Два венка сонетов
Марина Чекина
Форма: Цикл стихов
Жанр: Западные формы Объём: 480 строк Раздел: "Все произведения" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
Обо всём Как стремительно наши проносятся годы, Удивительно ярко сияют глаза, Не пугают капризы причудливой моды, Горяча и сладка у влюблённых слеза. Если были умны – то мудреем с годами, Если нет, то не будет ума никогда, А романтика юности – светлыми снами, Наше сердце тревожит, хотя б иногда. Матерей и отцов понимаем не сразу. Иногда – до конца не умеем понять, Что ценнее всего – не красивая фраза, Не стремленье к деньгам, к продвижению в знать. Надо в синее небо почаще смотреть – И не будет душа, прежде срока, стареть! * * * 1 Как стремительно наши проносятся годы, Оглянулись, и зрелость – уже позади, И на сердце рубцами остались невзгоды, Не напрасно болит и тревожит в груди. И всё больше потерь настигает с годами, Надрывается сердце, страдает душа. Но всему вопреки, в той же яростной гамме Нам является жизнь, как всегда хороша. И помучится всласть – мы согласны, и всё же, Несмотря ни на что – этим солнечным днём – Получаем цветы, получаем по роже – Совокупность проблем: нам дают – мы берём. Отхлестали шпицрутены, палки, лоза… Удивительно ярко сияют глаза! * * * 2 Удивительно ярко сияют глаза, Мы умеем любить, вопреки и во славу! Всем, кто "против" – в упрёк, мы, естественно, "за" – И страданье, и счастье вкушаем по праву. Через годы и боль, через самую смерть, Мы проносим любовь – если чувствовать можем. И тогда не страшна нам судьбы круговерть – А пожатье руки – всех сокровищ дороже. Дорогие глаза – ярче солнца в ночи: Не слепят – освещают дорогу и греют. Отражаясь в душе, эти чудо-лучи Порождают открытия, мысли, идеи. Не меняющих курс, чьим-то мненьям в угоду – Не пугают капризы причудливой моды. * * * 3 Не пугают капризы причудливой моды, Если творческий вкус с юных лет воспитали: Одевайся удобно, с учётом погоды И фигуры – и ты промахнёшься едва ли. А с любимым – дорога приятней стократ, Даже если разлука – то будет и встреча: Теплота наших рук и восторженный взгляд, И молчанье вдвоём, и взволнованность речи… На четыре прекрасные стороны света, Нам свобода полёта природой дана: Широка и прекрасна родная планета, Наши лето и осень, зима и весна. И в колоде – на выбор – четыре туза… Горяча и сладка у влюблённых слеза. * * * 4 Горяча и сладка у влюблённых слеза. Пусть она не прогоркнет с течением лет. Синь небесного свода, воды бирюза – Да хранят их от всяческих жизненных бед. Кто умеет любить – понимает меня: Не простая симпатия или желанье… Но от первого дня – до последнего дня: И сердца – в унисон, и синхронно дыханье. А какими словами её назовёшь? Хоть горшком назови – лишь бы в печь не сажали. Пусть твердят, мол: привязанность – что с них возьмёшь… Только сердце трепещет от ласковой жали. А природы закон – непреложен: мы сами, Если были умны – то мудреем с годами. * * * 5 Если были умны – то мудреем с годами, И ошибок – всё меньше и меньше свершаем. А детишки шагают своими стопами: Мы – уже декабрём, а они – только маем! Не вложить в детвору векового ума, Каждый хочет своих драгоценных ошибок… Но не сразу ты всё осознаешь сама, И сотрёшь с подлеца позолоту улыбок. Да, не сразу, но будет цена высока Этим опытам горьким, доставшимся с болью. А иначе вовеки не ляжет строка На страничку с такой вот, аттической солью. И металлом в горниле предстанет руда. Если нет, то не будет ума никогда. * * * 6 Если нет, то не будет ума никогда, Это дело такое: должно развиваться, Горе – с ним, без него же, и вовсе – беда. Как говаривал Бендер – не надо оваций… Крепок задним умом, как известно, мужик, Потому его путь ненадёжен и зыбок. Ну, а если заранее думать привык – Будет меньше событий, но меньше ошибок. Очень важно понять, чей полезен совет, А кого надо гнать самой частой метлою – Избегая великого множества бед С элегантной, невинной вполне, простотою. И давнишних друзей отношения – с нами, А романтика юности – светлыми снами. * * * 7 А романтика юности – светлыми снами, Беспокоит тебя и на старости лет, То тревожа бессонными злыми ночами, То внезапно даря долгожданный привет. Понимаешь: ушло невозвратное время, Всё с годами меняется, что ни возьми. Только в мыслях порою встречаемся с теми, Дорогими и близкими прежде, людьми. Ну, а в жизни: не сразу узнаем друг друга – Надо прямо в глаза неотрывно смотреть – Лишь тогда углядишь, что под зимнею вьюгой Нежный-нежный росточек сумел уцелеть! То, что, кажется, полностью скрыли года, Наше сердце тревожит, хотя б иногда. * * * 8 Наше сердце тревожит, хотя б иногда, Перспектива, что нас ожидает… И верим, Что от нас в отдалении злая беда, Безысходная боль, роковые потери. Что ещё много раз распушатся сады, Зажурчат ручейки, и распустятся клёны. Разливанное море весенней воды Напитает простор, изумрудно-зелёный. Мы не сразу, увы, обучаемся жить, Мы во многом – младенцы, лежащие в зыбке… И не так-то легко, на глазок, различить, И при этом не сделать нелепой ошибки, Где брильянты, а где заурядные стразы… Матерей и отцов понимаем не сразу. * * * 9 Матерей и отцов понимаем не сразу. Их советов не ценим в своей простоте. Распознать не всегда удаётся заразу – То латентно течёт, то симптомы не те. Вроде, кажется – вот он, наш друг на века, Не предаст в лабиринте событий и вех, Но предательски дрогнет чужая рука, Что казалась когда-то надёжнее всех. А кого не ценила – окажется вдруг – Это именно он и дарован судьбой: До конца тебе верный и преданный друг, Да такой, что хоть в пекло пойдёт за тобой. Кто нам истинный друг, кто предатель и тать – Иногда – до конца не умеем понять. * * * 10 Иногда – до конца не умеем понять, Чем для нас драгоценна любая минута. Всё куда-то несёмся, боясь опоздать, Торопя, подгоняя судьбу почему-то. И за призрачной радугой гонимся мы, Покупаясь красивостью, верим обману. И пытаясь уйти от сумы да тюрьмы – Много лишнего сами привносим туману… И боясь упустить свой единственный шанс, Мы кидаемся в пропасть, забыв о страховке. Меж мечтою и жизнью неверный баланс Нелегко сохранить без известной сноровки. Отдавая отчёт, хоть и веря рассказу, Что ценнее всего – не красивая фраза. * * * 11 Что ценнее всего – не красивая фраза, Не порыв, а уменье идти до конца, Понимаем потом, не согласно указу Облечённого властью и силой лица. Настоящую ценность отсеять от мнимой – Это, право, наука – совсем не проста. А для многих поистине – непостижима, А тем паче, коль совесть не очень чиста. Не всегда над тобой только тот, кто достоин, Кто реально – на голову выше других, Это может быть тот, кто поистине воин – В утолении личных амбиций своих. И что движет – не можем заранее знать – Не стремленье к деньгам, к продвижению в знать. * * * 12 Не стремленье к деньгам, к продвижению в знать, Составляют основу и суть человека, А уменье, сгорая, пути освещать, В неразгаданный мир двадцать первого века. Не легки и не коротки эти пути, И полны не предсказанных прежде событий, Сомневайся, иль нет, и хоти – не хоти: Нереальных, на первые взгляды, открытий. Век двадцатый – феноменом нас испугал, Не во всяких умах отразил пониманье, Нарастающий мрак – в перспективе зеркал – Нагнетает испуг, притупляет вниманье. Чтобы верить в добро и душой не скорбеть, Надо в синее небо почаще смотреть. * * * 13 Надо в синее небо почаще смотреть: Видеть звёзды, туман, облака и зарницы… И в полёте, мгновенно, сгорев, умереть, Как сгорают в пути перелётные птицы. Бесполезно скулить, упрекая судьбу – Ты не знаешь того, что досталось другому. Что дано – то дано, волоки на горбу, И стремись на огонь – к драгоценному дому! Пусть горит в твоём сердце негаснущий свет Той любви, что навек, и никак не короче. И тогда не заметишь давления лет, Будут яркими дни, и недолгими ночи. Радость – множь неустанно, а беды – на треть – И не будет душа, прежде срока, стареть! * * * 14 И не будет душа, прежде срока, стареть, Если любит и верит, страдает и плачет – Только так изначально, отныне и впредь И живёт человек, но никак не иначе! Мы звериную суть убиваем в себе, И "по капле раба" из себя выжимаем. Но не каждый способен к реальной борьбе, И дорога не каждому ляжет прямая. Если ты человек, не формально, а так, Что душою гореть, освещая дорогу, Ты способен – то это, поверь, не пустяк: Это сущность, и значит, действительно, много! И тебе не заметно в капризах природы, Как стремительно наши проносятся годы. * * * Размышления Уже не тянут сок земли коренья, Уже не так созвучна голова, В суставах – утомительное тренье, Уже по миру двигаюсь едва, И старость подошла беззвучной тенью. А не всегда бываешь ты права. Не пробуй на разрыв тугие звенья, И не ленись сказать любви слова. Лей серебро сверкающею трелью, Не чахни над молчанья сундуком. Плещи тобой заваренное зелье, И даже пред отпетым дураком, Плещи перед младенческой купелью И пред глядящим в небо стариком. * * * 1. Уже не тянут сок земли коренья, Уже желты у кроны черешки, А знания огромны и уменья, И всё легко, удобно и с руки. Но понимаю: мир подвластен тленью – Цепи верхушкой – вьются червяки. А может быть, упиться буйной ленью, Чтоб под сквозняк – подвалы, чердаки… Легко Земле, хоть век – и ей отмерен: На пустошах – восстанут дерева, И, залатав внезапные потери, Вослед покосу, вырастет трава. А вот моей любви, надежде, вере – Уже не так созвучна голова. * * * 2. Уже не так созвучна голова Полётам поизношенного сердца. И трель не так звонка, не так нова. И только пища просит больше перца. Но бьёт в гранит по-прежнему Нева, С той частотой, что вымерена Герцем. Адажио, где я едва жива, Пускается в стремительное скерцо. И часто, диабету вопреки, Себе позволю ложечку варенья, И, позабыв, как годы велики – Я о любви пишу стихотворенье, Пытаясь снять движением руки – В суставах – утомительное тренье. * * * 3. В суставах – утомительное тренье Уйму медикаментами легко. На помощь призову своё терпенье И получу за вредность молоко. Уже не отличу, где ночь, где день, я: Содом вселенский, мальчики в трико – Приливы тошноты и отвращенья. И пусть война пока что далеко, Дрожит земля в воинственном экстазе, Тела людей годятся на дрова… Не в силах я вернуть былые связи, Определить, что позже, что сперва, И землю отличить от жидкой грязи – Уже по миру двигаюсь едва. * * * 4. Уже по миру двигаюсь едва. Но всё ещё заботит и тревожит, Всё то, о чём народная молва Судачит, и опять – мороз по коже. И каждый новый день – опять кровав, Поток вестей – до спазма и до дрожи, Всё льёт, на клочья душу изорвав… А ты мне с каждым годом всё дороже. Вернёмся вспять на три десятка лет: Подложим в печь просохшие поленья, Иль просто – в сеть воткнём электроплед, Слегка притормозим процесс старенья, Забудем мир, где бездна горьких бед, И старость подошла беззвучной тенью. * * * 5. И старость подошла беззвучной тенью… Да, ну её, проклятую, к чертям! Лови быстролетящие мгновенья, И верь, что к трём прошедшим четвертям, Четвёртую добавим, без сомненья! Дальнейшие маршруты прочертя, Презрев морей житейских треволненье, Мы будем жить, хотя б, назло смертям! И верить, что ничто не канет в Лету. И пусть уже слегка горчит халва, И никакой уверенности нету, Что точно проработана канва… Желаешь осчастливить всю планету, А не всегда бываешь ты права. * * * 6. А не всегда бываешь ты права, Хотя апломб и зиждется на знанье, Которое, всего лишь острова – В бескрайнем океане мирозданья. По краю оползающего рва Пытаюсь проскакать игривой ланью, Как мудрая угрюмая сова, Всему предпочитая созерцанье. И всё пытаюсь выверить баланс Меж резких, радикальных точек зренья, Чтобы суметь избегнуть всякий раз Бездумного коленопреклоненья. И добавляю в смесь из громких фраз: Не пробуй на разрыв тугие звенья! * * * 7. Не пробуй на разрыв тугие звенья Цепи, что ни длинна, ни коротка, А в самый раз, и до изнеможенья Пускай её не дёргает рука. Лишь то отдашь легко, без сожаленья, Что куплено с дорожного лотка. И не вводи судьбу во искушенье, Пустив всё нажитое с молотка… Не брошу и вовек не променяю На гладкую дорогу, что крива, Свой тяжкий путь, по рытвинам, по краю… Запомни навсегда, что дважды два – Четыре, что кратчайший путь – прямая. И не ленись сказать любви слова. * * * 8. И не ленись сказать любви слова Отчизне, что, как мать, одна навеки… А кто мы: печенеги иль мордва, А, может быть, варяги или греки? Не скифы ли? Копьё и булава, Мы щит и меч… Раскосы наши веки. Капустой похрустим на Покрова… А летом – за шашлык и чебуреки! Извечный ритуал – не прекословь: Застолье не считается бездельем! Пей винограда вспененную кровь, Дарующую лёгкость и веселье: За Родину, за дружбу, за любовь – Лей серебро сверкающею трелью! * * * 9. Лей серебро сверкающею трелью, Коль дан тебе такой господень дар, Трудись над ним, как пряха над куделью, Не загаси в душе вселенский жар. Сангиною, пастелью, акварелью – Влеки сердца под сень словесных чар, Пусть каждая строка лежит ступенью, И светит дальним светом ярких фар. И прочь гони со всей своею силой Того, кто подступается с замком. Не бойся быть непонятой, немилой И близким, и тому, с кем не знаком… Пой при рожденьи или над могилой – Не чахни над молчанья сундуком. * * * 10. Не чахни над молчанья сундуком, Буди сердца людей для лучшей доли. Рождённый человеком – батраком Способен быть, ну, разве, поневоле. Сегодня в силе храм, а не ревком, Ну, что ещё сказать… "Чего же боле?" Сегодня в рай – влекут уже силком, Сквозь мрачный строй бесправия и боли. И с верой, что не хуже всех других, Лавируй между омутом и мелью, Того, чей ум свернулся и притих, Попробуй, увлеки высокой целью. Колдуй же, создавая новый стих, Плещи тобой заваренное зелье. * * * 11. Плещи тобой заваренное зелье, И полной чашей пей его сполна, Поскольку не монашеская келья Тебе твоей судьбой предрешена. Когда-нибудь, затёртой нонпарелью Начертанные наши имена Прочтут потомки. А пока – турелью Мне видится отверстие окна. Терзает постоянною тревогой, Невмоготу – поплачь себе, тайком, Взревёт набат, воинственно и строго – Не спрашивай, звонят они по ком. И не роняй себя ни перед Богом, И даже пред отпетым дураком. * * * 12. И даже пред отпетым дураком Ты бисером мечи потоки речи, Ведь, как известно, в свиньях, как ни в ком, Так много сходства с родом человечьим. И тот из них, кто к знаниям влеком, Впитает, может быть, на этом вече Суть правды, и в прозрении таком Расправит прежде сгорбленные плечи. Всех лучше поддаётся молодой, Не тронутый годов унылой прелью, Не тот, чей лоб, в согласии с бедой, Сверлён лоботомическою дрелью… Святою родниковою водой Плещи перед младенческой купелью. * * * 13. Плещи перед младенческой купелью Потоком прежде выстраданных слёз. Ведь это там, над самой колыбелью, Всё – истинно, надёжно и всерьёз. А взрослый мир – свистит в ушах шрапнелью, Потоком на земле рождённых гроз, И гибнут под кровавой канителью И горький нищий, и всесильный Крёз. Кто правит миром, дьяволы иль боги? А может, тот, с горы летящий ком? Кто стелет наши тропы и дороги, Не сильным проявляясь мастаком, Пред путником, смотрящим лишь под ноги И пред глядящим в небо стариком? * * * 14. И пред глядящим в небо стариком Такие возникают перспективы, Что кажется: дубину – кулаком Перешибёт, хоть, в общем, незлобивый. Когда не давит небо – потолком, Когда в ладу пассивы и активы, И наслаждаться можешь пустяком – То каждый день становится счастливым. И тот, кто миром правит, тот простит Ему грехи – по недоразуменью, Ведь каждый из живущих – лишь гостит… А потому, поддерживаю мненье: Не так оно и важно, что почти Уже не тянут сок земли коренья. * * * © Марина Чекина, 2009 Дата публикации: 21.12.2009 00:30:00 Просмотров: 3709 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|
РецензииAdela Vasiloi [2009-12-21 20:29:05]
Мариночка, привет! С новосельем тебя!
Хорошо, что зашла ко мне, так бы и не знала, что ты здесь! Твои замечательные сонеты я уже читала не раз - браво! Очень рада встрече... Обнимаю, Адела Ответить Марина Чекина [2009-12-21 20:38:18]
Да вот, расширяю сферы, так сказать...
Я тоже тебе здесь обрадовалась, и буримешку написала. Обнимаю крепко. Марина. |