Эпилог "Черного дома" 5 Окончание
Юрий Леж
|
Форма: Роман
Жанр: Фантастика Объём: 8146 знаков с пробелами Раздел: "Все произведения" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Окончательное окончание романа. 41 Перемешиваясь со звуками подпотолочной музыки, звенели столовые приборы, негромко, иногда раскованно, а иной раз и натужено, переговаривались о своих делах люди за столиками. Мигали оранжевым и синим светом неброские, тусклые декоративные лампочки, вмонтированные в самый край стен, плавно и незаметно переходящий в потолок. Скользили, стараясь оставаться незаметными для посетителей, официанты, иной раз через зал проходили по одному или компанией к заказанным или просто свободным местам новые посетители заведения… казалось бы, все было, как обычно… Но сидящие за столиком женщины невольно замерли, когда очень уж бесцеремонно и равнодушно коснулась Маха болезненной для них темы. А еще не пришедшая в себя до конца Анастасия приоткрыла было рот, чтобы хоть как-то возразить, но Маха не разрешила ей этого сделать спокойным, но на удивление повелительным жестом, одновременно давая понять, что речь её далеко не окончена… – Сколько тебе еще осталось – трудно судить, тут вмешиваются слишком субъективные факторы, – как ни в чем не бывало, продолжила нелюдь. – Вот та же любовь настюхина… как же здорово она тебе помогает жить, но – оценить её, ввести в уравнение жизни и смерти, как серьезный фактор – невозможно… Но я тебе ничего не предлагаю, учти. Просто сделать надо так, как я скажу, другого выхода нет… Риск, конечно, но… в твоих, разумных пределах, – Маха хмыкнула чуть иронично, совсем по-человечески. – Пятьдесят на пятьдесят – или получится, или нет, тем более, никто же не пробовал такое делать с людьми, у вас и физиологические тонкости, и психологические… про эмоциональный блок я просто промолчу. К тому же у тебя частично повреждены нейронные связи между головным и спинным мозгом, да и еще кое-что там же работает со значительными перебоями… Зато, если все получится, как надо, тебе еще лет двести все люди завидовать будут…» – Ты предлагаешь… ты хочешь мозг Алексея пересадить в робота? – взволнованная неожиданной догадкой уточнила Нина, наверное, быстрее всех разобравшаяся в сути слегка заумных слов Махи. – Что за писательская фантазия, – мило поморщилась нелюдь, изящно и с неким даже эротическим подтекстом, чего раньше за ней никем не замечалось, ставя носок своей туфельки на проножку соседнего стула. – Мозг, куда его не пересаживай, отдельно от тела работать не будет, ну, а если будет, то очень недолгое время… Природа такой вот заслон поставила, чтоб не баловались всякие умники. – А если не мозг, то что же тогда? Ведь о простом, в человеческом понимании, лечении речь не идет? – серьезно уточнил Голицын. – Какое уж тут лечение, – махнула рукой девушка, она вообще с самого начала вела разговор очень просто, без надрыва и трагизма, будто обсуждая не смертельный недуг и предстоящую кончину хорошо знакомого человека в его же присутствии, а некий отвлеченный эксперимент, к собеседникам и вовсе мало относящийся. – У Ворона всё на ладан дышит, не только мозг… такой взрыв рядышком пережить… это примерно, как в Марианской впадине из батискафа на секундочку выйти… А речь идет об информационном слепке мозга… только так, по-другому бессмысленно. Слепок помещают на некий псевдоорганический носитель, а тот, в свою очередь, запихивают в искусственное тело, близкое по всем параметрам к человеческому…» Маха протянула руку, вновь подхватила графин с абсентом и все так же легко отпила из горлышка, поражая непривычную к таким манерам Анастасию необычайной ловкостью и невесомой простотой своих движений. – Так это же почти то же самое, что я и говорила, – воспользовавшись паузой, не смогла удержаться от реплики бывшая репортерша. – Киборг, андроид, искусственный человек, но все это будет – Алексей Воронцов, его сознание, его мышление… так ведь? – Ну, если хочешь упростить всё до безобразия – так, – кивнула Маха, вернувшая на стол графин, опустевший уже до половины, и тут же обратилась к Голицыну: – Ты, генерал, даже не думай предлагать для эксперимента другие кандидатуры и расспрашивать о перспективах в случае удачи… ладно? Жандарм, заметно разочарованный, слегка покачал головой. Перспективы и впрямь открывались было сумасшедшие, но… они тут же и закрылись, ведь генерал отлично понимал, что словами Махи пренебрегать нельзя ни в коем случае, а жизнь и здоровье Воронцова все-таки оказались для Князя более дорогим и близким, чем жизни и – сохраненные мозги каких-то иных людей. – А чему же люди потом завидовать будут? – поинтересовалась Анастасия, которой обсуждение болячек мужа доставляло настоящее страдание, а открывшиеся вдруг перспективы заронили пока еще смутную надежду. – Ну, есть чему… то есть, будет, конечно. Бессмертия не обещаю, неуязвимости – тоже, но… вообщем, убить тебя, Ворон, будет в сотни раз сложнее, чем лет пять назад, когда ты был и здоровым, и в самом расцвете… Но это просто – как пример, чтобы понятнее было… А вообще-то, слов маловато, чтобы описать все возможности, да и к чему сейчас делить шкуру неубитого медведя? – как-то так получалось, что говоря эти слова, вообще-то, непосредственно Алексею, Маха обращалась и к его супруге. – И он… он будет таким же, как сейчас? нет, каким был год назад?.. во всем?.. – чуть путано, но очень понятно спросила Настя. – Не факт, – серьезно ответила Маха. – Я же сказала: пятьдесят на пятьдесят. И – не выпытывай из меня то, чего я и сама не знаю, ладно? – Когда… – тихо-тихо спросил Алексей, все время разговора просидевший с отсутствующим умиротворенным видом, будто речь шла вовсе не о его жизни. В первые минуты мысли у него метались, как загнанные в ловушку зверьки, пытаясь осознать, во что же он сам превратится… как будет есть и пить… мыслить… понимать других… любить Настю, в конце-то концов… Но потом, не найдя моментального ответа, шторм в и без того неспокойной голове улегся, оставляя за собой мертвую зыбь невольного беспокойства, никак, впрочем, внешне не проявляемого… – Сейчас, – в унисон ему также негромко ответила Маха. – Потому и сказала, что ничего не предлагаю и времени на обдумывание не даю… торопиться, конечно, некуда, но и опаздывать с этим делом не стоит. У тебя ежесекундно отмирают мозговые клетки и рушатся нейронные связи. Значит, надо прямо сейчас встать и пойти… – Идем… – кивнул Алексей, пытаясь подняться из-за стола. Но то ли выпитая после долгого перерыва водка, то ли сожженные во время этого разговора нервы не дали ему нормально встать. Воронцова качнуло, повело, и он только с помощью своевременно вскочившей со стула Анастасии смог устоять на ногах. – Молодец, – строго похвалила, будто награду выдала, Маха. – Ты как раз и поможешь Ворону добраться к выходу… пусть все вокруг сейчас тихо-мирно, но я терпеть не могу, когда обе руки чем-то заняты, так все время нехорошее и мерещится… – А потом? – уточнила Настя, поудобнее подстраиваясь к мужу, чтобы деликатно поддержать его во время короткого перехода до дверей ресторана. – А потом ты освободишься… на время… дальше я справлюсь сама… … – Как думаешь, это все правда? – задумчиво спросила Нина, провожая взглядом Алексея, в окружении жены и Махи осторожно, неуверенно, но целеустремленно шагающего к выходу. – Не в том смысле, что она сказала, а в том, что это возможно сделать?.. – Думаю, об этом мы узнаем очень скоро, – пообещал Голицын. – Ну, а теперь, раз уж ситуация сложилась для всех нас такая бесперспективная, предлагаю переместиться в какое-нибудь более уютное и приятное местечко… например, в «Охотника»… а по пути захватить с собой и Анастасию, чтобы она не чувствовала себя в этот момент одинокой. – Тебе мало двух женщин, генерал? – ехидно отметила Сова, промолчавшая, казалось, весь вечер. – Ну, и запросы у наших скромных жандармов… – Сама ведь говоришь, что я генерал, – улыбнулся Голицын. – У любого генерала должна быть свита, а два человека, каких бы достоинств они ни были, на свиту никак не тянут… 42 Устала скрипка, хоть кого состарят боль и страх. Устал скрипач, хлебнул вина - лишь горечь на губах. И ушел, не попрощавшись, позабыв немой футляр, Словно был старик сегодня пьян. А мелодия осталась ветерком в листве, Среди людского шума еле уловима. О несчастных и счастливых, о добре и зле, О лютой ненависти и святой любви… Константин Никольский Конец романа © Юрий Леж, 2011 Дата публикации: 02.07.2011 13:08:14 Просмотров: 2258 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|