Общие литературные вопросыДругие форумы данного раздела: > Классическая литература <> Современная литература <> Детская литература <> Статьи <> Память < Анатолий Агарков [2019-07-13 15:48:25] Клуб любителей научной фантастики Несколько лет назад взял и написал научно-фантастический роман "Как я стал Богом". Между прочим, два года работал. О чем она?
Однажды юному программисту-самоучке Алексею Гладышеву удается изобрести виртуальный разум. Вот именно с этой истории все и пошло. Главный герой делает головокружительную карьеру, а виртуальный разум - фантастические открытия. Причем, каждый берет за основу свое: первый - душу бессмертную, данную Богом, второй - разум, сделав его бессмертным. Однако жизнь вносит свои драматические поправки, которые приводят к непредсказуемым результатам развития человеческой цивилизации, полностью переделав ее сущность и предназначение. Пробовал пристроить его в издательства с гонораром – не взяли. Пробовал продавать в электронных издательствах-магазинах – никудышный навар. Но это не упрек качеству материала, а просто имени у автора нет. Так я подумал и решил – а почему бы в поисках известности не обратиться напрямую к читателям, минуя издательства; они и рассудят – стоит моя книга чего-нибудь или нет? Подумал и сделал – и вот я с вами. Читайте, оценивайте, буду рад знакомству… Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 Анатолий Агарков [2024-12-23 05:23:07]
Но после двух-трех кругов пробежки избушки на курьих ножках вокруг Заветного Терема с мурманами непонятное что-то стало твориться. Падали за борт люди и весла, дракары смешались, сбились в кучу – их понесло течением вспять. Крики и ругань неслись над водою.
Завороженные увиденным, путешествующие на плоту совсем забыли про избушку. А она вдруг остановилась, дверь открылась – Ядвига, шатаясь, спустилась на палубу. Крикнула: - Да помогите же! Чего стоите? Дети выползали из избушки, не в силах на ногах устоять. Их принимали руки заботливые: - Что с вами? Что? Ядвига сказала, улыбаясь: - Ничего страшного – укачало. Примите их, не дайте упасть. Положите на палубу. Отлежатся – сами пойдут. И Синбаду: - Эй, капитан, дай новгородцам знать. Мы на мурманов морок навели – они все ослепли. Пусть берут их, разоружают и вяжут, но не смеют убивать. Как только кровь прольется, морок пройдет, и зрячие мурманы покажут новгородцам, где раки зиму коротают. И ещё скажи им, что с годами зрение к полонянам вернется, если они примут веру славянскую, быт и обычаи; если станут мужьями росским девам и вдовушкам… И совсем уже устало сказала будто самой себе: - А нам пора уносить отсель ноги… 8 Присели за стол, расположились друг против друга. Черный кот тут же примостился на лавке Ядвиги. - Давно хочу обсудить с тобой один интересующий меня вопрос. Поскольку я сам, как и ты, не росских кровей, ответь мне честно, как ты к вере славянской относишься? – спросил Синбад, барабаня пальцами по столешнице. – Вот ты умная женщина, скажи… - Однако же, бывшая баба-яга – ведьма лесная… Не замечая язвительного тона, капитан продолжал: - И тогда за советом к тебе ходили. Ты все знаешь – что было, что будет… - Скажи ещё – что на сердце лежит. Хи-хи… Повысил голос: - Хорош смеяться! Я с серьезным разговором к тебе. - Все-все, молчу. Говори-говори... - Так вот. Принял я веру славянскую, хоть и перс по крови. Истинно верую, но гложут сомнения – верят ли боги мне? Как у тебя на этот счет? - Поняла-поняла, и послушай меня, каргу старую, которая настолько уже считает себя славянкой, что и Карпаты свои напрочь забыла. И ты забудешь пустыни свои. Россы и земли росские как магнит – к ним прилипаешь душой навсегда. Теперь про веру скажу так. Наши боги – нам помощники, и мы не считаем себя их рабами. Сомневаешься в их вере к тебе? Плюнь и растери. Сам-то веришь? Вот и верь. И дары приноси. Но на богов надеясь, никогда не плошай. Помогут – спасибо скажи, не помогут – зла не держи. - Они помогают тебе в колдовстве? - А как же! Впрочем, я и без них управляюсь неплохо. По привычке, молитву закину и делаю, что хочу. Помню и тебе советую затвердить заповеди, которые гласят так: - воспитывай чад своих в любви и вырастут они хорошими людьми; - чти предков своих и тебя будут чтить; - люби сам и будешь любим… Ответить Анатолий Агарков [2024-12-26 05:22:21]
Синбад после раздумий:
- Раз уж заговорили и друг друга поняли, скажи мне, Ядвига, коли знаешь об этом – что ждет нас в Киеве? Красавица поднялась с лавки, уперлась ладонями в стол: - В Киеве, увы, мы принесем в жертву одного из нас. - Кого, зачем? - Когда сбудется – сам увидишь. - О, как! - Только так. Ты попросил – я предсказала. - Но легче не стало. - Больше не спрашивай, жди судьбы – всему свой черед. Ядвига ушла. Следом вышел из Терема на крыльцо капитан Синбад. Посмотрел на резвящихся по палубе детей, на проплывающие мимо берега, на синеющие небеса в прожилках белоснежных облаков, и губы его расплылись в широкую улыбку довольного жизнью человека. Окликнули с берега: - Эй на плоту, лекарь есть? Помощь нужна… Повозка, вокруг пешие люди – десятка три рыл, заросших, грязных, изможденных. Вооружены абы как. - Что случилось? – Синбад откликнулся. - Атамана у нас подранили. Вылечите – отблагодарим. - Я гляну, - сказала Ядвига. Капитан кивнул и крикнул на берег: - Сейчас причалим, но учтите – хода к нам нет. Плот ткнулся, кинули мостик, Ядвига сошла на берег, сопровождаемая Корнеем. Подошли к повозке, заглянули в неё. Лежавший там мужчина не подавал признаков жизни. Из груди его торчал обломок стрелы. - Где его так? - Лечи давай. - Кого лечить? Кончился дядя. Не довезли. - Да живой он, живой! - Ну да, был когда-то, а сейчас уже нет. - Ну, на нет и суда нет. Жаль, конечно, но раз помер… В тереме что везете? - Сами плывем. - Поживиться есть чем? - Не про вашу честь, - взялся за рукоятку меча Корней. – А кто на плот сунется, хавальник начистим. - Пасть закрой, - ему посоветовали. – А тебя, девка, с собой заберем. Потом Синбаду крикнули: - Эй на плоту, выпивка есть? Меняем на воя вашего. А девку себе забираем. Тут же по знаку старшего несколько татей кинулись на Корнея – обезоружили, связали руки. Ядвига не растерялась: - Ой, ребята, как вы о словах и содеянном сейчас крепко-то пожалеете. - Пугаешь? - А это – как сам понимаешь, - и Синбаду. – Спустите по сходне бочку вина, а мне ковшик киньте. Я сама буду угощать новых своих хозяев. Капитан сразу понял задумку чародейки и все исполнил. Ударом топора тати вспороли бочонку дно. Аромат вина ударил по нюхалам. Ядвига зачерпнула ковшик и подала старшему татю: - Пей, голубок. Ты теперь атаманом будешь? Ответить Анатолий Агарков [2024-12-29 05:23:54]
- За упокой души! – тот приложился, отер усы.
- За упокой! За упокой… - подходили другие, пили и отходили, уступая место товарищам. К бочонку приложились качественно – в скором времени он опустел. Пошли разговоры. - На плот приступом пойдем али как? - Может, сами сдадутся? - Ой, меня чота развезло… - Ноги не слухают… - Живот прихватило… - Нас отравили! Руби ведьму! Но не за топоры и мечи схватились тати, а за пояса от штанов – и бегом в кусты… Ядвига, тем временем, освободила от пут Корнея. Тот меч из ножен… - Пойдем, милый, стоит ли с засранцами связываться? Из-за кустов уже неслись характерные звуки массового пердежа – охов и вздохов опорожнявших утробу лесных татей. Характерным запахом потянуло… - Шутка невинная, - объяснила Ядвига на плоту капитану. - Они хоть выживут? - Это вряд ли. Да кого там жалеть… Мелкота обступила любимую наставницу – теребят за платье… У той глаза на мокром месте от такой детской привязанности. - Успокойтесь. Со мной никогда ничего не случится – заговоренная я. Проливными дождями встретили южные земли плот с севера. На нем и Тереме в тихих повседневных заботах с мелким элементом экстрима проходило плавание в град престольный. Ни что так не сближает людей, как совместное дело, идея, работа или учеба. Привыкли, притерлись друг к дружке малые и большие. Дни их были загружены веселыми играми и делами полезными с раннего утра до позднего вечера. Днепр совсем не похож на северные реки, окаймленные дремучими лесами. Он оказался полной им противоположностью. Левый берег, покрытый кустарниками и деревьями, уходил в даль широкой равниной, довольно часто перерезаемой оврагами со стоялой водой. А правый горист был. Боковой срез скального грунта проявлял меловые пласты. - Етическая сила! – удивляясь краскам природы, оценил пейзаж местности тверской горожанин Корней Лютый. На одном из утесов правобережья высотой в человеческий рост стоял каменный истукан. Резчик по камню довольно искусно передал очертания фигуры скорбящей женщины. - Это каменная баба поставлена печенегами с разрешения киевского князя, - поведал печально Тимур. – Здесь однажды произошла страшная сеча, в которой полегли все пришедшие в набег степняки. По одной из тропинок, спускавшихся с высокого берега, дикая свинья вывела своих пятачков на водопой. Прошка схватился было за лук, но потом передумал и с снисходительной улыбкой на устах наблюдал, как поросята резвятся в прибрежной грязи. Он с пяти лет начал самостоятельно охотиться, чтобы себя и бабку прокормить. Но охота – это не только способ выжить, это ещё и страсть неуемная, у некоторых доходящая до фанатического исступления. Живя в Тереме, плывя на плоту, Прошка не утратил охотничьих навыков, но зря бить живность и раньше не любил. Свинья недоверчивым взглядом за плотом наблюдала, но сигнала тревоги потомству не подавала. Должно быть, от Терема нашего исходит добрая аура, - подумал на то Синбад. Ответить Анатолий Агарков [2025-01-01 15:33:34]
Болтун, которому надоело шалунов ругать, после встречи с обосравшимися татями снял с себя полномочия боцмана и заделался разведчиком. Каждое утро улетал далеко вперед, а вечерами докладывал результаты речного досмотра. Если казус не поджидал путешественников раньше.
Увидев невовремя вернувшегося ворона, Синбад с сарказмом поприветствовал: - Возвращение блудного попугая! Какие вести принес? - Пррроклятье! – ругался Болтун на «попугая». Поведал – слухи несут по реке птицы, что великий князь с посольством отбыл в Царь-град. А литвины в его отсутствие решили княжество пощипать – перешли границу и зорят росские земли. Полоцк взяли. Грозят Киев спалить. - Слышали? – Синбад обвел взглядом всех присутствующих в зале каминном. – Как это может поменять наши планы? - Плывем в Киев, - за всех ответил Корней Лютый. На солнце туча наползла – запасмурнилось. Почуяли – сначала Чистюля забеспокоилась, потом Прошка кого-то узрел – следят за плотом с берега, параллельно движутся, хоронясь за кустами. На чистине левого берега поджидала толпа. Когда плот поравнялся, люди, поснимав головные уборы, кланялись поясно. - Кто такие? – окликнул Синбад. - Смерды боярина Твердячи, оброк везем в Киев. - Далеко ли до города? - День пути. - А вы чего стали? - Заночевать. Заморосил дождь. Смерды полезли под телеги. - Вот жизнь крепостная… - посетовал Вестгар. – Это вам не Тверь и не Новгород. - Убого живут, - согласился Тимур. - Зато Киев – красивый град, - восхитился Синбад, оборотился к дочери. – Помнишь, Жасмин? Впрочем, ты ещё капельной тогда была. А ведь неплохие на Днепре места – река труженица и кормилица людей, поселившихся рядом с ней. В воде было обилие рыбы. На заливных лугах смерды снимали два-три укоса трав. Распаханные нивы давали обильные урожаи зерновых культур. Богато мог народишко жить. Но увы, набеги кочевников и жадность бояр не давали возможности выбиться из нищеты… Известие, что цель на подходе, всех взбодрило. Короче, на следующий день, заплатив что нужно и кому положено, плот причалился е пристани киевской, а Синбад и Жасмин собирались на прием к княгине Предславе, которая принимала торговых гостей по случаю отсутствия мужа в столице. Про Гордея-боярина и ушкуйника Мозыря они узнали прежде всего – ни того, ни другого в Киеве нет. Забрал князь Гордея в великое посольство ко дворцу византийского кесаря, а тот ушкуйника прихватил… И подарок капитана и речи его разумные супруге правителя земли росской зело понравились. Княгиню-матушку удивило, что во многих вопросах политики государства, торговый гость разбирался ничуть не хуже самого князя. Имеет понятие о росских землях и народе, знает с какой целью отбыл супруг её в Царьград. - В пору тебя, купец, к престолу себе забрать – уж очень ты сведущ во всем. Мне бы такой советник не помешал. Вот она жертва! – похолодел Синбад: очень ему не хотелось расставаться с Теремом и плотом, друзьями, детьми, путешествиями… - Прости меня, княгиня, если что не так скажу. Как говорит Сварог, каждый должен исполнять свой урок! Я купец и плаваю по торговым делам, но всегда и везде пользу княжеству Киевскому блюду. Нужен совет? – я твой советчик. Нужен посол в страны заморские? – прикажи: исполню миссию. Нужен соглядатай в стане врага? – к твоим услугам. Но не сажай меня, матушка, на цепь при тереме своем – я волк свободный и больше пользы Росси принесу вдали от Киева. Ответить Анатолий Агарков [2025-01-04 05:15:57]
- А если я тебя в Царьград пошлю на помощь супругу в переговорах с кесарем – уж больно разумен ты, как я погляжу – поплывешь?
- Поплыву в тот же час. - Ну, добре! Ступай и жди моего наказа. Гонца пришлю. - Благодарю за доверие. - Постой, купец, дочь твоя уж шибко хороша. Оставь её в свите моей – жениха здесь знатного да богатого ей пригляжу из числа боярских детей. Заложницу хочет взять – опять похолодел Синбад, аж сердце кровью зашлось. – Вот она, жертва! - Благодарствую, матушка. Дочь у меня одна и та замужем – внуков жду вскорости, а зять на плоту. - Жаль. Но ступай. Не соврал купец – Жасмин действительно понесла. Чему Тимур бесконечно был рад… Вернувшись на плот и в Терем, Синбад поведал всем о визите к великой княгине Предславе. Сказал, что предстоит им, по видимости, поход через Понт Эвскинский в престольный град кесаря. Впрочем, там-то они уж наверняка встретят ушкуйника Мозыря. Кворум, как всегда, был за приключения. Но ждали гонца… Однако раньше пришли вести тревожные – литвины в дневном переходе от Киева табором стали. Таки решили сжечь и пограбить престольный город. Как столице оборониться? Ещё раньше, сразу после визита Синбада в великокняжеский терем, Ядвига сказала капитану: - Как призовет на совет княгиня великая, ты ко мне загляни – есть кое-какие соображения. И вот, не дожидаясь призыва к престолу, от одной только вести о литвинах Синбад отправился к избушке на курьих ножках, в которой бывшая баба-яга преподавала свои премудрости детворе. На крыльце сидела девочка по имени Леся, лет семи. - Здесь Ядвига? - Не-а, в Тереме. А что у тебя, дяденька капитан? Я ещё мало знаю, но уже умею заживлять раны, останавливать кровь. Могу лечить от укусов змей и бешенных собак, выгонять глисты. По силам мне целить ушибы, переломы костей… - Молодец, Лесечка. А не противно в человеческих болячках ковыряться? - Кому-то же надо. А Ядвига так интересно все рассказывает и показывает – ведь в травах скрыта могучая сила. Растения умеют говорить, вот только понимать их может не каждый. Ядвига говорит, что я самая способная её ученица и скоро буду знать все. Может быть, даже летать научусь на метле. В ступе я уже поднималась над плотом… - Ну, молодец. А мне все-таки нужна Ядвига. - Я сейчас за ней сбегаю. - А ты знаешь, где она? - Я всегда знаю, где она. Явилась Ядвига. - Надо поговорить. Про литвинов слыхала? Жду гонца из терема великой княгини. - Зайдем в избушку – поговорим. - Спасибо, - Синбад потрепал по кудряшкам семилетнюю целительницу и поднялся в мобильный домик вслед за её наставницей. - Угостись, капитан, холодненьким, – красавица поставила перед Синбадом на стол кружку пенного кваса. Ответить Анатолий Агарков [2025-01-07 05:27:00]
- Спасибо, ко времени, - и с удовольствием выпил.
Ядвига тоже присела и, задумчиво глядя в ничем не заделанное окно, начала: - Великий князь литвинов Ягайла лютует и бесится не просто так – он в запое. Пьет и веси зорит. Тому есть причина – он в горе. Родами умерла любимая его жена – вот князь справляет кровавую тризну. Но, как говорится, клин вышибается клином. Мы должны князя влюбить в красавицу росскую – да так, чтобы он память потерял: перестал пить и воевать, только бы свою новую ладу любить. - А где мы её возьмем, красавицу эту? - В жертву принесем одну из нас. Синбад вздрогнул и похолодел – вот оно, предсказание. Пересохшими губами выдавил из себя: - Кого? Ядвига высунулась в окно: - Лесечка, позови сюда бабушку Скалку. Кряхтя и постанывая, бабка вскорости появилась. Ворчала на избушку: - Могла бы и присесть ради такого случая. Пришлось по ступеням взбираться – в мои-то годы… о-хо-хох… За неё извинилась хозяйка: - Прости, не подумала. Ты сама садись. Вот квасок холодный, бодрящий… Скалка присела, хлебнула кваску: - Чего звала-то? - Поговорить. - Ну, говори. Синбад молчал. Говорила Ядвига. - Хорошего ты внука вырастила – одна, без его родителей. - Непоседливый шибко. - Это пройдет с годами. Но на всю жизнь останется его любовь к Родине и народу. Смотри, как он за детей, за Терем наш и плот каждый раз грудью встает – настоящий защитник-богатырь… - То-то и оно – бестолковый. Суется, куда ни попадя, того и гляди, буйную голову сложит. Уж не знаю, чем и как его корить… - И не надо корить. Он в свои подростковые годы уже постиг главную цель жизни. - И какова же она? - Родину защищать. - А что есть Родина твоя? - Родина для него – это ты, детки наши, его друзья, земля росская, её народ. За них он готов жизнь отдать. - Да пожил бы ещё малёк, повзрослел. Правнуков мне родил. Ох, дожить бы… - Вот в кого он у тебя такой? - В отца своего, сына мово… - А в тебя? - И-и-и… Что я? Я – баба и мужику не пример. - Ну, а Родину любишь – внука своего, детишек наших, что в Тереме приютились, друзей, с кем вместе плывешь? - Спрашивашь… - А жизнь за нас готова отдать? - Да, забирай! Ядвига поднялась, прошлась по избушке – и как-то вся переменилась. Ответить Анатолий Агарков [2025-01-10 05:24:36]
- Ну что ж, бабушка, я заберу твою жизнь – она нужна для спасения Киева и всей Росси. Только заберу я твою жизнь не просто так – раз! и тебя не стало на этом свете – нет, я заберу у тебя ту жизнь, которой ты живешь сейчас. Но подарю другую, в которой ты должна послужить Росси и всем нам. Ты не будешь больше убогой старушкой по прозвищу Скалка. Волшебной силой Заветного Терема мы превратим тебя в юную деву неземной красоты. Я наведу морок, и в тебя без памяти влюбится великий князь литвинов Ягайла. Он женится на тебе и увезет в свою столицу, а своих воев уведет с росской земли. Ты родишь ему сынов и дочек. Ты сделаешь из него союзника и защитника княжества киевского. Память твоя не сохранится – ты забудешь внука Прохора и всех нас. Жить должна будешь там – в великом княжестве Литовском. И на сердце у тебя будут муж и ваши с ним дети. Согласна ты на такую жертву?
Ничего не ответила Скалка. Уткнулась лицом старческим в ладони дряблые, сложенные на столе, и заплакала, беспомощно тряся сутулыми плечами… Появились литвины у Златых Ворот Киева. Но то были не вои – посланники князя Ягайлы с требованием допустить их к росскому князю для переговоров. В терем к великой княгине Предславе кликнули всех советников. - Что будем делать, бояре да сотники? - А что тут делать? Давайте послушаем. Синбад подал голос: - А мне так кажется – не пристало великой княгине с какими-то посланниками общаться. Был бы сам Ягайла… А с этой шушерой достаточно и советнику поговорить. И не в тронном зале, а у крыльца. Доверьте мне переговоры, княгиня великая – и завтра сюда явится сам литвинский князь, с которым незазорно вам будет встретиться. - Ага, явится! - послышался ропот бояр. - С тысячами своих воев. Синбад на их ропот несколько свысока: - Полководцы древности говорили: тот, кто, боясь войны, выбирает позорный мир, получит и позор, и войну. Слова дерзкого перса Предславе понравились. Она повелительно махнула рукой на роптавших бояр – умолкните, мол. И благосклонно улыбнулась Синбаду: - Встречай послов, где захочешь – я тебя назначаю своим представителем. Спокойствие, написанное на лице перса, никого из свиты княжеской не вводило в заблуждение относительно происходящего у ворот Киева. Не было защиты у города кроме тех людей и воев, что сейчас находились в нем. А великий князь с дружиною далеко… - Откройте ворота, впустите посланцев литвинских! – приказал Синбад гридням. Сам последовал на крыльцо. Великая же княгиня пристроилась у открытого, но занавешенного окна терема – где ей все было видно и слышно. Бухарский купец внушал боярам киевским: - Что такое литвины? Это пешие и конные вои, вооруженные луками, копьями и мечами, в основном набранные из крестьян – у большинства даже брони нет. Они сюда не воевать пришли, а жечь и грабить. Их князь лютует, справляя тризну. Мы его охолоним без крови. Доверьтесь мне. Нашлись оппоненты: - Говоришь ты складно – что на деле получим? - А вот как себя поставим, то и получим. Ишь, прискакали – князя великого им подавай. Давно ли дани платили Киеву? Забыли? Напомним! - Разозлишь – и точно получишь брань. - Когда россы боялись умирать? Кто-то громко и внятно за боярскими спинами сказал: - А сам перс поганый! Княгиня решила – выясню и накажу. Подъехали литвины верхами к крыльцу. Сидят в седлах и молчат, пытают взглядами – князь, не князь? И Синбад не спешил приветствовать, снисходительно рассматривая послов. Спокойная улыбка на устах, но взгляд колючий. Один из трех всадников одет побогаче – под кафтаном пластинчатый доспех. И древко с бунчуком в его руке. - Чего вам от князя надобно? – выдержав паузу, спросил Синбад. Ответить Анатолий Агарков [2025-01-13 06:27:13]
Посланец с бунчуком прокашлялся, собираясь с мыслями.
- Я послан великим князем Литовским. С кем говорю? - С советником великой княгини россов. Чего тебе? - Великий князь повелел передать, что мы град Киев трогать не будем, если в подать уплатите десятую часть всего, что имеете в его стенах. - А ты точно посланник великого князя? - Вот бунчук. - Да мало ли… Может, стырил. - Хочешь брани, росс? Хотя рылом ты больше на печенега похож. - Вот и я говорю – шастают тут всякие, послами себя обзывают. Пусть великий князь Ягайла – если вы действительно его люди, передайте – приходит без страха в град Киев и обсуждает с княгиней Предславой княжеские дела. А мне тебе нечего сказать – ни об откупе, ни о брани… - Ну, смотри, росс с печенежским хайлом! Мы передадим слова твои князю. И если они ему не понравятся – пеняй на себя. - Да-да, передай и ещё скажи – был бы наш князь дома, был бы мужской разговор у них, а грозить женщине из-за стены как-то не по-мужски. Развернулись посланцы и к воротам поехали. Бояре с крыльца отправились к княгине. Самые степенные головами качали: - Все, жди завтра приступа. - Не завтра, так послезавтра под стенами города будет не протолкнуться от полков литвинов. Синбад не унывал, уже в присутствии княгини сказал: - Наша сила в нашей слабости. Ягайла – рыцарь, не посмеет напасть на город, не переговорив с княгиней. Ему нужен повод для брани. Но и мордой в грязь не захочет упасть. Завтра он будет здесь. - И что? – великая княгиня обвела всех советников взглядом. – Что будем делать? - Вон перс знает, раз приглашает. Княгиня узнала голос, внимательно посмотрела в лицо – Гордята, сынок боярина Милорада. По характеру – невыдержан, заносчив, кичлив. Старших годами, но низших рождением не чтит. Молод, а в глазах вселенское безразличие. Кто же тебя так воспитал, оболтус? Чего от тебя ждать престолу? Сказала повелительно: - Молчи Гордята! Ещё одно слово, и твой поганый язык вырвет тебе твой отец по моему велению. Обиженное сопение стало ответом. Синбад, улыбнувшись, поклонился учтиво: - У меня действительно есть план по поводу предстоящей встречи с литовским князем. Позвольте, великая княгиня, - поклонился учтиво Синбад, - изложить вам его наедине. - Подите все прочь! А ты останься, перемолвимся. На Киев тьма опустилась. Впереди была неизвестность завтрашнего дня. Южная ночь тиха. Она ласкает речной прохладой, пением цикад, плеском воды от случайной волны или хвоста обитателя глубины… Спит город великий, пристань и лодочники… В одной из комнат Заветного Терема ярко горят свечи. Все женщины собрались здесь – нет только Скалки – перед зерцалом наряжают юную деву неземной красоты. Расчесывая серебряным гребешком длинные и густые волосы, Лукерья говорила ласково, будто убаюкивая ребенка: - Ты сразишь его наповал, Есения. Нет тебе равных на всей земле. И Ядвига уговаривала: Ответить Анатолий Агарков [2025-01-16 06:40:05]
- Ты поплачь, поплачь сейчас, милая. Завтра тебе плакать нельзя. Завтра ты должна будешь улыбаться.
Есения – так теперь зовут бабушку Скалку, превращенную волшебной силой Заветного Терема в красавицу невиданной красоты – горько вздыхала... Серые сумерки отступали – на востоке разгоралась заря. Солнце светило ещё по-утреннему, когда из города к пристани подъехал крытый возок. Парой лошадей правил Корней. - Взял напрокат. Загружайтесь – отвезу в терем. Синбад и Ядвига, поддерживая под руки Есению, сошли с плота. В пустой избушке на курьих ножках плакал Прошка. Он лил слезы ещё с полуночи – как простился с бабушкой, так и… К Есении не подходил. И она не искала его. Скалка осталась в прошлом… Последние мгновения на причале. Ещё рядом родные лица. Ещё рядом Терем и плот. Ещё можно что-то изменить и поправить. Что будет с тобою, бабушка Скалка, в новой жизни? Нет, уже девица Есения… - Н-но! – Корней стегнул вожжами бока лошадиные. Возок тронулся. Все… Кавалькаду всадников заметили издалека, но ворота были закрыты. Один из всадников вырвался вперед. Загарцевал на опущенном мосту через ров. - Чего тебе надобно, ущербный? – окликнули со стены. - Я советник Ягайлы! Откройте ворота перед великим князем Литвы. - Когда подъедет, тогда откроем, - беспечно ответили сверху. - Князь не должен стоять, дожидаться. - И не будет. - Смотри у меня! – советник погрозил нагайкой кому-то там, наверху. Ворота распахнулись. Княгиня Предслава сидела, переживая, на своем троне в тронном зале – княжеский пустовал. Примчался гонец от ворот. - Много литвинов? - Полтора десятка. - И Ягайла с ними? - Да, едет вроде, в седле… - Не переживайте, великая княгиня, - склонился к ней Синбад, отирающийся возле трона. – Наша Есения не может не понравиться любому мужчине. Тут главное, чтобы все по плану шло. - Вот я за это и переживаю. Вдруг Ягайла пьяным заявится – ведь тогда слово поперек не скажи. - Протрезвим. Когда литвины вошли в тронный зал, стало ясно, что великий их князь, если не пьян, то сильно спохмела. Поклонившись у трона княгине киевской, Ягайла попытался взять быка за рога: - Вот что, сестрица, из уважения к брату моему, князю киевскому и твоему супругу, я решил город престольный не брать на копье. Откупитесь данью малой, и я уйду. К чему нам браниться? - И я так думаю, ни к чему, - Предслава встала со своего места, одолела несколько ступеней вниз и подала Ягайле руку. – Пойдем, брат, в гостевую палату, попотчую тебя с дороги. Там и покалякаем на досуге о делах мирных… Распахнули двери в гостевую палату – там столы накрытые от яств и вина ломятся. Навстречу князю и княгине лебедушкой поплыла по залу Есения – в руках поднос, на нем два бокала. Сама нарядом, фигурой и ликом так приглядна – глаз не оторвать. Поступь легкая, непринужденная. Красивая шея гордо несет прелестную голову. Вот уж кому-то повезет в этой жизни взять такую красавицу в жены! - Отведай с дороги вина ромейского, - приглашает княгиня гостя. Ответить Анатолий Агарков [2025-01-19 05:06:26]
Тот выпил, усы утер и говорит:
- Вино доброе. На закуску – уста сахарные. Так полагается по росским обычаям, - и тянется руками крепкими к хрупкой Есении. Трижды поцеловал. Ядвига ущипнула Синбада за локоть: - Наш, голубчик! А голубчик стоял, заворожено глядя на девушку. Такую царственную красоту он просто не предполагал увидеть даже в престольном Киеве. Он загорелся! Он воспылал! Боги, какая же красота! Сраженный Ягайла наклонился к княгине: - Посади её рядом со мной. - Она будет прислуживать тебе, брат. - Ай, хороша! - И рода знатного. От Рюрикова колена. - А ты ведь знаешь, моя Анастасия… - Знаю, знаю… Жаль сестрицу. Но престолу нужен наследник. Подумай, брат. - А много ли приданого дашь за такую невесту? - Много, брат. Все твоё бедокурие прощу и посаженной матерью буду на свадьбе. - Слушай, тогда чего же тянуть? Столы накрыты, новобрачные здесь. Зови волхвов, совершим обряд, а то у меня уже слюни текут. - Люба тебе, значит, наша Есения? - Люба, сестрица. Ай, люба. Благодарю тебя. - А тебе, моя милая, - Предслава к девушке, - по сердцу ли князь литвинов? - Как прикажите, матушка, - опустила долу лико скромное Есения, целомудренная девушка. Княгиня громко челяди своей: - Тогда зовите волхва – чего тянуть? Свадьбу праздновать будем! Три дня гулял Киев весь. Из подвала княжьего терема выкатывали бочки, угощали народ. Княжеские гридни лично наливали всем встречным и поперечным, не пропускали того, кто отказывался. Праздничное настроение витало над городом, ещё недавно ожидавшим брани с литвинами. Теперь ходили с ними обнявшись и поздравляли друг друга с миром. Гуляй народ россо-литовский… После первой брачной ночи, молодые явились к столу невыспавшимися, со смущенными, но счастливыми лицами. Ягайла вышел из полуторамесячного запоя и начал ухаживать за женой, являя все признаки воспитанного кавалера. На третий день, когда по обычаю «гасили свадьбу», и гости собирались в дорогу дальнюю, Прошка явился в гостевую палату – нарядный и с гуслями, но в образе кобзаря слепого. В гостевой зал его Синбад провел. А умением петь и играть мастерски – не иначе, как Терем Заветный наградил. Парнишка запел о дальней сторонке, где на пригорке, у лесной реки избушка стоит, а в ней старушка качает зыбку с младенцем и тихо поет ему песню: Спи, моя радость, усни! В доме погасли огни; Пчелки затихли в саду, Рыбки уснули в пруду. Месяц на небе блестит, Месяц в окошко глядит... Глазки скорее сомкни, Спи, моя радость, усни! В доме все стихло давно, В погребе, в кухне темно, Дверь ни одна не скрипит, Мышка за печкою спит. Кто-то вздохнул за стеной... Что нам за дело, родной? Глазки скорее сомкни, Спи, моя радость, усни! Сладко мой птенчик живет: Нет ни тревог, ни забот, Вдоволь игрушек, сластей, Вдоволь веселых затей. Все-то добыть поспешишь, Только б не плакал малыш! Пусть бы так было все дни! Спи, моя радость, усни! ( сл. С. Свириденко) Ответить Анатолий Агарков [2025-01-22 06:13:48]
Есения заплакала за столом. И народ в гостевой пригорюнился. Ягайло кинул певцу византийскую золотую монету – она прокатилась по полу, не встревожив слепого. Гридни вынесли его вон…
- Не поминай лихом, сестра, - прощался с княгиней киевской великий князь литвинов. – Супруг вернется с Царьграда, жду вас в гости. - Обязательно будем, обязательно. Легкой дороги, брат. 9 Ночь. Черное небо, беззвездное, беспросветное, наводящее в душу тягостную тоску – хоть волком вой. Тучи луну закрыли. Дождь с неустанным усердием крупными каплями тарабанит по крышам Терема и палубе плота, заглушая все посторонние звуки. С тех пор, как они покинули Киев, природа словно с ума сошла. Кто не спал, собрались в каминном зале у пылающего очага. Грустили, глядя на скачущие по поленьям языки пламени. Синбад сидел в любимом кресле-качалке, о чем-то задумавшись, что-то там мозговал – выпало время поразмыслить над ситуацией. Народ знал за капитаном такую привычку и старался ему не мешать. Время незаметно уплывало в вечность… Дети все спят давно. Ушли женщины в свою уютную тишину поджидать мужей. В каминном зале одни мужчины. Атмосфера серьезного разговора нагнеталась медленно, неумолимо. Распахнулась входная дверь. На пороге появился Вестгар. - Что на реке? – спросил Корней. - Пусто! Будто вымерло все. Да и не видно низги дальше борта. - Что за погода язвинская! Нам и разведчика не послать. От этих слов печенега Болтун поежился. - Думаете западня на порогах ждет? – обратился Синбад к присутствующим. - Не исключаю, - за всех ответил Тимур. – И когда эти пороги будут? - Вот в чем главный вопрос – когда? Плот себе знай плывет вперед, а мы и не ведаем, где сейчас проплываем. - Помните – Терем нас от стрел защищал? Может, и от западни убережет? - Другой надежды нет. Ответить Анатолий Агарков [2025-01-25 05:34:52]
- Я заночую на крыльце, - вызвался Прошка.
- Мы все будем бдеть снаружи – во все четыре стороны смотреть, - твердо сказал Корней Лютый. - Я у камина, если что - согласился Синбад. – Глаз не смыкать! - Одно хорошо, - хмыкнул Вестгар. – Поджечь нас в такую погоду не просто. Когда капитан остался один, другой дверью в каминный зал тихо вошла Ядвига. - Ждут нас на порогах. И ждут не только вои – всех колдунов и шаманов Степи собрали желтомордые печенеги. А те – нежить степную и чертей Преисподни. - Точно? - Точнее не бывает. Рать несметная! - А почему ты всем не сказала? - Посоветоваться хотела. Может, за дождем удастся незамеченными проскочить, и тогда – зачем народ баламутить? Прошка вошел: - Капитан, дождь прекратился. Дождь, шедший несколько дней, действительно внезапно закончился. Тучи над Днепром разошлись, и вода засеребрилась в свете луны. Видны стали берега. Левый ближе. - Эй, на плоту, куда путь держите? Возьмите попутчицу. На чистом от камышей и кустов берегу стояла старуха с неприветливым лицом. Костлявые руки зримо тряслись. Одета в неопрятный славянский наряд. Собравшимся на веранде Терема мужчинам Ядвига сказала тихо: - Осторожно. Подстава. - Может, стрелой её угостить? – Тимур подошел с луком в руке. - Даром изведешь, - усмехнулась целительница. - Мы не берем на плот никакого, - крикнул Синбад. – Но если лодка у тебя есть, цепляйся. - Да на лодке я и сама по течению сплавлюсь. Знай капитан, что перед ним византийская полонянка, обращенная в печенежскую веру, да к тому же обладающая демонической силой, никогда не стал бы глядеть ей в глаза. Многих свела эта ведьма с ума одной лишь ненавистью своего взгляда. Вот и сейчас Синбад почувствовал, как что-то липкое, обволакивающее, сначала даже приятное, как кружение от вина, вползает в его мозг, поглощает мысли и волю. Отвести глаза он уже был не в силах. Никто не заметил его состояния. А вот Ядвига взяла капитана за руку, и в голове его прояснилось, дышать стало легче. Намного легче. Плот, между тем, плыл себе и плыл – старуха на берегу осталась далеко позади. И только крик её над водой долетел проклятием: - До утра вы не доживете! Вдруг появилась и побежала по холмистому правому берегу Скалка в долгополом сарафане. - Прошенька!.. Люди добрые, не оставляйте меня здесь… Ядвига взяла за руку теперь уже мальчика. - Не напрягайся, Проша – это морок. Бабушки больше нет на свете. Ещё дальше в плывущей по течению лодке Вестгар увидел своих родителей – они звали его и махали руками: - Сыночка, возьми на буксир. - Посмотри им на ноги, - подсказала Чдвига. При ярком свете полной луны бывший дружинник киевский увидел свиные копытца под штанами батькиными и мамкиной юбкой. Ответить Анатолий Агарков [2025-01-28 06:07:39]
Тут Тимур кульбитом вперед превратился в тигра и ринулся к борту плота, намереваясь запрыгнуть в лодку. Видя такое, печенежская нечисть не сплоховала – сами опрокинули плавсредство свое и скрылись на глубине.
За излучиной в лунном свете показались пороги. Плот исправно нес Терем безопасным фарватером. А вот Терем Заветный оказался не в силах остановить у борта печенежскую нечисть. Она, дико вопя, хлынула с утесов порожских несметной гурьбой прямо на палубу. Чистюля с козлятами бросились под крыльцо. - Не пускайте их в Терем! – крикнула из ступы баба-яга, сметая метлой нападавших за борт. Тигр на палубе буйствовал – разрывал на куски клыками, когтями, могучими лапами сбивал с ног и копыт в воду. На ступенях двух противоположных крылец бились в доспехах Корней и Вестгар, не допуская печенежскую нежить в Заветный Терем. Ещё на одном, являя богатырскую силу, бился Прошка плотским отпорником, сметая каждым ударом по нескольку сразу желтолицых шаманов. Разящей арабской саблей сражался на ступенях Синбад-капитан. Ему приходилось труднее всех. Но вовремя подоспел обернувшийся тролль. Могучими руками он ловил подвернувшихся за ноги, рвал пополам и половинки выбрасывал за борт – залил всю палубу у крыльца не только кровью, но и нечистотами внутренностей. В потасовке проявил себя и Болтун, перекинувшийся в могучего степного орла – камнем падал с небес, хватался когтями прямо за голову, поднимал в воздух свою добычу, глаза выклёвывал и бросал искалеченных в воду. Один печенежский колдун за спиною Синбада умудрился допрыгнуть до окошка открытого в Тереме, но наткнулся на раскаленную сковородку в руке Лукерьи. Упал на палубу, верещал как… создавая нездоровую атмосферу у обеих противоборствующих сторон. Грозил кулаком и кричал на молодку: - Ну, погоди! За все посчитаюсь! - Ты сначала достань меня! – она из окна. В этой бойне миновали пороги. На спокойной воде к плоту устремились сотни лодок с печенежскими воями. Если Терем Заветный их пропустит на плот, не сдюжат защитники. Жасмин у камина: - Терем Заветный, защити – не дай нам пропасть! И неведомая сила все лодки разом перевернула. Плохие были пловцы печенеги – мало кто добрался до берега. Тут избушка в углу плота ожила: то ли по приказу бабы-яги, то ли по своему разумению вдруг поднялась на куриные ноги – надо сказать, столбоподобные с массивными когтями – и кинулась бегать по палубе, в лепешки давя посланцев из Преисподни. Да ещё голос подала из чердачного окна: - Ку-ка-ре-ку-у! И уже после третьего крика чердака чертей с плота словно ветром сдуло – за ними бросились в воду нежить, колдуны и шаманы. Защитники Терема расслаблено опустились на палубу там, где сражались. Все живые, но помятые, побитые и поцарапанные, в разорванной одежде. Пока не совсем веря, что обошлось. Занимался рассвет. - Едва сдюжили, - подвел итог баталии капитан. - А кто это были? – удивлялся Корней. – Ну, колдунов-то я понял – кое-кого мечом срубил. А с ними кто – черти что ли? - Они самые, милый, - Ядвига откликнулась, превратившись в красавицу. - И чем черти печенежские от наших отличаются? Ответить Анатолий Агарков [2025-01-31 04:11:51]
- Да ничем – это одно и тоже. Черти любят зло творить и охотно идут на зов подлецов. С лешим иногда удается по-доброму договориться, с водяным. А вот с чертями возможно поладить только на мерзком деле. У них задача одна – как можно больше людей сгубить, чтобы душами их завладеть. Для этого они способны на все – хитрость, обман, притворство и просто убийство. Черт – абсолютное зло.
- Ну, теперь, думаю, будут помнить нас здесь. - И печенегам эти пришельцы из Преисподни наверняка отомстят за свои потери. - Боги, а сколько же желтомордых на дно пошло – не счесть! – воскликнул Вестгар, но заметив хмурый взгляд побратима, пригасил радость. - Теперь пороги эти звать будут не печенежскими, а чертовскими, - пропищал уже обратившийся в карлика Чертик. - Ступай в Терем, - приказала ему Ядвига. – Покличь подруг да придержи детей: пока не приберемся здесь, на палубу им хода нет… До устья Днепра дошли без приключений. Два дня шли морем, завернули в Тавриду, град Корсунь. Снова попали под самый вечер. И снова большая рыночная площадь пустовала по причине неурочного часа. По вечерней поре торговые ряды обезлюдили, а лавки закрылись. От площади разбегались лучами улицы, дома на которых были с плоскими крышами – без чердаков. Вобщем-то, нужды большой не было навещать Корсунь. Но перед долгим походом все захотели последний раз ступить на твердую землю. А то море, оно знаете какое – заштормит, укачает – будь здоров! Короче, зашли, а оказалось судьба для непонятного роду-племени девочки лет пяти с белыми как у Синбада волосами. Она пряталась под лавками на базаре от кого-то и как-то, но увидев детей, потянулась к ним. А дружелюбные ребятишки Заветного Терема утянули её за собой. Да и взрослые были непротив. Имени беспризорница своего не знала. Женщины назвали её Седавой. Она помнила дружину князя Киевского, заходившую в Корсунь по пути в Царьград. На следующий день Синбад, сопровождаемый Вестгаром побывал у наместника во дворце. Рассказал о цели пути, преподнес подарок. И ещё поведал о кровавой стычке с печенегами на днепровских порогах. Византиец пригласил их к столу. Ненавязчиво дал понять, что в вверенном ему кесарем городе царит порядок – так что баловать не стоит… И вот оно море – без конца и без края… только вода кругом. Потрудившийся за день Ярило, готовился уйти на покой, уступая место ночному светилу. Плот следовал одному ему известному курсу, движимый одному ему известной силой. А путешественники занимались своими делами – учили детей премудростям знаний и полезным навыкам бытия: целительству, ратоборству, рукоделию… Капитан Синбад преподавал кучу наук: астрономию, математику, географию, химию, физику, кораблевождение… арабский, латинский и греческий языки… Ещё в виду гор Тавриды небольшая фелюга с латинским парусом дважды обошла вокруг плота. Старик и два отрока со всех сторон осмотрели Терем, прежде чем вступить в переговоры. - Вечер добрый, - поздоровался капитан. - Гой еси, добры молодцы? – голос старого рыбака напоминал скрип весла в уключине. - Вслед за князем идем в Царьград. - Не заблукаете? - Боги ведут нас. - А не черти? Ни весел, ни паруса не наблюдаю. - Морское течение на что? - Не замечал в здешних водах. - Ну, значит, божьим промыслом движимы. Ответить Анатолий Агарков [2025-02-03 06:12:06]
- Не боитесь заплутаться? – море большое. Добрые моряки идут берегами. Вам в Царьград? Значит, берег должен быть всегда справа.
- Так море же круглое! Некогда нам кружить – мы напрямки. - Ладно – по солнцу и звездам. А как пасмурно станет, куда поплывете? - Боги подскажут. - Ну-ну… - Ты, дед, в Царьграде бывал? - По молодости… - Расскажи, как там? – попросил Прошка. Старик бросил взгляд в его сторону, вопросительно взглянул на Синбада, признавая в нем старшего. Капитан, улыбнувшись, ответно кивнул старику. Задумавшись на время, будто вспоминая былое, определяя с чего начать повествовать, старый рыбак заговорил так: - Той весной я нанялся гребцом на византийское судно… Путешественники узнали, как богат и могуч Царьград за высокими стенами каменными. Что хранит его Бог единый – самый главный на всей Земле. Храм ему воздвигнули агромадный, колокол с него бухает… Все жители Заветного Терема собрались у борта послушать рассказчика. Когда он закончил, Синбад отлучился и принес кошель с монетами медными: - Возьми, диду, это тебе за рассказ, а нам на удачу… Когда и горы из виду пропали, Синбад кликнул Болтуна. - По силам тебе море перелететь? - Хрррен! - А чайки летают. Давай мы тебя в чайку оборотим – смотаешься в Царьград, разведаешь, как там дела. Вернешься – расскажешь. Болтун согласился перекинуться в буревестника. Заветный Терем помог… Поход с дружиною в Царьград князь Киевский назвал Великим Посольством. Он намеревался заключить с кесарем соглашение, по которому византийцы закрывают все свои невольничьи рынки, а россичи разрешают христианам строить на их землях церкви с монастырями и обращать в православную веру всех желающих. Но для Царьграда это было заделье. На Византийскую империю с севера надвигалась смертельная угроза. Германские племена готов поднялись с насиженных мест и двинулись на плодородные земли юга, сметая все со своего пути. Остановить сей поток легионы кесаря не могли. На помощь были кликнуты все соседи – арабы, булгары, печенеги, россы… Пришли только киевские полки. Да печенеги наводнили Тавриду. С высокой веранды Терема превосходно видны и крепостные стены города, ощетинившиеся сторожевыми башнями, и порт, и лодьи, и причал, и копошившийся там народ. Перед очами Синбада и его спутников предстала панорама великой столицы Византийской империи. - Стены-то с трехъярусной системой боя – наземный, средний и верховой, - воин до мозга костей Вестгар подмечал все. И все же состояние затишья перед бурей, витавшее в воздухе огромного града зримо чувствовалось. Завис Царьград, что называется, между небом и землей. Время бежит неумолимо, и хоть пешим ходом, но все ближе и ближе к границам империи неисчислимые полчища готов. Докладывают разведчики – дело худо… Однако, город жил и работал. А купцов из заморских стран стало больше – понятно же, где войной пахнет, там всегда расторопный человек прибыль сыщет. Мир принадлежит предприимчивым. С рассказов Болтуна капитан уже знал, в каком месте бухты Золотой Рог стояли лодьи русских воев. Но именно туда он и не хотел чалить плот. - Пешком сходим, - объяснил свое решение Синбад. Ответить Анатолий Агарков [2025-02-06 06:39:22]
Лодьи стояли в ряд, уткнувшись носами в песчаный берег. Дружинники жили на берегу в шатрах. Самый большой – у князя. Там же и собрался совет.
Расположившись в походном кресле, князь киевский Святослав внимательно приглядывался к Синбаду и его спутникам – Корнею с Тимуром. В шатре повисла тишина. - С чем пожаловали? – задал вопрос князь. - Грамоту, княже, от княгини прими. Капитан передал скрученный трубкой пергамент с неровными краями, со шнурком и печатью при нем. Святослав развернул послание, впился в него глазами, молча читал написанное, шевеля губами. Лицо его при этом, и без того серьезное, исказилось гримасой, наливаясь краской гнева. Отбросив послание в сторону, вскочил на ноги, негодуя, обратился к совету: - Княгиня пишет, литвины к Киеву подступали, дань требовали, разором грозили… По шатру прошел ропот возмущения. Кое-кто из бояр или воевод в голос ругал Ягайлу. Кто-то слал проклятья на его голову. Один, убеленный сединой, обратился к совету: - Неча тут думать! Собираем манатки, идем на Ягайлу. Своя земля дороже чужой. Слышь, князь, веди на литвинов нас! Святослав неожиданно рассмеялся на возмущения советников: - Княгиня пишет, что женила Ягайлу и домой отправила без брани и дани. И помог ей в этом перс Синбад. Это ты? Взор его обратился на капитана. - Я, княже. - Она ещё пишет, что ты Новгород избавил от мурманского нашествия. Было дело? - Было, княже. Там тоже управились без брани. - Да ты для нас просто находка! Этакий купец-миротворец. - Я веру славянскую принял и хочу быть полезным Росси. - Надо кесарю тебя показать. Может, ты и ему поможешь управиться с готами. Глядишь, без брани разойдемся. Синбад лишь плечами пожал. Князь в кресло вернулся. - Что было в Киеве? Расскажи подробности… - Литвины подступали с требованием дани. Княгиня оженила их князя и отправила восвояси. - Н-да! Ягайла мне за это заплатит, - поморщился князь. – Что Предслава? - Здравствует. - Как путешествовали? - На днепровских порогах с печенегами бились. Князь усмехнулся. - Союзнички, мать иху… За креслом заерзал волхв. Приникнув к княжьему уху зашептал. Тот кивнул. - Грамота княгини – единственное дело твое в Царьграде? - Нет, пресветлый. Я ищу новгородца по имени Мозырь из свиты боярина Гордея. - Что у тебя к нему? - Ушкуйничал возле Твери. Хабар взял невольниками из села Зеленый Холм. Ищем следы полонян. Бровь Святослава вверх поползла. - Как?! Опять полон и рабы за кардон? Для кого я указы пишу? Здесь Гордей? Из толпы советников выдвинулся дородный боярин. Поклонился поясно князю. - Твои люди работорговлей промышляют? - Навет, княже. Ответить Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 |