Зазнался - Из кн. Между нами деточками

Светлана Беличенко

Форма: Рассказ
Жанр: Детская литература
Объём: 9091 знаков с пробелами
Раздел: "Проза для детей"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Руслан был мальчик видный во всех смыслах этого слова. Он был немного выше своих сверстников. Не каланча, конечно, но всё же довольно рослый здоровый парень двенадцати лет. «Я в самом расцвете сил», – любил он сам говаривать про себя. Шевелюра у него была густая, как грива у льва, цвета тёмного, но не угольно-чёрного, чуть-чуть посветлей. Волоски были необыкновенно толстые и прочные. «Твоими волосами, Руслашка, можно пуговицы пришивать, от чёрных ниток и не отличишь, разве что твои нитки поплотнее будут», – говорили одноклассницы, а парень только смеялся и головой кивал, мол: «Да, да, они у меня такие, ими можно и космические скафандры прошивать, точно не подведут!»
Русля был довольно-таки активным ребёнком: учиться любил, гири тягать любил, а ещё довольно серьезно изобразительным искусством занимался. Преподавательница Анна Анатольевна очень хвалила парня за изобретательность.
– Это пейзаж? – спросила она, указывая на одну из работ, выполненных Русланом на каникулах.
– Пейзаж, конечно, а чего Вас смущает? Что же здесь не так?
– А почему небо чёрное, как смоль, а лес и земля белые? И в середине, не пойму, что это ещё такое?
– Это река, а небо чёрное, потому что ночь. Деревья светлые потому, что свет луны на них падает, ну и берег тоже, на контрасте с темнющею водой, так сказать.
– А-а, понятно, – кивнула учительница.
Оригинальность работы заключалась в том, что когда Анна Анатольевна объясняла, каким тоном и какой штриховкой нужно выполнять работу, «разжёвывала» всё: как, что и где нужно делать, неусидчивый Русланчик беспечно болтал ножками и совершенно её не слушал. Велено было небо выполнить тоновой растяжкой сверху вниз от тёмного к светлому. То есть там, где начинался лес, небо должно было быть светлым, почти белым, а у Руслана, наоборот: лес сверкал сахарной белизной. Впрочем, что ни говори, а более оригинального пейзажа никто не мог припомнить за всю историю школы, а уж история у художественной школы номер один, единственной в городе, поверьте, была богатая.
– А это что за полоски? – интересовалась Валентина Леонидовна, коллега Анны Анатольевны, рассматривая Русланкино творение.
– Это песчаные косы, ну, отмели, которые виднеются из воды на реке, – отвечал мгновенно ставший знаменитым ученик.
– Понятно. Вот оно как, – говорила, улыбаясь, женщина.
На юного новатора приходили посмотреть даже ученики старших классов. «Каков, а? Ишь, чего выдумал! – «Негативный пейзаж». Это же новый тренд». И правда, в скором времени в школе такая традиция появилась – «негативные» пейзажи рисовать. Сначала рисовали пейзажи «негативные», а потом и вовсе все повально с ума сошли – всё в такой манере выделывали. Глядишь, чашка чёрная, а чай в ней – белый, или лицо у человека всё тёмное, только черты белыми не закрашенными линиями сияют, на чёрном фоне хорошо выделяются.
Разнесла молва слухи по городу о событиях таких за считанные дни. Говорили горожане, что художественная-то школа первого-то номера, дескать, чуть ли не президентской в одночасье заделалась. Из самой-то из Москвы министры приезжали на рисунки гениальных деток посмотреть. И вполне себе остались довольны. А один-то министр просто знатоком оказался, ценителем искусства, другими словами, так он самому-то выдающемуся ученику слово дал, что талант его не пропадёт, и что он великим человеком станет. А ещё на прощание руку пожал и картину-то самую главную, которая родоначальницей целого направления стала, и выкупил. Сам детишек призывал к ним, в Москву, с выставкой приехать, а уж там и зарубежные художники подтянутся – диковины наши посмотреть да опыта поднабраться...
Прознала про эти рассказы пресса – завалили ребят вниманием журналисты и телевизионщики. Интервью, да интервью, ребятам уж и рисовать-то некогда стало. Хорошо директор школы была женщина мудрая, она быстро объяснила всем, что учебный процесс много сил и времени требует, поэтому вежливо попросила ребят не отвлекать.
Постепенно всё поутихло, потухло, юные художники жили себе, поживали, знаний новых да сил набирались, разные стили, манеры пробовали, себя искали. «Негативисты», конечно, остались в городе, но нельзя же всем в одной манере работать, поэтому было их немного, впрочем, столько, сколько и должно быть. Всё шло, как положено – шло своим чередом.
А вот Русина карьера-то и впрямь в гору пошла. За него преподаватели серьёзно взялись, и благодаря их серьёзной поддержке Русля творил и творил: увлечённо, нестандартно, по-хулигански. Скажут: «Вот так вот, Руслаша, нужно делать», он слушает, слушает, а потом возьмёт, да и всё по-своему сделает. Хотя для творчества самоволие в разумных пределах – это неплохо. Даже наоборот, замечательно. Можно нарисовать, что и стол в воздухе висит, что и слон по квартире расхаживает, муху можно больше, чем папа, нарисовать. Всё с рук сойдет. А вдруг это сказка такая? Хорошо, когда действительно сфантазировано было так: художник что хотел, то и нарисовал. А иной раз ведь у Русланчика-то и брак проскакивал. Вот не собирался он кувшин плоским рисовать, а не получился кувшин-то у него объёмным, не вышел, объёма как раз и не хватило, не сумел парень цветом форму кувшина передать. Но и тут повезло сумасброду, выкрутился: «А это вовсе и не кувшин на столе, а плоский кувшинчик маленький, магнитик для холодильника... Я холодильник-то, он ведь сзади, не дорисовал ещё просто»... Раз за разом выкручивался бестия, а работы признавались всё более и более своеобразными. В городских и российских конкурсах участвовал, побеждал даже.
В образовательной школе тоже чествовали героя. Все стенгазеты, что в коридоре висят – его, и все краси-ивые! Залюбуешься! Правда, о том, что мама помогала, мальчик и не упоминал. Не помнил, наверное. В лучах славы легко забываются друзья и помощники. Лучи эти такие, коварные, они, как братья их двоюродные, рентгеновские лучи, через человека проходят, оставляя его раз за разом все более заражённым. А он того и не видит, не замечает. Лучи-то невидимые! От рентгеновского излучения тело умирает, а от лучей славы – душа может сгинуть, пропасть ни за что, просто так, в самом расцвете сил...
В школе Руслик гоголем ходил, голову высоко задирал, видно, затылок его умной головушки назад перевешивал. Это один из самых явных симптомов славной болезни. Иногда ее еще «звездной» называют. Оттого, видимо, что человек, задравши головеньку, всё на небо да на звезды смотрит, всё будто чего-то там высматривает, ищет. Однако в школе недуга мальчика никто и не замечал. Руслан ведь всегда был видный парень, всегда ходил прямо, уверенно, не сутулился, подумаешь, чуть головёнка назад ушла, да нос приподнялся – может, ему так удобнее, кто знает? А вот мама Руслана по некоторым признакам про секретное облучение догадалась, а как догадалась, так и вызвала сына на разговор:
– Как успехи? Чего сейчас новое рисуешь? – начала она издалека.
– Да на новое что-то нет пока идей. Старое по-разному обыгрываю: крупнее, мельче, красками, карандашом, фломастерами, – не обманул сын.
– Это в общем-то неплохо. Может, так и надо. Когда мозг застопорился, можно его позадирать, повстряхивать. Дал чуть расслабиться, отдохнуть и, пока старое ковырял, – бац, и новое придумалось.
– Ага, – поддакивал мальчик.
– А в школе-то как?
– Да хвалят всё.
– А ты, я смотрю, и рад. Не важно тебе, заслуженно похвалили, или нет. Какая разница, да?
– А что, – пожал плечами парень. Действительно, разницы нет. Хвалят, значит, заслуживаю.
– Вот и нет, ошибочка, мой дорогой! Нет ничего приятнее искренней похвалы, как нет ничего противнее лицемерной! Про таких, как ты, говорят «падок на лесть», сынок. – Мальчик молчал. – Вспомни твою мечту. Напомни мне, кем ты хотел стать? – продолжила женщина.
– Я хотел стать настоящим художником! – уверенно ответил Руся.
– А знаешь ли ты, приятель, что же это такое – настоящий художник?! – проревела мама.
– Знал, но, похоже, теперь я уже забыл, – промолвил сын.
– Настоящий художник – это творец, и поверь, творит он не только для себя, понимаешь, не эгоист он, не эгоцентрик! Он создает бесценные плоды культуры для всего общества, всех людей страны, для всего человечества наконец! Он не просто уверен, он точно знает, что его труды когда-нибудь оценят, и они пригодятся. Не сейчас, так потом, рано или поздно, они будут важны и востребованы. Не мастерит настоящий творец для толпы, не идёт на поводу у публики, не ждёт он сию минуту прославления и похвалы... хотя в душе, признаюсь, мечтает, конечно...
– А если, как я, тогда это какой художник получается? – растерялся Руслик.
– А ты просто ремесленник – не созидатель, но всё же довольно талантливый человек. Ты ждёшь, что тебя оценят, превознесут и всё время будут одаривать комплиментами. Только это не то, совсем не то, дорогой... совсем не то, о чём ты изначально мечтал... – замялась женщина. – Тщеславие погубило много великих умов! – закончила, наконец, она, а потом вдруг неожиданно, но спокойно спросила:
– Зазнался?
– Зазнался, – вздохнул Руслан и стыдливо направился в свою комнату.
– Куда ты? – медленно, с расстановкой протянула мать.
– Пошёл немного подумаю, а потом буду становиться настоящим художником, – ответил Руся.

© Светлана Беличенко, 2016
Дата публикации: 14.07.2016 22:55:49
Просмотров: 2446

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.