Из книги "Расскажи, Гамаюн" - 7

Татьяна Игнатьева

Форма: Цикл стихов
Жанр: Философская лирика
Объём: 287 строк
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Пройдём судьбы изломы
без сена и соломы.
Пройдём без проволочек,
без запятых и точек,
без скобок и намёков,
без переноса сроков,
без фальши и без гнева,
без грозового неба.
Пройдём по той тропинке,
где мчались без запинки,
не видя и не слыша,
что ниже и что выше,
что хорошо, что плохо.
Любя единым вздохом.
Раскрывшись, не жалея,
до дна, до апогея.
И после пытки школьной,
Чтоб стать совсем довольным
судьбою возмужалой –
расстанемся, пожалуй…

***

Весна

Как ни вздыхал февраль, ни ныл, но всё же
Он отступил во след чумной зиме.
Колдует март холодный, но не строже
Предшественника в снежной кутерьме.

И там вдали у ленты горизонта
Уже парами кружится апрель.
А дальше – больше – внутреннему фронту
Трубит отбой пичужная свирель.

Хотя, оно – не трубы, не фанфары,
Но всё ж душа сдаётся и во фрунт
Встают давно забытые гитары,
И изумрудом полыхает грунт.

Давно дремавшей юности свобода
И красота, и силы, и мечты
Вдруг всколыхнёт цветущая природа,
И вновь тернистый мир полюбишь ты.

Одной Земли окажется так мало,
И не удержит сумеречный страх –
Ты полетишь как женщина Шагала
В пронзительно-лиловых небесах.

***

И опять поднебесье иных городов,
Отражённых в мельканье машинных зеркал,
Будет верить в незыблемость рухнувших скал,
И рассветом гореть в хороводе ветров.

И опять в лабиринте дорог и углов
Тусклых улиц заблудится, плача, весна.
И дворовых колодцев добравшись до дна,
Распластается в лужах предутренних снов.

И миры зазеркалья надменных витрин
Разольют, расплескают забытый вчера,
А сегодня живой от утра до утра
Не рождённый, не умерший аквамарин.

Метрономом сердец донный мир всколыхнёт.
И прорвётся, польётся на волю поток
Жарких мыслей и чувств, ожидающих срок,
Когда вызреет свет и растопится лёд.

***

«Много откроется новых страниц
В книге весенней».
Людмила Спесивцева

В книге весенней нечитаных глав
Зреют страницы.
Вот и домой уже мчатся стремглав
Южные птицы.
Вот уже плещут ланиты волны
Звёздным плюмажем.
Время прощания юной весны
С зимнею стражей.
Мир застилает ковром медуниц
Синие чащи.
Время открытия новых страниц
Жизни летящей.

***

Горсть слезинок упавшего ночью дождя,
И откуда невесть прилетевший листок…
Это длится бессрочно века и века.
Но всё мнится – растает, чуть-чуть погодя,
В зыбкий миг перехода истока в исток.

На сырой, по-осеннему жухлой траве
Остаётся никем не прочитанный след –
Убегающей жизни былая строка.
А вдогонку, как будто на откуп молве,
Ветер кинул так щедро пригоршню монет.

И осенних монеток берёзовых звон
Покатился по чашам поющих сердец.
Что же песня моя вдруг пошла с молотка?
Бродит каином ложь в листопадный сезон.
И не прав ни купец, ни глупец, ни мудрец.

А листок, пролетевший сквозь снег и капель,
Сохранил по цветущему саду тоску.
Словно, памятью строк переполнясь, рука
Обращается впредь, презирая скудель,
К неземному, неведомому языку.

***

c est la vie

"мыслям не за что зацепиться"
Елена Евгеньева

Ах, как же хорошо,
свободно, легко!
Мыслям не за что зацепиться.
Улетают они, как птицы,
Порою на долго
и далеко.

И будто воздушный шарик
тягучее зависание
вне пространства и времени.
И пульсация темени
уже даже вне меня
по следам угасания.

И слёзы, и смех,
и свет, и тьма – наяву.
Всё вперемешку, но не хаотично,
и всё бесстрашно, безмерно, безлично,
беспричинно и чинно!
Что это? Неужели – живу!?

***

Тишь вечерняя да синь
призрачных туманов,
шёпот тоненьких осин –
заговор шаманов.
Золотого неба свет,
соловья запевы,
и садов горячий цвет
в колокольцах спелых.
Паровоза сизый дым –
беглые узоры.
К берегам необжитым
сны уносит скорый.
Зреет летняя тоска
по незримым странам,
где в обнимку облака
с призрачным туманом.

***

Вот и дождь прошумел, поднимаются травы.
Отдохнув, принимается петь соловей.
Разливаются рощами птичьи октавы,
Нежит золото вечера главы церквей.

И молитвами песни над тихой рекою,
Что несёт на просторы волна-бирюза.
От рожденья до смерти навеки с тобою
Богородицы светом нетленным глаза.

Словно мамы глаза, где любви отраженье,
И живёт тишина на душе и вовне…
След дождя – невесомое капель скольженье,
И дрожит мотылёк нараспашку в окне.

***

Это сон, что вокруг происходит – обычный сон.
И ночной, и дневной, и вечерний – всегдашний, в общем.
Поначалу роптало сердце, теперь не ропщет,
Лишь покорно свой ход приглушает ещё на тон.

А я просто смотрю – это Я, что вдыхает жизнь
В каждый явленный миг, разгоняя его до вихря.
Вихрь в сердце стучится, взывая – проснись, трусиха!
Но взывает без злости, без спешки, без укоризн.

Закипая, вдруг рвётся сердце и в ширь, и ввысь,
И куда-то за край, хотя нет никакого края.
А я просто смотрю, улыбаясь и разрешая:
Если нужен нам новый мир – так давай, взорвись!

***

РАЗГОВОРЫ ЗА КАДРОМ (Триптих, цикл в цикле)

"Дойдя до конца нашей истории, мы будем знать больше, чем сейчас."
Ганс Христиан Андерсен

Разбавленные плаваньем кулис,
Приправленные привкусом желаний,
Настояны на сне воспоминаний –
Такие разговоры родились,

Что затерялась напрочь череда
Следов первоисточника былого.
И тянет пробежать по сказке снова.
И ты бежишь, но только вот куда?..
***

Снежнокоролевский синдром

Как тебя, милочка – Герда? Ну, что ж, звучит!
Гордая, чистая, смелая, видно, дева!
Тут без охраны в полярной моей ночи
Ты не дрожишь, хоть и тёплого не надела.

Ах, тебя греет любовь! Я смеюсь, прости.
Глупость людская – я часто об этом мыслю –
В слабой горсти через беды и страх нести
Каплю химеры, рискуя при этом жизнью!

Первому встречному истины толковать
Мне не к лицу. Захочу – уведу любого!
Это у вас – через душу всё, да кровать.
Мне же хватает простого, как вечность, слова.

Я не прошу, я приказываю – ступай!
Мне от вас жарко – сердечных и твердолобых.
Вот тебе твой ненаглядный холодный Кай.
Если любовь твоя греет – возьми, попробуй!
***

Гердовский апгрейд

Это не слёзы, не слёзы — коварный ветер,
Не обольщайся, бездушное изваянье!
Перед тобой не сорвусь ни за что на свете,
Не любоваться тебе на моё страданье!

Только скажи, что же это случилось с Каем –
Всё безразлично ему и меня не видит.
Может, я так изменилась, совсем другая
В этой изорванной старой чужой хламиде?

Может, уже разлюбил, изменяя клятве,
Ты приморозила, ведьма, очаровала!
Что же такое есть у тебя, треклятой,
Что человечьей любви ему стало мало?!

Да, твоя кожа белей и глаза огромны,
Да, у тебя меха, и хрусталь, и злато…
Но ведь когда-то он мальчиком был прескромным,
Лишь на меня одну он глядел когда-то.

Что же меняется в этом неверном мире?
Всё? Почему я не чую тогда, не знаю?
Что за нелепый совет – посмотреть пошире,
Или ещё нелепей – с другого краю!

Ах, не мудра я по-вашему, не практична!
Так, удивляться чему – не учили строго.
Думала, век пропою я беспечной птичкой…
Ты не поделишься мудростью хоть немного?

Ну, извини, что ругала, признаюсь – дура.
Если уж всё меняется – не отстану.
Да не гляди ты так важно, так зло и хмуро.
Думаю, мы поладим, я мудрой стану!

Я бы с твоими советами подружилась,
Да подошла бы как раз к недотроге Каю…
Что ты, совсем не думала! Сделай милость…
Ах, что-то в сердце кольнуло, я замерзаю.
***

Раскаяние Кая

Что ты пристала, Герда, уходи.
Раскаяться? С какого перепуга!
Ты не Господь, не мать мне…ах, подруга!
И хочешь знать, что у меня в груди?

Так вот – не Каин я, всего лишь – Кай.
Не Каин, слышишь, не грози мне пальцем!
Я не был неприкаянным скитальцем –
Я сбился с ног, разыскивая рай.

Всего лишь рай. Не прихоть, согласись,
Искать приюта для души и тела…
Но поздно понял – жажде оголтелой
Не утолиться, не поднявшись ввысь.

А как тут, детка, сдаться небесам,
Когда вокруг извечная свобода:
Возможность оторвать себя от сброда
И сделать целый Мир, хоть Вечность – сам!

Теперь-то понял, что свобода – миф.
Нет разницы – у бабушкиной печки,
У Королевы Снежной, иль в уздечке
Твоей, но лишь без инициатив.

Да хоть в пустыне, та же блажь и спесь….
Едино всё, пока в огне желанья
Душа без тишины и покаянья
И присно не замрёт, как ныне здесь…

Так что, ступай, мне жаль, что столько лет
Ты маешься, вернуть меня стараясь.
Ждёшь моего раскаянья? Что ж – каюсь,
Но только в том, что Кая больше нет.

***

Час осени

Час осени прокаркала ворона,
Померкла позолота дальних крыш.
У клёна от дождей поникла крона,
Лишь только умиляется спорыш.

Но скоро-скоро всё засыплет медью,
Заволочёт туманной кисеёй.
И будет ветер долгую обедню
Служить над засыхающей стернёй.

И будут ввечеру трещать поленья,
И кошка греть бока у очага.
И будет сердце ждать Богоявленья,
И вышлет снежных ангелов Сварга.

***

Не удержит

Вот и августа прощальный денёк.
Вот и лета ускользающий лист.
Что-то значит этот призрачный срок.
Кто-то ведает мельканием лиц,

Поворотами дорог и судьбы,
Замиранием и взрывом сердец.
Что ж поддакивают если б, кабы,
Коль отмерено – начало-конец.

Есть, конечно чаша райских даров.
Но попробуй-ка поди отхлебни.
Как ни пользуешь ты тех докторов,
А приходят неминучие дни.

Не удержит даже песня сверчка,
Даже август в позолоте и хне…
Так зачем последним жестом рука
Тянет звёздочку потрогать в окне.

© Татьяна Игнатьева, 2018
Дата публикации: 28.08.2018 17:34:37
Просмотров: 1616

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.