Вы ещё не с нами? Зарегистрируйтесь!

Вы наш автор? Представьтесь:

Забыли пароль?



Авторы онлайн:
Александр Самулевич
Виталий Пажитнов



Современная литература




Анатолий Агарков [2019-07-21 09:02:10]
Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"
Вы знакомы с литературным жанром нон-фикшен? Когда нет классического построения сюжета – завязка, кульминация, эпилог – а идет практически документальное повествование о жизни. В таком жанре написан сборник рассказов и повестей «Рахит». О чем он?
В двадцать лет силы нет, её и не будет.
В сорок лет ума нет, его и не будет.
В шестьдесят лет денег нет, их и не будет.
/народная мудрость/
Пробовал пристроить его в издательства с гонораром – не взяли.
Пробовал продавать в электронных издательствах-магазинах – никудышный навар.
Но это не упрек качеству материала, а просто имени у автора нет. Так я подумал и решил – а почему бы в поисках известности не обратиться напрямую к читателям, минуя издательства; они и рассудят – стоит моя книга чего-нибудь или нет?
Подумал и сделал – и вот я с вами. Читайте, оценивайте, буду рад знакомству…

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18

Анатолий Агарков [2021-06-22 08:59:44]
Фрумкин плевался на этот рассказ, а Ольга с удовольствием повторяла его каждый вечер - не ладили они между собой, руководители наши.
Когда страшные истории иссякали, и не хотелось спать, Серёга Бобылев брал гитару и хрипловатым баском под Высоцкого затягивал:

Мы лежим с тобой в маленьком гробике
Ты мослами прижалась ко мне…

Тут же все включались:

Череп твой аккуратно обглоданный
Улыбается ласково мне..

Голос Серёги поднимался в вибрирующие высоты:

Ты прижа - алась холодною косточкой
И лизнула меня в черепок.
Разобрать этот гробик по досточкам
И на воле попрыгать чуток.

Потом опять опускался в могильные глубины и мрачно хрипел:

Но у смерти законы суровые:
Тяжела гробовая доска.
Не поднять эту доску дубовую.
Забирается в кости тоска.

После такого эпоса страшно оставаться костровым – перед тобой огонь, а за спиною тьма. Вдруг выскочит костлявая рука из мира загробного ….
- Серёга, давай про паренька….
И Бобыль не отказывал:

Путь до кладбища далёк, шла я вдоль и поперёк,
Вдруг из гроба вылезает полусгнивший паренёк.

Это была очень весёлая песенка.

Вот меня он увидал и по полю поскакал
На скамейке у могилы он меня поцеловал.

Наши дамы пели её с особенным удовольствием и двусмысленно озирали нас.

А в этом деле не беда, что повылазили глаза,
Восемь рёбер не хватает, и всего одна нога.

Фрумкин жил с нами в палатке, питался из одного ведра, но держался особняком – у костра недолго сиживал, и всегда молча. Пригодился он, когда нас начала прессовать местная шпана. Но перед тем произошёл один развесёлый случай.
Встаю однажды на рассвете. Костровой Деньга (Толик Деньгин) приветствует:
- Чего не спится? Ольга не даёт?
- Не даёт, змея, - отвечаю в тон двусмысленно.
- А мы ей титьки сейчас сажей вымажем, - и чернит головешкой свою ладонь.


Ответить
Анатолий Агарков [2021-06-25 07:12:40]
Потом подкрался к палатке, сунул руку в окошечко с брезентовой заглушкой и замер с лицом переполненным блаженством. Потом вздрогнул, руку выдернул из чьей-то хватки и бежать. Выскакивает из палатки Фрумкин – лицо в саже – и матерится:
- Подонки, сволочи, пидоры поганые!
Я у костра один сижу, на Фрумкина смотрю, и никаких эмоций. Он плюнул под ноги, пошёл умываться. Я презирал этого низкорослого кавказца и чувств своих не прятал, и это, как ни странно, спасало меня от его репрессий. Деньга удивил – как можно перепутать женскую грудь с усатой рожей этого макака.
Слух о нашем стоянии в лесу под Рождественкой просочился-таки в село, хотя мы старались сохранять инкогнито – в ДК на танцы не ходили, только в пекарню и очень редко в магазин. В первый вечер пришли к нам в гости нормальные ребята. Они были с гитарами - пели сами, пели с нами, охотно слушали.
На следующий вечер нагрянули подвыпившие хулиганы и сразу стали задираться. Фрумкин в палатке отдыхал после ужина - вдруг как выскочит, как набросится на них с тюремным жаргоном. Те попятились, а потом и вовсе убрались. Но приходить стали каждый вечер, и каждый раз наш физрук их быстро отшивал. У нас они пытались выяснить, где сидел этот абрек, за что и сколько?
Потом предложили в футбол сыграть, сказали – всё село болеть придёт на матч. У нас шестеро парней и столько же девчонок. Ещё Ольга Оскаровна. Фрумкин в тот день в райцентре был. Вот мы и вышли в смешанном составе. В первом тайме закатили им два гола, и уверен, довели бы матч до победного конца, но тут рождественцы усмотрели отсутствие «абрека» и в перерыве подошли с угрозами:
- Если выиграете и опозорите нас перед селом – вечером кердык устроим.
И мы, усмирив свой пыл, отправили девчонок в нападение, а сами сгрудились у своих ворот, чтобы много не пропустить. Счёт, если интересно, был ничейным.
Неделю спустя ставили палатки на берегу озера Подборного, на том самом месте, откуда полмесяца назад удрали классом от своих девчонок. Откуда ни возьмись Виктор Смагин, незванный и негаданный. Кто-то доложил, что Любаша его в одной палатке спит с пацанами – явился проверить. Руки в брюки и стоит, командует. Впрочем, нам и по положению турслёта необходимо иметь отдельные палатки для проживания мальчиков и девочек. Не знаю, где он ночевал, но появлялся каждое утро и сиживал с нами у костра до всеобщего отбоя.
Достижений на соревнованиях у нас не было и в этот раз. Кое-как отбегали ориентирование. На туртехнике вообще опозорились - ни палатку на время поставить не можем, ни узлов альпинистских не знаем, ни карабинами пользоваться не умеем. Девчонки вообще в зачёт не попали – так, показательные выступления. Смагин пригнал откуда-то мотоцикл с люлькой, усадил на него всю нашу девичью команду, и прокатил по КП. Жюри смеялось.
У прощального костра заключительный конкурс – художественной самодеятельности. Тут я Курячка рождественского признал - уж так старался, бедолага, спеть песню про танкиста, парня русого да безусого, но баянист ему в тональность не попадал. Мы выступили неплохо – Бобыль аккомпанировал на гитаре, а девчонки спели дуэтом переделанную песню «Одиннадцатый маршрут».

А мы не знаем, а мы не видим Контрольный пункт, Контрольный Пункт
И нам сейчас всего дороже найти его, конечно, тут….

Короче, из средних школ у нас – предпоследнее место. Однако, по сравнению с прошлым годом – головокружительный скачок вперёд.

4

Восьмой класс, экзамены – для некоторых выпускные. На последнем ловит меня Оскаровна:


Ответить
Анатолий Агарков [2021-06-28 06:39:24]
- Через два часа уходим.
Заглянул в пионерскую комнату - все уже в сборе, тычут пальцем в карту:
- Ищи нас здесь - на Коелге у Титичных гор.
В этом году команда подобралась что надо – старожилов двое, я и Толя Деньгин, а остальные сплошь бывшие девятиклассники – спортсмен на спортсмене. С такими можно и нужно побеждать.
Сдал экзамен, домой вприпрыжку. За пять минут собрал рюкзак и кинулся вдогонку. Думал, конец маршрута знаю – обгоню. До Южноуральска на автобусе, на другом до Каменки. По селу иду, вижу – школа. Думаю, зайду, спрошу. Зашёл – мальчишки в настольный теннис играют.
- Как, - спрашиваю, - до Титичных гор добраться?
Не знают.
- Туристов видели?
- Видали. До обеда туда прошли.
- Куда?
- В Охотник.
- Не знаю такого.
- А про Подгорное слышал? Это одно и то же.
Отстою, значит. Направился к Подгорному, что с Охотником одно и то же. За околицу вышел – грузовик. Машу рукой:
- Возьми, мужик.
- Полезай в кузов.
До Подгорного-Охотника доехал - здесь и про Титичные горы что-то слышали, и речка Коелга знают, где течёт. Огрузившись информацией, иду дальше бездорожьем – путь сокращаю. На берег реки вышел, ну, думаю, Коелга – другой здесь быть не может. И приметы на лицо – берега скалистые, перекаты по течению. Можно ободриться, да силы на исходе: не упитанный я парень – нет запасов жировых: что в желудок затолкаю, тем и двигаюсь вперёд. Переварил – и ноги отнялись.
Плетусь берегом - одеяло в рюкзаке тяжелей самой кровати - и всё молю Бога, что направление выбрал верное, что Титичные эти горы проклятые не за спиной остались.
Вечереет. К голоду, усталости, чувство тревоги добавилось – где ночевать? Товарищей найти отчаялся – ночлег высматриваю. Берег холмами изрыт, или сопками орнаментирован – то вверх, то вниз. Один подъём до того затянулся, что раза три присаживался отдохнуть. Думаю, развести костёр да здесь заночевать. Потом – нет, поднимусь, на вершину, залезу на сосну, как Робинзон на необитаемом острове, и буду ждать утра. Добрался-таки до макушки. Смотрю, костерок внизу маячит. Шансов, что это не разбойники какие, а люди добрые, одинаково. Но спускаться легче, чем подниматься. Пошёл. Выхожу на свет костра, смотрю – мои потерянные товарищи чайком пробавляются.
Я из темноты:
- Попались, черти полосатые!
Ну, а их удивлению не было конца.
Лагерь разбили в распадке Титичных гор. Живописнейшее место! На склонах сосны, у подножий заросли малины – жаль сезон ягод ещё не наступил. Внизу Коелга шумит на перекатах. Вода чистая, будто ключевая. Мы её сначала кипятили, а потом приловчились пить сырую. Рыбалка хорошая – нашлись и рыбаки. Хлеб быстро подмели, но имелись макароны, крупы – на них и был расчёт, когда выбирался столь отдалённый от цивилизации район.
Зачем мы здесь, такую даль от дома? А проголосовали, когда маршрут похода выбирали. Бытует легенда, что в Титичных горах пещера есть со скальными рисунками доисторических людей. Вот мы (наша туристическая команда и школьное руководство) и решили оформить альбом для слёта на тему «Доисторическое прошлое нашего края».
Переночевав, как обычно, в одной палатке, наутро после завтрака сели совещаться. План предложен был такой – девчонки лагерь охраняют, кашеварят, поджидают и выдвигаются на помощь в случае непредвиденных обстоятельств. Мальчишки, разбившись на пары, обследуют сначала одну гору, потом другую. Цель – поиски доисторической пещеры.


Ответить
Анатолий Агарков [2021-07-01 07:35:12]
Мой напарник – Толик Деньгин. Вооружившись топором на случай встречи с косолапым, двинулись на гору в лоб. Моя идея. Говорю:
- Пока силы есть, лучше взобраться, а не кружить у основания, как остальные остолопы.
Конечно, пещера может быть внизу и наверху, и на любом из склонов. Кому-то может просто повезти, но лично я сторонник научного подхода – во всём должна присутствовать метода. Бубнил, карабкаясь на гору:
- Залезем, посидим, осмотримся, подумаем, и, я уверен, что-нибудь придумаем.
Лезем в гору, солнце прёт в зенит и, кажется, нас обгоняет. Семь потов сошло – мы на вершине. Макушка – голый горный кряж, даже без мха, цвета малахита.
- Блаженство! – Толик распластался животом, раскинув руки, ноги.
- В масштабах местности или с полёта самолёта, - заметил я, - мы микробы на соске женской груди.
- Садись, микроб, думу думать!
Думали, думали…. Нет никаких примет, намёков, молчала интуиция о том, где может быть пещера. Все мысли только о еде – в животах кишка кишке долбит ложкой по башке. Надо спускаться.
У спуска свои трудности – можно так разогнаться, что сорвавшись, прокувыркаться до подножия, если о сосну не расшибёшься. Да и какой смысл идти хоженым путём? Выбрали склон поположе и зашуршали вниз, скользя кедами в хвое опавшей, цепляясь за деревья.
В разрыве сосен гладь реки блеснула и мелькнула крыша дома.
- Толян, ты видел – там жильё.
- Здесь нет жилья. Мы смотрели по карте – вниз по реке километров тридцать есть село. На этой стороне Подгорное, но и туда полдня шагать.
- Я что ослеп? Впрочем, что толку спорить – сейчас пойдём, ты сам всё увидишь.
- Куда пойдём?
Мы у подножия.
- Туда, - машу рукой, - по течению реки.
- Нет, мы пойдём вокруг горы – в лагерь надо возвращаться: жрать охота.
Вот упрямец! Впрочем, мои силы тоже были на исходе.
В лагере сончас - изыскатели, напоровшись макарон с тушёнкой, дрыхли без задних ног. Оскаровна ворчала:
- Где вас черти носят?
- Группу поддержки ждали - устали, не могли идти. Потом додумались нести друг друга – так и добрели.
- Заблудились что ли? Но тут и идиоту сложно потеряться – вот горы, в распадке лагерь. Промялись, бедолаги – ешьте.
Утром договаривались – после обеда и отдыха снова на поиски пещеры, но…. тот ещё не проснулся, этот ногу натёр. Оскаровна сказала:
- Продолжим завтра.
А мы с Деньгой:
- Сейчас пойдём.
И пошли вокруг горы у основания. Добрались до реки, потопали берегом.
Это был…. форт из боевиков о Диком западе – сплошной высокий забор. Мы вдоль пошли, искать, куда можно постучать, и набрели на раскрытые ворота. А перед ними и за ними индюшки, гуси, утки, куры и их потомство – птичий двор. Нет, не только – вон хрюшка с поросятами. А вон…. О, Господи! Огромный и лохматый пёс ленивою трусцой навстречу нам. Бежать и спровоцировать погоню? На помощь звать? Но кого?
- Бурнак, на место! – с крыльца дома внутри двора, сошла старушка, разряженная под старину – сарафан, косынка, башмаки.


Ответить
Анатолий Агарков [2021-07-04 06:32:52]
Руку козырьком ко лбу:
- Откель вы, хлопчики?
- Мы туристы из Увелки, вон там стоим, - я махнул в сторону гор.
- А чего вам?
- Так это, может, продадите что – у нас кончился хлеб, молока б купили, яиц, сала.
- А много ль вас?
- Тринадцать человек.
Старуха перекрестилась двумя перстами.
- Дед сейчас пасёт, вернётся, я ему скажу. Бурнак, проводи гостей.
Сама повернулась к дому, а пёс мотнул головой и дважды рявкнул – проваливайте, мол, по-хорошему, а то и вправду провожу.
Гость появился в лагере перед закатом – верхом на лошади, с торбой на плече. Лицом не русский, не татарин – смесь бульдога с носорогом, говорит по-нашенски, да не всё поймёшь. Спешился, подошёл, поздоровался, достал из торбы два каравая, сухари в мешочке, шмат копчёного сала, масло топлёное в горшке.
- За молоком сами приходите с ведром.
Девчонки, забрав провизию, засуетились:
- Садитесь к костру. Может, ухи? Чаю хотите?
- Чаю.
Оскаровна:
- Как вас зовут? Что мы должны за хлеб и остальное?
- Зовите Абузаром. Батарейки есть?
- Какие батарейки?
- У меня хвинарик есть и тарахтистер - батарейки сдохли.
Оскаровна с тревогой оглядела пацанов:
- Нет батареек. Мы вам деньгами.
- К чему они?
- Батареек купите.
- Я не бываю в городу.
Попив чаю, гость поднялся, вскарабкался в седло, тронул уздечку:
- За молоком утром приходите.
- А как вашу жену зовут?
- Лукерья, - донеслось из темноты.
Поспорив о том, что на халяву брать неудобно, решили – за молоком стоит сходить.
Наутро, почистив ведро от сажи снаружи и от чайной накипи внутри, девочки готовы были идти. Мы вызвались с Толяном проводить.
Бабушка Лукерья в ведро молока нам налила и предложенные деньги взяла:
- Сыну отдам, когда приедет - нам-то ни к чему.
- А где ваш муж?
- Пасёт.
- А где?
- Да там, - она махнула вдоль реки.
Я палку присмотрел, просунул под дужку ведра:
- Смотрите, девочки, как удобно.
- А вы куда?
- Да к деду-старожилу – уж если он не знает, где пещера, то нам тут нечего искать.
- Какие хитрецы!
Мы разошлись в разные стороны.
У Абузара стадо небольшое – три лошади, два стригунка, два телёнка, две коровы и бык-бугай, овец десятка полтора, собака. Пастух на дудочке играл, пёс чибисов гонял. Бери краски, холст - пиши картину «Идиллия на берегу реки».
- Красиво тут у вас! – мы поздоровались, присаживаясь к пастуху.
- Курорт, - согласился Абузар.


Ответить
Анатолий Агарков [2021-07-07 07:09:09]
Тут я решился на вопрос, точивший меня с вечера сомненьем:
- А вы из осёдлых будете, уральцев коренных? Чьих вы кровей, народности какой?
- А ты как мекаешь?
- Ну, бабушка Лукерья, наверное, потомок староверов, что за Урал бежали после раскола церкви.
- Глазастый. А про меня, что скажешь?
- Наверное, ваши предки сюда с монголами пришли семьсот с лишним лет назад.
Абузар хмыкнул:
- Вот тут ты, парень, маху дал – предки мои не от монголов, а от людей пещерных.
- Пещерных? Это как?
- Пещера здесь была, да не простая щель в горе, а вход в иную жизнь. Так у нас говорили – кто в щель попал, пропал навеки. А иногда из щели диковинные птицы вылетали, неведомые твари выползали…. Однажды вышло несколько людей. От них пошёл наш род.
- Давно это было?
- Да не семь сот тому годов назад, а немножко ближе.
- А где это пещера? Можно на неё взглянуть?
- Утопла. Как мрамор искали, всё вокруг взрывали – горы сместились, речка поменяла русло.
- А под водой никак нельзя найти?
Ухмыльнулся Абузар:
- Емелькин клад покою не даёт?
- Чей клад? Что за Емелька?
- Когда после разгрома бунта искали Пугачёва, ему местные мужики щель показали в горе – мол, уходи, царь-батюшка, в мир иной, в этом тебе житья уж не дадут. Он в щель спустился, за ним два казака несли сундук с казной - там, говорят, сокровищ видимо-невидимо. Вернулся Емельян один. Нет, говорит, я ещё на этом свете погуляю. Не погулял – поймали.
Я усомнился:
- Много про пугачёвское восстание читал, но такой легенды не встречал.
- А я встречал, да и не я один – лет пять тому назад четверо здесь объявились. Поставили палатку там же где и вы. Вот также в гости приходили, расспрашивали про пещеру. Мы, говорят, учёные из Ленинграда. А я мекаю, хороши учёные – руки сини от наколок.
- Нашли они пещеру?
- Я показал им место, где был вход.
- И что?
- Они полезли и пропали.
- Совсем?
- Как не бывало.
- Это правда?
- Могу палатку показать.
- И что, их даже не искали?
- Кому они нужны, учёные из Ленинграда?
Это было сказано не без ехидства.
- А нам покажите пещеру? – я пытал.
- Если не боитесь.
По дороге в лагерь Деньга сказал:
- Ты ему веришь? Врёт старик.
- Зачем?
- Чтоб слушали – болтать-то не с кем.
- Да нам-то что с его вранья? Пусть заливает – вечером проверим.
Вечером у нашего костра Абузар пел по-иному:
- Шли бы вы отсюда – не доброе тут место.


Ответить
Анатолий Агарков [2021-07-10 07:14:55]
- Это почему?
- Нечисть какая-то в горах живёт, и люди здесь частенько пропадают.
Оскаровна:
- Вам что за корысть нас пугать?
- Да мне как раз-то никакой. Останетесь – я вам продукты буду поставлять, но всё-таки остерегайтесь.
Оскаровна пытала старика:
- Мы ищем древнюю пещеру с наскальными рисунками. Вы слышали о ней?
- Утопла. Под рекой она.
- Давно?
- Да уж годов…. как бы ни соврать. Вот как карьер начали рвать….
- Какой карьер?
- Где мрамор добывают.
- Да это ж далеко.
- Далековато… а земля качалась, и горы сдвинулись, и речка русло поменяла.
Попил чайку, домой собрался. Мы с Толей Деньгиным за ним.
- Вы обещали показать нам вход в неё.
Он махнул рукой:
- Вон там, где скала горы стеною над рекой. У прошлом годе по верёвке старик седой туда спустился – обратно не поднялся. А верёвку я забрал, как и палатку мужиков из Ленинграда.
- Седой? – я встрепенулся. – А как он выглядит?
- Мельком я видел издали его – такой, большеголовый, краснолицый, бритый, но с длинными патлами. Ростом аккурат с меня. Подвижный дед - ещё не горбится. Но гордый – к нам не пришёл.
По описанию пропавший старик очень походил на займищенского Робинзона.
Когда гость уехал, я высказал Деньге свои предположения.
- И что?
- Как что – давай, поищем.
Утром мы с Деньгой отправились на поиски. Нашли обрыв, к которому не подступиться. С обратной стороны зашли – та же история.
Деньга:
- Перехитрим.
И в лагерь за канатом. Его подвесили меж двух сосён для тренировок туристических навыков – на карабинах через пропасть пробираться.
- Потом вернём, - Деньга трос отвязал и в гору.
Я за ним. Привязали один конец за ствол сосны на краю обрыва, другой опустили вниз.
- Достанет до воды?
Деньга плечами жмёт:
- Что-нибудь увидим. Рискнёшь?
Я полез по канату за обрыв, метра на три спустился. Перед лицом гранитная стена. Внизу река бурлит на перекате, гольцы поблёскивают острыми краями – упадёшь, костей не соберёшь. Спустишься вниз – сил может не хватить подняться. Тогда – кердык.
И я поднялся.
- Что там?
Мотаю головой.
- Понятно, - Деньга полез.
Я отдышался, дрожь в руках унял. Кричу:
- Ты где там?
Молчание в ответ. Впрочем, шум такой на перекате, что голоса возможно не слыхать. Взялся за канат – он вздрагивал. Значит, Деньга жив – куда-то лезет. Вверх или вниз?
Толяна голова показалась на краю обрыва спустя полчаса.


Ответить
Анатолий Агарков [2021-07-13 07:19:08]
- Ну, что там?
Он не ответил, выбрался наверх, лёг на живот и долго отдыхал, дыша, как паровоз. Потом поднялся.
- Пойдём рубать.
- Канат отвяжем?
- Пусть висит.
Поели. Я сгорал от нетерпения.
- Ну, что там? Пещеру видел?
- Видел. Туда течёт вода.
- Течёт вода? А где же вытекает?
Толян не знал. Оскаровна пристала:
- Куда канат девали?
- Да ладно, принесём.
Но пока отдохнули, то, да сё – день к закату наклонился.
Оскаровна:
- Ну, что с канатом?
Толян:
- Ну, ладно, всё, идём.
Меня за руку тянет.
Я:
- Куда ты, на ночь глядя?
Он:
- Фонарик возьмём.
С трудом и риском пробрались к обрыву. Подняли канат. Задержались, любуясь красками заката. А тут и ночь.
- Слышишь? – Деньга спросил.
- Гольцы шумят.
- Нет, ты послушай, - он выключил фонарь.
Долго сидели, я ничего не слышал кроме шума воды.
- Пойдём.
- Да нет, сиди.
Рёв, вой, утробная икота исполинского чудища…. Что ещё? Из чёрной пасти обрыва донеслось.
- Ты слышал? – Деньга вцепился в мою руку.
- Пойдём отсюда.
Но прежде, чем мы поднялись, пронёсся звук – такой знакомый, такой понятный, но не объяснимый. Топот стада лошадей. Откуда? Здесь? Кругом леса и горы, внизу река. Где могут разогнаться они так? Куда и от кого скакать? Сплошная мистика!
- Пойдём отсюда, а то тронемся башкой. Наверное, газ какой-то поднимается сюда и крышу сносит.
Ребята сидели у костра, и потому как всё было обычно – гитара, песни, шутки, смех – мы поняли, что таинственные звуки сюда не достигли. Толик палец приложил к губам – молчок!
Утром в лагере переполох. Девчонки пошли в кустики малины, полюбоваться на зарю, и косолапого спугнули. Видели, как верхушки качались, слышали, как кусты трещали - решили, что медведь.
Оскаровна:
- Надо уходить – медведей нам только не хватало.
- А как же альбом на слёт?
- Напишем в отчёте, что пещеру затопило.
Пофотографировались на прощание, свернули палатку, закопали мусор. Попрощались с бабушкой Лукерьей на фазенде, с Абузаром у реки.
- Спасибо за всё.
- Приходите ещё. И батареек прихватите.


Ответить
Анатолий Агарков [2021-07-16 10:55:26]
Мы к горизонту полем шли, а он стоял изваянием на холме у берега реки и вслед смотрел. Потомок из пещеры вышедших людей.
Сразу по прибытии на слёт (а это, как всегда, берег озера Подборного) наши девятиклассники уединились, напились и пошли выяснять отношения в пионерский лагерь. Там крутил киноустановку смертный враг одного из них. Не простой одноклассник ваня, а Хижняк, сын председателя райисполкома Хижняка. Злодейство было задумано и исполнено по законам жанра. Но только в первой его части. Умышленники вычислили комнату, где ночевал кинопрокатчик, вызвали его стуком и оглушили ударом ржавой трубы по голове.
Тут из темноты прилетел крик:
- Эй, что вы делаете!?
Пути отхода «мстители неизвестно за что» не предусмотрели и бездарно врассыпную понеслись. Один умудрился заскочить в спальное помещение девочек - перепугал их до смерти, и сам чуть не отдал концы от многоголосого визга. Другой промчался столовым помещением, и был замечен вечерявшими там поварами. Третьему совсем не повезло – он заскочил во дворик лагерного сторожа и был атакован цепным псом. Четвероногий друг человека порвал ему трико и ягодицу прокусил.
Лагерь всполошился. Неподвижное тело Хижняка увезли в райцентр. Оттуда – оперативно-следственная бригада. До рассвета служители порядка опрашивали свидетелей. Очевидцы единодушно утверждали – спортсмены с туристического слёта.
С рассветом люди в форме нагрянули к нам в лагерь. Расспрашивали костровых, преподавателей. Потом оккупировали пустующий домик заводской базы отдыха и начали допрос подозреваемых. До обеда вызывали всех подряд. После обеда из Увелки весточка пришла – пострадавший пришёл в себя и назвал имя вероятного преступника. А он вот он, член команды сорок четвёртой школы.
Взяли нас под стражу и стали по очереди вызывать на допрос. Одного пугали, другого стращали, третьего взяли на понт. Мол, так и так, товарищи сознались – и ты, стало быть, паровозом идёшь. Общаться не давали, ну и дрогнули юные сердца. Затараторили наши герои, валя вину с себя на другого, ну, а мы с Толяном ни при чём. Нас отпустили, а их квартет уехал на гастроли - в Увелку, под конвоем.
Команду, увы, с соревнований сняли.

5

Года два назад пришёл в школу новый учитель физики, выпускник пединститута – Пётр Трофимович. Был он роста невеликого, но умный очень и демократичный – как-то сразу всем понравился. Возглавил параллельный класс. А в этом году ему доверили ещё и руководство туристической командой.
Трофимыч отнесся к порученному делу творчески. Изучил всю технологию соревнований, нашёл узкие места, которые стоило бы расширить. Главное, это, конечно, палатка. Её установка требовала сноровки, приобретаемой в бесконечных тренировках. Пётр предложил усовершенствование. По его настоянию была куплена двухместная палатка. Растяжки в ней верёвочные заменили на резиновые, причём объединили нижние и средние одним кольцом. Такую палатку устанавливали двумя движениями.
Раз – вчетвером натянули растяжки сразу днища и середины. Причём резина компенсировала недотяг и перетяг.
Два – двое ставят колья, двое крепят центральные растяжки (тоже резиновые).
Раньше мы палатку ставили полторы-две минуты. Теперь – легко за десять секунд.
Новаторство? А то.
Не позволил нам Петруха сибаритничать и на предварительном этапе. Схитрил, конечно, но, как говаривал самый известный император Франции: «Цель оправдывает средства». По положению до начала слёта на территорию его проведения заходить нельзя. А мы раскинули палатки у самой границы – возле кордона Хомутиниского лесничества. Утром ходили по маршруту будущего ориентирования – изучали местность, сверяли с картой, помечали ориентиры. После обеденного отдыха работали над техникой – установка палатки, переправа через препятствие, вязание узлов и т.д. и т.п. Ни тебе песен у костра, ни приключений каких-нибудь.


Ответить
Анатолий Агарков [2021-07-19 07:23:50]
Трофимыч, закручивая гайки дисциплины, вопрошал:
- Победы хотите?
Мы с Деньгой хотели – сколько ж можно позорить школу? Юра Мокров с Серёгой Корабельниковым – новички, но оба из Петрухиного класса: уже привыкли ему подчиняться.
Соревнования мы выиграли заслуженно, но не скажу, что запросто - были моменты, когда успех висел на волоске. Поведаю о них.
Палатку поставили секунд за восемь - жюри и рты поразевали. Ну а что вы хотели – столько пота было пролито. Впрочем, всегда и в любом деле найдётся дурак, который вдруг захочет отличиться. Таковым оказался Корабеля. До автоматизма отработанную установку палатки он в последний момент решил усовершенствовать. Всегда было так - он хватал шест и укреплял его на входе, я брал другой и нырял вовнутрь. Парни в этот миг тянули центральные растяжки.
Корабеля схватил два шеста и один, не глядя, сунул мне. Я лечу в полуприсяде, нацелившись схватить его с земли, а он отрывается и – бац! – мне в переносицу. Ладно, не в глаз. Но удар хороший получился. В боксе это, наверное, нокдаун называется. Поплыла вокруг земля и закачалась, но автоматизм тренировок сказывался и сбоя не давал.
Палатка установлена, на автопилоте лечу к полосе препятствий. Она пройдена. Мы вчетвером в лодку. Оголовок обогнули. Здесь трое должны прыгнуть, и вплавь достигнуть берега. Четвёртый лодку следом гонит. Секундомер останавливается, когда последний участник команды вбегает на линию финиша.
Прыгнули в воду, выныриваем, и тут со мной отключка приключилась – нокдаун этот самый догнал. Верчу головой, а берега не вижу. Поплыл, а оказалось в обратную сторону. Мне кричат, а я не слышу. Корабеля – он хорошо плавал – догнал, за шиворот схватил и к берегу повлёк. Ему бы крикнуть, направление указать, а он потащил. По сути дела окунул меня в воду, и начал топить. Я и говорю, балбес – таких от команды держать надо подальше. Вырвался я, лягнув его под дых – теперь он вместо меня начал тонуть. А мне и дела нет. Добрался до берега, Корабеля следом – бредёт, шатается, водой рыгает, меня ругает. И даже не смотря на это, у нас лучший результат.
На ориентировании опять он номер отколол. Бегали парами. Деньга с Юркой первыми ушли, первыми на финиш прибежали, и все КП нашли. Мы с Корабелей стартуем и…. невпопад. Вокруг озера километров семь или восемь, да плюс КП ещё надо найти. А он рванул, как на стометровку, и на меня ворчит:
- Ну, что ты плетёшься?
Я могу час бежать, два, шесть – и отдыха не надо, только темп держать. А с этим остолопом сбил дыхалку, сил потратил уйму, за ним гоняясь.
Потом он сдох – сел на пенёк:
- Всё, больше не могу - беги один.
Если б я мог, бросил его здесь без всякой жалости, но вернуться надо обоим.
Говорю:
- Беги по дорожке, жди меня недалёко от финиша.
И побежал КП искать. Все нашёл, все отметил, к финишу несусь. Корабеля отдохнувший, повеселевший, подскакивает ко мне, хвать карту и чесать. Ну, не дурак ли? Секундомер останавливают не по карте прибывшей, а по последнему участнику. Лучше б руку дал и помог бежать оставшиеся полкилометра - силы-то на исходе.
Добежал до финиша, а он шипит:
- Из-за тебя продули.
Но мы не проиграли. У Юрки с Деньгой лучший результат по ориентированию. Мы с Корабелей тоже не последние. Учитывая все слагаемые – наше лидерство на туртехнике – победа была безоговорочной и заслуженной. Нас ждал областной турслёт.


Ответить
Анатолий Агарков [2021-07-22 08:41:22]
Трофимыч подметил все наши огрехи, только неверно их виновника определил. Доходят до меня слухи, что ребята собираются в школе, тренируются, а меня почему-то не зовут. Другого парня пригласили – Саню Кудряшова, тоже из опекаемого Петрухой класса. Подулся я немного и плюнул – а, нехай! Да случай всё переиначил.
Готовясь к областному слёту, парни туртехникой в школе занимались, а по утрам бегали кроссы. Только Корабеля сачковал - он, мол, футболист известный, и всем до него в беге, как до Парижа пешком. Ему верили, помня его финишный спурт. Но перед самым отъездом капитан команды Толик Деньгин настоял - явись и пробежись. Корабеля пришёл, со всеми побежал – а там километров десять в одну сторону – на полпути сдох и отстал. Развернулся и назад пошёл. Когда его ребята на обратном пути догнали, он рванул и первым прибежал. Ещё кривляется:
- Ну, что я говорил?
А Толик к Пасичнику:
- Либо он, либо я. Решайте.
Тут Трофимыч вспомнил обо мне. Гонцом сам Деньга прискакал:
- Тезка, мигом собирайся – электричка через час!
А я в лес собрался с бугорскими ребятами - вина купили, закусон. Нет, мне, конечно, очень хочется на областной турслёт, но обида, гордость – я мотаю головой. Деньга по-своему расценил мои колебания - взял из общей сумки две бутылки.
- Есть возражения? – окинул суровым взглядом народ.
Народ не возражал - Деньга был первым увельским культуристом, его уважали.
- Поехали, Толян.
Ну, как тут отказаться?
Областной турслёт проходил на берегу озера Еланчик в Чебаркульском районе. Добирались электричкой до Челябинска, потом поездом до Чебаркуля и пешком до озера. По дороге выпили эти две бутылки без закуски, и нас развезло. Топаем с вокзала в указанном направлении, а сами лопочем без умолку и смеёмся любому пустяку. Петруха головой качает, но молчит, наверное, дуется – его не угостили. Палатки установили, костёр развели, полезли купаться. Вода студёная - мигом протрезвели.
Команд было много. Давайте посчитаем - в области девятнадцать сельских районов и, примерно, столько же городов. Да, так и было - команд сорок, не меньше.
На туртехнике мы вошли в первую десятку, ближе к пятёрке, скажем, шестыми были, хотя без конфуза не обошлось. Водный рубеж преодолевали на четырёхвёсельном ялике. Оно понятно – вода к купанию не располагает. Кудряш уключину умудрился утопить. Пришлось перегруппироваться. Мы с Юркой с одного борта двумя вёслами гребём, Деньга с другого одним справляется. А Сашка на корме сидит, своё весло вместо руля в воду опустил и командует:
- И-рр-аз…! И-рр-аз…! И-рр-аз…!
Тут и потеряли драгоценные секунды.
Во всех командах по две девочки – повар и его помощник – а мы четырёх сразу привезли. На следующий день был конкурс туристской песни. Мы говорим:
- Вам бегать, орентируясь, не надо, идите и отдувайтесь.
В смысле, отпевайтесь. А сами, позавтракав, отправились в поход вокруг Еланчика. Берега живописные – сосны, камни. Тропинка широкая натоптана. Солнце бликами играет. Повсюду отдыхающие, и у нас душа поёт. Надолго ли?
Солнце в зените, всё идём – конца и края не видать пути. Голод наплывает. Но мы ребята закалённые, тренированные, поставили задачу - Еланчик обойти, – умрём, но обойдём.
Солнце покатилось к горизонту. Мы вышли на утёс, смотрим - вон он, наш лагерь, напротив, по воде рукой подать. И ещё видим, то, что обогнули – заливчик небольшой, Еланчик такой огромный – берега скрываются в тумане. И поняли, что проиграли – его за день не обойти.


Ответить
Анатолий Агарков [2021-07-25 07:26:04]
Узрели, к радости негаданной, лодку под утёсом. А вон и обладатели её – парень с девушкой багульник собирают. Они из пансионата сюда приплыли и нас на тот берег любезно согласились отвезти.
- Только сначала, - говорят, - разденьтесь и осмотритесь.
Залезли мы в кусты, разделись догола - мама дорогая! - сколько клещей зараз я сроду не видал. Набухли все, кровушки напились – лопаются так, что брызги во все стороны летят. Окровавленные, полезли в воду отмываться – не клещи, конечно, мы.
Лодка легко скользила по неподвижной глади озера под алою зарёй в полнеба. Мы гребли попеременно, парень на корме сидел, девушка впереди. Красивая, но не её купальник привлекал внимание, а песня – тихая и грустная. Тысячи лет точит Еланчик гранитные берега. Сотни лет украшают их сосны. Когда-то в долблёных челнах плавали здесь наши предки, ловили рыбу, любили девушек, которые пели им чарующие песни. И мне вдруг открылся смысл жизни. Ни учёба главное, ни институт - надо найти красивую подругу, влюбить её в себя, самому влюбиться и вместе жить, исполняя земное предназначение.
Девчонки наши на песенном конкурсе, должно быть, стали звёздами – мы прибыли голодными, а они спят. Ни тебе каши к ужину, ни чаю на ночь. Взялись готовить себе сами, но туман с Еланчика не давал разгореться костру. Так и не дождавшись, когда закипит вода, бухнули туда лапшу. Получилось что-то малосъедобное, и мы голодными повалились спать.
Кроме песенного конкурса пропустили одно важное и нужное мероприятие – знакомство с маршрутом ориентирования. И карты не видали. А увидев – растерялись. Наши хомутининские проще: вот линия – это дорога, а это берег озера, а это…. Словом, не карта - схема. Здесь же никаких дорог и озёр нет, сплошные сопки и обозначены они кружками – мал мала меньше – как матрёшки, один в другом. Высоты обозначены, и должны были мы определить по этим матрёшкам та ли эта сопка, или, может быть, вот эта.
Короче, получили с Кудряшом карту, с помеченными на них КП, и рванули. Бежим, бежим, потом – стоп! – куда бежим? Определиться надо. Смотрим в карту, ничего понять не можем. Кое-как два КП нашли. Потом на четвёртое набежали. Нам говорят - без третьего пароль вам не откроем. Ищем третий. Напарник скуксился - сначала с бега перешёл на шаг, а потом вообще на сопки отказался подниматься. Ходит распадками и всех встречных с толку сбивает - посылает в неверном направлении, и хохочет в удаляющиеся спины. Но мысль разумную мне подсказал – что толку бегать, если не знать, куда и зачем. Пошёл с ним рядом, а сам пытаю карту – эта сопка перед нами или, может, та. Потом понимание пришло всех этих цыганских юбок. И не спеша, со смешками, с подтруниванием над ошалелыми соперниками (или собратьями по несчастью?) пошли от КП до КП. Правда, на пятом нам сказали, что время зачётное уже прошло, и не стоит больше напрягаться, а лучше подождать, когда вездеход придёт за судьями, нас с ними заберёт, а то, не дай Бог, заплутаем.
Ждать мы не стали и побрели в лагерь, всех встречных продолжая дезинформировать. О содеянном пожалели позже - уж вечер близился, а в лагерь вернулись далеко не все, кто стартовал. Вездеход с гусениц сбился, разыскивая заплутавших. На закате вертолёт пророкотал по-над берегом и скрылся в той же стороне.
Да-а, чего-то не предусмотрели устроители слёта - открывали торжественно, а вот закрытия и подведения итогов мы не дождались.
Ребята наши – Деньга с Мокровым – отметили все семь КП, хотя в зачётное время тоже не уложились. Прошли весь маршрут, так, для себя, из самолюбия, а у нас его не нашлось. Зато ехидничать мы мастера - клял Кудряша, с себя ответственности не снимая. Не по нашей ли вине теперь вся эта суета?
На следующее утро мы сворачивали палатки, а вертолёт всё барражировал небо над окрестностями.
Интересно, всех заблудившихся тогда нашли иль до сих пор вокруг Еланчика гуляют?


Ответить
Анатолий Агарков [2021-07-28 02:29:42]
Воспитание чувств

Наиболее достойные любви наиболее несчастны в любви.
(Э. Рей)

В десятый класс пошёл с твёрдым, можно сказать, выстраданным намерением завести себе девушку. Звучит, правда, как-то ни того - согласитесь. Разве можно девушку завести – будто собаку или голубей? Нас ведь как воспитывали книги и фильмы – идёшь, видишь, оглядываешься и вдруг понимаешь: вот она, единственная. То есть всё должно произойти однажды вдруг, а планировать любовь – не романтично.
Взрослые наоборот считают, что никакой любви нет – так, сказки для маленьких. Не знаю, что внушают матери дочерям, но отцы-то уж точно критически относятся ко всем этим сердечным переживаниям, от которых «крышу сносит», и вообще совершаются всякие прочие глупости. Мне отец так говорил – сначала определись, а потом женись. А когда же любить?
Старшие мои товарищи, которые о любви и женщинах знали не с чужих слов, кривились - кака любовь? пришёл, оттяпал, и титьки на бок. Причём тут титьки, и почему они должны быть на бок, я не знал, но и не спрашивал. Интуитивно чувствовал - то, о чём они говорят, ничего общего с настоящей любовью не имеет.
Свои отношения с будущей избранницей планировал строить на принципиально иной культуре.
Во-первых, это будет красивая и умная девушка, которую я буду обожать, защищать, оберегать от всех напастей, которую исподволь, не торопясь, буду готовить к роли жены и матери моих детей - воспитывать в ней чувства, необходимые для совместного благополучного и счастливого проживания. Сестра, извечный мой критик, не раз, однако замечала, что я буду хорошим мужем. Потому что характер у меня спокойный. Учился я успешно и мог стать большим начальником с приличным окладом. А вещи мои и книги были в порядке, в отличие от её – вечно пропадающих неведомо куда. Вот если бы у меня была своя комната, в ней не надо было делать генеральной уборки - всегда уют и чистота. Об этом тоже говорила мне сестра.
Во-вторых, я не курил, не испытывал пристрастия к спиртным напиткам и не сквернословил. Был интересен, я знаю, в общении. А после статуса, негаданно свалившегося мне на голову, спокойно мог гулять с девушкой в любое время, в любом районе посёлка, ни сколько не заботясь, а как это может быть воспринято местными авторитетами. Более того, все известные увельские хулиганы считали за честь подержать в своей пятерне мою. Был свидетелем такого случая. Однажды Смага останавливает на улице парня гораздо старше и крупней его, гуляющего под руку с двумя девушками. Останавливает и говорит:
- Значится так, метёлки, если вы сейчас не накидаете мне в ладонь на бутылку, я лишу вас ухажёра.
Девушки трясущимися руками потрошили свои сумочки, а их парень стоял бледный, как поганка. А как ещё можно назвать мужика, взявшего под руку девушку и не умеющего её защитить? Или за себя постоять. Можно такого полюбить? Я думал, что нет.
В-третьих, в отличие от всех моих друзей, я не испытывал нестерпимого полового голода, который следует немедленно удовлетворить, завидев женщину, особенно по пьянке. Я не ходил подглядывать в общественную баню, не охотился на девчонок на ночных улицах. Однажды к Серёге Грицай пришла одноклассница. Возможно, он ей нравился. Быть может, другая причина заставила вчерашнюю семиклассницу посетить нашу улицу в вечернюю пору. Только Серёга не ответил на её чувства и даже не вышел из дома, и несчастная стала нашей добычей. Что скрывать, стыдно, а признаюсь – участвовал. Подхватили мы её на руки, унесли за околицу. Сначала она билась и кричала, а как раздевать начали, успокоилась. Только попросила:


Ответить
Анатолий Агарков [2021-07-31 08:03:27]
- Платье не порвите.
Мы сняли с неё всё. Подстелили ей её же платье и принялись за пиршество. Нас было шестеро, потом Серёга Грицай примчался - и каждому достался кусок нагой плоти. Нет, вы не подумайте плохого, или совсем плохого - мы не насиловали эту девушку. Кстати, для пятнадцатилетней она была неплохо сложена. Нашими инструментами были руки и губы - мы тискали её, целовали, ставили засосы. Не знаю, как насчёт морального аспекта процесса, но физический ей пришёлся по душе - заверяю, как участник. Мне досталась её прелестная головка и шея. Я приник к последней как вампир, а потом поцеловал Светку в губы. Светкой её звали – забыл представить. А она ответила на поцелуй, и стали мы с ней целоваться. Что там творили другие насильники – их дело. И грудям, и бёдрам Светкиным досталось, и животу тоже. Сашка Астахов ноги девушке раздвинул и уткнулся носом в лобковую растительность. Потом уверял, что более восхитительного запаха отродясь не нюхивал. Рассказывал, а мы не смеялись.
На следующий день встретил Свету на улице, и она сама подошла ко мне с просьбой – не соглашусь ли сопроводить её в лес. Её бабуля хворая просила ягод шиповника для поправки здоровья. Бабушку я пожалел и пошёл со Светой в лес. Ягод набрали, а потом сидели на полянке, и она плела венок из цветов. Света положила голову на мои колени и сказала:
- Хорошо как. Смотри, облака плывут по небу и не падают – будто невесомые.
И я принялся объяснять, почему это происходит.
На обратном пути Светка сказала:
- Вы, мальчишки, только толпой смелые.
Я понял, о чём она, но не было никакого желания тискать её или целовать – не увлекала. Она ещё несколько раз приходила к нам на улицу и уже не на руках возбуждённых пацанов, а своими прелестными ножками топала за околицу. Я в этих оргиях больше не участвовал - уж больно они смахивали на собачьи свадьбы. Потом Грицай запретил Светку тискать и стал гулять с ней. Нет, Серёга не был уличным авторитетом, но если у девушки был парень, её не трогали. Таков неписаный закон.
Короче, я решил завести себе девушку, но совсем не для того, чтобы лазить к ней под юбку или за пазуху. Девушка мне нужна, чтобы из меня, половинки, получилось рядом с ней нечто целое, гармоничное, способное к дальнейшему совершенствованию.
Наверное, заумно загнул? Но именно что-то такое в голове и проносилось.
Впрочем, прежде чем рассказать, как это у меня получилось, давайте ещё отвлечёмся на один эпизод. Их не так уж и много было - этих фактов моего полового воспитания. По пальцам можно перечесть. Так вот….
У соседа нашего латыша дяди Саши Вильтриса родня нашлась, и ему разрешили вернуться на историческую родину. Он уехал, жена его гражданская Аграфёна Яковлевна осталась. Скучно ей одной жилось: дети выросли, из гнезда родительского выпорхнули - стала она жиличек принимать. В основном молоденьких медичек. С одной я вечера три просидел на лавке под клёном до рассвета - она была старше, и ей хотелось замуж. Потом появилась Валя - вцепилась в меня намертво. Я только вечер с ней посидел, а потом отбиться не мог – характер не позволял: не могу слабый пол обижать.
- Не любишь ты меня совсем, - она со вздохом заявляет. – А захотела б, собачкой бегал.
- Это как, приворотом что ль?
Кивает.
Меня любопытство разбирает. Ну, ни капельки девушка не нравится – как же можно заставить полюбить?
- Ну, приворожи, приворожи, - прошу.
- Ладно. Только не жалей потом.
Как-то вечером подходит – а ходила она смело, и никто её не трогал, считая моей – предлагает:
- Поцелуй меня.


Ответить
Анатолий Агарков [2021-08-03 07:09:35]
Мы и раньше целовались – так что для меня это не подарок. Целую, чувствую - языком толкает мне в рот какую-то ерунду. На семечку похоже. Я выплюнул.
- Испугался?
- Чего? Это приворот что ль был? А как он выглядит?
- Семечка такая. Струсил, значит.
Спички у ребят взял, весь коробок спалил, но бесполезно: под ногами столько шелухи – пойди, найди, где тут приворотная.
Как-то поддали крепко, и побрёл я домой, огруженный алкоголем, как купеческое судно товаром. Вдруг Валя – откуда нарисовалась? – шмыг под руку:
- Давай доведу.
Забралась за мной на чердак, в постель мою резиновую шмыгнула:
- Полежу с тобой.
Так и уснули в обнимку. Ночью я встал по нужде, и возвращаться на чердак не захотел – домой досыпать удрал.
Ребята видели, как она за мной на чердак поднималась, накинулись с расспросами:
- Ну, что, чпокнул? Целка была?
Я рукой махнул – что толку объяснять.
Потом Сашка Астахов пристал:
- Ты всё равно её не трогаешь – уступи мне.
Мне жалко Валю – какая-то она беззащитная была в своём стремлении покорить моё сердце. Я сказал:
- Пожалуйста, дружите. Только, Саня, учти – если она пожалуется на твою грубость, я набью тебе морду.
Астах согласился. Стал он донимать Валю ухаживаниями - цветы приносил, шоколадом потчевал, курить учил. Валя сначала жаловалась на его домогательства, потом перестала – приняла. Смотрю – уже целуются. Стоят под клёном, прижались друг к другу – ну, блин, последняя встреча. Отец затеял дом новый строить, а я ему помогал. Таскали в носилках камни для фундамента. Я упираюсь, а Сашка с Валей целуются, и какое-то поведение их необычное – жмутся дружка к дружке неестественно.
Вечером на улицу вышел, Сашка за рукав меня в сторонку тянет:
- Слушай, получилось - чпокнул я её.
- Когда?
- Да сегодня, когда ты с носилками своими носился.
- Не понял. Как?!
Я действительно ничего не понимал, и Сашка поведал. Давно он к ней приставал - дай да дай. Насильничать не смел – меня боялся. Потом она сказала - ладно, вечером. А он до вечера терпеть не мог. Короче, уговорил – сунула она ему руку в штаны и всё сделала, как он хотел.
- Слушай, - усомнился я. – А разве онанизм можно чпоком считать?
Сашка наставительно:
- Смотря, кто делает.
Потом Валя уехала. Да Бог с ней.
Остаток лета ломал голову над кандидатурой своей избранницы. На улице таковых не нашлось. Перебрал в мыслях всех своих одноклассниц. Конечно же, Нина - умна, красива, воспитана, порядочна очень. Решив, что это будет она, не мог дождаться начала учебного года - уговаривал друзей нагрянуть на танцы в сельский клуб далёкого Дуванкуля, где жила моя избранница.
Мечты на счастье с Ниной рухнули первого сентября. Нет, она не стала хуже выглядеть, не научилась курить и не явилась на первую школьную линейку в подпитии. Она стала ещё прекраснее, но была не одна. Он пришёл к нам в девятом классе - высокий сильный красивый сельский парень со смоляными кудрями, Сашка Шумаков. Они жили с Ниной в одном интернате, виделись с утра до вечера, а может и ночами гуляли вместе или сидели у окна – потому, что гулять по ночной Увелке не всякий отважится.
На первой школьной линейке я подошёл к Нине.


Ответить
Анатолий Агарков [2021-08-06 07:00:50]
- Здравствуй, - сказал.
- Привет, - ответила она и отвернулась.
Потом села с Шуриком за одну парту, и я понял, что потерял её.
Классика жанра учит - за любовь надо бороться. Я терпел две перемены, а на третьей взял Шумака двумя пальцами за отворот пиджака:
- Пойдем, поговорим.
- Пойдём.
Не скажу, что он ни грамма не боялся - тоска в глазах выдавала его смятение, но он держался.
- Что у тебя с Ниной? – спрашиваю.
Он был выше и крупней меня. Начни с ним поединок, я не смог бы предсказать его исход. Но я был местным, и у меня был статус. Мне не обязательно махать кулаками, чтобы испортить ему жизнь – достаточно шепнуть пару слов увельским хулиганам, и они с большим для себя удовольствием лишили бы парня не только карманных денег, но и тех припасов, привезённых им из дома для недельного существования. Они могли его так прижать, что поставили бы под сомнение честолюбивые мечты получить аттестат о среднем образовании. Он это знал и, изо всех сил сохраняя твёрдость духа, смотрел в мои глаза.
- Тебе-то что?
- Да так, ничего, счастья пожелать хотел.
Всё, борьбу за Нину я проиграл. Смотрел на неё на уроках и томился вдруг нахлынувшими чувствами - оказывается, я её очень сильно люблю. Так люблю, что сама жизнь без неё стала не в радость. Весь сентябрь я страдал. Потом….
Потом пришло новое увлечение.
О наших суровых нравах в классе я уже рассказывал. Девушкам не иметь своего парня было ни только не престижно, но и опасно - бесхозных тискали каждый день, тискали все, кому не лень. И девчонки, кому противны были похотливые руки и сопливые губы, пускались на всякие ухищрения, чтобы их избежать.
На самой первой школьной линейке ещё в девятом классе ко мне подошла высокая девушка в очках.
- Ты - Толя Агарков? Я буду учиться в вашем классе, и сидеть с тобой за одной партой.
Девушку звали Валя. Она была отличницей. Причём этот статус давался ей ценой невероятных усилий. У нас имелась своя отличница – Надя, но у этой хоть какие-то проблески способностей присутствовали. Валя была стопроцентной зубрилкой. Каждая минута пребывания в школе посвящена была одной цели – получить пятёрку по предмету. Она пожелала сидеть со мной, так как наслышана была о моих математических дарованиях. Она ненавидела перемены – когда класс покидал преподаватель, и вступали в силу суровые законы школьной действительности. Валя засыпала меня вопросами, и пока я трудился над их ответами, она пристраивала голову на моё плечо, или руку на мою спину, или тёрлась бедром о мою коленку. Другими словами – демонстрировала всем какую-то существующую между нами близость. Но какая близость - друзья мои! – она на голову выше меня.
Светка, которая наша, а не пришлая, подходила на переменах и пристраивала мне на плечо свой роскошный бюст. Они даже поспорили с Валей за место рядом, и та великодушно уступила меня, но только на химию - Света мечтала поступить в медицинский институт, и этот предмет был определяющим.
Третьей девушкой искавшей моего покровительства была Надя- отличница. Вообще-то у неё были очень хулиганистые двоюродные братья. Но самый младший – Пеня – прошедшим летом благополучно утонул по пьянке, так и не научившись плавать, а старшие были слишком взрослые, чтобы ходить в школу, разруливать проблемы сестры. Надя по окончании уроков бесцеремонно ставила передо мною свой большой портфель:
- Проводишь?
И я безропотно волок его до её дома. Впрочем, нам было по пути.


Ответить
Анатолий Агарков [2021-08-09 07:09:37]
Вот этих трёх девушек оберегал мой авторитет от похотливых рук одноклассников.
Однажды любители женской плоти, набравшись храбрости от спиртного, вызвали меня за школьный туалет для собеседования.
- Слышь, не много ли тебе трёх сразу баб?
- В самый раз, - говорю. - А что, есть проблемы по теме?
Никто не был себе врагом. Впрочем, бесхозных девочек вполне хватало.
Как видите, недостатка в девушках я не испытывал - не было только той, единственной, от вида и голоса которой, сладко должно было таять сердце. Нина могла бы стать, но я проморгал её и теперь страдал, глядя, как улыбается она Шурику, каким счастьем сияют её глаза. Весь сентябрь страдал, а потом….
Валя, соседка по парте, рассказала мне вчерашний эпизод. Пьяный мужик привязался к ним с подружкой на остановке - который час да куда едите?
- Оля его отшила. (Оля – это подружка Валина, девушка из параллельного класса.) Мужик разобиделся и говорит: «Язык у тебя острый, а ноги кривые – никто замуж не возьмёт. Вот у подружки твоей ножки что надо».
Валя закончила рассказ и опустила руки под парту. Чуть-чуть приподняла подол школьного платья, демонстрируя «ножки что надо». Они были худыми, длинными и прямыми, как у школьного циркуля.
Был такой случай. Контрольную работу писали по математике. Валя что-то суетится, а я заметил грязь у неё над коленкой. Подол тихонечко приподнимаю – мама дорогая! – у неё бедра до самых трусиков формулами исписаны. Она палец к губам прижимает – тс-с-с…. Мол, надо – списывай, только, чтоб математичка не засекла.
Так вот, задрал я тогда Вале подол до трусиков, и никаких чувств от её голых ног не испытал, одно только удивление – надо же так «пятёрки» любить, чтобы себя измалевать. А на подружку-кривоножку захотелось взглянуть.
Снова отвлекусь, чтобы быть понятым, как это можно учиться в параллельных классах и не знать друг друга. Дело в том, что год моего рождения был очень урожайным на детей из, так называемых, благополучных семей. Или очень благополучных – свою-то я не считал плохой и очень любил родителей. Когда эти ребятишки пошли в школу, набрался их целый класс – сынков и дочек начальников, директоров, заведующих. На худой конец – простых учителей. Представляете – целый класс образцово-показательных детей, тщательно отфильтрованных, подобранных один к одному. Они так и учились на четвёрки и пятёрки, радуя родителей и педагогов. Мы что, мы ненавидели их, конечно, презирали и гоняли при первой возможности. Переходя из класса в класс, мы теряли боевых товарищей – двоечников и хулиганов. Наши выпускники пополняли колонии (Юрка Синицын) и тюрьмы (Смага). А их – коллег наших из параллельного класса - фотомордочки желтели от времени на школьной доске почёта.
Этот дифференцированный подход к ученикам по социальному статусу их родителей разлучил подруг. У Оли папа был завотделением в районной больнице, а Валя, хоть и была круглой отличницей, имела простенького папу, который воспитывал двух дочерей в отсутствии мамы. Наверное, и дружба их дала трещину – иначе, зачем Вале рассуждать о кривизне ног своей подруги.
Заинтригованный, пошёл на перемене взглянуть – так ли страшен чёрт, как его малюют. Валя, как на заказ, с подружкой под ручку туда-сюда, сюда-туда. Я смотрю во все глаза, и не вижу ничего такого, что можно было бы покритиковать. Никакой кривизны в Олиных ногах не обнаружил – ножки как ножки, спортивные, фигуристые. Лодыжки тонкие, коленки круглые, а на бёдрах мускулы играют. Юбочка короткая – у меня аж дух перехватило: а девчонка-то что надо! Губки бантиком, на щёчках ямочки и в глазах бесята. Да и ростом она мне подстать. Вспомнил - об этой девушке уже думал однажды.
Дело было на Еланчике. Сидели ночью мы с девочкой Таней костровыми. Кавалер её, Юрка Мокров, покрутился немного и в палатку нырнул спать. Таня в рассказы ударилась, про эту самую Олю, которая Юрке проходу не даёт.
- Свидание ему назначила. Юра говорит: «приду». Она ждёт-пождёт, а мы с ним в это время на лавочке возле моего дома целуемся. Дура, правда?


Ответить
Анатолий Агарков [2021-08-12 02:32:11]
Я так не считал. Юрка в этой истории смотрелся неприглядно, да и Тане стоило подумать – обманул одну, обманет и другую. Каждый верит в исключительность свою, но, увы, не каждому она даётся.
Прозвенел звонок, и дивное видение упорхнуло на урок. Я к Вале с расспросами:
- У неё парень есть?
- Увлёкся? Хочешь – сведу?
В каждой женщине дремлет сваха, и моя соседка по парте не была исключением. На следующей перемене она пошла на рекогносцировку и вернулась с неутешительной информацией.
- Оля не хочет с тобой встречаться - ей Юрка Мокров нравится.
Для меня это не было новостью.
- У Юрки есть подружка.
Валя:
- Вот она и страдает. Но ты не отчаивайся – что-нибудь придумаем. Сегодня после общешкольного комсомольского собрания проводи меня домой – мы вместе будем.
Вместе, в смысле, с Ольгой. Ну, что ж, попытка не пытка.
- Хорошо, - говорю. – Провожу.
Только до собрания был ещё футбол на первенство школы между старшими классами, потом комсомольское бюро, членом которого я был (уж и не помню, как это случилось). Ну, а потом собрание, скорее диспут на тему: «Что такое счастье?». Мнений – не переслушать. Каждый хочет выступить, заявить о своём понимании человеческого счастья. Учителя пытаются внушить, что счастье – это исполненный долг. А ученики горячатся – каждый, мол, счастлив по-своему. За окнами уже стемнело, а мы не можем решение выработать. Наконец, договорились – обдумать всё хорошенько, ещё раз собраться и обсудить вопрос снова.
Я в двери кинулся, чтоб девчонок перехватить у входа, а меня историчка за рукав:
- Ну, Агарков, ну, Анатолий – от кого-кого, от тебя не ожидала. «Счастье может быть только семейным». Сам выдумал или где прочёл? А Павка Корчагин, а молодогвардейцы, отдавшие жизнь за нашу с тобой свободу - разве они несчастны? Их знает вся страна.
- Чтобы меня в холодный шурф шахты? Да Боже упаси! И славы никакой не надо.
- Это частности. Служение народу и даже смерть за благо его – вот истинное счастье.
- Ну, Лидия Васильевна, тогда считайте меня глубоко несчастным человеком.
- Всегда в тебе это подозревала, а теперь окончательно убедилась. Ну, получишь ты у меня оценку в аттестат.
- Вот, уже угрозы начались, а соврал бы – обошлось. Кого же вы из нас воспитываете?
Короче, девчонок я проморгал. Выскочил на школьный двор – туда-сюда – их нет. Бегом вдогонку. А голод даёт себя знать – с утра маковой росинки во рту не было. По дороге общественная баня, там буфет, а у меня мелочь в кармане. Заскочил, купил рыбку из теста печёную, жую. В толпе пьющих пиво мужиков Вовка Грицай с одним типом разборки учинили.
- Толян! Подь сюды.
В руках початая бутылка водки, к которой они прикладываются по очереди.
Мне протягивает:
- Будешь?
- Давай.
Сделал два-три глотка, рыбкой закусываю. А разговор их дальше течёт.
Мужик:
- Тебе тогда просто повезло - пьян я был. А кабы нет – кувыркался б ты в пыли.
Грицай:
- Чего впустую базарить, счас допьём, выйдем и посмотрим, кто будет кувыркаться.


Ответить
Анатолий Агарков [2021-08-17 07:06:53]
- А это видел? – мужик достал финку, нажал кнопку, и её жало, вынырнув из рукоятки, нацелилось Вовчику в живот.
- Дай сюда, - я схватил финку за лезвие.
Мужик глазами меня сверлит:
- Уйди.
Грицай:
- Не лезь, Толян, это наши разборки.
- Отдай, говорю, - я сжал лезвие изо всех сил и вырвал финку из его лап. – Покурите, ребята, я сейчас.
Мне захотелось догнать-таки Олю, рассказать ей о своих вдруг вспыхнувших чувствах, ну, а если, кто-нибудь станет на моём пути…. Короче, хмель оседлал меня и погнал вдогонку за девчонками.
Мужик рванулся было за мной, но Грицай удержал его за плечо:
- Стоять! Если Толяха сказал, сейчас вернусь – так оно и будет.
Я примчался к Олиному дому – окна её квартиры были темны, но светились Валины окна, и калитка ворот, и входная дверь оказались незапертыми. Я вошёл - девушки пили чай и удивлённо уставились на меня.
- Чаю хочешь? – предложила Валя.
- Мне бы руки помыть.
Я достал длань из кармана куртки - на пол с глухим стуком упала финка, кровь хлынула потоком. Девчонки заахали, засуетились, промыли, перевязали мою рану.
Оля:
- Где это ты так?
Хмель ещё гулял в крови, и я подумал, если ни сейчас, то никогда уже не произнесу эти слова:
- Жить без тебя не могу.
- Вот счастье-то привалило, - сказала она, и это не звучало как «да».
Понемногу начал трезветь. Пил чай, слушал щебет девичий и приходил к пониманию, что наскок не удался - крепость оказалась неприступной.
Классика жанра советовала в таких случаях переходить к осаде. И она началась.
Несколько раз предлагал проводить её домой после школы. Ответы не отличались разнообразием - не стоит. Ну, не стоит, так не стоит. Я страдал и ждал подарка от судьбы – такой возможности, когда без меня она совершенно не смогла бы обойтись. Подумывал, какой бы подвиг совершить в её честь.
Однажды перекидывались в школьном дворе снежками, и надо же – один прилетел ей прямо в глаз. Синяк разлился. Оля всплакнула.
Я отвёл виновника инцидента в сторону:
- У тебя есть только три урока и две перемены, чтобы загладить свою вину – иначе я тебя убью.
Он учился в параллельном классе и был «сынком», но знал, что я не шучу, что угроза, мною произнесённая, была вполне реальна, и если не сегодня, то уже с завтрашнего дня за ним начнут охоту все хулиганы Увелки, и жизнь его станет дешевле пятака. Он это знал, и стремглав бросился с извинениями.
Потом примчался ко мне:
- Я извинился.
- Да дело не в том, извинился ли ты, дело в том – простили ли тебя.
Потом пришла делегация из параллельного класса:
- Оля его простила.
- Я как об этом узнаю? – пожал плечами.
После уроков на школьном дворе ждала возлюбленная.
- Проводишь? – подала мне свой портфель.
Я был на седьмом небе от счастья. И на следующий день первым подал руку неудачному метателю снежков. Однако счастье моё на том и закончилось. Когда я снова подошёл к Оле с намерением проводить её домой, прозвучало:


Ответить
Анатолий Агарков [2021-08-20 06:36:38]
- Не стоит.
Потом был Новый год.
Мы отметили с друзьями где-то чем-то, подцепили девиц, но меня неудержимо влекло к её дому. С Гошкой Балуйчиком мы барражировали ночными улицами, прихлёбывая водку из горлышка, с каждым кругом приближаясь к заветной двухэтажке. Водка кончилась, надо было возвращаться к кинутому застолью, и тут мы встретили Лену, младшую сестру моей соседки по парте. Она была в курсе моих сердечных дел - удивилась:
- А ты что не пришёл? У нас все ваши собрались, и Оля тоже.
- Кто-то бы меня пригласил, - ответствовал мрачно.
- Они сейчас гулять ушли, а вы есть хотите? Выпить?
- Выпить не откажемся, - подал голос Гошка.
Она вынесла из дома бутерброды с сыром и вино в плетёной бутылке. Лена сама пила его с нами из горлышка. Пошли искать загулявшую компанию. Гошка цапнул девушку под руку, а она захмелела и меня всё тормошит:
- Бедненький.
Один раз даже поцеловала в щёку. Хорошая она девчонка, только высокая очень и мне не пара. Гуляли долго - вино замёрзло в бутыли, замёрзли и мы. Проводили Лену домой, а одноклассников моих так и не встретили. И Олю тоже.
Однако этот вечер не прошёл бесследно, и долго был на языках школьных сплетников. Говорили, что девчонки на нём перепились и позволили лишнего - как будто, голыми плясали на столе, и спать легли с мальчишками.
Я смотрел на Олю, и болью слезились мои глаза – неужто?
Потом одноклассник Витька Извеков, тоже участник той памятной вечеринки, стал хвастать, что у него есть фотография голой Оли. Этого я уже стерпеть не мог.
- Покажи, - подхожу.
Он сунул руку в грудной карман пиджака, а потом будто прочёл что-то в моих глазах и кинулся бежать. Не далеко успел - я поставил ему подножку, а когда он поднялся, ударил его с левой, а потом правой. Он кувыркнулся через парту, полежал немного, сморкаясь кровью, потом собрал книжки и ушёл домой. Но для меня это не исчерпало инцидент - тем же вечером нагрянул к нему в гости. Он не сказал матери, кто наградил его фингалом, и она, открыв дверь, впустила меня. Я был зол и нагл - снял ботинки, выбрался из куртки и прошёл в Витькину комнату.
- Покажи.
Руки его тряслись.
- Толян, это фотомонтаж. Поверь - монтаж.
Он положил фотографию на стол. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться в его правоте. Головка было Олина, а тело очень крупной и взрослой женщины - у неё груди висели до пупа, и живот расплывался в стороны.
- Порви, - сказал я. – Ещё есть?
Витька замотал головой.
- Давай так – ты закроешь рот и никогда больше не вспомнишь о новогоднем вечере.
- Договорились, - он протянул мне руку, и я с чувством её пожал.
Вечеринка эта злополучная несколько остудила мои чувства - я так и сказал об этом Вале:
- Жена Цезаря выше подозрений, но сначала надо ею стать.
Что-то всё-таки произошло в тот злополучный вечер, иначе, зачем Вале прятать от меня глаза.
Я больше не предлагал Оле услуг носильщика и провожатого, не пожирал её глазами на переменах. Она сама подошла ко мне с просьбой.
- Толик, ты не мог бы избавить меня от одного мужика – прохода не даёт.
- Что за мужик?


Ответить

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18