Жест и образ

Кямал Асланов

Форма: Рассказ
Жанр: Проза (другие жанры)
Объём: 25199 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Как-то, просматривая «Независимую газету» от одиннадцатого ноября 2004 года, я обратил внимание на материал под названием «Как надули Демьяна Бедного». В нём вспоминали об известном русском литературном мистификаторе начала двадцатого века Евгении Ивановиче Вашкове (1876-1938). Этот начинающий поэт и художник вызвал в своё время много литературоведческих споров, опубликовав в 1900 году в журнале "Русская мысль" - "Пушкин. Новое, неизвестное посвящение Керн".
Затем уже в Советское время в 1929 году он сумел всучить за 500 рублей популярному в те годы поэту Демьяну Бедному «неизвестную доселе поэму Некрасова «Светочи» собственного изготовления, которая была вскоре даже опубликована в двух апрельских номерах главной партийной газеты страны "Правда".
И те, кто хочет знать подробности этой истории, могут найти их в указанном номере газеты.
Меня же в данном случае заинтересовали не столько они, сколько фамилия мистификатора: Вашков. Ибо я когда-то слышал о нём из других уст и хорошо знал людей, имеющих самое непосредственное отношение к этой семье.
Старший из них Евгений Александрович, названный так в честь знаменитого деда, был популярным актёром Русского драматического театра в Баку. Разносторонне одарённый человек, поэт, бард и коллекционер антиквариата, блистательный Сирано, жуликоватый Хлестаков, толстяк Фальстаф и плут Журден, он прославился ещё и тем, что любил покопаться в разных архивах, где проводил большую часть свободного от работы времени. Здесь, роясь среди пыльных бумаг, он порой радовал общественность ценными находками: письмами знаменитых людей, рукописями и так далее. Что сегодня в свете прочитанного мной в газете обретало уже иное значение. Ибо одно время бывшая жена актёра уже выступала с публичными разоблачениями, утверждая, что все так называемые «находки» Вашкова того периода есть чистой воды мистификация.
Но тогда все решили, что так брошенная жена сводит счёты с ушедшим мужем. Да и произведённые вскоре по её настоятельному требованию экспертизы не подтвердили правоту женщины, а, наоборот, послужили ещё большему укреплению авторитета Вашкова.
О чём сегодня с удовлетворением вспоминал их сын Сергей, числившийся у нас в редакции внештатным корреспондентом и считающий себя продолжателем старинной семейной традиции, поскольку ещё его «прапрадед и прадед входили в когорту лучших писателей России».
Для убедительности Серёжа всегда носил с собой в заднем кармане брюк и с готовностью показывал желающим сложенные вчетверо и пожелтевшие от времени вырезки из старых справочников и энциклопедий, из которых следовало, что «Иван Андреевич Вашков (1846-93) Жил в Москве в бедности, умер в больнице. Писал талантливые юмористические очерки в московских сатирических изданиях (под псевдонимами Мичман Жевакин, Шапка-Невидимка, Доктор Окс и др.); в 1882 г. редактировал в Москве юмористический журнал ""Колокольчик""; в последние годы жизни писал фельетонные романы в ""Московском Листке"" и других изданиях. Отдельно издал ""Развлечение в вагоне. Повести и рассказы"" (М., 1878).»
Согласно другим бумагам сын Ивана Андреевича и прадед нынешнего молодого журналиста Евгений Иванович Вашков, (1876-1938), (тот самый!) считался уже не только литератором, но и художником, и редактором журнала "Оса".
Все эти сведения наш корреспондент извлекал на свет каждый раз, когда кто-то выражал сомнение в его литературном даровании. А поскольку парень в нашем деле звёзд с неба не хватал, то бумаги демонстрировались часто.
В результате молодой человек до того привык к этой процедуре, что стоило вычеркнуть какой-нибудь абзац из его корреспонденции, как Серёжа без лишних слов небрежным движением уставшего спорить человека бросал на стол сложенный вчетверо и затёршийся по краям кусок бумаги и ждал нашей реакции.
Мы видели, каких трудов ему стоило при этом сохранять спокойствие. Худой и мосластый, как жеребёнок, он в этот момент постоянно нам кого-то напоминал. Особенно, когда, уронив на плечи патлатые волосы, нависал над нашими столами, как статуя.
Содержание представленных им бумаг, включая все даты рождения и смерти его родственников вплоть до седьмого колена, мы в свою очередь знали уже наизусть. Потому время от времени Вашкову младшему приходилось «обновлять свой репертуар» и приносить новые документы
Так он однажды показал нам отрывок из дневника самого М. М. Пришвина за 1924 год (откуда он его достал?), где знаменитый писатель, упоминая о своих посетителях, писал: «14 Августа…. Грин первый пришел ко мне встревоженный…. С Грином были еще Анатолий Каменский и Вашков (Евгений Иванович). Выпив, все они гово¬рили о любви вообще и о жене Арцыбашева…»
В другой раз молодой человек принёс бумагу о том, что его прадед в последствии был выслан Советами вначале в Иваново, а затем попал на «перековку» в «Дмитлаг» (так же, как его друг писатель А. Каменский), где работал в агитбригаде. И освободился только за два года до смерти в 1936 году.
Но ещё более тяжёлая доля выпала его сыну Александру Евгеньевичу Вашкову 1910 года рождения. Дедушка Сергея скромный хорист радиокомитета в августе 1942 года был арестован в Москве только за то, что до этого пел в церковном хоре. И через год скончался в лагерях.
Такая же участь выпала и на долю его жены Татьяны Викторовны Лазаревой (1915 – 1942). Так что оставшегося неожиданно круглой сиротой пятилетнего Женю пришлось спасать бабушке
Людмила Фёдоровна Вашкова в девичестве Семыкина (1883 – 1964) правильно рассудила тогда, что в сложившихся обстоятельствах им с внуком лучше всего скрыться из Москвы от глаз подальше. Вот она и вывезла будущего артиста на юг, к теплу, в Баку, где у неё жили дальние родственники.
Так что наш молодой корреспондент по праву считал своего отца сыном незаконно репрессированных родителей.
Только для нас это ничего не меняло. Поскольку на писаниях студента его происхождение никак не отражалось. Он не унаследовал от предков литературный дар. Хотя и старался внести в каждую маленькую информацию, так называемую «художественность». В результате чего все ночные происшествия у Сергея обязательно происходили под «звёздным небом», где «ночные светила» ассоциировались почему-то с «золотыми пуговицами на мундире городового».
Приходилось его нещадно редактировать, вырезать целые куски. На что парень обижался. Но вину видел совсем в другом, считая, что недостаточно убедил редакторов в своей родовитости. Из-за чего вскоре стал настойчиво приглашать всех к себе домой, намекая, что уж там-то он сможет сразить нас достаточным количеством неопровержимых доказательств.
Мы всячески отказывались, понимая, что наш визит к нему ничего не решит. Покажи он нам хоть целый архив, это не могло бы изменить общего отношения к его писаниям. Да и в определённой степени его приглашения походили на подкуп.
Но парень с каждым разом становился всё настойчивей. Пока, в конце концов, не сделал так, что мы уже не смогли ему отказать.
Заявившись однажды в редакцию, Сергей торжественно объявил, что сегодня его день рождения. В связи с чем, не желая слышать никаких возражений, он надеется видеть вечером нас всех у себя дома.
Это, конечно, был удар ниже пояса. Не откликнуться на такое приглашение означало бы оскорбить человека. Потому мы, смирившись с неизбежным, скинулись на подарок и, бросив жребий, снарядили к нему в тот день небольшую редакционную делегацию, в состав которой, к моему большому сожалению, вошёл и я.
И в урочный час мы все уже стояли у величественных колонн подъезда его знаменитого дома на проспекте Нефтяников.
Тут следует отметить, что, несмотря на большое уважение к отцовской фамилии, Сергей Вашков с детских лет жил и воспитывался в одном из самых престижных районов города, в квартире матери, балкон которой выходил прямо на Каспийское море, а по соседству жили почтенные профессора и академики, Герои Социалистического Труда и так далее.
И это не случайно. Народная артистка республики, лауреат Государственной премии, депутат Верховного совета Надежда Филипповна Уварова была когда-то очень красивой женщиной и прежде, чем выйти замуж за отца Сергея, поломала немало несчастных сердец.
Но так уж распорядилась судьба, что и этот брак у неё оказался неудачным. И вскоре после рождения мальчика, его родители, как это часто случается в театральных семьях, разошлись.
Однако оставшийся с матерью Сергей никогда не порывал связи с отцом и всегда помнил, наследником какого знаменитого рода он является. Это в определённой степени влияло и на его отношение к матери, с которой он явно не ладил, не простив женщине того, что она ушла от «такого человека». Хотя многие говорили как раз обратное, мол, не она, а муж в своё время стал причиной их развода.
Но, так или иначе, Серёжа сегодня мать не уважал, в глубине души считал её легкомысленной, не указывая впрямую на женщину, часто в разговорах иронизировал по поводу беспорядочной жизни театральной богемы, представители которой порой сходились и расходились лишь потому, что играли в одном спектакле. Из-за чего каждая новая работа театра разрушала старые и создавала новые семьи.
Такое отношение к матери усугублялось ещё и тем, что отец Сергея в отличие от неё все эти годы после развода с Уваровой не мог похвастаться столь же успешной карьерой. Ведя бесшабашную богемную жизнь, он поменял за это время несколько квартир, проживал то у одной подруги, то у другой, женился, родил дочь и снова развёлся. А сейчас вообще сошёлся с девушкой, которая годилась ему в дочери.
Что приводило сегодня Сергея в восхищение. Ибо своим поступком стареющий отец в глазах уже взрослого сына ещё раз доказал всем (и особенно первой жене!), что, несмотря на лысину и помятый вид, сохранил ещё порох в пороховницах
Потому парень даже гордился тем, что это именно он познакомил отца с этой девушкой, когда привёл к нему свою однокурсницу, чтобы она взяла интервью у популярного актёра.
И при случае, особенно в присутствии матери, сын любил, как бы невзначай, подчёркнуть это обстоятельство и проследить за ответной реакцией женщины.
Но опытная актриса упорно делала вид, что рада за бывшего мужа. «Наконец-то его кто-то подобрал» - говорила Надежда Филипповна, словно бы речь шла о каком-то бродяге, чем выводила сына из себя.
Он терял дар речи и не знал, что ответить.
Судя по тому, что рассказывал молодой человек, ему в жизни вообще редко удавалось одержать верх над матерью. Сокрушительной напор Сергея каждый раз разбивался вдребезги о непроницаемую иронию женщины.
Потому он обычно старался не посвящать её в свои дела, чтобы не быть лишний раз осмеянным.
Из-за этого тех из нас, кто втайне рассчитывал провести тот вечер в компании с замечательной актрисой, ждало разочарование. Сергей специально выбрал такое время, чтобы встретиться с нами без матери, которая в эти часы обычно играла в спектаклях.
Желающим же познакомиться с ней поближе оставалось теперь только разглядывать фотографии женщины в разных ролях, а также её театральные афиши и плакаты, красовавшиеся по стенам.
А они тут впечатляли не меньше, чем их обитатели.
Просторные комнаты с тяжёлыми портьерами на дверях и высокими книжными шкафами из тёмного дерева вдоль стен вкупе со старинными коврами на них заставляли каждого входящего говорить тише и искать глазами тапочки, чтобы не наследить на паркете.
За узорчатыми стёклами шкафов царила своя таинственная атмосфера, где любая современная книга выглядела антикварной, любая аккуратно пронумерованная и отмеченная определённой буквой алфавита ветхая папка – хранящей уникальные документы. Среди них, мы знали, можно было найти бесценные бумаги, подписанные такими корифеями Советской литературы, как Максим Горький, Владимир Маяковский, Сергей Есенин и другие.
Несомненно, именно здесь среди этих папок и хранились те свидетельства, которыми собирался сегодня «потчевать» нас именинник. Хотя мы уже знали (и это скоро лишний раз подтвердилось), что любовь к собирательству Сергей унаследовал, не от отца, а от родителей матери. И это, несмотря на то, что никто из них не был писателем и не играл на сцене.
Любовью к театру и культуре в целом уже давно дышала вся атмосфера этого дома. Отец актрисы ещё в начале века работал театральным врачом (была, оказывается, когда-то такая должность), мать - художница по костюмам всю свою жизнь состояла в переписке с выдающимися писателями и поэтами своего времени, многих из которых даже принимала в этом доме.
Семейный портрет гостеприимных хозяев тоже красовался тут в самом центре общей экспозиции. Элегантный мужчина с тросточкой в руке стоял за спиной стройной дамы в кресле.
Про эту женщину мы уже знали, что она была последней любовью Владимира Маяковского. Сохранились письма, которые он писал ей незадолго до смерти. Говорили даже, что любовь эта имела последствия. А впрочем, последнее пока оставалось до конца не доказанным.
Но мы так увлеклись разглядыванием всей этой обстановки, что Сергей в какой-то момент даже почувствовал себя забытым.
-Может, мы всё-таки сядем за стол? – произнёс он обиженный.
И хотя многие после работы пришли к нему голодными, нам стоило немалого труда оторваться от интересных экспонатов, чтобы приступить к тому, ради чего мы здесь оказались.
В тот момент нас не обрадовало даже щедрое угощение, заказанное, по всей видимости, в ближайшем ресторане. Шашлыки в колечках лука в сочетании с гранеными стаканами на столе никак не гармонировали с окружающей обстановкой, требующей серебряных канделябров и слуг в ливреях.
Но именинник, видимо, и не задумывался об этом. Он откровенно спешил поскорей закончить с застольем, чтобы приступить к демонстрации своих «бесценных» документом. Потому не успевали мы расправиться с одной порцией шашлыка, как он, несмотря на наши протесты, вываливал на тарелки уже другую, кончали с ней – добавлял третью.
Точно также Сергей реагировал на все здравицы в свою честь.
-Давайте лучше выпьем! – затыкал он бесцеремонно каждого, торопясь поднять бокал.
Естественно, что парень очень обрадовался, когда все тарелки перед нами, наконец, оказались пусты и все тосты сказаны.
-Ну что? Начнём?!– произнёс он так, как будто мы только этого и ждали.
И, вскочив с места, уже направился к шкафу, чтобы достать нужную папку, уже вытянул её из ряда других, как от уверенного толчка снаружи дверь к нам вдруг распахнулась и Cергей остался с бумагами в руках.
В комнату собственной персоной в сопровождении очередного поклонника – молодого актёра театра, любимца местной публики, красавца Фуада Османова вихрем влетела неувядаемая Надежда Филипповна Уварова.
Полы расстёгнутого манто трепетали на ней как крылья. Крашенные волосы на голове горели, как пламя. Ноздри на точеном носике вздымались, как у строптивой лошади, глаза сверкали огнём. Отчего женщина выглядела сейчас намного моложе своих лет и казалась очень красивой.
В этот момент, никто бы не спросил, почему у актрисы до сих пор такие юные поклонники. (не старше её сына) Суетящийся около неё молодой артист выглядел намного старше.
-Какой сюрприз! – зыркнула она мимоходом взглядом куда-то поверх наших голов, - У нас сегодня оказывается гости!
И от того, с какой наигранной радостью произнесла эти слова, как высоко держала при этом голову, как упорно старалась никого не замечать, всем сразу стало ясно: мы тут некстати.
Изменившийся в лице Сергей молча провожал её взглядом.
Но мать даже не посмотрела в его сторону.
-Вы отмечаете какое-то событие?! - поинтересовалась она, сбрасывая с плеч дорогую шубу, - Но почему в таких стаканах?
И стоящему рядом поклоннику стоило немалого труда, перехватить на ходу и не дать упасть одежде на пол.
-Какой растяпа! Опозорил мать перед людьми! – продолжала тем временем Надежда Филипповна, проносясь мимо нас к старинному буфету.
И так резко дёрнула при этом на себя дверцу, так решительно взялась за хрустальные бокалы на полке, что один из них неожиданно выпорхнул из рук Уваровой и упал на пол.
И именно этот звук разбитого стекла вывел нас всех, наконец, из состояния оцепенения, в которое мы впали с приходом актрисы.
Все мгновенно вскочили на ноги и бросились ей на помощь. Потому что реакция женщины на случившееся оказалась неожиданной. В ней вдруг что-то оборвалось. Какое-то мгновение, словно бы не веря своим глазам, она разглядывала осколки у ног, а потом неожиданно рухнула на колени и разразилась слезами.
-Обалдуй несчастный! Из-за тебя хрусталь разбила! – ругала она при этом в сердцах почему-то сына, - Даже гостей принять по-человечески не умеешь.
Причину столь странного поведения женщины нам вскоре открыл Фуад Османов.
Оказалось, что сегодняшний спектакль в театре неожиданно заменили. В самый последний момент, когда уже собирались поднять занавес, приехало высокое начальство, а с ним иностранные гости, которым потребовали показать национальную классику. А Уварова играла в «Вишневом саде». Потому ей пришлось уйти.
Что сейчас она не могла простить ни себе, ни театру.
- Где это видано, чтобы так поступали с Надеждой Уваровой?! Я что им, девочка? – обливалась она слезами, пока мы, как могли, утешали актрису,(поднимали её с колен, поили минеральной водой и уговаривали сесть за стол).
-Дорогая, успокойся! – пытался в свою очередь успокоить её суетящийся рядом Фуад - Не надо принимать всё близко к сердцу. Тем более при посторонних!
-А я ни от кого ничего не скрываю. Вы откуда будете?… Из газеты? Очень хорошо! – заявила женщина тоном обиженной девочки, - Так и напишите: в нашем театре Уварову уже ни в грош не ставят! Пусть об этом узнают, наконец, все!… А впрочем, - добавила актриса после секундной паузы уже другим упавшим голосом, - Всё равно толку не будет. В этом мире никогда не умели оценить по достоинству талант! И я напрасно испортила вам праздник. Но надеюсь, хоть Серёжа был на высоте. Ведь о его прапрадеде упоминал сам Гиляровский.
-Мама! – вдруг раздался предостерегающий голос Серёжи.
И мы с удивлением обнаружили, что он всё ещё здесь.
-А что такое? – оглянулась на сына неожиданно оживившаяся женщина, - Ты считаешь, это недостойно огласки? Совершенно напрасно. Надо иметь мужество рассказать всё. Ведь это же интересно.
Слёзы на её глазах как будто высохли. И возникло такое ощущение, что Надежда Филипповна снова обрела вкус к жизни.
-Вообразите себе, - повернулась она к нам, - что, известный московский журналист, редактор журнала «Колокольчик», автор фельетонных романов! И вдруг Гиляровский пишет о нём: "Пришел Иван Вашков. Все пропил, голоден, раздет, попросил аванс. Одели, накормили". Представляете?! А его сын, дед моего бывшего мужа Евгений Иванович Вашков был и того лучше.
-Ну, мама! – снова взмолился Сергей
Но женщину уже понесло.
-Писатель, художник, редактор журналов "Оса" и «Друг артистов», имевший более ста литературных псевдонимов и писавший под кого угодно, хоть под Пушкина, хоть под Маяковского, был великим мистификатором.
Сказав это, она сделала паузу, ожидая ответную реакцию.
Но её не последовало.
-Вы что, не поняли? – удивилась разочарованная женщина, - Евгений Иванович Вашков был литературным мистификатором! Или вы даже не знаете, что это такое? Ну, тогда мне вас жалко. Ведь это же…
И тут-то последовал подробный рассказ о том, о чём спустя много лет мне суждено было прочитать в «Независимой газете»: о Пушкине, Некрасове, Демьяне Бедном и прочем.
Но в тот первый раз, следует сказать, что проделки Евгения Вашкова старшего не оказала на меня должного впечатления. Уж слишком все невероятно выглядело в устах этой экзальтированной женщины, слишком походило на вымысел.
Гораздо больше меня тогда заинтересовал рассказ об отце Сергея – Евгении Вашкове младшем (внуке).
По словам Надежды Филипповны, этот уникальный человек переплюнул даже своих знаменитых предков.
-Человек, представьте, вбил себе в голову, что, способен превращаться в кого угодно. Дайте только образец почерка. Потому то вдруг начинал окать и говорил, что становится Максимом Горьким, то вещал громовым голосом потому, что превращался в Маяковского. А однажды, когда очередной раз напился, как свинья, уверял, что это из-за почерка Есенина. Представляете?! Даже противно вспоминать. И научила его этим премудростям не кто-нибудь, а его родная бабушка! Та самая, которая, как вы, наверное, знаете, и воспитывала его.
По словам актрисы, Людмила Фёдоровна Вашкова сыграла в жизни внука чуть ли не решающую роль. Во-первых, она передала ему весь богатый опыт, накопленный покойным дедом, который считал, что, если в почерке человека отражается его характер, то можно пойти и обратным путём - сделав чужой почерк своим, научившись писать им свободно, превратиться в кого хочешь.
-Но ведь это же ерунда! – резюмировала сейчас Уварова, - Учил же Станиславский, что в образ можно войти только через внутреннее состояние героя, которое и формирует его почерк. Иного пути нет. Но разве Женю убедишь? Он ведь и играет так. Сплошные ужимки, гримасы, жесты. Никакого внутреннего содержания. Не знаю, за что его только любят. По мне так он вообще не артист….
А во вторых, бабушка передала внуку самое ценное – секреты специальных рецептов, которые она сама, как бывший химик, разрабатывала с мужем ещё в начале века и из-за которых они тогда по сути дела и сошлись. Потому что Вашкову старшему для убедительности мало было писать почерком Пушкина. Следовало ещё и бумагу сделать старинной и чернила.
-В результате бумага делалась такой ветхой, а чернила такими блёклыми, что я не могла поверить собственным глазам. А Женя радовался этому, как ребёнок. Ведь он шёл по стопам деда. А про того, даже его близкий друг писатель Анатолий Каменский писал, что этот известный всей старой богеме Петербурга и Москвы человек по характеру что-то среднее между Хлестаковым и Мюнхгаузеном. И мой муж, как артист, очень гордился этим. И лез из кожи, чтобы «не посрамить дело отцов», как он любил говорить. Потел, пыхтел тут каждый вечер, входя в образ и составляя эти письма Маяковского, адресованные якобы моей матери. Или вы думаете, они существовали на самом деле? Да чёрта с два! Всё началось с одной единственной записки поэта моему отцу, которую нашёл у нас Женя. И писались эти его письма здесь, на моих глазах. А я дура смотрела и ничего не могла понять. Я ведь не знала тогда, что он их продаёт. Думала, дурака валяет. Водит за нос литературоведов, которые каждую его «находку» тогда встречали на «ура». Не удивительно, что человек, в конце концов, зарвался и объявил однажды, что нашёл у нас ещё одно «письмо», где Маяковский признаёт меня своей дочерью. Да только забыл мой дорогой муженёк, что я родилась через пять лет после гибели поэта. О чём сразу же вспомнили знающие меня люди. Вот тогда-то Вашков и спохватился и прибежал испуганный, моля меня на коленях спасти его от скандала, прибавить ради него себе хотя бы шесть лет и признать, что настоящую метрику я выправила нарочно, дабы считаться моложе. Представляете? Ради того, чтобы оправдать его грязные делишки, я должна была объявить себя старухой и признать свои документы фальшивыми…
По словам женщины, она тогда решительно отказала мужу и предложила ему пойти и во всём честно покаяться.
Но он решил по-другому. Загнанный в угол, Вашков плюнул на жену и пошёл ва-банк, предъявив вскоре общественности новое доказательство своей правоты: сфабрикованное им «истинное» свидетельство о дне рождении Уваровой.
Вот тут-то оскорблённая в лучших чувствах актриса и подала на развод, потребовав заодно провести экспертизу не только её «новой» метрики, но и всего того, что сфабриковал за последнее время её бывший муж.
И такая экспертиза, как мы уже знаем, была проведена и… ни к чему не привела.
-Да и как могло быть иначе?! – шумела сегодня Уварова, - Ведь по материалам Жени чуть ли не каждый член экспертной группы успел к тому времени уже написать научную работу и защитить учёную степень. Не могли же они теперь расписаться в собственной несостоятельности.
Но гораздо больше сейчас женщину возмущало то, что, согласившись с мнением экспертов, она должна была признать и новое свидетельство о рождении, то есть считать себя дочерью Маяковского.
-А разве я похожа на него?! – говорила она, - Разве кто-нибудь в нашей семье напоминает Маяковского?
С этими словами Надежда Филипповна оглянулась для подтверждения туда, где стоял у шкафа её притихший сын.
И, проследив за её взглядом, мы все вдруг вздрогнули. Сергей Вашков, как две капли воды, был похож на белобрысого Маяковского.

© Кямал Асланов, 2016
Дата публикации: 21.05.2016 00:10:57
Просмотров: 2736

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.