Цхинвали (реквием…). Глава 1
Сергей Стукало
|
Форма: Повесть
Жанр: Документальная проза Объём: 25527 знаков с пробелами Раздел: "Все произведения" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
С.Стукало Представляется, что текст этот может быть любопытен современному читателю, обеспокоенному развитием событий в Закавказье… своими параллелями с современными событиями по обе стороны Большого Кавказского хребта" (из Доклада группы наблюдателей Правозащитного центра "Мемориал", журнал "Страна и мир", 1991, Мюнхен). Цхинвали (реквием…) (Личные хроники русской смуты) Развал СССР, ГКЧП, Тбилиси, Цхинвал, Москва, Ленинград, Беслан… — роковые совпадения или звенья одной цепи? ""Осетины — индоевропейское племя, живущее по обоим склонам Кавказского хребта". Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка, Чудинов 1894 г. Пролог Россия, по числу состоявшихся на её территории гражданских войн — абсолютный лидер. Сомнительная слава, не правда ли? Впрочем, какая есть. Но вовсе не Владимиру Ульянову с его Великой Октябрьской социалистической революцией и последовавшей за ней Гражданской войной принадлежат сомнительные лавры чемпиона по части развязывания гражданских войн. Соответствующей строки в книге рекордов Гиннеса достоин не Ленин, а куда более свежий и вполне себе здравствующий персонаж — Михаил Сергеевич Горбачёв. Нет ему равных! Будем справедливыми: продолжив дело Керенского, ленинцы до основания развалили Россию, но они же вскоре собрали её территории и восстановили экономику. А вот инициированная Горбачёвым перестройка — как развалила страну на пятнадцать осколков, так и оставила её агонизировать в этом состоянии. Десять последовавших за развалом страны гражданских войн (стыдливо называемых политиками "межэтническими конфликтами", никем всерьёз не исследованный, не осужденный исход миллионов мирных граждан в неизвестность, в неустроенность, в нищету — далеко не полный список навязанных нам "плодов демократии". Здесь и сейчас я расскажу лишь об одной из этих войн — о войне едва обретшей государственную самостоятельность Грузии против южных осетин. Расскажу так, как я её увидел своими глазами и глазами многих и многих очевидцев — моих друзей и помощников, единомышленников и противников — тех, кого я знал до написания самой первой строки и с кем познакомился в процессе каждодневной работы над повестью "Цхинвали (реквием)…". Среди них есть люди военные и те, кто никогда не носил погон, есть журналисты и домохозяйки, политики и историки, писатели и технари, музыканты и экономисты, сотрудники спецслужб и дикторы радио — всех не перечислить. Заканчивался апрель 1991 года. Очередной межнациональный конфликт всё ещё собирал свою кровавую жатву. Собирал, не брезгуя, по ходу дела, и жизнями невольных миротворцев. Впрочем, миротворцами их тогда ещё никто не называл. После недавнего расстрела следовавшего в Цхинвали поезда, командование ЗакВО не хотело подвергать своих военнослужащих излишнему риску — поездки в зоны конфликтов стали осуществляться исключительно автомобильным транспортом. Впрочем, выбору транспортного средства альтернативы не было — показанный по центральному телевидению сюжет о возобновлении работы участка железной дороги от Гори до Цхинвала был не более чем очередной пропагандисткой уткой. Железная дорога не функционировала… "И упала с неба большая звезда, … и пала она на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде "Полынь"; и третья часть вод сделалась полынью и растеклась кровью, и многие из людей умерли от вод тех, потому что стали они горьки. И вострубил ангел в трубу над пепелищами. И вышли из вод тех горьких и кровавых чудовища"… Апокалипсис. Откровения св. Иоанна Богослова (Откр. 8, 11). "Не мир пришел я принести (на землю) но меч" (Св. Евангелие, Мф. 10,34). Глава 1. Дорога Новенький двигатель мурчал, словно сытый кот. Давно замечено, что самые крепкие сны приходят к военным людям под спокойную песню мощного, хорошо отрегулированного движка. Есть в таких снах какая-то магия. Они, не смотря на свою скоротечность, на удивление хорошо восстанавливают силы. Сидевший на месте старшего машины офицер не спал, рефлекторно удерживаясь на грани яви и сна. Вслушивался: нет ли в уже привычным звуке двигателя новых, тревожных ноток — всё-таки послеремонтная обкатка ещё не пройдена, а тут такое испытание… Внезапная командировка с весьма неблизким выездом, язви её! Если бы не недавняя замена двигателя, Сан Саныч, так звали офицера, уснул бы безо всяких угрызений совести. Позади — два тяжелейших месяца беспрерывных дежурств и частых, выматывающих душу вводных. Накопившаяся усталость давила на плечи как песчаный бархан. Командировка была Сан Санычу совершенно не в жилу. Ему хотелось праздника, встряски, чего-нибудь, что внесло бы хоть какое-то разнообразие в монотонную служебную рутину. Но более всего хотелось в отпуск и выспаться. Местность за окном была скорее холмистой, чем горной. Но за рулем — совсем молоденький солдат. Откуда-то из-под Краснодара... Земляк тех десантников и милиционеров, которых месяц назад перебросили в Южную Осетию для пресечения набиравших обороты боевых действий между осетинскими ополченцами и войсками Национальной Гвардии и МВД Грузии. Заметим, однако, что добрая треть участвовавших в конфликте подразделений грузинской стороны была укомплектована бывшими боевиками и амнистированными уголовниками. "Хорошо хоть, что ни в какие богом забытые уголки в этот раз заезжать не надо…" — мысленно успокаивал себя Сан Саныч, — он знал, что Цхинвал, по любым меркам, вполне современный рабочий городок, в котором по-провинциальному обширные сектора частных застроек соседствуют с кварталами многоэтажек и территориями промышленных предприятий. Да и к русским военным осетины относятся не в пример лучше, чем совсем съехавшие с катушек на почве личной самостийности грузины... — "Ничего, приедем, разберёмся..." К собственно осетино-грузинскому конфликту мысли Сан Саныча имели самое опосредованное отношение. Он был связистом и ехал в рутинную, по его понятиям, командировку. С недавних пор статус нештатного эксперта по целому ряду связных вопросов стал для него источником регулярных приключений. Приключения здорово разнообразили монотонно-бумажную службу на штабном узле связи, но с раздражающим постоянством подрывали и без того нестойкую веру в разумность человеческого рода. Выехав из Гори, военный УАЗик свернул направо, оставив вполне приличное, по закавказским меркам, шоссе на Хашури, и съехал на куда менее ухоженную дорогу к столице Южной Осетии. Крупных дорожных развилок далее не предвиделось, и Сан Саныч позволил себе задремать, предварительно разложив на коленях карту — так, чтобы до самого Цхинвали без особых проблем следить за своим местоположением на маршруте. Этой дорогой он ещё не ездил, соответственно дорог Знаурского и Цхинвальского районов не знал, поэтому такая предосторожность была вовсе не лишней. Задача перед Сан Санычем стояла простая до изумления: поехать, разобраться и привести все связные безобразия в должный порядок. Естественно, после этого следовало доложить начальству об устранении обнаруженных безобразий. На предмет последующего "разбора полётов". А как иначе? Впрочем, всякая более-менее поддающаяся осмыслению задача в любой армии сводится именно к этой незатейливой, как мычание, схеме. Пару часов назад, проехав всегда пыльный Каспи, а затем родину Сталина — Гори, Сан Саныч успел разрешить проблемы с юстировкой и поляризацией антенн трёх, размещавшихся на окраинах этих городов, промежуточных релеек. Экипажи их были обучены из рук вон плохо, допускали нелепые, вызывавшие оторопь эксплуатационные ошибки. В итоге связь с находящимися в зоне конфликта войсками хоть и функционировала, но была крайне неустойчивой. Офицер вспомнил начальников уже проверенных им станций и вполголоса выругался: — Суки! — и мысленно продолжил свою тираду: "Люди в добром десятке горячих точек каждый день гибнут, а сидящим во власти идиотам лень мозгами и сросшимся с ними седалищем пошевелить. Воистину, дурак при высокой должности — опаснее диверсанта!" Себя Сан Саныч дураком не считал и, как и многие его коллеги, прекрасно осознавал — к какому бесславному финалу ведёт свою страну её недавно обретённый президент. Инертность и непрофессионализм высокого начальства и безынициативность рядовых исполнителей раздражали Сан Саныча всё больше и больше. "Брошу всё к чертям и уеду в отпуск!" — решил он и, прикрыв глаза, откинулся на спинку сиденья. Приближалось лето. Последний раз в летнем отпуске майор Шевчук был девять лет назад — молодым только что выпустившимся из училища лейтенантом. — Да, товарищ майор! — не расслышал солдат. — Не отвлекайся, Саша, — отозвался офицер, — это я не тебе! — А-а-а… — так и не понял его уже начавший уставать от монотонности многочасового пути водитель. Водителю хотелось отвлечься. Пусть даже на пустой, ни к чему не обязывающий разговор. — Надо в радиатор воды долить, — заметил он. — Останавливайся и доливай! — на секунду открыв глаза, разрешил майор. — Заодно выйдем, разомнёмся, — но тут же спохватился. — Хотя подожди! Не будем торопиться — через час будет Цхинвали, а минут через пять-десять — последняя релейка. Там и дольёшь. Только посматривай: как бы не прозевать — по карте она будет вправо от дороги! — Не прозеваем! — заверил водитель, и тут же, коротко выругавшись, бросил УАЗик вправо. Машину развернуло боком и снесло на обочину. Выскочивший из-за поворота доверху нагруженный мебелью "Урал", чудом избежав столкновения, застыл в облаке поднятой им пыли. — Уф! Достали е…ные беженцы! — с облегчением перевел дух офицер и отпустил рефлекторно сжатый поручень. — Гонят, как на пожар! Совсем ополоумели! — Это не беженцы, товарищ майор — менты грузинские. Осетинское добро по домам прут, — отозвался разом вспотевший водитель. — Мне на последней точке ребята рассказывали… У "грызунов" ментяры меняются по вахтовому методу, а как срок вахты заканчивается, начинают по осетинским сёлам дома побогаче присматривать. Хозяев того — к ногтю, а весь их скарб — на машину, и вперёд! Говорят, военные трофеи… Вояки! — В самом деле, местным беженцам в Грузии ловить нечего… — вздохнул офицер. — Ты ж гляди, как кузов набили! Мародёры, мать их… И ни хрена не поделаешь: приказ — в конфликты не вступать, на провокации не поддаваться... Из кабины затормозившего "Урала" вылез молочно-бледный черноволосый старлей в милицейской форме. Он тяжело спрыгнул с подножки, многозначительно передвинул пистолетную кобуру на объёмистый живот и двинулся к УАЗику. Одутловатое лицо давно не брившегося милиционера горело предвкушением расправы. Рассмотрев через бликующее лобовое стекло майорские погоны Сан Саныча, он разочарованно махнул рукой, сплюнул и развернулся обратно. — Ссат, паразиты! — заметил водитель. — Знают, что рыло в пуху. Похоже, правду говорят, что их из уголовников понабрали… На военные номера — ноль внимания! Настоящий грузинский мент к военной машине впустую ходить не станет — поленится. — Может поленится, а может и нет. Местные менты все поголовно знают, что нас перед дальними выездами заставляют оружие сдавать, вот и наглеют… — не согласился майор, мысленно отметив, что "политкорректность по-русски" уже несколько веков другою не была. — Кстати, Саша, из той же оперы: слышал — с тбилисского телеграфа нам уже третий месяц по пять раз на дню шлют "грозные" требования передать им копии последних приказов и оперативных сводок? — Новоявленных гамсахурдиевских особистов работа… Борзость несусветная, но в первый раз они дежурную смену перепугали до полусмерти… Заявили, что имеют пофамильный список всех наших телеграфисток и знают их домашние адреса и назавтра, если те не выполнят их требования, вырежут целыми семьями. — А Москва куда смотрит? — поинтересовался водитель. Сан Саныч пожал плечами и сдвинул за спину пустую кобуру, мысленно отметив, что у грузинского старлея в его кобуре обретается отнюдь не носовой платок. Судя по всему, водитель угадал ход его мыслей. Он сочувственно покосился на сидевшего рядом офицера, хмыкнул и завёл заглохший двигатель. Тем временем тяжёлая машина с успевшими придти в себя в себя грузинами, набирая ход, прокатила мимо. Перед пассажирами УАЗика промелькнул тёмный запылённый борт с нанесёнными на нём тбилисскими номерами. Кузов "Урала" был буквально забит мебелью, какими-то тюками, коробками, свёрнутыми в рулоны коврами. Подпирали живописную кучу экспроприированного у осетин имущества дубовые остеклённые рамы. На рамах явственно различались следы их недавней установки — приставшие фрагменты штукатурки и оставшаяся от недавней побелки белоснежная кайма. Майор и водитель, не сговариваясь, оглянулись, проводили взглядами задний борт "Урала". Борт украшало изображение знамени "свободной" Грузии — прямоугольное полотнище цвета кизиловых ягод с бело-черным квадратом в левом верхнем углу. Машину грузинских милиционеров несколько раз сильно тряхнуло на выбоинах, и, если бы не зацепленные за крючья грубые ворсистые верёвки, то укутанный в клетчатое одеяло телевизор и стоявшая рядом с ним компактная стиральная машинка вывалились бы на проезжую часть. — "Эврика", товарищ майор... — проследив взгляд офицера, отметил водитель. — Что, Саша? — Машинка стиральная — "Эврика-3М". Полуавтомат… Родители такую перед самым моим призывом купили… Дорогая, но стирает хорошо. Дефицит. В Москву за ней ездили. Интересно, где осетины в блокированном Цхинвали такие машинки достают? — Цхинвали, Саша, не всегда блокированным был. Думаю, они её в той же Москве добыли. Или во Владикавказе. Впрочем, где бы они её ни достали, — вздохнул офицер, — впрок оно не пошло… Который по счету большегруз с осетинским добром нам навстречу попался? — Третий, товарищ майор! — Третий… А я думал — беженцы… Майор и солдат ещё раз взглянули вдогонку удалявшемуся "Уралу" и, не сговариваясь, сплюнули в медленно оседающую пыль. — Поехали, Саша. От наших разговоров ничего не изменится, — вздохнул офицер и машинально хлопнул себя по шее. — Чёрт! Местные комары — натуральные звери! Он осторожно развернул ладонь и недовольно скривился: раздавленный комар оставил на ней липкое пятно размером с трёхкопеечную монету. Майору очертания пятна напомнили неопрятную вишнёвую медузу — мерзость, она и должна выглядеть мерзко! — Успел насосаться, — с досадой отметил майор и, украдкой сплюнув на руку, попытался оттереть с неё кровь. — Рубашку-то хоть не запачкал? — спросил он водителя и, оттянув ворот, развернулся к нему укушенным местом. Солдат, на пару мгновений оторвавшись от дороги, бросил внимательный взгляд на шею офицера. — Не беспокойтесь, Сан Саныч — всё в порядке! Только вот шею оттереть надо! Майор хмыкнул, и запоздало вспомнил о новеньком носовом платке, уже около месяца невостребованно лежащем во внутреннем кармане кителя. Он достал его, расправил, поплевал на уголок и оттёр сначала шею, а затем и руки. Брезгливо встряхнув испачканную материю, свернул её образовавшимися пятнами вовнутрь и, покосившись на водителя, сунул в карман. — Теперь как? — Нормально, товарищ майор, порядок! Заметив ироничный взгляд солдата, Сан Саныч, досадуя на самому себе непонятную неловкость, передёрнул плечами и отвернулся. * * * Попадавшиеся по дороге сёла майор и солдат проезжали молча. У закрытых дверей сельских магазинов, как правило, стояли немногочисленные молчаливые группы местных жителей. Их хмурые настороженные взгляды, доносившийся от закопчённых остовов недавно сожжённых осетинских домов запах гари — к особому оптимизму и разговорчивости не располагали. Сожжённых домов было много... Густо заросшие хвойными деревьями склоны сменились скалистым пролеском, но и он вскоре измельчал и сошёл на нет. На теснящих дорогу скальных выступах остались только отдельные одинокие деревья с обнаженными эрозией корнями. Освещённые солнцем, они стояли прямые и гордые, словно бессменные часовые не надеющейся на людское здравомыслие природы. Четвертый ретранслятор, как и ожидалось, стоял на открывшемся за очередным серпантином пригорке. Начальник станции — молодой, аккуратный, чисто выбритый прапорщик — чётко доложил майору о состоянии дел. Майор поздоровался и выразил желание осмотреть объект. К его удовлетворению, на этой точке всё было в порядке. Аппаратура — без малейших следов пыли, в КУНГе — идеальная чистота, последняя запись в аппаратном журнале сделана пятнадцать минут назад. Возле релейки, в ссохшемся каменистом грунте был даже отрыт окопчик, в котором бдительно наблюдал за дорогой одетый в каску боец. Ещё на предыдущей станции, общаясь по служебной связи с прапорщиком, подыгрывавшим ему при перенастройке радиотрактов и регулировке транзитных каналов, майор сделал вывод, что тот свою технику знает отменно. Получить зримые подтверждения этого вывода было отрадно. "Судя по всему везде так, — подумалось Сан Санычу, — одни служат, а другие — видимость службы создают. Колёса автомобильные ваксой драят, да пожухлую траву зелёной гуашью раскрашивают… Зато связи от таких "служак" не дождёшься…" — Как Вам здесь? — спросил он начальника станции. — Нормально, товарищ майор. Почти как в Афгане. Днём туда-сюда мирно ездят, а по ночам, бывает, и постреливают… Проводив майора к тыльной стороне станции, прапорщик показал выбитую сдвоенным картечным залпом вмятину в покрытом листовым алюминием борту: — Ночью, в конце марта один местный чудик отметился. Из гладкоствольного стрелял… Было бы у него что нарезное — бед наделал бы. А так — вмятинами обошлось. Во-о-он в тех кустах сидел, "народный мститель". — Что, патроны нашли? — поинтересовался майор. — Зачем патроны? У меня в КУНГе, за релейкой, теперь его ружьё припрятано. Трофей. Он и по мне пару раз успел пальнуть, пока я его достал. Один был — на морду душман-душманом, а на поверку оказалось — грузин. Паспорт с отметкой о судимости. Особисты сказали, что за изнасилование и грабёж. Что интересно, имя у "мстителя" оказалось какое-то итальянское. Джано из Зугдиди. Удостоверение милицейское при нём нашли, с фотографией, печатями — всё как положено… Это местная фишка такая — из зеков в капитаны милиции. — Лихо… Мстить не приходили? — Отчего "не приходили"? Приходили. Спецназ на этот случай в тот же день снайперскую точку оборудовал. Профессионалы… Три дня спустя, трёх "мстителей" на выходе из этих же кустов за считанные секунды положили. Все с автоматами, с гранатами, но без документов… Десантура потом этих жмуриков ментам грузинским отдала. Сказали, что те напали на машину спецназа в двадцати километрах южнее. — И поверили? — Кто ж их знает? Забрали… Но здесь, с тех пор, уже вторую неделю тихо. — Весело у вас… Вы тут прямо настоящие герои. — Герои не мы, товарищ майор. Это, как ни крути, наша работа. А вот есть тут один еврей, сапожник местный. Так он, несмотря на всю эту обстановку, по два раза в неделю ходит из Цхинвала в Гори — сапожничать и, заодно, в местную синагогу — Тору читать. Очень верующий — вместо раввина он у них там. Говорит, что ни одна война веру в Бога не отменяет. У нас он обычно какую военную попутку ждёт, — так просто через грузинскую милицию простому человеку не проехать — оберут до нитки… Кстати, пока суд да дело, он нам всем сапоги бесплатно отремонтировал… — начальник станции поставил правую ногу на пятку и, любуясь собственным начищенным сапогом, невесело заметил, — Давно его не видно — как бы чего лихого не приключилось... Лапа его сапожная у меня в релейке уже вторую неделю хозяина ждёт… Офицер и прапорщик, не сговариваясь, посмотрели в сторону аппаратной, затем на проезжавший по дороге бронетранспортёр с грузинским флагом на борту, и разом вздохнули. Майору вдруг вспомнилось, что отчимом у "отца народов", Иосифа Сталина, был сапожник. Осетин из Гори. История имеет свойство повторяться, но у неё довольно своеобразное чувство юмора. Теперь в Гори сапожников не хватает, а у осетин, по иронии судьбы, именно в пользу Горийского района Грузии отобрано два района — Знаурский и Цхинвальский. Пасынок же горийского сапожника после своей смерти стал для многих Богом — как ему, наверное, и мечталось. Сан Саныч иронично хмыкнул и, пожав плечами, кивнул своим мыслям. Прапорщик, уловив движение офицера, истолковал его по-своему: — Жалко их, меньшинства здешние: евреев, армян… Уж какой беспредел против осетин творится, а эти всё равно — самые незащищённые. У подонков известная манера — выбирают сначала тех, за кого отомстить некому. Кавказ… — собеседник Сан Саныча помолчал, и, вдруг спохватившись, сменил тему. — Вы, товарищ майор, водителя предупредите, чтобы перед Цхинвалом, когда пост грузинского ГАИ будете проезжать, ни в коем случае не останавливался. Очень они наши военные УАЗики любят... Если нашей десантуры поблизости не окажется, то машину реквизируют, да и самих пришибить могут. В лучшем случае пешком и с вывернутыми карманами уйдёте. Вон, обратите внимание — встал, высматривает… — кивнул он в сторону остановившегося у обочины грузинского БТРа. — Спасибо, в курсе. В Тбилиси уже второй год — то же самое… Дождавшись, когда уставшие ждать грузины завели двигатель и скрылись за поворотом, майор тепло попрощался с начальником станции и его экипажем. Проверив, что проблемы с водой для радиатора решены, он занял своё место в машине и дал команду водителю двигаться дальше. До города было уже рукой подать… Кавказ и Южная Осетия. Справка №1. Историко-географическая. Кавказ Кавказ издревле был местом столкновения цивилизаций (Византийская империя, Персия, арабы, Золотая Орда, Россия, Запад), а также важным сырьевым регионом и местом пересечения торговых путей. Географический рельеф делает Кавказ идеальным плацдармом для наступления на соседей. Коренными кавказцами считаются народы, говорящие на кавказских языках: грузины, абхазы, адыги, чеченцы, ингуши, лезгины, аварцы, лакцы, черкесы, кабардинцы и другие. Относительно пришлыми считаются индоевропейские народы (армяне, русские и осетины) и тюрки (азербайджанцы, карачаевцы, балкарцы, кумыки, ногайцы). Горячие точки Кавказа • Абхазия — грузино-абхазские противоречия. Острая фаза 1992-1993. • Карабах — армяно-азербайджанские противоречия. Острая фаза 1988-1993. • Осетия — грузино-осетинские и осетино-ингушские противоречия. Острая фаза 1989-1992. • Чечня — с 1991 г. и до недавних пор — один из центров исламского радикализма. Южная Осетия Южная Осетия (столица — г. Цхинвал) расположена на южном склоне Кавказского хребта. С Северной Осетией её связывает единственная прямая дорога, проходящая через Рокский перевал и пробитый в скале многокилометровый туннель. Зимой она периодически блокируется лавинами. Остальные дороги проходят по горной территории с преимущественно грузинским населением. Географически Юго-Осетия представляет собой ворота в Закавказье. От того, будут ли они открыты, во многом зависит политическая и экономическая ситуация в регионе. Время появления осетин на территории нынешней Юго-Осетии и их происхождение до сих пор являются темой споров. Осетины считают себя наследниками скифов, сарматов, и аланов. У них сохранились черты "военной демократии" и язычества: христиане-осетины нередко молятся в священных рощах, а главенствующая роль в пантеоне их святых отведена воителю Уастэрджэ — св. Георгию. Осетины, или аланы — единственный на Северном Кавказе христианский народ. Вместе с тем вероисповедание осетин, при всей его искренности, не очень чёткое. Зачастую, будучи христианами, они называют своих детей мусульманскими именами. В центре столицы Северной Осетии — Владикавказе — с давних времён функционирует большая мечеть. Во всех горных ущельях можно в изобилии найти осетинские языческие святилища — маленькие бревенчатые избы, наполненные рогами горных баранов... Осетины находятся на стыке нескольких культур, нескольких религиозных течений, потому им присущи толерантность к самым разным культурным традициям и вероисповеданиям. Они граничат с грузинами, чеченцами, кабардинцами, рядом с ними живёт много греков и армян. Отсюда — широкий взгляд на мир — объяснение того, почему осетины совершенно естественно чувствуют себя в полиморфных рамках российской культуры. Территория Южной Осетии — экономически малоразвитая, со слабой инфраструктурой, незначительной промышленностью и преобладанием в сельском хозяйстве пастбищного животноводства. Административно Южная Осетия делится на 4 района, один из них — Ленингорский (Ахалгорский) отделен от остальной территории отрогом Кавказского хребта и лежит на востоке области. Цхинвальский и Знаурский (Корнисский) — на юге и западе области и Джавский (более всего пострадавший от землетрясений 29 апреля и 4 июня 1991 года) на севере. До грузинской агрессии 1989-1992 гг. население Южной Осетии составляло около 99 тысяч жителей. Из них 60-65% — осетины. Грузины — 25-30%. Джавский район практически чисто осетинский, Цхинвальский и Знаурский имеют преобладание осетинского населения, расселенного чересполосицей. Четвертый — Ленингорский — имеет обратную для остальных районов пропорцию — около 70% грузин и 30% осетин. За пределами обеих Осетий, в Грузии, до 1991 г. проживало около 140-160 тысяч осетин. Эти данные примерные, так как во все времена имели место факты смены осетинами (и не только ими) паспортных данных и принятие грузинских фамилий в интересах карьеры, либо для получения высшего образования в Грузии. Всего осетин в СССР по переписи 1989 года насчитывалось немногим более 600 тыс. человек. © Сергей Стукало, 2008 Дата публикации: 01.08.2008 13:53:44 Просмотров: 4211 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|