Зимний пейзаж в стиле Питера Брейгеля Старшего
Никита Брагин
|
Форма: Стихотворение
Жанр: Размышления Объём: 98 строк Раздел: "" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Семидесятые Рождественского леса тишина разорвана, орут вороньи стаи. Ильич Второй стреляет в кабана и точно под лопатку попадает! Густая кровь и вороненый ствол, припорошённый инеем каракуль, а сзади, как египетский оракул, простуженный Черненко подошел… Душистым паром задышала стерлядь, развариваясь в огненном котле… Добычу освежевывает челядь, и водка стекленеет на столе. Поодаль возникает мир иной – ханурики из леса тащат елки, глаза коровы, тощей и больной, как стеклотары блеклые осколки. Шумит предновогоднее село, получку распыляя в магазине… Убогой потребительской корзине пора сказать – что было, то прошло. В Москву, в Москву – гудят локомотивы, за колбасой несутся поезда, порхают новогодние мотивы, горит пятиконечная звезда. И наступает праздник у детей, и на санях по снеговым перинам сменивший чудотворца чародей везет шары, конфеты, мандарины… А утром солнце грудкой снегиря рождается в морозном океане, кровь на губах, да иней на экране, - весь Юрьевец под небом января живой картиной, зеркалом былого наивно смотрит в темный объектив, - так верующий ищет образ Бога, лампадою икону осветив. А дальше – вся огромная страна на перекрестках святости и скверны смывает пелену хмельного сна, и золото горит в прорехах черни. Но церкви обезглавленные спят над прахом перекопанных погостов, а для толпы все празднично, все просто, все суета - от головы до пят. И следуя вращению планеты идут в постель свободные от вахты, а межконтинентальная ракета тревожно спит в сухой прохладе шахты. Сорок лет спустя Безмолвие в завидовских лесах, надевших горностаевые шубы. Легко мышкует рыжая лиса, не чуя ни стрелка, ни лесоруба. Охота не в почете у вождей, они теперь духовное взыскуют, сменив ружье на свечку восковую, пороховую копоть - на елей. В забвение, как бабушкины моды, ушли приметы брежневских времен, но что-то зябко русскому народу, и не духовным озабочен он. Ища «следы довольства и труда» находишь недовольство и безделье, и поневоле вскрикнешь – вот беда! – когда пахнет в лицо паленым зельем. В России пьют – и закуси полно, распухли придорожные харчевни, где Богу душу отдали деревни неслышно, незапамятно, давно… Утешься – пустовать земле недолго. Идут – Кавказ, Таджикистан, Китай… Услышишь от Кубани и до Волги чужое слово сквозь вороний грай. И все-таки – посмотришь на детей, и сам обрадуешься, как мальчишка, за лучшую из лучших новостей, за Новый год, за фейерверка вспышки, за веру, что не гаснет вопреки всему, что городит сухой рассудок… Еще – за то, что совершилось чудо, где словом, где касанием руки. Как будто смотришь на скалистый остров, на снег и уголь смотришь с высоты, и удивляешься – как это просто – смерть на ладони, а в душе цветы. Россия продолжает крестный путь, Вселенная все шире, все темнее, и, раздувая снеговую муть, над полем непогода сатанеет, и будущее скрыто до поры. Душа томится на пороге тайны и открывает слепо и случайно порталы в неизвестные миры, с надеждой слыша тихие приметы нежданных и немыслимых времен… А в шахте все по-прежнему – ракета… О Боже, подари ей тихий сон. © Никита Брагин, 2015 Дата публикации: 17.01.2015 19:35:56 Просмотров: 1722 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|
РецензииВладислав Эстрайх [2015-01-18 09:22:33]
|
|