Свидание

Нина Роженко

Форма: Рассказ
Жанр: Любовно-сентиментальная проза
Объём: 17085 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Еще раз о любви...

Часы на ратуше пробили пять раз. Пять звонких медных ударов в сиреневом январском утре. И рассветный сумрак раскололся на тысячи мелких осколков. Острых, как льдинки. Пять ударов - пять тысяч сиреневых льдинок. Очаг потух еще ночью. Надо вылезать из-под одеяла матушки Джинет в ледяную стынь выстуженной комнаты. Матушка Джинет из монастыря Бенедиктинок славилась умением выстегивать теплые легкие одеяла из гусиного пуха. Под таким одеялом никакие холода не страшны. Габриэлла потянулась и с сожалением покинула пригретую за ночь постель. Прошлепала босиком к очагу, где с вечера сушились шерстяные чулки, быстро натянула на ноги. Сразу потеплело. Сунула ноги в деревянные шлепанцы, огладила бедра, расправляя полотняную рубашку и привычно пожалела, что Гийон не видит ее сейчас, такую соблазнительную в этой белой рубашке.

Друг мой читатель, я думаю, тебе стоит поближе приглядеться к Габриэлле. Право, она того заслуживает. Конечно, будь она знатной дамой, мне бы не пришлось тебя долго уговаривать. Но Габриэла простая кружевница. И мать ее Жанелла, и бабушка Шанталь, и прабабка Синклар - все были кружевницами. И заметь, очень хорошими. И скажу по секрету, иная кружевница утрет нос герцогине, особенно если у нее такая высокая грудь, как у Габриэллы, такая тонкая талия, такой задорный носик. Неужели ты думаешь, читатель, что титул способен украсить женщину? Если бы мою бедняжку Габриэллу нарядить в платье с золотым узором, украсить грудь кружевами, которых она наплела уже несколько десятков лье, ни одна герцогиня не устояла бы рядом с ней. Померла б от зависти! Но увы, последний указ короля запрещал горожанкам носить платья из шелка, тафты, атласа, дамаста, а также цендаля, тобина, зеттина, шарлаха, арраса. Вот какая несправедливость! Но Габриэлла в лавках, где торговали тканями, даже не заглядывалась на эти дорогие диковинки. Она и в суконном платьице была чудо как хороша! Вот сейчас она как раз натянула свое коричневое выходное платье и расчесывает волосы деревянным гребнем. Гляди, гляди, читатель! Волосы золотистые, как липовый мед. Уж ей-то не придется сидеть часами на балконе в дурацкой шляпе, чтобы осветлить свои кудри. А глаза! Сияющие, карие! Пухлые розовые губки. Поэза, а не женщина! Как раз на днях вышел трактат о красоте. Мне довелось заглянуть туда одним глазком. И что ты думаешь, читатель? Впечатление такое, что ученый муж, сочиняя сей трактат, так-таки подглядывал в окошко Габриэллы.

Габриэлла закрутила волосы в тяжелый узел, надела белоснежный чепец. Легкая улыбка тронула ее губы. Сегодня счастливый день.И ничто в целом свете не испортит ей этот день. Ничто и никто! Она вышла в соседнюю комнатку, служившую кухней и мастерской. У окна на простом деревянном столе лежали коклюшки, челноки. В полотняных мешочках аккуратно разложены мотки ниток. С десяток деревянных крючков разных размеров лежали в ивовой корзиночке, дожидаясь хозяйки. Но сегодня быть им без работы! Сегодня великий день. Помоги мне, Святой Габриэль!

Девушка накрылась шерстяным платком, взяла корзину и вышла из дома. Прямо перед ней расстилалась довольно просторная площадь, вымощенная камнем. В этот ранний час по ней сновали люди. Повозка, до верху набитая хворостом, медленно пересекла площадь и скрылась в улочке, ведущей к рынку. Торговцы лепешками с луком и копченостями торопились, обгоняя друг друга, за ними струился сытный запах печеного теста с пригоревшим лучком. Водоносы, молочницы, торговки вином и маслом спешили на рыночную площадь. В морозном воздухе далеко разносилось постукивание деревянных башмаков. Габриэлла с удовольствием присоединилась к спешащим горожанам.

Сегоня она ждет в гости Гийона, юного повесу из свиты герцога де Шона. Конечно, читатель, у тебя сразу возник вопрос, где это простая кружевница могла познакомиться с дворянином из герцогской свиты? Эх, читатель, читатель! Неужели ты не был молодым? Во все времена всех эпох молодые люди умудрялись знакомиться на улице. Особенно, если они были хороши собой. Случайный взгляд, движение плечиком вот так - вверх и обратно, легкая улыбка, предназначенная тому, кому надо - и все. Амуру подан знак, и он пускает стрелу без промаха, в самое сердце. Во все времена молодые люди были изрядно собразительны и находчивы в любовных делах.

Граф Гийон де Беллегард увидел Габриэллу на рынке. Семнадцатилетний красавец сразу заметил Габриэллу в гомонящей рыночной толпе, словно драгоценный камень в угольной куче. И она загляделась на каштановые волосы до плеч, синий колет, из-под которого так соблазнительно выглядывала белоснежная рубашка, красиво облегавшая смуглую крепкую шею молодого человека. Габриэелла ревниво отметила для себя, что у красавца-графа хорошая прачка. Так бела была его рубашка, так пенились белоснежные кружева. Черный плащ и богато расшитая стразами перевязь довершали костюм юного графа. Он был чертовски хорош Гийон де Беллегард!

Словом, их взгляды встретились. Наверное, над рыночной площадью в этот миг прогремел гром, небо перечеркнула яркая вспышка молнии, и невиданной красоты цветы распустили свои разноцветные бутоны во всех горшках, горшочках, розетках, корзиночах и корзинах, которые находились в мансардах, и дворцах славного города Санлиса. Такой силы чувство вспыхнуло в груди юного графа. А может, ничего такого и не произошло, а с серого январского неба продолжала сыпаться серая морось, но Гийон уже ничего не замечал. Словно привязанный тонкой, но прочной нитью из рабочей корзинки Габриэллы, он следовал за ней по рынку от мясника - к торговцу птицей, от зеленщика - к булочнику. Придерживаясь на почтительном расстоянии, он проводил девушку до дома, восхищаясь стройностью ее стана, живостью летящей походки. И что тут поделаешь, читатель? Гийон влюбился. С молодыми людьми это случается довольно часто. По нескольку раз за день.

Несколько дней юный граф прогуливался мимо окон прекрасной кружевницы и наконец удостоился приветливого взгляда. По-моему, они даже перемолвились несколькими словами. Но я не могу за это ручаться. А поскольку моя история правдива от первого до последнего слова, я лучше промолчу. Но судите сами, сегодня Габриэлла с утра побежала на рынок. А как сияли ее глаза! Если бы рядом были свечи - клянусь! - они вспыхнули бы все до единой. Так сияли ее глаза. Смотрите, смотрите - она покупает курицу! Не может быть! Она купила еще и гусиной печенки. Безрассудная мотовка! Не иначе ждет в гости возлюбленного.

Сделав покупки, Габриэлла, не оглядываясь по сторонам, поспешила домой. Надо сказать тебе, читатель, что Габриэлла - глубоко порядочная женщина. И разве она виновата в том, что ее муж скончался от лихорадки два года назад, в одночасье сотворив из молодой жены молодую вдову? Знаешь ли ты, читатель, каково это в двадцать три года ложиться в холодную одинокую постель? Каково это остаться одной без мужской ласки и любви? Хотя скажу тебе по секрету, от Антуана в постели радости было немного. Никогда слова ласкового не скажет, не приласкает, все сопком, да молчком. Вы не поверите, но муженек за пять лет замужества ни разу не сдернул с нее рубашку, чтобы полюбоваться ее великолепным юным телом. Ни разу! Молча нащупает рукой холмик Венеры, молча сделает свое дело, натянет ночной колпак, отвернется и через минуту храпит. Одна радость, что муж. А чего удивляться? В пятьдесят восемь лет миска вареной говядины под винным соусом возбуждает гораздо больше, чем стройная женская ножка.

Так что давайте порадуемся за Габриэллу. Пусть и ей чуть-чуть улыбнется счастье. Конечно, вы можете возразить, что граф де Беллегард никогда не женится на кружевнице. Да! Не женится. Не женится, черт побери! А возьмет в жены родовитую девицу, жеманную и холодную, как лягушка. И даже лягушка в постели была бы горячей, чем эта расфуфыренная кукла. Бедный Гийон! Через полгода он сбежит на войну. Счастье, что в родном отечестве на такой вот случай всегда шла какая-нибудь война. Граф де Беллегард соверишит множество безрассудных поступков и погибнет геройски. Но не спешите оплакивать горькую участь графа. Это случится не скоро, а пока он жив и влюблен! И такой жизнью стОит дорожить. А если нет любви, разве это жизнь?! И какого черта ею дорожить? Прости меня, Господи!

Но вернемся к Габриэлле. Она уже должна быть дома. Однако дома ее нет. Очаг холоден и пуст. Что же задержало юную вдовушку? Ах вот оно что! Теперь понятно. Надо вам сказать, что ни одна горожанка славного города Санлиса, даже очень влюбленная, не упустит возможности развлечься. А сегодня на рыночной площади занимательное зрелище для зевак. Ну, конечно! В первом ряду Габриэлла со своей корзинкой.

В центре площади у позорного столба столпотворение. Глашатай вслух зачитывает решение магистрата. Торговец птицей Эжен Крема пытался продать пять протухших голубей достопочтенному Гастону Леруа. Гастон пожаловался в магистрат. Голубей обследовали и пришли к выводу, что для еды они не годятся, дух, который исходит от тушек, смраден и вызывает рвоту. Магистрат, куда входят девять уважаемых горожан Санлиса, заседал недолго. И решение принял суровое, но справедливое. Дабы впредь Эжен Крема не позорил цех торговцев птицей, привязать его к позорному столбу и повелеть ему самому съесть оных птиц. Габриэлла подошла, когда страсти накалились. Взъерошенный и красный Эжен есть свой подпорченный товар никак не желал. Он вертел головой, плевался и выкрикивал ругательства. А стражники пытались скормить ему очередную гнилую тушку. Горожане хохотали, дразнили Эжена, отпускали шуточки. Больше всех веселился толстяк Гастон Леруа. Он даже вызвался подержать голову незадачливого торговца, чтобы стражникам удобней было засовывать кусочки птицы в рот наказанному.

Да-а-а, родители явно погорячились, когда назвали своего первенца Эженом, что означает "благородный". Добропорядочные горожане, они небось не предполагали, что их сынок вырастет прохиндеем. И вот - о позорище! - на глазах у всего города их сын давится гнилыми голубями, слезы текут по грязным щекам, он всхлипывает и кашляет, блевотина струей выплескивается из его желудка. Стражники брезгливо отскакивают. Над толпой проносится возмущенный шум. Кто-то из горожан уже ищет под ногами камни. Но Габриэлла вдруг вышла из толпы, подошла, озираясь, к стражникам.

- О мой добрый господин! - она хватает за руку старшего из них , справедливо полагая, что он главный.

- О мой добрый господин, позвольте мне дать этому бедному человеку немного сахара и перца, чтобы он не так страдал.

Толпа затихает и тут же взрывается новыми криками.

- Да они заодно! Гнать ее отсюда! Нет, пусть трескает тухлятину вместе с ним!

Стражники задумчиво выжидают.

- Добрые люди! - голос Габриэллы, звонкий, ясный. - Добрые люди! Я не знаю этого человека. Но у меня сегодня счастливый день! И я так хочу, чтобы все сегодня были немножко счастливы. Хоть чуть-чуть! Всего лишь щепотку сахара и перца для этого бедняги. Прошу вас! Сжальтесь!

Габриэлла касается нежной ручкой рукава колета старшего стражника. Он важно кивает головой! Можно! Габриэлла насыпает в ладонь преступника сахара и перца. Бедняга бормочет слова благодарности. Сдобренное сахаром и перцем мясо естся веселей. Толпа начинает разочарованно расходиться. Остаются лишь несколько самых любопытных.

Но Габриэлле некогда дожидаться окончания экзекуции. Она спешит домой. Надо разжечь очаг. Вязанка хвороста уже приготовлена. Она колдует у плиты. В горшочке варится курица, наполняя дом сытным ароматом. В другом горшочке Габриэлла колдует над соусом. Она взбивает яичные желтки, заправляет их специями, не жалея перца. Щедро добавляет сахара, и смешивает с кислым вином. До чего ж вкусно получилось!

Она стелит на постель чистое белье, взбивает подушки в радостном предвкушении любовного свидания. По ее миловидному личику блуждает счастливая улыбка. Он придет, мой Гийон! Мой Король! Мое ясное Солнце! Я усажу его за стол. В глиняные кружки я налью молодого вина, что пенится и бурлит, как вода на мельнице у дядюшки Жуана. От вина в крови вскипает огонь, и разливается нега. Он будет рвать сильными руками курицу, макать ее в соус, а я буду смотреть на его руки и представлять, как он сжимает и гладит мою грудь. Я буду перебирать его шелковые кудри. Разве у кого-нибудь во Франции есть такие великолепные кудри! Они, как вода в лесном ручье, струятся и ласкают руку. Я буду целовать его в ямочку на шее, где тоненькая синяя жилочка вздрагивает в такт его горячему сердцу. Каждый поцелуй, как роковая печать на его сердце, чтобы никогда ничьи губы больше не коснулись этой восхитительной ямочки. Я буду целовать его чувственные губы, его сладкие губы, выпивая аромат его дыхания. О, мой любимый, мой Король! Зачем ты похитил мое сердце? Верни его бедной кружевнице! Что же мне делать без сердца, как жить? Нет, Любовь моя, не возвращай мое сердце, иначе я умру от горя. Умру! Умру!

Габриэлла закружилась по комнате, радостно смеясь. Нет, я не умру. Я никогда не умру! Мой Гийон, мое Солнце любит меня! Оглядев комнату - все ли в порядке - Габриэлла накинула платок и спустилась вниз. Она встала в дверях, ожидая возлюбленного. В этот дневной час площадь уже пуста. Горожане вернулись с рынка, и занялись домашними делами. Срамные девки еще не просыпались после ночных приключений, только бездомная собака пробежала мимо, повиливая хвостиком. А Гийона все нет. Габриэелла смотрит в узенькую улочку на другом конце площади. Оттуда должен появиться Гийон. Он придет. Он обязательно придет. Он просто задерживается. Она стоит на пороге, не чувствуя холода. Она само ожидание. Низкие пуховые облака вновь затянули небо, и крупные снежинки посыпались на мостовую, словно там, в небе над Санлисом, прохудилась перина, которые так славно умеет набивать матушка Джинет из монастыря Бенедектинок.

Габриэлла протянула руку, мохнатая лучистая снежинка легла на ее ладонь и растаяла. Девушка слизнула снежную капельку и радостно улыбнулась. Вот сейчас из-за угла появится Гийон. Она уже слышит его шаги. Но почему так много шагов доносится из-за угла? И голоса. Злые громкие голоса. Нет, это не Гийон. Но кто же? Из-за угла на площадь выбегают с десяток мужчин, вооруженных пиками и мечами. Они оглядывают пустую площадь, замечают Габриэллу и устремляются к ней. Закрой дверь, заложи засовом и беги наверх. Прячься! Это, должно быть, лесные разбойники, промышляющие в лесах под Санлисом. Прячься, Габриэлла, прячься! Что же ты медлишь?

А Гийон! Они же убьют его! Их слишком много. Сейчас он появится, и они убьют его, моего мальчика, моего возлюбленного. Габриэлла, словно оцепенев, смотрит на приближающихся мужчин. На них рваные куртки, плащи с капюшонами, лица бородаты и страшны, длинные сальные волосы в колтунах. "Надо бежать!- говорит себе Габриэлла. - и не трогается с места. Она понимает, что никуда не убежит, потому что должна спасти Гийона. Он вот-вот появится. Он в опасности! Предупредить его! Она должна предупредить его. И значит, сейчас здесь ей придется умереть. Умереть? Какая жалость! Она так никогда и не узнает, как умеет любить юный Гийон, не почувствует тяжести его тела на себе. Не узнает, насколько ласковы его руки и губы. О, Гийон! Прощай, мой возлюбленный! Прощай! Габриэлла делает шаг вперед, она видит распяленный криком рот бегущего впереди, видит короткий взмах его руки и еще слышит, как, разрывая плоть и ломая кости, пика пронзает ее тело. И в смертельной истоме, задыхаясь от невыносимой боли, она кричит страстным гортанным криком не сбывшейся любви: "Гийон! Беги, Гийон!" И уже шепотом:" Спасайся!" Алая, как молодое вино, кровь хлынула из огромной рваной раны.

Ее бездыханное тело падает на грязную мостовую. Разбойники, толкаясь, перешагивают через Габриэллу и исчезают в доме. На побелевшее, утратившее краски жизни лицо молодой женщины тихо ложатся пушистые снежинки. И не тают. А снег все продолжает падать и падать, словно там, высоко-высоко в небе над Санлисом прохудилась перина матушки Джинет.

Габриэлла умерла. И так и не узнала, что свидание с будущей невестой Денизой де Вержи задержало графа Гийона де Беллегарда. И спасло ему жизнь.

Я просыпаюсь среди ночи от отчаянного крика. Я опять зову Гийона. У меня нет знакомых с таким именем. Я никогда не была во Франции. И по-французски знаю всего лишь несколько фраз: пардон, мерси боку, оревуар. Словом, обычный набор россиянина советской формации. Но иногда, не часто, мне снится этот сон. Очень четкий, очень яркий. Я помню его, как кадр черно-белого кино. В длинном платье, белом чепчике я стою на пороге своего дома в каком-то старинном незнакомом мне городе. Мне навстречу бегут воруженные люди, и я понимаю, что сейчас меня убьют. Такую молодую, такую счастливую. Я знаю, что я счастлива. Очень счастлива! И я кричу, кричу отчаянно и громко. Я не зову на помощь, я прощаюсь: "Гийон! Живи, Гийон! Будь счастлив, любимый!" И просыпаюсь. Я не знаю, как ее зовут, эту молодую женщину. Но я думаю, что ее влюбленная душа приходит в мои сны, и я снова и снова через века и расстояния кричу, зову своего возлюбленного. И не могу докричаться.

© Нина Роженко, 2011
Дата публикации: 30.01.2011 22:30:27
Просмотров: 2767

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Рецензии

Владимир Эйснер [2011-01-30 23:51:29]

Какой яркий рассказ! Какое сильное ощущение радости остаётся от него! Спасибо Вам, Нина, за Ваше мастерство!

Ответить

Нина Роженко [2011-01-31 13:26:39]

Спасибо, Владимир! Приходите еще! Буду рада!