легковесь

Юрий Сотников

Форма: Рассказ
Жанр: Проза (другие жанры)
Объём: 10108 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

С раннего утра мужики собираются у подъездов, хмуро пережёвывая оголодавшие челюсти. Серьёзные боевые желваки играют на скулах, то успокаиваясь – то вновь набирая ярости. Застиранный камуфляж топорщится на спине, там где в хребет врезается вещмешок. Обречённые бабы падают к ногам, целуя сапоги – не уходи, родненький! – и детишки ревут – папочка, на кого ты нас оставляешь?! – Но сурово отодвинув жену сапогом и потрепав ребятишек по холке, мужик тяжело скажет – нельзя мне бросать дорогих товарищей, это мой долг – и вздохнёт тоскливо от уходящей нежности.
Вчера были тяжёлые грустные проводы, и дети испуганно жались по стенке вдоль широко накрытого стола. Играла гармонь с поломанными ладами, а бабы выли под неё такую же разбитую мелодию. Надев белые рубахи, мужики провожали свою судьбу на жестокую смерть.
И вот сегодня они уже стоят на дворовом плацу, готовые к битве. Мужики собрались в магазин за водкой. Выпучив беспамятные глаза в бледное небо, они уже представляют как будут снова сражаться с зелёным змеем. А потом, спелёнутые, уляжутся всей нынешней когортой вдоль дворового забора, стеная от ран да увечий.
=============================

Нас бросило в обьятья как два корабля, сошедшиесь на абордаж. Паруса бились поветру – на свободу хотим! дайте нам чистой воды и вольного ветра! – но тела сцепились железными когтистыми крючьями и уже обе палубы на полштыка обагрились кровью. Сердце – беспокойное, жадное к нежности – выло – любите меня! обожайте! – а плоть изнемогала в яростной мути, будто ей страшно хотелось сдохнуть вот так, расчленённой под саблями, и кусками разбросаться по миру, по морю – никогда больше не узрев в горизонте свет береговых маяков.
===============================

Я всегда себе противоречу. То ли от зодиака, а может натура гавнистая – но если вчера совершил я доброе дело, то сегодня мне обязательно нужно себя за него поквитать. И так чтоб сполна, чтобы в долгу не остаться: был подвиг геройский, прозвучавший на моей сердечной колокольне набатными звонами душевной революции – так будет злобное чертячество, клыкастое рыло уродца, с которым я прихожу к добрым людям по ним потоптаться, и даже самых любимых родных не жалея ни капли.
=============================

Кажется, что в хвойном лесу обязательно прыгают волки, скрежеща зубами да колючими ветками. Под низким лапником елей притаились не только живые одичавшие звери, но и сказочные персонажи вроде гномов, крыжимилеков, вахмурок. Издалека – например, с высокого холма – хвойный лес видится до времени засекреченным, как будто в нём прячутся целые полчища неведомых ратников, которые даже облизывая ложки после сытного ужина только и ждут приказа ринуться на врага, почти не спят а лупатенько бодрствуют. И в карауле у них сидят на ветвях крепкоглазые совы, завербованные по контракту за ящик откормленных мышей.
А вблизи лес становится добрее, как хищный кощей бессмертный под рентгеновскими лучами. Яркое солнце даже сквозь еловый лапник освещает тёмные закоулки, и то что казалось грозной лешачей рожей, смешно предстаёт вычурным пнём, из которого отросли свежие зелёные ветви с иголками, похожие на бороду, на причёску.
Гдето здесь живёт очень странная баба-яга: она всем захожалым потерянным путникам ужасно грозится, обещая что сожрёт, и даже клянётся в этом на маринованных лягушках да мухоморах; но вдруг внимательно выслушав про чужие невзгоды, про аленку ивана да серого волка, почему-то слезится от жалости и даёт путеводный клубок, снова выручая обречённого человека с того света на этот.
==============================

Услышал я, что в нашем магазине устроили рекламную акцию – рассылку продуктов по эсэмэскам. А у меня как раз настроение – выпить и закусить в ясный солнечный день. И я пишу им печатными буквами на голубом:- пришлите мне, пожалуйста, бутылку водки и баночку маринованных огурчиков… да, и ещё забыл – одну слабосолёную сельдь, потому что много соли мне вредно.
Отвечают минут через пять:- мы проверили ваш телефонный баланс и решили в силу возможностей вашего бюджета выслать вам среднеградусную наливку с ягодами брусники, три солёных огурца на развес, и полкило маринованной хамсы – будете брать?
Писю я второе послание опять же печатными буквами на теперь уже покрасневшем от обиды экране:- я рабочий мужик, и не унижайте меня недоверием моему кредитному имиджу лица – вышлите мой первый заказ, и я добавлю деньжат на свою телефонную трубку.
Мне вежливо отписяют снова:- уважаемый друг, в силу невозможности нам авансировать всех подряд абонентов, мы вынуждены повторить своё первое предложение и готовы добавить к нему горстку квашеной капусты в виде бесплатного бонуса.
Честно признаюсь – на сей раз я сорвался с цепи и облаял весь большой магазин вместе с толстым директором:- милые добрые люди, вы эту капусту засуньте в кассовый аппарат, и сверху полейте из бутылки с наливкой, чтоб вас принародно пронесло чеками от вашей щедрости.
- Да пошёл ты к нашему главному менеджеру,- читаю я в ответ, а из подключённого к телефону принтера выползает стограммовая мензурка боярышника вприкуску с помятым сырком.
Тьфу. Плюнул я и послал прогресс к чёртовой бабушке. Лучше уж по старинке – с накрытым столом изобильным, и к нему потом тяжким похмельем.
==========================

Дитё бить нельзя. У него память молоденькая да крепкая, и очень долго хоронит младенческую обиду, может быть даже и в стариковстве вспоминая, как его, ещё неразумного малыша, которому в голову лезут одни игрушки-зверюшки, больно учили окружающему миру. Все взрослые говорят, что мир для ребятишек должен стать родной колыбелью, в коей вместо сладенькой соски душу и тело будет убаюкивать благолепная доброта – но когда ко взрослому человеку подступает случайное зло, то он чаще всего вымещает себя на самом беззащитном ребёнке. Наверное потому, что другому зрослому нужно объяснять своё поражающее настроение, и потом извиняться пред ним унижая себя за несдержанность в чувствах; а дитю ничегошеньки каять не надо – сорвал на нём душу пинком или словом, и снова спокоен.
Я сам до сих пор вспоминаю, как мамка побила меня, пятилетнего. Она так сильно жалилась к нам пришедшей соседке, о том что любит её, уважает – хоть при мне совсем проклинала за сплетни – что я, ещё честный да искренний, стал невмоготу это слушать. И правду сказал – вслух, в глаза, наяву. А потом меня любимая мамка мудохала, кулаками сбив на пол: и я тихо выл, не зная отчего оказался вдруг ненавистен и проклят как та злополучная тётка – но каждый удар я впитывал в себя будто слоёная губка, из которой со временем можно выжать целый обмылок, давно уж втерев его весь, до соплей.

============================

Бабулька мягко, как пирожное, держала меня за руку; с губ её напевно слетали и казалось парили в воздухе помахивая крылышками церковные словечки, которые я по малости лет принимал за слова очень важной песни, что всегда поют взрослые за столом по большим праздникам:- Хотят ли русские войны отче наш иже еси на небеси, над ширью пашен и полей да святится имя твоё, за землю русскую свою аминь.
Золочёный крест на куполе сиял во все стороны света, и я часто его видел с домашнего крыльца – но всё ближе близёхонько подводя нас ко церкви, он уже представлялся мне грозным небесным оружием – тем самым, которое помогает нам, русским, не бояться никакой войны, кто бы не припёрся с мечом. Дед мой так и ругался, важничал, когда за столом вдруг переберёт стопочку в безнадзорье веселья:- Пусть только припрутся, гады! Костей не соберутся!- заплетался уже стариковский язык. А бабуля, здраво понимая немощную мужицкую ярость всеобщего пьяного панибратства, и в душе может смеясь над ней, ласково своего мужичка успокаивала, хвалила:- Ой милый, куда же я без тебя. Ты уж не уходи на войну, оборони меня дома.- И дед затихал в её бабьих сисястых объятьях.
Слева от церкви, рядом с парикмахерской перукарней, давно уже вросла в землю керосиновая лавка, даже сама по себе похожая на здоровенный бидон. Я когда до школы подрос, то очень по-учёному удивлялся, отчего в бидоне буква д вместо т – ведь неудобно же выговаривать и в руке носить. Если я доставал и деда своими причудливыми вопросами, то он хрипато раздражался:- да надуррррили академики!- тут же посылая меня заниматься серьёзными школьными делами:- может, тоже профессором станешь, иль космонавтом.- Ух, как мне тогда нравился запах керосина! Тем более, что в классе я узнал про летающие на нём ракеты, и нюхая, наверно пытался вдохнуть в себя ту самую гагаринскую каплю, которая подняла его в космос – а теперь вдруг поднимет меня. Я сам себе уже представлялся механиком да техником на космическом ипподроме, со звездой героя на груди подковывающим быстроногих рысков – хоть пока ещё бегал огольцом юркой и боялся подойти близко к стреноженной лошади.
В церкви было много знакомых старушек, с которыми бабуля по будням сидела на лавочке и калякала свою да чужую размеренную жизнь. В нашем посёлке ничего особенно грубого, и тем более страшного давно со царя гороха не происходит – хоть даже по нынешнему корыстному времени – а тогда, во христовое времячко, коим по своему милосердию и великодушию людям являлся сияющий коммунизм, уже одна мной обобранная веточка спелого вишника случалась для нехожалых соседок большою занозой, событием – они меня долго позорили туркали драли – если поймают, конечно. Но здеся, во храме, все дрязги да ссоры пусть и неотомщено но отмолено затихали: старушки гладили меня по голове, по душе, которую я уже начинал дорого чувствовать, и шептали друг дружке о подступающем святом причастии, отворачивая платочки за ухо, чтобы получше слышать. Им было очень хорошо, сердце пело – и не только лишь оттого что на них смотрит божечка, а что свои, родные соседи их видят живыми, и здоровье ещё позволяет ходить и радовать душу взорами да обьятьями. Я тоже пьянел: может быть от кагора – а скорее всего, что от счастливой божественной вокруг суеты.

© Юрий Сотников, 2014
Дата публикации: 30.08.2014 11:09:06
Просмотров: 2071

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.