Как я стала питомцем великана. Глава 9. Бала раскрывает свои секреты.

Светлана Беличенко

Форма: Повесть
Жанр: Детская литература
Объём: 8605 знаков с пробелами
Раздел: "Сказочные повести для детей"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Бала пришёл, когда уже совсем завечерело. Впрочем, было совсем не холодно — только немного темновато. Мы с Тобиком в обнимку лежали на сене, и каждый из нас, видимо, размышлял о чём-то своём.
— Ку-ку, — произнёс Бала, когда зажёг свечи. Свечи эти при горении распространяли по хижине невероятно сладкий, дивно пахнущий аромат.
— Мы здесь! — ответила я за себя и за Тобика. — Что за волшебные запахи бродят по твоему дому сегодня, Бала? — спросила я, стараясь поразить Балу тем, как оригинально я умею подбирать слова.
— Ты любишь литературу? — неожиданно спросил меня он вместо ответа.
— Ну, да...
— Это прекрасно. Тогда я тебе кое-что покажу... попозже. А запах — это я в воск для свечи пряную смесь из восточных растений добавил. Такие цветы и травы растут там, где Ила родилась. Она мне дала эту смесь. А пахнет приятно, ведь правда?
— Ага. А почему ты что-то про литературу спрашивал?
— Да просто я пишу кое-что.
— Что? Ты пишешь?
— Пишу.
— А... это книга, которую ты написал, там, такая, в сенной обложке?
— Угу.
— Но я не читала. Я только открыла, увидела, что она непечатная, и сразу закрыла.
— Ну-ну, ничего. А если захочешь, то после ужина я тебе почитаю?
— Конечно, хочу!
Вот так я узнала, что Бала — мой скромный и обаятельный, а также молодой и добродушный великан — является самым настоящим писателем.
После ужина мы с Тобиком прилегли на полу, прислонившись спинками к голеням сидящего на полу великана. И он прочитал нам одну из своих удивительных сказок (в том, что все его сказки удивительные, я убедилась позже, когда он прочитал мне их все до единой).
Вот эта сказка (я потом переписала себе от руки все Балины сказки), которая живёт теперь в моей тетради с сенной обложкой (обложка эта очень похожа на ту самую, Балину обложку):

Сказка о великане, который научился понимать.
Жил-был молодой великан. Он был очень славный огромный великан. Им могли гордиться все его родственники до пятого колена (родственников дальше пятого колена великан не помнил), а также соседи, друзья и знакомые. Всем было приятно, что они знакомы с таким большим, прямо-таки исполинским великаном (будто это достижение какое-то — быть огромным великаном, ну да ладно).
Все его любили с детства, а он всё рос, рос, и становился больше и больше. И все его любили — всё больше и больше, по мере роста, так сказать. Почему-то великаны очень уважали размеры и силу, хотя у живых существ есть ещё и душа, и сердце. Они ещё должны уметь ладить друг с другом и дружить.
Зря, конечно, все нахваливали размеры и силу великана, потому что он так и привык — быть самым большим, самым сильным, а значит и самым лучшим. Ему как-то забывали, наверное, объяснять, что лучший — это тот, кто при всех своих огромных личных достижениях, может замечать ещё достоинства и успехи других, может кого-то любить и уважать, кроме себя.
Шли годы. Великан обладал огромным ростом, силой и огромным авторитетом в обществе великанов.
У него не было друзей, потому что никто не мог сравниться с ним по силе и размеру, а те, кто был меньше его, были ему неинтересны. Часто он посмеивался над другими, чуть ли не наступая на них (ну, конечно же, он не наступал на них по-настоящему) и говорил:
— Какие-то вы все маленькие, ха-ха-ха, как таракашки!
И всё-таки он был не очень плохим великаном, потому что встретил и полюбил великаниху, женился на ней, и у них появились дети — маленькие великанчики. Но его маленькие великанчики, к огромному сожалению их отца, были не просто обычными маленькими великанчиками, детьми великанов. Они на самом деле были маленькими, чересчур маленькими даже для маленьких великановых детей. Это были какие-то великановые карлики, а не нормальные великаньи дети.
Когда такое несчастье, как появление маленьких-премаленьких, как тараканчиков, детей, случилось в жизни великана, он сначала долго не мог прийти в себя.
Смотрел он свысока на своих деток от крупной и рослой великанихи — пожалуй, самой подходящей во всём мире для него невесты, и удивлялся:
— Почему же они такие маленькие? Как такое вообще могло произойти, когда оба родителя просто огромны?
Но ведь такое может случиться с каждым. Просто в силу своей ограниченности великан и не знал об этом. Удаляясь ввысь от других, он всё больше удалялся и от реальной жизни. Он, оказывается, даже и не знал, что более мелкие существа, тоже как-то живут и, быть может, живут не менее насыщенной жизнью, чем он, и уж тем более, являются не менее важными, чем он, существами для матушки Вселенной.
Великану приходилось сильно нагибаться, чтобы общаться с детьми. Иногда он просто вставал на колени, а иногда и вовсе ложился, чтобы получше расслышать их невнятный писк.
Когда он в первый раз нагнулся, было тяжело — после этого долго ныли мышцы на теле, болели суставы и побаливало любящее отцовское сердце.
— Как же они такие будут жить-то? — спрашивал он у своей жены, которая в отличие от него, сразу безоговорочно приняла своих милых малышек в своё огромное материнское сердце. — Над нами теперь уже все великаны посмеиваются. Их таких мелких никто уважать не будет. И нас перестанут.
— А так и будут жить. А уважать их будут те, кто способен уважать. А кто не способен, так пусть и не уважает — нам то что! — отвечала жена. — Главное, чтобы они выросли хорошими и добрыми, а уж друзей тогда они себе найдут.
— Да каких друзей-то они найдут, мелкие такие? — сокрушался великан.
— А ты посмотри. Опустись и посмотри, — предлагала жена. — Смотри, сколько много разных живых существ здесь, внизу. — Она-то уже давно жила там, «внизу», где ползали её маленькие детки, где бегали самые обычные кошечки и собачки, где жили в траве бурундучки, морские свинки, ёжики и мышки-полёвки.
И великан опустился вниз. С тех пор он узнал много нового и сильно изменился. Он перестал смеяться над всеми малышами, с которыми отныне сталкивала его судьба. Своих детей он тоже понял и принял. А в один прекрасный день воскликнул:
— Одного не могу понять: как же был я раньше таким большим и таким глупым? Как мог я не понимать таких замечательных малышей?!
И с этого дня великан всегда был очень внимательным и добрым ко всем наинтереснейшим живым существам, которые были меньше его по размеру...

Вы представляете, какие чувства овладели мной после того, как Бала, своим немного взволнованным, но с очень искренними интонациями голосом прочитал эту сказку до конца. Вы понимаете, понимаете, понимаете? Это была сказка-полусказка, полусон и полуявь, полубыль, полумиф, полупризнание и полупророчество. Это была история про нас. В ней будто были все: и я, и Кали, и Ила, и сам Бала, и Тобик, и все-все-все живые существа на нашей планете: и маленькие, и большие. В ней будто смешались времена, территории, народы, прошлое, настоящее и будущее. Но в то же время в этой сказке никого из нас по-настоящему не было. Конечно, непонимающий великан-муж и отец — это не Кали, его добрая жена — не Ила, хотя она и похожа в чём-то на нашу добрую подругу. И всё же казалось, будто бы всё это про нас, и будто среди тех мелких животных, которые перечислялись в сказке, без сомнения, присутствовал и Тобик... и даже я.
— Это самая лучшая сказка, которую я когда-либо слышала, — призналась я.
— Брось, что ты. Это просто сказка... моё творчество, понимаешь?
— Понимаю.
Бала был так трогательно эмоционален. Он не мог, а может, и не хотел скрыть своё возбуждение.
— Просто... Просто вы с Тобиком — мои первые читатели. Ой, то есть слушатели, — говорил он.
Бала был, мне кажется, близок к тому, чтобы расплакаться. К счастью, он сдержал свои эмоции и свои слёзы тоже. Почему к счастью? Потому что ему потом (я знаю) было бы неловко передо мной. А ещё — потому что своими слезами Бала мог бы знатно вымочить нас с Тобиком, вот почему. Бала ведь великан, а потому и слёзы у него тоже крупные — не просто маленькие капельки, как у нас, людей.
— А ты думаешь можно сделать так, чтобы люди и великаны снова стали общаться? — спросила я.
— Не знаю. Никто об этом не думает: ни те, ни другие.
— Интересно почему...
— Не хотят, и не думают.
— А если захотят?
— Тогда, наверное, можно.
— Почему вообще бывает непонимание! — сердито бросила я.
— А потому, что различия становятся важнее, чем сходства. Чем что-то хорошее, что-то доброе, общее, вечное.
— Как у тебя в сказке, да?
— Да.
— А вообще, знаешь, Бала. У меня идея. Когда Кали и Ила отправляются на восток?
— Послезавтра.
— Так вот. В тот же день, сразу после их ухода мы с тобой тоже отправляемся в путь.
— Куда это? — удивился Бала.
— Пришло время людям и великанам снова начать общаться: мы отправляемся на зиму ко мне домой! — мгновенно ошарашила я великана своим предложением.

© Светлана Беличенко, 2017
Дата публикации: 24.07.2017 22:36:53
Просмотров: 1975

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.