И нет в тебе изъяна

Евгений Пейсахович

Форма: Рассказ
Жанр: Проза (другие жанры)
Объём: 6011 знаков с пробелами
Раздел: "Такие рассказы"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Из сб. Новая и счастливая жизнь

Они роняют костыли и скрипят стульями. В небольшом кабинете, узком пространстве с рассохшимся темным паркетом, с двумя массивными письменными столами, их человек пятнадцать. Кто-то ерзает на стуле, и прислоненный рядом костыль падает и задевает соседа. Сосед дергается и задевает свой костыль. Всё шатко.
Девушка стучит по столу. Призывает к порядку. К несбыточной тишине. Она их начальница. У нее нет костылей.
Обсуждают, что делать с Саней Петуховым. Он в местном госпитале. Саня протек. У него пролежень. У доброго одноногого Саньки.
Но все время отвлекаются. Надо поднять костыль. Поставить. Извиниться. Спросить и ответить.
Лишняя дырка в Санькиной заднице течет сукровицей и гноем.
Девушка стучит рукой в тонкой перчатке по столу, призывая к порядку. К тишине, которая всё равно невозможна. Девушка сурова и сосредоточена. Она безнадежно красива.
Саньку надо везти в клинику на поезде. Самому ему не доехать. Далеко. Неудобно. Трое суток примерно. А случайный сосед по купе, он не вынесет утку. Не подложит под Саньку резиновый круг цвета свежеопухшего тела. И не сменит повязку на заднице ближнего своего. Не. Он захочет пить чай свой и смотреть на пространства, покрытые снегом. Окна в поезде зимой закрыты наглухо.
- Это вилы, - говорит Слава.
Девушка стучит по столу, и в раструбе чёрной перчатки из тонкой кожи виден тускло-розовый пластик протеза.
- Понимаю, тебе неприятно, - говорит Слава, когда мы едем на его машине в госпиталь, где Саня Петухов надеется на лучшее. - Мне самому в толпе инвалидов с костылями не по себе.
- Нормальному человеку, - отзываюсь я, - любая толпа неприятна. Чужда, я б сказал. Хотя, - я задумываюсь. - Вот если это, к примеру, концерт Маккартни, то что можно сделать? Не знаю.
- Меня завтра на концерте просят спеть, - сообщает Слава. - Чье-то 130-летие отмечают.
Нельзя понять, жалуется он или хвастается.
- Юбиляра, конечно, не пригласили, - догадываюсь я.
- На подарках экономят, - ворчит Слава.
Он поет под гитару.
Перед микрофоном ставят стул. Потом выносят гитару и кладут рядом со стулом. Потом Слава выходит на сцену, опираясь на две трости. Он до старости лет сохранил кудри льняного цвета. Лицо его кругло, хоть давно не румяно. Щеки слегка отвисают, но из зала это не больно-то видно.
Взрослые молча ждут, пока Слава доковыляет до стула, усядется грузно, положит на пол трости, возьмет на колени гитару, поправит микрофон и попробует струны. Дети шушукаются.
Когда его зовут спеть в концерте, Слава делает вид, что недоволен. Это часть ритуала.
В залах, где есть занавес, Слава выходит на сцену при открытом занавесе и ковыляет за кулисы при закрытом. Это тоже часть ритуала. Вставать тяжелей, чем садиться. Вставать - некрасиво.
Молодые девушки просят автограф. Для Славки они готовы на всё. Это Славчика вдохновляет.
Он пишет новую песню и после звонит проституткам, потому что знает: жертвенность кончается там же, где начинается.
- Врёшь ты всё, Славчик, - говорю я. - Нравится тебе вся эта бодяга. Ты существо социальное.
- Что-то нравится, - рассудительно полусоглашается он. - Что-то не нравится. Сказано резковато, конечно. Не вижу смысла смягчать.
- Это да, - киваю я. - Ты всегда режешь правду в матку.
Саня Петухов возбужденно полулежит на койке. У него две новости, и обе хорошие. Во-первых, он побывал в реанимации. И вернулся оттуда. Во-вторых и главных, в госпитале появилась молодая девушка. С пролежнем. Это важно. И он, Санька, с ней уже познакомился. Пролежни сближают.
Санька бледно-желт. У него неровно постриженная седая борода. В блекло-серых глазах проскакивает голубая искра.
Славка радуется. Он поправляет сползший с плеч белый халат и бросает на меня осуждающий взгляд. Торжествующий и снисходительный. Я был уверен, что Санька умрет очень скоро. А Санька не только не умер, а еще и влюбился. В девушку, текущую сукровицей и гноем.
Я радуюсь тоже. Мне хочется думать, что я ошибался.
В тесно заставленной кроватями палате душно. Я стараюсь не смотреть на Санькиных соседей. Я стараюсь и на него не смотреть. Но не жмуриться же. Хочешь не хочешь, а видишь. Вдыхаешь.
Русоволосый парнишка со вспухшей с одной стороны синей шеей. Пулевое ранение. Он веселый. Не знает пока, что такое депрессия.
Древний старец сидит на кровати, накрывшись простыней, как талитом. Бородатый мужик лет семидесяти, ближайший его сосед, спрашивает, почему тот не крестится перед едой.
- Надо креститься, - конечное -ться он выговаривает по буквам, тщательно и мягко. По-кержацки.
Старец поворачивает голову в его сторону и смотрит с недоумением. У старца выдающийся шнобель. Выдающийся и выдающий.
Я долго сдерживаюсь. У меня сводит скулы. Когда мы со Славой выходим наконец в коридор и добредаем до лифта, не выдерживаю. Смеюсь, оперевшись одной рукой о стену, а другой держась за живот. Сгибаюсь от смеха.
- Ты чо? - Слава удивлен и немного растерян.
Не могу объяснить - только машу головой. Вспоминаю кержацкое "надо креститься" и недоуменный взгляд старца. Взвизгиваю, и на глазах у меня слезы. Если от смеха можно умереть, я выбрал удобное место. Госпиталь всё-таки.
Через месяц Саньку увозят в клинику. Трое суток на поезде.
Потом возвращают останки. На самолете.
На похороны я не иду. Смотрю из окна на заваленный со всех сторон подтаявшим темным снегом Санькин гараж во дворе соседнего дома. Рядом с темно-зелеными мусорными баками. Гараж во дворе - привилегия инвалида. Нет инвалида - нет гаража. Скоро его уберут.
Вспоминаю, каким оживленным был Саня, когда рассказывал про девушку с пролежнем.
Мне хочется верить, что на берегу теплого водоема его ждет голая девушка. Теперь Санька не инвалид. Теперь он красавец. Он то, что он есть. И девушка без пролежней ждёт его.
- Ты прекрасен, возлюбленный мой, - говорит она.
И одуревший от счастья и внезапной эрекции Санька идет к ней.
- Вся ты прекрасна, подруга моя, и нет в тебе изъяна.
И ложе их - свежая зелень.

© Евгений Пейсахович, 2010
Дата публикации: 26.09.2010 15:22:44
Просмотров: 4392

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Отзывы незарегистрированных читателей

Вячеслав Карелин [2014-08-05 12:12:40]

Дарагой таварыщ писател! Спасыбо Вас за правдивый, поучительный, научно-художественный раскас о жизни советских инвалидов! Давно пора в популярной форме проводить идеи профилактики пролежней! Последнее, что мы читали по этой теме - "Страдал Гаврила от гангрены..."
А пишет Вам прототип персонажа по имени Слава, поскольку прототип персонажа по имени Санька написать не может...
Красиво излагаешь, сволочь! Я так не умею. Где и что твоего можно почитать, ибо на этом портале я впервые, а твое читал лет пять назад в последний раз.
Хотя вся эта гнойная хирургия - не для массового читателя. Это я тебе как инвалид говорю. Хотя - Ремарк отдыхает, и Белль тоже...
Еще - благодарю за воспевание моего образа в современной художественной литературе. Так приятно увидеть себя в каком-то непривычном ракурсе...

Ответить

Евгений Пейсахович [2014-08-05 13:25:53]

нечего тут групповщину разводить, пятая группа - тоже щитово. а массовый читатель нэхай изнывает под гнётом высокой духовности.

Л. А. [2012-12-16 15:30:03]

Хоть во внеконкурс на РТ-13 выставьте. Или на ТРЛ. А вот огнём плеваться не нужно. В ноосфере и так много всего... "отлитого в форме", прст мн Гди...

Ответить

Евгений Пейсахович [2012-12-16 15:33:34]

бог с вами, Лариса Анатольевна, какой там огонь - дым один. хоть кто-нить хоть раз чихнёт - уже благо

Л. А. [2012-08-31 10:24:51]

Сколько раз заглядываю к вам в раздел, столько же читаю этот рассказ. Решила поюзать ваш стиль - парцелляция, все виды односост. пр., лаконизм. Убила недавно сцена в неврологии - зав отказал в госпитализации инвалиду (Чечня). Как мать ни просила, не взял парня - анализа какого-то не было. Напишу "Cancer inoperabilis" о "бесплатной медицине".
Сильная у вас проза.

Ответить

Евгений Пейсахович [2012-08-31 12:17:02]

пасыб. кого-нить на чо-нить вдохновить - это кое-какое что-то.

Л. А. [2012-03-15 08:48:15]

Поняла, почему сегодня комм с первого раза не отправился. Имя забыла написать. А вот вчера код, наверное, ввела неверно. На СИ я оставила отзыв. Но покоя рассказ не даёт. Долго думала, почему так цепляет рассказ. Пришла к выводу, что это из-за смены фокуса. Сначала мир дан через сознание, не способное к обобщению вследствие социально-культурной принадлежности. Но искренность и умение поймать эмоции, какая-то безыскусная правдивая позиция отражаются. И редукция языка в сторону этого сознания открывает ещё одну сторону - пассивная созерцательность, не лишённая состраданя Саньке и его возюбленной. Невольно думаешь, что ГГ- рассказчик принимает жизнь такой какая она есть, но ведь на то мы и человеки, чтобы словом и делом что-то отрицать. Имеется в виду: послать на ....красивую в отделе соцобеспечения, заставить сдвинуться хоть что-то в судьбе таких, как Санька. Это трудно, у меня подруга тяжело больна. Не много я для неё сделала. Оставить память о Саньке, она ж не гараж, который уберут хозяйственные и здоровые.
ну и смена субъектного мира,отражённого в несобственно-прямой речи, на объектный в финале. Очень красиво. Поднимает над пролежнями и гноем, возвышает до закона Бытия: мы не вечны, вечна любовь. потрясающий рассказ.
пыталась создать что-то подобное в рассказе "Три промилле", не вышло. А за рассказ спасибо.

Ответить

Евгений Пейсахович [2012-03-15 15:05:17]

Ланна, считайте - за каждую вашу спасибу - моих две. Думаю, не разорюсь. У меня неиспользованных спасиб - умотаться.