Злой Админ [2007-11-12 10:34:54]
ТУРГЕНЕВ Иван Сергеевич (биография и "Две записки к Гнедичу" Кибальника)

ТУРГЕНЕВ Иван Сергеевич (1818-83), русский писатель, член-корреспондент Петербургской АН (1860). В цикле рассказов «Записки охотника» (1847-52) показал высокие духовные качества и одаренность русского крестьянина, поэзию природы. В социально-психологических романах «Рудин» (1856), «Дворянское гнездо» (1859), «Накануне» (1860), «Отцы и дети» (1862), повестях «Ася» (1858), «Вешние воды» (1872) созданы образы уходящей дворянской культуры и новых героев эпохи разночинцев и демократов, образы самоотверженных русских женщин. В романах «Дым» (1867) и «Новь» (1877) изобразил жизнь русских за границей, народническое движение в России. На склоне жизни создал лирико-философские «Стихотворения в прозе» (1882). Мастер языка и психологического анализа, Тургенев оказал существенное влияние на развитие русской и мировой литератур.

ТУРГЕНЕВ Иван Сергеевич [28 октября (9 ноября) 1818, Орел - 22 августа (3 сентября) 1883, Буживаль, близ Парижа; похоронен на Волковом кладбище в Санкт-Петербурге], русский писатель.

По отцу Тургенев принадлежал к старинному дворянскому роду, мать, урожденная Лутовинова, богатая помещица; в ее имении Спасское-Лутовиново (Мценский уезд Орловской губернии) прошли детские годы будущего писателя, рано научившегося тонко чувствовать природу и ненавидеть крепостное право. В 1827 семья переезжает в Москву; вначале Тургенев обучается в частных пансионах и у хороших домашних учителей, затем, в 1833, поступает на словесное отделение Московского университета, в 1834 переходит на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета. Одно из сильнейших впечатлений ранней юности (1833) влюбленность в княжну Е. Л. Шаховскую, переживавшую в эту пору роман с отцом Тургенева, отразилось в повести «Первая любовь» (1860).

В 1836 Тургенев показывает свои стихотворные опыты в романтическом духе литератору пушкинского круга, университетскому профессору П. А. Плетневу; тот приглашает студента на литературный вечер (в дверях Тургенев столкнулся с А. С. Пушкиным), а в 1838 печатает в «Современнике» тургеневские стихотворения «Вечер» и «К Венере Медицийской» (к этому моменту Тургеневым написано около сотни стихотворений, в основном не сохранившихся, и драматическая поэма «Стено»).

В мае 1838 Тургенев отправляется в Германию (желание пополнить образование соединилось с неприятием российского уклада, основанного на крепостном праве). Катастрофа парохода «Николай I», на котором плыл Тургенев, будет описана им в очерке «Пожар на море» (1883; на французском языке). До августа 1839 Тургенев живет в Берлине, слушает лекции в университете, занимается классическими языками, пишет стихи, общается с Т. Н. Грановским, Н. В. Станкевичем. После короткого пребывания в России в январе 1840 отправляется в Италию, но с мая 1840 по май 1841 он вновь в Берлине, где знакомится с М. А. Бакуниным. Прибыв в Россию, он посещает имение Бакуниных Премухино, сходится с этой семьей: вскоре начинается роман с Т. А. Бакуниной, что не мешает связи со швеей А. Е. Ивановой (в 1842 она родит Тургеневу дочь Пелагею). В январе 1843 Тургенев поступает на службу в Министерство внутренних дел.



В 1843 появляется поэма на современном материале «Параша», получившая высокую оценку В. Г. Белинского. Знакомство с критиком, перешедшее в дружбу (в 1846 Тургенев стал крестным его сына), сближение с его окружением (в частности, с Н. А. Некрасовым) изменяют его литературную ориентацию: от романтизма он обращается к иронико-нравоописательной поэме («Помещик», «Андрей», обе 1845) и прозе, близкой принципам «натуральной школы» и не чуждой влиянию М. Ю. Лермонтова («Андрей Колосов», 1844; «Три портрета», 1846; «Бретер», 1847).

1 ноября 1843 Тургенев знакомится с певицей Полиной Виардо (Виардо-Гарсия), любовь к которой во многом определит внешнее течение его жизни. В мае 1845 Тургенев выходит в отставку. С начала 1847 по июнь 1850 он живет за границей (в Германии, Франции; Тургенев свидетель французской революции 1848): опекает больного Белинского во время его путешествия; тесно общается с П. В. Анненковым, А. И. Герценом, знакомится с Ж. Санд, П. Мериме, А. де Мюссе, Ф. Шопеном, Ш. Гуно; пишет повести «Петушков» (1848), «Дневник лишнего человека» (1850), комедии «Холостяк» (1849), «Где тонко, там и рвется», «Провинциалка» (обе 1851), психологическую драму «Месяц в деревне» (1855).

Главное дело этого периода «Записки охотника», цикл лирических очерков и рассказов, начавшийся с рассказа «Хорь и Калиныч» (1847; подзаголовок «Из записок охотника» был придуман И. И. Панаевым для публикации в разделе «Смесь» журнала «Современник»); отдельное двухтомное издание цикла вышло в 1852, позднее добавлены рассказы «Конец Чертопханова» (1872), «Живые мощи», «Стучит» (1874). Принципиальное многообразие человеческих типов, впервые выделенных из прежде не замечаемой или идеализируемой народной массы, свидетельствовало о бесконечной ценности всякой неповторимой и свободной человеческой личности; крепостной порядок представал зловещей и мертвой силой, чуждой природной гармонии (детализированная конкретика разнородных пейзажей), враждебной человеку, но неспособной уничтожить душу, любовь, творческий дар. Открыв Россию и русского человека, положив начало «крестьянской теме» в отечественной словесности, «Записки охотника» стали смысловым фундаментом всего дальнейшего творчества Тургенева: отсюда тянутся нити и к исследованию феномена «лишнего человека» (проблема, намеченная в «Гамлете Щигровского уезда»), и к осмыслению таинственного («Бежин луг»), и к проблеме конфликта художника с душащей его обыденностью («Певцы»).



В апреле 1852 за отклик на смерть Н. В. Гоголя, запрещенный в Петербурге и опубликованный в Москве, Тургенев по высочайшему повелению посажен на съезжую (там был написан рассказ «Муму»). В мае выслан в Спасское, где живет до декабря 1853 (работа над неоконченным романом, повестью «Два приятеля», знакомство с А. А. Фетом, активная переписка с С. Т. Аксаковым и литераторами из круга «Современника»); в хлопотах об освобождении Тургенева важную роль сыграл А. К. Толстой.

До июля 1856 Тургенев живет в России: зимой по преимуществу в Петербурге, летом в Спасском. Его ближайшая среда редакция «Современника»; состоялись знакомства с И. А. Гончаровым, Л. Н. Толстым и А. Н. Островским; Тургенев принимает участие в издании «Стихотворений» Ф. И. Тютчева (1854) и снабжает его предисловием. Взаимное охлаждение с далекой Виардо приводит к краткому, но едва не закончившемуся женитьбой роману с дальней родственницей О. А. Тургеневой. Публикуются повести «Затишье» (1854), «Яков Пасынков» (1855), «Переписка», «Фауст» (обе 1856).



«Рудиным» (1856) открывается серия тургеневских романов, компактных по объему, разворачивающихся вокруг героя-идеолога, журналистски точно фиксирующих актуальную социально-политическую проблематику и, в конечном итоге, ставящих «современность» перед лицом неизменных и загадочных сил любви, искусства, природы. Воспламеняющий аудиторию, но неспособный на поступок «лишний человек» Рудин; напрасно грезящий о счастье и приходящий к смиренному самоотвержению и надежде на счастье для людей нового времени Лаврецкий («Дворянское гнездо», 1859; события происходят в обстановке близящейся «великой реформы»); «железный» болгарин-революционер Инсаров, становящийся избранником героини (то есть России), но «чужой» и обреченный смерти («Накануне», 1860); «новый человек» Базаров, скрывающий за нигилизмом романтический бунт («Отцы и дети», 1862; пореформенная Россия не освобождается от вечных проблем, а «новые» люди остаются людьми: «дюжинные» будут жить, а захваченные страстью или идеей погибнут); зажатые меж «реакционной» и «революционной» пошлостью персонажи «Дыма» (1867); революционер-народник Нежданов, еще более «новый» человек, но по-прежнему неспособный ответить на вызов изменившейся России («Новь», 1877); все они, вкупе с второстепенными персонажами (при индивидуальном несходстве, различии нравственно-политических ориентаций и духовного опыта, разной степени близости к автору), состоят в тесном родстве, совмещая в разных пропорциях черты двух вечных психологических типов героического энтузиаста, Дон Кихота, и поглощенного собой рефлектера, Гамлета (ср. программную статью «Гамлет и Дон Кихот», 1860).



Отбыв за границу в июле 1856, Тургенев попадает в мучительный водоворот двусмысленных отношений с Виардо и воспитывавшейся в Париже дочерью. После трудной парижской зимы 1856-57 (завершена мрачноватая «Поездка в Полесье») он отправляется в Англию, затем в Германию, где пишет «Асю», одну из наиболее поэтичных повестей, поддающуюся, впрочем, истолкованию в общественном ключе (статья Н. Г. Чернышевского «Русский человек на rendez-vous», 1858), а осень и зиму проводит в Италии. К лету 1858 он в Спасском; в дальнейшем нередко год Тургенева будет члениться на «европейский, зимний» и «российский, летний» сезоны.

После «Накануне» и посвященной роману статьи Н. А. Добролюбова «Когда же придет настоящий день?» (1860) происходит разрыв Тургенева с радикализировавшимся «Современником» (в частности, с Н. А. Некрасовым; их взаимная враждебность сохранялась до конца). Конфликт с «молодым поколением» усугубился романом «Отцы и дети» (памфлетная статья М. А. Антоновича «Асмодей нашего времени» в «Современнике», 1862; так называемым «расколом в нигилистах» во многом мотивирована позитивная оценка романа в статье Д. И. Писарева «Базаров», 1862). Летом 1861 произошла ссора с Л. Н. Толстым, едва не обернувшаяся дуэлью (примирение в 1878). В повести «Призраки» (1864) Тургенев сгущает намечавшиеся в «Записках охотника» и «Фаусте» мистические мотивы; эта линия получит развитие в «Собаке» (1865), «Истории лейтенанта Ергунова» (1868), «Сне», «Рассказе отца Алексея» (оба 1877), «Песни торжествующей любви» (1881), «После смерти (Клара Милич)» (1883). Тема слабости человека, оказывающегося игрушкой неведомых сил и обреченного небытию, в большей или меньшей мере окрашивает всю позднюю прозу Тургенева; наиболее прямо она выражена в лирическом рассказе «Довольно!» (1865), воспринятом современниками как свидетельство (искреннее или кокетливо-лицемерное) ситуативно обусловленного кризиса Тургенева (ср. пародию Ф. М. Достоевского в романе «Бесы», 1871).




В 1863 происходит новое сближение Тургенева с Полиной Виардо; до 1871 они живут в Бадене, затем (по окончании франко-прусской войны) в Париже. Тургенев близко сходится с Г. Флобером и через него с Э. и Ж. Гонкурами, А. Доде, Э. Золя, Г. де Мопассаном; он принимает на себя функцию посредника между русской и западными литературами. Растет его общеевропейская слава: в 1878 на международном литературном конгрессе в Париже писатель избран вице-президентом; в 1879 он почетный доктор Оксфордского университета. Тургенев поддерживает контакты с русскими революционерами (П. Л. Лавровым, Г. А. Лопатиным) и оказывает материальную поддержку эмигрантам. В 1880 Тургенев участвует в торжествах в честь открытия памятника Пушкину в Москве. В 1879-81 старый писатель переживает бурное увлечение актрисой М. Г. Савиной, окрасившее его последние приезды на родину.

Наряду с рассказами о прошлом («Степной король Лир», 1870; «Пунин и Бабурин», 1874) и упомянутыми выше «таинственными» повестями в последние годы жизни Тургенев обращается к мемуаристике («Литературные и житейские воспоминания», 1869-80) и «Стихотворениям в прозе» (1877-82), где представлены едва ли не все основные темы его творчества, а подведение итогов происходит словно бы в присутствии близящейся смерти. Смерти предшествовало более чем полтора года мучительной болезни (рак спинного мозга). Похороны в Петербурге вылились в массовую манифестацию.

материал сайта: http://turgenev.org.ru/biogr.htm


ДВЕ ЗАПИСКИ А. И. ТУРГЕНЕВА К Н. И. ГНЕДИЧУ

1

В газете «Литературная Россия» от 14 октября 1983 г. (№ 42) была опубликована статья заведующего отделом старопечатных и редких изданий Государственной научной библиотеки им. В. Г. Короленко (Харьков) И. Лосиевского «Неизвестное письмо Пушкина». Статья содержала воспроизведение, прочтение и интерпретацию неизвестного до сих пор письма к Н. И. Гнедичу, обнаруженного в одной из книг библиотеки автора «русской Илиады». Однако атрибуция этого письма Пушкину оказалась недостаточно аргументированной. «Основываясь на анализе почерка, — писал И. Лосиевский, — письмо к Н. И. Гнедичу следует отнести ко второй половине 1820-х — началу 1830-х гг., а точнее, к 1827—1832 гг. Чтобы убедиться, что это почерк зрелого Пушкина, достаточно заглянуть в его рукописи 1830-х гг., например в черновики „Медного всадника“, ознакомиться с пушкинскими написаниями слов „впрочем“ и „нельзя“ данного периода. Поставленная под письмом подпись вполне сопоставима с аналогичным росчерком в рукописи „19 октября“ (1825) и с подписью под автопортретом 1829 г., с другими автографами конца 1820-х — начала 1830-х гг.». Тем не менее сличение текста обнаруженной в Харькове записки с пушкинскими автографами не подтвердило заключения комментатора об идентификации почерков.

В настоящее время удалось определить настоящего автора письма: им был А. И. Тургенев. Для идентификации почерков фотокопия опубликованного письма, любезно предоставленная в Пушкинский Дом И. Лосиевским, была сопоставлена с автографом ранее не публиковавшейся записки А. И. Тургенева к Н. И. Гнедичу, хранящимся в Государственной Публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Вот текст этой записки:

«Слепец Козлов, который живет только дружбой и поэзией, желал бы прочесть Пуш: не позволите ли мне свозить поэму к нему сегодня или завтра ввечеру; а в пятницу я опять в Ц Село и там будет ждать меня и Жук для поэмы. Знакомы ль вы с Козловым?

Ту».1

Нетрудно заметить общее сходство почерков, весьма сходное написание в обеих записках слова «завтра», почти полное совпадение подписи. Кольцевой завиток буквы «Т», отсутствующий в приведенной записке «Слепец Козлов...», есть зато в других подписях А. И. Тургенева, например в подписи под письмом к П. А. Вяземскому от 11 октября 1821 г., также до сих пор не публиковавшимся.2

192



Записка А. И. Тургенева к Н. И. Гнедичу. 1822 г.

Анализ способа написания Тургеневым отдельных слов и букв, сравнение подписей не оставляют никаких сомнений в том, что воспроизведенная И. Лосиевским записка к Н. И. Гнедичу также написана А. И. Тургеневым.

Пушкинский почерк, разумеется, не лишен некоторого сходства с почерком, которым написана опубликованная записка к Н. И. Гнедичу, и в этом смысле ошибка И. Лосиевского вполне объяснима. Однако это сходство самого общего характера: сходство типов почерков, принадлежавших людям одного круга, приблизительно одного воспитания. Интересно, что выражение «exempla sunt odiosa»,3 не встречающееся в письмах А. С. Пушкина, А. И. Тургеневым было употреблено еще дважды: в письме от 2 сентября 1819 г. к П. А. Вяземскому и в письме к нему же от 12 декабря 1832 г.

Ценность находки И. Лосиевского с учетом высказанных выше соображений становится меньшей. И все же записка видного участника общественной и культурной жизни России пушкинского времени А. И. Тургенева к выдающемуся поэту пушкинской поры Н. И. Гнедичу тоже представляет немалый интерес, тем более что другие письменные контакты между этими двумя видными деятелями русской культуры того времени, за исключением приведенной выше записки Тургенева к Гнедичу 1821 г., неизвестны.

193



Подпись А. И. Тургенева на конверте письма к Н. И. Гнедичу. 1821 г.





Подпись А. И. Тургенева в письме к П. А. Вяземскому. 1821 г.

В тексте записки, опубликованной Лосиевским, необходимо, однако, сделать некоторые исправления. В действительности в этой записке сказано следующее:

«Его Высокоблаго
Н. И. Гнедичу

Благодарю за доставленное и возвращу исправно завтра к 10 часам утра ручной Лексикон, который впрочем в руки взять нельзя, показав его Князю для убеждения в том, что exempla sunt odiosa, которые Комиссия намерена представить

Ту».4

В публикации на страницах «Литературной России» выделенные курсивом слова прочитаны как «но горе-Копиист кажется признался».

О какой же «Комиссии» может идти речь в записке Тургенева к Гнедичу? До 1824 г. А. И. Тургенев был членом Комиссии по составлению законов, возглавляемой министром духовных дел и народного просвещения А. Н. Голицыным. Возможно, что имеется в виду какая-то другая комиссия: комиссия по «делу о профессорах» Санкт-Петербургского университета (1821), комиссия по делу о декабристах (1826) и т. п. К сожалению, в «Архиве братьев Тургеневых», «Остафьевском архиве» и других опубликованных материалах, связанных с деятельностью

194

А. И. Тургенева, нет сведений, которые позволили бы дать исчерпывающее истолкование записки. Возможно, они обнаружатся в ходе дальнейших разысканий.5

2

Другая записка А. И. Тургенева к Н. И. Гнедичу, воспроизведенная нами выше, представляет особый интерес. Также никогда не публиковавшаяся, она хранится среди писем и записок В. А. Жуковского к Н. И. Гнедичу и набросана на обеих сторонах маленького конвертика со следами красной сургучовой печати, в который была вложена записка В. А. Жуковского к любезному своему «Николаю Гомеровичу», как он любил называть Гнедича:

«Что „Узник“? Любезный Гандиш! ты теперь сделался тюремщиком. К тебе приехал, говорят, с Кавказа другой прекраснейший узник, которому дай ко мне прогуляться; хотя на поруку; а моего продай! Как хочешь, все хорошо. Теперь же одолжи меня, пришли мне немедленно Виргилия Дидотова — stereotype в маленьком формате. Учусь по-латински. Благослови, отче! — Ж. И Иоанна попала в узники, и к такому тюремщику, что уже не видать ей свободы! — Мы, кажется, не в Европе, а у чорта в ж...».6

Обыкновенно последнее слово этой записки Жуковского либо опускается, либо заменяется на «в пекле». Пользуясь случаем, воспроизводим этот яркий отзыв «небесной души» — Жуковского о российской демократии александровского образца.

«Тюремщик», к которому, по словам Жуковского, «попала в узники» «Иоанна», это не кто иной, как министр внутренних дел В. П. Кочубей. К нему около этого времени поступила на рассмотрение романтическая трагедия Ф. Шиллера «Орлеанская дева» в переводе Жуковского, которую поэт мечтал увидеть представленной на сцене. Жуковский не ошибся в своем определении: Кочубей нашел содержание пьесы опасным и запретил ее постановку.7

Кибальник
материал сайта: http://next.feb-web.ru/feb/pushkin/serial/v20/v20-191-.htm