Туман
Александр Кулев
|
Форма: Рассказ
Жанр: Проза (другие жанры) Объём: 6730 знаков с пробелами Раздел: "Повести и рассказы" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Молодость – чудесное время, которое создает иллюзию собственной неуязвимости, а чувство опасности презирается и отвергается как мусор, выметаемый из кажущегося таким надежным дома под названием «жизнь»… Лето. Кандалакшский заповедник. Чудесная студенческая пора на острове Ряжков. Чудесная – не потому, что сплошной отдых и пьянящая безответственность. Нет, совсем наоборот – серьезная научная работа (по крайней мере, нам всем тогда так казалось), четко расписанные обязанности, персональные темы исследований, решение разных бытовых проблем. Но при этом – ощущение единения, слияния в общем процессе научного познания. Понимание того, что ты делаешь что-то серьезное и нужное не только тебе самому. И, конечно, это удивительное ощущение молодости, а значит – силы и безопасности… На острове – три или четыре десятка человек. Студенты-биологи из разных вузов страны, старшеклассники одной из московских школ. «Король острова» - тогда еще кандидат биологических наук (будущий доктор) Виталий Витальевич Бианки – сын известного всем Виталия Валентиновича Бианки, автора сказок и рассказов о животных, которыми мы зачитывались в детстве. На острове им установлена строжайшая дисциплина. Режим заповедный, ведь рядом размножающиеся птицы. Значит, тишина и порядок – обязательные условия совместной жизни на острове. Нарушители этих правил имеют большие шансы быть отправленными домой «на первом попутном бревне». Тут не забалуешь… Вечереет. Садимся в лодку - я и мой напарник Николай, тоже студент, но не из Ленинграда, а, кажется, из Курска. Отплываем от берега нашего острова. Для чего, честно говоря, уже не помню. Я на веслах, он – на корме. Настроение отличное, море спокойное. Характерное для нас ощущение неуязвимости и надежности в этой жизни отплывает вместе с нами. Сто, двести, триста метров от берега. Вот уже и более того… Туман – густой и белый, словно качественная сметана – навалился на нас неизвестно откуда и почти мгновенно… Я едва вижу размытый контур своего напарника, сидящего на корме лодки. Замолкли морские птицы. Видимо, в густом тумане они не летают и не пытаются найти «собрата по перу». Абсолютная, мрачная, угрожающая тишина… Лишь беспомощный плеск весел нашего «утлого суденышка»… Веселая беседа мгновенно закончилась. В мозгу поселился страх, крик которого не хотел формулировать себя в виде слов. Да и произносить их было бы неловко, учитывая тот факт, что мы – сильные молодые мужчины, которым только что, всего лишь несколько минут назад, было и «море по колено»… Испуганное сознание ярко рисует нашу возможную перспективу. Ничего не видя вокруг, выплывем между прибрежными островами в «открытое море», а там – кто и когда нас найдет? А под лодкой, возможно, несколько десятков, а то и сотен метров глубины. Да и нескольких метров вполне хватит… Начнется шторм, и все будет кончено! Мучительная, жуткая смерть! «Загнанное в угол» сознание истошно кричало: «Нет, не хочу! Я ведь еще так молод!». Мигом пропало то самое чувство силы, надежности, защищенности, вечности собственной жизни, которое вообще-то так характерно для молодости… Первоначальная паника постепенно сменилась обреченной настойчивостью борьбы за выживание. Я упрямо греб вперед, почти ничего не видя вокруг. Затем меня сменил Николай, и беспомощный плеск весел неизвестно куда плывущей лодки продолжался. Не помню, сколько длился этот период угнетающей неизвестности. Нам казалось, что очень долго, но, возможно, мы ошибались. Вдруг послышался слабый плеск воды, явно исходящий не от наших весел. Поначалу было ощущение обмана слуха, на фоне перенапряжения нервной системы, гнетущего чувства неопределенности и бессмысленности а, возможно, даже вреда от собственных усилий. Плеск повторился. Николай развернул лодку в сторону звука и начал суматошно грести. Доносящийся со стороны носа лодки плеск постепенно усиливался, и то же самое происходило с нашей робкой надеждой. Неожиданно, словно по команде, перед нами возникли неясные контуры незнакомого нам берега. Видимо, какой-то островок, на котором мы никогда не бывали ранее. Спасены! Еще до конца не веря в свою удачу, мы причалили. Я вышел на сушу, с превеликой радостью ощущая ее своими ногами. Пришла мысль: «Все-таки я типичное наземное животное…». Было такое ощущение, что туман немножко рассеялся, но уже смеркалось. В белесой полутьме, совсем рядом я увидел столб со щитом, на котором было что-то написано. Чтобы прочесть крупный текст, пришлось подойти почти вплотную. Через секунду стало ясно, что мы находимся на нашем «родном» острове Ряжков! Я не узнал его в тумане, в вечерней полутьме, да еще и после сильного нервного перенапряжения. Загребая правой рукой сильнее, чем левой, мы сделали на лодке полный круг и вернулись почти к той же точке, от которой и отчалили… Еще не до конца осознав чудо своего спасения, мы услышали что-то совсем нереальное в этих местах. Громкое хоровое пение… Абсурд! Этого не может быть, ведь здесь заповедный режим, петь и кричать категорически запрещено! Явно «мозги поехали»… Но «галлюцинация» была обоюдной, и она навязчиво повторилась. Наши сомнения в реальности происходящего постепенно рассеялись. Мы снова сели в лодку и поплыли вдоль берега, навстречу все приближающемуся пению. Вскоре, во все более рассеивающемся тумане, появился знакомый нам причал, привязанные к нему лодки и одинокий человек, быстро идущий к воде. По весьма характерным фигуре и походке трудно было не узнать Виталия Витальевича Бианки. Мы подплыли почти вплотную. «Все нормально?» – спросил он почти обычным голосом, в котором все-таки чувствовалось хорошо скрываемое волнение. «Да, Виталий Витальевич!» - нестройным осипшим от сырости и пережитого волнения дуэтом ответили мы. Он вдруг молча повернулся и быстрым шагом ушел в дом. Мы с особой остротой почувствовали, что страх и волнение в этот вечер пережили не только мы… В это время из-за дома показалась группа студентов, громко поющих «… наверно, милый мой идет…». Увидев нас, они прекратили пение, ускорили шаг, и вскоре мы оказались в их плотном кольце. Перебивая друг друга, наши «соплеменники» рассказали, что, когда навалился туман, Бианки пришел к ним в дом и сказал: «Ребята, нужно громко попеть!». Отвечая на удивленные взгляды студентов, пояснил: «Парни на лодке, в тумане пути не видно, нужно помочь…». После этого случая я, еще почти мальчишка, не встречавшийся ранее с серьезной опасностью, четко осознал, что жизнь в любой момент может повиснуть «на волоске» … А затем, чуть позже, пришла страшная весть о смерти Владимира Высоцкого – поэта, песни которого в то время я фанатично любил. И тогда юношеское чувство неуязвимости и безопасности покинуло меня навсегда… © Александр Кулев, 2017 Дата публикации: 06.04.2017 00:19:01 Просмотров: 1668 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|