть. Так что дуйте!”
“Мне не нравится, когда меня толкают.” Бабс подошла к Ди.
“Может, тебе понравится разбитая губа?” Руки Ди уперлись в бока, а глаза сузились. Узость глаз, насколько знали все девушки, означала неприятности. Если бы ее довели еще немного.
Бабс тотчас же остановилась. Она бросила на Ди долгий свирепый взгляд, затем повернулась и пошла обратно по тротуару в сторону города. “Позже у Жокея?” – спросила Рода.
“Да. Позже”.
Рода повернулась и поспешила догнать Бабс, затем Ди еще раз посмотрела на Ларка, который повернулся и захлопнул дверь перед лицом полуголой шлюхи перед тем, как снова взглянуть на Ди. Яркая улыбка озарила его лицо, а его рука потянулась пощупать полную левую грудь Ди.
“Полная, как и всегда, детка”, – сказал он с нежностью, на которую редко когда был способен.
Ди подтянула свитер к шее. Она не носила бюстгальтер. “Сам посмотри. Они в любое время лучше, чем у тех тварей, что ползают в доме за твоей спиной”.
“Сладкая, тебе не надо мне это доказывать”.
“Тогда зачем ты все время ходишь сюда”.
“Если бы мне пришлось объяснять, чего я делать не собираюсь, это мое убежище”.
“И это все?”
“Это все, что я говорю тебе об этом”.
Она опустила свитер и снова натянула его поверх своих джинсов. “Ты ведь не звал меня проделать весь путь сюда, только чтобы полюбоваться моими сиськами!”
“Верно, детка. Я говорил, что у меня на крючке что-то крупное. Насколько хороши твои девчонки?”
“Они хороши. Очень даже хороши. Они должны быть такими, чтобы работать под моим началом”.
“Я тебя понимаю. Кто-нибудь из них принимает?”
“Парочка. Они мои лучшие девочки. Они работают усерднее остальных, потому что им нужно наскрести достаточно, чтобы держать себя в форме”.
“Мне не нужны те, кто не принимает. Им нельзя доверять”.
“Тебе нужны джанки?”
“Ты теперь не относишь себя к джанки, правда?”
“Эй, я могу принять или бросить, когда захочу.”
“Конечно, можешь”. Сказанные им слова противоречили известным фактам внутри. “Вот поэтому тебе можно доверять. Как сейчас. Ты выглядишь немного нервной. Может быть, тебе нужна доза, чтобы успокоиться”.
Она закусила губу. “Да. Да, было бы неплохо. Я и мои девочки собирались пойти в Жокейское Местечко и потрясти пару ребят на предмет деньжат. Я не наскребла достаточно, чтобы купить у тебя. Ты мог бы…?”
“Конечно, детка. Ты делаешь мне одолжение. Я делаю тебе в ответ. Я не держу при себе товара в кармане, но у одной из девочек внутри найдется немного”.
“Я не люблю этих мерзких шлюх. Ты знаешь, что они делают со мной всякий раз, как я захожу туда”.
“Что ж, посмотри на это с другой стороны. Они ласковы с тобой, будь ласковой с ними. Они ведь никогда тебя не обижали, так?”
“Они…”
Ларк прервал ее своей гигантской улыбкой. “Избавь меня от подробностей. Я насмотрелся достаточно на твои групповухи с ними. Но если тебе нужен товар от них, только так ты его получишь”.
Она поборола лихорадку, которая медленно завладевала ее телом за последний час после взрыва машины. Она хотела принять наркотик, но групповуха со шлюхами была тяжким испытанием, чтобы заполучить его. Она поборола подступившую лихорадку. “Каков расклад?”
“Мне нужны твои девочки. Все”.
“Зачем?”
“Для вечеринки в пятницу вечером”.
“Дай мне дозу и получишь их”.
“Я говорил тебе, как получить дозу”.
“Достанешь мне одну и получишь моих девчонок”.
“Тогда я решу этот вопрос по-другому”. Он стал отворачиваться от Ди.
Паника охватила девушку. “Нет! Нет! Подожди”. Она успокоилась, когда он повернулся обратно к ней. “Что там есть для меня?”
“Пятифунтовый кусок мари… поступай с ним, как хочешь. Продай его. Употреби. Поделись им с девочками. Все, что пожелаешь”.
“Ха, его так много?”
“Так много!”
“Но мне нужен белый порошок. Мари на меня плохо действует”.
“Как я говорил, детка. Это выход для тебя. Продай его и купи нужный тебе товар…”
“Да… да… так и сделаю. Что у тебя есть?”
“Я сказал, что товар крупный. Наш маленький город стал перевалочным пунктом с мексиканского рынка большим ребятам на Севере. Я лодочник, сладкая моя… лодочник. И я должен доставить его на берег.”
“Ты так далеко его достаешь. Почему не перевозишь его по суше?”
“Ох, ты иногда такая тупая, Телка… Полиция оккупировала весь берег, сверху донизу. Эта учительница, которую вы, ребята, закопали, поставила на уши каждый морской порт”. Он наблюдал за ее замешательством, когда она взглянула на него при упоминании учительницы. “О да, – он сообщил, – я слышал о твоей маленькой учительнице и ее внезапной кончине. Не то чтобы я тебя виню. Она получила то, что, по-моему, заслужила. Но ее смерть расшевелила свиней, судя по слухам. Что заставляет меня прятаться по углам, чтобы доставить товар на берег”.
“Много товара?”
“Много”.
“Какого?”
“Марихуана. Таблетки. Белый. ЛСД. Вот что.”
“ЛСД?” Ди была весьма озадачена. “Что это, к дьяволу, такое?”
“Диэтиламид лизергиновой кислоты. Если тебе это что-то говорит”.
“Ничего не говорит”.
“Ясно. Нет смысла объяснять. Скажу тебе вот что. Если будешь хорошей девочкой, то дам тебе закинуться на некоторое время до пятницы. Я впервые закинулся на судне, которое направлялось сюда. Вау! Какой был вояж! Я летал пять миль над судном в течение всего прихода. Я дам тебе закинуться в ближайшее время”.
Его слова о путешествии в наркотическое царство грез возбудило воображение Ди до такой степени, что ее моча просочилась через трусики и оставила мокрое пятно спереди джинсов, а остатки побежали по ноге… она сдвинула ноги в предвкушении. Без сомнений, она сломается, и шлюхи будут делать с ней все, что захотят и чего они не могли добиться от мужчин. “Мои… мои девочки… будут делать то, что я им скажу… – она бормотала сквозь мокрые губы. – Что им надо будет делать?”
“Намечается вечеринка. Приятный вечер с содой и молочными коктейлями для девочек на палубе моего судна. Кто заподозрит группу юных девушек – исключительно девушек – в перевозке на берег богатств медицины высокого полета?”
“Эй, да это ловко”.
Он просиял от гордости. “Конечно. Твои холмы войдут в лифчиках тридцать второго размера, а выйдут – тридцать восьмого…”
“Подожди, пока не увидишь новые подкладки на бедра и задницу”.
“Набей их под завязку. Слушай, ты улучшила свою шайку с тех пор, как я был здесь в прошлый раз.”
Она попыталась улыбнуться, но из-за жажды героина она почувствовала, будто лицо ее раскалывалось. Ее руки заметно тряслись, когда она уперлась большими пальцами поверх своих джинсов, пытаясь надавить ими как можно сильнее на живот, чтобы предотвратить рвоту, которая, как она знала, скоро покажет себя. “Между тем, держись подальше от неприятностей. Отложи другие свои дела…” – она слышала то, что он говорил, и хотела, чтобы он заткнулся. Не мог что ли сказать, что она больна? Она нуждалась в помощи, а не в болтовне. Этот сукин сын все болтает и болтает, болтает все время. Почему он не захлопнет свой рот?
Она ухватилась за него остекленевшими глазами, которые требовали немедленных действий. “Подожди, Ларк. Постой. Черт возьми, хватит! Ты заполучил моих девочек. Ты взял меня в оборот. Мы доставим твой товар. А теперь, черт подери, дай мне дозу сейчас же... Я сделаю все, что захотят эти долбанные шлюхи. Я буду их целовать. Они могут целовать меня. Они могут лапать меня, трахать меня. Они могут отхлестать меня. Я снесу удары каблуками по спине, по животу. Я снесу удары хлыстом… веслом. Они могут поцеловать меня в задницу, мне плевать. Только достань мне дозу. Дай мне дозу, пока я не сдохла здесь, на этом тротуаре”.
Он положил свою руку почти по-отечески ей на плечо. “Мы не позволим этому случиться, ведь так? Я бы не хотел увидеть твой труп на тротуаре. Мне слишком нужна моя маленькая Ди-Ди.” Он слегка подтолкнул ее к двери, откуда прежде вышел. “Заходи, девочки снова приведут тебя в порядок. Через пару минут ты уже будешь порхать над городом. Тебе понравится, ведь так? И пока ты будешь парить, девочки тоже будут получать удовольствие – ведь будут же?”
“О да… да… да…” Ее голос звучал исступленно… ее сознание мчалось вперед к предоставленному ей удовольствию. Он открыл дверь, и она увидела ту же шлюху с остекленевшим взглядом.
“Она вся твоя, Глория”, – сказал Ларк, и девушка с каменным взглядом двинулась к двери, ударила Ди по лицу, затем обхватила ее рукой за плечи и увела во тьму коридора.

Глава 3

Красивый как скала Шериф Бак Роудс примчался на своей полицейской машине к хорошо освещенному двухэтажному зданию школы. Он резко притормозил, так что шины завизжали по гравию, перед главным входом в школу и позади машины одного из своих помощников, а также позади черного седана, который, как он знал, принадлежал директору школы Хелу Картеру. Шериф не теряя времени взошел по каменным ступеням и распахнул большие двери. Прямо за дверьми его встретил помощник.
“Где они, Боб?”
“В кабинете девять.”
“Кто там собрался?”
“Преподобный Стил, Хел Картер и учительница, которая преподавала в классе, где устроили погром. Джун О’Хара…”
“Я не знаю ее.”
“Она новенькая. Вступила в должность на место умершей учительницы вчера утром. Они доставили ее самолетом из Хьюстона.”
Бак мгновение переваривал полученную информацию перед тем, как заговорил снова: “Окей, Боб. Я сейчас тебя заменю. Ты лучше отправляйся патрулировать. Никто не знает, что еще может сегодня произойти помимо того, что уже случилось”.
“Верно”, – сказал помощник шерифа и быстро двинулся к входным дверям.
Шаги Шерифа отдавались гулким эхом, пока он ходил по отделанному под мрамор полу пустого коридора в поисках кабинета девять и, найдя, зашел в него. Обоих мужчин он знал хорошо, но не ожидал увидеть там нечто особенное. Это была молодая женщина лет двадцати пяти, очень красивая. Она носила пушистый розовый свитер из ангоры и мягкую коричневую юбку. Он коснулся шляпы в знак почтения. Но прежде, чем он заговорил, Хел Картер, лысеющий мужчина за пятьдесят, подошел к ним. “Мисс О’Хара, это – Шериф Бак Роудс. Насаждающий закон в Альманаке.”
Она протянула руку и попыталась улыбнуться, но улыбка получилась тревожной. “Рада познакомиться, Шериф Роудс, даже при таких чрезвычайных обстоятельствах.”
“Мэ-эм”, – проговорил он не зная, что еще сказать. Затем стал осматривать комнату, где устроили погром. “Они определенно устроили здесь погром, не так ли?”
“Вандалы, – сказал Мистер Картер, что прозвучало как проклятье. – Налогоплательщики обязательно поднимут вой по этому поводу.”
Бак вздохнул. “Попробуй сказать им, что с этим делать, и услышишь, как они завоют еще громче.”
Мисс О’Хара мягко проговорила: “Что можно сделать, Шериф?”
“Я скажу вам, что можно сделать, – встрял Картер. – Шериф, выведите своих людей из школы и проверьте каждого водителя хот рода в округе, прочешите каждую закусочную на улице. Вот что надо сделать.”
Преподобный Стил вступил в разговор. “Как можно, Мистер Картер. Нельзя их всех обвинить.”
Картер накинулся на священника. “Вы миритесь с этими мерзкими деяниями, Преподобный Стил?”
“Конечно, нет. Но вы не можете осудить их всех за действия лишь некоторых из них.”
“Скажем так, их просто немного слишком много. Заприте их всех и будете знать, что сидят там и те, кто заслуживает этого.”
Мисс О’Хара заговорила мягко, но без улыбки: “По закону древнего Китая должен был править такой император, каким вы хотите видеть нашего шерифа. Если убили одного человека, а подозреваемых в убийстве было восемь, то император повелевал, чтобы всем им отрубили головы. Таким образом, он знал, что наказал и настоящего убийцу. Вы так себе представляете закон, Мистер Картер?”
Мистер Картер что-то тихо пробормотал, затем отвернулся и злобно уставился в окно. Так что Шериф Роудс переключил все свое внимание на девушку. “Я так понимаю, вы преподаете в этом самом классе, Мисс О’Хара?”
“Да. Это класс Древней Истории.”
“Понятно. Китайская загадка”, – он широко улыбнулся, и на ее лице появилась ответная улыбка.
“Да. Она самая, а также старые фильмы с Чарли Чаном.”
“Я предпочитал им фильмы о приключениях Мистера Мото.”
“Еще бы. Он больше герой действия”, – и она рассмеялась, демонстрируя идеальный ряд белых зубов, обведенный алой помадой на губах. Ее глаза ярко заблестели.
“Мисс О’Хара. Вы чертовски привлекательная женщина, когда улыбаетесь.”
“Что ж, спасибо, Шериф Роудс.”
Картер набросился на них. “Что это, к черту, такое – встреча в Любовном Гнездышке?”
Бак не взглянул на мужчину. Он продолжал смотреть в улыбающиеся глаза девушки. “У нас здесь тоже нечто в этом роде. Только это гнездышко выходит на пустыню, вместо залитого лунным светом озера.” Он взглянул на преподобного и подмигнул, прежде чем посмотрел обратно на Мисс О’Хару. “Кто-нибудь из ребят, в особенности, доставлял вам неприятности с тех пор, как вы здесь появились?”
“Как мне говорили, не больше, чем обычно. Боюсь, мальчики в этом классе совсем не такие, каких можно ожидать увидеть на воскресном школьном пикнике”. Она скользнула взглядом в сторону Преподобного Стила, полагая, что, возможно, задела его своим объяснением за больное место.
Встрял Мистер Картер, нарушив молчание. “Как директор школы, я могу сказать, что то же самое относится и к девочкам. Их короткие юбки и обтягивающие свитера. Вечеринки с марихуаной. Девочки просто такие же плохие, как и мальчики.”
Бак продолжал смотреть на девушку. “Вы знали, что Мисс Лонг убили?”
“Я слышала об этом.”
“Вы знаете, почему?”
“Ходят слухи.”
“Тогда позвольте мне развеять эти слухи”. Бак говорил спокойным, ровным тоном. Он не намеревался шокировать девушку, только хотел ввести ее в курс дела. “На Мисс Лонг напали подростки. И убили ее, потому что она разузнала о перевозке по морю в этот район партии наркотиков. Но, по-видимому, они не удовлетворились тем, что свели ее в могилу. Этой ночью сгорел ее автомобиль и… – он медленно обвел рукой комнату, – и учинен погром в ее бывшем классе. Вы, занимая ее место, тем самым подвергаете себя опасности. Это ее класс, и вы ее заменяете. В их извращенном сознании вы можете стать ее символом. О, не вы конкретно. Так бы случилось со всяким, кто занял бы ее место.”
“Мне следует бояться?”
“Вы бы вели себя глупо, если бы не боялись – совсем чуть-чуть”, – улыбнулся Бак впервые за несколько минут.
“Я перейду мост, когда доберусь до него.”
“Несовершеннолетние преступники, – бубнил Мистер Картер. – Она говорила, что это они. Они все носили маски. Всю эту компанию следует посадить в тюрьму.”
“Совершенно очевидно, многие из них не интересуются школой, – Мисс О’Хара сказала мягко. – За те два дня, что я провела здесь, мне пришлось оставить после школы, в среднем, четыре мальчика в день.”
“Ага, – сказал Бак строго. – Таким образом мы получаем еще один весомый аргумент против вас. Возможно, мальчикам не нравилось оставаться после школы.”
“Маленькие заср… – мистер Картер еле сдержался. – Они должны быть наказаны. Мисс О’Хара поступала именно так, как должна была.”
“Я не отрицаю этого.”
“Тогда к чему вы клоните, Бак?”
“Я лишь говорю, что перед нами еще одна причина происшествия, которую мы должны проверить. Она бы вполне могла привести к тем событиям, которые произошли сегодня ночью в этой комнате.” Мисс О’Хара спросила серьезно: “Вы хотите сказать, что я несу ответственность за погром класса?”
Бак успокоил ее. “Не в общепринятом смысле слова. Видите ли, любой незначительный поступок может задеть извращенный ум. Те, кто был способен убить такую беззащитную женщину, как Мисс Лонг, конечно, не остановились бы и перед разгромом школьного класса или поджогом машины.”
“И то, что я оставила провинившихся мальчишек после школы, могло привести к вспышке насилия?” Джун О’Хара не злилась. Она была заинтригована. В конце концов, это было для нее новым приключением, так как за последние пять лет она работала учительницей в спокойных, безопасных школах, где обучала, в основном, послушных детей. С подобного рода происшествием она прежде совершенно не сталкивалась и была готова выслушать советы сведущих в деле специалистов.
“Вы обучаете класс хулиганов в неспокойной школе в тяжелейшем портовом городе Техаса. Большинство этих ребят не считают нужным ходить в школу в установленные для занятий часы. Продержите их на минуту после занятий. И они отплатят вам за это. Вас окружают плохие ребята, Мисс О’Хара. Многие из них один другого хуже”. Бак снова обвел рукой разрушенный класс. “Те, кто сделал подобное, не уважают никого и ничего со знаками власти.”
“Вы ошибаетесь, Шериф Роудс, – сказала она просто, затем повернулась и указала на флаг, аккуратно поставленный на основание. – Флаг они не тронули.”

Глава 4

Преподобный Стил смотрел прямо перед собой на безвкусно освещенную улицу, которая простиралась до черных вод залива вдали. Он печально покачал головой. Не из-за дюжины пивных и того же количества винных магазинов, или района красных фонарей, и даже не из-за людей. “Немощна плоть”, – процитировал он тихо. Сама улица раздражала его. Грязнейшая улица, которая когда-либо очерчивала границы дорожного движения – единственно возможное тому объяснение. Никто никогда не хотел увидеть, чтобы с этой улицей что-нибудь сделали. Год назад он пытался убедить лавочников вложить немного денег в перестройку и реконструкцию улицы, или, по крайней мере, каждый из них мог бы позаботиться о фасаде собственных зданий. Планы священника так и не осуществились. Лавочники посчитали, что им не выгодны дополнительные затраты. По правде говоря, они получали с этого района весь доход, какой вообще можно было с него получить. Зачем они должны делать лишние расходы! И кто, к черту, беспокоился, как выглядела улица или фасад зданий – уж точно не покупатели.
Слабые стоны удовольствия, которые исходили от мужчины и женщины, раздались из переулка, и Преподобный Стил остановился. Он попытался пронзить взглядом глубокую темноту, что оказалось невозможным, и исследовать дальше не имело смысла. Он знал, что происходило. Вонючее одеяло или выброшенный матрац, растянутый в грязи переулка. Мужчина и женщина, вероятно, пьяницы или бомжи, может быть, уличная девка и ее сутенер; возможно, парочка тинейджеров. Однажды он обнаружил подобную интрижку; у него остался рубец от зазубренного ножа в качестве доказательства.
Преподобный Стил повернул обратно на улицу и зашагал дальше. Людная улица, но одинокая. Он отвечал на приветствия доброжелателей то там, то сям, но таких людей было мало, и встречались они изредка. Единственный кинотеатр в городе набирал полные залы с программой – два полнометражных фильма ужасов на одном показе – и священник узнал нескольких тинейджеров, которые ожидали мест в вестибюле. Он сделал свой обычный дружеский жест, который, тоже как обычно, подростки встретили поворотом к нему спины. Он и не ожидал чего-либо другого. Такое поведение стало у них общепринятым. Священник символизировал все, что они отвергали. В большинстве случаев они не знали, почему его отвергали, но это где-то началось и глубоко укоренилось, пока не стало обычным делом среди них.
Он прошел мимо парочки пивных заведений, затем остановился перед широкой витриной из зеркального стекла, которая обозначала Жокейское Местечко. Забегаловка с гамбургерами и кокой, владельцем которой был коротышка, почти карлик, который в свои молодые годы получил известность как автогонщик и жокей. Затем он свалился в беге на длинной дистанции, что привело к повреждению левой ноги и отставке из мира спорта навсегда. Жокейское Местечко могло похвастаться стойкой с десятью табуретами, несколькими деревянными столами и стульями с инициалами и символами, нацарапанными на них ватагами подростков, которые годами захаживали туда, чтобы послушать, как Жокей рассказывал о своих удивительных приключениях. Большинство которых было небылицами из его богатого воображения, но его лицо и имя на многих постерах, развешенных на стенах, заставляли верить в его истории.
Внутри заведение освещал музыкальный автомат с мигающей разноцветной подсветкой, из которого ревела новомодная подростковая музыка. Хотя Преподобный Стил и не одобрял атмосферу Местечка, он не видел никакого зла в Жокее, который казался хорошим человеком, возможно, непутевым, но хорошим. Лучше, когда дети собирались там, чем на закоулках. Жокей не подавал пива в своем заведении, и Преподобный Стил точно знал, что Жокей лично, в жесткой форме, отвергал азартные игры на технические приборы и другое личное имущество, что могло привести к деморализации подростков. Жокей влиял на молодежь не самым лучшим образом, но опять же был далеко не самым плохим для нее примером.
Преподобный Стил прошел еще один квартал, пока не увидел довольно полную женщину около шестидесяти лет. Поблекшее домашнее платье, но с чистым передником, развевалось на ее коленях, когда она подметала улицу перед своим маленьким кулинарным магазином.
“Добрый вечер, Миссис Пурдю”, – любезно поприветствовал ее священник.
Женщина прекратила подметать и посмотрела уставшими глазами на улыбающегося мужчину. “Что в нем такого доброго, Преподобный Стил? Моя спина убивает меня, мои ноги так плохи, что я едва могу стоять в туфлях. Мои язвы приведут меня снова на днях в больницу. Ничего кроме работы, работы, работы, все время. Двенадцать часов в день в магазине, одна с тех пор, как мой муж отправился на небеса… не могу подыскать место Роде… ей не нравится этот магазин, вы знаете. Это магазин ее дорогого покойного отца, где ее растили, кормили, одевали, и она больше не выносит его вида. Он просто недостаточно хорош для нее теперь. Салями, как она говорит, для олухов – о, моя девочка…” Затем внезапная надежда показалась в ее глазах. “Вы ее видели сегодня вечером, Преподобный?”
“Видел, по правде говоря, – сказал он, затем добавил. – Но, наверное, больше часа назад.”
Лицо Миссис Пурдю снова сникло. Ее голос был тверд и искренен: “С этими распутницами она шлялась, бьюсь об заклад!”
Растерявшись на мгновение, Преподобный Стил тут же опустил глаза. “Вообще-то… она была с подругами.”
Миссис Пурдю опустила руки, затем снова вернула конец веника обратно на тротуар. “Я так и думала. Эти потаскухи”. Женщина потрясла пальцем у лица Преподобного Стила. “Попомните мои слова! Рода закончит так же, как и ее сестра Лила. Прямо как Лила, – она подчеркнула. – Проведет остаток своих дней в тюрьме.”
“Что вы, Миссис Пурдю. Рода не плохая девочка. Она ни разу не попадала в серьезные неприятности. Вы должны понять, Миссис Пурдю, она растет. Вещи, которые прежде казались ей приятными, больше таковыми не являются. Пока они растут, у них появляются новые увлечения…”
“Конечно… у нее есть такие увлечения… как ошиваться по закоулкам с распутными девками…”
“Добро есть в каждом из нас”.
“Я не говорю о таких, как мы. Я говорю о них, Преподобный Стил”. И снова с надеждой. “Вы ведь можете привести мою Роду в один из ваших клубов или вроде того?”
“Я хотел бы сделать именно это”.
“Она не пойдет!”
“Рода очень сильна духом”.
Миссис Пурдю потрясла своей метлой. “Может быть, я малость ослаблю ее дух вот этим.”
“Я не думаю, что это будет правильно с точки зрения психологии”.
“Ха! Психология. Метерология – Салями! Двадцать лет назад мы использовали это, – и она снова махнула метлой. – Вы не знаете ничего о том, что происходит сейчас с детьми.”
“Возможно, вы в чем-то правы, Миссис Пурдю”. И он говорил серьезно. Много было раз, когда он хотел просто схватить и вдолбить любовь Божью в голову одного из этих негодяев, или взять весло и выбить дьявола из их штанов. “Пока что, я считаю, нам придется теперь делать это более общепринятым способом.”
“Считайте, как хотите, Преподобный, и действуйте. А я буду поступать так, как я считаю нужным. И я думаю, сегодня все получают все не правильным путем. Детям все слишком легко достается. Слишком легко им доставать деньги, машины, уходить из дома. Но когда-нибудь я поставлю ее на колени и отшлепаю ее там, где следует… Я бы…” Но она примолкла, и на ее суровом лице появилась кокетливая улыбка. “Преподобный Стил. Вы хотели бы посмотреть на мой подарок Роде на день рождения?”
“Сегодня ее день рождения?”
“В субботу!”
Преподобный Стил нацепил на лицо свою самую ослепительную улыбку. “Миссис Пурдю, ничего не желал бы больше, чем увидеть, что вы для нее приготовили”.
Она беззвучно повернулась и вошла в хорошо освещенный магазин. Она прислонила метлу к двери и провела священника через узкий проход между прилавком и застекленными контейнерами с замороженным мясом. Сыры и салями наряду с покрытыми соломой бутылками с вином свисали с потолка, создавая неповторимый аромат. В конце помещения она открыла небольшую дверь на лестничную площадку, которая вела в жилые помещения на втором этаже. “Простите за место, Преподобный. Со всей этой работой в магазине у меня остается только вторая половина дня в воскресенье, когда я могу прибраться…” Она взглянула на него. “Воскресенье мой единственный день”.
“Я понимаю, Миссис Пурдю.”
“После церкви, вы знаете…”
“Конечно, Миссис Пурдю.”
Жилые комнаты на втором этаже были удобные и чистые, несмотря на извинения Миссис Пурдю. Мебель, несомненно, была куплена тогда, когда Мистер и Миссис Пурдю поженились, она была старая и поблекшая от долгих лет использования. Но старушка сохраняла ее в хорошем состоянии. “Хотите кофе?” – спросила она, когда они проходили через кухню к задней спальне.
“Нет, спасибо, не сейчас, Миссис Пурдю.”
В ее комнате, спальне, находились зарубцевавшийся деревянный стул, кровать с пологом на четырех столбиках и ночник с распятием. Преподобный Стил снял свою фетровую шляпу в почтении, неожиданно вспомнив, что ее следовало снять, когда он впервые оказался на лестнице, ведущей в женские комнаты. Как бы то ни было, Миссис Пурдю восприняла это как религиозный жест, судя по его пристальному взгляду. “Иногда, Он мой единственный утешитель”, – сказала она с глубоким уважением и значительностью. Затем она протянула руку под кровать и достала большую коробку, каких много в магазине. Она осторожно развязала ленты и сняла крышку с коробки. Она показала пышное платье для вечеринок нежно голубого цвета. “Как вы думаете, ей понравится? На танцы, куда она иногда ходит?”
“О да, оно прелестно. Роде должно понравиться.”
Широкая улыбка удовольствия на лице Миссис Пурдю сменилась грустной. “Я так надеюсь, Преподобный. Я очень надеюсь. Она так долго мечтала о таком вот новом платье. Может быть, мне давно следовало его приобрести – но оно было таким дорогим, даже на распродаже, а тут еще похороны ее дорогого отца – и другие расходы. На что мы только не тратили наши скудные сбережения. Мне надо было копить, копить и копить.”
Преподобный Стил обнял ее за плечи в утешение. “Теперь она оценит ваш поступок по достоинству. В конце концов, если бы она получила такой подарок раньше, удивление и радость от этого события оказались бы уже в прошлом. Они бы пропали – и никогда бы не возникли снова. А сейчас еще стоит ожидать от нее радостной реакции.”
На мгновение Миссис Пурдю пришла в замешательство, затем разразилась хохотом, от чего ее пухлый животик затрясся во всех направлениях. “О, Преподобный. Вы единственный! Вы можете перевернуть чувства любого за секунду, своими речами. С помощью слова вы можете заставить дьявола забыть, что он враг Господа.”
Преподобный Стил тоже рассмеялся. “Хотелось бы, моя дорогая Миссис Пурдю, претворить мое слово в свершившийся факт”. Он повернулся к двери. “Но сейчас я должен идти. Мне все еще нужно многое сделать этой ночью”.
“Конечно. Конечно, Преподобный. Я знаю, какой вы занятой человек.” Она осторожно положила платье на кровать. “Преподобный?”
Он обернулся к ней. “Да?”
Она медленно заговорила: “Моя Лила не всегда была такой плохой девочкой. Когда-то… когда-то она была хорошей. Она усердно трудилась. Потом она попала к этим девкам. Она не всегда была плохой девочкой.”
“Конечно, нет, Миссис Пурдю. Даже сейчас я знаю, что она справляется. Принимает лекарства и не доставляет никому лишних проблем. Она занялась каким-то делом… вязаньем, надеюсь.” Преподобный Стил не знал ничего о девушке со времен ее поимки и осуждения, но чего стоила ему маленькая ложь, если она поможет старой женщине обрести веру.
“Она никогда не вернется домой”.
“Всегда есть надежда. А когда она вернется, она будет уже другим человеком”.
“Хотелось бы верить”.
“Так поверьте”.
“Я верю. Но Судья решил по-своему”.
“Если ее реабилитируют, всегда есть возможность, что она изменится”.
“Да… да…” Она подошла к двери рядом с ним. “Я бы не хотела, чтобы она сюда вернулась. Она бы плохо повлияла на мою Роду. Но мне также не хотелось бы, чтобы Рода провела за прилавком всю оставшуюся жизнь. Она молода…”
“Я сделаю все возможное, чтобы помочь”.
“Спасибо, Преподобный.” Она запнулась, как только он стал снова уходить. “Если увидите мою Роду, передайте ей мою просьбу, чтобы вернулась домой.”
“Так и сделаю, Миссис Пурдю.” И он спустился по лестнице, вышел из магазина обратно на улицу.

Глава 5

Лила Пурдю терпеливо ждала в тюремном госпитале. Она все говорила себе, снова и снова: “Этой ночью. Этой ночью”. И как хорошо она ее спланировала. К тому же помимо собственных планов ей сопутствовала большая удача. Она разузнала, что большинство персонала больницы будет присутствовать на собрании, а она той ночью будет в госпитале. Попасть в больницу было легко. Она просто глубоко порезала свою левую ногу ножницами во время работы по шитью: случайность, которая произошла, когда она встала со стула, чтобы выпить воды, и споткнулась. Объяснение подходящее и вне подозрений. Рана оказалась достаточно глубокой, чтобы ее госпитализировали на пару дней, но недостаточно глубокой, чтобы причинить ноге серьезный вред.
Она улыбалась, когда осматривала затемненную больничную палату и слушала звуки спячки, храпа и глубокого дыхания. Остальные спали часами, но она бодрствовала все это время. Мысли о том, что она скоро окажется по другую сторону ограды, дали ей достаточно сил не закрывать глаза и оставаться в здравом рассудке. Под простыней и легким одеяльцем она сгибала мускулы травмированной ноги часами так, чтобы они не сжались и не одеревенели. Без онемевшей ноги она могла бы потом обойтись. Она ощущала некоторую боль поначалу, но доктор сделал ей укол, который тотчас устранил боль. Ей также предложили успокоительное, от которого она отказалась. Так или иначе, она вполне хорошо себя чувствовала. Почему бы и нет? Очень скоро она пошлет этим высоким серым стенам прощальный поцелуй. Таких стен не было перед входом в госпиталь. Только закрытая дверь, ключи от которой имелись у всех медсестер и врачей, как и у сестер-хозяек. В госпитале не было охранников, кроме тех, что за входной дверью, и даже тогда они не побеспокоят никого, кто выйдет с ключом; по крайней мере, они не станут проверять слишком дотошно. Но она также знала, что ее движения должны быть быстрыми и уверенными. Второй такой шанс она не получит.
Шанс представился в один из обходов палаты медсестрой в десять тридцать. Именно на эту медсестру надеялась Лила. Ее звали Мери, и она была примерно того же размера, что и Лила. Она освещала фонарем каждое спящее лицо, пока наконец свет ни упал на открытые глаза и широкую улыбку Лилы. “Привет”, – сказала Лила.
“Еще не спишь? – прошептала медсестра, затем взглянула на больничную карту Лилы на спинке кровати. – Доктор пишет здесь, что я могу тебе дать таблетку для сна, если ты захочешь”.
“Нет, спасибо. Я не люблю принимать таблетки”. Лила притворилась хорошей девочкой. “Я только проснулась, когда ты вошла”, – она соврала.
“Хорошо. Всегда лучше, когда не нужно принимать таблетки для сна.”
“Конечно, Сестра Мери. Но мне нужно опорожниться в уборной”. Она убрала руки из-под головы и приподнялась на кровати.
Сестра Мери испытала отвращение от звука этого слова, даже несмотря на то, что оно было одним из повседневных выражений, так же часто употребляемое, как слово кофе. “Я принесу тебе ночной горшок. Пожалуйста, не ругайся.”
“Святой Господь на Небесах! Ты когда-либо пробовала испражниться в одну из таких штукенций?” Она посчитала, что сыграла вполне умно. “Есть места и получше.” Затем она снова заговорила голосом, сладким-как-сахар:
“Я могу пойти в туалет, с небольшой помощью с твоей стороны”.
Сестра снова посмотрела на больничную карту.
“Ты не найдешь на этой карте ни строчки, где говорится, могу я оправиться или нет.”
Медсестра вздохнула и подошла к кровати сбоку. Она стянула одеяло и простыню и помогла Лиле поставить ноги на пол. “Сейчас будь очень осторожна, мы ведь не хотим, чтобы на твоей ноге снова открылась рана.”
“И я этого не хочу, сестра”, – и Лила внутри улыбалась своим личным мыслям.
“Твои тапочки прямо под ногами”, – показала сестра.
“Понятно. Они держат даже тапки для меня. Это доказывает, что им все равно, пойду я в туалет или нет. В любом случае, кто, к чертям, станет срать в ночной горшок?”
Сестра Мери наконец мягко рассмеялась. “Боюсь, я должна с тобой согласиться, Лила. И да, я пробовала использовать ночной горшок.”
“Довольно дерьмово, не так ли? Знаешь, если кто-нибудь придумает новую модель этого горшка, бьюсь об заклад, этот человек заработает на ней миллионы долларов.”
“Почему бы тебе не поработать над этим в свободное время?”
“У меня вообще нет свободного времени.” Ее глаза сузились. “Судья дал мне тяжелую работу. Тебе следует прочитать протокол.”
Лила сунула ноги в тапки и обхватила рукой плечо сестры. Она притворилась более хромой, чем была на самом деле, так чтобы полностью усыпить бдительность сестры. “Мы идем достаточно медленно?” – она спросила беспомощно.
“Конечно! Конечно, все хорошо…”
Туалетной двери ничего не оставалось, кроме как просто захлопнуться за ними, когда свободная рука Лилы поднялась со всей мощью. И хлестко ударила Сестру Мери в горло. Медсестра начала вдруг ловить ртом воздух, ее руки схватились за горло, и в то же время Лила нанесла двойной удар правой в живот девушке. Сестра Мери опустилась на пол без единого звука. Но даже будучи без сознания, она сражалась за воздух, потому как ее рот быстро открывался и закрывался.
Через минуту Лила оделась в униформу медсестры, чепец, юбку и туфли. Она использовала бюстгальтер, чтобы связать руки девушки за спиной. Один конец нейлонового чулка связывал ей ноги, а другой конец крепился к водным трубам высоко над их головами. Сестра Мери висела голой, вверх ногами, как освежеванная свинья. Трусики девушки были засунуты ей в рот и закреплены там вторым нейлоновым чулком. Так или иначе, все приготовления Лилы не прошли впустую. Сестра Мери тихо задохнулась насмерть еще прежде, чем Лила подвесила ее вверх ногами.
Лила обернулась и посмотрела с одобрением на свою безмолвную жертву, затем приняла на себя осанку и походку, которой научилась от Сестры Мери, и в новом образе прошла по коридорам, пока не нашла кабинет с табличкой “КОМНАТА МЕДСЕСТЕР”. Она осторожно открыла дверь и заглянула внутрь. Никого там не было. Она быстро осмотрела полутемный кабинет и сразу обнаружила длинную голубую накидку, какую носят медсестры. Лила тут же накинула ее себе на плечи, застегнула пряжку на шее и после того, как быстро порылась по карманам, достала связку с тремя ключами. Один из них, очевидно, был ключом зажигания машины, остальные два она посчитала ключами от дома и от входа в госпиталь.
Она не стала больше ждать. Она не действовала опрометчиво, но и не тратила зря время, пробираясь по коридору к закрытой входной двери, которая располагалась прямо за безлюдной конторкой регистрации. Ей нужно было всего лишь открыть дверь ключом с первой попытки. Дверь распахнулась, и Лила оказалась за высокими серыми стенами тюрьмы.
Как Лила и предполагала, за стеной стоял охранник, но удача вновь оказалась на ее стороне. Охранник, захотев покурить, отошел на некоторое расстояние, в затемненную часть двора под дерево, и украдкой закурил. Она увидела, как его силуэт повернулся к ней и окликнул: “Сестра Мери?” По его вопросительной интонации Лила поняла, что он не мог ее толком разглядеть, поэтому она подняла руку и протяжно махнула. Похоже, она добилась своего, потому что он продолжил стоять на месте. Позже, когда обнаружили, что она сбежала, охраннику пришлось многое объяснить. “Трахнула охранника”, – она прошептала и пошла по почти пустой автостоянке.
Даже в то время на автостоянке при госпитале находилось четыре машины, и охранник непременно будет смотреть ей вслед. Как бы она хотела, чтобы у нее в тот момент оказался в руках револьвер! Она не могла ходить от машины к машине, пытаясь вставить имевшийся у нее ключ зажигания. Если она выберет не тот автомобиль, охранник схватит ее, не успеет она и глазом моргнуть. Логике предстояло сыграть важную роль в ее первом решении. Разум ее пребывал в смятении. Какую машину водила такая сучка, как Сестра Мери? Она была молодая. Возможно, ее окружали мужчины. Одинокая. Она красила волосы в ярко красный цвет. То был ключ к разгадке. Красный автомобиль с откидным верхом, припаркованный ближе других к ней, лучше всего подходил Сестре Мери.
Ключ легко вошел в зажигание, и мотор мягко замурлыкал. Машина была не новая, но мотор поддерживали в хорошем состоянии. Мгновения спустя, когда Лила мчалась по автостраде штата в направлении Альманака, ее обуревала жажда мщения. Но месть не затуманила ее разум до тупости. Она знала, что не могла сохранить униформу медсестры или машину надолго. Ей придется от всего этого избавиться. Даже если другая медсестра или санитар не посетят туалет до утра, один из больных все равно пойдет туда облегчиться. Она могла рассчитать время прихода сестер и санитаров, но не позывы кишечника и почек.
Лила покрыла пятнадцать миль за пятнадцать минут. Она замедлила ход, когда проезжала по главной улице маленького поселка: немногим более магазина, бензоколонки, кафе с жирными ложками и пивного заведения. Широкое место на дороге, которое встречалось по всей стране и походило на почтовые станции на ранчо в сельских районах. Поселок пребывал во тьме, за исключением пивной в дальнем его конце.
Она посчитала, что это место ничем не хуже других, когда вывела машину с дороги и припарковала ее за магазином. Она проворно двинулась к покосившейся задней двери, запертой на висячий ржавый замок. Она широко улыбнулась, когда быстро сорвала замок. Старый замок оказался в ее руке.
Через несколько минут она вышла из магазина одетая в белую блузку, кардиган и юбку. Она взяла туфли на низком каблуке вместо тех, что на высоком каблуке, по двум причинам. Во-первых, потому что прошло несколько месяцев с тех пор, как она носила туфли на каблуках, и, во-вторых, очень скоро ей придется немного побегать.
В очередной раз Лила села за руль, вывела машину на основную автостраду и дала газу. Поселок скоро оказался далеко позади нее, и Лила знала, что скоро ее машину также придется оставить далеко позади. Но на тот момент она удерживала ногу на педали газа, и машина взлетела на автостраду штата.
Спустя мили езды по дороге, ее внимание привлек ряд вывесок на мотелях. Когда она присмотрелась, то обнаружила, что они все погашены, кроме маленькой зажженной вывески с надписями “ОФИС” и “ЕСТЬ МЕСТА”. Она свернула с дороги и проехала за офис к домику в самом конце. Она долго прождала в машине, поглядывая на офис, но слабый шум ее подъехавшей машины не сдвинул с места менеджера мотеля. Она вылезла из автомобиля и выбросила связку ключей подальше в пустыню, затем обошла сзади второй ряд домиков, вышла к дороге и стала идти в том направлении, куда прежде ехала.
Пару миль ходьбы принесли большие потери ее ногам, хотя она и надела туфли на низком каблуке. Но если придется, она отшагает и пятьдесят волдырей на ногах. Она решила добраться до Альманака и уладить все дела. Ее глаза следили за дорогой настолько далеко, насколько возможно, из-за постоянной опасности появления гремучих змей, которые покидали пустыню и скользили по мостовой ночью. Она слишком далеко зашла не для того, чтобы ее остановила какая-то змея.
Затем вдруг далекий звук автомобиля донесся по воздуху пустыни. Она остановилась и обернулась посмотреть на дорогу, и в самом деле увидела машину, которая приближалась к ней издалека. Она разумно предположила, что то была не полицейская машина, судя по шуму, которая та издавала. И она также решила, что машина остановится из-за нее. Кто будет настолько невежлив, чтобы оставить девушку одну в центре пустыни темной ночью? Она также знала, что кто остановится ночью в центре пустыни, тот определенно не в своем уме. Разве по радио и телевидению постоянно не предупреждали о подобных эпизодах? Лила надеялась, что мчавшийся к ней тип окажется таким сосунком.
Этот человек БЫЛ именно таким сосунком. Его звали: “Ян Кампер к вашим услугам маленькая леди”, – как он представился, затем добавил: “Запрыгивай!” Мужчина, который остановился в голубой машине с откидным верхом, обладал хрупким телосложением и гораздо большим количеством волос под носом в виде усов и на подбородке в виде козлиной бородки, чем на голове. Выглядел он лет на тридцать и носил кричащую спортивную куртку поверх темной рубашки с открытым воротником.
“Спасибо”, – сказала Лила и забралась в машину прежде, чем он мог передумать. Она откинулась на сиденье, и мужчина привел в движение свой автомобиль.
Он замолк лишь на мгновенье. “Кто посмел оставить такую красивую крошку, как ты, в таком месте в центре пустыни с зайцами и гремучими змеями? – он рассмеялся. – Тот, конечно, не мог быть джентельменом.”
“Он бросил меня у мотеля позади, – она соврала. – Я не стала с ним трахаться так, как он предпочитал.”
“Один из таких, ха?” Его взгляд упал на дорогу.
Лила не вчера родилась. Она знала с той минуты, как забралась в машину, что этот парень планировал забить ей в ворота с тех пор, как увидел ее. Но если бы она дала ему понять, что ее нельзя так просто взять, он тут же перестал бы к ней лезть. “Одни любят делать это так. Другие иначе. Я не захотела делать это иначе…”
Лицо мужчины просияло. “Чудила, ха?”
Она кивнула головой, но быстро добавила с выгодой для него: “Нет, я не монашка, имей в виду. Я была в дороге и прежде. Но ни один сукин сын не заставит меня делать такие вещи, каких он хотел от меня.”
Ян Кампер вдруг ощутил острую боль между ног. Внезапно он захотел узнать больше. “Чего – чего он хотел от тебя?”
“Я не хочу говорить об этом.”
Он облизал языком свои губы. “Он – он лапал тебя?”
“Разве не все так делают?”
“И – и снял твои трусики?”
“Да – конечно – он трахнул меня, если хочешь знать. Но не это заставило меня уйти от него…”
Ян Кампер почти задыхался. “Неужели?”
“Он хотел кончить так…” Лила почувствовала, что зашла достаточно далеко со своей историей. “Ты едешь далеко?”
Жажда секса в мужчине не собиралась так просто улечься. “Возможно.”
“Тебе на Север? – Юг? – Восток? – Запад?”
“Да”, – сказала она просто.
“Никуда конкретно, ха?”
“Ты куда направляешься?”
“На Юго-Запад…”
“Мне вполне подходит.”
“Ты красивая девочка. Мне интересно, что тебе вполне подходит. Не могу понять, кто окажется настолько глуп, чтобы плохо провести с тобой время.”
“Ты мне скажи…”
“Почему?”
“А, может, мне интересно.”
Он вытянул свою правую руку и положил ей на плечи. Он слегка потянулся к ней, но Лила была готова к этому и придвинулась поближе к нему. Его правая рука сжала плечо Лилы и проникла под свитер, чтобы обхватить правую грудь. “Не проходит и двух минут в машине, как парень уже распускает руки”, – она сказала беспечно, и он рассмеялся. Но внутренне Лила подумала, какой тупой дилетант ей попался.
“Я что-то не вижу, чтобы ты отталкивала мою руку”, – сказал он, как будто достиг невозможного. Его очарование неотразимо, как он думал. Он вывел машину на обочину дороги и остановился. Лила почувствовала, что не должна уступить ему слишком легко. Она отодвинулась от него. “С тобой не так-то просто сладить?”
“Очень даже не просто. Незнакомцам.”
“Мы больше не будем незнакомцами, если познакомимся поближе.”
“Тебе следовало закончить, когда и начал.”
“Когда это было?”
“Когда держал мою сиську в своей руке.”
Его резко поставили на место.
“Если бы ты потер ее немного, – Лила продолжила, – тогда, возможно, ты бы меня возбудил.”
“Ты любишь, когда тебе трут сиськи, ха?”
“Покажи мне девчонку, которая этого не любит, и я покажу тебе девчонку с набором накладных грудей.”
Он рассмеялся, затем, застигнув девушку врасплох, быстро обхватил ее руками и грузно поцеловал в рот, пытаясь просунуть язык между плотно сжатых губ. Когда они отделились друг от друга, Лила не оттолкнула его, но выпалила ему прямо в лицо: “Ты действуешь, как деревенщина.”
“Я из большого города”, – защищался он.
“Все деревенщины не из деревни.”
“Я не мужлан.”
“Кто бы говорил!”
“Вот ты выглядишь как деревенщина, – сказал он, жестикулируя. – Посмотри на свою одежду. Вся не подходящего размера. Посмотри на свое лицо – ни косметики – ни осанки…”
“Осанки?”
“Когда ты забралась в машину – небрежней движения я в жизни не видел. А я в этом разбираюсь.”
Лила вскинула руки. “Только подумай. Здесь, вдали от города, я встречаю кинопродюсера.”
“На самом деле, не кинопродюсера. Но я руковожу модельной школой в Далласе.”
“Может, ты хочешь сделать из меня модель.”
“Неплохая идея.”
“В первый раз я услышала эту фразу, как только закончила выбивать перекладины из своей колыбели. Слушай, дружок. Ты не хочешь сделать из меня модель. Все, что ты хочешь, так это ПОИМЕТЬ МЕНЯ.” Она сняла с себя кардиган и положила его на спинку сиденья. “Ты держишь виски в машине?”
“Конечно”, – сказал он с надеждой и полез под сиденье, чтобы достать непочатую квинту хорошего виски. Его глаза постоянно следили за действиями девушки. Он знал, что займется с ней кое-чем. Он лишь хотел оказаться не так чертовски далеко от мотеля, но, с другой стороны, в этом также не могло быть ничего хорошего, потому что в мотеле она оставила своего бойфренда. Ему придется взять ее на заднем сиденье. Что ж, такой ему представился опыт. Он не трахался на заднем сиденье машины со школьных времен. В любом случае, девка красивая, и судя по тому, что он ощутил в своей руке, она могла похвастаться парой лучших стоячих сисек, каких он когда-либо встречал. Он протянул ей бутылку, после того как откупорил ее. Лила взяла бутылку и глубоко глотнула горячительной жидкости. Виски потекло изо рта, и она выпила снова.
“Хочешь немного?” – сказала она наконец, когда повернулась к нему.
“Позже… потом.”
“Окей”, – она сказала и повернулась к нему спиной. “Расстегни мне”, – скомандовала она, поскольку пуговицы на ее блузке находились на спине.
Дрожащими пальцами, но поспешно, он стал расстегивать пуговицы. Он справился быстро. “Готово!” – он сказал, будто ему пришлось приложить некие неимоверные усилия.
Лила обернулась, слегка подмигнув, и поставила бутылку на минуту позади себя. Она протянула руки перед собой. “Сними это с меня, сладкий”, – она улыбнулась, сексуально облизав языком губы.
Мужчина едва мог себя сдерживать. Он взял рукава себе в руки, потянул блузку и снял ее с девушки. Она не носила ни лифчика, ни комбинации. Она оставила комбинацию вместе с униформой и накидкой, решив, что если на ней обнаружат что-либо из одежды медсестры, ее обязательно схватят. Почему она так решила, она на самом деле не знала, ведь когда найдут медсестру, она точно скажет, кто на нее напал. Но Лила избавилась и от комбинации, и от всего остального.
Обнаженные груди Лилы встали со всей своей юной твердостью. Острые соски затвердели. В другое время она бы вполне могла завести мужчину и, возможно, получила бы от этого удовольствие. Но время истекало для нее на этой дороге, и она должна была бросить все и скрыться из поля зрения как можно скорее. Она раздвинула груди как можно шире, притянулась к мужчине как можно ближе, не двигая задницей. “Ты хочешь их, сладкий?”
“Вау, еще как!”
“Тогда возьми их губами… сначала…”
“Бьюсь об заклад, они белые.”
“Чего?”
“Твои трусики?”
“Я их не ношу…” Она потерлась одной из грудей о его руку. “Возьми их.”
“Сними юбку.”
“Сначала заведи меня… поиграй с ними…”
Он придвинулся и покрыл груди девушки своими ладонями. “Не так… – она сказала. – Своими губами…” Она подобрала бутылку виски и сделала еще один глоток.
Мужчина простонал и нагнулся, чтобы взять в рот сосок левой груди Лилы. Он облизал сосок языком. По ее телу пробежали мурашки. Она пыталась сохранять самообладание. Так давно мужчина делал ей нечто подобное. Девочки в тюрьме – вот все, чем она довольствовалась так долго. Но ничто не могло сравниться с прикосновением мужчины и тем, что он мог сделать с девушкой. Его язык скользнул к правому соску, и иссушающий жар пробежал по ее телу. Она стала извиваться на сиденье. Она стонала, она раскачивалась, она стонала… его рука нашла ложбинку между ее ног, и с криком наслаждения Лила больше не могла сдерживать… она кончила и кончила снова, а ее маленькая задница прыгала вверх и вниз на сиденье… и когда наконец жар ее тела спал, а он все еще работал над ее сиськами, она саданула бутылкой по его левому уху. Он опустился на пол со слабым стоном.

Глава 6

Голос Жокея сдерживал напряжение от собственного возбуждения, когда рассказывал свою историю кафе, полному детей. Он рассказывал свои истории хорошо и увлекал аудиторию с самого начала. С такими суровыми и крутыми ребятами, как те, что постоянно окружали его, истории обязаны были быть хорошими. Они должны были быть такими же суровыми и крутыми, как сами подростки. Жокей, конечно, так и не разбогател на своей забегаловке. Он мог повысить цены, как поступали во многих других местах, но какого черта. Он любил детей, а они любили его, и он поклялся держать цены на минимуме, в пределах нормы. Ему поначалу досаждали пивные и винные компании, которые навязывали ему свой товар. Но пиво и дети не смешивались. Он предпочел детей пиву. Банда торговцев наркотиками пыталась надавить на него, когда узнала о возможностях его тинейджерского бизнеса. На некоторое время такой бизнес стал рискованным; он либо оказался бы в переулке с перерезанным горлом, либо стал бы распространять их дурь в своей забегаловке. Он придерживался своих убеждений и не отступал от них.
“И вот как все было! Быстро! Волнующе!”
Его глаза изучали плотно облегающие свитера и кожаные куртки. Джинсы покупали, казалось, из расчета на кого-то другого. Девочки с излишками помады на губах и теней на веках. Мальчики, пытавшиеся казаться мужчинами, с едва заметными усами и бородками. “Эта машина вылетела с трека как летучая мышь из царства Гадес. Шина лопнула на западном повороте. Я выровнял машину. Я думал о поле трека и о том, чтобы остановить эту развалюху, но ее нельзя было остановить обычным способом. Педаль газа застряла. Ее удерживала тяга карбюратора из-за ржавой пружины выключения тормоза, которая сломалась. Брат, так и было. Я направлялся к стене на следующем повороте. Слишком многими людьми на поле трека я рисковал, держа курс в том направлении ради аварийной остановки. Я должен был врезаться в ту стену. Врезаться в нее? Боже – я прошел ту стену насквозь!”
“Ты поранился, Жокей?” – раздался девчачий голос из толпы.
“Черта с два, поранился, – раздался голос мальчишки, сопровождаемый громким хохотом. – Он же разбился насмерть, разве не видишь?”
“Шутник, да? – хихикнул Жокей. – На самом деле, я провел два месяца в госпитале, и еще пару месяцев мои ноги и руки провели в гипсе.” Он вздохнул, как будто вспоминая тот случай. “То было суровое время. Ненавижу лежать больным, когда не можешь пошевелить и пальцем. Я парень, который жаждет действий. Не переношу вот так отлеживаться. Чувствовал себя, типа как в ловушке. Я себя так чувствовал всякий раз, как меня избивали и приходилось пересидеть.”
Человек, который вышел из двери кухни, оказался гигантом, весившим явно больше трехсот пятидесяти фунтов. Он носил высокий поварской колпак на абсолютно лысой голове и длинный, испачканный фартук поверх мешковатых штанов и покрытой пятнами футболки. “Жокей!” – прогремел он глубоким утробным голосом, который предвестил бы его гигантские габариты даже в кромешной тьме.
Жокей повернулся к крупному мужчине. “Что ты хочешь на этот раз, Вождь?”
“Нет булочки для бургеры!”
“Ты смотрел в контейнере для булочек, под стеллажом с хлебом?”
“Ой”, – сказал тот и тупо уставился на спокойное лицо Жокея, затем вернулся на кухню.
Рода, которая сидела ближе всех к Жокею, отвела взгляд от закрывшейся двери и взглянула на Жокея. “Вот что я называю большой малый, Жокей.”
“Да – Я взял его на работу этим утром.”
“Где ты таких людей достаешь в наши дни?” – спросила Бабс, прислонившись к Роде.
“Он пришел с улицы. Хотел узнать, нужен ли мне мойщик посуды взамен на еду. А я только взглянул на размеры этого парня и понял, что ему придется месяц мыть посуду, чтобы оплатить лишь одну свою трапезу. Так или иначе. Мне требовался повар, и он сказал, что может готовить. Так что я принял его на работу. Этот парень говорил, что он вроде как индейский Вождь, так что теперь он ВОЖДЬ по стряпне и мытью бутылок.”
Дети захохотали во все горло, затем Рода сказала: “Да, он действительно большой малый”.
“Когда он стоит рядом со мной, – сказал Жокей, – он выглядит как все Скалистые горы вместе взятые”.
“Так почему ты зовешь его Вождем?” – спросила Бабс.
“Как я уже сказал. Он индеец.”
Рода обернулась, чтобы высказать свое замечание остальным: “Да – вы разве не слышали. Он индеец без резервации”.
И толпа взорвалась. Ее хохот сотрясал помещение. Затем Жокей резко поднял взгляд, как только услышал, что передняя дверь в кафе открылась.
Ди стояла удивленно, замерев, в дверях. Ее стеклянные глаза уставились в пространство кафе, как будто не видели совсем ничего. Ее свитер был порван на линии горловины. Застежка на задней стороне джинсов была полностью отодрана. Синяков видно не было на лице Ди, но их много скрывалось под ее растрепанной одеждой. Несмотря на то, что над ее телом надругались, она не чувствовала боли. Впрыснутые в руку наркотики позаботились об этом.
Жокей быстро повернулся к Роде и слегка похлопал ее по плечу. “Она летает прямо над луной”.
“Может быть, и выше”, – выдохнула Бабс.
“Интересно, кто ей дал обдолбаться?” – Рода заговорила, когда вместе с Бабс снова обернулась посмотреть на девушку в дверях.
“Уберите ее отсюда, – потребовал Жокей суровым шепотом. – Кто-нибудь поймает ее такую здесь, и мы все попадем в беду. Я никогда не допускал подобных вещей, вы меня знаете, ребята.”
“Мы позаботимся о ней, Жокей. Не беспокойся”, – запротестовала Бабс.
“Просто уберите ее отсюда и уматывайте быстро.”
Рода и Бабс тут же встали из-за столов и двинулись мимо понимающих, и зачастую, завистливых, глаз собравшихся подростков. Рода взяла одну руку Ди, Бабс – другую, и вдвоем они подвели ее к тачке. Рик быстро оценил ситуацию и выскочил из машины. “Блин, она одной ногой в могиле.”
Лонни перегнулся через борт своего автомобиля. “Посадите ее в машину, прежде чем ее заметит полиция”.
Две девушки и Рик подтолкнули Ди к машине, затем целиком подняли ее и сбросили на заднее сиденье. Рода открыла переднюю дверь, оттянула назад сиденье, после чего забралась внутрь вместе с Бабс. Они привели Ди в сидячее положение, и Рода обняла рукой Ди за плечи, чтобы удержать ее от очередного падения вперед. Автомобиль, взорвав сдвоенные трубы, помчался по улице, прежде чем Рик успел закрыть дверь. Но тот был готов для такого быстрого старта, он отодвинулся, уклоняясь от удара, затем уселся сзади. “Кто обдолбал ее?” – он спросил, когда они гнали по городу.
“Мы оставили ее одну пару часов назад” – сказала Рода.
“Где?” – спросил Лонни.
“Внизу рядом с кварталом шлюх”, – ответила Рода.
“Она встречалась с Ларком”, – добавила Бабс.
“Ларк? Когда он вернулся?”
“Не знаю, – пожала плечами Бабс. – Мы шли туда, куда нам сказала Ди, и вдруг он появился в дверях. Ди сказала нам проваливать. Она осталась с ним.”
Хот род достиг открытых просторов пустыни, и спустя несколько минут Лонни свернул с главной автострады на грунтовую дорогу, с которой начиналась собственно пустыня. “Мы отвезем ее в хижину. Пусть там отлетается.”
“Ей следовало быть не настолько глупой, чтобы колоться в том квартале”, – Рик сказал с отвращением. Он обернулся посмотреть на девушек на заднем сиденье. “Вы, Телки, начинайте лучше искать себе нового лидера. Большой Белый уже захватывает этого лидера в мир чокнутых.”
“А это плохо для всех!” Глаза Лонни сузились в злобе, но он не отрывал их от изрезанной колеями дороги впереди.
Рода и Бабс быстро переглянулись, обе полностью понимая всю серьезность сказанного. Они посмотрели на Ди, которая сидела между ними с глупой улыбкой на лице.
Ди потерялась в слепом мире, который сама и сотворила. Она знала, что находилась в машине с другими людьми. Звучали слова, но ни одно из них не имело смысла. Звон в ее ушах имел еще меньше смысла: пронзительный жалобный вой, казалось, вытягивал самую ее душу. Ничего неприятного в них не было, в этих ощущениях. Осталось лишь ощущение благополучия, но ее разуму требовались века, чтобы сосредоточиться на чем-нибудь одном. Публичный дом и шлюхи смешались в калейдоскоп красок и событий. Она помнила укол иглы в свою руку и вторжение страшно сжимающей боли в надчревье. И пока ее держал героин, она курила траву для улучшения самочувствия. Шлюхи не трогали ее до тех пор, пока розовые облака не покрыли ее голову и все не потеряло значения. Но потом начался он, час пыток и унижений. Она терпела их и раньше, всякий раз, как не могла раздобыть товар в других местах. Одна из шлюх одевалась в мужской костюм и совокуплялась с помощью фаллоимитатора с ней, как со своей женой. Остальные шлюхи с их причиняющими боль поясами и ремнями; туфлями на высоких каблуках, которые глубоко врезались ей в спину. Затем настала ее очередь натягивать на себя фаллоимитатор и удовлетворять суку с кривыми зубами по имени Мази, которая играла роль жены, пока другая сука с хлыстом секла ее по заду каждый раз, когда тот вздымался вверх.
Ди ненавидела каждую минуту этого издевательства, но ни за что, ни при каких обстоятельствах, не хотела останавливаться. Чем больше ее насиловали, тем больше она желала этого и тем сильнее достигала оргазма. Даже в ее охваченном героином сознании она могла ощущать судороги других девочек и получала такую же большую порцию сексуального возбуждения в такие моменты, как и тогда, когда кончала сама.
Потом все закончилось, и она помнила, как кто-то набросил на нее одежду. Она не хотела уходить. Она попыталась сорвать с себя джинсы, и что-то порвалось, и ее вышвырнули прямо на улицу. Она не была готова уходить. Она хотела еще поиграть с девочками. Больше девочки не могли ничего дать. Остальные покончили с ге… казалось, там все от него зависели.
Но теперь она находилась в машине. Прохладный ночной ветер пустыни слабо помогал сосредоточить ее глаза или ее разум. Она знала лишь то, что другие люди находились с ней в машине, но она не могла разобрать, кто именно. Она пыталась сказать: “Вы, к дьяволу, кто такие? Куда вы меня везете?” Но слова раздавались тарабарщиной звуков.
“Закрой ей рот, – взорвался Лонни, – или я остановлю тачку и отправлю ее отсюда пинком под зад на весь оставшийся путь до хижины”.
“А что, по-твоему, мы должны делать, черт возьми? – закричала Бабс. – Затолкать тампон Kotex ей в глотку.”
“Kotex… Kotex… Kotex…” – пробормотала Ди, затем расхохоталась до слез.
“Она спускается с облаков, – сообщила Рода. – Она очухается очень скоро”.
“Не выношу баб, которые считают себя такими крутыми, а затем не могут вынести удовольствий, которые сами себе доставляют”. Рик зажег косяк с марихуаной, сдавил кончик и взял травку в руку так, чтобы извлечь из нее побольше дыма. Он вдохнул дым глубоко в легкие. И глубоко вздохнул, как только сладко пахнущий дымок начал действовать. “Блин… вот это настоящая травка. Без примесей всякой хрени.” Он встряхнул головой, чтобы прояснить свои глаза. “Сила… сила… сила…” – он стонал исступленно, поднимая руки высоко над головой.
“Забей мне один, сделаешь, Рик?” Бабс наклонилась вперед.
Он обернулся посмотреть на нее. “Все, что я хотел сделать, так это забраться тебе в трусики. Помнишь, на прошлой неделе? Тогда я не был для тебя достаточно хорош. Ты просто скрестила ноги и сказала, что я свинья. Я смог снести это от тебя, мочалка, но мне не нравится твой тон. Страдай, сучка, страдай.”
Бабс заворковала. Она пробежалась нежно пальцами по его волосам. “Этой ночью все иначе. В другую ночь. В другое время и в другом месте мои трусики были бы сухими.”
“Может, я не хочу видеть твои трусы этой ночью.”
“Ладно, ты не хочешь увидеть мои трусики, но тебе всегда нравилось то, что они скрывали. Набей мне косяк, Рик”. Она наклонилась еще дальше, через переднее сиденье, и засунула свой горячий язык ему в ухо. Он оттолкнул ее и в бешенстве потер ухо.
“Прекрати ты, сука. Ты знаешь, я этого не терплю.”
“Я знаю”, – она широко улыбнулась.
Рик обернулся и протянул ей наполовину раскуренный косяк. “Разогревайся, мочалка, и приготовься лечь”. Он указал. “Вон хижина.”
Бабс не смотрела туда, куда он показал. Она знала, где хижина и как скоро они лягут вместе. Она взяла косяк в руку так же, как сделал Рик, и тоже глубоко затянулась густым, сладковатым дымом.
Ди шмыгнула носом несколько раз, когда унюхала дым, проплывающий мимо нее. Она тяжело вздохнула и, казалось, втянула носом дрейфующий дым. Она обшарила рукой густое облако и затем потеряла сознание. Ее голова упала Роде на колени.
“Ба-бай, Ди-Ди”, – хихикнула Бабс и проникла свободной правой рукой под свитер Роды с передней стороны. “Сиськи… сиськи… сиськи…” – она заворковала.
Рода держалась стойко минуту, затем слегка застонала и оперлась на бессознательную фигуру Ди, чтобы принять на своих губах обусловленный действием наркотика страстный поцелуй Бабс.
Лонни наблюдал за ними с постоянно растущим возбуждением через зеркало заднего вида. “Разогревайся, Рода, – он сказал. – Может быть, мы еще посмотрим хорошее шоу этой ночью”.
Но Рода больше не нуждалась в разогреве. Ее ноги медленно двигались во все возможные стороны. Ее ногти с силой вонзались в спину Бабс.
Лонни щелкнул пальцами правой руки у лица Рика. “Набей и мне!”
Рик порылся в кармане. Он раскурил косяк во рту и передал его Лонни, затем вернулся в свой собственный мир сновидений. Лонни глубоко затянулся, затем, не обернувшись посмотреть на девушек и непосредственно на их действия, он сказал: “Прибереги немного сил для меня, Бабс.” И он остановил хот род перед старой шахтерской лачугой, которую называл хижиной.
“Все вон, все вон”, – пробормотал Рик, перепрыгнул со своей стороны через дверь автомобиля, поскользнулся и упал плашмя на землю. Он перевернулся на спину и посмотрел в небо. Вдруг все показалось ему глупым, и он захихикал как дурак.
“Пусть закончат”, – ответил Лонни, откинувшись на сиденье, как только вдунул себя из сигареты в сказочную страну. Джинсы Роды повисли на соседнем от него сиденье, и он возбужденно улыбнулся, когда прислушался к ее глубоким стонам и нежным словам… о бесконечной любви… об ощущениях, которые ни один мужчина не мог ей дать. “Прибереги немного для меня, детка… прибереги немного для меня”, – он слышал, как сам повторял слова Рика, затем закрыл глаза и позволил своим мыслям завладеть происходящим.

Глава 7

Шериф Бак Роудс устал, и в двадцать три часа ночь еще была ранней для него. Он посчитал, что ему не хватало лишь нечто вроде расовых беспорядков для полноты картины ночи. Огонь! Разрушение! Убийство! Его город всегда был суровым и бандитским, но с появлением таких новшеств, как сокрытие наркотиков, их перевозка и торговля ими, насилие стало обычным явлением, чем дальше, тем хуже. Он требовал больших денежных средств для увеличения числа своих помощников, но ничего за этим не последовало.
“Боже, как вы можете, черт возьми, ожидать от меня поддержания закона и порядка в таком УБОЙНОМ городке, каким стал этот, с помощью лишь четырех людей?” – кричал он на Городской Совет и Мэра. Его слова произвели на них столь же разрушительный эффект, что и нападение мухи на слона.
“Налоги уже слишком высоки”. Слова всегда оставались прежними, а он все еще держал у себя тех же четырех помощников.
Бак посмотрел из окна на весь свой город. “Налоги, – он сказал злобно сам себе. – Проклятые налоги. Пусть возьмут эти налоги и подотрут ими свой зад”. Он подошел к рабочему столу и достал квинту чистого виски, приложил горлышко бутылки к губам и сделал долгий глоток.
Он так углубился в процесс, что не заметил, как дверь его офиса открылась и вошел Преподобный Стил. “Давно не виделись”, – улыбнулся священник.
Бак опустил бутылку виски, но в этом движении не было замешательства. “Да! Целых два часа”, – сказал крупный мужчина.
Преподобный Стил закрыл дверь, прошел через кабинет и уселся в глубокое кожаное кресло перед столом Бака. Он показал на бутылку.
“Ты имеешь что-то против рюмок для питья?” – он задумался.
“Только когда я спешу и поношу налоги.” Бак поставил бутылку на рабочий стол и достал сигару из коробки в столе. “Хочешь одну?”
“Только не сейчас, спасибо.”
Бак закурил. Сизый дым расплылся вокруг его головы. Затем он сел в свое кресло за рабочим столом.
“Что стряслось с налогами, Бак?”
“Та же старая история. Мне нужно больше людей. Каждый раз, как мы получаем такую ночь, как эта, я наступаю на те же старые грабли. Затем я вспоминаю Мэра, Членов Совета, Отцов Города и схожу с ума. И чем безумнее я становлюсь… Черт возьми, мне нужно выпить.” Он сделал еще один долгий глоток из бутылки.
Преподобный Стил широко улыбнулся. “В другой раз я бы составил тебе компанию”.
“И добро пожаловать. Я никогда не пил в одиночку.” Он поставил бутылку на стол снова. “Ты ведешь заупокойную службу по девушке Лонг завтра?”
“Я исполняю свои обязанности.” Он всмотрелся в обеспокоенные глаза Бака. “Ты ожидаешь каких-то неприятностей, Бак?”
“Хенк! Неприятности уже начались, сам знаешь.”
“Но на краю могилы?”
“Нет! Полагаю, что нет. Даже эти наркоманы не настолько глупы, чтобы заявиться на открытие церемонии. Но, как я уже говорил новой школьной учительнице. Только потому, что Лонг мертва и ее скоро похоронят, вовсе не значит, что они покончили с ней.” Бак встал и выглянул в окно. “Мы стараемся, и иногда чему-то учимся, но мы не можем до конца понять, как работают наркоманские мозги. Каждый думает по-своему.” Он отвернулся и оперся задом о подоконник. “Они поимеют учительницу, а также всех и все, что с ней связано. Вот так мне это представляется. Не удивляйся, если увидишь одной ночью ее могилу полностью развороченной… может быть, хуже. Подобное и раньше проделывали.”
“Моя работа связана как с живыми людьми, так и с мертвыми. Я сделаю все, что в моих силах. Ты знаешь, я в твоем распоряжении.”
Бак улыбнулся. “Хотел бы я, чтобы ты был в Городском Совете.” Затем он сказал многозначительно: “Знаешь, Хенк, тебе следует баллотироваться на следующих выборах. Уверен, ты выиграешь. Тогда, возможно, у меня появится союзник для разнообразия”.
“Подними этот вопрос ко времени выборов, и я подумаю”, – улыбнулся Преподобный.
“Не удивляйся, если я так и сделаю!”
“Я серьезно, Бак. Я много об этом думал. Может быть, я бы также хотел узнать, из первых рук, на что идут все эти налоги, о которых ты говоришь. Определенно, не на обустройство города.”
“В этот раз ты сказал чертову правду, Хенк.” Затем его глаза сузились. “Ты ведь не проделал весь этот путь сюда только ради того, чтобы обсудить налоги или выборы. У тебя на уме что-то еще”.
“У меня всегда так, ты не знал?”
“Выкладывай.”
Преподобный Стил сузил глаза наподобие легкой улыбки, заранее зная реакцию Бака. “Это касается одной из девочек с Линкольн Стрит.”
Бак, как и ожидал Стил, вскинул руки.
“Ах, Хенк, опять ты за свое.”
Священник положил ногу на ногу, откинувшись в своем кресле. “Я возьму сейчас сигару, если ты все еще хочешь мне ее предложить”.
Бак подошел к столу и залез в коробку для сигар. Он достал сигару и бросил ее Преподобному Стилу. “Лучше возьми ее, пока мы еще друзья.”
“Она сидит у тебя в камере для несовершеннолетних”, – он сказал, задымив сигарой.
Бак опустился в свое тяжелое кожаное кресло за столом. “Если она в камере для несовершеннолетних, то там ей самое место, черт побери.”
“Мы дружим с давних пор, Бак.”
“Какое, к дьяволу, наша дружба имеет к этому отношение?”
“Мы выросли в той же части города, что и они.”
“Уж конечно. На такой же бандитской улице, как и любая другая в этой стране. Но мы не закончили свои дни в тюрьме.”
“Может, нас просто не поймали!”
Голос Бака напрягся: “За что нас ловить? За кражу банана из фруктового ларька Луиджи? За покрытие стен туалета похабными словами? За кражу плитки шоколада из кондитерской Хемпа?” Разозлившись на собственные мысли, Бак стал понемногу остывать. “Конечно. Мы состояли в банде. Но мы не принимали никакой марихуаны, героина, гашиша, беннис или ЛСД. Мы не ходили грабить винные магазины и убивать их владельцев. И мы не грабили аптеки, чтобы словить кайф. Мы не носили ножи, дубинки, самодельные ружья или даже хорошие пистолеты”. Его гнев утих и он откинулся в кресле. Оба мужчины долго молчали, затем Бак сказал: “Девчонку, которую ты имел в виду, зовут Дженни Рамериз?”
“Да!”
Бак вновь встал с кресла и двинулся к окну. Он вглядывался из окна на преступный город, который простирался перед ним. “Какой маленький городишко, но там вдалеке он еще не кончается, а за ним еще огромная пустыня. В этих местах многое случается, днем и ночью.” Он украдкой взглянул на Преподобного Стила. “Полагаю, твой босс, Господь Бог, единственный, кто следит за всем, что здесь происходит.” Он снова отвернулся посмотреть в окно. “Одно ясно. Этот маленький городок располагает самым высоким уровнем подростковой преступности среди таких же небольших городков в этой стране. И когда мы ловим их с поличным, как в случае с твоей Дженни Рамериз, я делаю все возможное, чтобы засадить таких, как она, навсегда. Упрятать ее прямо туда, где она не сможет больше никого испортить.”
“Что она сделала, Бак?”
Бак развернулся к нему. “Ты хочешь сказать, что готов поставить себя под удар ради маленькой ведьмы и даже не знаешь, что она натворила?”
“Ее отец просил меня заглянуть сюда и узнать о ней. Он не говорил, что она наделала. Я даже думаю, что он сам не знал. Он сказал, что твое управление сообщило ему лишь то, что ее заключили в тюрьму.”
Бак вздохнул. “Да, пожалуй, это возможно”. Он раздумывал молча некоторое время, когда сел снова за свой рабочий стол. “Я упомянул плитку шоколада, которую мы в детстве стащили из кондитерской Хемпа.” Затем его взгляд ожесточился, когда он продолжил: “Твоя маленькая Дженни Рамериз превзошла нас. Когда старик Хемп поймал ее у кассы, она зарезала его насмерть.” Он сделал выпад рукой. “Один быстрый удар по горлу”.
Преподобный Стил откинулся в кожаном кресле, на мгновение он подумал, что его стошнит. “Она… она убила старика Хемпа?”
“Как я и сказал, Хенк.” Телефон на столе Бака зазвонил, оборвав еще какую-либо информацию, которой он мог поделиться. Он взял телефон и поставил его в рабочее положение. “Шериф Роудс”, – сказал он, затем стал молча слушать с растущим выражением беспокойства на лице. Когда шериф повесил трубку, его лицо было мертвенно-бледным.
Преподобный Стил забыл о своем желудке. Он нагнулся вперед в своем кресле. “Что случилось, Бак? Ты похож на духа, и я не имею в виду Святого Духа.”
“Моя ночь только что завершилась полностью. Лила Пурдю убила одну из медсестер в тюремном госпитале и сбежала.”
Преподобный Стил быстро поднялся и оперся руками о стол Бака. “Боже мой! Девчонка действительно сошла с ума. Она направляется сюда, Бак?”
“Кажется, никто пока не знает, как давно она в бегах или куда она отправилась. Она поступит глупо, если сунется сюда.”
“Убивать глупо.”
“Еще бы. Но она поклялась отомстить своей матери.”
“Ты хочешь, чтобы я сообщил ей?”
“Нет. Давай пока не будем беспокоить старую леди. Лучше, если она побудет в тени некоторое время. Так она не сможет совершить какую-нибудь глупость. Я приставлю своего человека к ее дому. Ха, человека, – он вздохнул. – Я могу себе позволить всего лишь одного человека, когда мне нужна дюжина…”

Глава 8

В полночь Жокей запирал переднюю дверь в свое кафе и прежде, чем довести свои действия до конца, он позвал через плечо вождя, услышав, как тот вышел из кухни. “Эй, Вождь. Загляни в глубь моего холодильника. У меня там припрятано холодное пиво.”
“Меня не люби огонь вода. Не пей!”
Жокей с хмурым видом повернулся к большому человеку. “Кто, к чертям собачьим, сказал, что пить будешь ты? Принеси мне одному!”
Большой индеец поворчал и вернулся на кухню.
Жокей быстро крутанулся на месте к передней двери, которую только что запер, как только услышал, что она открылась. Человеком, который застыл в дверях, оказался молодой парень, одетый в клетчатую спортивную куртку и шляпу с круглой плоской тульей. “Привет, Жокей. Давно не виделись.” Он оглядел интерьер кафе. “Местечко выглядит так же, как и в прошлый раз. Много на нем не заработаешь, Жок старичок. Теперь если послушаешь меня, то сможешь прокатиться на пути к успеху.”
“Если я послушаю тебя, то прокачусь на патрульной машине в тюрьму штата.” Он указал. “Как ты сюда пробрался? Я только что запер эту дверь.”
“Боже ты мой… ты ведь не зовешь эту штуку замком, да? У меня есть отмычка.” Затем он поспешил добавить: “Но я мог бы использовать и шпильку для волос…”
“Убирайся отсюда.”
“Не горячись ты так…”
“Нам не о чем с тобой разговаривать.”
Человек улыбнулся, и впервые большой шрам прорезался на его правой щеке. Когда он улыбался, шрам превращался в глубокую складку и становился вполне заметным даже при слабом освещении. “Что ж. Босс думает иначе.”
“Клод, ты всегда говоришь о каком-то парне по имени БОСС. Если у тебя есть БОСС, скажи его имя.”
“Босс достаточно хорош!” Он выдвинул деревянный стул из-за стола в кафе и сел на него задом наперед. “И ему не нравится, как ты себя ведешь. Сейчас мы, возможно, и не самые крупные дельцы в этом бизнесе, но у нас есть связи с таковыми, и наш товар – это хороший товар. Вот так. Мы расплачиваемся за товар, и нам нужно иметь немного наличных на руках, поэтому мы берем часть товара и продаем ее. А для того, чтобы продать товар, нам нужен кто-то, кому мы его будем продавать. Ух, в этом старом городке есть много точек, которые работают на нас, но мы хотим твою забегаловку. У тебя самые большие запасы детей. Так что прими это, в понятном для нас обоих смысле слова. Большинство слизняков, которые здесь ошиваются, уже сидят на дури. Так что почему бы тебе не облегчить себе жизнь и в то же время не заработать немного старых добрых американских деньжат? Тогда мы все счастливы, и никто не пострадает. Ясно тебе, Жок, старый дружок? Разве это не имеет смысл?”
“Вон отсюда!”
“Ты, кажется, плохо слышишь. Босс хочет твою забегаловку.”
“Сюда ему вход закрыт.”
“У каждого есть своя цена.”
“Моя шея бесценна.”
“Раз так, я могу лишь сказать, если твоя шея так много значит для тебя, то тебе следует начать работать с нами.”
“Угрожаешь?”
“Тебе угрожали и раньше. Воспринимай, как хочешь. Только послушай хороший совет. Больше с нами не заигрывай. Мы этого не любим. Последуй нашему хорошему совету и живи долго и счастливо.”
“Такого типа советы мне не нужны.”
“Окей – если ты так хочешь.” Клод встал, будто собираясь уходить. Но перед закрытой дверью он достал из кармана складной нож и обнажил лезвие. Он повернулся к Жокею снова и стал чистить ногти кончиком лезвия. “Послушай, Жокей. Разве ты иногда не скучаешь по тому времени, по старым денькам, когда ты мог избавиться от всех своих проблем и плохого настроения с помощью одной лишь маленькой затяжки травки или укола иглой?” Жокей заметно вздрогнул, вспомнив. “Вот видишь! Ты помнишь! О, мы все знаем о тебе, Жокей. Как ты падал с лошадей, разбивал машины и все время стартовал с помощью большого Белого, коричневой травы и, вероятно, кучи других наркотиков. Да, я знаю, ты заявлял, что завязал с этим, вылечившись в Лексингтоне. Но ты действительно излечился, Жокей? Тебе там помогли? Никто никогда не излечивается до конца. Так что, я предлагаю тебе все, что ты сможешь удержать. Ты лишь снимешь все сливки – все, что пожелаешь. Все твои проблемы сгинут с затяжкой травки и уколом иглы, как я говорил, и все наличные ты можешь на это дело потратить. Подумай об этом, старпер. Позволь моим словам ненадолго повертеться в твоих маленьких мозгах…”
Жокей вскочил между Клодом и дверью так, что Клоду пришлось повернуться спиной к кухне. “Убирайся, ты ублюдок!” – закричал Жокей во весь голос.
Клод подступил и схватил Жокея за воротник рубашки. Он поднял опасный на вид складной нож так, что тот покалывал горло Жокея. Клод не видел гигантского мужчину, который вышел из кухни, внезапно потревоженный крикливыми требованиями Жокея.
Клод ужасно разозлился. “Тебе следовало бы выражаться помягче, ради себя же, СТАРПЕР!”
Вождь швырнул бутылку с пивом, которую принес из кухни, в помещение, и та разбилась вдребезги о стену, чуть не попав Клоду в голову. Клод отскочил и увидел, как гигантский мужчина медленно приближался к нему. “Держи его от меня подальше”, – вдруг в его голосе прозвучала паника. Но Вождь все наступал. Клод бросился к двери.
Он оттолкнул Жокея с дороги и вонзил нож в дверь, которая снова закрылась на замок с автоматической пружиной. Он развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как большие руки пролетели по воздуху и схватили его за плечи. Вождь бросил подонка, со всей мощью, через все помещение на один из столов, который в миг разломался под его весом. Но тело Клода не прекратило перемещаться, сломав стол. Оно прокатилось вместе со сломанными деревяшками через остальную часть кафе и врезалось с отвратительным стуком в более крепкий прилавок. Кровь тут же заструилась из носа Клода, который сломался о закрепленные табуретки у стойки. Затем он улегся там и застонал.
Вождь повернулся к Жокею, который встал рядом с ним. “Что мне делай с бомж?”
“Выброси его отсюда за ухо, что же еще?”
Вождь подошел к сжавшемуся Клоду, который отчаянно пытался найти дыру в прилавке, чтобы заползти в нее, и при этом ныл от страха. “Держи его подальше… Жокей… держи его подальше… ты за это ответишь…” И это все, что он мог сказать, пока испуганно неразборчиво бормотал. Вождь протянул руки и поднял тело Клода. Он пронес его почти через все помещение, затем могуче поднял и выбросил пушера в витрину из зеркального стекла. “Жокей говори ты иди – ты иди! Не приходи назад больше!” – крикнул Вождь ему вслед.
Клод приземлился посреди разбитого стекла прямо на тротуар к ногам Преподобного Стила, который проходил мимо. Священник остановился и посмотрел вниз на ошеломленного парня, затем на разбитую витрину, откуда выглядывали Жокей и Вождь. Клод нетвердо встал на ноги, порезавшись о разбитое стекло, после чего убежал вниз по улице.
“Добрый вечер, Жокей”, – сказал Преподобный, как будто не заметил ничего для себя интересного.
“Добрый вечер, Преподобный. Редко вижу вас в последнее время.”
“О, я был немного занят. Полагаю, вы тоже.” Преподобный улыбнулся и ушел вниз по темной улице.
Жокей понимающе улыбнулся, затем обернулся к Вождю. “Окей. Ты хочешь медаль. Ты разбил витрину, так что ты останешься и отремонтируешь ее. Принеси несколько досок из подворотни и заколоти ее. Молоток и гвозди на кухне. Так мы оставим до утра, когда я вызову стекольщика отремонтировать витрину как следует.”
“Уф”, – сказал большой мужчина, прошел обратно в кафе и вышел через дверь на кухню.
Лонни подъехал на своем хот роде и притормозил как раз тогда, когда Жокей отворачивался от разбитой витрины. Жокей обернулся и увидел, как Рода, одна, выбирается из машины Лонни. Ее одежда была грязной, как будто она в ней спала или возилась со свиньями. “Больше похоже на возню со свиньями”, – он подумал про себя. Жокею всегда нравилась Рода. Он считал ее самой умной из банды. Но в последнее время ей доставалось так же, как и остальным. И когда подъехал Лонни, и она приблизилась к нему, Жокей мог учуять предательский аромат ее дыхания. И тут же он удостоверился в верности всех своих прежних подозрений. “Я слышал, твоя мать всю ночь тебя искала, Рода.”
“Так пускай ищет, старая мышь”, – она усмехнулась.
“Попридержи язык.”
“Кто ты такой, черт подери, чтобы со мной так разговаривать?” Она сплюнула сгустком инфицированной марихуаной слюны ему под ноги. “Ты мне не отец.”
Жокей всем сердцем хотел протянуть руку и поднять девушку с колен. Вбить ей в голову немного здравого смысла, в котором она нуждалась. “Иди домой и проспись.”
“Я хочу чашку кофе.”
“Я закрыл кафе.”
“Тогда открой… для меня.”
“Моя лицензия не позволяет мне принимать посетителей после одиннадцати тридцати. А мне нравится моя лицензия. Иди домой, Рода.”
“А ты делал это и прежде, для других.”
“Никогда, Рода. Никогда в жизни.”
“Только чашку кофе. Я должна мозги прочистить, прежде чем пойти домой.”
“Другие места открыты. Их лицензии позволяют им оставаться открытыми. Моя – нет.”
“Жокей, ты мне не нравишься.”
“А мне, сегодня ночью, ты нравишься еще меньше. Тебе следовало бы хоть чему-то научиться, когда ты увидела, на что была похожа твоя подруга Ди, когда вы, ребята, забирали ее с собой. Однажды вы все попадете в беду. И если ты не будешь чертовски осторожна, ты закончишь свои дни с обкуренными преступными малышками.”
“Да что ты, к дьяволу, знаешь о малышках? Держу пари, у тебя даже перца не осталось.” Она рассмеялась, будто сказала самую смешную реплику в истории. “Совсем без перца. В отличие от мальчиков, с которыми я знакома…”
Жокей отвернулся от нее и собирался уходить, но остановился, потому что она, похоже, заплакала. Он повернулся обратно к ней, затем подошел близко к разбитой витрине на своей стороне. “Сейчас же прекрати плакать и убирайся.”
Рода кокетливо прильнула к нему и пробежалась рукой по его гладкой щеке. Она использовала свой лучший способ завлечь мужчину. “Давай, Жокей. Ты сам знаешь, что хочешь меня. И всегда хотел. Давай, мы можем пойти в заднюю комнату. У меня остался косяк. Он в моем бюстгальтере. Мы можем покурить, и ты можешь лечь, и я могу лечь, и мы можем улететь на час к звездам, и ты можешь поиметь хорошую шлюшку. Держу пари, ты годами не имел хорошей шлюшки… давай, Жокей, у тебя должно быть немного виски там в кафе. У меня есть косяк. Мы можем жить вместе. Ты разве не этого хочешь? Я знаю, как ты смотришь на передок молодых девочек в свитерах, которые сюда приходят. Ты думаешь о сиськах все время… ты можешь потрогать мои… давай, Жокей… я даже не надела трусики… Я потеряла их где-то… в хижине? Я думаю… кто был в этой хижине? Я не знаю, кто был в этой хижине… кто-то был в этой хижине… Я не помню… Бабс сделала это для меня… Я сделала это для Бабс… о, даа… Лонни и Рику. Вот кто был в хижине. Забавно… забавно… забавно… ох… шлюшка… шлюшка… шлюшка… хорошо быть молодой и парить в розовых облаках… Жокей, ты должен полетать в розовых облаках”, – и ее рука снова коснулась его щеки, но на этот раз Жокей испытал такое сильное отвращение, что не смог сдержать свой гнев. Он отбросил ее руку в сторону и та скользнула по зубчатому куску разбитого стекла, который все еще висел в витрине. Кровь хлынула из ее руки. На мгновение боль отрезвила ее пораженный наркотиком разум. Он посмотрела на кровь, затем повернулась и побежала вниз по улице.
Жокей знал, что будет переживать из-за ее руки всю ночь, но не мог ничего поделать. Девочка сама виновата. Он просто не мог ничего поделать.
Вождь подошел к нему с несколькими досками, молотком и гвоздями, а также с початой бутылкой холодного пива. “Твой пиво”, – он сказал.
Жокей взял пиво в свои руки. “Спасибо, Вождь.” Он поднял бутылку и выпил все ее содержимое, не отнимая от губ.
Рода перешла на быстрый шаг к тому времени, как приблизилась к тому кварталу, где находилась кулинария ее матери. Она туго сжала раненную руку в запястье, но это мало помогало остановить кровотечение. Порез был не глубоким, но длинным и неровным. Была бы она в здравом уме, она могла бы почти сразу остановить кровотечение. Но, похоже, она получала некое фанатичное удовольствие от вида своей крови, которая стекала по пальцам на переднюю сторону джинсов. На ее лице застыло подобие безумной улыбки, как будто она стояла далеко отсюда, наблюдая за происходящим с кем-то другим, и получала наслаждение от просмотра. Ей нравилось наблюдать, как кто-то ранен и, вероятно, умирает от потери крови.
Преподобный Стил вышел из дверей кулинарии, где его фигуру скрывала тьма. “Рода”, – сказал он.
Рода резко остановилась, застыв на месте. Она пыталась сфокусировать взгляд. “Чего надо, проповедник?”
Затем он обратил внимание на ее руку. “Твоя рука порезана.”
“Какое откровение.”
Священник достал чистый платок из нагрудного кармана и принялся за ее руку. Она отдернула руку, и он разозлился. “Дай мне свою руку.” Он схватил и туго сжал ей руку, затем свободной рукой перевязал рану. Он только тогда выпустил ее руку, когда пришлось завязать узел.
Изумленное лицо Роды просветлело. “Ты держал меня за руку…”
“Ты хотела умереть от потери крови?”
“Я? Умереть от потери крови? Не будь придурком. Я не умру ни от потери крови, ни от чего бы то ни было еще… умер кто-то другой. Я стояла вдали и просто смотрела, как сучка истекает кровью. Но ты держал меня за руку. Держу пари, ты никогда ничего такого не делал в своей церкви. Держал мою руку. А на мне трусов нет. Рик хотел стащить трусы с Бабс. Бьюсь об заклад, в этот раз он смог их заполучить.”
“Рода, ты пила?”
“Больше того… гораздо больше того. Я легла и потеряла свои трусики… и я не знаю, сколько раз… и Жокей порезал мне руку… Я насадила ее на стекло. И Жокей тоже хочет меня поиметь. И все хотят меня поиметь. Может быть, мы займемся этим на кафедре, ха, проповедник? Только ты и я в твоей большой церкви… брось задаваться… ты как маленький, разве нет? Почему не женишься? Ты бы трахался все время. Зачем жениться? Трахайся свободным человеком. Я знаю, где можно достать косяк. Мы могли бы пыхнуть. Давай, Проповедник… только ты и я на кафедре… может быть, мы можем заняться этим в гробу. Как насчет гроба той старой дамочки Лонг? Мы могли бы спуститься в похоронный зал и потрахаться в ее гробу… ты ходил этой ночью в район публичных домов. Я видела тебя. Спорим, я знаю, зачем ты туда ходил… давай пообнимаемся в гробу. Потом, когда ты похоронишь ее, ты всегда будешь помнить, как ты со мной занимался этим в гробу…”
Преподобный Стил ударил девушку ладонью по губам. Ее глаза на мгновение закатились, затем она завертелась на месте, бросилась к двери кулинарии и скрылась за нею.

Глава 9

Рода спала беспокойным сном с отклонениями, обусловленными действием наркотиков. Жуткие ползучие твари с кладбища двигались по ее телу. На мгновение она оказалась голой, и твари вгрызлись в ее плоть. Затем появился гроб, и она была в нем. Она едва могла признать в этой фигуре себя. У существа были закрытые впалые глаза, вдавленные в кожистую оболочку, цвета зеленой желчной рвоты. Волосы длинные, как у нее, но седые и курчавые от старости. Она носила длинный саван до пола, такой же розовый, как и облака, куда она внезапно заплыла. Она бежала, но все представлялось в замедленном движении, и сморщенные головы, привязанные к длинным покрытым перьями столбам, подмигивали ей своими глазами. Пальцы без кистей рук манили ее. Оторванные руки и ноги, с которых капала кровь, проносились бесцельно вокруг нее, пока странные звуки, казалось, сосредоточились прямо на ней. Затем она вновь бежала по бесконечному кладбищу, и там, в бесчисленных открытых могилах, тела на разных стадиях разложения стенали для нее хором смерти; кисти скелетов и когтистые кости хватали ее. Она хотела кричать, но жар пустыни в ее горле все равно не позволил бы ей это сделать, как бы упорно она ни пыталась. Так было всегда. Но вдруг дополнительный ужас обрушился на нее. Одно из пресмыкающихся существ выбралось из могилы. Это была бесформенная тварь в струящемся платье, окруженная темным дымом марихуаны. Рода знала, что это был дым от марихуаны, потому что она могла унюхать тошнотворно сладкий аромат вперемежку с сильным запахом серы. Тварь медленно приближалась к ней. Рода пыталась отступить, но не могла двинуться с места. Она посмотрела вниз и увидела, что ее ноги вросли глубоко, по самые щиколотки, в землю и застыли там, и все это время существо из могилы размеренно, медленно подходило к ней, пока не оказалось в нескольких дюймах от ее лица. Уродливый бесформенный рот раскрылся и прошептал ее имя. Запах могильной плесени и личинок разносился из безобразного отверстия. “Рода… Рода… Рода… Рода…” Затем когтистые руки потянулись и начали грубо трясти ее за плечи, и все это время тварь шептала ее имя.
Рода вскочила с кровати. Она взмокла от пота. Рука кладбищенского ужаса вышла из сна вместе с ней. Эта рука туго сжимала ей рот, из-за чего ее безумные крики раздавались лишь как глухие стоны. Затем рука резко дала ей пощечину. “Заткнись ты, долбанная маленькая дура!” – раздался суровый шепот.
Испуганная девушка отскочила. Она узнала голос, но едва могла поверить своим ушам. “Лила?” – она прошептала, когда стала медленно возвращаться к реальности в темную комнату.
“Просто помолчи!” Тихий голос огрызнулся.
С тех пор, как комната Роды располагалась в задней части здания, ее окно выходило в переулок, который был плохо освещен. Но напряженный взгляд Роды различил темную тень, когда та подошла к окну и опустила ставни. “Зажги свой ночник”, – потребовал голос. И Рода сразу так и сделала.
Лила подошла к большому, покрытому тканью с цветочным узором креслу и опустилась в него. “Я устала и голодна. Я прошла долгий путь.”
Полное осознание забралось в проясняющийся разум Роды. Эффекты ее наркотического приключения почти прошли. Ее разум очистился, и ее глаза снова сфокусировались. “Лила, это действительно ты”, – она сглотнула.
“Говори тише, или старая летучая мышь тебя услышит.”
“Она сделала из твоей старой комнаты кладовую. Между нами и ею расположены две кладовые.”
“Весьма кстати.”
“Как… как… как ты выбралась?”
“Скажем так, я проскользнула в ПЕРЕДНЮЮ дверь, когда никто не смотрел, – она сказала, затем быстро добавила, – и веришь или нет, но то действительно была ПЕРЕДНЯЯ дверь.”
“Твое дело, Лила, – Рода усмехнулась. – Ты всегда отличалась сообразительностью.”
“Ты можешь определенно побиться об свою задницу, что я такая и есть. Слушай, малышка. Топай вниз и раздобудь мне немного сигарет, прежде чем у меня не начнется никотиновая ломка.”
“Конечно, Лила!” Рода встала.
“У вас тут есть спиртное?”
“Ма не разрешает, ты ведь знаешь!”
Тон Лилы стал натянутым. “Я не спрашивала, что разрешает Ма. Даже не пытайся от меня что-то утаить, детка. Отыщи!”
“Честно, Лила. У меня здесь ничего нет. И слишком поздно идти на склад бутылок. Хотя в нашей кулинарии много вина.”
“Пойдет, я думаю. Достань пару бутылок и сделай это быстро. Не забудь сигареты.”
“Не забуду.” Рода взялась за дверную ручку, но дверь не поддалась.
“Ты ведь не думала, что я оставлю ее незапертой, да?”
Рода взглянула на ключ в замке и повернула его, затем быстро вышла за дверь. Она ушла всего на несколько минут, а вернулась с болонской колбасой, сыром, хлебом, двумя бутылками вина, сигаретами и спичками, которые разложила на кровати. Лила схватила сигареты и торопливо вскрыла пачку. Рода уже держала зажженную спичку.
“Аххх, так лучше”, – ответила старшая девушка, когда закурила. Она посмотрела на кровать, затем подобрала ломти колбасы, которые были завернуты в пленку. “Болонья! Прямо как в закусочной.” Она повернулась к Роде. “Вынь пробку из бутылки с вином.” Затем она соорудила себе большой сэндвич из колбасы с сыром и снова опустилась в мягкое кресло. “Я убила бабу прошлой ночью, – она сказала просто. – Медсестру из тюремного госпиталя. Я думала, что только тяжело уложила ее спать. Некоторые сообщения по радио гласят, что я убила суку.”
Рода не ответила. На тот момент она не могла придумать, что сказать.
“Потом я раскроила череп одному парню его собственной бутылкой виски и украла его машину. Кто знает? Может быть, он тоже умер.”
Младшая девушка содрогнулась от хладнокровного отношения сестры к своему поступку.
“Может, ты могла бы заявить, что это был несчастный случай!”
“Не будь дурой. Несчастных случаев не бывает при побеге из тюрьмы.”
“Я боюсь за тебя, Лила.”
“Боже милостивый, почему? Только так я могу начать жизнь заново, и я уже была осуждена за прошлую. Что еще они могут сделать? Копы и их тупые законы. Реформаторы и их “будь добрее к нашим бедным сумасшедшим”. Я убиваю, а все, что может сделать государство, – это посадить меня под замок и кормить меня всю оставшуюся жизнь. Говорю тебя, малышка, законы все на моей стороне, когда дело доходит до этого.” Она рассмеялась. “На самом деле, убийство мне сошло с рук. Не важно, сколько раз – только так я могу жить. И у меня есть только одна жизнь, чтобы ее прожить.” Ее смех был слишком громким, как показалось Роде.
“Лучше будем говорить тише, или Ма проснется и услышит нас.” Рода нервничала.
“Чертова старая мышь. Сдает меня копам. Ей что-то явно перепадает с этого малого бизнеса.” Лила злобно ела.
“Ма считала, что поступала правильно.”
Лила заговорила сдержанным шепотом, но в ее голосе содержалась вся злоба и желчь, которые накопились в ее нутре за последние несколько месяцев. “Правильно? Что правильного в том, чтобы сдать копам свою собственную дочь, так что они могут посадить ее за решетку и выбросить ключ? Она никогда не была в таком месте. Откуда она может знать, что в этом правильного, а что нет?”
Рода подошла к сестре и обняла ее рукой за плечи в утешение. “Сейчас ты дома. Вот, что имеет значение. На остальное забей.”
Лила скинула руку сестры. “Забить! Конечно, я забью. Как только сравняю счет.” Она вскочила на ноги и двинулась к кровати, где приготовила еще один сэндвич из колбасы и сыра. “Кто руководил бандой Телок с тех пор, как я ушла?”
“Ди захватила власть!”
“Эта обкуренная летучая какашка не могла никого вывести из дырки в один конец. Бьюсь об заклад, у тебя в кармане нет ни бакса?” Рода уныло опустила голову и села на краю кровати. Ей не понадобилось отвечать на вопрос. “Как я и думала.” Лила вернулась в мягкое кресло. “Каким образом ты получаешь достаточно денег для того, чтобы поддерживать свои запасы травы?”
Рода резко подняла глаза.
“Не гляди так невинно. Никто не знает запах ТРАВЫ лучше меня. И, сестра, когда я сюда зашла, ты воняла травкой.”
Рода снова поникла головой. Она говорила медленно: “Ди накачалась Белым в городе, поэтому мы отвезли ее в хижину на краю пустыни… ты знаешь это место.”
“Мы?”
“Лонни, Рик и Бабс.”
“Бабс Халпин?”
“Да!”
“Старая Извращенка Бабс!” Лила рассмеялась, затем снова заговорила серьезно: “Слушай, детка. Она может возбуждать тебя в постели, но будь осторожна. Она просто чокнутая. Конечно! Я убила! Но меня вынудили обстоятельства. Бабс убьет только потому, что ей это нравится, и не важно, кого она убьет – друга или врага. Она любит кровь и боль других людей. Так она получает наслаждение больше всего.”
“Я знаю, – мягко сказала Рода, и в ее глазах замерцал ужас, когда она вспомнила ту самую ночь три ночи подряд. – Банда убила Мисс Лонг несколько ночей назад.”
“Вот оно что! Какого дьявола они убили учительницу?”
“Она издевалась над теми из банды, кто еще ходит в школу, поэтому все посчитали нужным проучить ее. Все ребята носили маски, так что она не могла ничего доказать. Но все постоянно курили марихуану или ширялись Белым, и очень скоро одно привело к другому. Лонни летал на Белом. Я не знаю, намеревался он это сделать или нет. Ты знаешь Лонни и его нож. Острый как бритва. Все трахались как сумасшедшие, и Бабс пускала кровь. Все смеялись, кричали и трахались. Настоящая оргия. И все то время учительница кричала. Пожалуй, к тому времени, как мальчики бросили ее на больничной лужайке, она потеряла слишком много крови. В любом случае, она умерла на следующее утро. Возможно, и правильно сделала. Она слышала о доставке товара из Мексики. Ты знаешь, какой бывает Ди, когда летает на Белом. Она говорит все, что взбредет ей в голову.”
“У нее было время выболтать что-либо копам?”
“Это мы и пытались выяснить. В любом случае, она могла лишь рассказать, что кто-то приезжает с товаром. Никто вплоть до этой ночи не знал, кто его доставляет.”
“Ты разузнала этой ночью?”
“Ди снова проболталась, в хижине. Мы заберем товар с его судна в пятницу ночью.”
Глаза Лилы зажглись. “Ты имеешь в виду Ларка? Судно Ларка? Он вернулся?”
“Верно.”
“Теперь ты говоришь дело.” Она подошла ко второй бутылке вина и откупорила ее. Она сделала длинный глоток вина, затем заговорила мягко:
“Он меня когда-либо упоминал? Ларк?”
“Вплоть до прошлой ночи я не видела его больше месяца. Но он привык говорить о тебе все время. Он привык называть тебя лучшей куколкой в банде – когда ты руководила Телками.”
“Ларк!” Она смаковала его имя на языке, как будто пробовала на вкус что-то очень приятное. “Настоящий мужчина. Если бы СТАРАЯ банда все еще держалась вместе и знала то, что я знаю сейчас… никто бы не посмел нас снова арестовать.” Затем ее голос прозвучал демонически: “Завтра первым делом разыщи его для меня. Я хочу повидаться с ним как можно скорее.”
“Ди это не понравится!”
Лицо Лилы покраснело от злости. “Какое, к чертям, Ди имеет отношение к тому, чего хочу я?”
“Она уже обо всем договорилась с Ларком. Она никому не позволит подступиться к нему, когда дело касается бизнеса.”
“Я изменю это. Ты просто делай, как я тебе говорю.”
“Конечно, Лила. Ты знаешь, я сделаю.”
Лила выбросила оставшуюся корку хлеба в корзину за кроватью, затем она указала на остатки еды на кровати. “Избавься от этого добра. Прошел длинный день, и я устала.”
Рода смела продукты питания в корзину, затем взглянула на часы на своей прикроватной тумбочке. Стрелки стояли на четырех часах утра. “Поздно. Ма встанет через час или около того. Она всегда так делает.”
Лила повернулась и указала на дверь. “Запри дверь и достань мне ночнушку. У нас есть тут наверху лишь картофелины в мешках. Хорошо им забраться во что-нибудь мягкое для разнообразия.”
“Тебе всегда нравилась хорошая одежда”, – сказала Рода, когда пересекла комнату и заперла дверь. “У меня есть хорошая ночная рубашка на Рождество”. Когда она обернулась посмотреть на Лилу, черты ее лица снова исказила тревога. “Лила? Что случится, если копы придут сюда искать тебя? Они придут, ты знаешь.”
“Дверь заперта, что даст мне уйму времени выбраться из окна, тем же путем, как я сюда попала. У меня есть веревка и крюк, которые я сделала несколько лет назад, для того, чтобы забираться и выбираться из окна, когда не хотела, чтобы Ма знала, что я выходила на улицу. Они все время были в переулке. Веревка и крюк для окна. Легко забраться, если обладаешь сноровкой. Я храню ее под подушкой.” Она показала на подушку, но Рода ничего там не обнаружила. Она подошла к шкафу и достала мягкую голубую ночнушку из нейлона, которую вручила Лиле. Лила сразу разделась и дала мягким складкам рубашки заструиться по своему телу. Она вздохнула в экстазе от роскошных ощущений. “Как хорошо…” – она мурлыкнула, затем залезла под одеяло. Она обернулась посмотреть на Роду. “Ты лучше тоже избавься от своих тряпок. Они воняют.”
“Я знаю. Мне приснился плохой сон.”
“Трава всегда кончается плохими снами.”
“Я сильно от них потею.”
“И дым Мари еще никому не помогал. Ты не сможешь отстирать свои тряпки от этого запаха и не рискнешь отдать их в химчистку. Завтра засунь их в урну для мусора – где-нибудь подальше отсюда.”
“Конечно, Лила. Как только выйду поискать Ларка утром.” Она сбросила с себя одежду и запихнула ее в большой бумажный пакет, который достала из шкафа. Рода долго складывала джинсы и другую одежду. “Моя единственная пара Ливайсов…”
“Достанешь себе другую. Я стянула немного денег с того парня, которого сбила с ног бутылкой виски. Сто двадцать баксов и немного мелочи. Кроме того, поноси юбку некоторое время. Гораздо легче подтянуть юбку, чем стянуть пару штанин вниз.” Она приподнялась на одном локте. “Ты мне никогда не рассказывала, как ты добывала деньги на травку?”
“Я трахала Рика и Лонни…”
“И Бабс…”
“Ага”, – покраснела Рода.
“Не стесняйся. Она очень даже ничего. Я была там до тебя. Только следи за ней, вот и все.”
Рода скользнула во вторую ночную рубашку, которую достала из ящика шкафа. Ночнушка была розового цвета, из нейлона, но гораздо старше той, которую она отдала Лиле. Она скользнула под одеяло рядом с Лилой, затем потянулась и выключила лампу. Запах колбасы ударил ей в нос, поэтому она отодвинула корзину, куда она сбросила остатки еды, подальше от кровати.
“Спокойной ночи”, – Рода шепнула беспечно и радостно. Она искренне радовалась возвращению Лилы. Она думала поначалу, что может проваляться без сна всю оставшуюся ночь, чтобы быть готовой, если кто-нибудь попробует подкрасться к ним. Но потом она передумала. Она спала чутко и, чуть что, могла проснуться, и была уверена, что Лила, со всем ее опытом, так же чутко спит. Она должна быть такой после всего, что она преодолела за последние месяцы.
Рода просто дремала, когда мягкий голос Лилы прошел сквозь туман подступающего сна: “Рода?”
“Да?”
“Кое-что беспокоит меня. Я не заинтересована в том, чтобы ты попала в ту тюрьму, где я сидела. И убийство приведет тебя туда так быстро, что ты не успеешь и глазом моргнуть. Где они убили учительницу?”
“В одной из хижин в пустыне.”
“Они хорошо замели там следы?”
“Сразу после того, как спустились на землю; вниз с полетов на Белом. После того, как мальчики бросили ее на больничной лужайке.”

Глава 10

Следующее утро четверга наступило так же крепко, как прозрачная пачка героина. Темные облака начали появляться в небе, вместе с бледным восходом солнца, примерно в шесть часов. В течение получаса молния скользила зигзагами к земле в сопровождении сотрясавших землю ударов и раскатов грома. Затем внезапно обрушился ливень. Преподобный Стил молился об улучшении погоды к десяти часам, для того чтобы провести похоронные службы с достоинством, которое, по его мнению, мог обеспечить лишь солнечный свет. Но на свои молитвы он не дождался ответа. Пожалуй, ливень усилился, и бой молний в небе стал более напряженным.
Учитывая, что Милли Лонг была единственным живым родственником Харриет Лонг, Преподобный Стил приятно удивился собранию людей на погребении. Школу представляли Хел Картер, Мисс О’Хара и несколько учителей, которые могли на время освободиться от своих занятий. Кроме того, присутствовало несколько лавочников и их жен, с которыми Харриет общалась и дружила. Церемонию также посетило несколько болезненно любопытных обывателей, которых он замечал, в основном, на похоронах, проводившихся им в прошлом. Им было все равно, кого хоронили, они бы присутствовали в любом случае. Он увидел мельком Роду Пурдю, но она не смогла остаться надолго, поскольку в следующий раз, как он взглянул, девушка пропала. Преподобный Стил чувствовал с самого начала, что Рода знала о происшествии больше, чем говорила. Но его догадки были далеки от каких-либо доказательств.
Ближе к концу службы Бак Роудс вывел свою машину шерифа на край кладбища и притормозил. Он не выходил из машины, но закурил сигару, прислушался к словам Преподобного Стила и улыбнулся. Преподобный говорил все эти красивые слова о покойной, хотя едва знал ее, за исключением мимолетного знакомства. Бак облокотился на сиденье машины и наблюдал, как гробовщик со своим помощником закрывали крышку гроба. Сколько бы он не наблюдал, на протяжении долгих лет, за завершением этого действа, он не мог унять дрожь, которая вдруг охватила его тело. Чтобы полностью обуздать это чувство, он быстро пыхнул сигарой.
Преподобный Стил надолго склонил голову в безмолвной молитве, и, когда он поднял ее вновь, служба закончилась. Скорбящие сели в автомобили и разъехались по своим ежедневным делам. Жизнь должна продолжаться. Красноглазая от слез Милли была последней, кто отвернулся от открытой могилы и закрытого гроба. Она остановилась около Преподобного Стила.
“Спасибо вам, Преподобный Стил.”
Он взял нежно ее маленькую ручку в обе свои. “Все это не просто, Мисс Лонг. В такие времена, как ныне, вы должны быть сильнее, чем когда-либо. Только так мы сможем выжить. Вы понимаете?”
Она посмотрела прямо ему в глаза. Ее голос звучал низко, но исполнился такой жестокостью в интонации, которой Преподобный Стил не ожидал от этой женщины. “Я понимаю лишь то, что моя сестра мертва! Изуродована и зверски убита! Я ТАКЖЕ понимаю, что стану следующей жертвой! Я ТАКЖЕ понимаю, что даже память о Харриет попрана! Кто заплатит за эти преступления? Мы все знаем о группах людей, которые несут за это ответственность. Но кто заплатит? ЖЕРТВЫ? Похоже, так и будет. Да, Преподобный Стил. Я понимаю.” Слезы снова хлынули из ее глаз, как только она отвернулась.
Преподобный Стил наблюдал, как она поспешно подошла к машине Гробовщика Уильяма. Мужчина держал дверь машины открытой для нее, пока она ни села внутрь, затем залез сам и закрыл дверь. Его помощник, который уже сидел за рулем, вывел машину с кладбища.
Священник вздохнул и побрел к полицейской машине Бака. “Полагаю, тебя избрали отвезти меня обратно в город.”
“Судя по всему, так обстоит дело, Хенк. Хочешь сигару?”
“Только не сейчас, Бак.”
“Она тебе доставила там несколько неприятных минут.”
“Она напугана, Бак, и вообще-то имеет право.”
“Я взял себе в помощники Херба Тайлера.”
“Начальника пожарной команды?”
“Почему нет. Он числится в платежной ведомости города, разве не так? Чем ему еще заниматься в этом аду, если нет пожара, и сколь много таких пожарных у нас здесь прохлаждается без дела? Мне он понадобился для наблюдения за могилой Лонг, мои люди должны исполнять другие обязанности, если этот город собирается пережить происшествие.”
“Херб – хороший человек.”
“Возьми сигару. Ты выглядишь каким-то чересчур взвинченным.”
“Подобного рода похороны на меня плохо действуют. Ты знаешь, каково это. Пожалуй, я возьму одну из твоих сигар.”
“В бардачке.”
Преподобный Стил открыл бардачок и достал сигару, но его взгляд также упал на спрятанную там пинту виски. Бак посмотрел на него, на бутылку, затем снова на него. “Мерзну по ночам иногда”, – он улыбнулся, когда Преподобный закурил.
“Я ведь ничего не говорил, так?” – усмехнулся Преподобный.
“Но ты так думал. Кроме того, в машине никому не видно, что у меня нет стакана, куда налить.”
Шериф крепко посмеялся над собственной шуткой, затем посерьезнел, когда завел мотор, и повел машину обратно в город коротким путем. “Я организовал для тебя встречу с гордостью и радостью Линкольн Стрит.”
“Дженни Рамериз?”
“С которой ты, черт возьми, хотел увидеться, разве нет?”
“Когда?”
“Сейчас, если хочешь.”
“Поехали.” Затем вдруг ему на ум пришла мысль. “Я увижусь с ней один, или ты собираешься следить за мной?”
“Не! Я не буду за тобой следить. Кроме того, она может рассказать тебе что-то, чего не говорит остальным.” Его бровь приподнялась, когда он взглянул на мужчину рядом. “А ты никакой не священник, значит то, что она скажет тебе, ты вполне, блин, можешь передать мне.”
Спустя десять минут Преподобный Стил стоял, выглядывая через зарешеченное окно помещения в здании суда, которое было предназначено для его встречи с Дженни Рамериз. И через пару минут Дженни привели из подвала, являвшегося по совместительству помещением для задержанных подростков. Тюремщик, который привел ее, сразу ушел и закрыл за собой дверь. Преподобный Стил посмотрел ей в лицо.
Дженни не была красивой девушкой. Даже с обильным макияжем она бы выглядела как обыкновенная простушка. Ее фигура оставляла желать лучшего, а бесформенная тюремная роба добавляла ее внешнему виду еще большей ущербности. Было вполне очевидно, что из-за своей некрасивой внешности ей приходилось бороться вдвое больше, чтобы ее признали, чем любая другая, по счастливой случайности, более одаренная природой девушка. Широко отстоявшие друг от друга зубы придавали ее притворной улыбке еще большего правдоподобия, чем она рассчитывала. “Рада видеть тебя, Проповедник!”
“Правда, Дженни?”
“Ну, конечно! Со старой улицы. Доброжелательное лицо и все такое. Мне тоскливо внизу в этом подвале, где можно поговорить лишь со стариком Ренсом, тюремщиком.”
“Хочешь присесть?”
“Почему нет?” Она посмотрела на четырехугольный стол и два деревянных стула в центре комнаты. “С какой стороны мне сесть?”
“С какой хочешь.”
“Окей. Вот здесь, с моей стороны. Здесь всегда сидят заключенные из фильмов. Ближайшая к двери тюремного корпуса сторона. Разве не забавно, Проповедник? Я поступаю прямо как в фильмах.” Она выдвинула деревянный стул и грохнулась в него.
Преподобный Стил взял стул напротив нее и сел. “Есть сигарета?” – она спросила, и Преподобный полез в карман.
“Я так и думал, что ты захочешь.” Он вручил ей одну сигарету из пачки и зажег для нее.
“Вот что я называю хорошо, хорошо, хорошо! У меня не было денег на сигареты, и старый Ренс не снабдит. Не верит мне на слово, что мой старик принесет мне позже немного капусты.” Она рассмеялась. “Старый Ренс до сих пор думает, что капуста – это то, что можно есть.” Она рассмеялась еще сильнее. “Боже, как можно быть таким тупым?”
“Ренс стар.” Затем он добавил медленно: “Но не пытайся его одурачить. Он крепкий орешек, когда захочет.”
“Аа, – она пожала плечами. – Я не собираюсь его обманывать. Я хорошая маленькая девочка, и, возможно, у меня остается мало времени.”
“Ты стреляла в Мистера Хемпа?”
“И?”
“Мы ни к чему не придем, если ты будешь отвечать вопросом на вопрос.”
“Тогда прекрати задавать идиотские вопросы и давай просто поговорим о старых временах и о твоем желании, чтобы я вступила в твой кружок шитья, или куда ты там хотел, чтобы я вступила. Скажу тебе вот что, Падре. Забери меня отсюда, и я вступлю, куда захочешь.”
“Почему, Дженни? Почему ты это сделала?”
Она изрядно затянулась сигаретой, затем выпустила дым изо рта и вдохнула его обратно через ноздри. “Аа, не знаю.”
“Ты не знаешь! – взорвался священник, затем взял себя в руки. – Ты убиваешь человека, старика, и не знаешь почему? Дженни… возможно, ты не осознаешь всю серьезность своего поступка.”
“Я знаю, что старый пердун мертв и что я убила его. Что еще я должна знать. Я не первая девчонка своих лет, которая попала в тюрьму за такие вот дела, и я не буду последней.”
“Да будет Бог с нами, но это правда.”
“Твой долбанный пердеж, это правда.” Она выдвинулась вперед на стуле и выдохнула дым угрожающе прямо в лицо Преподобному Стилу. “Слушай, Святой Джо. Он поймал меня у кассового аппарата. Что еще я могла сделать, кроме как выстрелить в него? Из его собственной пушки. Возможно, если бы у него не было пушки в выдвижном ящике кассы, я могла бы просто убежать. Но пушка лежала там, и следующее, что я осознала, я стреляю ему в голову.”
“Ты так сильно нуждалась в деньгах, что пришлось убить из-за них?” Девушка угрюмо замолчала, и Преподобный Стил повторил вопрос: “Ты так сильно нуждалась в деньгах, что пришлось убить из-за них?”
“Аа, оставь меня в покое.” Она наклонилась через стол снова. “В любом случае, старый пердун прожил достаточно долго.”
“Сколько жить человеку – решать лишь Богу.”
“Значит, Бог так решил! А я была тем, кто посадил старика на божественный поезд.” Вдруг она в злобе задрала левый рукав своего платья высоко по самое плечо. На предплечье ясно виднелось множество крошечных красных следов уколов, как будто от очень острой иглы. “Видишь эти следы? Требуется много золота, чтобы обеспечивать мою потребность в Белом.”
“Ты сидишь на героине, Дженни?”
“Эти следы появились не от посещений банка крови. И я тебе ничего не скажу, чего бы копы уже не знали. Тебе следовало бы взглянуть на них здесь сегодня рано утром, когда я нуждалась в уколе. Я кричала и визжала так громко, что они подумали, будто я умираю. У них здесь очень умелый док. Он привел меня в порядок.” Она стянула рукав обратно и снова уселась на стуле. “Так что давай… убирайся… оставь меня в покое.”
“Дженни, долгое время ТЕБЕ будет очень сложно остаться ОДНОЙ. Тебе предстоит пройти тяжелый путь, и тебе понадобится парочка друзей, чтобы преодолеть его вместе… только если ты собираешься дойти до конца.”
В первый раз за всю их беседу Дженни надолго затихла, как будто впервые стала медленно осознавать свое будущее. Ее глаза поникли, пальцы нервно сцепились друг с другом. Она говорила сквозь обвисшие губы, которые слегка, но заметно, подергивались. Она произносила слова медленно, почти монотонно. “Только не думай, что испугал меня. Я никогда ничего не боялась во всей своей жизни”, – она сказала, глядя в стол, затем вновь подняла глаза. Она изучала лицо священника, когда снова заговорила: “Ты… ты думаешь, они посадят меня надолго?”
Преподобный Стил кивнул. “Да, Дженни! На очень долгий срок.”
“Всю свою жизнь я была неудачницей! В первый раз, когда я родилась и моя мать умерла при родах. Я ее потеряла! Потом Па не захотел иметь со мной ничего общего. Он работал один день и пьянствовал два. Чем не утрата? Бабушка воспитывала меня бамбуковой палкой, пока не умерла. Старая сучка была подлой. Просто подлой. Я плюнула на ее могилу на похоронах. Священник ударил меня по щеке так сильно, что я свалилась в ее могилу. Разве это кое-что не значит, проповедник? Падение в ту могилу пугало меня до чертиков еще долгое время. Я убежала. Тогда мне только исполнилось одиннадцать. Так что, когда копы поймали меня и вернули назад, то отправили в летний лагерь на два месяца. Лагерь! Ха! Плетка-девятихвостка на ужин каждую ночь. Я снова лишилась! Фунта зада в ночь и, даже не знаю, сколько крови!”
“Потом Па привел домой мамину сестру, мою тетю. Так он мог работать один день и пьянствовать три. Они жили вместе, как супруги, но ни разу не ходили к священнику, чтобы узаконить свой брак. Тетя Флосси тоже не любила меня. Сука! Когда не работала, она лежала в койке с Папой или с кем придется. В большинстве случаев она выгоняла меня из дому, но в двери была большая замочная скважина. Я подсматривала, пока не надоедало.” Она внезапно замолчала, сдерживая слезы. Она нервно покусывала нижнюю губу.
Преподобный Стил встал и подошел к бачку с водой. Он наполнил бумажный стакан и отнес его девушке. Она взяла стакан в руки, но лишь отхлебнула воды, и поставила его на стол. “Когда другие девчонки ходили на свидания и веселились.” Она покачала головой. “Не я! От меня избавлялись, как будто я болела чем-то заразным. Тогда я потеряла большую часть того, что школа могла мне дать. Совсем не весело постоянно быть одной. Затем однажды я долго смотрела в зеркало и поразилась собственной жизни. Думаю, я впервые действительно посмотрела на себя… Я видела безобразное существо, которое в ответ пялилось на меня… смотрело на меня так, как все остальные смотрели на меня… уродливая тварь. Я много плакала. Я шла и плакала. Но потом я встретила каких-то ребят, которых не волновало, как я выгляжу, и тут появилась возможность забыться и повеселиться, о которой я никогда раньше не слышала.”
“Поначалу я не нуждалась в деньгах.” Она посмотрела Преподобному Стилу прямо в глаза – настойчиво. “Так было поначалу, с травой и беннис. Затем эти штучки перестали на меня действовать. Ты сталкиваешься с проблемой, когда только начинаешь летать на штучках. Тебе всегда нужно что-то посильнее. Первые несколько уколов Белого я получила за небольшой трах с мальчиками. Может быть, я лицом и не вышла, но мальчики сказали, что я была хороша в постели.” Она снова отвела взгляд. “Затем мне понадобилась капуста, больше капусты. Я подсела на наркотики, и никто мне их больше не давал за трах. Я должна была заплатить. У меня не было золота, а достать я его могла лишь одним путем.” Она указала на комнату. “Так что вот. Я здесь. Потому что мы те, кто намерен умереть. Я это где-то прочитала, не помню где. Может, в школе, я не знаю.”
Она резко остановилась. Она выпила остатки воды, затем подошла к бачку с водой. Она смяла бумажный стакан и вяло бросила его в корзину для мусора. “Просто я прирожденная неудачница!”
Преподобный Стил откинулся на стуле. Он ощутил себя так, будто его протащили на скаковой лошади. Девушка открыла ему душу, и он почувствовал себя совсем как священник на исповеди. Но он не был священником. Он не связывал себя таинством исповеди. Но он посчитал, что обязан предупредить об этом девушку прежде, чем она продолжит. Он мягко заговорил: “Я не священник, Дженни. Ты знаешь, все, что ты мне расскажешь… Я не обязан хранить тайну.”
Она медленно отвернулась от бачка с водой, чтобы посмотреть ему в лицо. “Все нормально, – она сказала. – Все об этом почти все знают, в любом случае. Кроме того. Когда тот старый священник швырнул меня в могилу бабушки, я больше никогда не ходила в церковь ни при каких условиях. Наверное, я ни во что не верю.”
“Хочешь рассказать мне, кто был с тобой?”
“Я хочу умереть.”
“Ты не должна так говорить.”
“Но я серьезно.”
“Нет. В самом деле! Ты немного взволнована, растеряна, но ты будешь снова в порядке, как только решишь выполнить свои обязательства.”
Дженни пересекла комнату и встала рядом со стулом Преподобного Стила. “Преподобный Стил, я убила старика – древнего старика. Я в безнадежном положении. Меня допросят, осудят и поместят в колонию для несовершеннолетних, пока мне не исполнится двадцать один год, затем посадят в какую-нибудь тюрьму до конца жизни. Я так не хочу. Я скорее умру!”
“Не надо так себя настраивать. Ты должна взять себя в руки. Ты должна думать иначе. Ты никогда не станешь лучше, даже по отношению к себе, если не сделаешь этого.”
“Тебе легко говорить. Не ты идешь в тюрьму.”
Глаза Преподобного Стила сузились, но в то же время расслабились, придав словам особый смысл. “Дженни! И не я совершил убийство.” Он наблюдал, как слова доходили до нее, и затем она обошла стол и снова села. “Тот, кто нарушает закон, должен понести наказание”, – он добавил, так же мягко.
Дженни долгое время молчала, и Преподобный не нарушал тишину. Он не торопил ее. Когда она наконец заговорила, голос ее звучал очень устало: “Я могу сейчас уйти, Преподобный? Я очень устала.”
“Еще одна вещь. Мой предыдущий вопрос, который ты обошла. Кто был с тобой тогда?”
Она быстро подняла глаза, защищаясь. “Я была одна. Со мной больше никого не было. Никого, кроме меня. Я нуждалась в капусте на наркотики. Старик Хемп схватил меня, и я снесла ему голову выстрелом из его собственной пушки. Он упал, а я просто стояла там как наркоманка в ломке. По меньшей мере, чертова тупая наркоманка. Потом подоспела полиция, и вот я ЗДЕСЬ.”
“Полиция уверена, что с тобой были другие.”
“Пусть они думают, что хотят.”
Преподобный Стил встал. “Я думаю, что ты врешь мне, Дженни.”
Дженни вскочила на ноги, вдруг разозлившись без видимой причины. “А ты можешь убираться к черту со своим мнением.” Она развернулась к двери, через которую ее провели, и вышла, быстро захлопнув за собой дверь.

Глава 11

Ди, по-видимому, не испытывала никаких болезненных ощущений от своего опыта прошлой ночи. Ее длинные волосы были стянуты назад в тугой конский хвост и связаны желтой лентой, сочетавшейся с ее свитером. Она сидела на упаковочном ящике прямо в больших двойных дверях пакгауза в доках. Ее прозрачный плащ лежал около нее и был все еще влажным от дождя, под которым насквозь промок. Дождь, как видно, все еще лил снаружи. Она любила запах морского залива в дождливую погоду. Во всем этом месте было что-то свежее. Но, когда солнце светило ярко и горячо, весь район принимал на себя вонь, которую могли источать лишь доки океана; она ненавидела запах и держалась подальше от этого места в такое время.
Ди распрямила колени на упаковочном ящике перед собой и наполнила легкие влажным, чистым воздухом. Острота ощущений заставила ее дух просветлеть. Она вдруг осознала, что ее мысли текли в прежнем старом направлении. Ди чувствовала себя очень хорошо. Возможно, пристрастие к наркотикам прошло, в конце концов она не была наркоманкой. И чем больше свежий воздух придавал ей сил, тем больше она убеждалась в этом – на этот раз!
Ларк зашел через двойные двери. Он оглянулся, чтобы удостовериться, что никто его не видел; затем снова повернулся лицом к пакгаузу, снял свой макинтош и стряхнул с него капли дождя. Он накинул макинтош на ящик рядом с Ди, она же, хотя и не двинулась с места, поставила ноги обратно на пол. Никаких формальных приветствий. Только кивок в знак признания возник между ними.
“Девочки из публичного дома говорили мне, что ты хорошенько оторвалась прошлой ночью.” Он стряхнул остатки дождя со своих волнистых волос.
“Спирт и Белый не смешиваются. Я нуждалась в Белом, но они проследили за тем, чтобы я наглоталась виски.” Затем она поспешно добавила, спрыгнув с ящика и встав напротив него: “Но сейчас я в отличной форме. Даже не нужен тонизатор!” Она сделала вид, будто кружится в танце. “Смотри сюда. Прямо как по телевидению.”
Ларк поймал ее за плечи на втором повороте. Он грубо притянул ее прямо к своему убийственно серьезному лицу. Он заговорил сквозь жесткие, сжатые губы: “Завтрашняя ночь важна для меня!” Он грубо встряхнул ее за плечи. “Понимаешь, девка? Важна! И ни одна богомерзкая наркоманская сука не похерит мне эту ночь.”
Ди задрожала. Хотя она раньше и не испытывала этого на себе, она знала о ярости, на которую был способен Ларк. Его неожиданный переход к силовому воздействию и угрожающий тон испугали ее. Она радовалась, что никто из ее банды не видит, как она дрожит от того, что мужчина жестоко схватил ее за плечи. “Я не провалю дело, Ларк.”
“Еще бы, черт возьми, не провалишь.” Он сплюнул эти слова прямо ей в лицо. “И ты сходишь с тяжелой наркоты до послезавтра. Ты меня правильно поняла, сучка. Ты можешь считать, что руководишь своими чертовыми девками, но я заправляю всем шоу.”
“Конечно, конечно, Ларк. Я все правильно поняла. Я ничего не сделала бы такого, что бы повредило тебе. Ты же знаешь, не сделала бы. Прошлой ночью… Мне стало немного нехорошо… Мне…”
Ларк прервал ее. “Прошлая ночь закончилась, – он сплюнул. – Начнешь чувствовать себя снова плохо, примешь немного смешанной травки, чтобы не выбиваться из колеи. Ничего больше. То же самое относится к любой из твоих писклявок. Кто-нибудь из них ослушается моего приказа, и отвечать мне будешь ты. Понятно?”
“Они сделают, как я скажу”, – она дрожала.
На короткое мгновение показалось, будто он может заорать на нее снова, но вместо этого он грубо оттолкнул ее. Она споткнулась об упаковочный ящик позади, на котором раньше сидела. Ларк быстро двинулся к двойным дверям и выглянул наружу, пока Ди терла правую руку, которая оцарапалась о ящик. Затем она стала с любопытством наблюдать, как Ларк оставался в дверях, будто ожидая кого-то или чего-то. Наконец он отвернулся и прошел обратно на место рядом с девушкой. Он зажег сигарету. “Твои девочки готовы?” В словах отсутствовал реальный смысл.
“Конечно, Ларк.”
Он беспокойно задымил сигаретой, затем посмотрел на наручные часы и тихо выругался.
Ди заметила его явно растущее нетерпение. “Если ты кого-то ожидаешь, может быть, ты хочешь, чтобы я ушла?”
“Зачем мне хотеть, чтобы ты ушла? Если бы я хотел, чтобы ты ушла, я бы тебе так и сказал”, – он огрызнулся, и снова его взгляд упал на наручные часы, хотя прошли лишь секунды. “Это не тот человек, которого бы ты раньше не знала”, – он добавил.
Девушка скосила глаза в сторону двойных дверей, хотя никто там, пока еще, не появлялся. Когда она снова посмотрела на Ларка, тот гасил сигарету об пол носком ботинка. Наступил еще один долгий период тишины, если не считать сильного ливня снаружи. Ларк еще раз нетерпеливо шагнул к двери и посмотрел в направлении города. Преодолев свой страх перед мужчиной и устав сидеть на одном месте, Ди медленно пересекла пакгауз и встала рядом с ним в дверях. Она протянула руку через открытые двери, пока та не соприкоснулась с дождем. Она напрягла зрение в попытке увидеть; получить некое представление о том, кого Ларк мог ожидать. Ее рвение ни к чему не привело. Улицы были безлюдными далеко за пределами района красных фонарей.
Оба настолько углубились в процесс, что голос Лилы заставил их быстро обернуться: “Хороший генерал никогда не оставляет свои открытые фланги без прикрытия.” Лила и Рода стояли около упаковочного ящика, на котором лежал плащ Ди.
Лицо Ларка вспыхнуло яркой улыбкой, как только он подошел к Лиле. “Сними с себя это дерьмо от дождя, и я тебя поцелую.” Его настроение значительно улучшилось.
“Тогда чего я жду?” Лила сняла с себя нейлоновый плащ, и они заключили друг друга в объятия на короткий, но горячий поцелуй. Когда они разошлись, она сказала: “Блин, я думала, что никогда не займусь этим снова.”
Он рассмеялся, затем обернулся посмотреть на Ди, которая все еще стояла позади в двойных дверях. На ее лице неожиданно появилось выражение гнева. “Подойди и познакомься с настоящим профи.”
Ди это совсем не понравилось. Она пронеслась по всему помещению: “Какого черта она здесь делает?”
Ларк не потрудился ответить девушке. Он посчитал это абсолютно неважным. “Когда Рода сообщила, что ты хочешь меня видеть, я чуть не выпал из постели со шлюхой. Когда ты вышла, красавица?”
“Я не вышла!”
“Пробила стену, что ли?”
“Что же еще? Когда они заперли меня год назад, то положили ключ в первый искусственный спутник Земли и запульнули его выше, чем мы когда-либо взлетали на большом Белом.”
Вдруг Ларк снова посерьезнел. “Ты, случайно, не сидишь еще на наркоте?”
“Шутишь? Здесь очень сухая дырка.”
“Да! Да! Пожалуй, так оно и есть”, – он сказал, изменив отношение к лучшему.
“О, не то чтобы ее не может быть, если тебе суждено стать одним из Боссов Мафии или у тебя появится достаточно денег. Здесь внизу платят – гроши, по сравнению с ценами там наверху. Но я понятия не имела, как здесь оставаться достаточно долго, чтобы стать Боссом Мафии, и у меня не было денег, так что я просто перестала употреблять. Вот так обстоит дело.”
“Ты выглядишь просто великолепно, детка. Просто великолепно!”
“Я буду выглядеть еще лучше, когда выберусь из этого города.”
“Копы все еще преследуют твою старую леди?”
Она покачала головой. “Не думаю, что она знает о моем побеге. Рода для меня разнюхивала. Но никаких разговоров не было. Пожалуй, никто не слушает радио.”
“Пока рано. Не беспокойся, к полудню весть облетит весь город, можешь на это рассчитывать. И еще одна вещь. Копы не идиоты. Если они только подумают, что ты добралась сюда, они установят слежку за твоим домом.”
“Я пользуюсь особым способом, чтобы проникать и вылезать из дома. Я очень осторожна. Я кое-что в этом понимаю.”
“Ты можешь сказать это снова”, – усмехнулась Ди.
Лила вызывающе уперла руки в боки. “Кто эта пискля, Ларк?” Ее слова должны были лишь осадить Ди.
“Не говори мне, что ты забыла маленькую Ди?” – сказал он, скрывая удовольствие от игры, которую, как он знал, начала Лила.
“Боже ты мой, – ответила старшая девушка и обошла Ди кругом, будто оценила ее со всех сторон. – И вот, что выросло из маленькой Ди-Ди, которая выполняла все мои поручения.”
“Не называй меня так”, – огрызнулась Ди с пылающим огнем в глазах. Но ее слова Лила пропустила мимо ушей. “Боже ты мой! Вся такая взрослая и готовая драться как курица за яйца. Не королевские ли яйца ты защищаешь?”
“Ди сейчас действительно важная шишка, Лила”, – сказал Ларк, все еще сдерживая улыбку, хотя знал, каким будет конечный результат.
“Что ты знаешь об этом.” Она взглянула на Ларка. “Действительно важная шишка, говоришь?”
Ди повернулась резко к Ларку. В ее голосе не звучала просительная интонация, лишь требование: “Скажи ей, кто я, Ларк.”
“Я не должен никому ничего объяснять”, – ответил он со значением.
Лила ухмыльнулась. “А позволь мне сказать ей, что она за штучка, Ларк?”
Ларк низко поклонился и широко взмахнул правой рукой. “Милости прошу.”
Глаза Лилы вдруг наполнились чистой ненавистью. Она снова уперла руки в бедра, смотря свирепо на девчонку. “Ты никто, всего лишь проклятая обкуренная летучая какашка. И, сестра, такой ты и останешься, пока я здесь стою во главе угла.” Ее глаза сузились, а ее голос запихнул последующие слова в голову девчонке: “Я лидер Телок. Я руководила ими задолго до того, как ты надела свой первый бюстгальтер, и я вернулась снова, чтобы продолжать руководить ими. А если хочешь знать больше, то, я думаю, у тебя не хватит мозгов управлять бандой пятилетних детишек, не говоря уже о моей банде.”
Ларк наконец издал ртом легкий смешок. “Тебе лучше прислушаться к ней, Ди. Она гораздо опытнее тебя.”
Ди не повернулась к нему. Она продолжала смотреть своими сузившимися глазами на Лилу, которая стояла перед ней. “Она не просто ничто. Может, она еще меньше, чем ничто.” Она извергала яд с каждым словом. “Я избивала каждую суку в банде, которая хотела подраться за лидерство, и ты займешь мое место только через мой труп. Убирайся вон, тюремная шлюха.” Складной нож будто запрыгнул в ее руку из ниоткуда, но в действительности он торчал поверх ее джинсов и таился под свитером, который был натянут поверх него. Она вытащила нож и одним быстрым движением обнажила лезвие. “Убирайся, я сказала, или я отрежу соски с твоих сисек.”
Ларк и Рода посторонились, так как каждая из девушек стояла на своем.
“Так, так, так. У маленькой Ди-Ди есть характер и нож, чтобы это подтвердить.” Голос Лилы смягчился, но глаза все не упускали из виду мерцающее лезвие в руке девчонки, которая припала к земле и выглядела так, будто в точности знала, как его использовать. “Почему бы тебе не убрать эту хреновину подальше, пока я тебе не побрила ею подмышки?” И тут она сделала выпад с внезапностью атаки гремучей змеи. Телодвижения Лилы, в целом, весьма походили на змеиные. Вдруг она свернулась, низко согнувшись. Ее правая нога выдвинулась вперед, а обе руки атаковали руку Ди, в которой та держала нож. Лила изогнулась под рукой девчонки и с жестокостью сломала ее о свое правое плечо. Ди испустила пронзительный вопль, как только боль прожгла сломанную руку, а нож упал на пол прямо перед тем, как ее тело обмякло о правое бедро Лилы и свалилось около лезвия.
Прежде, чем Ди смогла вновь обрести равновесие, Лила протянула руки и, схватив ее за покрытые свитером сиськи, подтащила младшую девочку к своим ногам. Свободной правой рукой Лила била наотмашь ее по лицу, пока глаза девчонки не закатились. Потом она дала ей осесть на пол. Ди не потеряла сознания, но весь этот бой вывел ее из строя.
Ни черточки гнева не сошло с лица Лилы, когда она взяла с пола нож, затем встала на колени, накрыв собой сбитую с ног девочку, чьи глаза расширились в ужасе от лезвия собственного ножа. “Ты мне не нравишься, мисси”, – усмехнулась Лила и разрезала свитер спереди, от линии талии до линии горловины. “Ты вполне могла понять это прямо сейчас.” Она просунула лезвие под белый лифчик Ди. “И если ты останешься поблизости, то молчи, пока тебя не спросят, и подчиняйся МОИМ приказам так же, как все остальные.” Нож вспорол тонкий материал лифчика. Ди закричала, и Лила приставила нож к горлу девочки. “Я не люблю крикунов. Крикуны причиняют неприятности.”
Ларк быстро вмешался. Он выхватил нож из руки Лилы. “Достаточно”, – сказал он просто.
Лила посмотрела на него, затем обратно на девушку, которую ударила по рту на прощание перед тем, как встать. “Я собиралась вырезать свои инициалы, по одной на сиську, чтобы ты знала, кому принадлежишь!” – Лила говорила, когда стояла рядом с Ларком, затем она смачно сплюнула девочке на голый живот.
Ларк неожиданно набросился на Лилу и нанес ей оглушительный удар по голове, который отбросил ее к стене из упаковочных ящиков. Она быстро оправилась и приготовилась выцарапать мужчине глаза своими острыми ногтями. Ларк обнажил лезвие ножа, приготовившись к ее атаке. Вдруг Лила замерла на месте. Она не хотела, чтобы ей вспороли собственное брюхо, прежде чем она успеет подумать дважды о продолжении атаки.
Гнев понемногу утих, но слюна от разгоряченного гнева все еще стекала с уголков ее губ. “Черт, это еще за что?” – она спросила, потирая ушибленную часть головы.
“За то, что зашла туда, куда тебя не просили!” – Ларк говорил и наблюдал за тем, как Ди, пользуясь одной рукой, с трудом поднялась на ноги.
“Я могу отступиться так же быстро, – бросила Лила. – Мне нужен этот удар, как дырка в голове.”
Она схватила свой плащ и повернулась к сестре. “Пойдем отсюда, Рода.”
Ларк с беспечностью взял ее за руку. “Подожди, малышка.” Он нацепил на лицо странную, самодовольную улыбку. “Я нанес эту маленькую пощечину только для того, чтобы показать тебе, кто настоящий босс.”
Лила надолго уставилась на него сузившимися глазами, и Ларк впервые почувствовал некоторую неловкость под ее взглядом. “Я спущу тебе эту пощечину в этот раз, Ларк, – она сказала натянуто. – Но больше не распускай руки – НИКОГДА!”
Мужчина избавился от короткого ощущения тревоги. Его слова не уступали ей по темпу: “Не сыпь угрозами, если не можешь ничем их подкрепить, детка.”
Лила повернулась положить свой плащ обратно на упаковочный ящик, где он раньше находился. “Ты бы удивился, как сильно я могу их подкрепить – ДЕТКА!”
Ди отчаянно боролась, чтобы унять боль, придерживая сломанную правую руку левой рукой. Она не осмелилась заговорить, чтобы прервать Ларка и Лилу, пока те цеплялись друг другу в глотки. Но как только они замолчали, она почувствовала, что пришло время сказать прямо: “Она сломала мне руку!”
Ларк развернулся к ней. Лила сравнялась с ним в остроумии, но у Ди с ним не было никаких шансов.
“Ты достала нож.”
“В следующий раз я, возможно, достану пушку.”
“А я бьюсь об заклад, что она смогла бы выхватить у тебя эту штуку еще раньше, чем ты бы поняла, что держала в руке”, – рассмеялся Ларк, и его напряжение спало.
“Проще, чем с ножом, Ди-Ди”, – сказала Лила, затем разделила с Ларком удовольствие от сложившейся ситуации.
“Окей, – сказала Ди. – Я выхожу из игры. Я знаю, когда побита.”
“Не так быстро.” Смех Ларка был недолгим. “Ты должна поработать завтра ночью.”
“Как, черт побери, я смогу выполнить какую-либо работу со сбитым крылом?”
“Док его перевяжет. Так ты сможешь унести дополнительный груз с судна”, – предложила Лила.
Слова, которые произнесла Лила, медленно проникли в мозг Ларка. “Откуда ты знаешь о судне?”
“Информация будет со мной в сохранности.”
“Конечно, я знаю, Лила. Но кто сообщил тебе?”
“Моя сестра!”
Он взглянул на Роду. “Рода?”
“У меня только одна сестра.”
Ларк оглядел Роду, потом вновь повернулся к Ди. “Я думал, ты никому не сообщишь подробностей дела до завтрашнего дня? Только так они пошли бы на эту работу.”
“Я никому не говорила, Ларк. Клянусь, что нет.”
“Как насчет прошлой ночи, когда ты летала на Белом? Как насчет этого, сука? Как насчет прошлой ночи, когда ты летала на Белом?” Он потянулся, чтобы схватить Роду за руку, и втащил ее на место между собой и Ди. “Так все было, Рода? Она проболталась в дыму?”
Ларк больно защемил Роде руку. Она закивала головой, беззвучно произнося слово “ДА”. Ларк оттолкнул ее и снова уделил Ди все свое внимание. “Ты и твой сраный Белый. Кто еще, черт подери, знает о моих планах?”
Ди молчала, и он повторил еще жестче: “Кто еще, черт подери, знает о моих планах?” А Ди продолжала молчать. На самом деле так было не потому, что она хотела молчать. Но она испугалась до потери речи при мысли о том, что Ларк мог с ней сделать. У нее уже была сломанная рука и разбитая губа. Она не хотела еще больших увечий.
Ларк повернулся к Роде. “Кто там был, Рода?”
Рода сглотнула.
“Скажи ему, Рода, – приказала Лила. – Он должен знать!”
Рода сглотнула снова. “Только Лонни, Рик и Бабс, не считая Ди и меня.”
“Я должен убить тебя”, – он сказал со страшной мягкостью, и Ди попятилась к двери.
“Оставь ее в покое, Ларк, – сказала Лила мягко. – Урон уже нанесен, а мне она еще нужна.” Затем она громко обратилась к Ди: “Но, ей-богу, если ты еще раз ошибешься, я порежу тебя на мелкие кусочки и скормлю их Бабс.”
Ди вздрогнула.
Лила повернулась к Роде. “Ты свяжешься с теми умниками и скажешь им помалкивать, а не то я надеру им задницы.” Затем она посмотрела обратно на Ларка. “Те оба придурка тоже сидят на тяжелых наркотиках, так что они не заговорят. И если нам понадобится еще больше надавить на них, то ведь это они прикончили ту школьную учительницу. Одно слово не в том месте, и они покойники.” Она развернулась к Роде снова. “Удостоверься, что они примут этот маленький совет.”
“Конечно, Лила.”
“И оставайся в том месте, где проследишь за каждым их шагом, с настоящего момента и до окончания вечеринки на судне завтра ночью. Что-нибудь необычное, я хочу знать об этом немедленно.” Она взглянула на Ларка. “Где ты будешь в случае крайней необходимости?”
“На борту моего судна с включенным мотором – в случае крайней необходимости!”
“Где это судно, и как я туда доберусь?”
“Я дам тебе карту и номер радиотелефона. Я надеюсь, ты не скажешь по телефону ничего, о чем мы оба можем пожалеть!”
“Конечно. Я сообщу факты и цифры”, – усмехнулась старшая девушка.
“Что я должна делать?” – спросила Ди неохотно.
“Убирайся к дьяволу, но между тем собери Телок и убедись, что они придут ко мне на встречу завтра в четыре часа дня. Не говори им о вечеринке или еще о чем-нибудь, если только эта информация уже не просочилась. Я скажу им, как одеться, и все остальное, что посчитаю нужным сообщить, когда придет время. А сейчас вали, пока у тебя куча времени, и не надо возвращаться ко мне в слезах с извинениями.”
Ди была рада уйти. Она подобрала свой прозрачный плащ и быстро надела его. Завязав пояс, она взглянула на Ларка.
“Могу я получить обратно свой нож?”
“Он засунет его тебе туда, где ему самое место, если ты не уберешься отсюда и не сделаешь, что сказали!” – крикнула Лила, тогда девочка натянула капюшон и скрылась без лишних слов за стеной дождя.
Рода привела в порядок капюшон своего плаща. “Я пойду проведаю мальчиков.”
“Давай, малыш. Я буду либо дома, либо на судне Ларка. Теперь запомни. Малейшее отклонение в поведении тех двух ползучих гадов, ты выходишь со мной на связь как можно быстрее. Сперва проверь дом. Я не хочу, чтобы радиотелефон Ларка вдруг стал слишком занят.”
“Умная девочка”, – он просиял.
“Дай ей номер!”
Ларк достал маленькую карточку из кармана и написал на ней серебряной ручкой. Он вручил карточку младшей девочке. “Запомни номер.”
“Умный мальчик”, – передразнила Лила.
Рода смотрела на карточку с полминуты, затем вернула ее обратно Ларку. “Окей, я запомнила.” Затем она повернулась и последовала за ушедшей в дождь Ди.
Ларк посмотрел на карточку в своей руке, затем передал ее Лиле. “Может, ты бы хотела прокатиться со мной к судну на некоторое время? Это лучше, чем карта. Мой скоростной катер стоит под пирсом.”
“Почему нет?” Она приняла его приглашение и знала, что оно значит.
Он нежно положил ей руки на плечи. “Знаешь, детка, сразу после вечеринки завтра ночью я отплываю снова в Мексику. Очередная перевозка для больших мальчиков с Севера. Ты бы хотела отправиться со мной?”
“Это вопрос, который тебе не придется задавать дважды.”
“Верно. Ты можешь оставаться там, целой и невредимой. И я могу с тобой видеться, когда буду заезжать туда по делам. Как тебе?”
Она взяла его за руку и подвела к их плащам. “Давай выберемся к твоему судну. Есть еще кое-что, чего я бы хотела.” Она стала надевать свой плащ. “У тебя там есть виски?”
“В изобилии.” Он застегнул пряжку на своем макинтоше. “И мягкая кровать… – он широко улыбнулся. – Прямо как в старые времена. Только на этот раз не в кишащих клопами комнатах. У нас есть траулер.” Он взял ее за руку, и они покинули док.

Глава 12

Лонни управлял своей тачкой с форсированным двигателем с мастерством автогонщика и вполне мог считаться таковым. Стрелка на спидометре достигала ста десяти на прямой пустынной дороге и скакала между восьмьюдесятью и девяноста на кривых горных дорогах. Он сохранял на лице сардоническую улыбку в течение всей поездки, а Мисс О’Хара, которая ехала в машине рядом с ним, уставилась на дорогу впереди.
Учительница так разнервничалась, что была близка к полному изнеможению, но не собиралась сообщать об этом. Она ехала молча, сложив руки на груди. Она могла бы высказаться несколько раз в ходе поездки, но была уверена, что испуг, который она ощущала, будет заметен в ее речи. Поэтому она продолжала молчать и ждала, пока Лонни сделает первый шаг. Но Лонни также сохранял молчание в продолжение бешено скоростной поездки. Он посматривал на нее много раз, чтобы узнать, как она выдерживала давление, но ее неподвижный взгляд мало что ему говорил. Только опасная дорога и грохот сдвоенных труб составляли им компанию.
Затем вдруг, на крутом подъеме дороги, Лонни резко затормозил, и объятая визгом тормозов и запахом паленой резины тачка дернулась и встала.
“Вот здесь”, – он сообщил, выключив мотор, и Мисс О’Хара посмотрела вперед через ветровое стекло.
Они остановились на гребне горной дороги, с которой под углом в шестьдесят градусов виднелось дно долины пятью милями ниже. И далеко внизу, на дне долины, крошечные огни на каждой стороне, вероятно, дороги пронзали район прямой линией, которая походила на взлетно-посадочную полосу.
Будто прочитав ее мысли, Лонни сказал: “К тем огням внизу пять миль прямой дороги.” Он достал короткую веревку из-под сиденья и стал привязывать один ее конец к рулевому колесу, а другой, туго, к широкому крылу автомобиля. “Те огни внизу горят от машин моей банды.”
Взгляд Мисс О’Хары устремился на его действия с веревкой. “Что ты делаешь?” Некоторая ее нервозность выступила наружу.
“Стало интересно, ха?” – он ухмыльнулся.
“Если тебе интересно, испугалась я или нет, то ты этого никогда не узнаешь.”
“Ах, вот ты какая, психованная трусиха, – он взорвался, завязав веревку несколькими надежными узлами. – Ты не такая храбрая.”
“Никто ничего не говорил о моей храбрости. Тем не менее, посмотри фактам в лицо. Может показаться, будто ты собираешься убить себя, но я не думаю, что ты преднамеренно совершишь самоубийство.” Она умерила дыхание, как только осознала важность своих собственных слов.
“Я уверен, что останусь в относительной безопасности до тех пор, пока ты со мной в машине.”
Улыбка исчезла с его лица. “Да! До тех пор, пока я с тобой в машине.” Он разозлился на ее явное равнодушие к его душевным мукам. Он вынул сигарету с марихуаной из кармана и закурил. Струя тошнотворно сладкого дыма, который он выдохнул, прошла у Мисс О’Хары под носом как раз тогда, когда она глубоко вздохнула. Она жестоко поперхнулась на короткий миг, и Лонни громко рассмеялся. “Они все так делают в первый раз, как вдохнут марихуану в легкие.”
Она посмотрела прямо на него, и наконец в ее глазах разгорелся гнев. “Ты куришь марихуану?”
“Ну ты даешь, училка. Это тебе не кукурузные рыльца!”
“И ты собираешься вести машину?”
“Наркотик успокаивает мои нервы”, – он издевался над ней. Затем он посмотрел ей в лицо. “Ты будешь хорошей девочкой и останешься на месте, или мне придется тебя связать?”
“Ты уезжаешь?” Испуг в очередной раз вылез из желудка и подступил вверх к горлу, но она все же дала ему отпор.
“Не очень далеко. Прямо под машину. Надо кое-что отрегулировать, прежде чем мы поедем.” Он посмотрел в ее твердые глаза. “Не. Ты так далеко зашла, думаю, ты никуда не сбежишь.”
Он выбрался из машины, и Мисс О’Хара слышала, как он ковырялся с чем-то под машиной, затем прежде, чем она поняла, он уже вернулся. “Это ведь не заняло много времени, да?” Он улыбнулся. “Оу! Я только отрезал трос тормоза.”
“Я готова, но ты не считаешь, что тебе бы больше понравилось наблюдать за тем, как я корчусь, если бы я знала, каким будет возможный конец этой поездки?”
“Верно, училка. Ты пока не знаешь главную новость. Что ж, давай начнем сверху. Этот холм здесь пять миль в длину. Прямая дорога на всем пути вниз к последней паре огней там внизу.” Он указал через ветровое стекло на последнюю пару автомобильных фар далеко внизу. “Затем, вон там, дорога круто сворачивает влево. Только мы не свернем. Мы поедем прямо еще с четверть мили, как раз через открытое поле. И что вырисовывается там перед нами? Каменная стена, учительница. Старая добрая каменная стена. И эта старая машина на полном ходу вмажется в нее. Только никто не погибнет… ЕСЛИ ВЫПРЫГНЕШЬ ВОВРЕМЯ. КУРИЦА прыгает первой. Никто еще не переждал меня, учительница, никто. И у меня привязан руль, так что никто не сможет свернуть с пути истинного, если даже захочет. Задача ясна, учительница. Теперь мы посмотрим, кто из нас КУРИЦА.”
“Мы можем погибнуть, если выпрыгнем из мчащегося автомобиля.”
“Ты можешь. Я нет. Я знаю, как перекатываться…” Он разразился снова своим странным, самодовольным смехом. “Твоя большая проблема сейчас, училка, состоит в том, что тебе слишком поздно отступать. Только подумай. О тебе могли позаботиться прежде в хижине. Сейчас тебе лучше всего потерять сознание перед большим прыжком, и все закончится… или пробить стену и покончить с ней. Да сэр, – сказал он наконец. – Эта старая стена делает из машины консервную банку… особенно когда машина пробивает ее по прямой на скорости в восемьдесят. Но помни, ты не обязана доказывать, что у тебя есть кишки, вываливая их на стену. Ты можешь спрыгнуть в любое время, когда захочешь. Может быть, ты поранишься не слишком сильно. Прыгай, как только тебе это придет в голову… однако, первый, кто спрыгнет, станет КУРИЦЕЙ для банды навеки. И это буду не я.”
“Что случится, если я выиграю?”
“Этого не случится. Но если ты это сделаешь? В таком случае, когда я и моя банда позаботимся о тебе позже, ты сможешь умереть с мыслью, что выжила в гонке. Я даже могу отговорить банду от групповухи с тобой на матраце перед тем, как мы тебя убьем.” Он переключил передачу до упора, и сдвоенные трубы взорвались, и машина помчалась вперед, вниз по холму.
Лонни все хвастался, что его развалина может разогнаться до шестидесяти миль в час меньше, чем за десять секунд. Его хвастовство было небезосновательно. Тачка неслась с постоянно возрастающей скоростью. Только дорога впереди, казалось, виднелась четко; дорога по бокам превратилась в ожившее пятно неопределенного происхождения и расположения.
Мисс О’Хара правой рукой крепко ухватилась за сиденье. Это напомнило ей о времени, когда она однажды летала на внерейсовом авиалайнере. Двухмоторный летательный аппарат в дни реактивных самолетов. Авиалайнер белая костяшка, так его называли. Она туго сжимала ручки сиденья на протяжении всего того кривого полета, и теперь она так же вцепилась пальцами в основание сиденья автомобиля.
Каждая трещина, каждая вмятина на старом шоссе врезалась в мчащиеся колеса с силой удара надвигающегося стихийного бедствия. Поющие шины, громыхающие трубы и двигатель, свистящий ветер, который проносился мимо, сливались в гул ужаса – ужаса, который учительнице даже и не снился. Ужаса, в котором она не могла признаться, кроме как себе. Но все это нельзя было полностью скрыть от посторонних глаз. Капельки пота начали испещрять ее лоб. Рука, которая стискивала так туго кресло, стала влажной и липкой. Она отчаянно хотела вытереть ее досуха, но она, казалось, не могла отцепить ее от основания сиденья. Испуг обездвижил ее руку. Она перевела взгляд со своих сжатых до белизны костяшек пальцев на Лонни. Возбуждение обильно заливало его лицо. Не было пощады ни к жизни, ни к машине, когда он держал педаль акселератора на планке настила пола. Его глаза, полные безумия, уверенно следили за дорогой. Он сжал в зубах сигарету с марихуаной, но возбуждение от езды не давало ему времени затянуться. Серый дым бесцельно проплывал вокруг его головы и по направлению к открытому окну, где быстро рассеивался стремительным ветром. Он сухо посмеялся не раскрывая рта над зайцем, который стоял на дороге впереди, как вкопанный, загипнотизированный фарами автомобиля. Одну секунду он был дышащим жизнью животным. В следующую, он уже был кровавой массой на дороге позади них.
Снова желудочное давление угрожало взорвать уже пустой желудок учительницы. Она заставила глаза сфокусироваться на фарах машин в долине и удивлялась тому, насколько поразительно они приблизились и постоянно становились все ближе, причем каждый автомобиль принимал свою собственную индивидуальную форму. Она вдруг срыгнула, как только осознала, что жестокий конец поездки был так близок. Более чем возможно, что последние несколько секунд ее жизни спешили к ее трясущемуся телу. Ее желудок жестоко давил на нижние ребра. Она стала часто ловить ртом воздух. Она прикусила дрожавшую нижнюю губу, чтобы не закричать. Она должна была заговорить, и слова раздались под натиском ветра: “Ты разве не понимаешь, что заглядываешь в загробный мир?”
“Конечно. Всякий раз я делаю это”, – он ухмыльнулся. Затем его глаза устремились на нее. “Кто на мир смотрит сейчас, Мисс О’Хара?”
Первая группа хот родов внезапно оказалась перед ними и так же внезапно позади них. Глаза Мисс О’Хары подскочили к зеркалу заднего вида, и она смогла увидеть, как каждая группа машин присоединялась к ним сзади, когда они проезжали мимо. Автомобили превратились в скоростную похоронную процессию, следующую за ведущим катафалком. И потом впереди показался крутой левый поворот на старой дороге. Это был поворот, в который они и не пытались вписаться. Хот род съехал с цемента и помчался через поле, сбавил скорость на минуту, почти незаметно, из-за выбоин и ям, уставившись фарами в каменную стену в каких-то двухстах ярдах впереди.
Лонни вдруг распахнул дверцу. “Прыгай ты, дура!” – он крикнул, но сам выждал, пока она пойдет первой.
Мисс О’Хара не сдвинулась с места. Сомнительно, что она смогла бы, если б даже захотела. Страх перед стеной лишь предшествовал в ее сознании страху перед тем, чтобы действительно сделать такой прыжок.
Можно было услышать, как завизжали тормоза машин позади. Лонни почти полностью свесился за дверцей автомобиля, одной рукой держась за окно, другой за руль. Его глаза метались от стены к девушке и обратно, затем снова к девушке. В те последние пятьдесят ярдов он понял, что она не собиралась прыгать. “Ты сумасшедшая!” – он крикнул и выбросился из мчащегося автомобиля, но, в ходе рывка, его бок надавил на дверцу с такой силой, что веревка, закреплявшая руль, порвалась, и в тот же момент Мисс О’Хара внезапно очнулась. Она бросилась на водительское сиденье, быстро выключила ключ зажигания, что вырубило мотор, и обеими руками и со всей силой она повернула руль налево. Шины внизу лопнули в два быстрых взрыва, затем колеса лязгнули, и ось со ступицами покрылись плотным слоем грязи. Хот род боком разбился о стену в оглушительном калейдоскопе грохочущих звуков: рвущийся метал, взрывающиеся шины, бьющееся стекло. Радиатор задымился, и кипящая вода прыснула высоко в воздух. Заднее сиденье сорвалось с места, взлетело в воздух, ударилось о потолок машины и упало, застряв между приборным щитком и спинкой переднего сиденья, прямо над Мисс О’Харой, но при этом удержав переднюю часть машины от сжатия, которое могло раздавить ее.
Мисс О’Хара ощутила лишь первый удар. Глубокая чернота обморока спасла ее от дальнейших физических и психических пыток.
Лонни, упав плашмя на землю, перекатился своевременно, чтобы увидеть, а также услышать, столкновение. Он ожидал в предвкушении огня, который готов был прорваться, но взрыва не произошло. Медленно, мучительно он встал на ноги. Рик и Дэнни первыми к нему присоединились, и почти сразу же за ними последовало много других подростков.
“Ты в порядке?” – спросил Рик, не отрывая глаз от места аварии.
Лонни не потрудился ответить на вопрос. Он тяжело заковылял, держась за правый бок, к разрушенному хот роду. “Он не загорелся, – пробормотал он в изумлении. – Как повернулись эти колеса?”
“Типа, попала в большую дырку… смотри, как те колеса поломаны. Твоя веревка узлом типа порвалась, вот что могло произойти.” Рик подошел к Лонни и взял его за руку, ища поддержки, но Лонни отстранил руку, оставив того без помощи.
“Ты типа израсходовал весь бензин, – предположил Денни. – Вот почему тачка не взорвалась и не вспыхнула.”
Они заглянули в машину, и никто из них не заметил, что ключ зажигания был повернут в положение ВЫКЛ. Все глаза устремились на то, что можно было разглядеть из тела Мисс О’Хары… лишь одна сильно кровоточившая рука и левая нога виднелись под гротескным углом под сломанным сиденьем.
“Учительница выглядит достаточно мертвой”, – заметил Рик.
“Да! Она мертва! Никто не выдержит такого удара.” Лонни долго смотрел на сильно кровоточившую руку. Когда он снова заговорил, в его голосе появились нотки уважения: “Надо отдать ей должное в одном. Она не струсила.” Он повернулся к Рику. “Откачай немного бензина из машин”, – он быстро скомандовал, посмотрев на большое скопление автомобилей позади в поле. “Мы сожжем эту тачку на месте.”
Рик отвернулся, затем все застыли, как только звук орущей сирены проник сквозь тихий ветер. Рик посмотрел обратно на Лонни. “Это, вероятно, дорожный патруль. Шум от такой аварии проносится далеко по пустыне. У нас нет времени ее поджигать!”
Лонни оглядел остальных ребят, которые не нуждались в прямых приказах. Они очертя голову ринулись к своим машинам.
“Нам типа надо сваливать отсюда, Лонни! – закричал Денни. – Те дорожные ребята сперва стреляют, а после задают вопросы. Ты это знаешь.”
Больше дюжины хот родов заревело двигателями и, всем скопом, взлетело на автостраду. “Подкатывай нашу тачку, Денни, – скомандовал Рик. “Лонни не может добежать до нее со сломанной ногой.”
Денни, без промедлений, добежал до своей развалюхи и вернулся, чтобы помочь Рику и Лонни влезть в машину, затем они умчались со всей скоростью, на какую хот род был способен.
Спустя час, Денни притормозил свою тачку перед хижиной в пустыне. Никто из трех парней не разговаривал в ходе всей поездки; они полностью сосредоточились на том, чтобы убраться прочь, выжимая из свой тачки все соки. Затем у хижины Денни потянулся к ключу зажигания.
“Оставь!” – огрызнулся Лонни.
“Оставить мотор включенным, мужик?” Денни недоумевал.
“Это я и имел в виду.” Лонни выбрался из машины. “Ты не остаешься на ночь.”
“Не остаюсь?”
“Ты оглох или что? Я сказал, ты вообще не остаешься с нами на ночь.”
“Я вымотан, Лонни. Мне нужна доза.”
“Тогда достань ее где-нибудь еще! Пойдем, Рик.”
Рик выбрался из машины, но так же недоумевал над отношением Лонни, как и Денни, но он знал, что лучше не задавать слишком много вопросов.
Денни наконец сдался. “Окей… если так отскакивает мячик.” Он переключил на первую передачу, но пока держал ногу на педали сцепления. “Хотите, чтобы я заехал за вами, ребята, утром?” Затем ему в голову пришла мысль. “Эй… а что вы запоете, если полиция узнает об этой лачуге и начнет вынюхивать, а вы, ребята, без колес?”
“По одной весомой причине я не хочу, чтобы эта тачка была поблизости, – нажал Лонни. – Нет тачки поблизости и, вероятнее всего, нет никого поблизости. Кроме того, сотня хижин расположена тут по всей пустыне. Кто потрудится обыскивать их все, даже если б они знали, где, к чертовой бабушке, мы предпочли спрятаться? Эта сука Лонг была здесь… какой коп приедет сюда жужжать?”
“Да, и она прожила недолго, – чирикнул Рик. – Ни один коп не знает об этом месте. А если они узнали, есть куча нор, куда мы можем нырнуть, чтобы вернуться в заброшенную шахту. Так что вали отсюда, как говорит Лонни.”
“Заезжай за нами утром”, – сказал Лонни, наконец, ответив на вопрос Денни.
Денни поднял ногу с педали сцепления, и его развалюха скоро исчезла в облаке пустынной пыли, пока Рик и Лонни входили в хижину. “Зашторь те окна, чтобы мы могли включить свет”, – скомандовал Лонни, и, пока его приспешник задергивал тяжелые шторы на двух окнах хижины, Лонни включил желтую лампу за столом, который они раньше использовали как судейское место. Затем он перешел в дальний угол комнаты и растянулся на брезентовой армейской койке. Он положил руки под голову, когда заговорил: “Не клади снежка в мою порцию, Рик. Я хочу спокойно поспать, без полетов.”
Рик подтвердил приказ Лонни лишь кивком головы, когда отправился в темный угол хижины, где он поднял шатавшуюся половицу и достал две прозрачных пачки с героином и одну с кокаином. После этого он достал ложку и, держа ее в правой руке, стал искать правой рукой под полом что-то еще. Наконец он лег на пол так, чтобы его рука могла дотянуться дальше под настилом. Лонни, в нетерпении, перевернулся, чтобы посмотреть на него. “Однажды ночью ты так схватишь гремучую змею за хвост.”
“Я не могу найти свечу.”
“Все есть в этой жестяной коробке.”
“Свечи нет.”
“Тогда, может быть, она в ящике стола.”
“Я всегда кладу вещи обратно в эту жестяную коробку, когда мы заканчиваем. Я всегда так делаю.”
“Откуда ты знаешь, что делаешь на самом деле, когда обдолбаешься Белым? Посмотри в ящике стола, как я тебе сказал.”
Рик встал и отнес остальные вещи на стол, после чего он выдвинул ящик. В его глазах появилось искреннее удивление в тот момент, когда он достал из ящика свечу длиною в фут. “Что ж, это выше моего понимания”, – он сказал, затем зажег свечу и накапал немного сала на стол так, чтобы там можно было поставить свечу.
“Смешай порошки и кончай болтать ни о чем”, – пробормотал Лонни и снова перевернулся на спину.
“У нас есть вода?”
Рик протянул руку под грязную подушку на своей койке и достал прозрачные пачки и отсыпал полграна героина на ложку, и, пока порошок растворялся в смесь, он держал ложку над огнем свечи одной рукой, а другой полез в карман за двумя одноразовыми шприцами. Еще несколько секунд, и смесь была готова. Он зарядил ею один шприц, потом подошел к Лонни, который уже туго перевязал себе руку старым галстуком, прямо над мышцей. Вены твердо выступили на предплечье. Он вонзал иглу в руку Лонни несколько раз, и извлекал ее. “У тебя пара поврежденных вен.”
“Продолжай пробовать, пока не получится. Мне нужен наркотик – и сейчас. Прямо сейчас.”
Рик вновь проворно вставил иглу, и с третьей попытки он понял, что ему удалось, так как жидкость в шприце начала розоветь от крови Лонни. “Вот удача”, – сказал он легко и отправил жидкость в разбухшую вену парня.
Мгновения спустя Рик вернулся к столу и проделал ту же операцию снова, за исключением того, что на этот раз он добавил полграна кокаина в свою собственную смесь.
Случилось так, что, когда он держал ложку над пламенем, свеча вдруг начала шипеть и испускать сноп искр, совсем как пороховой запал. Его глаза расширились от внезапного страха. Не отводя глаз от нежданного факела, он сказал: “Лонни… эта свеча…”
Рик только и успел это сказать. Свеча разнесла ему лицо одним громадным взрывом, который своей мощью уничтожил хижину. Вдалеке на пустынной автостраде Лила повернулась к Роде, которая сидела рядом в машине. Звук взрыва донесся издалека, но вызвал довольную улыбку на лице Лилы. “Думаю, они зажгли свечу. Бьюсь об заклад, никто еще не взлетал так высоко.”

Глава 13

Лила крепко спала, как будто ее ничто не тревожило, но Рода почти всю ночь пролежала без сна. События развивались слишком быстро для нее. Она присутствовала при убийстве Мисс Лонг, но на самом деле не приняла в этом участия, она была лишь одним из очевидцев, как и многие другие члены банды. Она не захотела ехать с бандой, когда они забрали Мисс О’Хару. Но она помогла Лиле покрыть воском динамитный патрон и установить запал на полдюйма ниже фитиля свечи.
Рода переводила взгляд с кровати на спящее лицо Лилы и вспоминала последний акт происшествия.
“Откуда ты знаешь, что именно Лонни и Рик вернутся сюда? – Рода спросила. – Это могут быть и другие.”
“Чем больше, тем веселей”, – рассмеялась Лила с безумным выражением в глазах. “Но не волнуйся. Ни один джанки ни с кем не делится своими наркотиками. Именно в жестяной коробке Лонни мы нашли свечу. Он или Рик зажжет ее. Ты должна гордиться собой, потому как ты выследила их вчера ночью и увидела, где они прячут свои припасы. Возможно, я смогу уговорить Ларка приготовить тебе завтра маленький сюрприз.”
Рода вспоминала тот эпизод, снова и снова. И чем больше она пыталась убрать картинку из головы, тем сильнее она выступала, как синемаскоп в фильмах. Она боялась Лилы. До того, как сесть в тюрьму, она была жесткой, с ней считались. Но со времени ее побега она стала невыносимой. Ничего не имело для нее значения. Жизнь кого-то другого значила так же много, как и гремучая змея, и ею надо было торговать. Она могла бы сделать все что угодно и делала это с холодным, бесчувственным сердцем. Никто вообще не мог спастись от ее гнева. Рода опасалась испытывать терпение своей сестры. Она совсем не хотела принимать участие в ликвидации Лонни и Рика, но Лила все время ею командовала, и не о чем было больше говорить. Она соглашалась и помогала убивать.
Когда взошло тусклое солнце и в комнате посветлело, последние мысли Роды о происшествии касались краденой машины, которую они использовали, и надежды на то, что они стерли полностью свои отпечатки пальцев. Затем она услышала звуки шедшей по коридору Миссис Пурдю, за которыми последовали звуки стекавшей в раковину воды и громкого слива их древнего туалета. Эти звуки всегда казались ей отвратительными.
Она медленно, осторожно, чтобы не разбудить Лилу, села на краю кровати и зажгла сигарету. Но Лила все же проснулась. Она потянулась и взяла сигарету Роды. “Прямо как в тюрьме, – она пробормотала, – подъем на рассвете”.
“Ма в туалете. Она разбудила меня сливом”, – Рода соврала, затем зажгла себе другую сигарету.
Лила откинулась на подушку, подперев рукой голову. Она поморщилась от привкуса сигареты. “У тебя здесь есть марихуана?”
“Нет!” Затем она повернулась и посмотрела на свою старшую сестру. “Я думала, ты слезла с наркотиков?”
“Э, марихуана не наркотик. Никого еще не подкосила трава. Только когда переходишь на тяжелые наркотики, вот тогда ты подсаживаешься навсегда.”
Рода положила сигарету в пепельницу, затем сбросила с себя ночнушку. “Много ребятишек смешивают Белый со снежком. Когда наскребут достаточно денег на то и на другое. Зачем это? Смешивать оба порошка?”
“Ты безусловно должна многому научиться, детка. Героин делает их как бы вялыми, сонными. Добавь к нему то же количество кокаина, смешай их вместе, нагрей и впрысни – взлетишь выше астронавтов, у которых только нет космического корабля, который мог бы их удержать”, – Лила рассмеялась. Когда она снова посерьезнела, она сказала: “Слушай, малыш, вали и сообщи своим Телкам, что я передумала насчет времени встречи. Перенеси ее, скажем, на шесть тридцать, когда стемнеет.”
“Зачем это?”
“После событий прошлой ночи я не хочу, чтобы кто-нибудь случайно поинтересовался, куда девчонки ушли так рано. Кроме того, чем ближе ко времени судна, тем меньше вероятность утечки информации.”
“Окей”, – она сказала, надевая старую блузку и юбку.
“При этом разнюхай. Узнай, что кто говорит о прошлой ночи.”
Рода погасила свою сигарету. “Ты будешь здесь?”
“Я даже не оденусь. Я на весь день составлю компанию ночнушке и кроватке. Увидимся, когда вернешься.”
Ей не составило большого труда найти девушек, чтобы передать им измененную информацию, так что после этого она слонялась по городу, слушая любые разговоры, которые могла услышать, но узнала она чуть больше, чем могла прочитать в газете. Мисс О’Хара выжила, хотя она была в госпитале в плохом состоянии, и еще не пришла в сознание. И второй заголовок сообщал о несчастном случае с Риком и Лонни. Статья представляла дело так, будто мальчишки играли с динамитом в заброшенном шахтерском домике. Пока все шло в интересах Ларка.
Прямо перед заходом солнца Рода остановилась посмотреть на вереницу из катафалка и нескольких машин похоронной процессии, и она догадалась, что это старик Хемп отправлялся на Бут Хилл. Преподобный Стил ехал в машине семьи, но не видел ее.
Вернувшись в свою комнату, когда солнечный свет померк, она сняла с себя потную одежду и рассказала Лиле все, что узнала. “Что ты знаешь об этом?” – она засмеялась, и ее смех был явно слишком громким.
Сперва раздался стук в дверь, затем сердитый голос Миссис Пурдю проник внутрь с обратной стороны двери: “Рода! С кем ты там?”
Паника проступала в глазах Роды, когда она зажигала сигарету и переводила взгляд с двери на Лилу, затем снова обратно на дверь. Рода тотчас же положила сигарету в пепельницу. Лила быстро встала с кровати. Она рассеянно положила свою сигарету в пепельницу рядом с сигаретой Роды. “Ответь ей ты, дура”, – она прошептала хрипло.
Рода поборола дрожь в голосе. “Никого здесь нет, Ма. Уходи.” Она подхватила свою комбинацию со стула и надела ее через голову. “Перестань доставать меня.”
“Перестать доставать? Я твоя мать. Мне следует перестать тебя доставать? Я должна слушать хохот в твоей комнате, который вовсе не твой, и мне не следует знать, чей он? Почему дверь все время заперта? Отопри ее сейчас же, или это сделаю я.”
“Она, должно быть, барабанила в эту дверь раз пятьдесят сегодня, но так и не вошла”, – прошептала Лила, затем нырнула за ширму для одежды в дальнем конце маленькой комнаты.
Рода подошла к двери и отперла ее. “Ты держишь дверь закрытой от своей собственной матери?” – сразу сказала старушка на входе, а ее беспокойные глаза рыскали по комнате, пока Рода надевала коричневую юбку.
“Здесь тебе смотреть не на что, Ма.”
“Так здесь мне смотреть не на что? Тогда почему я нахожу запертой дверь, которая скрывает что-то, чего здесь нет?”
Рода говорила злобно: “Может быть, я запираю ее, просто чтобы тебя не впускать.”
Миссис Пурдю повысила голос: “Говори повежливей со своей Мамой – ты слышишь меня?”
“Все соседи слышат тебя.”
“Твоя собственная мать! Твоя собственная мать! Послушай, как ты разговариваешь с собственной матерью.”
Рода надела белый, кашемировый свитер с длинным рукавом через голову. “Ах, поди нарежь салями.”
“Если бы твой отец, упокой Господь его милую душу, был жив, ты никогда не посмела бы со мной так разговаривать. Это панки, с которыми ты мотаешься по улицам, засунули при этом такой разврат в твою голову. Ты была таким прелестным ребенком, такой хорошей девочкой когда-то. Теперь ты становишься распутницей, как и те остальные. Мы работали как рабы, твой Па и я, чтобы воспитать тебя в приличии.”
“Да прекрати ты и убирайся, Ма.”
Но Миссис Пурдю не собиралась замолкать. “ЛИЛА УБИЛА ТВОЕГО ОТЦА! Она станет рецидивисткой на всю оставшуюся жизнь, а ты с теми девками идешь прямо по ее стопам.”
Рода разразилась странным смехом, который возник от воспоминаний, но был полон отвращения. “Бедный Па. Двадцать пять лет назад он начал резать и обертывать салями в этой дыре. Он умер в том же месте, занимаясь тем же самым.” Она придвинулась близко к матери и посмотрела ей прямо в глаза. “Так кончишь и ты, Ма. Нарезая и обертывая салями для тварей в Альманаке.” Она замолчала и обернулась, чтобы взять обратно сигарету, и в этот момент снова запаниковала, увидев горящую сигарету Лилы бок о бок со своей. Она загородила своим телом пепельницу, чтобы та не видела, и потушила одну из сигарет, а другую положила в рот прежде, чем повернуться обратно к Миссис Пурдю. “Я хочу большего от жизни, чем играть няньку для кошерных маринованных огурцов.”
Внезапная грусть охватила Миссис Пурдю. “Однажды Лила сказала мне то же самое. Чего она сейчас добилась?”
“Может быть, большего, чем ты думаешь!” Рода осеклась. Она не собиралась говорить этого. Но эти слова ничего не подозревавшая старушка, казалось, пропустила мимо ушей. “А, иди отсюда, Ма. Мне нужно одеться. Я должна многое сделать.”
“С распутными девками?”
“С моими друзьями.”
Миссис Пурдю молча посмотрела на свою дочь, которая потушила сигарету, затем она повернулась и ушла из комнаты. Рода закрыла дверь и обернулась посмотреть на Лилу, как только та вышла из-за ширмы, снимая с себя ночную рубашку. “Ненавижу эту старую ведьму”, – она сказала, как будто говорила о дерьме. “Если бы она знала, что я здесь, она бы заорала КОПЫ быстрее, чем ты успеешь моргнуть глазом.”
Рода взяла чистую комбинацию из ящика с одеждой и дала ее Лиле, которая быстро надела ее. “Зачем ты вернулась в Альманак, Лила?” Она остановилась, когда старшая девушка взглянула на нее. “Это связано с тем, что они ищут тебя здесь.”
“Если тебе до этого есть дело, то я должна здесь кое-что закончить, прежде чем улететь в неведомые края.” Она выбрала бледно-зеленый кардиган и черную юбку, которые поспешно надела.
“Ма это мое дело”, – Рода проговорила медленно и мягко.
“Что это значит?”
“Ты вернулась, чтобы убить Маму!”
Лила прекратила застегивать пуговицы на свитере. Она бросилась к Роде и схватила ее грубо за плечи. “Не пытайся провести меня, дрянь”, – она врезала жестко, затем ее глаза подскочили к Миссис Пурдю, которая стояла в дверях.
“Ты должна вернуться обратно!” Слова Миссис Пурдю были простым утверждением того, что она принимала как должное.
Лила выпустила плечи Роды из рук. “Откуда ты узнала, что я была здесь?”
“Где тебе еще быть? Я слушаю радио! Я вижу полицейских! Я вижу кровать, в которой спали два человека! Две сигареты в пепельнице, которые Рода пытается скрыть. Мусорная корзина, в которой лежат остатки хлеба и болонской колбасы. Бутылки вина при том, что моя Рода не ест болонью и не пьет вино.” Затем голосом, полным презрения, она сказала: “Кто еще, кроме моей Лилы, сбежал из тюрьмы? Кто убивает ее родного отца. Кто убивает медсестру, которая добра к ней. Ты должна вернуться обратно, Лила, моя девочка.”
Рода встала рядом с Лилой. “Ма, как ты можешь разговаривать так со своей собственной дочерью?”
“ТА, с которой ты стоишь рядом, мне не дочь. Ах, она вышла радостно из моей утробы. Но радость с тех давних пор превратилась в боль. Мне не дочь та, кто стоит здесь. Я вижу здесь лишь совершеннейшую шлюху.”
“И если кто-либо знает о шлюхах все, так это ты, старуха. Ты когда-либо собиралась рассказать Роде о том, как ты и Па часто обжуливали лавочников в кредит. Ты трахалась с сынками лавочников, а Па делал вид…”
Рука Миссис Пурдю злобно хлестнула Лилу по лицу, чтобы прервать поток ее слов. Удар был нанесен с такой силой, что Лила упала навзничь прямо на кровать.
“Ты мерзкая старая сука!” – закричала Лила. Ее рука бросилась под подушку, откуда появилась с пистолетом, который направила прямо в сердце матери. “Ты мерзкая старая сука!” – она повторила, встав на ноги. “Я убивала и за меньший проступок!”
“Конечно! Ты убьешь! Тогда почему не пристрелишь меня? Еще одного человека! Кто скажет, сколько еще боли это может причинить?”
Рода попыталась встать между своей матерью и Лилой. “Ма, – она сказала, защищая старушку. – Она серьезно, Ма.” И в тот же момент Лила грубо вмешалась и оттолкнула девчонку в сторону.
Миссис Пурдю выдавила из себя короткий, сухой смешок. “Серьезно? Конечно, она серьезно. Моя Лила, дитя моей утробы, убьет свою собственную маму так же бессердечно, как и своего отца.” Она печально посмотрела на Роду. “И ты с ней, Рода?”
“Ты чертовски права, она со мной. Ты считаешь, она хочет слоняться по этой фабрике салями всю жизнь?” Лила сунула пистолет в непослушные руки Роды. “Целься в старую стерву.” Затем она повернулась обратно к матери. “Даже не думай, что она не воспользуется пушкой. Теперь ей больше нечего терять, как и мне. Она помогла убить пару парней прошлой ночью. Это делает нас вновь хорошими сестрами. Ее не привлекает перспектива увидеть изнанку тюрьмы, а именно этим она и будет заниматься, если не станет делать в точности то, что я скажу ей делать.”
Рода задохнулась от откровенности слов Лилы, но она знала, что Лила была права. Она сжала пистолет так сильно, что костяшки пальцев побелели. “Я должна сделать это так, Ма!” – она сказала ошеломленной женщине.
Лила нацепила на лицо довольную улыбку, затем достала веревочную лестницу из-под кровати и подошла к окну, где закрепила крюк, а свободный конец веревки выбросила в переулок внизу. Когда она обернулась взглянуть снова на Миссис Пурдю и Роду, улыбка исчезла с ее лица. На месте улыбки появился взгляд, полный ненависти. “А теперь, старуха, ты присоединишься к своему старику. Дай мне пушку, Рода.”
Голова Роды нервно подергивалась. Она совсем не желала знать, что у Лилы на уме. Она тянула время. “Люди услышат выстрел.”
Лила перегнулась через кровать и подобрала обе подушки. “Они заглушат выстрел.” Она полностью перевела взгляд на старую женщину. “Ты разве не собираешься покричать, чтобы я могла насладиться твоими последними секундами? Давай, старая ведьма, покричи для меня.”
Миссис Пурдю стояла твердо, молча, когда ее глаза устремились с глубокой печалью на то, что было когда-то ее нежным ребенком. Глаза Роды сузились, как только она нервно взглянула на каждую из них.
“Дай мне пушку”, – Лила потребовала снова.
Но Рода направила пушку в сторону так, что теперь держала под прицелом обеих женщин. “Ты не убьешь ее, Лила!” Ее голос нервно дрожал, а промежность ее трусов намокла от внезапного, неудержимого ручейка из почек. Но она не шутила с пушкой в руках.
“Ты с ума сошла?”
“Вылезай в окно. Ма остается здесь, так что у тебя есть время убраться.”
“Я не могу свалить до полуночи. Ты это знаешь.”
Рода пожала плечами. “Ты не убьешь Маму. Так что вали отсюда! Вали, пока у тебя есть время. И, Ма, я не хочу причинить тебе вред. Не делай ничего, что бы могло заставить меня причинить тебе боль.”
“Дрянь, ты такая же чокнутая, как и та пожирательница сисек, Бабс. Как только ты освободишь ее, она вызовет полицию. Ты окажешься в камере бок о бок со мной.”
“Ма ничего не скажет! – она огрызнулась. – Убирайся!”
“Как насчет сегодняшней ночи? Судно…” Она осеклась. “А как же мы? Наши планы?”
“Уходи!” Руки Роды нервно тряслись. Она была напугана, но непреклонна, и хотя Лила могла бы в другой раз попытаться забрать девчонку, дрожащий палец на спусковом крючке заставил ее отступить. Она подошла к окну и вылезла наружу.
Рода подождала, пока Лила не ушла, прежде чем заговорить с похожей на статую фигурой своей матери. “Она говорит правду, Ма? Ты не сообщишь о нас копам? До завтра? Дашь нам время уйти?”
“Отдай мне оружие, Рода!”
“Я не могу… не сейчас, Ма.”
“ОТДАЙ МНЕ ОРУЖИЕ!”
“Ма, – она просила. – Ма. Послушай меня… тебе не нужно нас сдавать. Тебе не нужно говорить, что Лила была здесь. Дай ей уйти. Тебе это не составит труда… совсем. Тебе ничего не стоит отпустить ее.”
Грусть переполняла голос Миссис Пурдю. Она чувствовала себя старше своих лет. Вся ее жизнь разрушилась перед ее глазами за считанные минуты. “Мне это совсем не составит труда.” Слезы засверкали в ее уставших старческих глазах. “Мне это совсем не составит труда…” Затем ее голос поднялся до высоты крика: “Как скоро ты позабыла. ЛИЛА УБИЛА ТВОЕГО ОТЦА!” И в этом порыве Миссис Пурдю бросилась к оружию. Обе ее руки схватили руку Роды, которая держала смертоносный инструмент. Но действия старушки были совсем не безопасными. Она потянула пушку к себе, и приглушенный взрыв раздался, как только дуло врезалось в ее живот.
В глазах Миссис Пурдю застыло испуганное выражение, когда слабый дымок поднялся к ее лицу. Она поморщилась от внезапной, обжигающей боли. Она закрыла глаза и беззвучно повалилась на пол.
Рода стояла как вкопанная долгое мгновение, вяло держа пушку в руке. Она уронила инструмент на пол рядом со старухой, затем в состоянии шока Рода склонилась над ней.
“Ма! Ма! Я не хотела.” Она смотрела с ужасом на живительную красную жидкость, которая вытекала из живота ее матери. Затем паника взяла вверх над здравым смыслом. Рода встала и выбежала из комнаты.
Глаза Миссис Пурдю с трудом раскрылись спустя несколько минут. Она поборола в себе собственное состояние шока и, туго сжимая живот одной рукой, поднялась на ноги, затем заковыляла к двери.

Глава 14

Преподобный Стил провел к концу дня погребальные службы по Амосу Хемпу, затем, духовно утомленный от событий последних нескольких дней, он решил, что прогулка на воздухе ранним вечером могла бы успокоить его нервы. У него было несколько идей, которые он хотел обсудить с Шерифом Баком Роудсом, но представитель закона не появлялся в обычных для себя местах весь день. Как-то днем он навестил Мисс О’Хару в госпитале. Бедная женщина пребывала в ужасном состоянии, но благодать обморока была милосердна к ней, облегчая ей боль. Где-то в мире, вероятно, есть хирург, который, со временем, смог бы сделать ее лицо вновь привлекательным. Это займет время.
Немногое он мог сделать для двух мальчишек. От них почти ничего не осталось гробовщику для работы. Он мог произнести лишь несколько слов над закрытыми гробами, как он только что и сделал для Мистера Хемпа, у которого не было лица. Наркотики приносили странные плоды.
Он двинулся дальше, пока салуны ни зачастили и запахи ни усилились. Потом в кромешной тьме переулка, напротив кулинарии Пурдю, он увидел машину Херба Тайлера, поэтому подошел к ней.
“Все еще работаешь, как я вижу, Херб.”
Херб кивнул головой. “Думал, ты задержишься на похоронах старика Амоса до полуночи.”
“Из-за состояния тела и самого происшествия, семья решила не устраивать поминки. Признаю, я предложил это, но так гораздо лучше.”
“Наш маленький городок стал безнадежен, Хенк.”
“Наверное, так и есть. Бак давал о себе знать за последнее время?”
“Да. Он вернулся в офис. Звонил мне некоторое время назад. Сказал мне задержаться здесь, пока не пришлет мне замену. Он оставил Гарри, моего коллегу, в том шахтерском домике на ночь. Не хочет, чтобы кто-нибудь разнюхивал, пока не сможет закончить расследование при свете дня. Ты хочешь поговорить с ним?” Херб указал на свой радиоприемник.
“Я говорил раньше. Я подожду. У него сейчас на уме более важные дела, я уверен.” Преподобный Стил посмотрел на кулинарию через дорогу. “Лила будет дурой, если вернется сюда.”
“И ты, по-моему, прав. Просто молодая девчонка и парни, покупавшие вещи. Так обстояло дело вчера и сегодня. Слушай, ты знаешь, если бы у меня была дочь, которая прохлаждалась как та малышка и так же ругалась, я бы надрал ей задницу через весь тротуар, а не шлепнул бы ей по роже разок.”
Преподобный Стил вспыхнул. “Ты видел это, да?”
“Ничего не мог поделать. Я не знаю, как ты терпел ее нахальство так долго.” Затем, прежде чем он мог добавить что-либо к своим наблюдениям, он взглянул прямо через ветровое стекло, в сторону кулинарии. “Старая леди, похоже, выходит.”
Священник посмотрел через дорогу. “Извини, Херб”, – и он быстро сорвался с места, чтобы встретить Миссис Пурдю, когда та поворачивала правой рукой ключ в передней двери магазина. Ее левая рука туго сжимала бок под тяжелым пальто, которое она надела, чтобы скрыть кровь.
“Добрый вечер, Миссис Пурдю”, – Преподобный Стил поприветствовал, коснувшись шляпы.
Миссис Пурдю бросила на священника короткий печальный взгляд, затем она молча повернулась и ушла шатаясь вниз по улице во тьму. Преподобный Стил на мгновение подумал идти за ней, но после того, как она пропала у дальнего угла, он передумал и снова перешел через улицу к машине Херба. “Вызови сюда Бака, Херб.”
Автомобиль Бака помчался по грязной улице с ревущей сиреной спустя мгновения после того, как он принял вызов Стила о помощи. Обитатели улицы повылезали из своих дыр как вши из взбитого матраца. Их глаза нервно наблюдали за тем, как Бак быстро выскочил из боковой дверцы машины, а Преподобный Стил, с Хербом, перешли улицу и присоединились к нему. “Что случилось, Хенк?”
“Я не знаю, Бак. Вот почему я подумал, что тебе лучше выехать сюда. Миссис Пурдю вела себя совсем не так, как обычно. Она выглядела плохо, действительно плохо, Бак. Ушла шатаясь вон туда.” Он указал на угол.
“Трудно сказать, куда она ушла, раз она свернула за угол вон там.” Он обернулся посмотреть на магазин. “Посмотрим внутри.”
“Она заперла дверь.”
“У меня есть отмычка от каждой забегаловки в этом городе. Вперед!”
Херб быстро положил руку на плечо Бака. “Как насчет ордера на обыск? Все правильно… старушка Пурдю может сильно обидеться. Возможно, она не хочет, чтобы мы туда входили.”
“Разве меня когда-нибудь останавливал ордер на обыск перед тем, что я собирался делать, Херб? Идем!”
Херб пожал плечами, и вместе с Преподобным Стилом, последовал за Баком, который подошел к своей машине и достал оттуда отмычку. Затем трое мужчин отправилось к кулинарии и вошло внутрь.
Яркий свет внутри отражался в свежих пятнах крови на полу, которые тянулись в сторону лестницы. Бак нагнулся и слегка поскреб пальцем липкую жидкость. “Кровь, разумеется”, – он заметил. Потом он встал и посмотрел на заднюю лестницу. Они направились к ней.
Комната Роды подтвердила их подозрения. Бак подобрал пистолет платком и протянул его Хербу, который осторожно спрятал его в свой карман.
“Кто-то серьезно пострадал, – хмыкнул Преподобный, – и, по-моему, этим кем-то оказалась Миссис Пурдю.”
“Если так, – вздохнул Бак, – тогда она потеряла много крови, судя по размеру вон того пятна.”
Херб подошел к окну, заинтересовавшись прикрепленным там крюком. “Что за вещь?” Он поднял веревочную лестницу.
Бак пересек комнату и взял в руку связанную узлами веревку. “Если не ошибаюсь, так Лила проникала внутрь и выбиралась из этой комнаты незамеченной. Переулок закрыт со стороны улицы и соединяется со зданием на следующей улице. Она входит в дверь или через окно этого здания, и кто сможет сказать, как она возвращается обратно на улицы, или в пустыню.”
“Она говорила, что если ей когда-нибудь выпадет шанс, она сведет счеты со старушкой”, – размышлял Херб.
“И скорей всего, никто не слышал выстрел или об этом бы уже сообщили”, – установил Бак.
“Никто, кроме Миссис Пурдю и тех в комнате”, – сказал Преподобный Стил.
“Не могла ли это быть та молодая девчонка, – вспомнил Херб. – Она смылась отсюда больше получаса назад. В моих заметках в машине записано точное время.”
“Херб, – скомандовал Бак. – Передай по своему радио. Пусть мой помощник Боб прочешет южную часть города. И пусть скажет Доку Гиббонсу быть наготове в случае, если мне он быстро понадобится.”
Херб молча повернулся на каблуках и быстро вышел из комнаты.
“Бак, – сказал Преподобный Стил, когда Херб ушел. – Мне поразило прошлой ночью то же самое, что и сегодня ночью. Я говорю об отсутствии подростков, особенно девушек, на улице в эту ночь. Они пропали вчера ночью, и мы теперь знаем, что произошло. Нынешняя ночь начинает производить на меня то же впечатление, ту же атмосферу.”
“Я этого не заметил, но ведь я не был на улицах весь день. Но тут наверху мы ничего уже не сделаем. Давай спустимся и осмотрим все вокруг. Я видел Жокея в толпе, когда мы поднялись, и если кто-либо вообще о чем-то знает, так это Жокей.”
Жокей и Вождь стояли прямо за передней дверью кулинарии, когда Бак и Преподобный Стил подошли к ним. “Кого-то ранили?” – спросил Жокей, искренне обеспокоенный.
“Возможно”, – раздумывал Преподобный Стил.
“Жокей, тебе не кажется, что этой ночью не все в порядке на улице?” – спросил Бак, закуривая сигару.
Жокей кивнул головой. “Как и прошлой ночью, Шериф. Дети снова пропали.”
“Так ты заметил это”, – заявил Преподобный Стил.
“А что я мог с этим поделать?”
Бак выпустил облако дыма, которое исчезло в легком ветерке. “Какие-нибудь сведения о том, что они замышляют?”
Он покачал головой. “Пожалуй, я, как обычно, первый, у кого берут сведения, Шериф, но я не слышал ни слова об этом, как и прошлой ночью, если они действительно что-то замышляли. В одном вы можете быть уверены. Этой ночью слишком тихо для здорового климата.”
Бак и Преподобный повернулись и ушли, когда Вождь вытащил Жокея из толпы, чтобы никто не подслушал.
“Вечеринка”, – произнес гигантский индеец.
Жокей посмотрел на своего повара с глубоким интересом. “Ты что-то слышал, Вождь?”
Крупный мужчина пожал широкими плечами. “Не знай, что хороший я слушай. Слушай, девочка садись в развалюха, говори мальчик должен вернись быстро. Вечеринка на судно. Эта ночь. Без мальчики.”
Лицо Жокея приободрилось. Он щелкнул пальцами, как только понимание окрепло в его мозгу. “Понятно, Вождь… Ларк… этот вшивый подонок, ублюдок Ларк. Пойдем! Мы должны найти судно, на котором он приплыл.”
“Ты думай, вшивый подонок, ублюдок Ларк плыви сюда на судно?”
“Как же еще, по-твоему, он ввозит сюда наркотики, которыми торгует? Они сами не поплывут сюда из Мексики.”
“Мы вызови копы!”
“Сперва мы в этом удостоверимся”, – сказал Жокей и быстро зашагал, с последовавшим за ним Вождем, вниз по улице в направлении доков за районом красных фонарей. На мгновение показалось, что Вождь остановится, когда они будут проходить мимо Бака и Преподобного Стила у полицейской машины, но он продолжал идти, как прежде приказал Жокей.
“Мы более или менее уверены, что Лила в этом районе, – сказал шериф. – И мы знаем, что она руководила Телками до того, как ее отправили в тюрьму. И все Телки убрались на окраину этой ночью…”
“Рискну предположить, Бак, что Миссис Пурдю могла разузнать их планы. Лила не решилась бы стрелять в этом старом амбаре, который они зовут домом, если только ее не вынудили.”
“Так, давай это выясним, падре. Что это за такой важный план, что она решилась на выстрел!” Слова Бака не оформились в вопрос. “Мы можем сопоставить несколько вещей. Мисс Лонг убили, потому что она подслушала разговор о перевозке наркотиков. Мисс О’Хара в плохом состоянии, потому что, по крайней мере на первый взгляд, она поймала пару мальчишек, которые курили марихуану на школьной площадке. Вероятно, Лонни и Рика, судя по ее прошлому описанию. Потом Лонни и Рик разлетелись на куски от того, что они считали своей нарко-свечкой…”
“Я этого не знал, Бак!” Прервал Преподобный от полной неожиданности.
“Никто не знает. Кроме нас копов и убийцы. Так или иначе, все это ведет к одной вещи…”
“Наркотику”, – понимающе сказал Преподобный Стил.
“Верно! Теперь мы знаем, что его намеревались доставить на побережье на судне. Но на каком судне? И какое, к чертям, дети имеют к этому отношение, и более того, как сюда вписывается Лила, раз она сбежала из тюрьмы всего две ночи назад?”
“Возможно, все так, как ты прежде указал. Однажды она уже руководила Телками, и, вполне вероятно, Телки собираются принять участие в перевозке товара. Рода одна из Телок. Лиле будет несложно выудить из Роды все, что она захочет. Я узнал, прошлой ночью, наверняка, что Рода наркоманка.”
“Так я и думал.” Он обернулся и посмотрел в направлении залива, который не был виден с того места, где они стояли. “Но как разузнать? Там много воды. Миллион мест для маленького судна, куда оно может приплыть и смыться. У нас дни уйдут на то, чтобы обыскать каждое судно, даже если на нем окажется банда подростков. Они не станут вопить и кричать, чтобы только дать нам знать, где находятся. И если мы услышим звуки с вечеринки, спорю на пять к одному, что это будут приманки на краденых лодках.”
“У меня идея.”
“Выкладывай, Хенк.”
“Ты можешь устроить для меня встречу с Дженни снова? Прямо сейчас?”
“Довольно поздно, но – без проблем, я могу это устроить. Что у тебя на уме?”
“Пока только подозрение.”
“И я понимаю твои подозрения. Она была Телкой?”
“Она сидит на наркотиках.”
“Ты уверен?”
“Уверен. В то утро она была еще под кайфом. Но эффект прошел. Док Гиббонс сказал мне днем в больнице, что ему пришлось привести ее в порядок сегодня утром.” Он сделал короткую паузу. “И она показала мне следы на руках.”
“Почему мне не сообщили?”
“Ты отсутствовал весь день.”
“Да! Да, точно. Окей, я организую встречу, но в этот раз я поеду с тобой.”
“Конечно.” Затем в его глазах загорелся огонек. “Но почему ты не даешь мне поговорить с ней первым? Мы вполне ладили раньше, и я мог бы пообещать ей несколько вещей, которые ты не смог бы, а ты не понесешь за них ответственности.”
“Это не честно, Преподобный.”
“Наркотик тоже не честная штука”, – сказал Преподобный Стил твердо.
Двое мужчин сели в полицейскую машину, и, пока они ехали к зданию суда, Бак вызвал по радио Судью Детлера, который дал разрешение на встречу, но также предупредил Бака, что все, что она скажет, нельзя использовать как улику против девчонки, пока не появится ее адвокат. Так как у Дженни нет адвоката, и она вероятней всего станет бременем для государства в плане расходов на государственного защитника, Бак сказал: “Хорошо, Судья. Мы поступим так. Преподобный Стил побеседует с ней, а я останусь совсем в стороне.”
Когда Бак повесил радиотелефон, он оглянулся на своего друга. “Окей, Хенк, теперь это твое шоу.”
Дженни появилась с сонливыми глазами, когда старик Рэнс привел ее в комнату, затем снова ушел. “Что ты хочешь от меня? Я спала.”
“Слишком рано для сна, Дженни.”
“Может, снаружи и так. Но здесь нечего делать, кроме как спать. В любом случае, что тебе надо?”
“Я хочу знать, чем заняты Телки этой ночью.”
“Шмотки подбирают”, – она бросила и рассмеялась.
“Ты можешь сделать себе жизнь проще или тяжелей.”
“Откуда я знаю, к чертовой бабушке? Я тут. Они снаружи.”
Преподобный Стил начал вставать со своего стула. “Ладно, поступай как знаешь, Дженни.”
Она быстро обдумала его слова. “Проще, говоришь?”
“Сотрудничество всегда упрощает дела в зале суда.”
“Ты обещаешь?”
“Я обещаю помочь тебе, как смогу.”
“Хорошо… но я знаю не много.”
Через несколько минут Преподобный Стил присоединился к Баку в полицейской машине за зданием суда. “Что ты узнал?” – спросил Бак с волнением.
“Кое-что, но недостаточно. Прежде всего, вспомни осень и зиму, когда ты занимался эпидемией магазинных краж. Это были Телки. Они особенно примерялись к одежде для ношения товара. Скрытые карманы, швы, которые швами не являются, и подобные вещи. Двойные юбки и чашечки бюстгальтеров с полой прокладкой…”
“И эти скрытые элементы так легко преобразуются с целью переноски наркотиков…”
“Верно. Они обычно подбирают их на какой-нибудь вполне невинной с виду тинейджерской вечеринке, такой как на судне, девушки наполняют ими свою одежду и доставляют на берег, на разгрузку. Кто станет подозревать группу подростков, особенно девушек, которые уходят с вечеринки, чтобы перенести на себе крупную партию наркотиков? Судно, на этот раз, в основном моя идея. Дженни ничего не знала, кроме того, что судно, предположительно, уже в пути и на нем перевозили наркотики прежде. Но чье судно и где, она не знала. Она не могла ничего знать об операции этой ночи, потому что находилась в тюрьме почти с начала этой операции.”
“Это лишь подтверждает наши подозрения. Что ты ей пообещал за информацию?”
“Что ее дела пойдут проще.”
“Это будет сложно осуществить. Есть лишь одно наказание за убийство, которое назначал Судья Гиббонс.”
“Она не беспокоилась ни о суде, ни о своем наказании. Она хотела удостовериться, что ее жизнь пойдет легче, пока она сидит… Мне придется передать Доку Гиббонсу, чтобы он с ней повидался.”

Глава 15

Жокей и Вождь прятались в тени пакгауза на доке, когда всматривались в темные воды залива вдали. В порту стояло много хорошо освещенных яхт; одни большие, другие маленькие, и чуть ли не ото всех из них исходила какая-то форма музыки.
“Трудно найти”, – проворчал Вождь.
“Будет не просто. Но я знаю, как выглядит его судно. Мы лишь должны подойти достаточно близко, чтобы я мог осветить его.”
“Как мы это сделай?”
“Поплывем, если придется.”
“Не плыви! Мне пустыня индеец, не вода индеец.”
Жокей слегка рассмеялся. “Пожалуй, мы должны найти лодку в таком случае.”
“Где?”
“Некоторые ребята всегда привязывают лодку в конце пирса, когда приезжают в город. Нисколько не удивлюсь, если мы найдем то, что нам нужно, прямо там.”
“Уф”, – буркнул Вождь сурово, затем пошел по пятам Жокея, оставаясь в глубокой тени, в сторону конца пирса.
Вышло так, как и предполагал Жокей. Несколько маленьких шлюпок с подвесными моторами были привязаны к различным столбам под пирсом. Он сделал знак Вождю, чтобы тот ждал на месте, затем слез по шаткой лестнице на платформу на уровне воды. Несколько минут он ходил туда сюда, открывая бензобаки и проверяя уровень бензина в них. Наконец он удовлетворился, когда вынул абсолютно мокрый указательный палец из одного бензобака. “Я нашел полный, – он окликнул резким шепотом вождя. – Спускайся вниз.”
Лестница почти просела под избыточным весом Вождя, когда он спускался, но платформа на уровне воды была достаточно упругой, чтобы справиться с весом. Вождь проверял, тем не менее, опору под ногами с каждым своим шагом, пока не встал рядом с Жокеем, который пытался развязать узел толстого швартовного троса. Вождь, тут же осознав проблему маленького человека, взял трос обеими руками и одним резким движением разорвал пеньковый трос пополам. Жокей одобрительно похлопал его по спине, затем залез в лодку и двинулся к подвесному мотору на корме, где начал прилаживать тросовый талреп вокруг колеса мотора.
Вождь заглянул в малюсенькую лодку, затем с еще большей осторожностью залез в нее, и даже при этом, его вес опустил планширы опасно близко к ватерлинии. Он уселся в центре так, что лодка более равномерно рассредоточилась вокруг него.
Жокей удостоверился, что они оба оказались в ванне с холодной соленой водой, когда увидел, как нос лодки погрузился в воду, но он вздохнул с облегчением, как только лодка выровнялась с Вождем посередине, который сидел, испуганный и застывший на месте. Маленький человек схватил тросовый талреп и быстро, резко дернул его. Мотор затарахтел, и темные воды вспенились под килем и гребным винтом. Удовлетворенный тем, что мотор работал как следует, он повернул нос лодки в сторону яхт и рыболовных суден вдали в порту, где среди группы рыболовных суден удобно устроился массивный черный траулер, Фантом.
Ларк хорошо назвал свое судно. Его тупой эбеновый конец мог проскользнуть мимо кораблей береговой охраны в пределах нескольких сотен ярдов ночью и остаться незамеченным. Много раз он появлялся на экранах радаров, но еще никто не мог увидеть его невооруженным глазом или через телескоп; он так хорошо сливался с черными водами и безлунными ночами. К тому же, Ларк никогда не совершал нарко-рейсы в лунные ночи. В такие ночи черный Фантом выделялся огромной хищной птицей на фоне светлого неба.
На протяжении всего вечера Ларк нервничал из-за неприемлемых действий банды. Если бы не то обстоятельство, что он уже назвал своим боссам место и время тайника, ему пришлось бы отменить всю операцию, поднять якорь и отплыть куда-нибудь вдоль берега. Но он также боялся, что его боссы посчитают, что он не смог разобраться со своей частью работы – бандой сопливых детишек.
Он сосредоточенно смотрел с юта в сторону береговой линии некоторое время, затем переводил взгляд в сторону открытого моря и обратно. Снова и снова он повторял это действие. Если судно, большое или маленькое, откуда-либо приближалось к его позиции, он напрягался и нагибался вперед на стуле, опуская руку близко к палубе там, где находился автомат, заряженный и готовый к использованию. Он усаживался обратно, когда судно уплывало, но напряжение так и не покидало его окончательно. Все его приказы осуществлялись через его помощника, Клода, который часто курсировал к мостику, чтобы доложить или получить дальнейшие распоряжения.
В районе десяти тридцати разгневанный Клод поднялся по судовому трапу. “Босс, сестра Лилы ни фига с нами не сотрудничает.”
Ларк посмотрел на парня жестким взглядом. “Что с ней случилось?”
“Кто знает? Не могу даже заставить ее говорить. Она просто сидит без дела и дуется. Слова влетают ей в одно ухо и вылетают из другого, как будто ей наплевать на все.”
“Ладно. Вызови сюда Лилу.” Клод собрался уходить, но остановился, когда Ларк позвал его обратно: “И надень свой водолазный костюм. Я отправляю тебя сейчас вниз.”
Клод взглянул на наручные часы. “Сейчас только десять тридцать. Ты ведь не планировал доставать товар до полуночи.”
“Так я передумал.”
“Так я приготовлюсь.” Клод пожал плечами и покинул мостик.
Под палубой он нашел Лилу, которая сидела одна в маленькой кухне с двойной порцией виски перед собой. “Ты и твоя сестра деретесь друг с другом?”
“Какое тебе дело?”
“Боссу это не понравится.”
“Ей чертовски повезло, что я не выбросила ее за борт.”
“Босс не хочет проблем на борту. Он хочет видеть тебя и прямо сейчас.”
Лила закупорила виски, потом прошла медленно через короткий коридор, затем поднялась на палубу. Она посмотрела вверх на Ларка на мостике. “Ты ждешь меня?”
“Поднимайся сюда. Я не хочу кричать на весь порт.”
Лила ухватилась за трап и залезла наверх. Спустя мгновение она стояла рядом с Ларком. “Ну?”
“Какая муха твою сестру укусила?”
“У нее неприятности. Я!”
“Я не хочу проблем на палубе моего судна.”
“Их не будет. Единственная причина, по которой она здесь, это потому что ей некуда больше идти. Моя старушка знает, что она была участницей убийства прошлой ночью.”
“И старушка настучит на нее, как и на тебя?”
“Конечно. Только я уезжаю в Мексику вместе с тобой. Она сама найдет себе путь из города. Когда я отдаю приказ, я хочу, чтобы его выполняли, не важно, к кому я обращаюсь.”
“Ты суровая штучка, Лила.”
“Я сказала ей вырубить старушку. Она навела пушку на меня.”
“Вот смотри. Мне нужно, чтобы она перенесла часть товара на берег. Оставь ее в целости и сохранности до конца операции, а уж потом мне наплевать, что ты с ней сделаешь.”
“Конечно”, – сказала Лила холодно.
“Как только поговоришь с ней, приготовь своих девочек. Я спешу с тайником. Клод сейчас ушел достать товар.”
“Где товар?”
“У меня фальшкиль в носу судна. Весь товар находится в водонепроницаемых мешках в киле.” Он просиял от гордости.
“Клод доставит его наверх.”
Лила кивнула в знак согласия и спустилась снова по трапу на палубу, где встретила двух своих девушек, которые смотрели в сторону темного горизонта над водой. “Кто-нибудь из вас видел Роду?”
Девушки повернулись к ней, и одна из них сказала: “Да, она пошла в туалет на правом борту.”
Лила жестоко ударила девчонку по рту. “Это за то, что больно умная.” И она помчалась по палубе правого борта, пока девушка неистово терла от боли лицо.
В тот момент, когда Лила протянула руку, чтобы схватить ручку двери, Рода открыла эту дверь изнутри. “Я искала тебя, мразь”, – сказала Лила.
“Ты хочешь убить меня?”
“У меня нет времени. Послушай, Ларку не нравится, как ты себя ведешь. Так что возьми себя в руки. Ты должна сделать работу, и ей-богу я прослежу за тем, что ты ее выполнишь.”
“Возьми меня с собой, Лила. Возьми меня с собой в Мексику.”
“Ты шутишь? Мне просто повезло, что Ларк берет меня с собой. А ты вали домой. Возможно, Ма не сдаст тебя копам.”
“Ей не придется. Я застрелила Маму!”
Неожиданность заявления потрясла Лилу. “Что ты сделала?”
“Сразу после того, как ты ушла. Я застрелила Маму!” Слезы быстро потекли из глаз. “Я застрелила ее насмерть.”
Лила достала сигарету с марихуаной и зажигалку из кармана. Она сунула сигарету между губ сестры. “За это, может быть, даже я смогу простить тебя. Вот. Затянись немного.” Она протянула младшей девушке зажигалку, чтобы та закурила.
Рода закурила и глубоко вздохнула. “Это был несчастный случай. Сразу после твоего ухода она бросилась на меня. Мы немного поборолись, и пушка выстрелила. Она осела. Кровь залила ее всю. Я не хотела этого. Но я это сделала. Она просто лежала там на полу рядом с кроватью. Она лежала так тихо. Я тут же поняла, что она была мертва.”
Лила ухмыльнулась. “Я знала, ты меня не подведешь. Несчастный случай или нет. Пожалуй, твой поступок по-настоящему делает нас снова сестрами. Два сапога пара, вот мы кто. Я прикончила старика, а ты теперь замочила старушку.”
“Как ты можешь быть такой хладнокровной?”
“Какой еще должна я быть? Я хотела сделать это с самого начала. Я даже забуду, что ты навела пушку на меня. Мне всегда будет интересно, применила бы ты ее на мне. И, возможно, применила бы. Ты теперь убийца, а убийце приходится убивать.” Она забрала траву из губ Роды и затянулась глубоко сама, затем снова сунула ее между губ Роды. “Что ж, дело сделано. Зачем преждевременно загонять себя в могилу к ним рядом? Кроме того, что в них было, к бесам, хорошего? Что они для нас вообще сделали, кроме как откормили тоннами салями? Дай любому из них еще пятьдесят лет и что они смогут для нас сделать? Ты чертовски хорошо знаешь, что.” Она нацепила на лицо широкую улыбку. “Я считаю, мы сделали им большое одолжение, что положили конец их страданиям.”
Рода вытерла слезы рукавом своего кашемирового свитера. “Может быть, ты так и думаешь, Лила. Но что-то внутри меня болит… болит сильно…”
Лила показала на сигарету с марихуаной в свободной руке Роды. “Затянись еще раз из этой штуки. Ты забудешь всю свою боль за пару минут. На самом деле, сделай несколько быстрых затяжек. От этого все покажется не таким уж плохим даже быстрее.” Она снова повернулась к открытой палубе. “Жди здесь, где я могу найти тебя. Я должна сообщить Ларку, что все в порядке.” Затем она вновь отправилась обратно к миделю.

Глава 16

Жокей выключил мотор на некотором расстоянии от Фантома, как только распознал в траулере зверя, которого разыскивал. Вождь по-прежнему изо всех сил держался за планширы, все еще опасаясь сделать малейшее движение и опрокинуть лодку. Тем не менее, когда мотор заглох, он отважился повернуть слегка голову в сторону Жокея. “Бензин пропал?”
“Нет, Вождь. И говори потише. Звук разносится далеко по воде. Я выключил мотор по этой причине. Мы проникнем на эту посудину. Возможно, так у нас появится шанс, что нас не пристрелят.”
“Как иди лодка нет бензин мотор?”
“Силой рук! Видишь те весла у своих ног?”
Вождь посмотрел вниз на свои ноги. “Весла?”
“Те длинные тяжелые палки!”
“Уф! Вождь смотри.”
“Хорошо, вставь их в уключины туда по обе стороны лодки и греби.”
“Как каноэ?”
“Верно. И не разбрызгивай воду больше, чем тебе потребуется. Мы хотим притвориться тихими… совсем тихими…”
“Вождь знай.”
Спустя мгновение Жокей обнаружил, к своему приятному удивлению, что Вождь обращался с веслами как эксперт. Маленькая лодка прорезала черные воды плавно и бесшумно. “Держи курс к носу судна, Вождь.”
“Где это?”
Жокей указал. “Там наверху. Там, где якорная цепь.”
Вождь кивнул. “Окей! Не говори больше. Слишком близко!”
Жокей благодарно улыбнулся, затем пристально всмотрелся в Фантом. Он смог различить две темные фигуры на мостике, но не мог сказать, кто они. Однако, раз это был мостик, он предположил, что одна из них – Ларк. Он проклял шепотом этого человека. Он знал, что мог немедленно повернуть кругом свою маленькую шлюпку и направиться к берегу и к полиции, но возбуждение от слежки подчинило его здравый рассудок. Отвага Джеймса Бонда наполнила его тело целиком. Он уже читал будущие заголовки, размером побольше, чем он когда-либо получал за гонки, в которых участвовал и побеждал. Если бы только он смог поймать контрабандистов без посторонней помощи; на пару с Вождем, разумеется. “Голыми руками против автоматов Томпсона”, – он размышлял, довольный собой.
Так он оставался наедине со своими мыслями, когда Вождь протянул руку и схватил якорную цепь, как только их шлюпка прошла под ней. Жокей тряхнул головой, чтобы избавиться от фантазий, но не от духа приключений. Бесшумно как кот он легко залез по якорной цепи, пока не поставил прочно ноги на маленькую часть палубы, которая протянулась за привальным брусом. Маленький человек пригнулся за привальным брусом и бортом, пока наблюдал за Вождем, который, несмотря на свой вес, залез по якорной цепи с той же легкостью, что и Жокей. Но выступающая часть палубы оказалась явно недостаточно широка, чтобы поддержать Вождя. Крупный индеец использовал ее только для того, чтобы перелезть через леер. Жокей тут же последовал за ним, затем они оба застыли на месте, когда посмотрели в дуло пистолета Клода.
“Ищете больше витрин из зеркального стекла?” – сказал он.
Большие руки Вождя поднялись над головой Клода. Он зарычал и был готов атаковать и мужчину и его пушку, но Жокей сурово обхватил его широкое туловище. “Не сейчас, Вождь. Это не стоит того, чтобы получить пулю в лоб.”
“Очень умно с твоей стороны, маленький человек.”
“Приходится быть таким умным.”
Клод цинично посмеялся над Жокеем, потом, не поворачивая головы, он крикнул Ларку: “Эй, Ларк!”
Ларк, на мостике, повернулся на стуле. “Что тебе надо, Клод?” Он не мог видеть происходящее позади него, на носу корабля.
“Взгляни, что со мной вышло из воды.”
Ларк посмотрел лениво на Лилу. “Посмотри, что к чертовой матери там внизу происходит.”
Лила подошла к перилам мостика и посмотрела на нос корабля, затем повернулась к мужчине. “Ты лучше сам взгляни. У нас на борту непрошенные гости.”
Ларк встал со стула и присоединился к Лиле. Его глаза расширились при виде того, что он увидел. “Не спускай с них пушки. Я сейчас спущусь.”
“Они никуда и не уходят”, – закричал Клод.
Ларк повернулся к Лиле. “Следи за береговой линией и доками. Увидишь огни любого рода, от автомобилей, лодок, даже если будет больше огней в доках, чем сейчас, дай мне знать.”
“Конечно, Ларк.”
Ларк поспешно спустился на палубу и направился к носу корабля, где встал рядом с Клодом. “Я увидел их лодку над собой, когда поднимался на поверхность с товаром, поэтому я вылез на противоположном борту и подождал их.”
“Хорошая работа.”
Клод сузил глаза. “Интересно, кто кого выбросит в витрину на этот раз.”
Вождь прорычал: “Я покажи.”
Жокей снова положил обуздывающую руку на живот Вождя. “Подожди, Вождь. У нас здесь нет ни одной витрины.”
“У смышленого мальчика есть чувство юмора”, – усмехнулся Клод. Он взвел курок пистолета. “Молись.”
“Не здесь. Не сейчас”, – сказал Ларк. Затем он вызывающе упер руки в боки. “Сначала тебе не нравится идея присоединиться к моему деловому предприятию. Потом ты заявляешься без приглашения сюда на мою частную собственность. Что с тобой, Жокей? У тебя появились дырки в голове с тех пор, как ты ушел в отставку?”
“У него БУДУТ дырки в голове”, – сообщил Клод.
“У тебя много свидетелей здесь этой ночью”, – обоснованно сказал Жокей.
“Стесняешься умирать перед аудиторией? Судя по тому, что я помню о твоих гоночных деньках, ты наверняка сможешь устроить очень хорошее представление.”
“Свидетели есть свидетели”, – улыбнулся Жокей, но улыбка не выражала удовольствия.
Ларк нахмурился. “Ненавижу признавать, что ты прав, но ты прав.”
Клод бросил взгляд на Ларка. “Ты ведь не собираешься их отпускать?”
“Это было бы глупо, разве нет, Клод? Брось ребячиться.”
“Тогда что мы с ними сделаем?”
Ларк начал расхаживать взад и вперед позади Клода так, чтобы не сбивать Клода с прицела. Когда у него в уме созрел план, он прекратил ходить и посмотрел прямо на двух пленников. “Прежде всего, отправить всех детей с судна на маленькой лодке займет слишком много времени. Слишком много рейсов взад и вперед. Я собираюсь рискнуть взять эту шлюпку в док, снять детей с судна и отойти в залив как можно скорее.”
“Полиция наверняка схватит нас.”
“Если бы они нас вычислили, они бы уже были здесь. По-моему, Жокей сделал удачную догадку. Он давно знал мое судно. Но неизвестно, сколько еще времени пройдет, прежде чем что-то еще даст копам зацепку. Я хочу, чтобы товар доставили на берег. Мы рискуем головой, если товара нет в тайнике сегодня ночью. Мы делаем один рывок в доки, высаживаем девочек и смываемся оттуда.”
Клод покачал пушкой перед Жокеем и Вождем. “Зачем удерживать их от попыток сбежать, когда мы окажемся в доке?”
Ларк навел свой взгляд на Жокея. “По двум очень веским причинам. Если мы начнем стрелять, шальная пуля может попасть в одну из тех девчонок. И вторая, я пристрелю их, как только они сдвинутся с места. В человеческой природе заложено желание прожить как можно дольше. В их головах всегда будет мысль о возможном побеге. Чем дольше они останутся в живых, тем больше шансов, как они думают, у них появится. Я думаю, дети это лучший повод для них не пытаться сбежать, как бы то ни было. Жокей не хотел бы, чтобы кто-нибудь из них пострадал – ведь так, Жокей?”
“У тебя хорошие карты, – ответил Жокей. – В этой сделке, во всяком случае.”
“Рад, что ты видишь эту ситуацию по-моему, Жокей, поскольку это единственный раз, когда мы заключаем сделку в этой игре.” Он отвернулся, но перед уходом он бросил свои последние слова Клоду: “Не своди с них пушку и не трать время на разговоры, если они выкинут что-нибудь забавное.”
“Они никуда не денутся.” И когда Ларк двинулся обратно по палубе к трапу на мостик, Клод еще раз навел угрожающе пистолет на своих пленников. “Почему бы вам двоим не сесть на якорную цепь вон там, где я смогу вас лучше видеть? Кроме того, вам там будет удобнее. Вполне себе путь обратно в док.”
“Вождь знай – Вождь греб”, – проворчал крупный индеец, присев на корточки рядом с Жокеем на якорную цепь.
Ларк прошел по мостику и зашел в рулевую рубку, где включил зажигание. Он прислушался к тому, как заработали моторы, затем взглянул на Лилу, которая последовала за ним внутрь. “Нагружай своих девочек. Клод держит товар на носу судна. Я хочу, чтобы они нагрузили на себя товар и готовились выпрыгивать на берег, как только я прибуду в док. Не потерплю никаких праздношатаний или задержек.”
“Ты берешь Фантома в доки?” – она спросила, причем голос ее звучал пронзительно от удивления. “Прекрати задавать дурацкие вопросы и делай, как я тебе сказал. В твоем распоряжении всего девять минут, чтобы загрузить девочек и собрать их у леера вдоль правого борта.”
Не говоря ни слова, Лила выбежала из рулевой рубки, и Ларк нажал на рычаг, помеченный словом “ЯКОРЬ”.
Клод заорал в истерическом веселье, как только натянувшаяся на стул якорная цепь вдруг дернулась под Жокеем и Вождем. Оба мужчины упали плашмя лицом об палубу.

Глава 17

Лила, с помощью Ди, вывалила наркотики из водонепроницаемых чехлов и разложила их на столе камбуза, прежде чем остальные девушки прибыли на место действия. Это был самый крупный улов, какой кто-либо из них когда-либо видел, и Бабс высказалась об этом, когда ее глаза полезли на лоб от множества таблеток, порошков в прозрачных пакетах и маленьких, плоских пакетиков спрессованной марихуаны. “Блин, – она сказала. – Это ли не рай для джанки.”
“Ты смотришь на миллион с лишним баксов, психованная, – усмехнулась Лила. – Так что засовывай их за пояс и быстро. У тебя немного времени.” Лила закончила раздачу распоряжений на входе в камбуз, потом вышла, когда девушки стали снимать с себя верхнюю одежду.
Чашечки бюстгальтеров с полой поролоновой прокладкой вместили свою долю набивки наркотиками. Пояса с накладными боками и задницей, также из полой поролоновой прокладки со скрытым доступом, вскоре были набиты до отказа. Маленькие пластиковые ампулы попали во влагалище и прямую кишку. Прозрачные пакетики меньшего размера были приклеены под накладные ногти на пальцах рук и ног. Гладкие руки и ноги внезапно покрылись уродливыми шрамами театрального грима, которые могли скрыть кое-какие таблетки.
Ди быстро нагрузилась, затем, когда она застегивала свитер на пуговицы, она взглянула на Роду, которая, полностью одетая, прошла в дверь камбуза, направляясь на палубу. Удивившись, что кто-либо смог побить ее в загрузке товаром и одевании, когда она приступила к этому первой, Ди вышла наружу вслед за девушкой. Рода наклонилась через леер и посмотрела в сторону дока, который все приближался с каждой секундой, когда Ди прислонилась к лееру рядом с ней. “Ты, должно быть, спешила, раз нагрузилась так быстро.”
Рода не смотрела на нее. “Я ничего не взяла.”
“Лила убьет тебя!”
“Значит, она убьет меня!”
“Ладно, посмотри на это с другой стороны. Подумай обо всех этих деньгах.”
“Я не уверена, что хочу что-либо из этого… сейчас.”
“Ты, должно быть, с ума сошла.”
“Это больше не кажется важным.” Она смотрела отсутствующим взглядом, который обеспокоил Ди. Ее глаза, казалось, смотрели, но ничего не видели. “Я не думала, что когда-нибудь захочу чего-то большего, чем золота – и веселья – и возбуждения. Пожалуй, я жила так днем и ночью. Золото! Бабки! Баксы! Я бросила школу, чтобы их достать. Деньги были единственной вещью, важнее которой для меня не было во всем мире, и я не сильно беспокоилась, как я их добывала. И мне нравились деньги, поскольку на них я могла купить алкоголь и порошок! Травку! Гашиш! Теперь все переменилось. Я не хочу ничего из этого. Зачем улетать, когда улетать больше некуда?”
Ди прямо пожала плечами. “Знаешь, что я думаю? Я думаю, что ты полоумная. Я думаю, что ты ударилась своей любимой головкой. Я никогда не слышала ничего подобного. Не любишь бабки? Пусть лучше твоя сестра не слышит от тебя подобных разговоров.”
“Просто оставь меня в покое, хорошо, Ди?”
Глаза Ди ожесточились. “Вот ты как хочешь? Окей! Но не плачь мне в жилетку, когда Лила скормит твои сиськи Бабс.” Девушка ушла в сторону юта, где несколько девушек уже начали собираться для скорой высадки.
Несмотря на то, что Вождь все еще смотрел прямо на Клода и его пушку, Жокей выглянул через леерное ограждение на носу корабля в сторону дока. Огни, казалось, приближались к ним, а не наоборот. Клод самонадеянно улыбнулся. “Не дайте виду суши привести вас в замешательство, мальчики. Мы отплывем в море снова через несколько минут.”
“Жду не дождусь”, – пробормотал Жокей, не оборачиваясь.
Клод подошел на шаг ближе к Вождю и ткнул его несколько раз дулом пистолета. “Знаешь, как я собираюсь сделать тебя, большой кусок дерьма?” Он наблюдал за глазами индейца и не увидел в них перемен. “Медленно! Очень медленно! Я хочу, чтобы ты видел рыб, которые долго будут поедать твои внутренности, прежде чем ты умрешь. Я должен тебе многое за те побои, которые ты мне нанес в ту ночь. Хорошо бы только у меня была витрина, в которую я бы мог тебя бросить, прежде чем ты угодишь в воду там внизу.” Он отступил назад снова на свою прежнюю позицию в нескольких шагах от Вождя. “Теперь сядь за леерным ограждением так, чтобы тебя не было видно с другой стороны.”
Жокей обратился к Клоду, как только Вождь сделал, что ему сказали: “Ты лучше отстань от него. Он может сильно рассердиться.”
Клод хлопнул по своей пушке левой рукой. “Эта вещь делает меня таким же большим, как и он. Может, даже больше.”
“Почему ты думаешь, что одна маленькая пуля может остановить такого крупного индейского увальня, как он?”
“Я превосходный стрелок”, – похвастался Клод.
“Как и Генерал Кастер”, – усмехнулся Жокей.
Рода стояла в тени прямо под рулевой рубкой, но могла вполне ясно видеть Клода и остальных. Она не хотела видеть, как Жокею причиняют боль, но она немногое могла сделать. Она чувствовала себя одной, против всех остальных, но она почувствовала еще большее одиночество, когда Ларк вывел правый борт траулера в док, обратив нос корабля в открытое море на тот случай, если ему придется совершить внезапный побег, к которому он заранее был готов.
Получив свои указания и уяснив, что на задержки не будет времени, девушки начали спрыгивать на док, как только судно столкнулось с ним.
Ларк врезался правым бортом в сваи со всем нажимом, на который были способны его моторы. Он не хотел, чтобы хотя бы одна из девушек упала в воду, где бы он потерял часть товара, и когда последняя спрыгнула на док, он повернулся к Лиле. “Теперь ты сходи на берег.”
Рот Лилы раскрылся от удивления: “Я думала, что пересеку границу с тобой… ты сказал…”
Ларк прервал ее. “Так дальше не пойдет, девка. Ты и твоя безумная сестра доставили мне достаточно неприятностей. Сколько времени, по-твоему, они потратят на то, чтобы узнать, что это вы обе убили Лонни и Рика? Убирайся. И если ты знаешь, что лучше для тебя, то будешь держать язык за зубами. У меня есть друзья как в тюрьме, так и за ее пределами. Возможно, судья и не устроит тебе пышные похороны, но один из моих друзей с ножом устроит. Ты все равно ничего не смогла бы предъявить против меня. Только причинишь мне массу неприятностей. Нет места СВИНЬЯМ в ЭЛИТЕ!”
“Они схватят меня.”
“Твоя проблема. Проваливай.” И он нанес ей хлесткий удар по лицу, который послал ее за дверь и к леерному ограждению мостика.
Когда она отошла от леерного ограждения, потирая руку в том месте, где ударилась об ограждение, она уставилась на мужчину в рулевой рубке со всей ненавистью, на которую была способна. “Ох, брат! Ублюдок, ТЫ пожалеешь о том, что сделал!” Она двинулась к трапу с мостика. “Я сказала один раз… только раз.”
Незаметно для остальных Рода соскочила с борта в темное место на доке рядом с плотным рядом свай. Она с легкостью ухватилась за швартов, который свисал с правого борта траулера, и привязала его к металлическому звену на доке. Судно, по крайней мере на время, прикрепилось к доку.
Ларк включил переднюю передачу и нажал вперед рычаг акселератора. Судно бросилось к концу береговой линии, затем внезапно остановилось. Ларк покатился на палубу к штурвалу.
Клод поскользнулся и упал в руки сидящего индейца. Большие руки обвили мужчину как гигантские удавы. Не успел Клод издать и звука, как его спина хрустнула.
В том же резком движении Лила упала вперед и перекатилась через пистолет, который уронил Клод. Она быстро схватила пушку и скрылась обратно под рулевой рубкой как раз в тот момент, когда прожектор с дока осветил судно целиком и голос Шерифа Бака Роудса раздался через мегафон: “Вы на судне! Все вы! Поднимите руки и сходите на берег.”
“Клод”, – закричал Ларк с палубы рулевой рубки. Его нога была сломана. “Клод, Христа ради, перережь этот трос… Клод!”
“Он мертв”, – сказала Лила, стоя в дверях, и выстрелила из пистолета. Пуля вошла ему прямо в левый глаз.
Ларк умер без единого звука. Только с выражением ужаса на лице.
Но звук выстрела повлек за собой залп полицейских пушек с пирса. Лила пригнулась за ограждением мостика, затем спустилась по трапу. Она проползла на животе вдоль палубы, пока не обнаружила темное место рядом с кормой, затем она перелезла через борт и оказалась позади Роды. Она обхватила своей сильной левой рукой шею младшей девушки.
“Мы поймали всех девушек. Остальные, выходите”, – крикнул снова Бак в мегафон.
“Отступите назад. Я пройду сквозь ваши ряды, или моя сестра свое получит!” – закричала Лила, и прожекторы осветили ее. Она крепко держала Роду за шею своей левой рукой, а правой – пистолет, готовый для мгновенной атаки.
“Отпусти девочку”, – потребовал Бак.
“Лила, – раздался голос Преподобного Стила, когда он встал рядом с Баком. – Это не верный путь.”
“Отойди назад, проповедник, или повстречаешься с этим Господом, о котором постоянно говоришь, прежде чем ты проживешь еще на минуту дольше.”
“Она говорит серьезно!” Голос из темноты, хриплый и слабый, заставил представителей закона и Преподобного Стила оглянуться. Миссис Пурдю, сжимая бок в том месте, где кровь пропитала ее пальто, вышла из темноты.
“Ма!” – закричала Рода, не веря своим глазам.
Лила оттащила Роду назад через проход в леерном ограждении так, что они снова стояли на палубе траулера, в то время как Миссис Пурдю, в нескольких шагах впереди полиции, шла к ним. “Когда моя Лила застрелила своего собственного отца, она подписала смертный приговор любому, на кого когда-либо наставит пушку снова!”
“Замолкни!” – завопила Лила и выстрелила в деревянную обшивку перед старой женщиной. Но Миссис Пурдю не моргнула глазом. Она двигалась вперед. “Уведите ее отсюда, или, клянусь, я пристрелю ее на месте.”
“Пожалуйста, Миссис Пурдю. Подождите!” – призывал Преподобный Стил.
Голос заставил старушку на мгновение остановиться, всего в нескольких шагах от девушек. Она оглянулась на Преподобного. “У меня не осталось времени ждать”, – она пролопотала, затем резко закашляла.
“Нам лучше потакать Лиле”, – прошептал Преподобный Стил Баку.
“Да. Может быть, мы сможем забрать другую девчонку. Если она уйдет в море, она не сможет уйти далеко. Мы напустим на нее береговую охрану за считанные минуты.” Затем он повысил голос: “Хорошо, Лила. Ты отпускаешь остальных, и мы не помешаем тебе бежать. Только отпусти остальных.”
“Я чувствую себя так в большей безопасности. Моя сестра и те придурки плывут со мной.” Она указала на Жокея и Вождя, которые оставались на носу судна. “Жокей и Вождь получат пулю первыми, если возникнут проблемы. Моя сестра уважает меня”, – она улыбнулась, но не ослабила свою хватку на шее Роды. “Мы еще можем избежать наказания, малыш. Мы с тобой вместе. Только ты и я, навсегда.” Голова Лилы начала пульсировать.
“Я не хочу плыть с тобой, Лила”, – всхлипнула Рода.
“Конечно, хочешь. Скажи, кто тебя слушал все это время? Если бы я думала, что это был Святой Джо там наверху…”
“Я хочу уйти с ними”, – Рода просила.
“Зачем тебе, трусливая корова. Ты пойдешь туда, куда я скажу. Возможно, в ад, но ты пойдешь туда со мной.”
“И это сказала моя девочка”, – представила Миссис Пурдю и снова стала наступать.
“Пожалуйста, не подходите ближе, Миссис Пурдю”, – снова призвал Преподобный Стил. Но старушка продолжала идти, пока не оказалась всего в двух шагах от Лилы и ее пистолета.
“Моя собственная дочь застрелит меня, Преподобный Стил?” Она слабо улыбнулась и покачала головой. “Может быть, она убьет своего собственного отца наповал, но не свою собственную мать. Она заставит свою маленькую сестру сделать для нее эту работу.” На лице Миссис Пурдю вдруг появилась гримаса боли. Она почти согнулась пополам.
“Вы сильно ранены, – крикнул Бак. – Пожалуйста, вернитесь сюда, Миссис Пурдю, или мне придется последовать за вами.”
Она выпрямилась снова. “Не делайте этого, Шериф Роудс. Не рискуйте своей жизнью. Она не станет стрелять в меня. И, возможно, еще есть шанс спасти мою маленькую Роду.” Она посмотрела грустно на Роду. “Ты все еще не такая плохая, Рода. У тебя еще есть шанс. Перед тобой открывается целая жизнь. Уйди от нее сейчас. Она не хорошая. У тебя еще есть шанс.”
“Заткнись ты, дура. Она не уйдет, потому что не сможет выбраться из этого захвата шеи. Она остается прямо здесь.”
“Мы стараемся!” Начала старая женщина, и слезы хлынули из ее уставших от боли глаз. “Мы стараемся с таким большим упорством делать все так правильно. Мы так упорно стараемся. Возможно, мы не можем делать того, что хотели бы сделать для наших детей. Возможно, мы бы хотели отдать им все на свете. Но что нам делать, если нам нечего им отдать? И нет способа достать им это? Но мы стараемся. Мы всегда так упорно стараемся ради них!” Затем ее глаза, казалось, вдруг высохли. Они заметно ожесточились, и даже Лила отступила назад от неожиданности перемены. “Мы говорили достаточно долго, Лила. Рода, поднимайся на док с остальными.”
“Еще одно слово от тебя, сучья мышь…”
“Не трать свою пулю. У меня осталось немного времени.” Затем, всего на короткое мгновение, она снова взглянула на Роду. “Под моей кроватью лежит сверток для тебя. Подарок. На твой завтрашний день рожденья.”
Рода безудержно расплакалась. “Ма! Ма! Я сожалею… так сильно сожалею.”
“Иди к ним, дитя, к своим друзьям. Твоим настоящим друзьям.” И старушка наклонилась вперед, чтобы слегка поцеловать ее в щеку. Тем же движением она проворно убрала руку Лилы с шеи девочки и оттолкнула Роду за свою спину, навстречу полиции вдали.
Лила прицелилась из пушки. “Вернись сюда! Вернись, или ты умрешь, дрянь!”
Миссис Пурдю использовала каждую унцию оставшейся у нее силы, толкнув руку Лилы вверх, и пистолет выстрелил в воздух, не нанеся вреда. В то же время старушка оттолкнула ее назад, и они обе, оступившись, упали с привального бруса в работающий на полной скорости гребной винт в корме.
Жокей кинулся вперед, срывая с себя рубашку. “Кто-нибудь, выключите быстро мотор!” Он бросился в воду с кормы, когда полиция и Преподобный Стил примчалась и высадились на судно. Голова маленького человека всплыла в первый раз, как только винт прекратил быстро вращаться, затем он снова нырнул. После нескольких минут и многих погружений Вождь протянул руки и вытащил Жокея обратно на борт судна. Жокей посмотрел на Преподобного Стила, который в утешение положил руку Роде на плечи.
“Никаких признаков, Преподобный. Их больше нет”, – проговорил он медленно.

Глава 18

Бак и Преподобный Стил стояли и смотрели в окно офиса шерифа на здание суда, когда двое помощников Бака вывели Роду наружу и посадили ее на заднее сиденье ожидавшей полицейской машины. Один из помощников сел в машину рядом с ней, в то время как другой занял свое место у руля.
“У нее долгий, трудный, одинокий день впереди”, – высказался Преподобный Стил.
Бак подобрал бумажный стаканчик из бачка с водой, когда шел обратно к своему столу, откуда достал полбутылки виски. “Присоединишься ко мне, Хенк?”
Преподобный Стил взглянул на него, покачал головой, затем отвернулся посмотреть в окно снова.
Шериф скользнул взглядом с бутылки на бумажный стаканчик, затем скомкал бумажный стаканчик, бросил его в корзину для мусора и сделал долгий глоток из бутылки, прежде чем закрыл ее крышкой и убрал обратно в стол. “Запрещенные наркотики приводят к одинокой жизни.” Он подошел и встал рядом со священником у окна как раз в то время, когда проезжали два катафалка и несколько машин похоронной процессии. Они внимательно наблюдали за тем, как полицейская машина, в которой находились Рода и двое помощников, съехала с обочины и пристроилась сразу за последним катафалком.
“Как ты отправишь богослужение по доброй старушке и испорченной дочери, по обеим в одно и то же время, Хенк?” Бак был серьезен.
Преподобный Стил молча наблюдал, пока последняя из машин не уехала. Затем, не оборачиваясь, он сказал решительно: “Библия все мне уже сказала, много веков назад… Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла.”
Двое мужчин вышли к полицейской машине, которая доставит их по улице на кладбище на краю города.
Конец

© Павел Мошняга, 2010
Дата публикации: 04.02.2010 21:27:44
Просмотров: 2689

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.