Автор Незаконченного Рассказа. Часть I. Гл. 22-25

Галина Тен

Форма: Повесть
Жанр: Эзотерика
Объём: 22120 знаков с пробелами
Раздел: "Автор незаконченного рассказа"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

22. Хворь

Книга Знания совершенно перевернула восприятие Александрой окружающего мира, обитающих в нем существ и самой себя. C мужем установилось молчаливое соглашение, она по-прежнему сопровождала его в качестве супруги в места, требующие этикетом ее присутствия, но каждый из них жил собственной жизнью. Еще пару раз засветившись на страницах Fashion Chronicles на пару с очередным Любителем Клубнички, Александра предпочла выбирать жертв вне круга своего общения. С некоторыми роман был продолжительным, но в результате, все они оказывались за бортом ее жизни, а Александра искала новых знакомств и новых ощущений. Один из таких романов был с Юрой, но в конечном итоге, его грубость и скудоумие приелись Александре. Отчасти она была рада, что все закончилось, пусть даже так.

Александра рассматривала в зеркале свое лицо. Удар пришелся чуть выше скулы. Левая сторона лица опухла, и ужасно болела, на скуле красовалась черно-багровая гематома. «Так со мной еще никто не обращался, хорошо хоть зубы целы», - расстроенно подумала Александра. «Друзей тщательней выбирай», - тут же съязвил Хранитель. «Тебя забыла спросить», - огрызнулась она.
Александра снова забралась в кровать и открыла Книгу Знания.

«Колька туго замотал рану холщовой тряпицей, на которой тут же обозначилось несколько кровавых пятен. К вечеру рана затянулась, но конечность начала неметь, незадачливого любовника бросало то в жар, то в холод. «Воспаление началось», - понял Колька.
Иваныч заглянул на третий день. Колька лежал в своей кровати, заваленный фуфайками и тулупами.
- Вот те раз! – удивился Иваныч. – А я смотрю, не показываешься, проведать зашел. Никак хворь приключилась?
- Просквозило, - соврал Колька.
- Надо к Матрене сходить, она травку даст, враз все как рукой снимет, - засуетился Иваныч.
- Ну сходи, - согласился Колька Заноза.
Спустя час, он пил из кружки горячий горький отвар из трав бабки Матрены, приготовленный женой Иваныча. Его немного отпустило, и Колька заснул спокойным сном без сновидений. Колька регулярно пил отвар уже неделю, но болезнь не отступала, скоро и старухина трава перестала помогать.
Колька тихо лежал в постели, боясь заснуть, но утомленный организм взял свое, и ему вновь приснился кошмар. Вот он, испугано озираясь, крадется по Левым Дышлам, чтобы спрятать зачем-то убитую им Аллу. Ноги проваливаются в зыбкой трясине. Колька с трудом выдергивает их, стараясь удержать на плече тяжелую ношу. Останавливаться нельзя, иначе засосет, затянет смертельное болото, но он очень устал. Колька все же останавливается, приваливаясь плечом к кривой засохшей березе, и оглядывается назад – сколько уже прошел, не пора ли бросить труп и возвращаться. «Рано», - решает он и уже собирается отлепить спину от покореженного дерева, когда неожиданно впереди возникает ведьма. Колька кричит от страха, сбрасывает труп и хочет бежать, но не может, ноги словно вросли в вонючую жижу. Колька пытается вырвать их из трясины, но видит, что никакая это не трясина, это ожившая Алла с кровоточащей раной на темени крепко держит его за ногу и страшно хохочет. А ведьма приближается, вот она протягивает к нему свои иссохшие крючковатые пальцы. Из последних сил Колька вырывает ногу и просыпается. Сердце бешено колотится, липкий пот неприятно холодит лоб.
В окне брезжил рассвет, Колька сел и принялся разматывать тряпку. Рана выглядела ужасно, но не это напугало Кольку. На плече у него ни больше, ни меньше появился третий глаз. Укус дурочки, воспалился, но поджил и принял ярко выраженную миндалевидную форму. Рана подернулась тонкой кожицей, и под ней словно каталось глазное яблоко. Наспех водрузив на место повязку, Колька в одной рубахе опрометью кинулся вон.
Матрена хлопотала у печки, когда ворвался Колька.
- Батюшки, - всплеснула руками старуха. – Ты на кого похож, Коленька?
- Не время, Матрена! Посмотри скорее! Помоги мне! – заголосил Колька, сдирая рубаху.
Увидев рану, Матрена неистово закрестилась и что-то забормотала.
- Что? Что это?
- С кем согрешил? – оправившись от шока, испугано спросила бабка.
- Не грешил не с кем! Сарай чинил, стесал руку, - на ходу врал Колька.
- Ты это мне брось! – строго сказала Матрена. – Отвечай по совести или убирайся.
Колька сник.
- Алка это.
- Дурак, ой дурак… - запричитала Матрена.
- Что мне делать? Что это? – растерявшись под напором ведуньи, беспомощно лепетал Колька.
- Укусила тебя Алка? – вместо ответа спросила Матрена.
Колька молча кивнул.
- И кто же тебя дурака надоумил-то?
Колька тихо заплакал.
- Помоги, Матрена, страшно мне…
- Уж не знаю, смогу ли. Приходи ко мне в субботу, может, получится еще.
- В субботу? А чего так долго?!
- Так надо, - отрезала Матрена.

В субботу едва рассвело, Колька уже переминался с ноги на ногу у избы Матрены, не решаясь войти. Внезапно дверь отворилась. Прямо с порога старуха вручила Кольке пузырек с темной жидкостью и томик Библии.
- Смазывай рану каждую полночь. Будет тебе плохо, крепись, читай Библию, да смотри до петухов не засыпай. Дорогу сюда забудь, больше ничем помочь не смогу, - напутствовала Кольку Матрена и захлопнула дверь.
Глазное яблоко бешено вращалось под тонкой кожицей, Колька даже испугался, что та не выдержит и лопнет.
- Так тебе, так, - с трудом преодолевая невыносимую боль, злорадно бормотал Колька, наблюдая за агонией глаза.
Внезапно пламя свечи затрепетало и погасло. В окно Колька увидел, как из тумана над Вихлей соткался мост и белым маревом протянулся от левого берега прямо к его окну. Не отрывая взгляда от необычного явления, он судорожно шарил по постели в поисках Библии, путаясь в беспорядке наваленных тулупах. В свете полной луны черная тень ступила на мост. Наконец, злосчастная книга попалась под руку. Колька наугад распахнул томик и, подставляя страницу лунному свету, забормотал слова из Библии, от страха совершенно не понимая их смысла. С каждым словом молочный мост истончался, но совсем мало, почти незаметно, а черная тень, раскинув одежды из мрака, неумолимо приближалась. Наконец, где-то сонно прокричал первый петух, мост разлетелся мелкими брызгами, а тень прозрачным покрывалом опустилась в Вихлю. Колька завалился на спину и зарыдал от пережитого потрясения».
Александра отложила Книгу. «Неужели это правда?» - спросила она. Хранитель молчал.

23. Странный визит

С момента неприятной встречи Ивана с ухажером Александры у нее дома минуло больше года, и лето снова обнимало землю. Александра вместе с теми событиями осталась в прошлом лете. Иван старался не думать о ней и о том, что безумно тоскует по ее бледной бархатной коже, мягким черным волосам. Любимая работа побеждала щемящую тоску, но вечера одиночества снова и снова возвращали прекрасный образ Музы в объятия Ивана. В периоды особенно острых переживаний его посещали пикантные сновидения, которые с легкостью вогнали бы в краску самого Эроса. Они сменялись картинами из жизни Дышла. Герои драмы, разыгравшейся в середине XX-го века в забытой Богом и властями дыре, были осязаемы и реальны. Ивану казалось, что события развиваются прямо у него на глазах где-то в параллельном мире, куда после жарких объятий Музы его выталкивает собственное воспаленное сознание. Иван осязал некую связь между Александрой и теми, кто полвека назад жил в Дышлах, но установить ее не мог, да и не пытался. После таких тревожных ночей стопка исписанных листов на столе увеличивалась. Писатель чувствовал, что его произведение неумолимо движется к финалу. Он не знал, каким будет этот финал, но очень его боялся, потому что в этом странном сюжете он был ведом ужасными событиями, а не они подчинялись его гибким пальцам, бегающим по клавишам старенькой пишущей машины.

Покинув мастерскую, Иван, почему-то по обыкновению не пошел сразу домой, а направился совсем в другую сторону. Спустя минут сорок, он стоял у такого близкого и одновременно далекого подъезда мрачного семнадцатиэтажного дома. «Зачем я здесь?» - удивился он, но вошел. Лифт не работал, и Иван отправился покорять вершину жилмассива пешком. «Возможно, она давно уже съехала», - думал он, оставляя позади лестничные марши, и с удивлением понимал, что именно этого ему хочется больше всего на свете. Ивану хотелось, чтобы дверь открыла незнакомая грузная женщина в засаленном халате и бигудях на редких блеклых волосах и на его вопрос, словно расставив все точки над «i», заявила: «Она уже полгода как съехала. Где живет, не знаю». И тогда он бы, весело насвистывая, спустился вниз, вернулся в свой старый уютный дом, сжег бы чертову рукопись вместе с воспоминаниями о ее чудных глазах и грудях и начал новую понятную и счастливую жизнь.
Дверь распахнулась, на пороге стояла не грузная женщина его недавней мечты, а хрупкая и очаровательная Александра. Длинный черный шелковый халат обнимал ее стан, а по обыкновению глубокое декольте открывало прелестную пышную грудь. Ивану показалось, что он расстался с ней только вчера.
- Вам кого? – слегка удивленно спросила женщина.
«Вот сейчас надо извиниться и уйти», - промелькнула заманчивая мысль, но вместо этого Иван сказал:
- Здравствуйте Александра Львовна.
Александре показался смутно знакомым этот приятный глубокий тенор. Но длинная вереница мужчин разного возраста, роста, телосложения за прошедший год прочно отделила красавицу Александру Латынину от толстого неуклюжего Ивана Ползать, нечаянно встреченного в парке знойным июньским днем.
- Мы знакомы? – Александра приподняла бровь.
«Господи! Как она это делает!» - восхищенно подумал Иван.
- Я Иван Ползать, - напомнил он.
Александра вновь порылась в памяти, и откуда-то из ее глубины всплыл толстый прыщавый девственник с огромными руками и красивым голосом, самец Юра и все остальное, что так или иначе было связано с Иваном. Но теперь от толстого стеснительного юноши не осталось и следа. На Александру смотрел высокий худощавый шатен в сером костюме, курчавые волосы были собраны на затылке в небольшой пучок. Юноша выглядел опрятно и презентабельно, от былой угловатости не осталось и следа.
- Вы изменились, Иван Ползать, - отметила Александра. – Что вам нужно?
- Когда-то мы были на ты, - напомнил ей Иван.
- Что тебе нужно? – переходя на ты, повторила она вопрос.
- Не знаю, - признался Иван. – Я скучаю иногда… Ты преследуешь меня.
Александра сделала протестующий жест.
- Звучит глупо, я понимаю, - усмехнулся он. – Но это правда. Иначе, меня бы не было здесь.
- Послушай, Иван, то что произошло между нами это просто… это ничего не значит. Мы просто хорошо провели время, не более того…
- А знаешь, - перебил ее Иван. – В тот день я написал первую страницу моего первого рассказа.
- Неужели? – засмеялась женщина. – И о чем же он?
- О многом… О женщине по имени Алла, ты очень похожа на нее…
Александра почувствовала, что сердце тревожно екнуло, и подкосились коленки.
- Проходи, - пригласила она.
Иван вошел в тесную прихожую.
- А еще о чем? – с замиранием сердца спросила женщина, стараясь казаться равнодушной.
- О Той, Кого Не Зовут…
- И кто же это?
- Это, в общем-то, неважно. Вот… - Иван сел в кресло и вынул рукопись.
- Прочти сам, - предложила Александра и добавила, - Прочти последнее, что написал.
- Что так? – удивился Иван. – А начало тебе не интересно?
- Начало бывает слишком нудным, - солгала Александра. – Я, если чего-то не пойму, лучше спрошу у тебя.
Иван не стал настаивать, порылся в бумагах и, найдя нужный лист, остальные положил на столик.

«…Наконец, где-то сонно прокричал первый петух, мост разлетелся мелкими брызгами, а тень прозрачным покрывалом опустилась в Вихлю. Колька завалился на спину и зарыдал от пережитого потрясения. Каждая следующая ночь давалась ему с все большим трудом. Ведьма, окутанная мраком, прорывалась все ближе и ближе. Эти несколько часов, которые длилось светопреставление, казались Кольке целой жизнью.
Но однажды, после очередного противостояния, Колька почувствовал себя совсем здоровым. Он осмотрел свою рану – воспаление почти прошло, но комок под тонкой кожицей раздулся с грецкий орех и теперь выпирал огромной шишкой. Колька, натянув тулуп, вышел на улицу. Декабрь дерзко щипал морозцем, неглубокое, но прочное снежное покрывало поскрипывало под ногами. Колька направился к Иванычу. Ручеек, вальяжно развалившись в новой конуре, зарычал было, не признав его, но потом, втянув воздух черным влажным носом, весело заскулил и запрыгал. Колька потрепал его по шее и вошел в избу.
- Мать, ты посмотри, кто явился! Колька Заноза, собственной персоной. Отощал-то как! – удивленно приветствовал приятеля Иваныч.
- Невидаль какая, - пробурчала жена Иваныча Наська. – Еще б тебя столько не видеть, пьянь. Без тебя мужик хоть за ум взялся…
- Это ты брось, - прикрикнул Иваныч, усаживая гостя за стол. – Тащи щи, картошку. Что там у тебя еще есть?
Наська брякнула перед Колькой миску с горячими дымящимися щами и, всем своим видом выражая недовольство, вышла из избы, громко хлопнув дверью.
- Не обижайся, баба есть баба, волос долог, а ум короток, - извинился Иваныч. – А мы сейчас с тобой из Наськиных запасов-то и причастимся.
На столе вмиг выросли две кружки и пузатая четверть с мутной жидкостью.
- Самогон! – признал Колька.
- А то! – поддакнул мужик и до краев наполнил обе.

Кольку разбудил стук в дверь.
- Кого там еще черти принесли, - выругался он и поплелся открывать.
На пороге стояла Алла. Колька вмиг протрезвел.
- Ну здравствуй, полюбовничек, долго морозить меня будешь? – игриво спросила девушка.
Колька и вовсе оторопел, отстранившись, он пропустил гостью в избу. Разбитый будильник показывал половину первого ночи. «Ох, как же мое лекарство!» - вспомнил он, с опаской поглядывая на Аллу. Между тем девушка оглядела скудную обстановку.
- Ну? – обратилась она к Кольке.
- Что? – не понял тот, думая лишь о том, как бы быстрее спровадить наглую девку.
Алла рассмеялась, обнажив ряд ровных жемчужных зубов, и расстегнула верхнюю пуговичку белоснежной ситцевой блузы. Колька растеряно молчал. Девушка медленно расстегнула вторую, потом третью пуговицы, а потом и все до конца. Колька увидел белоснежные пухлые груди и задохнулся. Все мысли разом отлетели прочь, осталось лишь одно плотское желание. Алла зазывно улыбалась и, лаская себя, томно опустилась на грязное колькино ложе. Он в одно мгновение очутился рядом и потянулся к ней.
- Какой быстрый, - осадила его соблазнительница. – Ты хоть рубаху сними.
Колька торопливо содрал с себя рубаху и всем телом навалился на Аллу. В это мгновение женщина ногтем острым как бритва полоснула Кольку прямо по ране. Колька взревел от боли.
- Ах ты шлюха! – заорал он, размахиваясь, чтобы ударить Аллу.
Тонкая кожица порвалась, и из-под нее плеснул желтый густой гной, тяжелый трупный запах заполнил комнату. Кольку стошнило прямо на его рубаху, которую впопыхах бросил тут же. Белая гладкая кожа женщины, лежащей под ним, сморщилась и почернела. Из пустой глазницы вылезла жирная черная личинка и, глядя на Кольку, пошевелила мощными челюстями. В то же мгновение, все растаяло, осталась лишь невыносимая вонь и лужица самогона с кусками картошки в ней.
Колька, набросив тулуп прямо на голое тело, рванул вон из избы. Отворачиваясь от проклятых Дышл за рекой, он, спотыкаясь и оступаясь, наконец, прибежал к бабке Матрене и неистово забарабанил в дверь. Старуха в козлиной шали, накинутой на длинную ночную рубашку, выглянула в дверь. Увидев Кольку, она попыталась захлопнуть ее, но Колька ввалился, отпихнув Матрену. Схватив старуху за грудки, он заорал:
- Говори, ведьма. Сейчас все говори!..»

- Не утомил? – прервался Иван.
- Нет, нисколько. Может, кофе?
- Было бы неплохо, - согласился Иван.

24. Око ведьмы

Александра принесла на небольшом подносе кофейник, две чашечки и сливки. Усевшись, она налила ароматный кофе, и приготовилась слушать дальше.

«- Уходи, Колька. Чем могла, я тебе помогла. Отпусти, окаянный!
- Задушу, - страшно закричал Колька, стискивая рукой тонкую старушечью шею.
Матрена захрипела.
- Чего тебе еще?!
- Рассказывай! – выл Колька.
- Отпусти, расскажу, - Матрена стряхнула его руки и, поправив шаль, села на лавку. – Спрашивай.
- Что это за чертовщина со мной приключилась?
- Ты, Колька, дурак и последние мозги пропил. Больную девку изнасиловал, и не стыдно тебе?!
- Ты мне, ведьма, зубы не заговаривай. Не твоего ума дело!
- Та, Кого Не Зовут, отдала Алке свою силу, да не выдержала девка и спятила. Вот и носит в себе ее, а пользоваться не может.
- От чего у меня глаз на руке вырос?
- Та, Кого Не Зовут, повсюду имеет свои уши и глаза. Старые люди говорили, что если ведьма пустит свою жидкость в кровь человека, то вырастет у него новый орган, который будет служить ведьме, и через него она будет управлять человеком. Алка, не ведая, что творит, смешала слюну свою с твоей кровью... На руке у тебя Око ведьмы, Колька. Зелье, которое я тебе дала, ослепит Око, загноится оно и выйдет все из тебя с гноем. Только спать тебе нельзя, иначе она сама придет и откроет Око. И тогда не будет спасения ни тебе, ни душе твоей…
Матрена хотела добавить что-то еще, но Колька, взвыв, выскочил на улицу и растворился в ночи.

Прибежав домой, Колька сорвал тулуп. Рана не болела и даже, казалось, начала затягиваться. Он осторожно тронул ее пальцем, смеженные края затрепетали и приоткрылись, на Кольку глянул мутный зрачок. Веко моргнуло. Колька охнул и, лишившись чувств, повалился на пол…»

- Это пока все, - улыбнулся писатель, откладывая последнюю страницу рукописи.
- А ты не думал о том, что кто-то мог уже написать это задолго до тебя? – осторожно спросила Александра.
Иван задумался.
- Знаешь, я всегда испытывал страх… Я бы даже сказал, ужас пред тем, чтобы мое произведение не стало плагиатом. Но я сомневаюсь. Я уже много лет не читаю книг, чтобы не подвергнуться влиянию или неосознанно не скопировать кого-то из писателей.
- А все же, - настаивала Александра.
- Исключено, - твердо ответил Иван. – Или ты читала что-то похожее?
- Нет, - соврала она.

За окном сиреневые сумерки медленно перетекали в чернильную ночь. Все было прочитано, кофе выпит, и пора было прощаться.
- Позволь мне остаться, - неожиданно для себя попросил Иван.
Александра задумалась, повисла неловкая пауза.
- Всего одна ночь, и ты больше никогда не увидишь меня. Конечно, если не захочешь сама…
«Ну чего ты ломаешься?! – шаловливо подначивал Александру вездесущий Хранитель. – Разве тебе не нравится этот юноша? Ты же только и мечтаешь о том, как бы забраться к нему в штаны». «Отстань», - огрызнулась женщина. Она не понимала, почему не хочет, чтобы Иван остался, и пыталась разобраться, но надоедливый Хранитель мешал сосредоточиться, путал мысли. «Ладно, разберемся», - решила она, а вслух сказала:
- Оставайся.
- Иди ко мне, - позвал ее Иван.
Александра мягко, словно кошка, скользнула ему на колени. Иван зарылся лицом в ее декольте и с удовольствием вдохнул запах ее великолепного тела и мяты. «Как мне ее не хватало», - закрывая от удовольствия глаза, подумал он. Затем поднялся и осторожно понес женщину в спальню.
Положив наблюдающую за ним Александру на кровать, Иван без стеснения разделся, и стал не торопясь раздевать Александру. Он аккуратно снял шелковый халат, вдоволь полюбовавшись на изящное черное белье, освободил из кружевного плена ее шикарную грудь и, наконец, снял трусики.
- Ты все так же прекрасна, - в восхищении сказал Иван.

Ночь, полная безумств, осталась позади. Утомленная Александра уснула и не слышала, как Иван, собрав листы рукописи, навсегда покинул квартиру на семнадцатом этаже, но оставил после себя нечто незримое и неосязаемое, что впоследствии радикально изменило их судьбы.

25. Последняя встреча

Апрель весело раздвигал теплыми ладонями рыхлый грязный снег, превращая его в звонкие ручьи. Был выходной, но начался он необычно. С утра Иван проснулся в странно возбужденном состоянии. Склонный к меланхолии, он редко испытывал подобные ощущения, особенно в выходной, который тянулся долго и утомлял безделием. Почему-то он вдруг вспомнил Александру. Ему казалось, что сегодня они непременно должны увидеться. Подогреваемый странным ожиданием чего-то, день словно тянулся еще медленней. Но это что-то все не приходило и, в конце концов, Иван просто засунул его в самый укромный уголок своей души, как скомканную газету в мусорный бак, и занялся домашними делами.
Весенний город с ручьями и капелью уже утонул в ночном мраке, когда внизу запел звонок. Сердце подпрыгнуло и часто-часто забилось. Иван стремглав слетел с лестницы. В прихожей он остановился, пытаясь унять сердцебиение и дрожь.
Это была она в легком черном пальто с меховой опушкой. Мех красиво обрамлял лицо, подчеркивая его бледность. В руках Александра держала большую плетеную корзину.
- Здравствуй, Иван.
- Здравствуй, Александра, входи.
Женщина отрицательно качнула головой.
- Я пришла попрощаться и отдать тебе вот это, - она слегка приподняла корзину.
- Мы больше не увидимся? – понял Иван.
- Нет. Я уезжаю в Штаты к отцу.
- Но почему?
- Так нужно. Так сложились обстоятельства.
- А что в корзине? – поинтересовался Иван.
- Твоя дочь.
Глаза у него округлились.
- Но как? – только и смог выдавить он.
- Плод нашей любви августовской ночью прошлого года. Я не могу воспитывать эту девочку. Может быть, когда-нибудь ты поймешь.
- Но я не смогу… Я один…
- Сможешь. Поэтому я пришла к тебе.
- Останься, Александра, мы будем вместе воспитывать нашего ребенка. Я люблю тебя, - признался Иван и покраснел.
- Нет. Ты любишь мое тело, - грустно сказала женщина. – Я не твоя судьба, Иван. Ты прекрасный человек и когда-нибудь встретишь такую же прекрасную девушку.
- Ты говоришь банальные вещи, Александра.
- Возможно, но от этого они не перестают быть правдой. Может поэтому они и становятся банальными, ты не задумывался об этом, писатель?
- Ты другая, не такая как все, и выбрала меня. Значит, это неприменимо ко мне, к тебе, к нам обоим…
- Иван, сейчас не время полемизировать. Я тороплюсь, через два часа у меня самолет.
Иван взял корзину из ее рук.
- Прощай, Александра.
Женщина мягко коснулась его лица и оставила на губах долгий поцелуй.
- Береги нашу девочку, - прошептала она и навсегда ушла в ночь.

© 22.11-05.12.2008 Г. ТЕН

© Галина Тен, 2008
Дата публикации: 10.12.2008 11:19:38
Просмотров: 3409

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.