Чужая воля 4

Юрий Леж

Форма: Повесть
Жанр: Фантастика
Объём: 22335 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Продолжение повести.

4
Прошла еще одна не запомнившаяся ничем неделя: утренние молчаливые поездки в город, бесцельные блуждания по коридорам и аудиториям Университета, скучный обед в дневном чопорном ресторане или дорогом для простых студентов кафе, расположившимся неподалеку от учебных корпусов, парочка встреч на съемной квартире с полюбившейся Некте трогательной в своем искреннем отношении друг к другу парочкой Сашек Цветковых, горьковатый вкус вермута Bianco на губах, проникновенные и задорные интимные ласки до полного изнеможения партнеров, привычные вечерние ожидания старика в ставшем хорошо знакомым здании Городского федерального суда, возвращение уже затемно по той самой роковой трассе, умиротворяющее спокойствие пустынных полутемных комнат, манящая сумасшедшая бездна книг, в которую агентесса погружалась, как в первозданную тьму вселенной, недолгие, иной раз многозначительный, но чаще – пустые разговоры с дедом, а потом одинокий сон в полной призрачных теней прошлого отдельной шикарной спальне. Казалось, так будет всегда, до скончания дней, до Светопреставления в этом Отражении, до Сумерек Мира, которыми, как страшными сказками детей, везде и всегда пугают взрослых.
Но в этот день старику исполнялось девяносто. Редко кто из грешных душ не только здесь, но и в любом другом Отражении доживал до таких лет, а судья не просто дотянул – вполне активно работал, при этом не допуская фатальных ошибок, был трезв и цепок умом и впадать в старческий маразм вовсе не собирался. Вот только к юбилею своему относился крайне отрицательно, впрочем, лучше многих понимая неизбежность и подарков, и поздравительных телеграмм, и цветов, и пышных, пустопорожних речей. Хорошо хоть Некта с утра всего лишь чмокнула деда в висок и буркнула как-то не очень разборчиво то ли: «Поздравляю!», то ли: «Помрешь-то когда?». Агентесса и при жизни не умела, да и потом откровенно не хотела учиться официальным торжественным церемониям, предпочитая цветистым пышным словам конкретные дела. Конечно, она могла бы подсуетиться, напрячь беса-куратора или напрячься самой, добыть для старика что-нибудь антикварное, необыкновенное, изящное… но, во-первых, судья не был ни знатоком, ни ценителем раритетов, будь то холодное оружие, драгоценные камни, полотна старых мастеров или редкие инкунабулы, а во-вторых, самой агентессе претило как бы откупаться от гостеприимства безоговорочно поверившего ей деда дорогим подарком.
Потом был обычный, ничем от прочих дней не отличающийся завтрак в утренней гулкой столовой, за сервированном тонким фарфором и покрытым белоснежной скатертью длинным овальным столом. Как ухитряется приходящая домработница незаметно для обитателей дома обслуживать их, для Некты оставалось загадкой. Она всего пару раз мельком видела сухопарую, высокую фигуру пожилой женщины, и если бы не это, то вполне могла решить, что старику по хозяйству помогает привидение, успевающее приготовить любимые им блюда, накрыть на стол, сменить постельное белье и полотенца в ванной, вычистить обувь и одежду и даже поставить с утра у входной двери зонтики, если на улице случался дождь.
Дед, энергично и сосредоточенно, с явным удовольствием жевал цветную капусту и ароматные ломтики швейцарского сыра, запивая съеденное грейпфрутовым соком, маленькая чашечка, исходившая соблазнительным ароматом слегка обжаренной арабики, ждала своей очереди, старик не любил горячих напитков, даже кофе предпочитая пить чуть тепленьким. Некта вяло ковырялась вилкой в отлично прожаренной свиной отбивной, окруженной зеленым горошком и картофельным пюре, комфортабельной жизни без куска мяса на завтрак, обед и ужин агентесса себе не представляла, хотя при необходимости легко могла бы обойтись и парой твердых, как старое дерево, ржаных сухарей. Сок девушка предпочитала яблочный, хотя в этот день ей очень захотелось прямо с утра взбодрить себя стаканом коньяка, но самозваная внучка решила поберечь нервы деда и окончательно не портить тому юбилейное настроение.
Завтрак закончился в привычном, ставшем, кажется, традиционным, молчании, и также почти без слов, лишь изредка обмениваясь ничего не значащими репликами насчет погоды, настроения и самочувствия старик и Некта вышли из дома. Ставшая за эти недели «старой», новая машина, выделенная судье после трагедии на Большаковском шоссе, такая же большая, представительная и комфортабельная, как и прежняя, ожидала пассажиров на маленьком асфальтированной площадке в двух шагах от входа в дом… и единственным, что нарушило сакраментальный, кажущийся незыблемым распорядок через полтора часа молчаливой поездки, были любопытные, готовые к началу поздравительной кампании, лица сотрудников Городского федерального суда, то и дело выглядывающие из окон на казенную стоянку, когда туда прибыл автомобиль судьи.
Здесь они и расстались до вечера: старик, мучимый предвкушениями навязываемого обществом праздника, направился вершить правосудие, а искренне сочувствующая юбиляру агентесса неторопливо, насколько это позволила ей угрюмая зевающая толпа «белых воротничков», добралась уже хорошо знакомой дорогой до Университета. Она тянула время, стараясь не пересечься с регулярно посещающими лекции и семинары Сашками… в последнюю встречу с ними, веселую и бесшабашную, Некта вдруг заметила, что мальчишка и девчонка, кажется, влюбились в свою новую знакомую едва ли не с первого взгляда в той пустынной и гулкой аудитории, где агентесса застала «сладкую парочку» в страстных объятиях, причем, чувство их не было платоническим, оно росло и укреплялось с каждой новой встречей. Не то, чтобы агентесса возражала против искренних и откровенных страстей, но по предыдущему своему заданию она помнила, как много вреда для дела может нанести влюбленность посторонних людей, особенно – аборигенов Отражения.
Впрочем, рассчитала девушка все верно, к моменту её появления у зданий Университета основной поток спешащих на занятия студентов схлынул, её близкие знакомцы, наверняка, уже давно сидели за неудобными, старыми, рассохшимися столами в какой-нибудь аудитории, слушая повторяемую преподавателем в который уже раз в его жизни очередную лекцию по юриспруденции или истории экономических учений. Сама агентесса сегодня планировала послушать скандальную знаменитость этого Отражения: мистика, метафизика, философа и – кто бы мог подумать – атеиста… он собирался рассказать интересующимся студентам, да и любым желающим – лекция была открытой – об устройстве Преисподней, именно это и привлекло внимание живущей. «Иногда приятно похихикать над наивностью аборигенов, решивших вдруг, что исключительно с помощью своих слабеньких мозгов они проникли в тайны мироздания», – обосновала свое странное желание знающая Преисподнюю не понаслышке агентесса. Но до выступления – назвать это лекцией вряд ли осмелился бы и самый прожженный циник – профессора Интрудера оставалось еще без малого полтора часа, и тут что-то… или кто-то… словно бы подтолкнул Некту – все еще сытую после плотного завтрака в загородном доме – к расположенному неподалеку от учебных корпусов студенческому кафе. Хотя, говоря по чести, студенческим оно всего лишь именовалось – заведение было вовсе не из дешевых, но для агента Преисподней вполне доступное, особенно если не приходится изображать из себя нищего или бомжа, там собиралась вечерами «золотая молодежь» – дети известных в городе людей – иногда заглядывали в поисках возможных знакомств некоторые преподаватели из тех, кто помоложе, а неподалеку, только позови, всегда ожидали своего часа с полдесятка доступных девушек, но – это по вечерам, а сейчас…
Здание кафе – приземистое, широкое, застекленное огромными окнами-витринами с трех сторон, но аккуратно зашторенное изнутри плотными темными портьерами – располагалось поодаль от учебных корпусов и основных заведений общественного питания при Университете, как бы намекая этим на собственную значимость и исключительность. И в самом деле, на деревянных, красивых и крепких столиках обязательно присутствовали скатерти, стулья соответствовали столам, явно контрастируя с поломанными и обшарпанными убожествами на четырех ножках, оккупировавшими несколько дешевых столовых и пельменных, предназначенных для «бедных» студентов. Мощные вентиляторы и хорошая вытяжка на кухне не позволяли властвовать в помещении табачному дыму и малоаппетитным запахам подгоревшего масла, кислой капусты и бадьи с отходами, прячущейся у самых дверей служебного выхода, ну, и, конечно, официантки, деловито снующие между столиками – то, чего ни коим образом не могли себе позволить дешевые столовые-самообслуживания – готовы были молниеносно подать-принести, сменить пепельницы и разлить по бокалам вино.
Некта уселась подальше от входа, по привычке заняв место спиной к тяжелой портьере, драпирующей стеклянную стену, и лицом к залу и входу в помещение. В кафе было пустынно, только в противоположном от агентессы углу то ли догуливала с ночи, то ли явилась с утра просто похмелиться после вчерашнего вялая, кажется, едва живая, но чем-то очень неприятная компания. Правда, загулявших молодых людей буквально тут же прикрыла спортивного вида, с широкими плечами пловчихи, официантка, принявшая у Некты заказ на мясное ассорти, отбивную с картофельным пюре, сто пятьдесят граммов водки под горячее и столько же коньяка, как бы, на десерт, к швейцарскому сыру.
– Ассорти, сыр, сок и коньяк могу принести сейчас, – деловито и бодро предложила официанта. – А горячее будет минут через двадцать-тридцать…
Потом она откровенно покосилась на подгулявшую компанию, среди которой особенно выделялась размахивающая руками взлохмаченная девица в рваных черных чулках, неприлично короткой юбке с небрежно размазанной косметикой на лице и постоянно куда-то рвущийся уйти парень, телосложением похожий на борца-полутяжа, одетый в помятый спортивный костюм и почему-то короткие, десантного образца, стоптанные сапоги.
–…а если эти будут тревожить, – понизила голос официантка, – только позовите, у нас тут порядок строгий.
То ли она накаркала, то ли в самой компании назрел давно тлеющий конфликт, которому непременно надо было выплеснуться наружу, но едва официантка скрылась на кухне, как из-за дальнего столика поднялся, как бы направляясь в туалет, тот самый борец-десантник, на которого успела обратить внимание Некта. Изрядно покачиваясь из стороны в сторону, он вдруг затормозил на полдороги, повернув к столику агентессы, замер возле него, пристально и бесцеремонно оглядывая девушку, и громко заявил, адресуясь прежде всего своим собутыльникам:
– Так себе девка, вот, правда, рот у нее рабочий… красотка, отсосешь у меня?
Услыхав подобное требование к совершенно посторонней женщине, взвилась, как распрямившаяся пружина, взлохмаченная белокурая девица, и также, как та пресловутая пружина, раскачиваясь в бесплодных попытках найти точку равновесия, попыталась добраться к предполагаемому месту происшествия, заодно откровенно информируя собравшихся:
– Ты, кобель! Меня уже мало, что ли, стало? На свежачок потянуло? Да ты глянь, у нее ни кожи, ни рожи, нашел, на кого запасть с похмелья…
На пьяные громкие голоса из-за портьеры, отгораживающей кухню и подсобные помещения, выглянули сразу двое – широкоплечий, массивный парень в черно-зеленой униформе, похоже, местный охранник-вышибала и тщательно накрашенная, с уложенной волосок к волоску прической стареющая дама далеко за сорок, видимо, хозяйка или администратор заведения. И хотя оба с полным вниманием таращились на происходящее, никто не успел толком заметить, как только что расслабленно сидящая Некта в одно движение оказалась рядом с пьяным десантником и, как бы неловко, прихватила его за борт полурасстегнутой спортивной куртки… а точно выверенный удар стилетом, любимым с некоторых пор оружием агентессы, никто уж точно не мог разглядеть. Мгновение спустя, девушка, с трудом справляясь с массивным, обмякшим телом, подтянула ногой поближе к нему стул и усадила свесившего голову на грудь покойника насколько возможно понадежнее, чтоб не свалился сразу.
Ошеломленная такой неожиданной развязкой, но так и не понявшая, что её «кобель» уже мертв, расхристанная девица замерла в полудесятке шагов от Некты, недоуменно переводя взгляд с нее на борца-десантника.
– Ну, и где там мой коньяк? – глядя в пространство, требовательно повысила голос агентесса.
И тут же, будто ожидая именно этого момента, возле столика возникла плечистая официантка с бокалом коньяка и тарелочкой сыра на мельхиоровом сияющем подносе. Едва не споткнувшись о вытянутые ноги убитого, пловчиха замерла в непонятом ожидании, а Некта лихо и неправильно, в один глоток, выпила поднесенный коньяк, бросила на поднос выловленную во внутреннем кармане курточки купюру и негромко, только для официантки, сказала:
– Сдачи не надо. И горячее тоже отменяется. Вызывают меня срочно… по важным делам…
После чего неторопливо, деловито, будто и в самом деле – только что вызванная кем-то и куда-то, агентесса вышла из кафе, оставив тамошнюю публику самостоятельно разбираться в сложившейся по её вине ситуации. И только здесь, на улице, девушка смогла пусть лихорадочно и сумбурно подумать: «Зачем я его убила? Не хотела же… надо было ответить простым ударом, он же пьяный в дым, хватило бы… кто же подтолкнул меня под руку, заставив взяться за стилет? Неужели в меня вернулась Некта Великолепная, младшая дочь второго сына Роберта III д,Артуа – Жана Безземельного, графа д,Э, крещенная Изабеллой и в реальности умершая не дожив до восемнадцати лет? Только она, не задумываясь, отвечала холодным железом на оскорбление, и у нее излюбленным оружием был длинный тонкий стилет – как раз по женской руке. Но этого просто не может быть… у живущих нет души, и все навыки и привычки очередной жизни исчезают в момент возвращения в Преисподнюю, оставляя лишь память и жизненный опыт…» Вновь она явственно ощутила присутствие чужой воли. Для полноты чувств не хватало лишь звучащего внутри головы голоса Иерарха: «Он был нам нужен именно сегодня…» Представить себе этот жутковатый, оглушающе сильный и глубокий, как бездна, бас Некта могла легко, хоть и общалась с одним из подлинных властелинов Преисподней не более любого другого агента… впрочем, то дело по усмирению Дикого Демона вряд ли так легко забыл и сам Иерарх.
«Забавно, мне надо бы бежать со всех ног, – переключились мысли Некты с собственных проблем на текущую обстановку. – Там, в кафе, уже, наверное, вызвали полицию. А убийца стоит спокойно рядышком со входом и покуривает сигаретку…» И хотя на самом деле она не курила, но невероятное чувство полнейшей безопасности не позволяло агентессе бежать и скрываться с места происшествия. «И в самом деле что ли меня Иерарх прикрывает? – вновь задумалась девушка. – Значит, это его воля кажется мне чужой, посторонней?»
…двенадцать часов спустя…
– Паша, ты про сегодняшнее убийство в студенческом кафе слышал?
Задавший вопрос оперативник лет тридцати, коротко стриженный, плечистый, с не запоминающимся, простым лицом, развалился на побитом, потертом жизнью и сотрудниками городского управления полиции стуле, периодически поднося к глазам взятую со стола очередную бумагу и по диагонали, мгновенно, на лету схватывая содержимое протоколов допросов, осмотра места происшествия, официальных поручений прокурора…
Дежурный следователь, ровесник сыскаря, но видом посубтильнее, с красивым мужественным лицом, из тех, что так нравятся женщинам, сидевший за столом напротив, сосредоточенно читал какую-то книгу и с трудом оторвался от её содержимого, возвращаясь в мир давно не ремонтированной, почти сплошь заклеенной по стенам календарями с девицами разной степени обнаженности, заставленной старой рассохшейся и обшарпанной мебелью второго, а то и третьего срока годности, комнатку для дежурной смены. Здесь, по обыкновению за чаем или кофе, коротали долгие часы ночных бдений в ожидании вывозов на происшествия сотрудники городского управления полиции: следователь, оперативник, судмедэксперт, – правда, последний отлучился на пару часиков по каким-то личным делам, но выдернуть его в случае тревожного выезда было делом пары минут, номерок телефона, похоже, очередной своей пассии эксперт дисциплинированно оставил напарникам.
– Слышал, но так – краем уха, – ответил, наконец-то, следователь Паша. – Кажется, зарезали там кого-то по пьяному делу, бывает… так ведь, Сергей?
– Зарезали? – взметнул ко лбу брови оперативник. – Да там такого бугая уложили с одного удара… да еще то ли заточкой, то ли настоящим боевым стилетом – пока результатов вскрытия нет… Хотя, чего только в наше время не случается, но вот самое-то любопытное во всем этом деле – показания свидетелей. В кафе буквально же куча народу была. Ну, пьяная, третий день гуляющая компания этого самого покойника – те еще ребятишки, однако, конечно, они могли бы и чертей зеленых увидеть, но вот официантка… Девушка трезвая, только с утра на смене, бывшая спортсменка, к фантазиям, вроде как, не склонная – она говорит, что обслуживала среднего роста и телосложения женщину лет сорока, волосы светлые, до плеч, на лицо – без особых примет. Администраторша и охранник, которые на шум выглянули из подсобки, уверяют в один голос – посетительница была высокой, худой, чернявой и длинноволосой, больше похожей на цыганку или какую южанку, чем на наших. К ней-то и подошел этот бугай, наверное, сказал чего неприличное, а в ответ – ножик прямо в сердце.
– А ты там был, что ли? – больше из вежливости, чем из любопытства, поинтересовался следователь, кося глазом на чуть отодвинутую во время разговора книгу.
– Нет, там мой приятель из пятого отдела оказался, да и то – случайно, – пояснил Сергей. – Он мне и рассказывал, а теперь вот – перебираю присланные из отдела документы, а в протоколах вся эта несуразица черным по белому… Да еще и показания подружки покойног… ох, чувствую, кто допрашивал, натерпелся от этой стервы, она, видите ли, своими глаза наблюдала совсем юную девицу, не старше семнадцати, миниатюрную, но спортивную блондиночку с короткой стрижкой.
– Сам же говорил, что они после двух дней загула могли и чертей зеленых увидеть, – пожал плечами следователь.
– Могли, конечно, – бросил на стол очередной просмотренный протокол оперативник. – Вот только, как выясняется, эта подруга покойного ближе всех стояла к месту происшествия. Она и рассказала, как девица встала, шагнула к убитому, взяла его за край куртки – на нем этакая спортивная была, видно, первое, что в доме попалось под руку на себя и напялил – и просто ткнула кулаком в область сердца. А потом еще подхватила его и усадила на ближайший стул. Подруга покойного сперва вообще ничего не поняла, думала, мол, вырубился её дружок от передозировки, они же там пили водку с раннего утра.
– Ну, а тебя-то что так разволновало? – спросил Паша, больше всего сейчас желая вернуться к недочитанной книге. – Пусть из пятого отдела ребята и разгребают, раз на их территории случилось.
– Я больше за приятеля своего переживаю, – как бы по секрету поделился оперативник. – Ты можешь себе представить, какую они ориентировку на поиск сочинят? То ли сорокалетнюю искать будут, то ли семнадцатилетнюю, то ли высокую цыганку, то ли маленькую блондинку… мрак…
– Ну, справятся как-нибудь…
«Наверное, не зря про Сергея поговаривают, что он с мальчиками предпочитает любовь крутить, – мелком подумал следователь. – А с чего бы еще какому-то приятелю из чужого отдела в расследовании помогать, если он не близкий родственник или не любовник?..» Мысль мелькнул и ушла, а Паша подтащил поближе раскрытую книгу и вновь углубился в чтение. Оперативник, смахнув в ящик стола просмотренные документы, переданные под честное слово из пятого отдела, укоризненно покачал головой и негромко вздохнул. Равнодушие следователя – и не только этого – почему-то всегда выбивало его из колеи, хотя, казалось бы, Сергей давно должен был привыкнуть к такой манере поведения, не первый же год в уголовном розыске служит…
…лекция знаменитого Интрудера агентессу Преисподней не развлекла и не рассмешила – может, тому виной было недавнее происшествие в кафе, может, много малопонятных, заумных слов, неожиданных выводов, совсем не проистекающих из сказанного, или легкая путаница в причинно-следственных связях, чем откровенно грешил лектор, но единственное, ради чего, наверное, стоило заглянуть в набитую до отказа аудиторию, было явно интуитивное понимание мистиком и метафизиком сущности страданий грешных душ. Из долгой и причудливой словесной вязи и парадоксальных афоризмов Интрудер с необыкновенной легкостью и безосновательностью утверждал, что ожидающие Страшного Суда души мучают в Преисподней тем, чего они не любили, ненавидели, не терпели при жизни, и именно это становится самой страшной пыткой для них. На память Некте моментально пришла адская бухгалтерия, сверка счетов «от звонка до звонка» и лютая однообразная скука послерабочего времяпрепровождения. Наверное, от этого тяжелого и жалкого воспоминания неожиданно захотелось прорваться к кафедре, уже окруженной почитателями непонятного таланта профессора, взять лощеного, ухоженного мужчину лет пятидесяти за лацканы бархатного, богемного пиджака и носком сапожка изо всех сил ударить прямо по косточкам ближайшей лодыжки… свалить на пол и – бить, бить, бить ногами под ребра, по печени, по прикрывающим лицо рукам… «Опять повадки времен Столетней войны прорываются? – с трудом погасив собственное неумное садистское желание, подумала агентесса. – Ох, не доведут эти душевные порывы до добра… Скорей бы уж сам Иерарх объявился, не зря же он так тщательно руководит здешними событиями…» Впрочем, собственной значимости для одного из властелинов Преисподней Некта не переоценивала, скорее всего Иерарх занимался текущими делами этого Отражения наравне и параллельно со многими и многими другими, да и её догадки относительно участия одной из высших сил Преисподней в текущих событиях были всего лишь её догадками.
Побродив немного после лекции по заполненным студентами коридорам и рекреациям старого здания, агентесса, кажется, поймала момент душевного равновесия, успокоилась и направилась, подобно многим и многим из студентов, завершивших на сегодняшний день обучение, к станции метро, чтобы через полдюжины остановок и двух неудобнейших переходов с ветки на ветку оказаться поблизости от здания Городского федерального суда. До обозначенного накануне Иваном Кузьмичом начала торжественного банкета оставалось еще много времени, но Некта решительно не знала, чем можно занять себя и не впутаться в очередные приключения, навязанные чужой волей.

© Юрий Леж, 2013
Дата публикации: 16.03.2013 09:06:26
Просмотров: 1633

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.