"Сбежавшие" сапоги

Светлана Беличенко

Форма: Рассказ
Жанр: Детская литература
Объём: 11847 знаков с пробелами
Раздел: "Детективные истории для детей"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Дано: Анастасия Анисимова — 12 лет, старшая сестра.
Мария Анисимова — 10 лет, младшая сестра.
Макар Анисимов — 5 лет, младший брат.
Мама, папа.
Квартира Анисимовых. 3 комнаты: комната родителей, детская комната, гостиная.
Также — кухня, коридор, ванная, туалет.
Дело ведёт детектив Курочкин, приятель Анастасии, 13 лет.
В середине осени сильно похолодало. И мама Анастасии, Марии и Макара стала искать свои старые осенне-весенние сапоги. Началось это мероприятие где-то пятнадцатого сентября, когда мама поняла, что в туфлях ходить уже как-то холодновато. Искала мама, искала свои осенние сапоги, которые в последний раз надевала в середине мая, и не нашла. Сапоги просто «сбежали». Пришлось маме Анисимовых Курочкина вызывать.
Когда Федя пришёл, женщина долго объясняла ему, где может находиться пропажа, потому что если сапог не обнаружилось на том месте, где мама их обычно оставляла, то в доме Анисимовых они могли обнаружиться где угодно. Конечно, Маша и Настя вряд ли стали бы играть мамиными сапогами в игры. Они хоть натуры и творческие,
но с пониманием. И прежде всего с пониманием того, что сапоги дорогие, красивые и мамины любимые и что портить их нельзя, даже если очень захотелось творчества. А вот переложить сапоги с законного места и сёстры, и папа, и даже маленький Макарка могли бы, потому что в доме Анисимовых свободного для жизни пространства было не так много — у каждого члена семьи помимо гардероба была ещё куча вещей по интересу: книги, журналы, конструкторы, электроника, ткани, холсты, краски, бисер, дрели, отвёртки, молотки, набор для выжигания по дереву, роликовые коньки в количестве четырёх штук, трое лыж, четыре пары фигурных коньков, три велосипеда, два самоката и один скейтборд. И это ещё совершенно не всё. У Курочкина аж дух захватило, когда он обо всём этом услышал.
— А что поделаешь! — вздохнула мама Анисимовых. — У всех свои увлечения, вот и приходится всем всё покупать: и для научных экспериментов, и для рукоделия, и для спорта. У каждого свой инвентарь должен быть.
— Да уж, — с мамой Анисимовых было трудно не согласиться.
— Тебе простор доя оперативной работы сегодня большой, — сказала мама Федору, можешь нижние полки шкафа вместе с Настей разбирать. — Курочкин с воодушевлением глянул на огромный шкаф-купе, встроенный в стену прихожей. Объём работы предстоял большой.
Ещё один огромный шкафище стоял в гостиной. Несколько шкафчиков с одеждой и обувью были в детской и один небольшой платяной шкаф стоял в спальне родителей. Курочкину предстояло осмотреть вместе с Анастастей шкаф-великан в прихожей, его младшего брата в гостиной и мелкие шкафчики в детской. В спальне сама мама уже провела тщательный осмотр и со стопроцентной уверенностью заявила, что сапог там быть не может. В общем-то, Анисимовы в спальне родителей сапоги никогда и не хранили, но мама на всякий случай проверила их отсутствие и в спальне, и в ванной, и в туалете, и на кухне.
Курочкин с Настей приступили к делу. Пока они вытаскивали из шкафа разные коробки и пакетики и осматривали их содержимое, Курочкин задавал вопросы, а Настя на них отвечала.
— Сапоги мамы обычно хранятся здесь? — спросил Курочкин, заметив в одной коробке с обувью свободное пространство.
— Угу, — ответила Настя, — сначала обувь в конце сезона моем, потом просушиваем — и в коробку!
— А кто моет?
— Ну... мы с Машкой или мама.
— А эти сапоги кто мыл?
— Ну... я.
— А чего так грустно?
— Да так... вспомнила кое-что. Неважно.
— А если я тебе шоколадку куплю? (Курочкин иногда использовал метод «кнута и пряника» для того, чтобы стимулировать опрашиваемых к ответу).
— Ла-адно. Мыла я, потому что виновата была...
— А в чём?
— Ну... я эти сапоги пару раз надевала, пока мама в самые мокрые дни в резиновых сапогах на работу ходила.
— И что?
— Эх... замочила их в луже нечаянно, и каблук на правом сапоге отпал.
— Ужас. Так-так. Мама ругалась?
— Ну конечно, ругалась, когда узнала, что это я каблук сломала, а не она.
— Так-так (?)...
— Да я сломала, а потом попыталась склеить...
— И?
— И ничего не вышло. Ха-ха. Мне-то показалось, что вышло. А мама пошла, и у неё каблук сломался. И она подумала, что это из-за неё. А потом уж, когда проанализировала свои ощущения, то догадалась, что он уже был сломан... и вышла на меня.
— А каблук-то у мамы далеко от дома сломался?
— В том-то и дело, что сразу, как она из подъезда вышла.
— А как она тебя вычислила?
— По мокрым ногам!
— В смысле?
— Ну я ж сапоги-то в луже замочила. У неё самой сапоги ни за что бы мокрые не были — это ведь моя коронная фишка. У меня любая обувь весной мокрая — даже резиновая!
— Так как же мама ходила в сапогах?
— Она папу всё починить просила...
— И он починил?
— Ему всё некогда было.
— Так как же тогда?
— Так это уже в мае и было. Мама в резиновых, пока снег не стаял, доходила, потом на туфли перешла.
— А ты помыла, и ломаные сапоги на место в шкаф убрали?
— Получается, так.
Пока Курочкин выяснил важную деталь — что сапоги были сломаны, они с Настей разобрали уже весь шкаф и, конечно же, ничего не обнаружили.
Когда Курочкин с Настей переместились в гостиную, детектив попросил потерпевшую (маму) тоже подойти в гостиную для повторного, более тщательного допроса. И пока Руки Курочкина вместе с Настиными руками перебирали вещи, сыщик задавал потерпевшей вполне логичные вопросы.
Из материалов повторного допроса потерпевшей:
— Скажите, а помните ли Вы последний день, когда Вы видели сапоги?
— В шкафу?
— Вообще.
— Ох, Федя. Насчёт «вообще» мне достаточно трудно сейчас сказать. А насчёт «в шкафу», так тут я помню.
— Угу. И когда?
— Ну вот тогда, когда после мытья я эти самые сапоги на место и положила. В середине мая. Может, ближе к концу.
— И больше в них не ходили?
— Нет-нет, не ходила.
— Действительно. Как же можно ходить? Сапоги-то ведь были сломаны! — дружелюбно подколол маму Федя.
— Точно! — вскрикнула женщина. — Я папе всё ещё говорила, что надо починить.
— Починил?
— Да где там!
— А может, Вы сами тогда починили?
— Да как же я?
— В ремонт отнесли.
— Хотела...
— И отнесли?
— Не помню. Наверное, нет, хотя собиралась.
— А может такое быть, чтобы Вы забыли?
— Ммм, Федя. Не помню я этого. Хотя всё может быть...
— А с мая по сегодняшний день Вы номер телефона не меняли?
— Не меняла. Я вообще редкий человек, — гордо сказала мама, — у меня один и тот же номер мобильного телефона уже десять лет — о, как!
После разговора с мамой Федя уже был на девяносто девять процентов уверен, что мамины сапоги не найдутся дома. Но всё же для чистоты эксперимента и до того момента, пока гипотеза не подтвердится, необходимо было продолжать ревизию обувных и вещевых хранилищ семьи Анисимовых.
При осмотре детской присутствовали папа, Макарка и Анастасия. Маша в это время была ещё в музыкальной школе.
Курочкин задал только один вопрос всем троим: не менялся ли у кого-нибудь из них номер мобильного телефона с середины мая до сегодняшнего дня.
Макарка ответил так:
— А у меня вообще мобильника нету!
Настя покрутила пальцем у виска:
— Будто ты не знаешь, что у меня не менялся — перезваниваемся почти каждый день!
А папа было начал свой ответ так:
— А я вообще редкий человек...
Курочкин с Настей засмеялись и продолжили в один голос:
— ... у меня один и тот же номер мобильного телефона уже десять лет.
— Откуда вы знаете, что я хотел сказать? — удивился папа.
— Это потому, что у людей, которые долго живут вместе, и слова, и мысли становятся похожими, — ответил Курочкин, — так же ваша мама сказала.
— Так же да не так же! — спохватился папа. — Я ещё собирался добавить «о, как!».
После этих слов Курочкин и Настя снова засмеялись.
— А у Маши? — спросил Курочкин, когда закончил смеяться.
— У Машки-то менялся, — ответила Настя, — она ведь свой телефон перед летними каникулами потеряла. Вот и пришлось ей в сентябре новый покупать, ну и сим-карту тоже другую купили. И номер другой стал.
— А летом как же?
— А зачем Машке летом телефон?
— Летом же все вместе. А друзья в разъездах. Так что летом можно прожить и без телефона.
— Понятно, — ответил Курочкин.
— А Вы сапоги мамины случайно не чинили? — снова обратился Курочкин к папе.
— Я — нет. Так и не собрался... А теперь уже и чинить-то нечего, раз сапоги потерялись...
Теперь я маме, наверное, новые сапоги куплю.
— Да Вы подождите, может, и покупать-то ничего не придётся, — заявил Курочкин.
Потом он попросил у Насти фотографию маминых сапог. Это были красивые чёрные кожаные сапоги с устойчивым невысоким каблуком. Курочкин попрощался с Анисимовыми и пообещал им, что найдёт сапоги уже к завтрашнему дню.
Дома сыщик быстро отсканировал предоставленное свидетельницей Анастасией фото, на котором были мама и папа Анисимовы, «вырезал» из него сапоги мамы и увеличил их в размере. Затем распечатал крупное изображение сапог на цветном принтере. Так сапоги лучше можно было опознать.
Затем Курочкин «засел» за интернет. Было уже восемь часов вечера, так что оставалось только работать дома. Курочкин выискивал адреса всех ремонтных мастерских поблизости от дома Анисимовых. Таких нашлось четыре.
На следующий день после школы Курочкин обошёл их все, в каждой предъявляя фотографию сапог. К его большому разочарованию, сапоги никем из мастеров не были опознаны. Наконец, Курочкин додумался вернуться в школу и пойти из неё к дому Анисимовых по тому пути, по которому обычно ходили сёстры Маша и Настя — вместе или по отдельности. Бредя вдоль длинной девятиэтажки, которая находилась через дом от жилья Анисимовых, Курочкин обратил внимание на невзрачную рекламную вывеску. На тонкой фанерке краской была слегка небрежно выведена надпись: «Ремонт обуви. Недорого». И ещё на вывеске была стрелочка, указывающая направление. А указывала она на маленькое крылечко и дверь. Оказалось, одна из квартир на первом этаже дома была переделана под ремонтную мастерскую.
Курочкин тут же вскочил на крылечко. В мастерской за стойкой сидел молодой мастер. Он же принимал испорченную обувь и выдавал отремонтированную. О том, что молодой мужчина — мастер, Курочкин догадался сразу, как только увидел ботинок в руках этого человека. Он сидел за стойкой и преспокойненько его себе латал.
— Здравствуйте, — обратился Курочкин к молодому человеку.
— Здравствуйте, — ответил тот.
— Извините, а бывает так, что у Вас забывают забрать готовую обувь?
— Бывает, — смеясь, ответил мастер.
— А таких случайно не было? — поинтересовался Курочкин, протягивая фото потерявшихся сапог.
— А чего так долго не забирали-то? — сразил Курочкина вопросом мастер.
— Так значит, они у Вас?
— У меня. Всё ждут...
— Ой, а сколько стоит заказ? — испугался Курочкин. У него могло не найтись нужной суммы.
— Так оплатили же уже. Столько мелочи мне надавала.
— Так Вы помните кто сдавал?
— Конечно. Не каждый же день такие болтушки, как ваша Маша приходят.
— Так это Маша! А не позвонили... хотя я, кажется, понял.
— Вот-вот, я звонил. А телефон-то и не доступен. Вот ваши сапоги.
— Спасибо. Починили, значит.
— Да там дел-то было — на раз-два. Я вашей Маше сказал — завтра после обеда приходи, а её и нет никакой.
— Забыла, наверное.
— Наверное, забыла. Я уж думал можно ставки принимать — придёт/не придёт. Я сам-то бы поставил на то, что до Нового года заберёт.
— Значит, можно сказать, что Ваша ставка победила.
— Да уж, можно.
Тем же вечером Курочкин посетил Анисимовых.
— Я Вам кое-что принёс, — сообщил он маме, которая открыла ему дверь.
— Как? Где? Починили? Неужели я их всё-таки отнесла в ремонт и забыла? — удивлялась женщина.
— Нет, — покачал головой Курочкин, — это Маша.
— Маша починила? — удивился папа.
— Маша отнесла! — сообщил Курочкин.
— Понятно.
— Ой. Ведь точно. Я хотела папе помочь, — призналась Маша, — а потом забыла.
Раскрытием этого дела Курочкин ещё раз подтвердил то, что уже было ему давно известно — человек, оказывается, может многое забывать из того, что он делает.

© Светлана Беличенко, 2017
Дата публикации: 13.07.2017 16:21:03
Просмотров: 2137

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.