Голубая моя Москва

Сергей Решетников

Форма: Роман
Жанр: Юмор и сатира
Объём: 6502 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Первая глава романа Сергея Решетникова Голубая моя Москва

Я убил человека. Вернее двух. Первого случайно. Так уж вышло. Я не хотел.

Был май. Май благоухал цветами и зеленью. Запах белой черемухи переплетался с аммиачным амбре от бетонных стен мрачной арки, где часто, так уж повелось, справляли малую нужду нерадивые прохожие. Я стоял на углу этой арки. А там, за углом – неподалеку шёл он. Я не видел его. Я слышал его шаги. Голос. Он говорил по мобильному телефону. Эхом от стены отлетал его задорный заразительный смех.

За пазухой я крепко до боли в суставах пальцев сжимал небольшой охотничий нож, который еще в Томске мне подарили друзья на тридцатилетний юбилей.

Он приближался. Три шага до меня. Два шага. Один. Аминь.

Я быстро выпрыгиваю из-за угла, и с силой вонзаю нож в область сердца. Он кричит как раненный поросенок.

- И-и-и!!! Биля-ать!

Я держусь за рукоятку. Но… Как так?

Блин, я ошибся. Не он. Это не он. Это какой-то смуглый рабочий в синем комбинезоне с желтой надписью на грудном кармашке «LETIN». Он смотрит на меня черными, как смоль, испуганными глазами полными слёз.

- Какова чёрта?! – бросаю я.

Где он? Человек, которого я должен сразить в грудь ножом? Вау. Стоп-стоп. Чу-чу. Вот он.

Он как вкопанный застыл поодаль. В пяти шагах от меня. Продюсер, режиссер, актер. Собственной персоной. Мастер клипового монтажа. Игорь Карабейников. (Предупреждаю, все фамилии вымышлены и не имеют отношения к реальности)

- А-а! Нет! – шепчет черноглазый рабочий с желтой надписью на кармашке комбинезона – “Letin”.

Что за фирма “Letin”? Первый раз вижу.

Простите, я не хотел вас убивать.

Я выдергиваю нож из груди рабочего и устремляюсь на своего врага. Так сломя голову, не допуская ни одной мысли, бегут к своей испуганной жертве хищные звери. Я бежал утолить жажду. Я бежал напиться крови. Я бежал насладиться его измученной алкоголем печенью. Я хотел превратить его в прах, в пыль, в боль, нах. Я хотел уничтожить его. Это мой последний шанс. И я воспользуюсь им.

Игорь не двигался с места. Пока он соображал, я уже - тут как тут - стою перед ним. Доли секунды. Ну?

Замахиваюсь окровавленным ножом и два раза бью его в горло справа. Кровь брызжет, пульсирует, как веселый музыкальный фонтан. А в моих ушах звучит музыка смерти – Моцарт. Ну… да. Скорее всего Моцарт. Или какая другая херня.

Человек, убивая другого человека, не думает ни о чем другом, кроме того, что он УБИВАЕТ. УБИВАЕТ. УБИ-ВА-ЕТ. И теплая кровь доставляет убийце звериную радость. Именно, звериную. Это потом убийца, может быть, испытает муки совести. Это потом убийца будет, быть может, бояться наказания. А в момент убийства он жжот. Он ОГО-ГО! Он в эйфории. Он испытывает настоящий животный катарсис. Бля-буду – катарсис.

Игорь истошно закричал, зарычал, завопил. Так умирают животные. Мне всегда казалось странным, как в кино показывают смерть. В человека стреляют один раз, и человек вдруг – брык на спину! – умер! Куда нужно попасть, чтобы человек упал замертво, не дрыгнулся, ни разу не шевельнулся? Куда? Только в голову. И то возможно после такого ранения человек еще минут пять будет бегать с простреленной башкой, брызжа мозгами вперемежку с кровью. Чтобы убить человека нужно приложить максимум усилий. Человек, сука, – животное живучее. Он с ножом, всаженном по рукоятку в область сердца, может пробежать не меньше километра. Так же как раненый кабан.

Еще раз коли. В сердце. Конечно, в сердце. Я размахнулся…

- Всё, - тяжело дыша, отчеканил я, и два раза ударил ножом в сердце. Первый раз лезвие наткнулось на ребро, скользнуло и легко вошло в плоть. Вот так. Еще раз. Второй раз - еще легче. Уже гораздо легче. Ага. Всё. Снова кровь - опять эйфория. Катарсис продолжается. Очищение через чужое страдание и боль.

- Боже?!.. - крикнул Игорь и стал захлебываться кровью.

Забурлил ярко красной пеной – кровью, слюной, блювотой. Какой-то адской помесью.

Я отпрянул. Нож остался там, в груди Игоря Карабейникова. Нож шевелился в такт сердца, чуть-чуть поднимался и опускался, поднимался и опускался. Пульсировал, танцевал в неровном сердечном ритме. Тук-тук. Тук-тук. Под музыку. Потом чуть медленнее – ту-ук, ту-ук. Это был офигенный танец смерти.

- Всё, - переведя дыхание, спокойно сказал я.

Карабейников схватился за рукоять ножа, торчащего у него из груди, и прохрипел:

- Чё-ёрт!..

- Вот именно, - согласился я, - Чёрт.

Я развернулся и пошел восвояси. Зашел за угол. Прошел длинную, воняющую мочой арку, вышел на яркое солнце. Аромат черёмухи ударил мне в ноздри. О, Господи! Говорят, не поминай Господа всуе. А у меня никакое не «всуе»! С чего ради, у меня «всуе»? У меня праздник. У меня жертва. У меня закончился контракт с дьяволом. И я пою песнь моему Господу! И Москва мне подпевает шумом моторов.

Песня быстро кончилась.

- Всё, не всуе, не напрасно, - подумал я. И животное во мне уснуло.

По улице Академика Королёва в двух направлениях двигались плотные потоки авто. Я шёл в сторону ВВЦ. Хороший район. Мне нравится. Когда у меня будет много денег, я куплю здесь квартиру. Повыше этажом. Чтобы экология была на высоте. Ну… хотя… (вздыхаю) Тут останкинская башня, конечно. И от нее, видимо, всяческие вредные излучения воздействующие, в частности, на общее состояние здоровья и, в перспективе, на будущее потомство. Но всё равно тут хорошо. И квартиры тут стоят сумасшедших денег. Вообще, в Москве жилищный вопрос со времен Булгакова так и не решен. Жилплощади мало, она ужасно дорогая и часто маленькая. Да и климат в Москве стал мерзкий. Пасмурно круглый год – как в Питере. Солнца месяцами не видать. Уедем с Алисой отсюда куда-нибудь в Болгарию или в Черногорию. В Черногории, кстати, живут полноценные православные христиане. Что – плюс. Безусловный плюс. Вот так. Уедем. Пусть Лужков с Батуриной здесь остаются. Может быть, наступит время и родным домом на долгие годы для них станет Бутырка. Видит Бог, она их точно ждёт.

Это, кстати, моё первое убийство. Двойное. Меня зовут Коля Степанков. Вообще-то я писатель, сценарист, п**добол и провокатор. Ничего серьезного из моего творчества еще не поставлено. Слава Богу. Но это временно. Будет на моей улице праздник. Потом. После.

Руки липкие от крови. Неприятно. Чёрт побери! И как хорошо пахнет черёмухой, господа и дамы! Черёмухой и кровью.

Убийство – это определенный способ самовыражения. Убийство – это искусство. Убийство – это как… А Господи… Чего уже говорить? Убийство – это страшно…

Хватит уже об этом. Не нужно. Забыли.

Итак, продолжим, глава вторая «Нет ничего слаще х*я».

© Сергей Решетников, 2010
Дата публикации: 03.03.2010 21:14:33
Просмотров: 4237

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.