В ночь накануне... (Возвращение в Зурбаган-2)
Юрий Леж
|
Форма: Рассказ
Жанр: Фантастика Объём: 22115 знаков с пробелами Раздел: "" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Продолжение рассказа "Возвращение в Зурбаган". В ночь накануне… (Возвращение в Зурбаган-2) Когда-то это была вилла… самая настоящая, окруженная хоть и маленьким, но картинным, английским парком с изящным фонтаном у центрального входа в двухэтажный, приземистый, но широкий, будто раскинувший крылья, дом с белыми колоннами, декоративно подпирающими навес над входом-крыльцом… потом хозяева, обитавшие здесь пару поколений, то ли обедняли, то ли разбогатели, но свое почти родовое гнездо покинули, продав за бесценок. В доме пытались было организовать что-то вроде элитного казино пополам с борделем, но проект сорвался еще в самом начале реализации: может быть, не тому чиновнику дали на лапу, может быть, не тех высоких лиц из городского начальства пригласили в компаньоны… Вилла и окружающий её парк потихоньку ветшали, когда-то роскошный, а ныне неухоженный дом становился все больше и больше похожим на большую лачугу, парк зарастал жимолостью и лещиной, когда-то звонкие и чистые ручейки пересыхали и зарастали сорной травой, а белые колонны при входе становились год от года всё серее и серее… В центральном, большом и гулком, зале виллы, заставленным старинной мебелью, припорошенной многолетней пылью, царил полумрак, разгоняемый лишь ярким пламенем недавно растопленного, но уже источающего приятное тепло обветшалого камина. В этом полумраке терялись далекие, прикрытые многолетней паутиной углы, высокий, потемневший от времени и постоянной сырости потолок, покрытые толстым слоем уличных дождевых брызг широкие окна в изящных, когда-то великолепных рамах. Рядом с камином, чуть нахохлившись, согнувшись над лежащей у него на коленях книгой и вытянув уставшие ноги, сидел в старом, потертом кресле Мартин и старательно изображал, будто что-то видит в неверных отблесках живого огня на страницах тяжелого фолианта. А совсем рядом с теплой каминной стеной, постелив прямо на грязный от времени пол плащ Мартина, лежала, свернувшись калачиком, подтянув к груди ноги, Кошка. Лежала и просто грелась после долгого перехода от машины, так и оставленной в укромном уголке неподалеку от шоссе, по холодному запущенному парку. Девушке, одетой всего лишь в некое подобие пеньюара и накинутый на плечи плащ Мартина, осенняя прохлада, пожалуй, могла бы показаться и лютым морозом, если бы не порядочная доза неизвестной дури, принятая несколько часов назад. Но к теплому бочку камина, уже растопленному неизвестно кем, к моменту появления на вилле странной парочки, худенькая, почти изможденная девчушка устремилось интуитивно. Мартин поднял глаза от едва видимых строк, болезненно выдохнул, откидываясь на спинку кресла, и пошарил по карманам своего шикарного пиджака. Вслед за пачкой сигарет и тяжелой, белого металла, зажигалкой на черной книжной обложке появилась серебристая коробочка размером чуть больше спичечной. – Кошка, иди сюда, – позвал Мартин, прикуривая и аккуратно, точными движениями рассыпая из коробочки по книге «дорожку». Не видя движений мужчины, девушка интуитивно поняла, зачем её позвали, встрепенулась, не теряя времени на подъем, быстро-быстро, на четвереньках подползла к креслу и вытянула худенькую шейку, стараясь разглядеть такую заманчивую полоску белоснежного кокаина. – Нюхни, – кивнул одобрительно Мартин. – Пока такой дозы хватит, мне совсем не надо, чтобы ты вообще ничего не соображала… Девушка по прозвищу Кошка, встав на колени, едва ли не всем лицом прижалась к «дорожке», привычным движением указательного пальца зажимая одну ноздрю, и пока она тянула, тянула, тянула в себя белый порошок, Мартин небрежно и ласково, как самое настоящее домашнее животное, поглаживал её по густым, беспорядочно встрепанным коротким волосам… и задумчиво улыбался, о чем-то размышляя. Приняв дозу, девушка, все так же не поднимаясь на ноги, отползла обратно к камину и замерла там, свернувшись кошачьим клубком. Издали могло показаться, что сполохи каминного огня перебегают по простой белесой груде тряпья. Мартин чуть брезгливо смел рукавом остатки порошка с книжной обложки, докурил сигарету, притушив её прямо о подлокотник кресла, и слегка насторожился, прислушиваясь. Совсем рядом с виллой зазвучал приглушенный расстоянием и толстыми стенами здания звук автомобильного мотора. А еще через несколько минут, что-то ворча себе под нос недовольным, неприятным голосом, в зал вошел невысокий, полный мужчина в черном длинном пальто, с «докторским» саквояжем в руках, сопровождаемый явно бывшим военным с вбитой годами службы выправкой, четким шагом и прямой спиной. Мартин легонько подтолкнул со своих колен ближе к подлокотнику кресла книгу, но подыматься навстречу вошедшим не стал, лишь поприветствовал идущего первым недовольного толстячка, одновременно привлекая к себе его внимание: – Добрый вечер, доктор! Надеюсь, что вы добрались сюда без приключений? Вопрос был данью вежливости, не более, но углядевший, наконец-то, в темном кресле хоть кого-то, толстячок ответил: – Какой уж вечер? ночь давно на дворе, а такая вот поездка – для меня уже сама по себе приключение… Кстати, где это мы сейчас? какое-то странное помещение, будто заброшенное… и кто вы? – А вот этого, доктор, вам пока знать не следует, – мягко, но твердо, очень убедительно сказал Мартин. – Все моральные неудобства, связанные с выездом, вам возместят материально, поэтому сейчас для вас главными вопросами будут связанные непосредственно с вашей работой. – Ну, да, ну, да, – по-прежнему ворчливо отозвался доктор. – Ваш шофер мне так и сказал, что будет работа… но, может быть, вы не знаете мою основную специализацию? Я, знаете ли, не готов нелегально извлекать пули, делать подпольные аборты или менять внешность разыскиваемым преступникам… – А вы – смелый человек, – с усмешкой похвалил толстячка Мартин. – Впрочем, ничего из перечисленного вам делать не придется. А надо мне следующее… – Вам?.. – успел было удивиться доктор, но Мартин резким, не допускающим возражений жестом попросил его замолчать и позвал: – Кошка, подойти… – О, боги!.. – вздохнул толстячок от неожиданности, когда белесая куча тряпья у камина зашевелилась и через мгновение обратилась невысокой худой девушкой в полупрозрачном пеньюаре. Кошка, легко и грациозно передвигаясь, подошла к креслу и остановилась рядом с ним, не обращая никакого внимания ни на толстячка, ни на его спутника. – Сними-ка свой балахон, – попросил Мартин и тут же обратился к шоферу: – А ты посвети, чтоб доктор лучше видел… Яркий луч мощного фонаря выхватил из полумрака уже обнаженную фигурку – девушка и в мыслях не держала, что можно не послушаться Мартина. – Повернись немножко… видите, доктор… на локтях, под коленями, на щиколотках… мне очень надо, чтобы вы убрали все синяки, гематомы, кровоподтеки с её тела в течение суток… Мартин улыбнулся, но эта улыбка была такой же холодной данью вежливости, как и первые слова приветствия. – Боги, боги, боги… – беспокойно забормотал толстячок, близоруко прищуриваясь и вглядываясь в обнаженное тело, не сходя со своего места. – Что же это… откуда? Впрочем… хотя, вряд ли… – Вы подойдите поближе, – чуть раздраженно посоветовал Мартин. – Думаю, что для лечения вам потребуются какие-то медикаменты, возможно, инструментарий, так что сразу называйте, что и в каком количестве нужно. Доктор шагнул поближе к Кошке, стараясь при этом почему-то не входить в круг света от фонаря, пошарил под пальто, в нагрудном, похоже, кармане и водрузил на нос изящные очочки в золотистой, тонкой оправе. – Да что вы! что вы! – через минуту взмахнул руками толстячок, все еще как бы побаиваясь подойти к девушке вплотную. – Такую жуть – за сутки? Это же просто невозможно… – Доктор! – повысил голос Мартин, выпрямляясь в кресле и чуть заметно выпячивая вперед нижнюю челюсть. – Слова «невозможно», «нельзя», «медицина тут бессильна» и прочие им подобные, забудьте во время разговора со мной. Вы уберете синяки за сутки! Последние слова были сказаны едва ли не по слогам, с таким нажимом, что казавшийся сам себе бесстрашным доктор поежился, как от дуновения ледяного ветра, но все-таки рискнул возразить: – А какими словами вас можно убедить, что это… – Вы считаетесь лучшим косметологом и пластическим хирургом города, – пояснил Мартин все тем же ледяным тоном. – Мне будет очень жаль, если завтра в Зурбагане появится другой лучший косметолог и пластический хирург… – Вы мне… – толстячок лихорадочно сглотнул слюну, пытаясь взять себя в руки. – Вы мне угрожаете? Да вы знаете, что со мной лично здоровается… – Он и на ваших похоронах скажет прочувствованную речь, – уверенно кивнул Мартин. – Но! Я вам не угрожаю, а прошу помочь за очень серьезную оплату ваших услуг. При этом, заметьте, ничего криминального от вас не требуется, просто помочь очаровательной девушке избавиться от неприятных синяков, которые она сама же себе и наставила… – Н-ну!!! – громко каркнул на выдохе из-за спины доктора шофер и, кажется, даже пристукнул каблуками об пол. Этот выкрик оказался последней каплей, переполнившей чашу мужества толстенького косметолога. Доктор явно вздрогнул, как от хлесткого, но несильного удара в спину, покрутил, помотал из стороны в сторону головой, пожал плечами, помялся с ноги на ногу и спросил теперь уже боязливо: – А где же тут работать? Ни света, ни условий… впрочем, ничего, абсолютно ничего я вам гарантировать не могу… – По части условий все давно готово, и насчет гарантий можете не переживать, – кивнул ему Мартин одобрительно и обратился сперва к девушке, а вслед за ней и к шоферу, после окрика привычно застывшего за спиной толстячка по стойке «вольно»: – Кошка, пойдешь с доктором, он тебя сделает красивой, синявки твои уберет… Саня! Проводи! Слегка удивленный, что его назвали Саней, но приученный к дисциплине и не противоречию начальству шофер буркнул, как бы под нос: «Слушаюсь!», шагнул вперед, в полутьму, подсвечивая себе и повернувшемуся в его сторону косметологу фонариком. Равнодушная и послушная Кошка, подхватив брошенный на пол пеньюар, легкими шажками отправилась вслед за ними, а Мартин снова откинулся на спинку кресла, машинально поправил стоящую у подлокотника, справа, трость и раскрыл на коленях извлеченную почти из-под бедра книгу. Однако, углубиться в подобие чтения ему не удалось, не прошло и десяти минут, как в зал вернулся шофер, держащий в левой руке белеющий в полутьме листок бумаги и с неким неясным удивлением покачивающий головой. – Там Немой с ними, – ответил шофер на безмолвный вопрос Мартина. – А мне, вон, выдали список… да за такой кучей лекарств полночи придется по городу ездить… Мартин протянул руку, будто повелевая передать ему список, и бывший офицер послушно выполнил начальственное распоряжение. – Сразу закупи первые три-четыре позиции, – посоветовал Мартин, просмотрев записи и возвращая листок. – И шприцы. За остальным съездишь во вторую очередь, чтобы дело не стояло. И – не бери всё в одной аптеке. Ничего в этих препаратах особенного нет, но лучше быть аккуратным. Езжай, штабс-капитан! – Слушаюсь, – привычно коротко кивнул шофер. – Только я уже давно в отставке… – Ну, тогда – езжай, штабс-капитан в отставке, – рассеянно улыбнулся Мартин, мыслями, похоже, пребывающий уже где-то далеко-далеко. – Тебе много в эту ночь поездить придется… «Мы привычные по ночам-то ездить», – подумал бывший офицер, отправляясь на выход из виллы к оставленному неподалеку автомобилю и на ходу прикидывая, в какую из работающих круглосуточно городских аптек он обратится в первую очередь. В наступившей гулкой и какой-то неживой тишине большого зала осторожные, на ощупь, шаги и негромкий, но слегка язвительный голос, раздавшийся чуть-чуть сверху, с широкой мраморной лестницы, ведущей на второй этаж, прозвучал едва ли не громом небесным: – А я-то уж подумал, что ты от наркомании излечить девчонку хочешь… – Какие пикантные мысли, Зингер, – не меняя позы и даже не повернув головы навстречу источнику звука, отозвался Мартин. – Но, ты же знаешь, я благотворительностью не занимаюсь и на церковь не жертвую… тем более что лечение наркоманов – бесполезная трата денег. – Сколько раз я тебя просил не называть меня по фамилии… – раздраженно сказал неторопливо спускающийся по лестнице мужчина. Он был высок, по-спортивному подтянут, аккуратно причесан и гладко выбрит, но холодными, скользкими глазами, какими-то невнятными жестами мгновенно вызывал к себе легкую антипатию у всех, с кем встречался. Впрочем, у большинства горожан этот человек вызывал еще и животный, панический страх, даже если они не имели с ним никаких дел. – Хорошо, Зингер, больше не буду, – с издевкой согласился Мартин. – Вот только как же тогда тебя называть?.. А?.. мистер Тейлор?.. – Почему Тейлор? – удивился на лету перекрещенный, останавливаясь рядом с креслом. – В чем тут логика? – Прямая и очень заметная, – довольный собой, а еще больше тем, что смог вывести из равновесия и удивить этого человека, пояснил Мартин. – Зингер – швейная машинка, швейная машинка – швея, швец, портной, но швец – редкое словечко, только, пожалуй, в пословицах и осталось, а портным тебя звать – не солидно, для мелких барыг такое прозвище. А вот по-британски портной звучит, как Тейлор. И внушительно, и даже слегка загадочно… – У тебя на все и всегда найдется логичное, стройное объяснение, – покачал головой Зингер-Тейлор. – Может быть, тогда объяснишь и то, зачем тебе понадобилась эта тощая швабра с исколотыми венами? К женщинам этот человек с малых лет относился пренебрежительно, признавая за ними лишь одну, нет, пардон, две функции: бытовое обслуживание себя и других представителей сильного пола, ну, и, естественно, получение удовольствия, без которого любой мужчина, безусловно, мог легко обойтись, но почему-то не чувствовал себя полноценным. – Не мне, а нам, дорогой Тейлор, – Мартин извлек из кармана пиджака сигареты, хотя прекрасно знал, что Зингер терпеть не мог запаха табака и, соответственно, курящих при нем. – Завтра, в полдень, открывается ежегодный зурбаганский осенний карнавал, наверное, самый желанный праздник для всех – от городских нищих до самой верхушки пирамиды власти… – Ты открываешь мне глаза на очевидное, – Зингер-Тейлор прошел пару шагов в сторону, развернулся и, возвращаясь к креслу, не сдержался, брезгливо поморщился: – Ты мог бы и не курить при мне… – Мог бы, конечно, – согласился Мартин, выпуская изо рта струйку дыма. – Но – зачем лишать себя удовольствия? Тем более, что я так привык к этому? А по поводу карнавала… да, очевидного, которого ты не замечаешь, как и всякое очевидное. Ближе к полуночи, как заведено уже не первый и не второй год, обязательно будут выбирать Королеву карнавальной ночи, ну, или просто Королеву Ночи. Как считаешь, кого выберут на этот раз? – Да опять какую-нибудь подстилку из этих… длинноногих… – презрительно махнул рукой Зингер. – Мало ли шалав сейчас вокруг наших богатеев крутится… – Не угадал, – хладнокровно усмехнулся Мартин. – А не угадал потому, что плохо следишь за подрастающим в оранжереях власти поколением… – Я – плохо слежу?! – возмутился, было, собеседник, вновь делая короткий, на пару шагов, вояж к камину и обратно. – Извини, следишь, наверное, все-таки хорошо, – кротко и спокойно согласился Мартин. – Но выводов из слежки правильных не делаешь… А у нашего, всеми горячо любимого, уважаемого и высокородного подросла младшенькая… – …та еще стерва, – в тон добавил Зингер и замер с полуоткрытым ртом. – Так что ты?.. – Они – один в один по фигуре, обе тощие, маленькие, плоские, даже двигаются очень и очень похоже, – с доброй улыбкой, будто обсуждая любовь девчонок к сладостям, закивал головой Мартин. – И лицом… ну, тут, во всяком случае, типаж один… – Такие подмены годами готовят, её же вычислят через минуту, – несколько неуверенно возразил Зингер, понимая, что говорит очевидное. – Вычислят, думаю, минут через пять, может, если повезет, и через десять, – согласился Мартин. – Только нам этого времени хватит, чтобы… – С такой заложницей, конечно, можно любые условия диктовать, – согласился собеседник и тут же задумался: – Вот только мороки с ней… в одном месте держать нельзя, вычислят, накроют, да и охрану менять придется часто, а смену отправлять из города очень далеко, и еще – девчонок надежных подобрать, чтоб могли своим, женским взглядом проследить… Он уже, полностью на автомате, начал прикидывать где, как, под какой охраной разместить будущую Королеву Ночи, как связываться с её высокопоставленным папочкой, какие условия диктовать в первую очередь, что потребовать потом, а на чем можно будет и остановиться… но Мартин бесцеремонно перебил его мысли, чего не рискнул бы сделать никто из подчиненных Зингера. – Не надо никого и нигде долго держать, – сказал он отчетливо и твердо. – Мне будет достаточно десяти-двенадцати часов… – Тебе? – удивился собеседник. – Тебе-то зачем? – Ну, Тейлор, потерпи до рассвета, увидишь, – коротко рассмеялся Мартин, он, казалось, испытывал настоящее удовольствие, так непринужденно разговаривая с обычно резким, грубоватым и плохо управляемым собеседником. – А может, и раньше, это теперь только от доктора зависит… – Причем тут этот лекаришка? – раздраженно осведомился Зингер. – Ему, после работы, прямая дорога в «бетонные калоши»… – А смысл? – пожал плечами Мартин. – Только привлечешь не нужное внимание к таинственному исчезновению лучшего косметолога города, а он, между прочим, пользует таких пациенток – ого-го! Они-то первыми бучу и подымут: куда их дорогой эскулап подевался, и кто им теперь будет морщины разглаживать… – Так что ж – его отсюда домой отпустить? – искренне не понял Зингер. – Конечно… Перед рассветом бывший штабс-капитан в четвертый раз прошел через зал в отдаленную комнатку, где мастер превращения золушек в принцесс колдовал над исколотыми до синевы венами Кошки. Вернулся он, уже сопровождая толстячка-доктора, усталого, брюзжащего что-то под нос, но, похоже, довольного результатами собственных трудов. – Вы это… компрессы не снимайте, – сказал доктор, обращаясь одновременно к Мартину, казалось, вросшему в кресло у камина, и бывшему офицеру, ныне шоферу на побегушках. – Я тут еще написал, в какое время и что колоть надо… вот… найдется у вас умелец – укольчик поставить? – Найдется, доктор, – подтвердил оживший Мартин и попросил: – Саня, прими у господина эскулапа бумагу и посвети сюда, пожалуйста… В ярком луче фонаря загорелся золотом, будто висящий в воздухе небольшой медальон с лучистым, блестящим камнем в центре. Придерживая медальон за длинную тонкую цепочку, Мартин вновь обратился к толстячку: – Посмотрите сюда, доктор, только внимательно… подойдите поближе… видите, как искрит камень, будто зажженный внешним светом изнутри?.. как переливается, как играет гранями… а что, казалось бы, тут необычного?.. самый-самый простейший углерод с легкими добавками медных окислов, да такими, что их определить можно только после тщательнейшего химического анализа… вы смотрите, смотрите, доктор, как это на самом деле… Вкрадчивый, негромкий голос обволакивал, манил, заставляя, казалось бы, без всякого принуждения все внимание сосредоточить на блестящем камешке в красивой оправе медальона, начавшего мерное, маятниковое движение… влево-вправо… влево-вправо… влево-вправо… Глаза доктора, первоначально внимательно наблюдавшие за перемещениями маленького золотого диска, слегка затуманились, замерли… – Очень хорошо, доктор, – чуть бодрее проговорил Мартин. – Вам очень хорошо, вы никуда не торопитесь, вы слегка расслабленны и чувствуете полное удовлетворение от проделанной работы… Поднимите правую ногу! Толстячок, смешно оттопырив зад, спешно поднял согнутую в колене ногу, все так же старательно глядя при этом замутненным, «спящим» взглядом на медальон, прекративший свое размеренное движение и теперь спокойно висящий на цепочке. – Отлично, доктор, а вы – молодец, – подбодрил впавшего в гипнотический транс толстячка Мартин. – Опустите ногу и слушайте внимательно, после слова «космос» вы уснете крепким-крепким, безмятежным сном, но будете во всем слушаться Саню, которые отвезет вас домой. А проснетесь вы у первого городского светофора с желтым огнем. Только с желтым. Там вы поймете, что Саня просто подвозит вас до дома от этого самого светофора. А ночью вас возил куда-то за город странный, маленький человечек с густыми сизыми усами, в серой большой кепке. Вы не поняли – куда, вы не узнали место, да и дом, в котором вы побывали, был вам не знаком… «В доме, богато обставленном, шикарном и хорошо освещенном, вы делали аборт очень молоденькой и интересной девушке, блондинке, неуловимо похожей на покойную Мэрилин Монро. Вам прислуживал и помогал во время операции высокий, стройный мулат, то ли глухонемой, то ли просто молчаливый, за все время пребывания в доме вы не услышали от него ни единого слова. А потом вы немного отдохнули, перекусили слегка, кажется, омарами под рюмочку коньячка, и человек в серой кепке отвез вас обратно, в город. И высадил возле светофора... А теперь… теперь пора в – «космос»… Доктор едва заметно вздрогнул всем телом и секунду будто раздумывал, что же ему теперь делать? – Уважаю… – негромко сказал бывший штабс-капитан, пронаблюдавший весь сеанс с расстояния буквально в пару шагов. – Вот что значит – цыганский глаз… с такими талантами все, что хошь сделать с человеком можно… – Твоими устами, да мед пить, – коротко вздохнул Мартин, смахивая со лба бисеринки выступившего пота. – Если бы всё было так просто… И тут же, меняя тон, приказал: – Веди своего клиента, он проснется у светофора, ты обязательно спроси: «Куда вести?», будто он только сел. Понятно? Деньги положишь ему в карман пальто уже в машине… Мартин протянул штабс-капитану плотный белый конверт. – Так точно! – коротко кивнул бывший офицер, принимая гонорар доктора, и тронул толстячка за локоть: – Пошли, что ли… Проконтролировав, как косметолог чуть заторможено и неуклюже устраивается на переднем сидении, шофер захлопнул дверцу и, обойдя автомобиль, сам влез за руль, бросив конверт с деньгами на колени эскулапа. «… радио «Феерия», – донеслось из включившегося одновременно с поворотом ключа зажигания радиоприемника. – Ранее утро в городе, без четверти пять. Кажется, что сегодняшняя ночь прошла в Зурбагане совсем без происшествий. Видимо, это затишье прямо связано с открытием сегодня в полдень осеннего ежегодного карнавала…» © Юрий Леж, 2011 Дата публикации: 07.10.2011 14:55:10 Просмотров: 1656 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|