Баба Ванга и белые веды.

Никита Янев

Форма: Очерк
Жанр: Публицистика
Объём: 18750 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Падающим в лифте с каждой секундой становится легче.
Б. Г.

1.

Гена Янев не любит озарение. Гена Янев любит работу. Поэтому он всю жизнь не работает и караулит озарение. Догадка простая, как озарение, Гена Янев – работа, работа – озарение.

Если вы хотите увидеть внутренний образ жены, вы должны посмотреть на облик мужа. Кто-то с умом работал, прилаживал болт и гайку, как секс.

Язык, который расталкивает мясо к зубам, сделал телепатическим органом, чресла сделал порталом.

Формула: Вера Верная, мэр острова, минус Соловьёв, шаман племени, равно Бог, верна при условии, что 100000007 лет до нашей эры Гена Янев работал над озарением, а не просто так телевизор смотрел.

2.

Гена Янев любит финалы с продолжением, как в фильмах «Счастливая смерть» и «Андердог».

Что художница и дочка будут рассказывать друг другу про маму и составят счастливую пару с начальным капиталом.

Что прислуга вернётся из художественного колледжа, а дочка станет худая от велосипеда и плавания по переписке, а герой такой, что он не герой-любовник, а тесть.

Умирать лучше всего как собака Глаша Юродьева, полуовчарка, полудворняжка, умирала, ты всех видишь, а тебя никто, как дождь, как сумерки.

В новом жанре главное не нарываться. Поэтому Гена Янев прижмал без опубликовки рассказ «Майка Пупкова, Сталкерова Мартышка и эпос».

Потому что он ещё старый: со всякими объясненьями сюжета, но уже новый: с сюжетом. Потому что он как Сталкерова Мартышка, ей не надо верить: что она подумает, то и будет, поэтому ей надо думать осторожно.

Главное, чтобы взрослые ей сочинили сюжеты, что ей надо думать. Это как 3 кита, на которых стоит земля: институт государства, институт церкви и институт семьи, 100000007 лет до нашей эры выращивали 4 – институт личности.

А потом оказалось, что это он их выращивал, в обратной перспективе, когда он их бросил, и они валялись на полу, как революция, коммунизм, фашизм, апокалиптика, и понимали, как Гена Янев, что им нужно делать, быть сюжетом, как новая форма.

Сталкерова Мартышка, фронтмен группы, в обратной перспективы, всех их сочинила в сюжете: Гену Янева, киберпанка, Майку Пупкову, учительницу в школы, Марью Родину, местоблюстителя, Ген Яневых-2,3,4, зачатых и приёмных.

А это она просто роман «Как у меня всё было» пела как по нотам, и заработала денег на целый город, из-за своей славы, в котором все они и поселились, как новый жанр, который на самом деле они сами и построили, как первопроходцы.

Ну, просто Гена Янев подумал, что это как в 2004, когда он начал роман «Как у меня всё было», и он начал новый жанр. Просто у Гены Янева циклы. В 12 он очнулся, в 24 он проснулся, в 36 он стал социальным институтом, в 48 он придумал форму, как покойник и живой за руку.

Как Гена Янев большой, метагалактика номер, брахма, полуневидим, и Гена Янев маленький, герой, герои, настрадались, идут за руку на рыбалку по лесной дороге и рассказывают друг другу, что случилось: просто там надо было ещё 3 года, чтобы раскачаться, и они прошли.

Я понял, автор, почему Гена Янев, герой, так запал на лесби-драму. Он ведь долго шёл к этому жанру: 10 лет. Мейнстрим, экшн, апокалиптика, фильм-катастрофа, триллер, фантастика, фэнтези, подростковая драма, спортивная драма, музыкальная драма, инди-драма, артхауз, мелодрама, лирическая комедия, мистика.

Летом, когда ездили на Соловки, в снимаемой у пары квартире в красном уголке: Серафим Саровский и «Сумерки». Вот я что хотел сказать. Это, конечно, эклектика, но это вообще не эклектика. Это десантный набор выживанья. Если умеет говорить языками птичьими и ангельскими, а любви не имеет, то он как кимвал бряцающий.

Но что это за блюдо и с чем его едят? Я, любовь, институт личности, душа, сердце, Бог, язык, новая форма? Поэтому Гена Янев сделал просто. Они хотели стриптиз, они получат стриптиз. Новая драма, как это делается в квантовой физике и ветхом завете?

Находится неподвижная точка, неделимая частица, как бозон Хигса и Бог в конфессиях, и из неё строится сюжет. И все потом удивляются в картинных позах: ах, ах, ах, как верно угадано. А это просто набор выживанья.

Новую форму придумала на самом деле баба Ванга и назвала её так: белые веды. Ну, названье так, на любителя. Гена Янев читает лекции в одном пансионе благородных девиц, скоро, через 3 года, после реформ, про то, что в поле от Франции до Канады с тоской в животе реформа 1 год в поколенье.

А потом 33 года реакции: 11 лет гопническая реакция, 11 лет мажорская реакция, 11 лет фриковая реакция, а потом всё сначала, и так с сотворенья. Прошлая реформа была в 1989.

И она заключалась вовсе не в реформе социальных институтов на уровне неподвижной точки кармы и праны, а в опубликовке андеграунда про 100000007 убитых задёшево, про жертву.

И к этому можно было отнестись разно: забить, устроиться, заболеть. Это и есть 3 реакции: психические, но бытовые, личные, но и социальные.

Про Жутина и Шириновского, про девочек, нецелочек, недочек, зэков, которые за всех заступились, в глухой несознанке: луё-моё, по-русски, не понимаю. А все в лицо плевали: распни, распни. И прибитого за яйца к Красной площади для флеш-моба, но вообще-то, про населенье.

Когда эта точка была достигнута в 12 годе в социальной жизни, Гена Янев сразу догадался, что дело не в конце света, а в послеконцасвета, как баба Внга и белые веды, как набор выживанья десантника и лесби-драма.

Потому что у Гены Янева так совпало, что его циклы, по 12, он родился в 1965, и 1989 совпали, он очнулся в 1989, как парализованный Илья Муромец при дороге. Что чё он не ходит, и калики перехожие в дверь уходят.

Калики перехожие плюнули один раз в чашку, и юродствуют: ну-ка, попробуй. Илья Муромец выпил и растрогался: во мне такая сила, что если бы кольцо в земле было, сдвинул бы планету на хер со своей орбиты.

Калики смутились: перестарались, бро. И плюнули ещё раз. - Ну как? - В пол силы от той силы. - Нормально. Ты ж до этого не ходил, как аутист и ранний альцгеймер.

И просто на калечках показать легче, как в лесби-драме и вампирской саге, с помощью метафоры про неподвижную точку, как в 12 годе.

Что если ты не доберёшься до 4 института, и предыдущие 3 не отбросишь, как ступени у ракеты, то ты как кимвал бряцающий.

Просто здесь ещё усугубляется тем, что, уточнял Гена Янев в пансионе благородных девиц в 2019, будучи лектор, что это 3 век русского ренессанса, самого ренессанса из предыдущих европейских: самая словесность, самая социальность, самая слава.

Конечно, самый уже был американский в 20 веке, но он в каком-то смысле совсем новый, совсем самый, потому что не европейский. История перешла на новый уровень. Она стала космической, как учитель Йода.

Нам же велено европейскую архаическую историю с Чингизидами, Александром Македонским, Римом, Гитлером и Сталиным довести до финала с сюжетом: ренессанс, апокалипсис, экклезиаст. Мы про бабу Вангу, белые веды и набор десантника: ручку и чернила.

Можно, конечно, писать кровью, но много не напишешь, как раз роман «Как у меня всё было», 3 литра.

Прёт – надрыв – отходняк; вдох, ах – задержка дыханья, пук и яркость – выдох, ой, бля, не умер; детство – зрелость – старость.

Нас в этих фазах интересует четвёртая: точка, загробность. Как в югах, что золотая эра всегда мимо, рядом, сбочку, туточки, но никогда не достижима. Это как про реформы и институты.

Институт личности, который 100000007 лет до нашей эры копил молекулу ДНК с помощью институтов: государства, церкви, семьи.

А потом бросил на пол, как постапокалиптика, потому что андеграунд уже опубликовали, и он уже гопник.

И Гена Янев и бандитские 90-е должен воспитать дочку Майку Пупкову энтузиастом, как пансион благородных девиц, чтобы они со Сталкеровой Мартышкой, будучи пара, а так же Гены Яневы-2,3,4, зачатые и приёмные, роман «Как у меня всё было» опубликовали как флеш-моб.

А на деньги, вырученные от клипов, основали новую славу, которая плывёт как остров по полю от Франции до Канады с тоской в животе на постапокалиптике.
Подплывает к острову с трупом, дышит в губы, как постельная сцена и искусственное дыханье, оставляет доппаёк и книгу и отталкивается спасательской рукой.

Труп дёргается, как эпилептик, от возвращения жизни, сосёт из доппайка крошку, чтобы осталось на подольше, хмыкает на названье «1+1=1», листает страницы и хлюпает носом, суки, от суки.

И по постапокалиптике плывёт ещё один спасательный остров, как драма. Что Сталкерова Мартышка на самом деле мама Янева Валентина Афанасьевна, и жене, Майке Пупковой, приходится бабушкой, а себе – тёщей, но она не помнит.

А когда вспомнит, то будет уже поздно, от них уже родится целое новое племя спасателей, со своей драмой, что они все – родственники друг друга.

И понятно как достучаться: выяснить родственные связи, с каких звёзд они и сколько сроков, как белые веды.

Но понятно и ожесточенье, что они ни хера не знали, пока их мурцевала злая сила, как месть всех всем.

Здесь до смешного. Гена Янев весь последний год смотрел одну лесби-драму, по 7 фильмов в день, как пчела и мёд.

При том, что он отдавал себе отчёт в своей ориентации. Гена Янев в 5 классе был влюблён во всех девочек в классе.

В красивых, потому что страшно, в некрасивых, потому что жалко. И что жалко красивее, чем страшно, как постапокалиптика, он тоже уже откуда-то знал, от молекулы ДНК, что ли?

А потом догадался, что это типа лаборатории. Что всегда так было, особенно в годы перед романом «Как у меня всё было», трактатом «Дневник Вени Атикина 1989 – 1995 годов», «Московскими элегиями».

В 1976, когда он придумывал новый жанр, когда из западной группы войск приехал цинковый гроб и контейнер книг, и он во двор перестал выходить: как это, всё будет, а меня не будет?

Когда в 1989 женился, родил дочку, бросил институт, написал книгу, чтобы порвать с институтами и основать новый, как киберпанк.

Когда в 2001 плыл, как остров и спасал всех, к кому прикоснётся в гиперпространстве, как Сталкерова Мартышка и эпос.

В 2013, когда тусовал жанры сериалов, как баба Ванга и домохозяйка: мистика, фэнтези, грандхауз, фантастика, мелодрама.

«Велтфайер», «Город пришельцев», «К югу от нигде», «Опять и снова», «Сумерки», «Охи-вздохи», «Апарисио», «8 чувство».

И смутно догадался, как баба Ванга, на что-то это похоже, как лаборатория и белые веды. На новую драму, как в новом жанре. Гена Янев большой, метагалактика номер, брахма, полуневидим.

И Гена Янев маленький: Гены Яневы-2,3,4. Приёмные, зачатые с помощью донорской спермы, суррогатной беременности, и так. Майка Пупкова и Сталкерова Мартышка, пара.

Институт личности, который настрадался, как апокалиптика и постапокалиптика. Идут за руку по узкоколейке на острове Соловки в Белом море на рыбалку.

И рассказывают друг другу, как лектор, что в новом жанре важно не то, что ты рассказываешь, не то, кому ты рассказываешь, а чтобы рассказывать кому было.

Но даже если некому, то это ведь не значит, что рассказывать не надо. А он таки последователен, скажут в пансионе благородных девиц после лекции дамы и кавалеры.

3.

Что бы вы хотели, по старой доброй традиции из романа «Как у меня всё было», за хорошо написанную драму, Гена Янев?

Дело в том, что вопрос должен быть корректным. Ясно, что в вопросе содержится больше половины ответа, поэтому он должен быть внятным.

Остров? Драму? Счастье дочки? Покойную старость? Новую мебель? Квартиру? Зарплату? Здоровье ближних? Чтобы рассказывать кому было? Чтобы ухаживал кто-то?

Это и есть та щемящая точка, за которую цепляются бозоны Хигса и Бог, когда плывут в долгой пустоте мимо.

А потом находят и лепятся друг к другу, как Вавилонская башня и парус по невидимому плану, который можно назвать законами, можно назвать превосхожденьем законов на лекции в пансионе благородных девиц, Гена Янев.

Но если ты уже добрался до данного пункта, как баба Ванга и белые веды, то дальше настаёт время сюжета.

Орфеева Эвридика и покойная старость, с Лёликом на посылках, блокадницей, приёмышем, компаньонкой, скоко тебе 90 лет.

Марья Родина, местоблюститель, скульптор. Гена Янев, драматург, киберпанк. Сталкерова Мартышка, фронтмен группы, Майка Пупкова, директор лицея для богатых, пара.

Гены Яневы-2,3,4, телепаты, телекины, телепорты. Роман «Как у меня всё было». Остров Соловки в Белом море.

Социальный центр «Радуга», построенный на месте неблагополучного одноэтажного барака, последнего в Старых Мытищах, от вч, под снос, модель страны, макет земли.

Кв. № 1 – Индейцевы. Кв. № 2 – Инопланетяниновы. Кв. № 3 – Мутантовы. Кв. № 4 – Послеконцасветцевы. С ВУЗом, школой, театром, приютом, стадионом, телестудией.

Вообще-то Гена Янев хотел написать на листочке: кто бы в его конурке, 2×2 метра, в тупичке, заросшем вязами и чистотелом, выбросил старую мебель, и поставил стеллаж и койку.

Но как говорил герой эпохального мультфильма «Падал прошлогодний снег»: а хотя бы я и жадничаю, зато от чистого сердца.

Увлёкся перспективой и набросал новую драму «Баба Ванга и белые веды». Спасибо.

4.

Сны стали сниться. И Гена Янев спешит отчитаться перед публикой, что рад этому, потому что эксперимент лаборатории про драму, мелодраму, лесби-драму, только в этом и заключался, чтобы оно само там жило, как в романе «Как у меня всё было». А Гена Янев только записывалк, типа интуриста.

Приснились червяки перед авралом в квартиры тёщи, когда канализацию затопило. День промудохался с затёкшими членами, потому что 10 лет неподвижно у дисплея, как киберпанк и артхауз.

Что Гена Янев их кладёт в банку, а они назад расползаются, как трубы в канализации и психическая реальность.

После аврала приснились десятилитровые баки с грибным супом, лапшой и рагу с картошкой, которые он готовит. И как он всю ночь напролёт этим занимался, ни разу не уснул, как гиперреальность.

На самом деле, если бы вы хотели составить художественный портрет этого дня, окаймлённого двумя ночами, лучше не придумать.

Вопрос только в том, что одна из ночей была до событья, а другая после, и кто-то сидел в кустах, и дёргал за нитки, как завязка, развитие и развязка.

5.

Падают не скоко тебе 90 лет Гены Янева, такого, покоцанного, неинтересного, пожилого, без зуба, не 7 тыс. лет цивилизации от Гильгамеша до Жутина, не 100000007 лет до нашей эры ДНК-библиотеки.

Падают институты, как динозавры, 3 кита: государство, церковь, семья. И ничто не восстановит это строительство извне, никакие Гитлеры и Сталины, если снутри прОгнило.

Зато строются не золотой век внутри Кали-юги, как Иона в чреве китове, как радистка Кэт с грудничками на боевом дежурстве, а 4 институт.

Институт личности, который скрывался все эти годы, как Нагорная проповедь, как дамочка в паранже на Востоке. А на самом деле повелевал событьям: будьте.

Точка поворота, возвращенья домой, Христос, поступок. Бог, душа, личность, я, имя, трактовал Гена Янев чисто лекционно.

Но художественной литературы важно, что в рассказанной истории воздух сразу становится структурным, как сота и мёд.

Как завершительный акт творенья, как «это хорошо» Бога, как гимн гимну, как космос, а не хаос. И вы его тянете губами, как чай с блюдца, и уже испугались: а дальше?

Даже самые кощунственные вы, зато так структурируется пустота, пока не дойдёшь до отчаяния и ожесточенья, назад не вернёшься воином.

Точка встречи Гены Янева большого: метагалактики номер, брахмы, полуневидим, и Гены Янева маленького, такого, покоцанного, неинтересного, пожилого, без зуба, настрадался.

Вот почему, когда поступок забивает и всё бросает, это строительство, а не паденье. Вот почему, когда отчаяние поворачивает домой, это освобождение, а не норма.

Вот почему в триллерах 2 героя: манипулятор и кукла, и в экшенах 2 искусственных интеллекта: смирившийся до следствия и вознёсшийся до причины.

Другого объясненья словам: добро и зло Гена Янев не видит, потому что кому добро и кому зло: нашим или ненашим?

Вообще-то такая точка поворота есть всегда: хоть в минутке, хоть в судьбе, хоть в поколенье, хоть в возрасте.

Она и названа Гены Яневым: Гена Янев. Точка осознанья себя. Воин самоидентифицируется как воин, а вселенна структурируется как драма.

Но если вы её не исполнил, забавный нечитатель, чтобы не нарваться, то ты по своей звезде ходишь и кусаешь ногти, от сука, после смерти.

А пусть меня пустят 2 раз, я там понакоцаю событий, и так до 100000007 раз без воспоминаний. Воспоминания копятся в яме как отчаяние и ожесточенье.

Гена Янев один раз всё бросит, идёт и плачет по полю, что пошло всё на хер, как освобожденье. Бах и упал в яму.

Потом вылазит, как солнце из-за горизонта, в золотой одежде. И скоко тебе 90 лет говорит речитативом, как русская литература.

И все такие: мы на это смотрим сквозь пальцы, как милиционеры на бомжей, потому что не бандит же, пока не нарвался.

Потому что 3 помощника: жена, дочка и тёща, как русская птица-тройка, первые догадались про институты, по судьбе и так.

Тёща Орфеева Эвридика смотрит песни мажоров по кабельному на пенсии по инвалидности перед звездой.

Дочка Майка Пупкова гопников и подростков учит благородству за зарплату, как русская литература. Что надо подобрать дворняжку и воспитать её джентельменом.

Жена Марья Родина со шпажкой, как Андрей Болконский под небом Аустерлица. На звезды всё помнишь, но сказать некому. В фарсу, как в забвенье, таким же фрикам киваешь любезно и жалко.

Вот бы Гена Янев сочинил исторью как они встретитились, подружились, полюбили друг друга и построили цивилизацию на одной веры.

А зачем сочинять, Гена Янев? Всё сочинёно. Надо токо найти точку, рычаг сунуть в щель между Гены Яневым большим, метагалактикой номер, брахмой, полуневидим, и Гены Яневым маленьким, таким покоцанным, неинтересным, пожилым, без зуба, настрадался.

Налечь грудью, и она взлетит на новую орбиту, вместе со звёздами и ямой. И Гена Янев такой, без зарплаты, отзывы не читает, ну их на хер, говно не трогай, оно не воняет.

Самоидентифицируется как воин, в фарсу, где звёзды и яма - единственная возможность увидеть точку, с которой всё видно, как драма.

И ведёт свою армаду из 3 инвалидов в баталью скоко тебе 90 лет судьбы, 100000007 лет до нашей эры ДНК-библиотеки, 10000 лет Кали-юги.

И армада, такая: хо, Генка, и ты здесь? В яме и на звёздах. И дамы, и кавалеры, и дворняжки, и джентельмены, как в сериале, клипе, флешмобе.

И искусственный интеллект, как участник событий, и манипулятор, и кукла, и повествовательные предложенья, и метафоры, и эпитеты, и драма.

Решил не редактировать публикации, решил редактировать в голове фильмы. И ширше, и глыбже. Решил плыть по полю без зарплаты, как спасательный остров.

И смотреть 10000 фильмов для сюжетов, а они пусть сами, как исторьи. И тогда, когда дышал в губы для искусственного дыханья, 10000 сюжетов передавались сами, как институт личности и всё такое.

Июнь 2016.

© Никита Янев, 2016
Дата публикации: 17.08.2016 10:44:16
Просмотров: 1159

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.