Мы и Вероника (написано на конкурс сентиментального рассказа)

Галина Викторова

Форма: Рассказ
Жанр: Просто о жизни
Объём: 9159 знаков с пробелами
Раздел: "не сказки"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Когда зазвонил телефон, мы оба чем-то занимались.
Гарик смотрел что-то по телевизору: футбол, баскетбол или, может быть, волейбол.
Что конкретно – не помню, но что-то однозначно заканчивающееся на «бол». Потому что выражение лица у него было точь-в-точь как у Шумки, когда она наблюдает за катящимся клубком: уши торчком, глаза во всю морду, усы дыбом, сейчас бросится. У Гарика наблюдались те же симптомы, только нервно вздрагивающего хвоста не хватало для полноты картины. Пальцы инстинктивно сжаты, сигарету зажечь забыл, да так и раскрошил всю; голова повторяет движения мяча на экране. Впечатление, что он вот-вот ринется этот мяч ловить, полнейшее.
А я… я посуду мыла, вроде бы.
Словом, когда зазвонил телефон, расстояние до него у нас было одинаковое. Но Гарик даже не шевельнулся на звонок, пришлось мне вытереть руки и подойти.

- Алё, Алё, - голос в трубке женский, незнакомый, взволнованный, - Сашенька, здравствуй, это Наташа говорит, Игоря сестра двоюродная.
- Привет, Наташ. Не узнала. Как дела? – я накрыла трубку ладонью и крикнула: - Рыж, это сестра твоя, из Никольского.
Муж мой Игорь, он же (для друзей) Гарик, он же (для меня) – Рыж (поскольку рыж), не шелохнулся. Только еще пристальнее в телевизор стал смотреть. Там как раз рекламный ролик начался, «наши прокладки унесут вас в волшебный мир мечты».
- Переигрываешь, Рыж, - укорила я и вернулась к разговору, - Алло, Наташа?
- Сашенька, я к вам с просьбой. Беда у меня, Сашенька…

Договорив и повесив трубку, я обернулась к Гарику:
- Наташе нужна операция. Завтра они с Вероникой приедут к нам.
- Какая операция? Зачем приедут? Почему к нам? Как с Викой? – муж разом вышел из теле-транса.
- Отвечаю по пунктам. Операция серьезная. Приедут, потому что в Никольском медпункте операции пока что не производят. В районную её кладут. К нам – потому что ты ей брат, а не кошкин хвост, – я, честно говоря, рассердилась, - Потому что ей переночевать надо будет где-то, вещи оставить. Потому что, элементарно, передачи кто-то должен в больницу носить.
- Э-ээ, стоп-стоп, тормози. Вика-то при чем?
- У нас поживет, пока Наташа в больнице. Или ты предложишь ее в детдом сдать? На время?
- Что за бред? Какой детдом? А папашка её где, собственно? В запое?
Алексея, Наташиного мужа и Вероничкиного папу, мой Рыж не терпел. Их взаимные чувства зародились еще с детстве, когда Гарик ездил к бабушке в деревню и неизменно сцеплялся с соседскими пацанами. А окончательную точку поставила роскошная свадебная драка, на которой развеселившийся жених расквасил носы половине родственников невесты.
- Слушай, ты ведь прекрасно знаешь, что Лешка не пьет. Он на вахте, вернется через неделю.
- Могли бы и у соседей ребенка оставить, на неделю-то, - пробурчал мой супруг, вновь повернувшись к телевизору и часто щелкая пультом. Я знала эту его манеру злиться, если у кого-то из близких неприятности, а он не может помочь. Ему хотелось решать проблемы разом, лихо, с плеча. Рыж всегда любил разрубать узлы и ненавидел – не спеша развязывать. Супермен. Супер-Рыж. Как был мальчишкой, так и остался. За что и люблю.

Они приехали вечером. Осунувшаяся и похудевшая Наташа и Вероника – пушистая блондинка четырех лет.
Вика не отходила от мамы, предпочитая сидеть у нее на коленях или, в крайнем случае, рядышком, прижавшись. Разговаривала она тоже только с мамой, шепотом, дергая ее за рукав и заставляя наклониться.
- Знаешь, Сашенька, я все тянула, тянула, - рассказывала Наташа. Нетронутый чай остывал, таяли пирожные, - Все думала, ерунда. Дом, огород, куры. Работа. Викуля. Некогда по больницам-то. Вот, дотянула. Если окажется, что это - то… то, о чем нельзя говорить…
- Волан де Морт? – неудачно пошутила я.
- Викуль, пойди, погладь кошку. Смотри, какая киса! Киса-киса хорошая, киса-киса красивая. Погладь, погладь, - Наташа подняла на меня пустое лицо, - Саша. Обещай мне, что вы Веронику не бросите. Сашенька. Обещай.
- Наташ, да что ты такое говоришь!
Гарик курил на балконе.

Утро началось с ожидаемого «Мама! Ма-ама… Где мама? Хочу к мамичке…». Спасла положение умница-Шума: запрыгнула на подушку, замурлыкала, стала тереться об зареванную мордашку. Я спешно привязала бантик к нитке, и через минуту плач сменился хохотом: мы бегали по квартире, Шумка летала за нами, потешно буксуя на поворотах – безуспешно загребая лапками по скользкому ламинату, обиженно мякала, когда вредный бантик ускользал.
Позвонил Гарик:
- Наташу положили. Завтра анализы, послезавтра, если все нормально, операция. У вас как дела?
- Не знаю, - честно призналась я.
Овсянку я сварила не так, с сосиски нужно было снять кожицу и порезать, молоко мы пили только подслащенное, сок - исключительно яблочный, а виноградный и апельсиновый – никогда; суп мы не желали, картошку не любили, гулять не хотели, и каждые полчаса просились «к мамичке».
К вечеру я была полностью вымотана и абсолютно несчастна.
- Рыж, я сейчас умру. Голова распухла. Почитай ей сказку, может, уснет?
- Я? Читать ей сказку? Ты обо что стукнулась, Сань? Ты же знаешь, что я детей не люблю и сказки читать не умею.
- Ой, перестань, - взмолилась я, - Она тебя почти наверняка не съест. А я поработаю немного, а то сегодня за компьютер ни разу не села, так вообще заказ завалю.
- А что читать-то?
- Посмотри там, на нижней полке.
- Маугли пойдет?
- Пойдет.
Через пять минут муж вернулся, ошеломленный:
- Это нельзя читать детям! – он негодующе потрясал в воздухе старенькой книжицей. Моей, детской, любимой, потрепанной.
- Секс, наркотики, пропаганда насилия? – развеселилась я.
- Предложения. Тут такие предложения!
- Непристойные?
- Непонятные. Разве можно таким языком для детей писать? Нет, нет, ты послушай! – и он возмущенно продекламировал: «Мать Волчица дремала, положив свою крупную серую морду на четверых волчат, а те ворочались и повизгивали, и луна светила в устье пещеры, где жила вся семья».
- Нормально, по-моему, - удивилась я, - что тебя, собственно, не устраивает?
- Она не понимает! Ей скучно.
- Ну да, четыре года, - сообразила, наконец, я, - Надо что-то проще. Про репку? Про колобка? – мужа перекосило, - Ммм. Я что-нибудь в интернете накопаю. Вот, про дядю Федора. Сейчас распечатаю.
«У одних родителей мальчик был. Звали его дядя Федор».
- Ну другое же дело! – обрадовался Гарик, выхватывая странички из принтера. И уже через минуту из спальни послышалось хихиканье в два голоса. А через час я нашла всю компанию спящей: Викуся под одеялом, Рыж – поверх одеяла, Шумка – на разбросанных листочках.

В три часа ночи раздался плач.
Я влетела в спальню. Вика рыдала, сжавшись в комок на кровати. Муж стоял, прижавшись к стенке, словно перед ним был не ребенок, а монстр с улицы Вязов.
- Она мокрая!
- Вау! И ты выжил? Герой, - я сняла с Вики пижамку, завернула девочку в плед, прижала, - Тише-тише-тише, все хорошо… Ну не стой памятником, Рыж. Простыни в машинку, одеяло на балкон, чистое постели.
- Может, скорую вызвать?
- Ну разве что к тебе, дорогой. С малышами такое случается, знаешь ли.
- Что, и в четыре года?
- Даже в пять.
- Ужас какой, - сообщил совершенно шокированный Гарик, и удалился досыпать в кабинет.

Второй день пошел как-то сразу легче.
Кашу я сварила уже по всем правилам искусства, молоко подсахарила; и косички плела аккуратно, не дергая волосы. Выяснилось, что мы любим макароны и котлеты («каклеты»), обожаем смотреть мультяшки, и даже готовы погулять, но только вместе с Шумкой.
- У меня все хорошо, - плакала в трубку Наташа, - Гемоглобин в норме, и что они там еще смотрят. Не кормят, готовят к операции. Саша, я так боюсь … Ты Викулю на горшок высаживай, в двенадцать или в час ночи. И еще у нее на мандаринки аллергия. Ой, простите вы меня…
- Наташка, укушу! Прекрати причитать! – неубедительно ругалась я, - Все образуется, вот увидишь.
- Я про сиделку узнал, - отчитывался вечером Гарик, - Наташе после операции. Между прочим, в этой же фирме можно няню нанять. Если тебе с Викой тяжело.
- Мне не тяжело, - я растерялась, - Зачем нам няня? Не надо няню.
- «Нам кузнец не нужен»? Но ты же работать не успеваешь?
- Да успеваю, успеваю. Она мультики смотрит, с кошкой возится, побрякушки мои перебирает. Плакала всего пару раз. Справляюсь я.
- Ну, смотри сама.

На следующий день Наташу прооперировали. Успешно.
Еще через четыре дня появился Лёша и забрал Вику в Никольское.
Потом Наташа выписалась, и ее тоже увезли домой.
Прошло две недели, или может, чуть больше, с того, первого, телефонного звонка.
Вечером мы, как обычно, чем-то занимались. Но в этот раз трубку снял Гарик.
- Сань, подойди, это Наташа. Она результаты гистологии получила. Отрицательные.
- Слава Богу! Уфф, слава Богу!
Муж нажал кнопку на телефонном аппарате, и в комнате раздалось громкое, радостное:
- Тётя Шаша и дядя Га-ик! Пе-гедайте п-гивет Шумке! П-гиезжайте к нам в гости! У нас петух новый!

- Ну что, Рыж, обмоем новость? Давай я за пивом съезжу? Тебе сигарет купить?
- Давай. Только пиво бери безалкогольное. А курить я бросаю.
- Ого?
- Я тут прочитал. В инете. Кхм. Чтобы такую вот Викусю забацать, сначала полгода готовиться надо. Не пить. Не курить, знаешь ли. Ну чего ты ревёшь, Саш? Сашенька, Саша, Саша…

© Галина Викторова, 2008
Дата публикации: 01.02.2008 10:26:29
Просмотров: 4014

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Рецензии

Светлана Оболенская [2008-07-13 13:40:41]

Господи, как приятно прочитать такой рассказ - с happy endом и совершенно живыми людьми. Спасибо!

Ответить

Имхоша [2008-02-01 11:37:49]

АБАЖАЮ Галины Викторовой прозу! Особенно с утра! Заряд бодрости и хорошего настроения! Спа!
С улыбкой, Имхоша довольный

Ответить