Небываемое бывает

Владимир Опёнок

Форма: Рассказ
Жанр: Психологическая проза
Объём: 49793 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Со временем Квант перевёз семью за город. Прикупив дома, расположенные по соседству. Наблюдая, как Властья с Никой обживают территорию, с улыбкой вспоминал вопрос: кто в доме хозяин? Ответ же таков: хозяйка в доме – жена, а муж – хозяин дома!

Случайности случаются

В некотором царстве, в некотором государстве жили-поживали муж с женою. Мужа того величали Квант, жену его – Властья. Точнее – Властелина. Жил наш герой с любимой жёнушкой в стольном граде. И всё ничего: работа, друзья-приятели, быт устроенный. Тихо, мирно и размеренно текла жизнь. И как-то в обычный вечер, когда солнце заходит за горизонт, задумался Квант о смысле жизни.

А дело обстояло так: возвращаясь вечером с работы, на выходе со станции метро услышал он мужской голос, доброжелательно и буднично говоривший:
– Милая, ну сколько повторять, не называй меня «мой муж». Я – не «твой муж». Я – тебе муж...

– Экий старообрядец, – мысленно окрестил его Квант. Он оглянулся, рассчитывая увидеть бородатого детину, чуть ли не в лаптях. Каково же было его изумление, когда вместо окладистой бороды узрел обычного парня. Одетого в хорошо сшитое, по немецкому образцу, платье, упорно называемое мужским костюмом. Да и дорогие часы выдавали обеспеченного горожанина.

Встретившись с незнакомцем взглядом, Квант удивился его спокойствию. Уверенности, с которой тот обращался со своей спутницей, смотревшей на мужа влюблёнными глазами. Правда какая-то мысль занозой вонзилась в сердце и стала медленно тлеть. Словно оставленные легкомысленными туристами угольки костра в лесу. Угольки, что при малейшем дуновении превращаются в пожарище, выжигая дотла живность, растительность, а бывает, и заплутавших в лесу грибников.

– Какая разница? – обходя осенние лужи, размышлял наш герой по пути домой. Не понимая причины назойливой мысли, он пытался от неё отмахнуться. Но мысль – не отпускала. Она переросла в чувство. До боли знакомое и ненавидимое! Чувство же это – зависть тому спокойствию, с которым незнакомец управлялся, иное слово здесь не уместно, со своею спутницей. Безропотно принимавшей всё, что говорил тот, кто был «ей мужем»!

Подходя к двери своей квартиры, Квант натянул на лицо дежурную улыбку. Дверь отворилась, и Властья предстала пред ним в своём очаровании. Она была хороша! Ладная фигурка. Красивое, ухоженное лицо. Приветливая улыбка и маленькие, аккуратные ручки. Квант залюбовался женой. Вот только сомнение, скользнувшее мыслью «моею ли», слегка омрачило.

Властья, по обыкновению сыпала вопросами: как дела, что новенького, что разогреть и подать на стол? Почему-то Квант испытал досаду от назойливых вопросов. Днём ранее не раздражавших.

– В чём дело? – недоумевал он, – Вроде всё как всегда...
Нужно отдать должное Властье, хорошо знавшей своего мужа. Она, словно читая мысли, надеялась отыскать причину раздражения обычно покладистого, хоть и уставшего под вечер, Кванта.

Стоп!

Вот оно в чём дело! Квант внезапно осознал, как словосочетание «своего мужа» проявлялось во всём! В её заботе, в её докучливых, как насекомые, вопросах, требующих немедленных ответов. В её отношении к нему – как к ребёнку. Недорослю. С невиданной доселе ясностью он понял, что регулярно отчитываясь перед женой, смотрел на неё снизу вверх! Так смотрят сотрудники компании на него, когда он не в духе. Неожиданно Квант почувствовал себя собственностью Властьи. Пред взором мелькнули свадьба, церковь, венчание по полному чину...

Он собственность! Ресурс, который жена транжирит как ей заблагорассудится. Он – лишь резервуар, и она хорошо знает место, куда привинчен краник. Пользуясь которым, достаёт всё, что хранится внутри. «Спрашивает то, что сверху!» – эта мысль крутилась как колесо. Осознание беспомощности, унижало! Он принадлежал Властье! Но принадлежать можно лишь тому, что твоим не является. Всё это время Квант жил в иллюзиях, и сказка не стала явью. Царевна превращалась в лягушку. Оставалось, найти стрелу, которую она держала во рту. Съёживалось покрывало лжи, обнажая реальность, в которой он прозябал столько лет. Новая реальность жгла! Квант испытал мучительную боль, будто с него раскалёнными щипцами сдирали кожу. Она шелушилась и сползала, а он стряхивал отжившие лоскуты в помойное ведро.

Внезапно, столкнулся с изучающим взглядом жены. Та почувствовала его уязвимость. Так змея ощущает тепло, по которому преследует добычу. Тяжёлый взгляд хозяйки обрушил остатки самоуважение. Квант почувствовал себя обнажённым, с начисто содранной кожей. Ему казалось: все знают о его позоре! Позор состоял в том, что здоровый мужик, сам того не ведая пресмыкался перед маленькой девочкой! Заискивал, как миллионы, заискивают перед жёнами, подругами, любовницами! Он опустил глаза, боясь встречаться взглядом с Властьей. Едва часы перевалили за полночь, побрёл в спальню. Забытьё умчало в мир грёз. Сколько оно длилось, неизвестно. Но проснулся он другим! Прежний навсегда остался там, где открылось нечто, сокрытое под черепной коробкой.

Провалившись в забытье, Квант очутился в белоснежном помещение. Его пересекал конвейер с двумя параллельными лентами. По обеим сторонам конвейера находились силуэты. Возлежали же на его лентах – головы! Мужские и женские. С открытыми осмысленными глазами и отвинченными сверху крышками. На крышках росли волосы, маскируя места соединения. Квант не поверил увиденному! Несколько раз моргнул и зажмурился. Но силуэты не исчезли. Они занимались работой. Их задача заключалась в следующем: всякий раз, когда перед ними оказывалась голова, подаваемая смышлёным конвейером, силуэты брали в руки маленьких, будто игрушечных, но живых мальчика и девочку и представляли лежащей голове. Та, глазами показав, что знакомство состоялось, опускала веки и засыпала. Дождавшись, пока она погрузится в сон, силуэты осторожно помещали мальчика и девочку внутрь черепа. Убедившись, что парочке комфортно, захлопывали крышку и что-то там завинчивали.

Самое поразительное, но живые мальчик и девочка не сопротивлялись! А, напротив, радовались обретённому дому. Правда, выражая восторг по-разному. Мальчик был спокоен, девочка же, постоянно задиралась! Пыталась выяснить, кто из них главный. Мальчик изредка вступал с ней в перепалку, которая всегда завершалась плачевно. Его поражением. Иными словами, пока не обращал внимания на попытки вывести его из себя, был для неё недосягаем. Но стоило вступить в конфликт, как девочка одерживала быструю и лёгкую победу! Впрочем, как и в жизни. Или, в жизни как в головах?

Весь мир – семья

Когда сон закончился, наш герой проснулся в недобром расположении духа. Он принял душ, почистил зубы. Вместо завтрака выпил стакан воды и выбежал на улицу. Квант никуда не спешил, но стремился поскорее покинуть жильё, где хозяйничала Властья! Пока гренадёрским шагом приближался к метро, вспомнил случай, не так давно рассказанный приятелем. Один знакомый рассказчика, устроился в немецкую компанию. И всё бы ничего, говорил приятель, но парню не повезло. В начальницах оказалась властная дама. Много старше юноши, но по-прежнему охочая до плотских утех! Что делать, многозначительно поднял он палец, когда женщина выбирает карьеру, утрачивает то, чем наградила природа. Эта властная матрона положила на юношу глаз. Выяснила, где живёт, с кем общается, в общем, всю подноготную. В итоге, завершил он повествование, юноша переехал к ней. И, пошёл в гору по карьерной лестнице! Правда, с тех пор стал как в воду опущенный. Однако уже в феврале начальница зачала ребёнка!

Квант не привык копаться в грязном белье. Потому и ничего не сказал, услышав историю. Теперь же она воспринялась по-иному. Необычный сон разложил её по полочкам, где действующими лицами были пожилая женщина, головой которой управлялся мальчик, и её молодой любовник, под чьей черепной коробкой хозяйничала девочка. Кванту стало жалко обоих. Или обеих?

Как-то слушая доклад специалиста, он подивился следующему. Оказалось, большая часть молодых сотрудников компании – холосты! И это при том, что даже в их коллективе немало девиц просыпались в одиночестве! Квант пришёл к удивительному выводу: оказывается, девушек, готовых стать жёнами больше, нежели юношей, годных в мужья. Но, продолжал он внутренний диалог, готовности брать ответственность недостаточно. Нужен опыт. В этом он убедился на собственном примере. Почему-то вспомнилась бабушка Федора. Она частенько рассказывала внукам, как устроена семья. Для этого использовала старенький гимнастический обруч. Бабушка располагала его на полу и ставила в центре тарелку с пирожками. Внуков рассаживала вокруг. Угощая детвору, обращаясь к девичьей половине, говорила:
– Перво-наперво запомните, – и жестом обводила обруч, показывая на то, что находилось внутри, – для девочки семья – это весь мир! Здесь вы родите деток. Сюда возвращается с работы уставший хозяин...

У Кванта, вспомнившего пирожки, в животе отозвалось – «хозяин». Он вернулся в воспоминания, где бабушка, обращаясь уже к внукам, завершала урок:
– Ну а вы, добытчики, знайте, – тут она широко разводила руки, показывая пространство за обручем, в центре которого румянились пирожки, – для мужчины весь мир – семья!

Квант улыбнулся: весь мир – семья...

Осознание ситуации, в которой оказался, вынуждало хвататься за любую мысль! Он искал, но не находил ответа. А что же Властья? От её внимания не ускользнули изменения, отдалявшие мужа. Поначалу она не обратила на них внимания, правда по прошествии нескольких дней забила тревогу. Но что можно поделать, когда муж, не подпускает, а лишь раздражается, стоит что-либо спросить. Вскоре он и вовсе перестал отвечать на её вопросы. Если нужны были деньги, молча выкладывал нужную сумму и замыкался. И Властья с ужасом поняла, теперь им даже поговорить не о чем! Их общение строилось на вопросах, которые она задавала, и его ответах. Но отныне они молча кушали, молча смотрели телевизор, молча ложились спать. Что-то не складывалось, а вот что – этого она понять не могла. Чувствуя, как ситуация заходит в тупик, решила всё выяснить.

В один из выходных встала пораньше, испекла блинов и стала дожидаться пробуждения мужа. Тот проснулся, не спеша привёл себя в порядок и зашёл в кухню. Там ожидала Властья, блинчики да большая чашка сметаны. Квант улыбнулся, втягивая носом соблазнительный аромат. Жена налила свежезаваренный чай и придвинула горку блинов. Он принялся наслаждаться трапезой. Властья смотрела, как муж аппетитно расправляется с горкой и ждала насыщения, чтобы приступить к тому главному, чему решила посвятить утро.

Прошло минут тридцать. Над кухонным столом повисло молчание. Правда, называя его тягостным, погрешим против истины. Оно таковым не было. То ли из-за благодушия Кванта, сдобренного порцией блинов, то ли из-за растерянности Властьи, терявшей настрой расставить точки над «i». Квант управился с блинами и неторопливо баловался чайком! Властья, пребывая в нерешительности, не знала, с чего начать. Наконец, робко предложила: «Поговорим...»

Квант взглянул на жену. Он наслаждался чаем, от которого струился пар. Властья растерялась, но решила не отступать. Собравшись с мыслями, чуть твёрже произнесла:
– Пожалуйста, давай поговорим.
Квант поставил чашку на стол и, скрестив на груди руки, молвил:
– Я тебя слушаю.

Он не произнёс «любимая», как делал это прежде. Властья, понимая, что рискует вызвать раздражение, постаралась смягчить вопрос:
– Милый, видимо, я что-то не так делаю...

Заданный в странной манере полувопрос-полуутверждение озадачил. Квант испытал неловкость и одновременно жалость! К девочке, робко сидящей перед ним. Трепетная нежность наполнила душу. Он взял её за руку. Властья почувствовала тепло. Она подняла глаза, и Квант увидел, что жена вот-вот заплачет...

– Милая, – нежно сказал он, – я тебя очень люблю! Оставь ненужные мысли…
Властья глядела на мужа и не узнавала его. Перед ней сидел всё тот же Квант, но разговаривал другой. Прежний говорил уверенно. Но она всегда чувствовала заискивание, прикрываемое напускной уверенностью. Нынешний преобразился. Голос был негромок, правда изменились интонации. Теперь к ней обращался мужчина, сообщавший лишь то, что хотел сказать.

– Девочка моя, – продолжил Квант после паузы, – Впредь не спрашивай меня о делах. Что посчитаю нужным, скажу.

Властья, у которой перехватило дыхание, не понимала, что с ней происходит. Видя её недоумение, Квант терпеливо разъяснил:
– Служа в армии, я дал присягу. Я отвечаю перед государством. Я ему присягал! Но я не несу ответственности перед тобой. Я отвечаю за тебя! Именно поэтому я – не «твой муж». Я – тебе муж! Ты же, любимая, – моя жена…

Два товарища

В один из солнечных дней, когда по небу прогуливались перистые облака, Кванту повстречался подполковник. Ничего примечательного в нём не было, если б не малец, расположившийся на левой руке. Да ещё один, семенящий рядом. Квант, наблюдавший за степенным семейством, вспомнил родной город. И воды воспоминаний понесли в далёкое прошлое...

Вспомнилось, как по соседству жили два мальчугана. Петька да Пашка. Которые родились в один год, кажется, в июне. Матери мальцов тех жили в небольшом бараке. Таком маленьком да ветхом что вскоре его снесли и расселили обитателей по разным районам. Но мальчишкам повезло. Вместе с мамашами они переехали в одну многоэтажку. В соседние квартиры. Так и росли вместе. Вместе бегали по крышам сараев. Вместе ходили в школу. Благо в то счастливое время им более нечем было заняться.

Шли годы. Мальчуганы выросли, превратившись в стройных юношей. Один всё время рвался в столицу. Желал покорить её! Другой не хватал с неба звёзд, а устроился на работу. Каждый выбрал своё. Тот, кто умчался покорять столицу, поступил в университет. Выучился, и его карьера пошла в гору. Второй взял в жёны девушку из многодетной семьи, и она нарожала ему ребятишек. Так что, несмотря на небольшой доход, жили они дружно и весело! Его мать дни и ночи проводила в окружении внуков. Посреди детского щебета, с каждым днём продлевавшего ей жизнь. Мама друга его давнишнего коротала время в одиночестве. Наблюдая как счастливая товарка хлопочет по хозяйству, едва поспевая за весело галдящим выводком. Так и отдала Богу душу, не дождавшись внуков.

Её столичный отпрыск приехал на похороны в собственном авто. Кабриолет был таким пафосным, что местный градоначальник едва не явился к нему с докладом. Правда, удивился, увидав существо, выпорхнувшее из салона. Впрочем, оторопели все! Даже Квант, навещавший в ту пору родных и видавший всякое в стольном граде. Взору местной публики предстало нечто, когда-то обладавшее признаками маскулинности. Двуногое существо было бледным, с длинным да гнутым телом, словно иссохшая оглобля, выброшенная за ненадобностью. Модная худоба бросалась в глаза. Из одежды на нём болтались зауженные брюки, потёртые на ягодицах, да сиреневая майка. В мелкую сеточку. Такую мелкую, что пробивавшиеся сквозь неё редкие волосики на груди одиноко торчали в этих сиротских дырочках! Существо окинуло взором собравшихся и полупрезрительно полупоклонилось. По толпе прошелестело: «Ба, да это же Петька! Во даёт!» Существо, опознанное как Петя, достав из салона пёструю сумку, походкой манекенщицы направилось к дому. Однако, приближаясь к родным пенатам, оно теряло уверенность, что не замедлило сказаться на точёном шаге. На этом обрывались воспоминания Кванта, вызывая недоумение: с каких пор сношаться неестественным способом стало нормой?

Разбирая груду документов в разгар рабочего дня, он услышал звонок телефона. Звонил приятель ветреный малый, ожидавший назначение на должность. Звали его Вилен. Знакомы они были давно. Не сказать, чтобы дружили. Вилен был скользкий, как рак, и такой же пресный. Ни Богу свечка, ни чёрту кочерга! Он радостно пригласил Кванта к себе, на новое место службы. Через час Квант сидел в огромном кабинете и слушал рассказ приятеля про то, как он трудится не покладая рук.

Прошло какое-то время этой трескотни. Чай был выпит, пирожные съедены. Темы для разговоров исчерпаны. Собираясь уходить, Квант спросил вальяжно развалившегося вельможу:
– На каком фундаменте будет крепнуть государство? Идеологии-то нет...

Вопрос озадачил новоявленного аппаратчика. Внимательно посмотрев Кванту в глаза, Вилен ответил:
– Идеология, брат у нас коррупция! Вот скрепа государства. Вынь её – и развалится страна. Потому, – продолжал он, – всякий норовит схватить побольше да спрятать подальше.
– Ты тоже? – усмехнулся Квант.

Вилен насупился. Тогда Квант направился к выходу. Тут зазвонил телефон, и он обернулся. Вилена было не узнать! Привстав с кресла и услужливо склоняясь над столом, он виновато бормотал:
– Да зайка, не кричи, я не мог ответить, был на совещании…

Ещё несколько мгновений назад это был осанистый вельможа, властно отдававший распоряжения. Теперь же над столом зависло нечто бесформенное. Нечленораздельно оправдывающееся перед той, кому, этот упакованный в дорогие шмотки кусок мяса принадлежал с потрохами. «Да, – подумал Квант. – На кого ж опираться главе государства?» Впрочем, если «первый» ничему не поклоняется, кто будет поклоняться ему? С самого себя не спросишь. Его размышления прервал Вилен. Рухнув в спасительные объятия кресла, он пожаловался:
– Как же она меня достала...

Кванту стало жаль не повзрослевшего мальчика. Не наученного управляться с женщиной! Не наученного, как и он сам. Он вернулся и пожал Вилену руку. Таким образом, дружеский союз был восстановлен.

Оставив позади властный кабинет, Квант размышлял над увиденным. Он даже не предполагал, что головой представителя власти может рулить маленькая девочка. Об этом продолжал думать во время вечерней пробежки, устремляясь в городской парк. Где от шума автострад затаилась брошенная спортивная площадка. Здесь занимались ветераны. Поджарые и подтянутые. Они любили свой «спортивный клуб», как в шутку называли место сбора. Однако с учётом контингента, а собирались люди сведущие, площадка напоминала Высшую партийную школу! Как однажды пошутил Михалыч, генерал в отставке. Но особенно приятно здесь было в августе! Когда лето шло на убыль, а небо затягивалось тучами. Гремели грозы, и смолкшая площадка напоминала уставшее ристалище. И лишь немногие по-прежнему старательно подтягивались, отжимались, приседали.

Квант добежал до места, где его тепло поприветствовали. Он обменялся рукопожатиями со старожилами и приступил к разминке. Став частью размахивающего руками и ногами многоликого организма. В перерывах обсуждали актуальные темы. Тон, как правило, задавал Саша. Любитель поспорить, но добрый и отходчивый. Вот и сегодня он рассказывал, как обедал у родственников в Италии. И началось...

Квант по обыкновению не вмешивался. Он наблюдал. И ожидания не обманули. По-новому взглянув на окружающих, он понял, что тренировки, споры и всё остальное – лишь повод улизнуть из дома! Квант вглядывался в лица седых физкультурников, а видел забитых, затюканных мальчишек. Которые при первой возможности мчали на площадку, на футбол, на работу! К чёрту на кулички, лишь бы глотнуть вкус свободы. Ему стало понятно, отчего многие стремятся туда, где можно вволю наговориться с такими же самцами неудачниками!

Завершив тренировку, Квант побрёл домой. Обычно дорога занимала минут двадцать. Но он пошёл в обход, хотелось привести мысли в порядок. Случайно внимание привлекла свора собак. Два здоровенных кобеля да несколько сук, державшихся на расстоянии. Сколько числом, не разглядел из-за ограды строения, куда вечером сбегалась свора. Сосредоточив внимание на кобелях, он задумался о иронии, заключённой в этом слове. То же самое подумалось о другом слове, каким девушки смачно припечатывают друг друга! Правда, слово «кобель» не считается оскорблением. Но стоит кому-либо произнести «сука», как барышни сразу обижаются.

– Странно! – улыбнулся Квант, видя, как свора сцепилась в шутливой ссоре. – Чего обижаться? Кобелям нужны суки, которые принесут приплод…

Поплавок

Рассказывая о его жизни, мы не упомянули, а было ль у него потомство. Дети, либо отпрыски, как говаривали встарь. Насчёт детей – преувеличение, но красавицу дочь они воспитали. Да замуж выдали! Отыграв свадьбу, стали дожидаться внуков. И всё бы ничего, но капризная Судьба внесла сумятицу в его жизнь, посеяв сомнения.

Поначалу осознание катастрофы распластало! Будто поплавок, он погрузился под воду. Но, оттолкнувшись от дна пробкой выскочил на поверхность! Спасительная мысль, вырвавшая из мутного плена, была проста. Словно дитя, он вынашивал её в утробе, дабы наполнить мир криком новорождённого. Тяжко признаваться в содеянном, но держать ответ за не свершённое – во сто крат горше! А не свершённым было отсутствие сына! А как же дочь, удивятся многие? Ведь она замужем, и внуки не за горами. Дело в том, что, выходя замуж, девушке не суждено продолжить фамилию. На то есть сыновья. Она рожает детей мужу. Теперь Квант это понимал и чувство невыполненного долга томило. Он подолгу бродил по пустынным улицам, нескончаемыми артериями переплетавшимися в узлы, развилки, перекрёстки. Зачарованно прислушиваясь к всхлипыванию чужих окон, смотрел на потемневшее небо. А время шло…

Как-то пригласили на свадьбу. Коллега по работе, проживавший с девушкой, расстался с ней. Та, от отчаяния бросилась в объятия другого и разыгралась драма. Однако зачинщик одумался и решив реанимировать былое, сделал возлюбленной предложение! Она согласилась. Свадьбу не стали откладывать, и вскоре Квант вместе с остальными гостями торжественно стоял в зале районного загса. Благообразная дама, вопрошала, обращаясь к жениху: готов ли тот взять в жёны? После вопрос адресовался невесте: готова ли она взять в мужья?

Кванту резануло слух! Как это «взять в мужья»? К удивлению присутствующих, он воскликнул: «Подождите!» Жених с невестой обернулись. Квант подошёл к ведущей и заглянул в журнал. Действительно, фраза «взять в мужья» чёрным по белому была вписана в текст. Тогда, обращаясь к участникам церемонии, он разъяснил, что создавая семью, мужчина и девушка совершают разные вещи. Он – женится, она выходит замуж! Недоразумение уладили. Ведущая исправила текст. После был свадебный марш, и все отправились в ресторан.

Случившееся навело на мысль, что в органах власти царит неразбериха. Где такое видано, чтобы официальные документы писались безграмотно? Неужели не осталось структур, отслеживающих, связанное с традицией? Невесёлые думы скрашивал романс. И хотя речь шла о Париже, Кванта поразили строки:
– Здесь нет Отечества и отчеств тоже нет, – пел известный поэт Александр Розенбаум.

Эти строки объяснили нелепый случай в загсе. Осмысливая ситуацию, Квант понял, сегодня некому позаботиться о населении!
– Здесь нет Отечества...

Отчего-то вспомнил рассказ ветеринара, когда возил щенка на прививки. Закончив осмотр, тот посетовал на чёрствость хозяев. Которые, решая усыпить животное, отказываются присутствовать на процедуре. Им невдомёк, как оставшись с ветеринаром, домашние животные, выросшие в любви, проводят последние минуты тоскливо озираясь в поисках тех, кому преданно служили.

– Здесь нет Отечества...
Да и откуда чему взяться, когда Красную площадь продают за деньги? Знали б участники военного парада, как спустя десятилетия здесь зальют каток, а кто-то будет наживаться, продавая билеты. Это ж в каком беспамятстве нужно оказаться, чтобы возле Кремлёвской стены, устраивать пляски на костях?

– Здесь нет Отечества...
Эти слова стали приговором! Сопровождали всюду. Предаваясь объятиям Морфея, Квант возвращался в прошлое. Снилось ему, как родился у статного, доброго и уважаемого отца сын. Жена отца того – баба смирная, послушная, по чужим рукам не шлявшаяся, с чужого костра дым не нюхавшая и полынь знающая родную! Жена оная хозяина и отца детей родных – баба, Бога и руку хозяина боящаяся! Стало быть, малец родившийся видел с детства, как мать отца почитала, уважала, всячески ему угождала и требовала от детей почёта, уважения, боязни и послушания бате. Ладно и складно шедший быт семьи того мужика для всех селян являл собой обыкновенный образец обыкновенного, долженствующего быть течения событий в обыденной семье. Хозяин тот без пороков и не боязливый пред всяким не прогибавшийся, а покорный людям, что знали и ведали о природе, сути вещей и событий. Владевшие ответами, что и кто есть народ славянский, какому ветру и звезде долженствующий служить и чего должный убояться! Люди те не имели никакого отношения ни к одному из сказаний или верований в «пророков» или «детей божьих». Люди те не творили дела и право какими-то увещеваниями или «книгами»! Не было за ними запримечено ни ложных толкований процессов в природе, ни нескладного разрешения любого рода конфликтов, ибо всё всегда по справедливости!

Мужик тот из села, где семья его жила и детки росли, жену свою любил не из-за боязни или преклонения пред нею. Не потворствуя её прихотям, а только лишь отношением к ней как к матери детей его, хозяйке доброй. Любил тот мужик жену свою ещё и потому, что женщиной она была. А значило это, уважала в нём она его первородность и силу. Ум и порядок. Ответственность за себя и выводок, и защиту, власть над собой. Был он ей властью. Ибо, взяв её чистую и непорочную у матери с отцом, не пустил жизнь её в прах и не подверг осмеянию и бесчестию судьбу бабскую. Став ей мужем и отцом детей своих, показал он всему народу, что в почёте и заботе баба его. Что никому не позволено за просто так оскорблять или всячески оказывать неугодное ей, что кому-то может в голову прийти – воспользоваться ею как женщиной. Без плохого исхода этой нелепости. В защите и покровительстве мужа находилась баба та. Равно как если бы отцом родным был он ей. Ибо на Руси законом был тот факт, что, забрав себе какую-либо девочку в жёны, мужик становился ей продолжением родного отца. Не сделала природа иного уклада жизни. Один мужик родил дочь, другой – дал ей родить от себя племя. И там, и там – одно и то же. Отец!

Когда относишься к жизни и судьбе как отец, когда ни бросить, ни потерять, ни продать, ни проиграть, ни отречься от своего нормальному мужику не позволено, тогда только мужиком быть! Когда ко всему относишься как к родному и своему, на Руси в правильные времена закон был: мужика проверить – дать ему бабу! Справится с нею, даст ей мира, покоя и стойла – мужик, значит. Справился. Ежели хватало мощи и ума не проиграть бабе, мужику такому позволено было отцами брать себе ещё какую-либо жену. Так вот в ряд стоявшие за ним, мужем, бабы и звались жёнами. Что на Руси до сих пор зовётся как «взять в жёны». Берут не «женой», а в «жёны». То есть за мужем их, жён, может быть ровно столько, сколько мужик в состоянии собой, духом своим и трудами прокормить. Един был закон и порядок. Не имел народ иного толкования Небесами данной сути вещей! Не смел смертный менять хода событий или думать, что в состоянии поменять ветра перемен в угодную ему сторону. На всё спрос был. Надо всем люди стояли. Знавшие всё от всего!

Люди те – Отечеством были. Союзом отцов...

Ника

Проснувшись, Квант почувствовал необъяснимую лёгкость! Дотянувшись до графина, сделал несколько глотков. Утолив жажду, привёл себя в порядок. Вскоре он сидел за столом в гостиной. Там ожидала Властья, задумчиво положив подбородок на кисти рук.

– Что случилось? – спросил Квант.
– Света разводится с Никитой, – произнесла она.

Света была её школьной подругой. Хорошая девочка, которой не везло с мужиками, как думало её окружение, состоящее из «успешных» женщин. Одиноких и бездетных. По этой же причине отношение к мужскому полу у них было критическим. Однако это не мешало им пытаться обрести семейное счастье. Вот и Света, в очередной раз сочетавшись браком, мечтала о счастливой семье! Но, не вышло...

– Почему у неё всё наперекосяк? – размышляла Властья. – И чего мужикам недостаёт? Светка зарабатывает! Квартира и машина есть. Но нет, очередной обязательно встретит пушистую заиньку – и прости-прощай Света.

Продолжая выражать мнение женского коллектива, она возмущённо посмотрела на мужа. И в самом деле, почему? Квант задумался.

– Понимаешь, малышка, – медленно сказал он, – Света – сильная девочка! Привыкла принимать решения и не будет на вторых ролях...

Властья кивнула.
– Но выйти замуж, – продолжал Квант, – Означает – быть замужем! А когда жена втолковала мужу, что она главная, тот превращается в сына!

Властья не понимала, к чему он клонит.
– Что делает сын? – неожиданно спросил Квант и сам ответил. – Уходит от мамани жениться!

Властья от удивления приоткрыла ротик. Квант чмокнул жену и вышел из дома.

Ощущая на губах вкус поцелуя, он толкался в пробке. Решив объехать затор, свернул за гаражи, минуя которые, оставляешь позади большую часть дорожной бочки. Где плотными рядами, словно кильки в томатном соусе, ползли машины. Там увидел ссору, между мужем и женой. Она, не стесняясь, отчитывала его, да ещё в присутствии сына. Это вернуло к привычной теме.
Внимательно вглядываясь в происходящее, Квант всё больше убеждался: навязанная система ценностей – патологична! В ней не было победителей. Противоборство мужчин и женщин, где последние одержали верх, обрекало на безрадостное прозябание. К такому выводу он пришёл, навещая приятеля, у которого был день рождения. Сердечно обняв именинника, не смог увильнуть от застолья, где они оказались не одни. Импровизированный стол приютил нескольких человек. Среди них, три девушки. Кванту нашлось место между двумя незнакомками. Сидевшую слева, звали Ника. Имя другой, забылось. Квант ждал завершения очередной здравицы, чтобы незаметно уйти. Однако Ника задела его локтем. Он повернулся. Первое впечатление – изысканный парфюм! Второе, впрочем, неважно. Безымянный пальчик её правой руки украшало обручальное колечко. Квант не интересовался чужими женщинами. Он улыбнулся и вернул голову в прежнее положение.

Как выяснилось позднее, Нику обескуражило его равнодушие, но у неё оказался его номер. Поскольку хозяин дома, представляя Кванта, отрекомендовал его, как специалиста по решению проблем. Вот Ника и не преминула воспользоваться, обратившись за советом.

Прошло недели две, или около того. Всё это время они изредка обменивались сообщениями, и наконец Квант назначил встречу. Ника явилась при полном параде. Войдя в близлежащее кафе, они сели у окна, аккурат подле батареи. С одной стороны, она была замужем, и Кванта это останавливало. Впрочем, их знакомство так и не переросло в нечто более близкое. Он обозначил, что близость между мужчиной и женщиной возможна лишь в формате «муж – жена». На её вопрос «а как быть с тем, что он женат?», ответил:
– Да. Жену не брошу. Но жить на вулкане не собираюсь.

В изумрудных глазах Ники вспыхнуло недоумение. Видя это, Квант разъяснил:
– Любой адюльтер – это вулкан! На нём сидят обманутые мужья, неверные жёны, дети. Ждут, когда вулкан рванёт.

Пребывая в задумчивости, Ника, пряча улыбку, переспросила:
– Неверные жёны? А неверных мужей не бывает? Только обманутые?

Квант посмотрел на её очаровательный носик и ответил:
– Муж не может изменить жене. Он ей не принадлежит…

Поучительное знакомство с Никой осталось в прошлом. Они – расстались! По обыкновению погружённый в раздумья Квант на следующий день прогуливался по набережной. Его внимание привлёк мужчина, у складного верстака, на котором лежала церковная утварь. Квант направился к этому островку благочестия и принялся изучать ассортимент.
– Могу вам помочь? – раздался приятный баритон. Квант взглянул на продавца. Тот переформулировал вопрос:
– Что-нибудь заинтересовало?

Ироничная улыбка скользнула по лицу и Квант ответил:
– Пожалуй. Давно ищу причину, почему вы пытаетесь изменить мужскую природу...

Удивление отразилось в глазах церковного служки.
– Что вы имеете в виду? – попытался он уточнить. Тогда Квант доброжелательно произнёс:
– Мужчин любвеобильными создала Природа. Называя любовь похотью, вы, пытаетесь переделать божественный промысел…

Лёва

Тем временем вопрос о наследнике оставался открытым. Проанализировав ситуацию, Квант понял, настаивать на рождении сына – не имело смысла! Потому оставил Властью в покое. И тогда решил найти ту, кто родит и воспитает ему наследника. Пускай у него будут две жены. Неожиданно, мысль понравилась.

Кстати, история с Никой получила продолжение. Спустя семь месяцев она рассталась с мужем! Пополнив армию одиноких, «успешных» женщин. Поскольку, выходя замуж, не предполагала, что придётся «усыновить» мужа. Об этом он случайно узнал во время встречи у знакомого. Правда, обида сквозила в её голосе, да и сама она изменилась. От порхающей бабочки покорившей непосредственностью, мало что осталось. Перед ним была женщина средних лет, с печальными глазами. Поправив волосы, она исчезла среди гостей.

Привычный круговорот завертел с новой силой. Однако, Квант всегда находил время для общения с другом. Друга, с которым нынче встречался, звали Лёва. Тот обладал чрезвычайно покладистым характером. Правда не стоило заблуждаться, потому как Лёва был мастер спорта в нескольких видах единоборств. В боевом рукоприкладстве, как шутили друзья. Дружили они давно. В семье у него был порядок. Пока не перевёз жену в столицу. Здесь начался разлад. Что стало причиной, Лёва так и не понял. Поначалу в силу природной мягкости он сглаживал углы. Но, безуспешно! Не помогли купленная жене машина, дарственная на квартиру, да и поездка в Италию ни к чему хорошему не привела. Во время экскурсии по Колизею, где жена метала громы и молнии, он решил подать на развод. Позже выяснилось: ей не хватало внимания! Подарков, как уверяли столичные подруги. Вот и решила она по их совету разнообразить личную жизнь. Но несмотря на штамп о разводе, жили они под одной крышей. Ведь многие так живут. Несут бремя расходов за тех, кто давно стал чужим. Квант понимал Лёву. Сложно отказаться от того, что считаешь своим. Об этом он думал, слушая друга и удивляясь, почему миллионы львов, способных сокрушить любого врага, не могут управиться с жёнами?

Расставшись с Лёвой, Квант подъехал к дому и, припарковав машину, двинулся к подъезду. Там, под навесом, прячась от накрапывающего дождя, укрывался сосед. В прошлом именитый марафонец, недавно вышедший на пенсию. Квант поздоровался. В ответ Соломоныч разразился длинной тирадой о том, как измельчали спортсмены. Как в скором времени некому станет защищать спортивную честь страны. Слушая собеседника, Квант ждал, когда тот закончит. Но, сосед перескакивал с одной темы на другую. Пришлось задержаться.

– В основе результатов – биология, – не унимался Соломоныч, – природа. А сейчас об этом забыли. Сплошная химия…
– Что забыли? – не понял Квант. Тот с сожалением глянул на непонятливого соседа, но разъяснил.
– Спортсмену чтобы быть успешным, нужна баба.
Квант не ответил. Соломоныч продолжал:
– Норму физиологии в расчёт не берут.

Квант жестом остановил его красноречие. Соломоныч, после паузы объяснил:
– Норма физиологии – это способность прожить каждому и каждой в своей природной заданности…

Стало чуть понятнее. Однако, чувствуя, как образованный сосед готов обрушить на него много чего интересного, Квант заспешил домой. Когда поднимался по лестнице, зазвонил телефон.

– Здравствуй, – раздался голос Ники.
– Добрый вечер, – ответил Квант, удивившись звонку.
– Удобно? – робко спросила она.

Он промолчал.
– Можем увидеться? – медленно проговаривая слова, вопрошала Ника.
Квант остановился между этажами и посмотрел в оконный проём. Во дворе сидела собака и капли дождя стекали с её мокрой шерсти…

Затворник

В ту поездку он отправился в сумерках. Навестить приятеля, жившего за городом. Квант регулярно наведывался в это забытое Богом село с говорящим названием – Могильцы! Подъехав, позвонил и, попросил отворить ворота. Приятель вышел и недолго провозившись с замком, в сердцах пнул по нему. После выглянул из калитки и жестом показал, что с замком справиться не удалось. Квант прижал машину к обочине и заглушил двигатель. Прихватив пакеты с припасами, подошёл к приятелю. Они обнялись.

Приятель звался Пётр Горюнов. Горыныч, как обращались к нему и стар и млад. Прозвище своё он получил в детстве, с юных лет проявляя недюжинную смекалку. Будучи по природе авантюристом, Горыныч освоил профессию журналиста. Пока работал в медиахолдинге, исколесил весь свет, но, женившись на дочери владельца, бросил якорь. Правда, семейная идиллия не задалась и однажды послав жену по известному адресу, он укатил в Америку. Стоит ли говорить, что, вернувшись, лишился как работы, так и жены? Помыкавшись, Горыныч приобрёл эту избушку, где в уединении предавался размышлениям.

Квант и хозяин вошли в натопленную избу. Сняв верхнюю одежду, стали прилаживаться к очагу. Огонь, потрескивая, играл языками пламени. Горыныч собирал на стол.

– Как дела? – поинтересовался Квант, когда с сервировкой было закончено.
Тот, поёрзав в обшарпанном кресле, всем видом показал, мол всё хорошо.
– Что происходит, Пётр? – Квант впервые за долгое время обратился к нему по имени.

Горыныч, подивившись, но не подав виду, уточнил:
– Ты о чём?
– Как получилось, что за одно поколение всё изменилось?
– А, вот оно что, – нараспев ответил приятель. – Знаешь, если лягушку бросить в горячую воду, она выпрыгнет и умчится...

Квант недоумённо покосился на него.
– Но, если засунуть её в холодную воду, – как ни в чём не бывало завершил Горыныч мысль, – и поставить на огонь, бедолага сварится! Потому как истратив энергию на адаптацию в тёплой воде, у неё попросту не останется сил выскочить.

Квант промолчал. Однако, отужинав, распрощался с умудрённым отшельником, который, стоя возле ворот, смотрел ему вслед. Возвращаться пришлось по пустынной, сонной дороге. Одинокий водитель да нескончаемая, петляющая лента шоссе. Днём полноводная артерия жизни. Ночью – река мёртвых, уносящая в безвременье. Связывая времена и расстояния, она пронизывает страны, судьбы, континенты. Застенчивая луна, прикрываясь от нескромных взоров, обволакивала мягким светом. Ночь, не разгаданная загадка, пульсирующая жизнью. Такие мысли сопровождали, навевая воспоминания...

Самое время кое о чём поведать. Дело в том, что Квант взял Нику в жёны. Так получилось. И теперь у него две возлюбленные, две несравненные красавицы. И нести ему их в своём сердце, до конца. Появление Ники вдохнуло свежесть в отношения с Властьей. Та разрумянилась, похорошела. Появилась подзабытая упругость движений и кокетливость жестов. Скучные ночи на супружеском ложе сменились игривостью! Буйство эмоций разнообразило близость, возвращая былую чувственность! А ведь не секрет, годы, проведённые совместно, привносят усталость. Притупляя желание, гонят в объятия любовников и любовниц. Но теперь, переступая порог дома, где хозяйничала Властья, Квант смотрел на неё с вожделением. Ему пришлось заново познавать жену. Так молодой любовник, едва коснувшись той, о ком грезилось, не может насытиться! Поглощая женственность, которая отдаётся без остатка тому, кто, извлекает чарующие стоны. До капли выжимая сладостную истому...

Тоже самое ожидало в жилье, где обитала Ника. Так проходила жизнь. Текла река времён. Днём любимая работа, ночью сон сократился. Что будет дальше, не загадывал. Да и зачем бежать от настоящего?

Зачав мечту – лови

Проснувшись с первым светом, Квант услышал звонок. Так рано мог позвонить только его армейский сослуживец. Когда-то они попали в одну учебку. Правда, после окончания тот поступил в лётное училище, но, был комиссован по состоянию здоровью. С тех пор превратился в эксперта по закаливанию организма.

Суслик, как звали его с армейских времён, регулярно окунался в купель. После училища перебрался в северные широты, в покосившийся одноэтажный домик, рядом с чудодейственным источником. Сюда съезжались в надежде на исцеление. И чудеса случались! Об этом он рассказывал в свои редкие приезды.

– Здравия желаю! – поприветствовал младший командир. – Завтра буду в Москве! Могу у тебя остановиться?

Возникло замешательство, где принимать гостя. С Властьей Суслик был знаком, о другой жене ничего не знал. Да и немногие были в курсе событий. А уж Суслику с его способностью разносить слухи не стоило об этом говорить. К тому же, его недавно бросила жена. Зачем человека расстраивать?

– Разумеется, буду рад тебя видеть, – добродушно ответил Квант.
В гостиную вошла Ника. В руке она держала тест на беременность. Её смущение выдало результат, да и выглядела Ника счастливой среди счастливейших! Квант подошёл и нежно её обнял...

Новость подбросила дров в топку кипучей деятельности. Придавая сил, продлила горизонт планирования. И снова звонок. На том конце провода была мама, проживавшая в сопредельном ныне государстве. Государстве, где картошку, как и встарь, частенько сажали под плуг. Когда-то и он ходил за плугом. Ураганом пронеслись воспоминания: предрассветный туман, прошлогодняя стерня да бескрайняя даль весенних полей. Вспаханных и засеянных. Взмыленные кони и лихие наездники, посреди которых он, неутомимый школьник-повеса.

Его мама, словно уловив настроение решила позвонить. Квант поражался её способности чувствовать на расстоянии! Он восхищался природным радаром, которым обладали женщины. Ускользнуть от него было невозможно!

– Привет, сынок, – пропела маманя, – как вы там? Как девочки?

Не нужно быть экстрасенсом, чтобы уловить в её интонациях торжествующие
нотки. Правда, беременность Ники открылась только что. Никто об этом не знал, но мама явно недоговаривала.

– Привет, всё нормально, – ответил Квант. – Как самочувствие?
– Понятно, – не отвечая на вопрос, проворковала маманя и добавила. – Прими мои поздравления!
– С чем? – не понял Квант.
– Вот те раз, – она звонко рассмеялась. – С беременностью жены! С чем ещё?

Возникла пауза, во время которой он соображал, как мама могла догадаться.
– Откуда ты знаешь? – осторожно поинтересовался Квант.
– Как откуда? – искренне удивилась она. – Свекровь позвонила...
Свекровь? Как такое могло произойти? Они даже не знакомы.
– Когда? – не скрывая удивления, допытывался Квант.
– Вчера. Она сказала, что Властья готовит сюрприз. Вот я и не удержалась...

Властья беременна? Сердце запрыгало и провалилось в низ живота! Обе его жены понесли!
– Сынок? – голос мамы был встревожен. – Всё нормально?
– Да, – взяв себя в руки, ответил Квант.
– Я вот о чём подумала, – успокоившись, продолжала она. – Может, отправишь её к нам? У нас свежий воздух, берёзовый сок, полный подвал закруток.
– Не знаю, – сдерживая улыбку, молвил Квант. – Звучит заманчиво.
– А что? – искренне убеждала мама. – Отлежится на печи. Силёнок наберётся. Ей рожать...

Всё ещё находясь под впечатлением, Квант погрузился в будни. Отпала надобность задумываться об отвлечённых предметах. Во фронт выдвинулся приоритет – рождение детей! Правда произошло то, чего никак не мог предположить! Беременность Властьи и Ники сблизила их. Они чаще стали видеться. Порой вместе прогуливались по парку. Образовался круг общих знакомых.

По прошествии нескольких месяцев разродилась Ника, подарив Кванту долгожданного сына. Взял новорожденного, он не смог вымолвить ни слова. Да и как словами передать ощущение, когда прижимаешь к груди малыша? Спустя неделю и Властья разрешилась от бремени. Пополнив семейство Кванта ещё одним богатырём! Крепышом и задирой, который оглушил акушерку громогласным рёвом! Отпрянув от удивления, опытная акушерка посмотрела на Властью и молвила:
– Богатырь! Давненько таких горластых не видала…

Казалось, всё возможное для счастья в наличии. Работа, друзья, любимые жёны, долгожданные сыновья! Так думал он, выходя из дома, когда позвонил зять, поздравив с рождением внука. И теперь Квант стал дедушкой Никиты. Такое имя внуку выбрал зять, предварительно спросив его мнение.

Шло время. Мальчики подрастали. Братские отношения сплелись виноградными лозами. Не распутать – лишь разрубить! Праздники справляли совместно. Зять вместе с доченькой наведывался в гости, частенько оставляя внука на выходные. Наблюдая, как мальцы уплетают хлеб с маслом, Квант вспоминал бабушку, любившую приговаривать: «Где кушают трое, там и четвёртого накормят, а где едят девятеро, там и десятый голодным не останется.». После, он увозил галдящую компанию на природу. Они долго гуляли, забираясь на пологий склон, где-нибудь на опушке леса. Взрослый мужчина и трое отроков, непрестанно сыпавших вопросами...

Своя ноша не тянет

Шли годы, юноши взрослели. Старший с детства увлекался машинками, играл, не отвлекаясь на еду и питьё. Когда пришло время определяться с профессией, стал автогонщиком! Вся его комната была завалена кубками, медалями и грамотами. Младший, атлетического сложения, любил покушать и постоянно со всеми задирался. Квант отдал его в секцию бокса, где сыну понравилось. Правда, профессионального спортсмена не вышло, но боксёр мог постоять как за себя, так и за брата. Внешностью братья различались, но во многом были схожи. Оба хотели взять в жёны по две девицы. Видимо, сказались тёплые отношения матерей. Слушая подобные разговоры, Квант только хмурился, предвидя сложности, с которыми им придётся столкнуться.

Неожиданно в дело вмешался тренер по боксу, до которого докатились слухи. Через сына он передал просьбу – повидаться. Встретиться условились в мансарде торгового центра, где располагалось уютное кафе. Поприветствовав друг друга, разместились на диванчиках. Олег, так звали тренера, изменился. Спортивная фигура оплыла. Высокий лоб обнажили залысины, с удовольствием доедавшие остатки прядей на висках. По всему было видно, тренер с трудом справляется с нагрузкой, в простонародье именуемой «жена». Она писала ему каждые пять минут, отвлекая от разговора.

– Я вот о чём хотел спросить, – нерешительно начал он. – Ребята часто рассуждают о двух жёнах. Это правда?
– Что? – улыбаясь, переспросил Квант. – Жёны? Разве это главное?
– А что? – не понял тренер, но тут же добавил: – Я хотел сказать...

Прочитав очередное сообщение, он сник. Квант в который раз столкнулся с дилеммой, когда и парня жалко, но к чему заводить пустые разговоры? Однако для чего-то он пришёл?

– Знаешь, Олег, – уважительно начал Квант, – дело в том, что, общаясь с тобой, я разговариваю с женщиной, которая принимает за тебя решения...

В его глазах мелькнула настороженность. Обходительный официант принёс салаты. Тренер взял стакан воды и судорожно глотнул. Квант не стал продолжать и молча перекусив, они распрощались.

Встреча не стала случайностью. Как показало время его семейный уклад вызывал интерес. Мужская половина предприятия, где работал, мечтала освободиться от женского влияния. Однако трудно сломать привычку заискивать! Правда, кое-кто набрался храбрости и началось! Жизнь смельчаков покатилась по ухабам. Но глотнув свежего воздуха, вряд ли вернёшься в душный чулан.

А как же приятель Вилен? Он по-прежнему продвигался по карьерной лестнице. Но, жену бросил и закрутил роман с секретаршей. О чём не преминул прихвастнуть Кванту. Какого же было его удивление, когда тот мрачно спросил:
– И как она? Где и на что живёт?
– Да нормально всё, – удивляясь реакции приятеля, отвечал Вилен, – Дети выросли, скоро будет нянчить внуков.
– Ну ты даёшь, – буркнул Квант, качая головой. – Сколько вы вместе?
Вилен задумался:
– Много...
– Да, – неодобрительно вымолвил Квант. – Когда-то девочка тебе деток нарожала, а теперь одна будет нянчить внуков? Совсем ты страх потерял...
Вилен сидел, не поднимая глаз. Квант посмотрел на него и с грустью добавил:
– Взвалил крест – неси! Мало – ещё бери, но своего не бросай...

Подходило к концу очередное лето. Жара спадала, изредка гремели грозы. Пышная грива Кванта – засеребрилась. Но он был по-прежнему подтянут, поскольку регулярно тренировался. Со временем Квант перевёз семью за город. Прикупив дома, расположенные по соседству. Наблюдая, как Властья с Никой обживают территорию, с улыбкой вспоминал вопрос: кто в доме хозяин? Ответ же таков: хозяйка в доме – жена, а муж – хозяин дома!

Как-то забавный случай произошёл в одном из его жилищ. Сквозь запертые окна и двери внутрь дома просачивалась кошка. Никто так и не понял, каким образом это рыжее существо проникало внутрь. Но, кошки в плохой дом не идут и Квант её оставил. Ей выделили место и поставили миску. Лоток не понадобился, потому как Сквоза, такое имя дал хозяин, справляла нужду на улице. Как и полагается чистоплотной любимице, которая сразу окотилась.

Лохматые комочки подросли и расползались по двору. Тут Квант заметил нечто любопытное: Сквоза, поймав ретивого котёнка, оказавшегося возле калитки, откусила ему усики. После чего, сжав зубы у того на загривке, отнесла к братьям и сестричкам. Немало подивившись, он узнал, так кошки ограничивают передвижение малышей. Квант задумался над мудростью природы, каковую используют, навязывая мужчинам несвойственный образ жизни. Где в качестве обгрызенных усиков прививается чувство вины.

Завершая повествование, следует отметить, сам он того не желая, стал центром притяжения. Его знакомые и родственники, наблюдая как устроен быт, пытались навести порядок в своих семьях. Одним из таких был Иваныч. Этот генерал-лейтенант, несмотря на почтенный возраст, всё ещё находился на службе. Поначалу он присматривался к новому соседу. Принюхивался, чем становился похож на своего пса. Московскую сторожевую по кличке Туз.

Женат Иваныч был несколько раз. Правда, ни одна из жён не выдержала командировок. Вот и коротал вечера в одиночестве до тех пор, пока случай не свёл с Квантом. Иваныч привязался к семейству Кванта. Они много общались. Как-то он спросил:
– Слушай, дружище, – почему-то именно так обращался к соседу, – возможно ли идеальное государство?
Квант засмеялся. Такой поворот позабавил, но Иваныч не унимался:
– Ну так как?
– Ты ещё про национальную идею спроси, – по-прежнему смеясь, отвечал Квант.
– И спрошу, но сначала про государство...

Квант посмотрел ему в глаза. Иваныч был серьёзен.
– По мне – это власть мужчин! Ну а страну не изменить, пока основной закон остаётся прежним.
Иваныч, не опуская взгляд, уточнил:
– Намекаешь на тринадцатую статью Конституции?
Квант пояснил:
– При чём здесь это? Не должно быть брошенных женщин и ничьих детей.

Спрос нужен…

Они замолчали и продолжили прогулку. Вечернее небо улыбалось созвездием Дракона. Сон разума остался в прошлом, а будущее распростёрло объятия…

© Владимир Опёнок, 2021
Дата публикации: 22.09.2021 10:15:05
Просмотров: 516

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.