Общие литературные вопросыДругие форумы данного раздела: > Классическая литература <> Современная литература <> Детская литература <> Статьи <> Память < Анатолий Агарков [2024-09-30 04:40:17] Клуб любителей исторической прозы Субъективные ответы на злободневные вопросы:
- Украина: кто, как и когда сделал её такой? - европейские ценности: душа или тело? - судьба гегемона: полный крах или задворки истории? - третья мировая: уже идет или вот-вот? Новости завтрашнего дня. Анатолий Агарков [2025-02-01 06:03:29]
Незамысловато, но как бьет по сердцу. Хочется просить прощения у всех погибших малороссов, что так поздно – но все-таки пришли! И теперь мы здесь, и никуда не уйдем – пусть хоть вся Европа на дыбы встанет. А Америка сунется – разговор будет ядреный…
М-да… Беспощадная штука совесть… Русский – значит, не сдается! Русский словно – террикон! Заслонив собою солнце, Он земле отдаст поклон. А Европа ещё ответит за безумие Украины. Сполна… Саша почувствовал, как щека у него задергалась от нервного тика. По ту сторону прицела Поднял голову фашизм. Не проедут БТРы, не проедут БТРы, Не проедут БТРы… я отдал за это жизнь. Тишина в палате длилась долго. Не стерпел Гоша: - Песня спелась… Ты живой, Санек? - Спасибо, Георгий, душу тронул. - Это хорошо! Все болезни от нервов. Переживай – клин клином вышибается. В твоем положении это полезно. - Врачи говорят – лежи спокойно: само рассосется. - А я тебе что – плясать заставляю? Лежи и переживай. В бой рвись. Хоти движения. Главное – желание. Если оно есть, организм сам справится с любым недугом… Господи, как все вдруг сошлось в двухместной палате военного госпиталя. И Санина беспомощность, и раненый ополченец, и мама с дочуркой в «камазе», ответственность за которых с Готовцева никто ещё не снимал, и истекающий кровью, но не покоренный Донецк за окном… Россия, она не далеко-далеко, а здесь уперлась острием в самое сердце. Дотянулась через километры, отыскала его на больничной койке и приказала – встань, сын мой, ты нужен мне. Саня встал и пошел в туалет. - Санек ты куда отправился? – удивился Гоша. - Отлить. - А пошататься, блевануть немного совсем не тянет? - Нет! - Чудеса… Готовцев скрылся за дверью. Когда вернулся и лег на кровать, Гоша спросил: - Что голова – совсем-совсем не кружится? - Немного есть. Но думаю, завтра смогу играть в футбол. - Вот что песня животворящая с нами делает. - Это да… Когда пришли Оля с Кристиною, Готовцев их встретил сидя на кровати. Поймал мелкую, затащил на колени, погладил кудряшки, поцеловал темечко. Удивилась Ольга: - Как себя чувствуешь? - Нет тошноты и головокружения – только слабость осталась. Ответить Анатолий Агарков [2025-02-04 05:28:33]
- Вот тебе и инсульт! – Оля обрадовалась. – И нейрохирурги Бурденко с отбойными молотками пусть отдыхают…
- Да не было никакого инсульта, - отмахнулся Саня. – Глюкануло голову от всего пережитого, а теперь отпустило. И этот в халате – сунул шпатель на язык, глянул в горло и определил инсульт головного мозга. Сегодня ещё отдышусь, завтра рванем домой. Нас ждут великие дела… Оля неожиданно перекрестилась. А Гоша буркнул: - На этой проклятой войне шизофреником стать, как два пальца об асфальт… После обеда началась гроза. Окно было открыто, ветер упруго влетал в него и шевелил все, что мог. Когда загремел гром, мелкая прижалась к маме, А Саня обнял их, унимая общую дрожь – так и сидели втроем на кровати, глядя в окно на капризы стихии. Она громыхала и выла, ожесточенно поливая город дождем. Ну блин, светопреставление! Кристина вцепилась в руку Готовцева, как последнюю опору на земле. От её маленькой ладошки током пошла энергия по всему организму Саши. Уходила слабость, прибывала сила… Только тиком нервным щека заходилась. Готовцев сам сходил в ординаторскую, удивив сестру – попросил разрешения погулять с семьей по территории госпиталя. Деревья, кусты и травы умытые пахли русским полем. Солнце ластилось с неба. Природа будто говорила – какая гроза? ничего не помню, ничего не знаю, не при мне это было. И земля не казалась грешной. Но домой хотелось побыстрей уехать из этого прекрасного города Донецка, пронизанного насквозь канонадой… Санек попросил Олю: - Из цацек Кровавого Пастора подбери подарок невесте Гоши – скоро у них свадьба. - А какого цвета у неё глаза? - Не знаю, не видел… Где-то за горизонтом жутко громыхало, но городские сирены молчали. Не смотря на слабость, Саня чувствовал себя совсем отлично. Инсульт отменяется – начинается новая жизнь, которая сулит новые открытия, новые встречи и впечатления, или, может, смерть – много-много всего… Округа клокотала артперестрелкой – кто-то кого-то подавлял, не трогая города. И это счастье! Ещё одну ночь продержаться, и домой… на Южный Урал. Заглянули к Гоше в палату, пожелали спокойной ночи, и все втроем отправились ночевать в «камаз». Сладко спалось. Утром проснулся Саня свежий, полный сил, довольный. Проспал восемь часов – по его меркам это много. Дорожки госпиталя так обыденно, почти по мирному подметал мужик. Выпили чаю. Готовцев покурил на лавочке . Наслаждение во всем теле не покидало его. Оля выбрала изумрудный кулончик на золотой цепочке для невесты Гоши – глаза у девушки зелеными оказались. Прощаясь с врачами Готовцев рассказал почти реальную историю о своем чудесном выздоровлении – глотнул водки, послушал песню, хорошо выспался и снова готов к труду и обороне Российской Федерации… В ответ слушавшие, все как один, улыбались – ага заливай нам, а то мы не знаем: не болел ты, а прикидывался. Ну, не верьте… В палате втроем исполняют неподражаемый смех – подраненный Гоша, вместе с Кристиной и Олей, заливается как ребёнок. Ей-богу, так только дети могут смеяться. Ответить Анатолий Агарков [2025-02-07 05:32:04]
Готовцев пришел во время – сосед по палате начинал новую историю о своих похождениях на хуторе, где он жил когда-то парубком. Вечера, скажем так, на хуторе близ Диканьки – новая версия.
- Один мужик любил спать в саду, когда тот в цвету – на телеге среди яблонь и груш: рай земной. Мы её потихоньку укатили на кладбище и там оставили меж крестов. А он проснулся только утром и прибежал домой в одних подштанниках весь перепуганный. То-то смеялись над ним… Сейчас почему-то нет. - Ну что, - спросил Оля, - тебя отпустили? - А кому я здесь нужен? - Счастливчик, - вздохнул Гоша. - Ты давай оперируйся и на свадьбу нас пригласишь. Скажи мне номер мобильного – будем созваниваться. Жизнь щекотала и веселила Гошу последние минуты – гости засобирались в дорогу. Прощаясь, ополченец сказал коротко: - Доброй дороги. Все прозвучало в этих словах. В них содержалась великая сила благословения остающегося в аду к отъезжающим в рай. Донбассцы иначе не могли относиться к русским – от них в прямом смысле зависела их жизнь. Они знают, если россияне не вступятся, их убьют и сотрут в порошок. И развеют по ветру прах… Ехали по городу и прощались – весь разодранный, но не согнутый Донецк вдохновлял своей умиротворяющей внешностью лета, да так, что казалось – все плохое для города уже случилось… Что-то нацики примолкли – не обстреливают на прощание. При желании можно было обнаружить другой смысл тишины: эй вы, гости с Южного Урала, понаехавшие на Донбасс, мы вам добра не хотим, но и зла не желаем; имейте в виду – ещё раз появитесь, убьем; так и знайте! Готовцев с мелкой помалкивали, а Оля упражнялась в философии: - Если первую половину жизни жить правильно, то вторую можно прожить как угодно. Если сначала жить неправильно, то второй половины жизни может не быть совсем. А может времени не хватить, сноровки или желания. Или некому будет учить правильной жизни. Значит, надо жить правильно с самого начала. Поняла дочка? А ты любишь шалить… Перед выездом из города зашли в кафе перекусить. Заказали солянку, жареную картошку и пельменей, которые, если не съедят, возьмут в дорогу… Поели, сели в машину, поехали дальше. Хотя постов было много, фуру с челябинскими номерами никто не останавливал. Махали с обочины Оле и Кристе на их приветствия из кабины. Ощущения катастрофы в воздухе не витало. И слава Богу! - Едем домой! – сказал Саня и засмеялся. Выглядел он счастливым. Оля с Кристиной засмеялись. Просто так, за кампанию – и на фоне разрушений и последствий артобстрелов (пожарищ, к примеру) выглядело это немного цинично. Саша и Оля одновременно подумали – смех не уместен, они выглядят циниками. Циниками они и были… А что надо было делать? Ехать и плакать каждой разбитой хате или сгоревшему подворью? Вокруг был не прежний пригород, а свалка – битые кирпичи, поломанные плиты, всякий мусор – обычные пейзажи постоянно обстреливаемых мест… Оля дозвонилась до Красноселки. Включила громкую связь. - Мы едем. Дня через два будем дома. Саша скажи что-нибудь моей родной тёте. У Готовцева голос был веселый Ответить Анатолий Агарков [2025-02-10 05:28:03]
- Вы там сильно рисковали? – спросила Нина Николаевна.
- Было дело. Но все обошлось. Ольга отобрала телефон: - А теперь Кристю послушай. Мелкая звонко исполнила детскую песенку: У маленькій у хатині на тепленькій кожушині, Хтось дрімає хтось муркоче спозаранку спатки хоче. У весь вечір, цілу нічку не зімкнула вона вічкі, Зашукала хитру мишку, натрудилась вона трішки. - Бабушка Эльза спит? Если нет, дай ей трубочку. Но в трубке пошли помехи, и связь оборвалась. Ольга не сильно расстроилась: - Ладно, приедем наговоримся. Проехали дорожный знак. - Прощай, Донецк! – сказала ему Оля. Саша добавил: - Буду скучать… Оля покосилась: - Все пучком? - Космос! – насыпал Готовцев о чувствах с горочкой. У Ольги сегодня день философии. Выдала мудрость: - Мне кажется, малороссы хотят воевать – можно ведь уехать в Россию, спрятаться где-нибудь, не ходить на призывной пункт. А они идут – добровольцами, на войну. Нравится мужикам и хлопцам это дело, пахнущее дымом, порохом и железом... Саня с недовольством подумал – мужа вспомнила, и сказал так: - А может, их ненависть гонит – желание отомстить за погибших близких и родных… В кабине на авторадио пел Киркоров о казаках, которым мама часто говорила… Впереди маячила Россия… Приехали в Красноселку через два дня без приключений и дорожных неприятностей. Только открылась дверь квартиры, Ольга бросилась на шею Нины Николаевны: - Мы приехали, тетя Нина! Толкнула дверь в спальню. - Бабушка Эльза, давай вставай – пирушку закатим. У меня есть шампанское! Увидев застеленную кровать, остановилась на пол пути. - А где бабушка Эльза? Нина Николаевна: - Она умерла, Оленька. На следующий день после твоего отъезда. Очень любила тебя – не вынесла разлуки. А потом, Донбасс – это страхи Божьи: там мама твоя погибла. Бабушка так переживала за тебя… - Что же ты не сказала? - Не смогла. Ты и так в пекло сунулась – к чему лишнее горе на психику? Нет, не могла… Дойдя, как сомнамбула, до кровати Оля упала на неё животом. Сунула личико в подушку. Глухо сказала: - Саша, закрой дверь. Не пускай Кристину сюда. Я поплачу… Ответить Анатолий Агарков [2025-02-13 05:12:44]
Мелкая исследовала двухкомнатную квартиру. Засекла кошку на кухне. Погналась за ней. Та в гостиную и под диван.
Кристина легла на палас, наблюдая за Муркой и размышляя – понимают ли русские кошки украинскую мову? Тут её подхватила двоюродная бабушка – закрутила-затормошила-затискала так, что у бедного ребенка ручки и ножки болтались, как у тряпичной куклы. И кудряшки волос растрепались по плечикам. - Ах, какая чудесная девочка! Красавица! Вылитая мама в детстве… Нина Николаевна кривила душой – ни черточки корейской не было на чисто славянском личике юной уроженки города Харькова. Разве только глаза были мамины – озорные, любопытные, бесстрашные… Хозяйка квартиры на диван села, поставила внучку между колен, стала причесывать. Покосилась на Саню. Очень заметная, но непонятная связь молодого человека с племянницей Олей интриговала её. Она решила задать ребенку провокационный вопрос: - А скажи, дитятко, где твой папка-то неразумный? И мелкая выдала голосом звонким: - Татко мій поїхав бити москалів. Коли всіх поб'є, нас забере! Немая сцена… Ответить Анатолий Агарков [2025-02-16 05:43:40]
Псы Америки
Фонд Правосудия Уже слетелись к полю вороны, чтоб завтра павших рвать подряд, и «С нами Бог!» – по обе стороны в обоих станах говорят. /И. Губерман/ 1 Оля предложила Сане: - Тетя Нина спит в бабушкиной спальне, мы с Кристей на диване в горнице уляжемся. А тебе постелю на полу в кухне. Ты не обидишься? Я приду ночью… - Нет, милая, не придешь – постесняешься. Ночевать я поеду к брату. Он здесь неподалеку, на Спиркиной заимке живет. - Главврач красногорской больницы Глеб Викторович – твой брат? – удивилась Оля. - Старший. Умный. Образованный. Я перед отъездом не смог попрощаться с ним, а надо было поговорить. Так уж сейчас заодно… У него и банька есть. Короче, уехал. Глеб увидел, обнял, воскликнул: - Брат, так рад тебя видеть! С ночевкой? Я сейчас баньку подтоплю… В предбаннике Глеб с Александром, оба Викторовичи, пили чай с коньяком. - Ну что, Украина совсем с ума сошла или наполовину? Расскажи о своих подвигах в Незалежной. - Война там идет – жестокая и странная. Хотя, можно войной происходящее не называть – взять у Путина термин «специальная военная операция». Но ненавидят они нас люто. Ненавидят все русское. И день ото дня круче… - Ты уже второй раз мотаешься в Донбасс. Что-нибудь поменялось за это время? - Тогда ещё не было СВО, тогда ещё нас боялись. - А теперь? - Ненавидят. - Все украинцы? - Кастрюлеголовые все. И Америку тогда так не поминали – больше в Европу рвались. А теперь превозносят Штаты, как верховное Божество – и молятся, и готовы на любые жертвы, чтобы прадедушке Байдену угодить… И ещё Саня поведал брату: - Раньше на Украине другие были герои, а теперь почитаются исключительно прислужники Гитлера. Памятники им ставят… Старший брат покивал головой: - Может быть, память кончилась, оборвалась связь времен, что-то заклинило в головах, раз вместо шляп кастрюли стали носить. Раньше хохлы верили Советской власти – теперь стали свидомыми, забыв прошлое. Нового человека Украины будут звать хомо амнезикус… Глеб умел говорить умные вещи. После бани застолье в семейном кругу. Саня похвастал наградой от самого министра Госбезопасности ДНР. Глеб потребовал: - Покажи. Ответить |