Сказочка с альтернативой — из серии "Разные сказочки"
Светлана Беличенко
|
Форма: Рассказ
Жанр: Сказка Объём: 16943 знаков с пробелами Раздел: "Проза для детей" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Одним маленьким сказочным королевством, в котором все люди знали друг друга, правил добрый и хороший царь. Царю этому было много-много лет, и всю жизнь он управлял народом честно и справедливо, никого не обижал. Жила вместе с царём когда-то такая же добрая, как и он, честная и ласковая жена, но она была болезненной от рождения, и потому, родив царю детей, в скором времени умерла. Жаль её, конечно, было всему народу, но ничего не попишешь – так уж судьба её-злодейка распорядилась. Горевал молодой ещё тогда царь, конечно, горевал, но постепенно с жестокостью судьбы смирился – детей нужно было растить и воспитывать, а это даже царям тяжело. Они ведь хоть и цари, а всё-таки такие же люди-человеки... Так царь и не женился больше до конца жизни – очень уж он свою жену, которая в умерла с самом расцвете сил, любил. И вот пришло время царю самому отправиться на тот свет – старенький он стал. Прожил жизнь неплохую, славную. Сто пятнадцать годков прожил – и то хорошо. Народ его любил, дети его любили, внуки – тоже вроде любили, да и правнуки от его старческой заботы не отмахивались. Душа-то ведь у царя была замечательная – он всех любил. Отчего же с ним не ладить? – да не от чего. Вот собрал царь всю свою родню, и говорит: «Старый я стал, пора мне умирать!» и заулыбался так странно, слишком уж радостно – видимо, любимую свою вспомнил, с которой в скором времени должен был встретиться. Поулыбался и спинку свою расслабленно прижал к спинке мягкого кресла, на котором сидел – любимого своего кресла. Прижал спинку и глаза закрыл – тяжело ему было долго говорить, потому что немолодой уже был. Все подумали: «Сейчас отдохнёт, и ещё нам что-нибудь скажет». И все, затаив дыхание, ждали – что же ещё скажет царь, кому свой трон завещает. А царь и хотел, наверное, что-то сказать. Хотел, да как глаза закрыл, так и умер. Сказать ничего не успел. А родные, как поняли, что нет больше царя – переполошились жутко. Всем так непросто стало сразу, аж жуть. Ведь не думали о таких вещах при жизни царя: кто после него править станет, да как царя хоронить, да как жить без него вообще. Потому что привыкли все как-то к тому, что он есть. А тут – бац, и нет его, как и не было вовсе – просто кошмар! Была у царя дочь – красивая, но не умная, а лицом на мать безумно похожая. Очень уж отче её любил, да и всю жизнь на неё любовался. А ум у неё не развивал. Как-то жалко ему её напрягать, что ли, было. Растёт девка да и растёт себе при няньках да при служанках: волосы длинные, а сама – как куколка миниатюрная, как статуэточка фарфоровая. Красотуля – глаз не оторвать. Хотя сейчас-то ей уже восемьдесят пять годочков было... В общем, растерялась дочь. Какая ей власть в таком-то почтенном возрасте? Самой уже скоро на покой уходить. Ещё у царя был сын. Неплохой он сыночек был: и папу любил, и народ; и людей, и животных. Только ему уж в ту пору восемьдесят четвёртый годик стукнул. Он тоже от власти, как и сестра, отказываться стал. Куда ему трон? У него уже правнук на подходе был, а тут – на тебе, пожалуйста, царство, да правь им по уму, будь любезен. Куда-а?! Обратили внимание на внуков царя. У дочери была дочь. И была она копия мамаша во всём: ум ей как-то по жизни не надобен был, а красивая была – аж страшно. Даже в свои пятьдесят пять годков. Но ума у неё хватило от трона отказаться: «Куда мне, на что мне, не обучена я этому», - говорит. – «Это пусть мужчины лучше справляются. Такие же мудрые и добрые, как дедушка мой», - говорит. И верно. Такую правильную мысль она сказала! Тогда стали смотреть на детей царёва сына. У него их двое мальчиков было: один родной, а другой – неродной. Как-то уж так уж вышло, что родители его погибли, и попал он в семью царёва сына. Родного внука царя звали Лиас Великорождённый. Имя ему сам царь покойный выискивал из каких-то древних книг, а титул Великорождённый ещё его отцу народ подарил при рождении – очень народ покойного царя любил, прямо очень. Потому и все его дети, внуки, правнуки и прочие потомки должны были в честь происхождения от их великого предка носить этот титул. Он как знак качества для народа был – титул сам за себя говорил, что царственная особа, им обладающая, - великий человек. Народ почему-то думал, что у великого царя плохих детей быть не может. Так вот Лиас и именем своим, и титулом очень гордился (в имени его если буквы местами поменять – слово «сила» сложится, а слово это – очень даже для правителя подходящее). Но несмотря на великое имя, пятидесятитрёхлетний Лиас Велиликорождённый был, что называется, без царя в голове. Неродного внука царя звали просто Хлоп. По иронии судьбы имя его похоже было на старинное слово «холоп», что означает «раб» или «слуга». Первоначально Хлоп и был сыном дворовых людей его будущего приёмного отца. Конечно же, настоящие его родители ни о каком «холопе» речи не вели, нарекая сына этим именем. Вероятно, мать его в имени «Хлоп» обозначила то, что сын её появился на свет неожиданно, свалился как снег на голову – оттого и «Хлоп». Родная мать его ласково Хлопушкой называла. Титул Великорождённый Хлоп не носил, потому, как народ знал, что крови в нём царской не текло. Обидно это, конечно, да что поделаешь. Однако, приёмный отец Хлопа очень любил, а приёмный дедушка так вообще обожал. Хлоп для него всегда очень интересным собеседником являлся. А вот народ... народ Хлопа никак Великорождённым признавать не хотел. Неправда это, значит, нельзя её за правду выдавать! И не поспоришь ведь. Лгать, оно и верно: лгать нехорошо. Но вот почему не принять этого внука как родного, несмотря на кровь? – не понятно. И вот возникли споры среди родни: кому трон отдать. Одни говорили, что Лиасу, конечно, другие – Хлопу. Никак внутри семьи договориться не могли. Решили сначала царя похоронить, а потом уж пусть народ решает – ему же, народу, жизнь-то свою доверять новому царю. Так и сделали. Конечно же, народ Великорождённого выбрал, а Хлопа от греха подальше – вообще из королевства изгнали, хоть его отец приёмный и защищал до последнего – нет и нет. Ну, Хлоп уже взрослый был, хоть и моложе, чем брат наречённый – тридцати пяти годков всего. Спорить не стал. Взял да и уехал в дальнее королевство, чтоб и народу, и родственникам спокойнее было. Там, говорят, женился он на дочери тамошнего короля. Завели они потомство да зажили счастливой семейной жизнью. А в царстве у Лиаса – бац, да и проблемы начались. Очень уж он важничал да важничал, как царскую корону получил, что и грешным делом с добродушными соседями отношения враз испортил. Дед-то его всегда с уважением к соседям относился, а он как-то раз позволил себе гостей из соседних королевств оскорбить. Да просто заважничался до небес, вот и вышла такая нехорошая ошибка. Соседи на Лиаса обиделись и войной на королевство собрались. Был бы жив старый мудрый царь, такого бы не случилось, но его-то ведь не было! Пытался, конечно, Лиас вину свою загладить: извиниться там, в дар что-нибудь передать, да куда там! Соседи-то давно мечтали царство это захватить. Уж больно там земля хорошая была. Да раньше в царстве уважаемый великий царь был – как на него нападёшь: почему, за что? Так нельзя. А тут дурачок взял да и повод подал – грех не воспользоваться. Вот и случилась беда. Окружили враги царство Лиаса со всех сторон, да и весь его народ поубивали. Кое-кто спасся – сбежал, но царству конец пришёл. Кого не убили, того поработили. А Лиаса убили и тело его убиенное на площади выставили как трофей. А Хлоп как про войну услышал, так мигом в путь собрался – помочь хотел, только уж больно быстро всё закончилось – не успел. Вот как печально завершилась судьба чудесного королевства, НО: а что, если у царя великого и вовсе не было бы неродного сына, а были бы только два родных? Тогда: ...И вот пришло время царю самому отправиться на тот свет – старенький он стал. Прожил жизнь неплохую, славную. Сто пятнадцать годков прожил – и то хорошо. Народ его любил, дети его любили, внуки – тоже вроде любили, да и правнуки от его старческой заботы не отмахивались. Душа-то ведь у царя была замечательная – он всех любил. Отчего же с ним не ладить? – да не от чего. Вот собрал царь всю свою родню, и говорит: «Старый я стал, пора мне умирать!» и заулыбался так странно, слишком уж радостно – видимо, любимую свою вспомнил, с которой в скором времени должен был встретиться. Поулыбался и спинку свою расслабленно прижал к спинке мягкого кресла, на котором сидел – любимого своего кресла. Прижал спинку и глаза закрыл – тяжело ему было долго говорить, потому что немолодой уже был. Все подумали: «Сейчас отдохнёт, и ещё нам что-нибудь скажет». И все, затаив дыхание, ждали – что же ещё скажет царь, кому свой трон завещает. А царь и хотел, наверное, что-то сказать. Хотел, да как глаза закрыл, так и умер. Сказать ничего не успел. А родные, как поняли, что нет больше царя – переполошились жутко. Всем так непросто стало сразу, аж жуть. Ведь не думали о таких вещах при жизни царя: кто после него править станет, да как царя хоронить, да как жить без него вообще. Потому что привыкли все как-то к тому, что он есть. А тут – бац, и нет его, как и не было вовсе – просто кошмар! И было у царя два сына. Оба красавцы и оба на мать-покойницу похожие. Оба – любимые царёвы сыновья. Один – любимый, а другой – ещё любимее. Один старше был, а другой младше. И звали их Старший и Младший соответственно. Старший и говорит: «Я старше, значит, я, получается, теперь править в нашем царстве-государстве буду!» А Младший не соглашается: «Ну почему это ты, если я папин любимый сын?». - Ах, вот как заговорил! – (Старший, однако, ревнивый был малый, хоть и было ему восемьдесят пять годочков уже). – Меня, между прочим, отец не меньше любил! Так что я править буду – по старшинству! - По старшинству? А где это в наших законах записано? – не сдавался Младший, которому совсем недавно исполнилось аж целых восемьдесят четыре годика. - Как где записано? Испокон веку так было – всегда. Отец старшему сыну власть передавал. И правда: историю братья знали. Двести лет назад их прапрадед сначала старшему сыну власть передал, а потом и младший воцарился. А потом уж и их дети по старшинству пошли, а потом и дети их детей. Кто успел поцарствовать, а кто и нет: так и умерли, на троне не бывав. А всё потому, что папаша их самым выносливым оказался. Как смолоду занял престол, так и правил почти сто лет. У младших братьев его уже и внуки поумирали, а он всё жил и до последнего времени и умирать-то не думал. А дети его о власти даже и не мечтали – до самого последнего момента, пока трон неожиданно не освободился. А тут на них обоих жажда власти напала – дурь, наверное, старческая взыграла, да чего уж говорить – негоже всякие стариковские маразмы обсуждать. Стали братья книги исторические рыть, примеры искать: как наследовался трон. Старший хотел доказать, что всегда по старшинству, без исключений. А Младший хотел доказать, что бывали и исключения. Рыли, рыли, всякого нарыли. Старший, например, обнаружил, что однажды вместо старшего сына правителя после его смерти старший племянник на трон взошёл, потому что старший сын от болезни занемог и от власти добровольно отказался. Его это, конечно же, не устроило, и решил он Младшему об этом ничего не говорить. Подумал: «Буду на своём стоять: по старшинству, и всё тут!». А Младший обнаружил, что однажды младший брат вместо старшего вперёд на трон пролез. Старший брат тогда скоропостижно скончался накануне коронации. Вот так. «Не убил ли младший старшего?» – подумалось Младшему. Уж слишком нереальной казалась скорая кончина старшего брата перед коронацией. Но Младший тоже о своём открытии Старшему сообщать не стал. Так и спорили братья-старики. Старший на своём стоял, а Младший на своём. - По старшинству! – грозно выкрикивал Старший. - Да где же это записано?– Младший голосил. И верно: предеценты-то в истории были, что старший сначала после отца, а младший потом – гляди, история примеров полна, а закона такого письменно нигде и не было записано. Уж не знаю, почему не записывали – без надобности, что ли, было это, только Младший тут по форме был правее правого: ведь не записано было, что трон всегда наследует старший сын царя, и как быть, если старший – не жив. А если у царя дочери только? А если вообще наследников нет, тогда как? – не ясно. Бывает даже если написано, как по закону делать, так и то споры бывают, а тут ещё и закона-то никакого нет. А вот почему бы царственным потомкам спокойно не принять, что кому-то из них обязательно посчастливится на троне побывать, а кому-то сия доля не выпадет? – не понятно. Решили у народа спросить, а те что: одни говорят, что по старшинству надо, а другие – что закона такого нет. В общем, народ разделился. Сами, говорят, решайте да поскорей, а то мы скоро войной друг на друга пойдём из-за вас. Собрались на семейном совете все родственники: дети и внуки Старшего и Младшего, а также многочисленные тётушки, сёстры, племянники и племянницы. - Куда вам обоим, дуралеи, у власти быть! – закричала двоюродная племянница Младшего и Старшего (это была дочь дочери сестры матери братьев, очень похожая на свою покойную двоюродную бабушку. Мать её, двоюродная сестра Старшего и Младшего уже, к сожалению, почила). Но братья совету красавицы внимать не хотели. Они её, конечно, любили, как и своих дочерей, но к мнению её не особо прислушивались – девка, чего с неё взять. Ума у неё немного. На неё – куколку длинноволосую фарфоровую, хоть ей уже и пятьдесят три годочка было, только любоваться можно, а слушать её ни к чему. А ведь она-то дело говорила. Куда им стариканам из-за престола-то спорить?! Думали бы уже о вечном, а не о власти этой злосчастной. Тогда и другие родственники стали выступать. На том порешили большинством голосов, что не будут братья ни Старший, ни Младший на трон претендовать – нечего им друг с другом тягаться старикам – не того они теста, что их великий отец, не такой они мощи и духа они не такого. А кому ж тогда править? – встал упрямой стеною вопрос. Вот тут-то и началась котовасия такая, что не приведи господь. Стали считать, чьи родственники многочисленней – со стороны старшого или со стороны меньшого брата. А как считать? И всех ли считать? А младшего сына сестры жены Старшего дочурка считается или не считается? Ведь хоть и не самая это близкая, а всё же родня. А Младший говорит: «Ну-ка, засчитай-ка моей-ка тёщи-ка троюродную племянницу-ка внучатую, она за моё потомство голосует, и-их!» А Старший протестует: «Этак я десятиюродную сестрицу бывшего мужа моей тёщиной внучки попрошу засчитать!» И заспорили «кланы» потомков двух братьев, и понеслось. Как тут вычислишь, чей род многочисленней, если у братьев ещё и общие родственники по линии родителей имеются, побочные, так сказать. А эти побочные-то и сами решить не могут, за кого им голосовать: а не всё ли равно, всё равно ведь новый царь-то роднёй им придётся, так какая же им разница, с какой стороны? Да и опять всё новые и новые ряды проблемных вопросов вырисовываться стали: если Старший победит, то от его семейства кто на царствие-то встанет? А если Младший победит, то от его семейства кто? И так много внутри «кланов» кандидатов появляться стало, что у Старшего и Младшего у самих в глазах зарябило. Уж ничего им больше не хотелось в этой жизни – покоя только. Даже на похоронах Великого царя ругались, спорили да перешёптывались родичи-сородичи: кто да кто, да кто да кто, да кто да кто. Пусть бы самые старейшие выбрали, да и всё. А самые старейшие-то – это Старший с Младшим были. Старший соответственно старше был, а Младший – младше. А кто из них главней, так и не решили. Если по старшинству – то Старший, а если как самый любимый сын Великого царя, то – Младший. Но ведь испокон веку было по старшинству! Но ведь нигде в законе это не записано! Как быть, как быть? Под конец похорон даже гроза началась – небо, и то разозлилось на всех этих никудышных царёвых потомков дурачков. И гром загремел, и молнии засияли, и дождина ливонул. А на следующий день беда случилась. Старший Младшего из ревности отравил (совсем старик из ума-то выжил на старости лет), а клан Младшего на семейство Старшего из мести напал. Да все эти царственные особы как кинулись друг друга убивать. Да и поубивали. А в царстве великом после этого Великая смута началась. У народа-то тоже нервы не железные: царя нет, править некому. Кто понаглей на тех кто поскромней напал, кто посильней на тех кто послабей накинулся. Богатые богаче сделались, а бедные поболе обеднели... Народ весь сам промеж себя разрушаться стал. Сами себя калечили да сами себя изничтожали на радость врагам. А те потом и подтянулись. Хвать – и прихватили себе ослабленное царство, которое само себя изнутри «поело». Прибрали враги к рукам царство да и весь его народ поубивали. Кое-кто спасся – сбежал, но царство-то сохранить не по силам им было. Кого не убили враги, того поработили. Вот как печально закончилась судьба чудесного королевства, НО: что если у царя великого не только было бы два сына, но и была бы ещё дочь-красавица? ... © Светлана Беличенко, 2019 Дата публикации: 05.08.2019 13:59:16 Просмотров: 1787 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|