Девочка из бедной семьи

Светлана Беличенко

Форма: Рассказ
Жанр: Проза (другие жанры)
Объём: 20632 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Поляковы жили хорошо: современно меблированная, отдельная от родителей квартира в элитной кирпичной многоэтажке с дорогим и качественным ремонтом, два автомобиля премиум-класса, поддержанный семейными связями из правительства области бизнес Полякова-отца. Стабильный и имеющий огромные перспективы развития бизнес Полякова давал им уже сейчас немалый годовой доход – как минимум три миллиона по нашим довольно-таки скромным подсчётам. Кроме того, была у Поляковых и вторая квартира в престижном районе, которую они выгодно сдавали приезжавшим в город на деловые переговоры бизнесменам или богатым туристам. Супруга Полякова не работала, хотя официально числилась в какой-то столичной организации (за 2000 км от фактического места проживания), что давало ей официальный стаж и «копеечку» в виде тридцати пяти тысяч рублей ежемесячно, капающих на карточку. Таким образом, денег Поляковым должно было хватать на всё: на поддержание идеального внешнего облика молодой двадцативосьмилетней матери наследников Полякова Анны, на воспитание и образование сыновей, на семейные поездки за рубеж. Да таких денег, признаться честно, хватило бы для вполне благополучного житья как минимум десяти семьям, по составу подобным Поляковым.
Каждый год деятельная и энергичная Анна устраивала в Дни рождения своих сыновей — Василия и Александра — грандиозные празднества. Старший сын Александр, названный в честь отца, был немного пухловат, но не дурен собой. Личико его было очень миловидным, волосы — тёмного блонда были слегка отрощены, что придавало ему даже больше шарма и обаяния, чем очаровательные ямочки на здоровых загорелых щечках. Сашку этого — весёлого, беззаботного, проворного — в кино бы снимать! Глаз от него не оторвать! Младший сын — Василий — тоже был весел, игрив и беззаботен. И тоже хорош собой (впрочем, быть может, вообще все дети в дошкольный период являются образцом человеческой красоты, особенно, если относиться к ним с благоговением? разве можно припомнить хоть одного некрасивого малыша?). Вася был также смуглокож, но, в отличие от брата, и волосы его, и глаза были подстать коже. Волосы были цвета горького шоколада, а глаза — какао без молока. Разница в возрасте у братьев была пять лет. Поэтому, когда Сашеньке исполнилось девять, Вася разменял только четвёртый год. Так вот, Анна Полякова каждый День рождения для сыновей устраивала настоящие чудеса. На первый год у Васеньки был целый каскад из гелиевых шариков, которые, впрочем, юный именинник не смог удержать в своих маленьких малышовых ручонках, и они тотчас же улетели на высокий, почти трёхметровый потолок поляковской квартиры, будто стремясь вырваться на волю, в небо, из богатого плена, в который их заточила Полякова (на неминуемую гибель, так, наверное, им тогда казалось). Кончики коротеньких верёвочек болтались на недосягаемой для юного Василия высоте, поэтому, когда он закидывал голову назад и устремлял свой взор на небо детской комнаты, мечтательно говоря «Аик», Поляковой приходилось хвататься за шариковы хвостики и подавать ему волшебные, светящиеся, играющие всеми цветами радуги летательные аппараты, которые, к несчастью, через мгновение снова улетали ввысь. Так Полякова несколько усложнила себе жизнь в тот праздничный день, но подарила действительно интересное развлечение Василию, своему не в меру любознательному малышке. Шарики, конечно же, через какое-то время привязали за верёвочки так, чтобы Василий мог играться ими самостоятельно, да и шестилетний Сашка имел возможность ему помогать. Как жаль, что гелиевые воздушные шарики за 55 рублей штука (перламутровые шарики с праздничными рисунками), также как и обычные шарики, надутые самым обычным воздухом, как и цветы, как детство — мимолётны и недолговечны. Уже через несколько дней волшебные дирижабли сдулись по естественным причинам (а может, продавщица была не совсем честна и сэкономила для своих собственных деток немного гелия из баллона?) и жалкие, сморщенные, как сушеные яблоки из компота, опустились вниз. Те, что не сдулись, давно уже были нечаянно полопаны любознательно изучавшими их детьми Поляковых. Тем не менее, самые нарядные гелиевые шарики, год от года дорожающие непонятно почему, были извечными спутниками детских дней рождения. Не следует думать, что шарики — это единственные подарки сыновьям, которые преподносила изобретательная Полякова. Шарики — лишь часть необходимого антуража, крупица праздничной атмосферы. Подарки на праздники также были весьма внушительными, но описывать каждый из них подробно мы не будем только лишь из уважения к детям, которые с увлечением играли ими не более пятнадцати минут. Что ж, раз уж эти высокоразрекламированные, эксклюзивные, дорогие и от этого занимающие почётное место в родительском списке желанных подарков детям игрушки не были удостоены высокой чести быть ежедневно необходимыми самим ребятам, то и говорить о них не стоит. Что о них говорить — об этих музыкальных комбайнах из яркого пластика, у которых есть две-три весёлых кнопки и парочка насколько забавных, настолько же и надоедливых мелодий, которые сверлят уши, застревают в голове и которые в конце концов хочется прикончить, как назойливую муху. Зачем писать о роботах, которые только и умеют ездить по полу на колёсиках, поднимать и опускать руки и говорить занудным противным голосом одну-единственную, монотонную, неживую, неискреннюю, неестественную и примитивную речь? В сравнении с ними любой, даже самый отсталый человек, был бы гораздо интересней. И совершенно противно вспоминать о куклах (которых, впрочем, Поляковым не дарили, ведь они были мальчики), что по расписанию пьют особенную воду по цене 500 рублей бутылочка, жуют пластмассовое желе примерно за те же деньги, извергают наружу пластмассовые экскременты (будь они неладны) и искусственную мочу. Да эти противные жутковатые куклы отстаивают право на заботу и уход, который бывает финансово более затратен, чем уход за настоящим человеческим детёнышем! Одни только памперсы для этих кукол стоят двадцать пять рублей штука, что по цене примерно в два раза дороже, чем подгузник для живого, дышащего грудью ребёнка! И при всём при том, что «естественные отправления» у этих кукол развиты чрезвычайно хорошо (при этом они даже могут в некоторые моменты стыдливо морщиться, лукаво улыбаться, смеяться, хлопая невинными глазками и требовательно кричать); при всём при том, эти куклы настолько безмозглы, что любой двухнедельный младенец по сравнению с ними, был бы Гением Изобретательности или Великим Творцом.
Но мы отклонились от темы. Итак, игрушек у Поляковых было предостаточно. Этих игрушек, пожалуй, хватило бы на целый детский сад на двести — двести пятьдесят неизбалованных обилием парадиза персон.
Близился девятый День рождения Александра. Мальчик уже ходил в школу, поэтому, как это обычно бывает у детей, его неожиданно озарила совершенно неоригинальная идея — пригласить на День рождения в гости одноклассников. День рождения у Саши был в октябре.
— Саш, ну что это за глупость! Хочет пригласить, да ещё так много — десять человек! — возмущаясь, говорила Полякова Полякову-старшему.
— Ну и что, Ань! Десять, так и десять. Ну и что?
— Во-первых, не домой же их тащить! Это же не дети наших друзей или дети, с родителями которых мы хорошо общаемся! Это все подряд дети — девочки и мальчики из класса!
— Ну, поговори с Сашкой. Пусть выберет и пригласит своих только самых близких друзей, — предлагал отец.
— Да в том-то и дело, что у него все — и Миша, и Коля, и Даша... Все — друзья. А я у половины из них с мамами вообще не очень общаюсь — странные они все какие-то! — продолжала жена.
— Ну да и Бог с ними, с мамами! — настаивал муж. — У нас-то дети на День рожденья придут. Что нам мамы-то?
— Да в том-то и дело, что мамы. Мамы их должны привести, одеть прилично, чтоб вели себя нормально обеспечить, подарки, чтоб хорошие купили проконтролировать... Ты вообще знаешь, сколько нам придётся за аниматоров выложить, а? А за роллердром? А игровые автоматы, а картинг, боулинг, аквагрим, ди-джей? — Полякова сунула мужу смету из расчёта стоимости праздника на десять человек. Поляков поморщился.
— Да, дороговато. — И это действительно было так. Даже больше — это было не то, чтобы дороговато. Это было неприлично много. На такие деньги некоторые люди свадьбы справляют, да ещё и на скромный отпуск остаётся.
— Нет, ну Саш. Это же наш сын. Если ты не хочешь платить, я тогда сама, со своей зарплаты оплачу. Ничего. Ещё у меня немного накоплено было — добавлю.
— Да нет, ты что. Мне не жалко. Лишь бы ребёнку хорошо было, лишь бы понравилось.
Полякова не сказала мужу, но её очень смущала одна приглашённая на вечеринку девочка. Мама её редко вступала в контакт с другими родителями. Девочка практически не участвовала ни в каких платных совместных мероприятиях в классе, и потому родители других детей сделали о ней вполне предсказуемый вывод: мама девочки не позволяет дочери ходить в кафе, кино, ездить на пикники и пр. потому, что она не хочет платить за это деньги. Она даже не хочет скидываться на кулеры, кофеварки, кожаные диваны, новые пластиковые окна и плоские телевизоры для класса! Мать девочки не то, чтобы очень жадна, а гораздо хуже — она бедна. О том, что у этой матери может быть такая же принципиальная позиция, как и у них, в отношении некоторых вещей, они не знали. Полякова долго размышляла на этот счёт.
«Ну как, как эта девочка сможет подарить моему сыну достойный подарок?! Подарок за двести рублей? Или ещё того хуже — шоколадка за тридцать! Сэкономит на обедах или на проезде до школы? Неделю будет ходить пешком, чтобы купить ему пачку чипсов и водяной пистолет из дешёвого пластика? Или вообще придёт без подарка — наглая дрянная попрошайка!»
Конечно, бесплатно покататься на карте, потанцевать под зажигательную музыку, поиграть в боулинг, аэрохоккей, поесть пиццы, напиться соков и лимонада и под конец отведать изысканный, выполненный по индивидуальному заказу известным кондитером Абакумовым двухъярусный торт с творожным кремом, взбитыми сливками, глазурью из качественного шоколада, с велюром, меланжем, карамелью и фигурками героев популярных мультфильмов из мастики! Да уже только за то, чтобы увидеть (а уж если ещё и иметь возможность сфотографировать, то тем более!) это чудо приглашённые гости должны были выложить хозяевам торжества по пять тысяч рублей с человека! Но, конечно же, не могло быть и речи о том, чтобы напрямую сказать родителям приглашённых о такой сумме. Иначе именинник рисковал бы остаться в день Х один на один с аниматорами, цирком, слонами и прочим великолепием. Поляковой необходимо было намекнуть гостям на свои желания. И намёк этот должен был быть не слишком грубым, но явственным, достаточно понятным для того, чтобы он был не только понят, но понят правильно.
«Приглашения! — обрадовалась Полякова. Если бы она знала древнегреческий язык, то непременно вскричала бы «Эврика!». — Нужно сделать яркие, красочные приглашения. Конечно же, там будет описано всё, что ожидает детей на празднике».
Через пару дней она вручила сыну великолепные произведения типографского и дизайнерского искусства. Да-да, без всякой иронии. Приглашения были настолько хороши, что у пяти из десяти приглашённых не поднялась рука выбросить их в мусорное ведро сразу же после торжества, как какой-то ненужный рекламный буклет или макулатуру. А это в наше время всеобщего тиражирования, раздавания и выбрасывания бумажных рекламных проспектов о многом говорит.
После вручения приглашений Полякова рассчитывала на «приличные подарки». Под «приличными подарками» она понимала деньги, либо игрушки на сумму не менее 2000 рублей с головы. Итак, вечеринка должна была выйти на хотя бы частичную окупаемость затрат. Анна умножила в голове две тысячи рублей на девять (девочку из бедной семьи она в расчёт не брала, в тайне надеясь, что та не придёт, и тогда не нужно будет тратить на неё деньги на игровых автоматах, в боулинге, на картинге и т.п.). Итак, тем или иным образом в опустошённую кассу семьи Поляковых должно было поступить 18000 рублей.
Увлекшись описанием семьи Поляковых и мыслей организатора детского праздника Анны Поляковой, мы совершенно обошли вниманием главную героиню рассказа — «девочку из бедной семьи».
Звали её Маша. Маша жила вместе с мамой, папой и младшим братом. Мы не станем перечислять имущественные блага, имеющиеся у Машиной семьи. Скажем только, что все богатства Алексеевых (такая у их семьи была фамилия) умещались в одной небольшой комнатушке коммунальной квартиры на первом этаже в доме на Бородинской улице. Удобства — душ, туалет, кухня и коридорное пространство — семья делила с обитателями других четырёх комнат пятикомнатной квартиры.
К празднику в семье Алексеевых отнеслись серьёзно и с большим уважением. Никто и не думал отклонять приглашения.
— Не явиться на праздник к человеку, если он удостоил тебя чести быть приглашённым, это возмутительно невежливо. Это свинство какое-то! Не явиться без уважительной причины! — часто говорил папа Маши.
Сказать по правде, папа Игорь достаточно редко ходил на всякие празднования, встречи и торжества. И вовсе не потому, что был возмутительно невежливым. После того, как мужчина, даже не удосужившись к тридцати четырём годам обзавестись нормальным жильём и достойным для права рождения наследников состоянием, наконец, обручился с возлюбленной и завёл ребёнка — ту самую девочку, вокруг которой и завертелось всё действо нашей обыденно-повседневной истории, в лице приличного общества он превратился в изгоя — сумасшедшего, больного глупца, который сам создал себе проблемы, из которых сам же должен был и выкарабкиваться. Поэтому когда Игоря однажды неожиданно пригласил на День рождения коллега по работе (Маше тогда было пять лет, а её братику годик), он торжественно произнёс в первый раз свою коронную фразу: «Не явиться на праздник к человеку, если он удостоил тебя чести быть приглашённым, это возмутительно невежливо. Это свинство какое-то! Не явиться без уважительной причины!» и долго трудился над созданием интересного и оригинального подарка для коллеги.
Сейчас вся семья собралась на диване — центральной фигуре семейных взаимоотношений Алексеевых, потому как именно этот диван служил игровой для детей в дневное время и ложем супругов Алексеевых в ночное. Вечером же диван был и приютом уставших путников, и родительским очагом, и местом семейных посиделок.
— Ну что же, дочка. Не явиться на праздник к человеку невежливо и некультурно. Поэтому — решено. Завтра я позвоню по номеру Анны Юрьевны, указанному в приглашении и спрошу — что бы юный именинник Александр более всего хотел себе в подарок в этот торжественный день.
— Да, дочка. Не волнуйся. Насчёт подарка мы подумаем. И даже вместе с тобой сходим в магазин. И если надо, то выделим тебе столько денег, сколько потребуется: пятьсот рублей, тысячу — сколько нужно, — уверяла мама.
— Хотя, как ты знаешь, самый лучший подарок за деньги не купишь, — подытожил отец.
Он уже почти год готовил своей дочери один такой самый лучший подарок — натуральный деревянный конструктор на тысячу мелких деталей, из которых можно было построить самый настоящий маленький деревянный домик — игрушечный, конечно, но очень похожий на уменьшенную копию вполне себе годного для проживания строения. Маша ещё не знала, но это и была копия (тренировочный образец, как про себя называл его папа Игорь) того дома, что папа-Алексеев собирался построить для семьи на приобретённом несколько лет назад участке земли. И всё в этом домике было всамделишное и настоящее. Чертежи были сделаны самым настоящим архитектором, дядей Колей (единственным другом Алексеева, тем самым коллегой, после Дня рождения которого Коля Петров и Игорь Алексеев стали самыми настоящими друзьями). Алексеевский конструктор тоже был сделан профессионально, ведь папа-Алексеев был плотник и реставратор по дереву. Часто задерживаясь на работе сверхурочно, он также имел право использовать рабочие станки для собственных нужд. В общем, конструктор-домик был загляденье. Нигде такого не купишь. Преимущество его перед конкурентами заключалось ещё и в том, что домик можно было легко собрать, потом разобрать и снова собрать по чертежам. Кроме того, во время игры конструктором, можно было и модифицировать строение по собственному усмотрению, ведь это был не настоящий домик, и если бы Маша построила что-то не так, никто бы из жильцов этого дома не пострадал.
Когда Алексеевы позвонили Анне Юрьевне Поляковой, она сообщила, что подарок Алексеевы могут выбрать на собственное усмотрение. Это несколько удивило отца Игоря.
— Я думал, она всё-таки нам подскажет, чем увлекается её сынок.
— Пап, а у меня тут одна идея возникла, — шёпотом заговорила дочь.
— Ну, давай, — обрадовался папа Игорь.
— А что, если мы наш домик...
— Подарим? — изумился отец. — Но это же твой подарок, дочка. Это безумие! Что же я тогда подарю тебе на День рождения? Я ведь долго делал его для тебя.
— А ты мне и подаришь возможность подарить своему другу самый лучший подарок. И я обещаю, что я не попрошу у тебя в подарок снова — ещё один такой же домик.
— Надо подумать, — немного смягчился отец. — А сколько дней до Дня рождения твоего друга, неделя?
— Угу.
Через несколько часов отец Марии вынес свой вердикт. Самому лучшему подарку быть!
— Знаешь, а я ведь некоторые детали по две штуки делал, Маша, — улыбаясь, рассказывал отец, — так что, тебе я точно такой же домик тоже подарю. Только, возможно, немного позже, чем состоится твой День рождения — могу не успеть доделать.
Маша была изумлена. «Ну не могу же я оставить свою дочь без подарка!» — уверенно ответил любимой дочурке папа Игорь.
В день Х Маша явилась в числе первых с большой и тяжёлой коробкой, которую принёс её отец. Все детали домика и все чертежи, аккуратно распечатанные на принтере, были бережно уложены внутри коробки. Также в коробке лежала небольшая красивая открытка, на которой приятным Машиным почерком были написаны искренние пожелания. Анна Юрьевна поблагодарила дарителей, а про себя подумала, что внутри коробки, наверное, что-то вроде шутки: килограмма два картошки и кочан капусты, иначе почему бы коробке быть такой большой и тяжёлой? Она ещё больше убедилась в своих подозрениях, когда Маша попросила именинника не заглядывать в коробку сейчас, а сделать это дома. Отец Игорь поставил коробку под стол рядом с местом именинника, пожелал Анне Юрьевне и присутствующим детям хорошего праздника и удалился.
Трое из приглашённых на праздник не пришли. Шестеро из семи явившихся (все, кроме Маши) подарили Александру белые бумажные конверты, которые мальчик тут же вручил своей маме.
Анне Юрьевне Поляковой неудобно было заглядывать в конверты во время праздника. Пока дети развлекались, она вместе с мамами гостей весело щебетала различные женские песенки, рассуждала о новых портьерах, поездках на новогодние каникулы и прочих бытовых вопросах, связанных с жизнедеятельностью второго «б» класса. Анна Полякова с нетерпением ждала того момента, когда сможет, наконец, узреть щедрость своих благодетельниц.
В десять вечера, когда её довольный Санька уже заснул, Анна, наконец, разложила перед собой шесть конвертов. Если две тысячи рублей умножить на шесть, получится двенадцать тысяч. Что ж, это тоже весьма неплохая сумма — компенсация за труды, которые провернула Анна за последние насыщенные две недели жизни. Все конверты были неподписаны. Анна думала, что подписи (или открытки), наверное, будут находиться внутри. Когда Анна открыла последний, шестой конверт, на глаза её навернулись слёзы.
— И ведь подумать только, какие мерзавки! А я-то с ними, Саш, ещё секретами своими делилась, шампанским их за свой счёт угощала!
За неделю до торжественного события шесть мам, дети которых присутствовали на Сашином Дне рождения, договорились — дарить подарочные сертификаты в магазины игрушек на одну и ту же сумму (сумму, которая показалась им приемлемой для данного случая) — триста пятьдесят рублей. Они условились об одинаковой сумме с тем, чтобы никто не выделялся. «Если триста пятьдесят рублей умножить на шесть, — рассудили они, — получится две тысячи сто, а на эти деньги мальчику можно выбрать один хороший подарок на его усмотрение или на усмотрение его родителей». Вот только о том, сертификаты какого именно магазина покупать, мамы договориться забыли, и каждая купила по умолчанию сертификат того магазина, в котором отоваривалась сама. Маме Никиты при покупке сертификата продавец не могла сдать сдачу, и ей вынужденно пришлось купить сертификат на немного меньшую сумму — двести пятьдесят рублей.
Итак, перед Поляковой лежало шесть сертификатов на общую сумму в две тысячи рублей. Вот только купить на них что-нибудь подходящее для её Сашули не представлялось возможным...

© Светлана Беличенко, 2017
Дата публикации: 03.08.2017 13:23:29
Просмотров: 2022

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.