Превратности судьбы

Николай Углов

Форма: Эссе
Жанр: Просто о жизни
Объём: 13301 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Детские годы Нестерова прошли в голоде и лишениях. Главная мечта детства: заиметь свой велосипед – так и не свершилась! Отслужив в армии три года, Владимир решил перед женитьбой куда – нибудь завербоваться, чтобы заработать денег. Выбор пал на горные рудники Ленинабада, куда его обещали взять на самую трудную, но высокооплачиваемую работу забойщика в шахте. Он пытался уговорить и своего друга поехать вместе туда, но тот и слышать не хотел:
- Ты что – не понимаешь, куда тебя вербуют? Там урановые рудники и работают на них в основном одни зэки.
- Ну и что? Мой армейский товарищ уехал после службы на золотодобывающие рудники Магадана, где тоже зэки – и ничего! Доволен своей жизнью, зовёт меня.
- Вот и поезжай туда. Это всё равно лучше, чем добывать уран. Говорят, он вреден, и от него рано умирают - радиация.
- Ерунда всё это! Сказки и страшилки для трусов. А в Магадан я, возможно, ещё поеду, но сначала в Ленинабад. Да и по правде сказать, хочется посмотреть Самарканд, Бухару, Ташкент – говорят, экзотика.
- Ну, ну, давай, давай! Смотри, чтобы здоровым и богатым возвратился, а то ведь и без штанов можешь остаться!
- Типун тебе на язык.
Владимир, прихватив с собой любимую гитару, выехал в Ташкент. По приезду его разместили в комнате общежития, где стояло двенадцать коек. Начались будни. Работа была трёхсменной. В комнате всё время кто – нибудь спал после смены, поэтому все говорили вполголоса, стараясь не разбудить товарищей. Работа забойщика очень трудная. Врубовые машины в то время только начали применяться, и приходилось вручную кайлой отбивать куски породы от рудной массы. Потом забойщик наполнял таратайки рудой, и возчики отвозили её по забою к лифтовой шахте. Нестеров быстро научился работать отбойными и бурильными молотками, изучил буровые станки, скреперные лебёдки, прокладывал узкоколейные пути и перестилал катальные доски. Его вскоре назначили бригадиром, и он теперь начал размечать расположение, глубину и направление шпуров для размещения зарядов при взрывных работах, возводить временные и постоянные крепи, следить за давлением горных пород и направлением выработок. В забое очень подружился с пожилым горнорабочим Александром. Тот как – то предложил ему:
- Володя! Ты хороший и трудолюбивый малый. Переходи ко мне жить – у нас двухкомнатная квартира. В общаге разве жизнь? Ни покоя, ни отдыха.
У тебя тяжёлая работа, да ещё это скотское жильё. Пока молодой – надо пожить…
Нестерову и впрямь надоела холостяцкая жизнь в опостылевшем общежитии. Оно ничем не отличалось от казармы, где он провёл три года. Он с радостью согласился:
- Спасибо, Петрович! Квартплату – сколько скажешь.
- Да не надо ничего! Будешь питаться с нами. Мы вдвоём с Дарьей. Она не работает – домохозяйка. Нам на жизнь хватает – заработок у меня хороший. Вот деток мы так и не завели. Шахта наша, видно, вредная и здоровье моё пошатнулось за эти пятнадцать лет, что здесь батрачу.
И Володя стал жить на хлебах у разборщика кусков пустой породы хлебосольного Петровича. В первый же вечер втроём выпили по одной – другой, засиделись за полночь. Жена у Александра «ещё в соку» - невысокого роста, чуть полноватая, светловолосая. Разрумянилась, бегает в кухню туда – сюда, ухаживает за мужиками, а сама вскользь игриво посматривает на квартиранта. Что удивило Нестерова? Петрович абсолютно не реагировал на поведение жены. Он, кажется, даже поощрял её шутки и подыгрывал ей. Даша, наливая всем водки в стаканы, смеясь, спросила:
- Володюшка! Говорят, у вас в шахте много молодух – откатчиц, коногонов, тормозных. Неужели не заимел кралю?
- Да нет! Я их не замечаю. Не по мне они…
- А что, ищешь принцессу?
- Да что ты, Дарья! Хватит смущать парня. Найдёт ещё не одну. Этого добра завались.
- Да не скажи, Петрович! Хороших девок не так уж и много. Ладно, Володюшка, о девчатах. Лучше поиграй нам на гитаре и спой свою любимую песню про белокурую красавицу – у тебя это здорово получается.

Первое время они с Петровичем работали в одну смену. Александр сгребал пустую породу, оставленную забойщиками в глубине хода, закладывал ею выработанное пространство пласта, засыпая навечно поставленное там крепление, но оставляя свободными верхний и нижний ход для откатки руды. Нестеров уже хорошо зарабатывал, копил деньги на сберкнижке, и записался в профкоме рудоуправления в очередь на машину. Как – то, когда он спал после ночной смены, а Петрович работал в дневной, его что – то разбудило. Он вздрогнул: рядом лежала Дарья и ласково гладила его по голове и груди. Володя онемел, затем прошептал – пролепетал, слабо сопротивляясь неизбежному:
- Не надо, Даша! Я вас прошу. Это подло!
- Надо, милый, надо. Моего Петровича шахта доконала. Я его люблю и никогда не брошу – он очень хороший мужик. Но я ещё молодая.

И потекла новая жизнь Нестерова. Отношения между двумя товарищами, жившими в одной квартире, внешне не изменились. Жили дружно: работа, отдых, баня – всё вместе. Дарья похорошела, всегда была весёлой и приветливой к обоим мужикам и старалась угодить им во всём. Жизнь у неё наполнилась новым содержанием…
Жёны забойщиков, проходчиков, запальщиков, бывшие соседями, уже давно шутили:
- Вот как надо жить, бабы! У Дарьи – то два мужика! Один ночной, другой дневной!
Владимир ругал себя, переживал, знал, что так поступать нельзя, чувствовал себя «не в своей тарелке» и с нетерпением ждал, когда в профкоме подойдёт его очередь на машину:
- «Куплю машину, ещё чуток подработаю деньжат, и уеду к матери. Тогда и закончится эта некрасивая история».

И вот свершилось! Душа его готова было «выпрыгнуть из себя», когда он пригнал из Самарканда новую «Волгу» Г- 21. У него, никогда не имевшего даже велосипеда, теперь машина! Да ещё какая! Супруги тоже радовались с ним, как дети. Они знали дальнейшие планы Нестерова и искренне сожалели о скором его отъезде:
- Ну что, Володя! Скоро домой? Хоть бы раз повёз нас в предгорье Туркестанского хребта. Там, рассказывают, очень красиво. Мы, сколько живём, так и ни разу не были даже на Кайраккумском водохранилище. А оно недалеко.
- Друзья, везде успеем побывать. Я ещё с годик поработаю – денег матери привезу: мало ей помогал. Всё копил на машину.
Как – то к Нестерову подошёл знакомый таксист, с которым он давно дружил:
- У нас в Ленинабаде работы практически нет – городок маленький. Я езжу в Ташкент – это всего сотня километров. Там клиентов – хоть отбавляй! Бросай эту грязную работу – работай на своей «Волге» в Ташкенте. Озолотишься! Там на твою «Волгу» - красавицу очереди будут! Да и о себе надо подумать. Посмотри на себя – кожа да кости! Тебя эта шахта съедает! Каким ты был – и каким стал.
Владимир задумался:
- «А и впрямь! Сколько можно батрачить? Всех денег не заработаешь. Да и здоровье стало, действительно, не то. А таксист дело говорит. Был у него – живёт зажиточно. Свой дом, фруктовый сад, почти новый «Москвич».
И снова наступили перемены в жизни Нестерова. Уволился из шахты, начал таксовать в Ташкенте.
Как – то днём на железнодорожном вокзале к нему подошли трое смуглых мужиков:
- Брат! Отвези в Рават! Заплатим очень хорошо!
- А где это?
- За Катраном - у реки Ляйляк!
- Не знаю этих мест – не поеду!
- Да это чуть больше сотни километров! Дорога неплохая – каменистая, идёт в предгорья Туркестанского хребта. Заплатим четыреста рублей!
Это было неслыханно! На шахте зарабатывали за месяц 200 – 300 рублей. А тут… Нестеров заколебался. Да и упоминание о Туркестанском хребте сработало – много слышал о нём. Но что – то останавливало его:
- Нет – не поеду!
- Братан! Ну, выручай! Пять лет не были дома – работали на золотых приисках. Разбогатели – будем дома жениться. На! - пятьсот рублей!
И один из «богачей» протянул Владимиру пять сторублёвок. Тот сдался:
- Ладно, чёрт с вами, поехали. Судьбы у нас общие – я тоже скоро поеду домой. Был у вас на заработках в рудниках, да вот приболел – теперь таксую.

Дорога всё время шла в гору. Пошёл сильный дождь. Один из клиентов сидел на переднем сидении, а двое других сзади. Они переговаривались на тюркском языке. За десять лет, что жил здесь Нестеров, он достаточно хорошо уже стал понимать этот язык, но сейчас не стал вмешиваться в их разговор – и это спасло его! Мечты его были, как всегда, о скором свидании с мамой и родными местами. И вдруг Володя похолодел, услышав:
- Надо заехать за окраину Равата! Раньше там была кошара – вот здесь и прихлопнем его! А машина у него новёханькая – куш хороший будет! Лох! Попался на жадности.
Нестеров резко затормозил, и незнакомцы забеспокоились:
- Слушай! А не понимает ли он по – нашему? Что – то он на ровном месте тормознул.
На русском языке один из них спросил:
- Друг! Что это ты резко тормознул? Испугался чего – то?
Володя уже «взял себя в руки» и спокойно ответил:
- Машина новая – только привыкаю. Тормоз с газом перепутал.
В машине воцарилось молчание. Нестеров, стараясь не выдать волнения, лихорадочно соображал:
- «Что делать! Вот попал – как кур во щи!»
Уже темнело. Дождь почти перестал. Он спросил:
- Ребятки! Вон, впереди, не ваш ли Рават?
- Да, он! Минут через десять приедем.

Впереди на дороге показалась огромная лужа, справа – отвесная скала, а слева, со стороны сидения Нестерова, крутой склон в ущелье. Решение пришло мгновенно:
- «Если не получится задуманное – резко брошу «Волгу» в пропасть, чтобы убить этих тварей или, если успеют выпрыгнуть и останутся жить, скажу, что лопнуло колесо. В любом случае машина им не достанется. Или, в зависимости от обстоятельств, посмотрю – может, постараюсь спрыгнуть на ходу и побегу - покачусь в ущелье: пусть догоняют».

«Волга» забуксовала в лыве – это Володя, рискуя, незаметно сцеплением выключил скорость, и отчаянно газовал на холостых оборотах. Бандиты не заметили уловки шофёра и продолжали спокойно сидеть на своих местах, правда, заметно занервничали. Нестеров разозлился:
- А ну, парни, вылезайте! Машина тяжёлая – всем троим надо толкать!
Те неохотно подчинились и, чертыхаясь в грязной воде, взялись толкать машину в багажник. Володя резко включил скорость и рванул, обдав грязью злополучных пассажиров. Те что – то гортанно закричали, размахивая руками, и побежали за машиной. Нестеров, обернувшись, закрыл кнопками все дверцы и помчался в городок.
На въезде - в будке ГАИ сидели два милиционера. Он остановился - рассказал им всё, и они быстро поехали туда на своей машине, а сзади – за ними еле успевала «Волга». Проехали злополучную лужу, но на дороге никого не оказалось: бандиты где – то спрятались, увидев машину ГАИ. Милиционеры остановились, пожали ему руку, и посоветовали больше не приезжать в эти места.

Володя приехал домой взволнованный – рассказал всё супругам. Петрович сразу сказал:
- Да, нехорошая история! Эти сволочи будут теперь тебя искать: номера – то машины запомнили. Надо тебе уезжать.
Дарья побледнела, разволновалась, заговорила:
- А может всё обойдётся? Возможно, эти бандиты не местные, а приезжие? Пока в Ташкент не езди – потаксуй здесь.
- Так они знают, что я живу в Ленинабаде – в разговоре обмолвился.
Петрович обнял Володю:
- Тем более! Уезжай быстрее, чтобы не было беды! Это сволочной народец!
На следующий день он выехал домой - в родной город, поняв, что его теперь бандиты не оставят в покое. Провожала его одна Даша – Петрович был на смене. Она ревела белугой:
- Я люблю тебя! Как я теперь без тебя буду жить?

Нестеров только теперь понял, что и он полюбил Дарью. В нём боролись два чувства – любовь к Даше и чувство вины перед товарищем за свою подлость. Но что делать? Надо было делать жизненный выбор, тем более вмешалась непредвиденная ситуация.

Мать встретила сына со слезами радости:
- Сыночек! Как я соскучилась по тебе! Что с тобой? Ты какой – то жёлтый, похудел.
- Ничего, маманя! Отъемся дома - теперь больше никуда не поеду!

Практически ежедневно теперь вспоминал он Дашу, Петровича. Очень тосковал за ними.
Он пока не работал – немощь вдруг овладела его телом. Мать беспокоилась, приводила знахарок, заставляла сына проходить обследование в поликлиниках и больницах, но ничто не помогало. Часто Володя вспоминал ту последнюю трагическую поездку, чуть не стоившую ему жизни.

Но смерть подбиралась к нему с другой стороны - неизлечимая болезнь приковала его к постели. Он написал письмо в Ленинабад – Петровичу и Даше, поняв, что в его жизни никогда не было и не будет лучших друзей, чем эта милая супружеская пара. Обещал, когда выздоровеет, приехать к ним в гости. Теперь он не расставался с гитарой, со слезами напевая одну и ту же – свою любимую песню:

Как люблю твои светлые волосы,
Как любуюсь улыбкой твоей.
Ты сама догадайся по голосу
Семиструнной гитары моей.

Не дожив до тридцати пяти лет, умирая от лейкоза, Нестеров тосковал, плакал и всё вспоминал – вспоминал свою единственную в жизни женщину – незабвенную Дашеньку.
Он так и не узнал, что недавно Даша родила сына.

© Николай Углов, 2017
Дата публикации: 14.05.2017 10:52:45
Просмотров: 1858

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.