там, где ждут тебя открытые границы
Андрей Сутоцкий
|
Форма: Рассказ
Жанр: Мистика Объём: 12908 знаков с пробелами Раздел: "рассказы, новеллы, очерки, мемуары" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Ноябрь. Ледяной ветер тревожит голые ветви берёз. Но берёзы, судя по всему, совершенно безразличны к яростным нападкам ветра. Перейдя границу видимой нами жизни, они погрузились в глубокий полугодичный сон. И только хвойные всё так же зелены и пушисты. Затаив дыхание, они никак не могут дождаться первого снега, чтоб охладить в нём свои зеленобородые ветви. Робкие волны озера на ветер реагируют нехотя, будто чувствуют, как над их тёмно-серым глянцем формируется тонкая корочка скорого льда. Вершины далёких гор покорно смирились пришествию белой богини и, ощутив на своих серо-гранитных спинах лёд её голых пяток, застыли под бисерной снежью в течение первой ноябрьской ночи. Природа в трепетном ожидании… На подходе – зима. В последнее время он пребывал в состоянии поиска, стараясь оправдать им своё существование. Ужасно не хотелось сдаваться весьма неубедительным обстоятельствам, хвататься то за одно, то за другое, постоянно разочаровываясь в иллюзорном спасении от безысходности. Нет, в материальном смысле всё у него было прекрасно: работа, карьерный рост, крепкая дружная семья, друзья… И в то же время, ради горячо желанного счастья, под которым подразумевается внутренняя духовная самореализация, поверьте, с величайшей радостью он готов был отказаться от всех этих мирских атрибутов благополучия. Ведь всё это гламурное бутафорство, ядовито брызжущее цветными пятнами с бесконечных прилавков жизни - напрочь лишено всяческого продолжения: на любое приобретение очередной безделицы, хочется спросить – «зачем», на что ответ, как правило - банален и глуп. Когда речь идёт о положении в обществе, статусе, карьерном росте, заработке, "жирных" и бессмысленных загранпоездках… - опять встаёт вопрос - «зачем» Он загоняет в тупик даже самый искусный, самый, что ни на есть, изворотливый ум. Зачем? А самое Главное, самое Настоящее – проносится мимо… И рад бы коснуться… да выбор сделан… Что выбираешь, кошелёк или жизнь? Кошелёк? Ну, так и не прикидывайся Иваном Буниным, наматывая сопли на кулак! Нет, все эти дворянские «мученики» - конченные бездельники и ненужники: умствовать мы могём, а вот штобы работу работать – тут увольте, крестьяне на это есть… Включается картаво-брезгливое «пар-р-рдон» и… тщеславный дворянский отпрыск быстренько возвращается к себе на усадьбу: «обламываться» на мягком диване, то и дело вызывая к себе какого-нибудь Захарку, обращаясь к нему с единственной просьбой принести очередную бутылку фенхельной водки. Эх, лень матушка! А, может тут не лень, а нечто похуже?.. Что на улице, что в квартире – полной грудью воздуха не набрать. Душно, тесно, убого и мрачно… На его стене третий год висит огромный плазменный телевизор, который в выключенном состоянии нагоняет тоску ещё больше, чем во включенном. С недавних пор, вся эта чёрная геометрия только усиливает в его сознании: ни то ощущение надвигающейся глобальной катастрофы, ни то участившиеся, навязчиво атакующие холодные мысли о близкой смерти. Впрочем, он давно уже смирился с мыслью, что живёт на одной планете с нелюдями да всяческими паразитами в человечьем обличие. И всё же… Эти твари заняли все ключевые позиции: что ни открой, что ни возьми – везде эти решительные, однополярные истины с еврейскими тугоплавкими фамилиями… Всё. Точка. Увлечься чем-нибудь?.. Скажем, очередной революцией… Знаем-знаем: насилие, кровь, диктатура… Но так страшно хочется преобразований, эпикурейского счастья, новых открытий… Ноябрь. Или всё это - влияние поздней осени? Все эти непонятные и не пугающие встречи в тёмных дворцовых залах ниспосланы - ноябрём? Вчера, разглядывая себя в зеркале, он увидел чужой образ… - Кто ты? – дрогнул голос в недозвучавшем вопросе. - Я – это тот, кем ты себя представляешь, - ответил ему его голос. - Если это так, то я абсолютно не знаю, не вижу окружающего меня мира… - Да, не видишь, не знаешь… А сегодня, разбирая заполнившиеся бумагами ящики бюро, он наткнулся на странную шкатулку из синевато-розового аметиста. Не решаясь открыть и посмотреть что там, он долго и нервно почёсывал подбородок, кружил по овальному орнаменту персидского ковра в неосвещённой зале и в предвкушении чуда, охваченный наивною радостью ребёнка, выстраивал самые нелепые предположения. Он вроде даже почувствовал, что его жизнь снова обретает былую остроту, но… Но стоило ему подойти к ящику, где поверх кипы аккуратно сложенных листов предвкушалось свершение чуда, как шкатулка тот час же исчезла. Искал он её долго, заглядывая в каждую щелочку своего дворца, но… В конечном итоге, он совершенно выбился из сил, повалился на кожаную кушетку, что стояла в коридоре и уснул глубоким, всепоглощающим сном. За окном пробрасывал снег, охлаждалась земля, тянулось на юг низкое серое небо… По оконному карнизу скакал толстый, нахохлившийся воробей. Резво покручивая своей маханькой забавной головкой, он с любопытством поглядывал по ту сторону стекла, как будто был в курсе всех происходящих во дворце событий и звонко постукивал клювом по узенькой жестяной "сценке". Любопытство продолжалось недолго: откуда-то сверху, прямо ему на спину, смачно упала тяжёлая, ледяная капля. От неожиданности, он так высоко подскочил, что чуть не свалился с карниза, затем, видимо, вспомнил, что имеет за спиной крылья, мгновенно встряхнулся и… быстро «брызнул» на ветку ближайшего дерева. Самое время задёрнуть шторы и объявить антракт. Не тут-то было. Где-то внизу прохлопала дверь, проплыл пунктиром звук шаркающих шагов, закрутилась невнятная речь… Это – хозяин дворца. Он снова решил продолжить поиски шкатулки… «И сон не берёт…», - подумали амазонские рыбки за голубым стеклом аквариума. И вот, дней так через девять, в одной из комнат второго этажа, на старом резном комоде, что стоял справа от окна (работа неизвестного мастера конца восемнадцатого века), он наконец-то увидел ту самую шкатулку из синевато-розового аметиста, что ранее была обнаружена им в ящике бюро. На шкатулке восседал здоровенный белоснежный какаду и, переваливаясь с лапы на лапу, твердил одно и то же слово – «парррроль, паррроль, парррроль…» - Откуда ты такой? Отвечай, когда с тобой старшие разговаривают!.. – удивился хозяин дворца. - Я здесь старший! Мне в два раза больше лет, чем тебе, дурррачок, дурррачок, дурррачок… Произнеся эти слова, попугай наклонил голову набок, посмотрел на него с каким-то издевательским блеском сощуренных глаз, расправил крылья и… пропал. «Что за наваждение?..», - обомлел хозяин дворца и очень медленно, как будто боясь кого-то вспугнуть, приблизился к шкатулке. Он осторожно положил свои дрожащие руки на её колкую кристаллическую поверхность, чуть прижал подушечками больших пальцев два плоских крючка, размещавшихся по краям, и медленным поворотом по часовой, вывел их из зацепа. Теперь оставалось открыть крышку. О, надо было видеть его в тот момент!.. Волосы его, на манер сорных трав, были спутаны ветром и прибиты дождём; тончайшие струйки пота искали путь, преодолевая морщинистый лоб, складываясь в «иероглифы»; в широко раскрытых глазах читалось крайнее любопытство, граничащее с безумием; раздутые ноздри напоминали ракетные сопла, а губы... губы были сжаты до узкой немой щёлочки. Преодолевая страх, совершая над собой немыслимое усилие, плавным движением (насколько это было возможно) он открыл крышку и уже хотел запустить руку в шкатулку, как вдруг, изнутри её выплыло и стало разрастаться голубовато-белое облачко. Сначала оно обволокло ему пальцы, затем руки и, наконец, полностью поглотило его. Всё это время, хозяин дворца пребывал в совершеннейшей неподвижности и отстранённости. «О-о-о-о-у-у-у…», - услышал он где-то позади себя и… оглянулся. Картина, которую он увидел в следующий миг, привела его в полное оцепенение. Во все стороны, куда не глянь, тянулись островерхие, убелённые снегом, горные вершины. Они высились над сизыми клубами облаков, словно толкинские замки на картинках. А быстро плывущие, завязывающиеся узлами облака, увлекали за собой остатки раскиданных ветром тряпиц потемневшего, почти рыжего тумана и отбрасывали по горам шевелящиеся пятна огромных, коричневых теней. «О-о-о-о-у-у-у…», - гудел ветер, проявляя своё недовольство при виде внезапно возникнувшей жизни. То и дело рассыпалось эхо каменных падений. Одни камни скатывались робко, скороговоркой и звук их быстро глох, другие – властно ухали, летели вниз мощным гулом. Налетая на уступы, они взрывались с таким грохотом, будто планета давала трещину… «Кх-х-х-х… а-а-а-а… о-о-о-у-у-у» - Что это?.. Где я?.. – наконец опомнился бывший хозяин дворца. В горле пересохло, сухие губы жаждали влаги, лёгкая домашняя одежда не спасала от грозной стихии. Он чувствовал себя совершенно голым, жалким, ничтожным, бесконечно малым существом, будто бы только что заново родившимся на этой, а может быть, какой-нибудь другой, планете. - Что это?.. - Это Шамбала, Северьян… - ответил за его спиной тихий мужской голос. - Кто вы? Вам известно моё имя? – вздрогнул бывший хозяин дворца. - Да, нам известны ваши имена. - Нам – это кому? – боясь повернуться к собеседнику, тихо произнёс Северьян. Но эхо, от которого не ускользает ни один звук, всё равно рассыпало по слогам его фразу. - Нам – это силам Огня. Мы контролируем все процессы протекающие на вашей планете. Иначе, вы её превратите в мёртвый камень… - ответствовал всё тот же тихий голос и, сделав небольшую паузу, продолжил, - У тебя не так много времени, друг мой. Говори, что с тобой стряслось… Возможно, я помогу тебе… Говори, не дрожи, я снимаю с тебя чувство холода и страха, будь спокоен… - Я совершенно утратил духовную радость. Жизнь кажется мне унылой и бессмысленной. Я не могу общаться с людьми, которые визжат от счастья, при виде каких-нибудь бесполезных приобретений; с людьми, которые, как клоны, повторяют друг друга в своих переживаниях, стремлениях, надеждах... Они совершенно не задумываются, что всё то, что они делают и говорят - произносят миллионы других, таких же, как они. Всё это обезличивает, усредняет, засасывает в холодный омут смерти… Но они не думают об этом, довольствуясь своей общей усреднённостью. В последние годы, в разговоре с такими людьми, я стал замечать, что теряю свою природу, обезличиваюсь, скажу более – теряю душу… И они ещё начинают меня учить, как надо жить, наставляют на путь истинный… Известно мне, что человеческий мозг, вернее сказать – ум, весьма инертен и прилипчив. Стоит чем-нибудь увлечься или обеспокоиться, как он тут же начинает просить тебя кормить его этой кашей. И чем больше ты его кормишь, тем больше он просит, пока, в конце концов, не наступает схлапывание сознания и как следствие – смерть. Особенно падок на страх - ум. Он будто старается делать всё наоборот, постоянно погружая человечество во всё новые и новые проблемы. Вот, живёт этакий монстр в нас, или мы в нём, или мы оба в ком-то, в чём-то, и - убивает нас, медленно, целенаправленно, год за годом… …и как же мне выйти из этого замкнутого пространства? В чём искать выход?!.. – жарко закончил Северьян и по инерции… повернулся к собеседнику. Какого же было его удивление, когда перед собой он никого не увидел. - Да ты не бойся, - ответил тихий голос, - Твои органы чувств не способны обнаружить моё присутствие, всё по причине своих ограниченных возможностей. Ты хочешь узнать, как я выгляжу? Огненной, человекоподобной формы, сущностью предстаю я пред тобой… После таких слов, Северьян почувствовал себя чем-то вроде плесени на дереве, чем-то ужасно низменным, совершенно бессмысленным… - Не печалься, - спокойно произнёс огненный незнакомец, - Я не вижу смысла твоим печалям. Ты так далеко продвинулся в своей недолгой жизни, что этому только радоваться можно!.. А ты пребываешь в беспросветной тоске… Ты поднялся над силами грубой материи, но ещё не до конца освободился от её влияния… Отсюда и весь твой страх. Тревожит неизвестность?.. Успокойся. Всё складывается, как нельзя лучше… И мой тебе совет: чтоб окончательно покончить с губительной для тебя привязанностью к материальному, попробуй, всё же, поменять дворец на что-нибудь более скромное… Слышишь? Ну, вот и всё. Прощай!.. Голос умолк, а меж тёмно-синих, островерхих вершин ещё долго носилось голодное эхо. «Ги-ма-ла-и…», - протянул на распев Северьян. Некоторое время он ещё продолжал любоваться причудливо сформировавшимися каменными нагромождениями, напоминающими место разрыва в пластилиновом комке, затем закрыл глаза и… тотчас оказался у себя дома, во дворце, прям у того самого бюро, в ящике которого, совсем недавно… Напольные часы отбивали полночь. Но спать ему не хотелось. Он ещё долго сидел за бюро, облокотившись о столешницу, щёлкал выключателем изящной настольной лампы, что представляла из себя богиню с цветком, погружал себя во тьму, выныривал из неё и жутко желал продолжить диалог… с огненным существом. А за окнами, в совершеннейшем безветрии, слетали на землю пушистые снежные хлопья. © Андрей Сутоцкий, 2016 Дата публикации: 30.10.2016 20:33:21 Просмотров: 1950 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|
РецензииНиколай Глушенков [2016-10-31 11:49:55]
|
|