Экстрасенс ч.1. Одесса
Ольга Рябцева
|
Форма: Рассказ
Жанр: Детектив Объём: 27178 знаков с пробелами Раздел: "Детектив" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Имена в рассказе изменены и некоторые факты вымышлены. Спасибо моим друзьям Владимиру и Ерёме. Автор.
Ах, Одесса, жемчужина у моря… На ходу раздеваюсь, ищу глазами стенд, на котором написано “Я люблю Одессу”. И вместо слова “люблю” должен быть якорь. Вот и этот стенд, всё как на той фотографии. Бросаю рядом на песок полотенце, дорожную сумку и джинсы с рубашкой. Место для обзора очень удобное, да ещё на всякий случай прихватил с собой и охотничий мини-бинокль. Лёгкий ветерок с моря треплет страницы толстого конспекта на лежащем рядом цветастом покрывале и приятно шевелит мои волосы. На обложке конспекта крупными буквами выведено – Курс Макроэкономики, Анна М., г. Николаев. Знакомое имя, возможно это она, сестра упоминала о какой-то Анне. Здесь всё так до боли знакомо, когда-то и я, студент-заочник, приезжал сюда на сессии и проводил на этом пляже всё своё свободное время, совмещая приятное с полезным - подготовку к экзаменам и солнечные ванны. С тех пор ничего не изменилось - тот же берег, то же море, тот же восторг, от этого захватывающего дух безграничного темно-синего водного простора, подпирающего горизонт. Моя младшая сестрёнка Зоя, так же, как и я, выбрала для учёбы Одессу. И у неё сейчас сессия. Но месяц назад что-то случилось, и она осталась дома, не поехала сдавать экзамены. Ничего не могу от неё добиться и теряюсь в догадках. Звонить в деканат и спрашивать о её успеваемости, всё равно что подставить её. Да и дело не в учёбе, вовсе нет, здесь что-то другое, что и предстоит мне сегодня выяснить, очень надеюсь на это. Это странное письмо, которое я восстановил из мелких кусочков, порывшись в её мусорной корзине, настораживает меня. Смысл я уловил, что она ограничена во времени и должна что-то кому-то за возврат фотоплёнки. Но некоторые кусочки письма отсутствовали. Пришлось просмотреть все её альбомы с фотографиями за последний год, благо она любит заводить альбомы. Вот отсюда я кое-что и выудил. Патентование новой дробильной машины – всего лишь предлог, чтобы отскочить на один день в командировку в Одессу. Всё дело в этой татуировке, в этом странном письме. Эта сестрёнка просто источник головной боли, тут и впрямь станешь с ней детективом. Но сначала к воде. Иду по горячему песку, обжигающему изнеженные ступни - обожаю это ощущение. Кромка блестящей воды то и дело накатывает на берег и отступает назад. И вот солёная стихия поглощает меня всего и окутывает долгожданной свежестью. Минут пять расслабленно лежу на воде, пятками почти касаясь дна, но напрягаться не хочется, держу нос над поверхностью воды и смотрю в голубое небо с парящими в нём чайками. Время от времени делаю мощные гребки, чтобы не хлебнуть воды. Мне нравится балансировать на грани, и не только в воде, а вообще, по жизни. На берегу играют в волейбол и тугой мяч, отскакивая от одного играющего к другому, издаёт звуки, похожие на удары по барабану – бум-бум-бум, приглушённые толщей морской воды. Перевернувшись на живот, теперь уже не спускаю глаз с места моей “парковки”, наблюдаю за фотосессией недалеко от играющих. Девушка пытается держать обезьянку, позируя, но это ей не очень удаётся. Обезьянке понравился купальник девушки, и больше ничего уже её не интересует кроме этого купальника. Она, как ребёнок, игнорируя бородатого хозяина, вертится и играет с завязками. А он, немного прихрамывая на правую ногу, ходит вокруг них и пытается её успокоить. Но фотосессию проводит не фотограф, а парень, он взял эту обезьянку взаймы у него. Спина парня закрыта от меня наброшенной развивающейся на ветру рубашкой и ничего мне не говорит. Выхожу на мокрый песок, привкус соли на губах, вода струйками стекает с тела, стряхиваю последние капли, возвращаюсь на своё полотенце. Ложусь и с наслаждением вытягиваюсь, вскоре проваливаюсь в блаженство ультрафиолета, прикрывшись своей широкополой шляпой. Вдруг во сне слышу какой-то шум, и обнаруживаю пропажу своей дорожной сумки и в страхе просыпаюсь. Тихо смеюсь над собой – всё на месте, не паникуй, это от звуков скрипящей шарманки в руках продавца мороженого. Он невдалеке, то и дело открывает и закрывает свой тяжёлый ящик-холодильник, раздавая желающим полакомиться холодное мороженое. Одному в вафельном стаканчике, другому эскимо. О, даже коробку шоколада купил кто-то, мне не составило труда разглядеть эту коробку в бинокль. Да это же тот парень, что фотографировал девушку с обезьянкой. Теперь он без рубашки, и я хорошо вижу его спину. На его широких плечах татуировка корабля, покачивающегося, как на волнах, при каждом его движении. Судорожно хватаюсь за фотоаппарат и нажимаю пару раз на кнопку. Вот и нашёлся этот “капитан корабля”. Пункт номер один моего плана успешно выполнен. А рядом, на том цветастом покрывале, что я заметил раньше, девушка, которая держала на руках обезьянку. Она распустила длинные светлые волосы, мокрые после купания, и с головой ушла в свой конспект и ничего не замечает вокруг. Да, это она, теперь я в этом уверен, это подруга моей сестры, её лицо часто мелькает на фотографиях. То они в аудитории, то где-нибудь в парке на скамейке, но это были фотографии зимней сессии. Если она замужем и у неё есть дочь четырёх лет, то возможно, что она и есть та самая Анна, её подруга. Когда желающих купить мороженого поубавилось, я подал знак продавцу, и он тут же вскинул свой ящик на плечо и пошёл к нам, широко шагая и глубоко проваливаясь в песок. Хорошо, что хоть свою шарманку не крутит. Покупаю два вафельных стаканчика, цена, конечно, двойная. Мороженщик берёт деньги несколько странно подогнув безымянный палец правой руки. Приглядываюсь повнимательнее – у него от локтя до пальцев заметны следы давнего ожога. Одно мороженое подношу к губам и знакомый вкус опять напоминает мне те далёкие студенческие времена. Второе мороженое кладу на половинку ракушки мидии и двигаю эту “машинку” по песку извилистой дорогой к девушке. Это её забавляет и она с улыбкой, оторвавшись от своей тетрадки, включается в игру, перенимая у меня машинку-ракушку, и продолжает двигать её к себе с соответствующими звуками при буксовании. Да и видно, что вся эта микро или макроэкономика… уже прилично надоела ей. - У Вас горячая пора? - Да, сегодня последний экзамен, после обеда… а потом домой… домой, к дочке. - Рад за Вас. Настроение нормальное? Из Николаева? - Да, угадали. Всё нормально. - Я тоже из Николаева. Вот позагораю немного и поеду в город по своим делам. Не смог удержаться, чтобы не заглянуть на любимый пляж. Вечером тоже домой. Вдруг волейбольный мяч, прерывая только что завязавшийся разговор, со звоном шлёпается на её загорелую спину, а потом скачет по покрывалу и резко останавливается на песке. Мы поворачиваемся в ту сторону, откуда он прилетел. Там стоит этот моряк и машет нам рукой, приглашая в круг. Да, попадание было метким, ничего не скажешь. Что же дальше? У меня появляется чувство необъяснимого волнения и нарастающей тревоги, как будто предчувствую что-то. Она подскакивает, хватает мяч, забыв про меня и машинку с мороженым, пасует ему кручёной подачей, и он ловко принимает. Видно, что они уже знакомы и сыгрались. Вскоре образовывается широкий круг из желающих постучать по мячу на песочке. Вообще, на песке трудно играть в волейбол, песок предательски уходит из-под ног в самые ответственные моменты, когда нужно подпрыгнуть или сделать резкий выпад в сторону. Но есть неоспоримое преимущество - не больно падать, это не заасфальтированная волейбольная площадка. Да, я бы и сам сейчас с удовольствием попрыгал, но сдерживаю себя со всех сил и остаюсь лежать, наблюдая за игрой, рассматривая играющих. Иногда парень с татуировкой выходит из круга, берёт камеру и снимает, якобы игру, но больше девушек, конечно. Моя соседка Анна не обделена вниманием, я бы даже сказал, что она в эпицентре его внимания. Я тоже иногда щёлкаю фотоаппаратом. Жужжание становится всё более и более назойливым, перевожу взгляд на вафельный стаканчик, оставленный девушкой. Мороженое тает и рой крупных полосатых ос облепил его, пьют сладкое молоко, подрагивая чёрными вуалевыми крылышками. Мне уже и самому кажется, что я весь покрыт этими жужжащими вуалевыми крылышками. Время вышло, в три часа дня надо быть в бюро патентов, это отменить нельзя. Быстро покидаю налёжанное местечко и ловлю проходящее мимо такси. Из бюро патентов вышел несколько позже, чем рассчитывал, пришлось много чего доказывать и подписывать кучу разных бумаг. Опять взял такси и сразу на вокзал. На вокзале уже не спешу - билет куплен заранее. Я был более чем уверен, что они поедут в одном вагоне, а может даже и в одном купе. Вот и моряк. Иду за ним. Он исчезает в вагоне номер три. Возвращаюсь к своему вагону и стою у входа в вагон. Анна на такси не поедет, скорее всего на автобусе, размышлял я, но если и на такси, то она всё равно будет проходить мимо. Мне повезло, так и случилось. Подошёл автобус и среди вышедших, в толпе, я заметил Анну. У неё тяжёлая сумка на плече, но настроение хорошее. Она спешит. Когда она уже почти поравнялась со мной, я окликнул её: - Аня, подождите минутку. - Добрый вечер… Это Вы? Вы знаете моё имя? Мы так и не познакомились, - она удивилась, узнав меня, - извините за мороженое. Не совсем удобно получилось… мне жалко, что не съела его на зло осам. Они же всё выпили из стаканчика. - Да, не познакомились, но Ваш конспект очень сильно трепало ветром… Меня зовут Борис. Хотите ещё мороженого? - Ах, да, он же подписан... конспект. Очень приятно, теперь и надобности представляться нет. Да нет, спасибо за мороженое в любом случае, я же шучу. - Аня, в каком вагоне вы едите? - В третьем. - Мой друг, сослуживец… давно не виделись. Вот только что столкнулся с ним на перроне, он тоже в третьем. Хотелось бы с ним пообщаться, столько лет… – стал я объяснять, запинаясь, - Вы не против поменяться вагонами? У меня билет в десятый. В Николаеве я Вам куплю ещё мороженое… в вафельном стаканчике. Нет, лучше м-м-м… два шоколадных эскимо на палочке. - Ух ты… кто ж откажется от эскимо? – подыграла мне Аня, купившись на мою показную искреннюю растерянность, – но не эскимо, большую пачку пломбира, нет, два пломбира. Давайте Ваш билет, проводники уже поднимаются в вагоны. Мы обменялись билетами, Аня поднялась в мой вагон, а я побежал в голову поезда, к третьему вагону. Это всё, чего я и желал. Теперь начинаю осуществлять пункт номер два своего плана. Подойдя к нужному купе, я задержался у входа, чтобы перевести дыхание. Из купе слышны голоса - один рассказывает что-то смешное, а двое смеются над его шутками. Я прислушиваюсь. - Ну что, распишем девочку на троих? Не пожалеете. Красавица, ха-ха… - Не совсем уж и смешно, - меня стала бить дрожь, но я, сделав над собой усилие, шагнул в купе. Говорящий вопросительно уставился на меня: - А Вас каким ветром, мы вообще-то девушку ждём. - Да, мне повезло, я купил билет у неё, у кассы, почти в последнюю минуту, и ещё она просила передать, что у неё изменились обстоятельства… - не договорил я, вытирая пот со лба. В купе он и два студента заочника, их легко угадать по шоколадному загару и хорошему настроению, такие же, как и моя младшая сестрёнка, доверчивый и радостный ребёнок ещё месяц назад. Ребята уже устраиваются на ночь – взяли у проводницы постельное бельё и достали матрасы с подушками с третьих полок. Поезд медленно трогается, перронные столбы начинают мелькать в окнах всё быстрее. Представляюсь. Он тоже представляется, Владом. Как звали тех ребят, я сейчас и не вспомню. Опять устало произношу: «Повезло с билетом, повезло… теперь можно и расслабиться». Немного суетливо, чтобы всё выглядело более естественно, выкладываю на стол из пакета бутерброды с ветчиной и газету-приманку — это поможет плавно вписаться в разговор. Похудевшую дорожную сумку ставлю на свободную верхнюю полку и небрежно произношу: «Вот... со знаком качества, куплено в буфете бюро патентов, угощайтесь, на всех хватит. Чаю бы сейчас… с утра всё бегом». Зашёл проводник узнать сколько стаканов чая нам принести. На первой странице моей газеты статья о Вольфе Мессинге с его портретом. Мессинг умер в ноябре прошлого года и теперь нет-нет, да и появится статья-воспоминание об этом знаменитом иллюзионисте советского цирка, написанная кем-нибудь, кто его хорошо знал или просто поклонником. Легендарный эстрадный артист, который выступал как менталист, предсказывая будущее и считывая мысли зрителей из зала, имел огромный успех у публики. Влад, придя в себя после несколько неожиданного для него поворота событий, чем он ожидал и, видимо, имея зуб на Аню, недружелюбно посмотрел и на меня, потом скользнул взглядом по портрету Мессинга, и в его глазах промелькнула искра презрения: - А, знаменитый иллюзионист? Знаем, знаем… проведём эксперимент? Не против? - А что, что за эксперимент? - спросил один из парней. - Напишите по короткому слову на бумажке и не показывайте мне. А я отгадаю. Я мог бы и на цифрах это проделать, но устал сегодня. Лучше на словах, - Влад отвернулся к стене, предоставляя нам возможность написать слова. - Клюнул. Да, он сразу начинает с демонстрации своих сверхспособностей, - пронеслось в голове у меня. К этому времени я уже взял себя в руки и мозг работал как часы. И парни оживились, накинувшись на халявную еду и радуясь бесплатному представлению - не каждый раз таких чудиков в поезде встретишь. Да и вообще – сессию сдали, жизнь прекрасна, куда спешить? Времени много. Достали ручку и бумагу, написали слова. - А Вы? – перевёл взгляд на меня новоявленный моряк-экстрасенс. Я кивнул головой, выражая своё согласие, не спеша оторвал клочок газетной бумаги под портретом Мессинга и долго не думая, написал крупными печатными буквами первое, что мне пришло в голову - МОРГ. Не знаю почему это пришло на ум, скорее всего из-за этого жала, которое сидело у меня внутри. Принесли горячий ароматный чай в ажурных железнодорожных подстаканниках, настроение у всех поднялось. Влад без труда отгадал слово одного парня, а потом и другого. - Наверно умеет определять по траектории пишущей ручки или в отражении окна увидел, когда они писали. Ничего сложного, - решил про себя я. Теперь моя очередь, я положил свой клочок бумаги на стол, написанным словом вниз. Экстрасенс медлит, потом говорит: - Сложи бумажку вдвое. Я сложил. Опять заминка: - Сложи ещё раз вдвое. Я опять сложил. - Скатай из неё комок, - последовала команда. Скатал комок и положил на стол перед ним. - Думай о слове, думай… это МОРЕ? – Влад начинает терять самообладание. - Нет, - говорю, - не МОРЕ. - Думай… это МОРЕ? - Нет, - говорю я уже в четвёртый или пятый раз, но уже и сам засомневался, - а может и МОРЕ? Вдруг что-то меняется в нём, лицо белеет. Он начинает тяжело дышать, как дышат бегущие марафон спортсмены на последних метрах дистанции, приближаясь к финишной ленточке. Я не стал испытывать судьбу, развернул комок и разгладил бумагу, протянул ему. Последняя буква слова попала на остатки типографской краски. То есть буква Г почти похожа на Е, и МОРГ превратился в МОРЕ. Влад, увидев это, махнул рукой и, вконец измождённый, полез на свою полку, приговаривая: «Мне что-то нездоровится сегодня». И тут же отключился. Мы, допив остывший чай, тоже тихо расползлись по своим полкам. Что-то в этом есть, да и харизмы ему не занимать. Спать я не мог, просто дремал. Как только ребята под утро вышли на какой-то станции, я встал, одел перчатки. Осторожно распылил баллончик с аэрозолем для ингаляционного наркоза, прикрывая нос сложенным вдвое мокрым полотенцем. Как ко мне попал этот баллончик, это целая история. Потом из спортивной сумки, висевшей над его головой, из бокового кармана, достал его паспорт, посмотрел адрес прописки, положил назад. Ключей в боковом кармане не было. Пришлось снять сумку и расстегнуть замок. В сумке лежала большая импортная сувенирная коробка чёрного горького 90% шоколада, которую он купил на пляже. Ключи нашлись во внутреннем кармане сумки. Я быстро снял с них слепок. Делать слепки ключей я тренировался всю последнюю неделю. Ключи тоже вернул в сумку и повесил её на место. Скоро прибудем в Николаев. Ещё раз посмотрел на Влада. Он всё также лежал на животе. Я встал ногами на первые полки, приподнял его, повернул на бок и пододвинул ближе к стенке. Тяжеловат. Татуировка на его загорелой спине выгодно подчёркивалась белыми простынями. Корабль замер, не двигался. Натянул простынь на его спину. Так лучше, по крайней мере не проснётся от холода. Медленно снял тонкие медицинские перчатки и засунул в карман. Когда поезд остановился, я сошёл на перрон. Подождал, пока он опять отправился, увозя Влада подальше от Николаева. Кроме меня на перроне задержались ещё двое парней, а может они кого-то встречали. Что бросилось в глаза, у одного из них была такая же спортивная сумка, как и у Влада и у обоих были мотоциклетные шлемы в руках. - С-с-сёма, с-с-смотри что делается! Поезд пошёл, а этого пи-ж-жона нету… будет сам расхлёбывать, - заикаясь сказал один другому, у которого я заметил бледно-розовое родимое пятно небольшого размера, переходящее с шеи на правую щёку. Я сделал один важный звонок из автомата на вокзале - теперь я буду знать есть ли кто ещё в квартире Влада. Потом взял такси и прямо с вокзала поехал на завод. В то время я уже работал главным инженером. Отнёс бумаги в патентный отдел. Зашёл в механический цех. Ребята уже были в курсе, что я потерял свой ключ от дома и что сегодня принесу слепок с ключа сестры. Пока ходил в свой кабинет, чтобы предупредить зама, что пойду домой, ссылаясь на усталость и необходимость выспаться после важной и трудной командировки, новый ключ уже был готов. Завернув за угол проходной, поймал такси и поехал по нужному адресу. Пункт три моего плана. Сам себе ставлю задачу - делать всё быстро, чётко и хладнокровно. Теперь у меня оставалось по моим расчётам не более трёх-четырёх часов. Один час я уже потерял на заводе. Вот и улица Берёзовая, дом номер 5. Но я прошу проехать немного дальше и у детского садика останавливаю такси. Когда такси уезжает, возвращаюсь к дому номер 5, поднимаюсь на второй этаж. Квартира номер 10. Я уже знаю, что там никого не должно быть, Петя уже должен был проверить. Но на всякий случай стучу в дверь и прислушиваюсь. За дверью ни шороха. Тихо открываю и вхожу. В голове бьётся только одна мысль - что это за фотоплёнка и где она может лежать? Раздался телефонный звонок, я вздрогнул, от неожиданности он мне показался резким и громким. Автоответчик включил запись, и я услышал голосовое сообщение, произносящееся раздражённым, немного заикающимся мужским голосом: – Ты… п-п-пижон… мы тебя ждали на перроне… ващем так, теперь доставишь сам. Желаю у-у-удачи. Осматриваюсь кругом – в углу узкая дверь, это или кладовка, или встроенный плательный шкаф. Открываю. Ага, здесь у него что-то типа маленькой фотолаборатории. По стенам полки, набитые коробочками с фотоплёнкой, лампы, всякие лотки. На столике какие-то бумаги, конверт и несколько кассет, не завёрнутых в чёрную бумагу, значит они с проявленной плёнкой. Раскручиваю первую плёнку и смотрю на свет. На первых кадрах девушка на пляже с обезьянкой. Присматриваюсь – Аня? Да нет же, это моя Зоя… с той же обезьянкой. Хорошенькое дело! На второй плёнке пошли кадры с обнажённой девушкой в пикантных позах, целая плёнка, то же Зоя. На третьей плёнке уже какая-то другая девушка, сценарий тот же и задний план тот же. Кажется, я начинаю понимать в чём дело, мои опасения подтверждаются – это шантаж. Из конверта достаю вдвое сложенный лист. Вдруг спиной чувствую чьё-то присутствие. Оглядываюсь, никого. По ногам что-то ползёт – тьфу ты, это пушистый кот трётся об ногу! Возвращаюсь к письму. Оно написано без имён, всего несколько предложений: - Встречаемся в эту пятницу в сквере у кинотеатра, на нашей лавочке, как обычно. Ты мне моё, а я тебе твоё. Иначе фото будут и у твоего босса, и в деканате… уже в понедельник, с первой почтой. Советую не шутить со мной. Это может быть адресовано кому угодно, и Зое и не ей. Перебираю остальные бумаги, но от напряжения не могу сосредоточиться, не могу вникнуть – какие-то адреса, имена, номера телефонов. В голову приходит мысль сфотографировать всё это, а дома разобраться. Фотографирую. Ещё делаю несколько снимков стен, увешанных всякими бумажками с записями. В кассеты, где были плёнки с Зоей, вставляю заранее приготовленные рулончики с засвеченной плёнкой, а компрометирующие плёнки кладу в карман. Восстанавливаю на столе порядок, как было до меня, и иду к двери. Попутно фотографирую всё, что висит на стенах гостиной, уделяя внимание фотографиям в рамках. Быстро и уверенно, как хозяин, выхожу из квартиры, закрываю за собой дверь, чуть не прищемив кота, увязавшегося за мной. Его пришлось отодвинуть ногой внутрь коридора. Спускаюсь, спокойно миную какого-то прихрамывающего пожилого человека, поднимающегося навстречу по ступенькам. Покидаю подъезд и на улице смешиваюсь с прохожими. Стоп, да это же бородатый мороженщик в кепке был на лестнице! Ещё минута и столкнулись бы. Теперь быстрее домой, к Зое. Это последний, четвёртый пункт моего плана, пожалуй, самый важный. И миссия будет выполнена. Когда я вошёл, Зоя лежала на диване в позе зародыша. На её лице полное безразличие. На журнальном столике перед диваном стоит не тронутая тарелка вчерашней вермишели. Панда лежит на полу, положив морду на лапы и преданно, не отрываясь, смотрит на Зою, ловя каждое её движение. Как будто понимает что-то. Я потрепал её по мохнатому уху, подошёл к дивану. Решил сразу наехать на Зою, такая техника общения с младшей сестрой уже много раз выручала меня. - Зоечка, почему ты не рассказала мне всё и сразу? – несколько строго спросил я и выложил на журнальный столик перед ней кассеты с плёнкой, - уничтожь это и забудь, как дурной сон. Зоя подняла на меня глаза с непонимающим взглядом, взяла одну кассету и дрожащими руками вытащила из неё плёнку, стала просматривать на просвет. Вышла на кухню, достала из духовки чугунную сковородку, поставила на плиту. Потом положила на неё кусок фольги и сверху два рулончика плёнки, чиркнула спичкой и подожгла. Плёнка загорелась. Она глядела на огонь как завороженная, запах жжёной плёнки становился всё сильнее. Зоя чихнула и очнулась, отскочила от плиты, открыла окно и свежий воздух ворвался в кухню. Она повернулась ко мне и спросила, чего я и не ожидал совсем: - Боря, ты голоден? Я сделаю омлет… сколько тебе? - Не помешало бы, я же с поезда… как всегда два, – не растерялся я. Есть ещё не хотелось, но это не имело значения, главное – она заговорила. Зоя загремела посудой, а я вышел из кухни, сел в кресло, наблюдая за ней в проём двери. Я старался контролировать ситуацию, но не знал, как она поведёт себя дальше. - Боря, я расскажу тебе всё, чуть позже, за ужином, не смотри на меня так, – не поднимая головы, сказала она, почувствовав мой пристальный взгляд. - Уже готово? Хорошо, давай сюда, будем есть здесь. Спасибо. Зоя поставила на стол две тарелки и сковородку с омлетом. Принесла хлеб и вилки. Молча стали ужинать. Она всегда делала омлет на сливочном масле и это было вкусно, я стал вымазывать хлебом остатки на тарелке и облизывать кончики пальцев. Зоя рассмеялась. Потом пили чай с печеньем, купленным в буфете всё того же патентного бюро. И я рассказывал ей о бюрократах, сидящих в патентном отделе, о трудностях патентования, в общем, нёс всякую чушь чтобы только она не сорвалась и не стала плакать. Для меня это было бы невыносимо, хотя поплакать всегда надо в таких случаях, это понятно, - облегчает. Когда этот трудный момент прошёл, Зоя робко заговорила сама: - Боря, а за экзамены ты не волнуйся, я взяла академку. А на работе думают, что я на сессии, - произнося это, она становилась прежней, живой и активной. - А теперь слушай. Я познакомилась с ним прошлым лето, на пляже, в Одессе, во время вступительных экзаменов. Почти полгода встречались здесь, в кино ходили. Я не рассказывала тебе, ждала подходящего момента. А потом… я даже, и сама не знаю, как это я согласилась на эту фотосессию... Как в тумане всё было. И после этого всё изменилось… он пропал. Перестал отвечать на звонки. Сам не звонил. А месяц назад я стала получать письма, без обратного адреса, кто-то бросает их прямо в наш почтовый ящик. Это создаёт такое жуткое ощущение, что за тобой следят. Письма с требованием денег в обмен на плёнку с моими снимками “ню”, ну сам понимаешь… - Зоя, ничего удивительного. Этот человек не такой простой, поверь мне. Но сегодня не хочется говорить о нём. Я рад, что ты нашла силы рассказать мне всё это, ты сильная девчонка, справишься, - поспешил я успокоить её. - Боря, я не знаю, как ты добыл эти плёнки, но я не думаю, что это конец, – с трудом выдавила из себя Зоя. - Ну что же, если ещё не всё закончено, я готов довести дело до конца, с твоей помощью, – ответил я, - я сегодня останусь у тебя и для начала проявлю плёнки, просмотрю всё, что нафотографировал на пляже и в квартире Влада и проанализирую. Так же его зовут? Влад? – и всё-таки я проговорился. Зоя кивнула головой и стала собирать со стола. В этот вечер я решил остаться с Зоей и понаблюдать за ней, для своего же спокойствия. Занялся проявлением плёнок и когда они просохли, стал просматривать. Меня прежде всего интересовали лица с портретов в его гостиной. Я должен выяснить с кем он работает. Уверен, что он не волк-одиночка. Должна быть фигура покрупнее. И я до него доберусь. На одной из плёнок я, кажется, нашёл то, что искал - шестеро ребят с клюшками, по сути, школьная хоккейная команда. Один, в центре, в шлеме. Увеличил фотографию и надпись стала разборчива - “Великолепная пятёрка и вратарь”. В одном мальчишке я узнал бородатого фотографа c пляжа в Одессе, потом узнал и мороженщика с шарманкой, и этих двоих парней мотоциклистов, что были на перроне утром, тоже узнал. Лица на фотографии были юными, но ошибиться было невозможно. И Влад здесь фигурирует в хипповой кепочке. Собственно, все они из нашего города. Тут не может быть никаких сомнений. Итого, я знаю в лицо уже пятерых. А кто же в центре, с притягивающей взгляд неуловимой улыбкой на тонких губах, кто этот вратарь со шлемом на голове? Я задумался… может и горький 90% шоколад для него? Может это вовсе и не шоколад? Буду называть его Вратарём. А всю команду - “шестёркой”. Я и не догадывался тогда, что очень скоро наши интересы столкнуться и насколько это всё затянет меня, и что первое время мне одному придётся противостоять целой команде. В комнату неслышно вошла Панда на своих мягких лапах, виляя рыжим хвостом. В зубах у неё тряпичный, уже почти порванный мячик. - Ну что, поиграть хочешь? Да поздно уже… завтра. Панда, что ты за порода? - и опять потрепал её за ухо и провёл рукой по длинной мохнатой рыжей спине. Она обнюхала снизу мои джинсы и недоумённо уставилась на меня. - Ну у тебя и нюх! Это ж было днём. От тебя ничего не скроешь, рыжая псина. Я посмотрел в открытое окно – там царствовал летний тёплый вечер, благоухал жасмин, Зоя у калитки болтала с соседкой Катей, а её сынишка копошился у них под ногами. И я вспомнил, как ещё вчера я наслаждался морем и песчаным пляжем. В голове сама собой закрутилась навязчивая и любимая мной песенка: Ах, Одесса, жемчужина у моря... Продолжение следует. © Ольга Рябцева, 2019 Дата публикации: 30.03.2019 07:21:41 Просмотров: 2139 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|
Отзывы незарегистрированных читателейВасилий [2019-06-15 02:38:05]
На одном дыхании...Заинтриговал сюжет.Да место действия знакомо Одесса,Николаев,Коблево,Затока в студенческие годы часто посещал эти места Ответить Tatjana [2019-05-19 06:56:51]
Лариса [2019-04-03 03:06:18]
Igor. [2019-04-02 05:10:59]
|
|