Разбитая любовь

Елена Крючкова

Форма: Рассказ
Жанр: Просто о жизни
Объём: 8986 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Толик Сорокин влюбился безумно.
Объектом поклонения стала учительница физики – студентка-практикантка Людочка, временно заменявшая постоянную «Мымру». Вообще-то полагалось называть ее по имени-отчеству, но она разрешила так, чем сразу покорила сердца старшеклассников. Особенно, конечно, Толиково, до этого только мечтавшее о настоящих чувствах.
Бывший обладатель сердца, отданного теперь в пользование - молодой человек с характером и привычками, не совсем обычными для нашего времени.
Во-первых, он любит читать книги. Во-вторых, признает он в основном классическую литературу – можно и прозу, но лучше – стихи. В-третьих… Но, наверное, хватит. Уже и так понятно, что за характер Толичек Сорокин – как понятно и то, почему до сих пор, в свои четырнадцать (!), он ни разу не был влюблен. В кого же ему, собственно, было влюбляться? Ему, видевшему в мечтах неземное создание, Прекрасную Даму, скачущую на белом коне навстречу ему, Толику – локоны девы развеваются на ветру, а щеки покрываются алым румянцем, когда его рукав невзначай при встрече касается ее рукава… Ну, вы, в общем, в курсе.
Такого экземпляра среди его знакомых не водилось. Имелись в наличии только одноклассницы в количестве восемнадцати штук, разной степени симпатичности, но ни одна из них не носила ни упругих локонов, ни пенистых юбок. Все они вместо белой лошади пользовались другими средствами передвижения. Также серьезные сомнения у Толика вызывала способность любой из коллег по учебе покраснеть даже от неслучайного прикосновения объекта страсти. Покраснеть мог скорее объект, т.к. девчонки в классе Толика подобрались на редкость боевые, кроме, разве что, толстой Ленки Васиной – но та тоже, в случае чего, если и краснела бы, так только от удовольствия, что и на нее, наконец, кто-то внимание обратил…
В общем, сердце Толиково томилось в ожидании любви, разрываясь от зависти к похождениям менее придирчивых друзей, когда в класс вошла Она…
Кстати, если кому-то показалось, что Толик Сорокин был маменькиным сыночком – это не так. Парень он был вполне нормальный - во всем остальном, кроме пристрастия к чтению (старики сказывают, много лет назад и это редкостью не было, но того уж никто, кроме них не помнит), ничем среди своих приятелей не выделялся. В классе его скорее даже любили – решенными задачами он делился, от прогулов всем классом не отлынивал – в общем, был как все. А внешне он был так очень даже – и высокий, и симпатичный. То, что он был явно равнодушен к любой из знакомых девчонок, только добавляло ему привлекательности. Ну, а среди учителей он ни на каком счету не значился – ни на плохом, ни на хорошем.
Так вот, в класс вошла Она.
День был самый обычный – один из первых учебных дней в этом году. Солнце, конечно, светило просто издевательски. Окна в классе были открыты, и Людочка, в солнце, с волнующимися от сквозняка кудряшками, в белом, таком же неосеннем, как и весь антураж, платье… Щечки у нее порозовели, она смущенно улыбнулась – и Толик понял, что она – это Она, и что все, чего ему сейчас хочется – это подойти к ней, обернуться вокруг ее белых туфелек, как преданный пес и скулить от счастья.
Вместо этого он подскочил к доске и начал вытирать ее, стараясь растянуть момент, радуясь тому, что стоит рядом с Людочкой и вдыхает запах ее духов… Потом, подгоняемый желанием сделать для нее хоть что-нибудь еще, он сбегал за новой коробкой мела, потом еще раз выбежал из класса, чтобы намочить губку и еще раз вытереть доску, и, наконец, протер учительские стол и стул собственным носовым платком.
Все это он проделал с не сходящей с лица улыбкой, что, особенно во время протирания стула, вызвало живой интерес у одноклассников, решивших, что он разыгрывает комедию, чтобы подразнить молодую учительницу. Когда полкласса уже хихикало и перемигивалось, Людочка нервно остановила Толика, как раз разогнавшегося переходить к поливу гераней на подоконнике, и усадила его на место. Влюбленный с горящим взором проследовал за парту.
Люда Новикова разложила на столе классный журнал, ручку, очки, передвинула зачем-то на другой край коробку с мелом, которую принес этот мальчик, и сделала перекличку.
Практика начиналась совсем не так, как Люда рассчитывала. Это была вообще-то ее первая практика, и ее первый урок, и она очень хорошо, как ей казалось, подготовилась к этому событию. И вчера весь вечер она тренировалась, как войдет в класс и скажет коротенькую речь про то, кто она, и как рада, и что звать ее положено Людмилой Петровной, но она разрешает звать ее на уроках Людой… Это, ей казалось, сразу сблизит ее с учениками, поставит по одну сторону барьера – она была еще очень молодой, и помнила о противостоянии учеников и учителей, и думала, что так сможет эту проблему решить.
И вот, когда все получалось вроде бы так, как она задумала – даже погода не подвела - а ведь она была уверена, что не сможет надеть это специально сшитое для первого дня первой практики платье! – выскакивает этот… как его… Сорокин – и устраивает клоунаду! Ясно - чтобы показать, что они ни во что ее не ставят! Весь класс уже над ней смеется! А она еще им: «Называйте меня Людой» - дура!
Людочка сдвинула брови и начала объяснять тему.
Толик сидел, боясь пошевелиться. Боясь, что, если он сдвинется с места или даже просто повернет голову и посмотрит на нее под другим углом, она сразу станет обычной, такой же, как все. Тем временем, пока он сидел без движения, мысли его устроили целую потасовку: «Что, что, что я могу для нее сделать? Как показать ей, что на все для нее готов?..»
Как только прозвенел звонок, Людочка с облегчением отпустила учеников. Все сорок минут этот Сорокин продолжал кривляться – пялился на нее, вместо того, чтобы следить за ее объяснениями! Людочкин опыт – ни жизненный, ни учительский – не подсказывал ей способа, как приструнить ученика, который вроде бы ничего такого не делает, но явно срывает урок. А она была уверена и в том, что он этот самый урок срывал, и в том, что урок таки был сорван! С виду с виду этот Сорокин, по Людочкиному мнению, не был примерным учеником – а значит, когда все это в начале урока устраивал, руководствовался конечно же не желанием ей помочь. Да и потом… С чего бы ученику – пусть он хоть десять раз отличник – весь урок с идиотской улыбкой пялиться на учителя? Не-ет, очевидно, что это делалось с целью вывести ее из себя!
- Давайте, помогу, - вывел ее из размышлений голос все того же, уже ненавистного ей, Сорокина. Не дожидаясь ее ответа, он уже забирал со стола макет, продолжая при этом смотреть не нее с явно преувеличенным, по мнению Людочки, восхищением.
Людочке ничего не оставалось, кроме как холодно кивнуть и сказать ему, отнести макет в кабинет физики. Но подлый Сорокин не спешил уходить. Он подождал, пока она соберется, и пошел рядом с ней, приноравливаясь к ее мелким шажкам.
- Еще что-то задумал, - решила Люда и окончательно расстроилась.
Толик нес макет так бережно, как будто своими руками полгода его клеил. Ног он не чувствовал, куда идет – не понимал. Знал только, что идет прямо за Ней, и что шаги у нее такие маленькие, что так и хочется взять ее на руки и нести, чтобы она не становилась своими хрустальными туфельками на плохо вымытый пол школьного коридора…
А пол был действительно плохо вымыт. Мало того, что после мытья он стал таким грязным, каким не был и до – теперь он был еще и мокрым и скользким, что особенно опасно для тех, кто, как Толик, витает в облаках и под ноги не смотрит.
Если говорит коротко – Толик поскользнулся. Если говорить подробнее – то, почувствовав вдруг, что падает, он выронил макет, схватил вместо него Людочкино плечо – и устоял. Упали вместо него двое – макет и Людочка.
Едва опомнившись, несчастный Толик принялся поднимать свое сокровище – имеется в виду, конечно, Людочка, а не макет – и извиняться. Но Людочка уже ничего не желала слушать. Она, наоборот, желала высказать все, что у нее накопилось на душе за последний и единственный час знакомства с этим придурком Сорокиным!
Все, что она сказала, вряд ли возможно привести полностью. Монолог ее был довольно-таки длинным и содержательным. Отдельными абзацами в нем шли коварство Сорокина и его одноклассников; его, Сорокина, продуманный маневр с вымытым полом (как будто она не поняла, что это подстроено!), загубленное им ее, Людочкино, хорошее отношение к их классу в частности и к ученикам как к классу вообще; уровень понесенных школой убытков из-за разбитого вдрызг макета; а также различного рода угрозы.
Примерно к середине пламенной речи Толик ощутил, что чувство вины оставило его.
- В конце концов – что я такого сделал? – появилась вместо этого здравая мысль.
Потом он поймал себя на том, что голос у Людочки довольно-таки противный. Ну, а когда звучали последние аккорды, Прекрасная Дама исчезла, оставив на своем месте обычную «училку».
- У Вас платье грязное, - равнодушно заметил Толик, когда Люда на секунду замолкла, чтобы отдышаться. Показал, где именно – и пошел в класс. Следующим уроком должна была быть литература, он не хотел опаздывать.

© Елена Крючкова, 2008
Дата публикации: 11.02.2008 14:54:35
Просмотров: 3475

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.