Девушка с веслом.

Владимир Штайгман

Форма: Рассказ
Жанр: Просто о жизни
Объём: 39584 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Девушка с веслом.

Рассказ.

На работу дворником его пристроил знакомый милиционер Фролов. Никита только что вернулся из детской колонии. Был уже совершеннолетним, но оформится нигде не удавалось.
В отделах кадров с опаской смотрели на его короткую стрижку , ножевые шрамы на лице , по-обезьяньи длинные руки, зло передергивающиеся губы, и бегло просмотрев бумажки, которые мальчишка представлял, с деланным огорчением разводили руками. И было отчего!
Детская колония за плечами? А до этого сиротский приют ... Взрывоопасный набор неблагополучия у восемнадцатилетнего мальчишки. Что хорошего ждать от такого работничка?
-- Где ж твои родители, Лапин?- упорно допытывались кадровики.- Почему в детдоме вскармливался ? Тебя же родил кто-то, ей богу? Не с дуба же упал, все между ног женщины какой-нибудь вывалился. А? Ну? Отвечай?
-- Были родители! Не чмошник я!- угрюмо подтверждал мальчишка.- Мать отца пьяного кухонным ножом пришила, а потом с испугу повесилась в сарае. Четыре года мне было. Помню кое-что. Лужу крови например. И Луна в ней отражалась. Ночью она его пырнула. Кадык долго хлюпал... Потом остыл мужичок. А у родительницы язык на пол-метра вывалился. Даже удивительно мне было, какой у человека язык длинный.
--О, господи! Вот это баба! Кремень- женщина! За что она его пришила-то? А? Ну? Отвечай?
-- Дочку ее от первого брака изнасиловал...
-- А ты как в колонию закатился?
-- Зря мошонку парил... Жизнь ни у кого не заныкал, карманы не обчистил. По мелочи выпал в осадок! Могу подробно рассказать..
-- Не надо! Знаем мы ваши истории. От осинки не родятся апельсинки! Ступай вон , Лапин! Дверь у тебя за за спиной. Ходи дальше. Кто стучится-тому откроется. Уразумел, а?
-- Выходит, закисняк полный? Я согласен на все... Хоть кактусы голышом пропалывать.
-- Ха! Весельчак, однако! До сви-да-ния, Лапин
Никита, ни перед кем не юлил, не давал клятв завязать с прошлым, потому что сам толком не представлял его.
Все, что он хотел по минимуму - заработать денег на гоночный мотоцикл, и прокатить на нем Наташку Клюеву. До колонии он угнал чужой мотоцикл ради этой девчонки, но прокатить с ветерком не успел. Его ликующий выезд накрыли милиционеры... Еще пару шоколадок с орехами украл в торговом ларьке, разворотив окошко арматурным прутом. Тоже, чтобы угостить Наташку.
Колония сделала его суровым. Там он научился драться, не тушеваться перед ножом, не скулить от побоев, голода, усталости и других лишений жизни.
Помыкавшись несколько дней по городку, в котором прошла его жизнь, он двинулся к старому "менту" Фролову.
Тот когда-то брал его после угона мотоцикла "Явы", "вязал ласты", матерясь, и прочищая шариковую ручку о милицейские залосненные штаны, составлял первый протокол, раздавал мальчишке болезненные подзатыльники, грозился сделать инвалидом, если не "расколется" насчет подельников, словом оперативно, без раскачки склепал на него дело, которое ласточкой пролетело в суде... Спасибо гражданин начальничек! Век бы тебя ни живым, ни мертвым не видать, а никто кроме тебя сейчас не поможет! За отца родного почитать буду!
"Кум" Фролов за три года отсутствия Никиты изрядно поседел, докарабкался до капитанских погон, но обрюзг и готовился в отставку. В маленьком кабинете его, пыльном от бумаг и ядовито- прокуренном, наличествовал еще и устойчивый запах вони, как будто рядом находилась камера с ржавой , давно не выносимой "парашей".

Никита, зайдя в кабинет старого знакомца, брезгливо помотал стриженной головой, и склеил двумя пальцами ноздри, но спросить про невыносимую "спираль" постеснялся.
Фролов равнодушно оглядел мальчишку, сняв фуражку, почмокал вялыми губами, спросил, как будто они расстались только вчера:
-- Вернулся? Уже? Ну и как университет? Диплом изволь предъявить...
Никита вытащил бумажку, уже истершуюся на сгибах, и почерневшую от грязи.
-- Откинулся! Работать хочу, гражданин начальник! Выручай, Максимыч! - неожиданно вспомнил он отчество Фролова , и легко, по-сыновьи, произнес его. Ведь, по сути, старый "мент" тогда был, и Никита хорошо это понимал, ни в чем не виноват. Он же пес, исполняющий службу. - Рожи воротят от ксивы моей,- сказал он, подавая документ из колонии.
-- А ты как думал!- усмехнулся он.- Тут у нас социализм кончился. То ли в яму сползаем, то ли в гору пердим? Волчьи законы установились.Епрст!
-- Не поможете, значит! Мне что, в "малину" сваливаться? Приглашают некоторые... Из авторитетов!
-- Не стучи кадыком , Лапин! Хомут свободный я тебе найду,- сказал он, массируя обвисшие щеки.- Ты ведь теперь взрослая сволочь! Даже жену можешь подгонять себе... А не подставишь меня, урод?
-- Бог не фрайер! Он все видит! Чувствую- фарт подвалит, - уверенно сказал Никита, почесывая под грязной рубахой худое мальчишеское тело. Он уже долгое время не мылся, и не менял белье.
-- Ишь ты...Про Бога заговорил. Ладно, заметано! - и вдруг, натянув по глаза фуражку, тихо добавил отсыревшим голосом,- а у меня ,Никита, сына Лешку убили...Год назад. Помнишь его?
--Помню, Максимыч! Нормальный был у тебя паренек. В ментуру вашу не собирался. В футбол классно играл. Умел мячи закручивать. Кто убил?
-- Бандюги местные? Дело- висяк!
-- Отморозки?
-- Похоже... И дергаться мне нельзя. Дочку пригрозились в заложницы взять.
-- Их, товарищ капитан, как псов бешенных отстреливать надо. Чтоб мозги по тротуарам брызгали. Не жалко... Осмотрюсь, сделаю тебе наводочку. Ради Лешки!
-- Мне не успеть! Через год на пенсию, - устало сказал он.- Гуляй пока, Лапин! О тебе позабочусь! Выправлять надо твою поганую жизнь.
Он, шмыгнул распухшим носом, и сконфуженно покачав головой , и опять вперился взглядом в свои бумаги.
-- Чего у тебя, гражданин начальник, в кабинете дерьмом пахнет?- наконец спросил Никита
-- Бандиты нынче мочат друг друга в сортире! Мода такая пошла. Раньше "стрелки" в чистом поле забивали, а теперь, суки, в сортирах... По указанию Президента. Свидетелей, подельников,конкурентов... Как тут ландышами запахнет!
...Уже через два дня Фролов повез его на милицейской машине в местный интернат стариков. Это было красивое место на окраине городка- бывшее владения помещика Никольского.
Перед имением некогда вручную был выкопан овальный пруд.
-- Как думаешь, Лапин, зачем этот водоем лопатами соорудили?- спросил у мальчишки Фролов.- К чему помещик крепостной люд мучил?
--Чтоб рыбу разводить. Форель какую-нибудь к ужину,- ответил Никита.- Эксплуататоры на выдумки хитры были.
-- Не угадал. Воду для красивого отражения барского дома налили. Чтоб похвастаться красотой его... В старину архитекторы знали в эстетике толк.
Никита присмотрелся- и в самом деле водяное зеркало, и дом в нем красивее, чем на самом деле выглядит, и оценил от души:
--Неописуха, Максимыч!
В советские времена берег пруда украсили ширпотребовской фигурой "Девушки с веслом". Некогда белоснежная, она теперь облупилась и даже печально склонила голову.
Директор интерната, нервная, подпрыгивающая при ходьбе средних лет женщина,с ярко накрашенными губами, поправляя на голове огромный, точно грива коня, сивый парик, монотонно, как большая муха, жужжала Никите:
-- По просьбе родной милиции беру вас, молодой человек, разнорабочим . У нас двести пятьдесят пожилых клиентов. Из четырех районов области.Жить будете во флигеле. Отдельной комнаты предоставить не могу. Соседом определяю одного нашего пациента. Человек он тихий, интеллигентный, чуть парализованный, но за собой ухаживает. Бывший журналист... Евгений Рудольфович Гольд... Питание назначаю общее, из нашей столовой. Служебное жилье, намотайте себе на ус, даю на один год, так что с квартирным вопросом решайте.... Не могут по закону молодые да шустрые у нас постоянно проживать.
-- Спасибо,тетенька! Ручку позвольте поцеловать...
-- Меня зовут Викторией Николаевной.
--Наше вам с шляпой!
-- Исправляйтесь! Перековывайтесь, так сказать! У меня сын вашего возраста. Но скажу откровенно- дружбы между вами не вижу и не допущу...
-- Нужен он мне, как авоська кенгуру,- мгновенно отреагировал на обиду Никита, и хотел еще что-то добавить, но Фролов, шедший сзади больно ткнул ему милицейской дубинкой в худую , с выпирающим позвоночником спину и Никита смолк.
На следующий день он приступил к работе. И сразу же, как предугадывал, началось ему везение. По крупному! Он и не ожидал такого фарта.
На интернатовской кухне, занимавшей весь первый этаж, он встретил.... Наташку Клюеву. Ту маленькую, круглую, налитую, как ягодка девушку, ради которой он и угонял чужой мотоцикл и курочил ларек с шоколадками.
Пока он три года расхлебывал свою провинность в колонии, она выучилась на повара, и теперь работала в этом интернате.
Похорошела девчонка его невероятно. Рост был прежним, дюймовочным, но все девичье шик- выпуклости так и лезут из короткого поварского халатика, так и притягивают взгляд своей зрелостью.
Увидел ее Никита и сразу решил: " Моей останется! Пропадать, так с музыкой! Женится буду! А че- нормально! Детей настрогаем... И работка у нее при жратве...Повезло елки-палки! Стану подваливать к аппетитной ягодке по-новой!"
Однако Наташка при встрече сделала вид, что вовсе не узнала его. Отвела глаза, и быстро пошла дальше, виляя попкой. Никита забежал вперед и перегородил ей дорогу.
-- Здравствуй, лошадь, я Буденный- сказал он как можно ласковей,- Че, не узнаешь? Выглядишь на тыщу долларов! Класс!
Она коротко посмотрела на него, и ,плямкнув накрашенными губками, торопливо нырнула в подсобку.
-- Ладно! Мы терпеливые. Умеем подождать. - со вздохом резюмировал он.
Но вскоре он увидел ее с каким-то парнем, тоже небольшого роста, упитанным, с лоснящимися маслянными глазками. Он встречал Наташку после работы, обжимал ее, и она не била этого наглеца по бесстыдным рукам, а хихикая, льнула к нему, и ее темные подведенные глазки лезли на лоб от блаженства.
Никиту подкосила эта новость. Он в колонии столько мечтал об этой девчонке. Даже пытался письма красивые сочинять. Но рвал их, потому что не знал правильных слов в этом нелегком жанре сочинительства...
Как-то он столкнулся с Наташкиным ухажером в парке. Сделал ложный выпад в его сторону, как бы угрожая ножом. Парень вздрогнул и, побледнев, отскочил в сторону, будто козленок от тигра.
-- Что тебе надо?- крикнул он и масляные глаза его еще сильнее потемнели от страха.
-- Ты, дристогон! Дыши через раз, а то зубы в носу повыдергаю!- коротко сказал ему Никита и ушел.
И еще видел он часто в руках Наташки тяжелые сумки с интернатскими продуктами, которые уносились ее домой.Это его коробило. Объедать стариков он считал паскудным делом.
Клиентов интерната , а их было почти триста человек, действительно, кормили скудно. Никита сам бегал ежедневно в столовую и приносил еду для себя и соседа по комнате Евгения Рудольфовича Гольда. Они поладили сразу.
Гольд, действительно, был в прошлом журналистом газеты в соседнем районе , и слушать его байки Никита любил.
" При Хрущеве было дело,- начинал он, отставив в сторону палочку, с помощью которой передвигался.- Кукуруза насаждалась тогда. Слушай, отрок, а ты хоть знаешь, кто такой Хрущев?
-- А как же! Коммунизьмил всеми. Голова босиком! Мой тезка! - отвечал не без гордости Никита.
--Правильно! Не балбес! Вундеркинд!
-- Рудольфыч! Обижаешь малолетку! Ты че думал,в сам деле, я гвоздь беременный разве? Историю люблю! Трави дальше.
-- Отчитался как-то один крупный , совхоз о посевах кукурузы,- продолжал Гольд.- Мол, на сто процентов, раньше всех, выполнили план.

Выехала комиссия для проверки. Я от газеты был. Совхозный агроном, старый опытный мужичок повел нас в поля. Указывает рукой на пашню, объясняет: " На данной площади посеяна "царица полей", ждем к осени богатый урожай. Спасибо партии, что просветила нас, темных, насчет этой культуры. Его просят: " А ну, передовик, вскрой несколько рядов посева." Чтоб , значит, посмотреть заделаны семена в землю или нет. Агроном разгреб рукой пашню, метра этак полтора в длину. Все видят- есть семена, лежат в рядочек, прорастают". Довольная комиссия уехала. Я хвалебную статью в газету сочинил.
Осенью я снова побывал в этом совхозе. Агроном- хитрюга оказался. Всех обманул.Никакую кукурузу он не думал сеять.
-- А семена в борозде? Рудольфыч! Сам же видел ты. Он что шлангом прикинулся?
-- Оказывается, агроном этот, набрал зерен кукурузы в рукав, и вскрывая землю, подсыпал их по мере необходимости. Едва комиссия уехала- дал приказ сеять овес. У него и сеялки, зерном заправленные, в ближайшем перелеске приказа ожидали... Мудрец! С кукурузой у всех в том году пшик вышел, заморозки погубили посевы. Какая в Нечерноземье кукуруза? У все земля, считай, прогуляла вхолостую, а этого хитрюги овсы выше пояса выросли...
-- Обубительно!- восхищенно сказал Никита.
-- По сорок центнеров на круг взял. Овес, как золото! К ордену Ленина представили.
-- Некузяво, Рудольфыч! Я кашу овсяную люблю. Если с маслом, конечно!
А еще к ним во флигель, расположенный на левом крыле имения, и глядевший окнами в парк осмелились прибегать во множестве ежики, откровенно желавшие общения, хотя бы и человеческого
Сперва прибыл один, разведчик, неженатый еж. С ним познакомились, потом запустили для охоты в комнату, маленькую и узкую, как пенал, и он за две ночи переловил всех мышей. Стучал о деревянный пол своими кожанными лапами, фыркал, бормотал что-то угрюмое, но боевитость проявил высшую.
Тогда Евгений Рудольфович угостил его белым хлебцем, размоченным в молоке. Еж от пищи этой остался в восторге, так что он вскоре привел из парка и свою ежиху...А однажды утром Никита и Гольд выглянули за порог и увидели целую семейку ежей, больших и маленьких. Сидели вокруг пустого блюдца, и подняв острые мордочки вверх, требовали угощения.
Однажды Никита, добровольно исполнявший роль официанта, принес себе и соседу на ужин вовсе уж слабый харч. Ложка кислой, расслабленной капусты, котлетка, размером с советский пятачок, стакан мутного полусладкого киселя, и серая оладья из размоченной манной муки.
-- Рудольфыч! Вконец оборзела кухня ,- сказал Никита, мигом проглотив свою порцию.- Воровство продуктов голимое. Не боятся. Чувствуют, что старики в тряпочку молчать будут...

Гольд, подслеповато щурясь, и причмокивая, долго смаковал пищу,словно это были редкие деликатесы.
Никита продолжал возмущаться.
--Капуста прошлогодняя, в котлете один хлеб... Вольтанулись повара! Завтра будут мясные пирожки с яблоками... Темную надо им делать...
Он в этот день погрузил в парке две машины мусора, посыпал песком дорожки, отмыл от грязи "Девушку с веслом!, намереваясь в будущем перебелить фигуру, и конечно, чувствовал зверский голод.
-- Вчера наблюдал разгрузку фургона с продуктами,- сказал Евгений Рудольфович.- Тушу мясную видел, бананы, сыр...Мне, кстати, врач по стакану кефира в день прописал. И ежиков надо молоком поить...
-- Я возмущен , Рудольфы! Закон курятника тут... В натуре!
-- Как это?
-- Не знаешь разве? Клюй ближнего, сри на нижнего. Этот закон и при вашей краснопузой власти действовал.
-- Отчасти верно!-согласился Гольд, вилкой выуживая из стакана какие-то пенки.
-- Пойду добавку выбивать,- решительно сказал Никита.- В колонии и то лучше кормили. У нашего отряда птицефабрика была подшефная. Все некондиционную продукцию нам сваливали. Особенно яйца. Их варили. Давали сколько съешь. Правда тухлые иногда попадались... Яйцами этими, Рудольфыч, я так обожрался, что и сейчас на них смотреть не могу...
-- На меня добавки не бери. Я сегодня в гости к одной еврейской семье иду... Простится надо. Уезжают на землю обетованную.
-- Тепло там, Рудольфыч?- тихо спросил Никита.- Под святым небом?
-- Наверное. Но не для всех!- задумчиво отозвался тот.
-- А ты не остришь туда лыжи?
--Я уже такой же еврей, как ты китаец!
Гольд, не смотря на пенсионный возраст, носил молодежную прическу. Отросшие длинные волосы он, стянув резинкой, прятал за спиной в косичку. Когда распускал их , то мгновенно обращался то ли в носатую бабку-колдунью, то ли в Гришку Распутина, дожившего до перестройки.
Никита смеялся:
-- Ты прямо, как хиппующая редиска, Рудольфыч! Иисус Христос на пенсии. Хочешь я тебя постригу. Я умею. Легко бильярд замастачу...
-- Знаю я вас, умельцев! От боли взвоешь,- хмыкал тот, умоляюще выставляя перед собой худые, с длинными, как у щипача-карманника пальцами ладони.
-- Я аккуратно. Кипятком сс...ть не будешь. Потом на Фантомаса со своим шнобелем потянешь.
-- Никита!- нахмурился Евгений Рудольфович.- Ты не мог бы разговаривать нормально. Без фени! И пошлостей...
Никита слегка смутился.
-- Давай так договоримся,- продолжал Гольд.- За каждое непотребное слово- будешь у меня ложку рыбьего жира глотать...
Никиту передернуло. В колонии отвратный рыбий жир выдавали ежедневно, перед ужином. Следил за этим маленький щуплый Тимур из Казахстана, которого невозможно было не подкупить, не запугать.
-- Рудольфыч! Жидомор! У тебя что рыбий жир есть?
-- А вот погляди!
Хитро улыбаясь, Гольд извлек из своей тумбочки, черную. ветеринарную бутыль. Никита сделал отвращающую гримасу, показывая, что открывать емкость не нужно, он и так верит в ее содержимое.
-- Еще тот фантик ты!
-- Договорились? А почему ты меня жидомором обозвал?
-- Рудольфыч, не серчай! Все тебя так называют! За глаза! Язык откушу свой , а больше так не сболтну. И говорить буду по-книжному.
-- У тебя , кажется, поварихой работает девушка, которую ты давно любишь?- спросил Гольд.
Никита уже поделился с соседом главными пунктами своей жизни.
-- Наташка-то! Ниче, деваха, да! Маленькая только. Так они маленькие слаще. Женится буду, Рудольфыч! Так решил я! Одобряешь? Но у нее хмырь какой-то есть...
Гольд опять стянул волосы под резинку,превратившись снова в угрюмого отшельника, сказал:
-- Дурачок ты еще... Знай же- хмырь этот- сынок директриссы интерната.
-- Нос откушу скунсу! Я из-за этой девчонки в колонии парился, а у него, гада, ширинка в шерсти. И Наташка, оказывается сволочуга порядочная - ворует у стариков продукты.. У нас в отряде таким крысам зубы без наркоза выдирали. Плоскогубцами!
Успокоившись, он двинулся в пищеблок за добавкой.
Скудный ужин, выданный сегодня, породил в интернате местную революцию. Котлеты из хлеба, и жиденький киселек разгневали всех. Внизу толпилось, кипя, множество людей, готовых к решительным действиям.
Руководил смутой одноногий , но энергичный пенсионер Трофимыч, лысый, с коротенькой острой бородкой и в черной жилетке, похожий на Ленина в молодости. У Трофимыча была единственная в интернате заводская инвалидная коляска.
Другие безногие обитатели использовали более простые средства передвижения. Кто палочку имел, кто костыли, несколько человек с грохотом катались на простых грубых досках, внизу которых были прилажены самодельные колесики, один пользовался даже соломенным матом, привязанным к обрубкам ног. Шаркал им, как мочалкой, оставляя грязные следы.
Трофимыч же, как вихрь, энергично катался на легких подшипниках, и выкрикивал гневные слова. Инвалидная коляска не походила на броневик с которого некогда затевал всероссийскую смуту Ильич, но речь интернатовского бунтаря прекрасно слышали и все более накалялись благородным гневом массы.
-- Боитесь ли вы острова в Белом море?- кричал Трофимыч, обращаясь к голодным соратникам.
-- Капээсню эту к упор не видим. Кырлу-мырлу ихнюю. Гни свою линию, Трофимыч! Дуй смело до горы!
-- Постоим за себя! Давай сигнал в милицию! Мы из поваров нашенских бифштексы с кровью понаделаем. Жаждем сурового мщения... По справедливости.
По интернату уже который год ходил слух о некоем жутком интернате для инвалидов войны на Белом море. Содержаться, мол, там, люди-обрубки, без рук и ног. На диком каменном острове. Хуже тюрьмы. Покормят, а потом укол делают, чтобы человек сутками спал. Кто станет шибко здесь кипеть- к обрубкам этим отправят. Мол, первая партия уже в списки занесена.
-- Государство родимое нам горы продуктов выделяет...Да что толку! Все воров разве накормишь?- кричала согбенная надвое старушка на костылях, боевая заместительница Трофимыча, бывшая учительница физкультуры и балетного кружка в школе.- Верните наши калории и витамины...
-- Чтобы у них поперек глотки все застряло. Додумались- борщ из гнилой селедки варить. А мясо к себе домой тащут.
-- Белым морем пужают...А тут разве краше.
-- Трофимыч! Мудрый наш! Науськивай органы. Пусть их с поличным накроют. Задницы наели, носить невмоготу. Демократию ихнюю в туды- сюды, мать их имать.
Путь дерзостному Трофимычу заграждала тумбообразно- мощная, на десять пудов повариха Степановна, работавшая здесь со дня основания интерната. Вошла сюда худенькой , из одних углов девчушкой , а теперь стала бабищей шире варочной плиты. Коляска с разгона ударялась о ее огромный, тараном выдвинутый живот, и упруго откатывалась на середину зала.
Никита вознамерился было помочь Трофимычу, чьи действия он стопроцентно одобрял, но тут его руку схватили чьи-то цепкие теплые пальцы. Оглянулся. Его Наташка. Глазенки блестят от волнения , грудь под кофточкой ходуном вздымается, короткая юбочка съехала набок.
Она, задыхаясь, потащила его в подсобку. Быстро извлекла из холодильника тряпичную сумку кинула ему на сгиб руки и умоляюще-ласково прошептала:
-- Никита, милый! Выручай! Ты свой человек...Вынеси незаметно эту поклажу. Схорони у себя в комнате , я вскорости буду за ней... Сделай это, прошу! Не могу я сегодня с пустыми руками домой вернутся. У матери день рождения. Денег нет, а гостей, дура, как на свадьбу пригласила... Этот Трофимыч, чокнутый, сейчас в район дозвонится.. Влипну в историю! Или ты что хочешь, чтобы я в тюрьму угодила. Не волнуйся, в долгу не останусь...Иди!
И с следом, перегнувшись в еще не располневшей талии, быстро не просто поцеловала его, а жадно, как изворотливая змейка, куснула в губы. От нее вкусно пахло жареным мясом и луком.
И он сразу отравился ее откровенностью. Секунду назад был на стороне обманываемых стариков, и вот уже сломалась воля. Как покорная собачонка, подчиняясь Наташке, он выскочил в парк через служебную дверь, и пригибаясь ниже окон , зигзагами побежал к своему флигелю. "Девушка с веслом" виднелась в отдалении. На ее гордо посаженную головку спланировала ворона и хрипло каркая начала очередями пулять белые испражнения. " Вот, зараза! Надо при побелке в известь дуст прибавить,- подумал он"
Из кухни ушел Никита вовремя. Через мгновение к воротам интерната подкатила милицейская машина.
Настырный Трофимыч добился своего. Не сумела туша Степановны преградить ему путь к телеграфу.
Из машины, кряхтя , вылез знакомый Никите капитан Фролов и еще один сотрудник в форме.
Они пошли внутрь имения. Пока шли по аллее Трофимыч нервно катался по веранде взад и вперед , делая призывные жесты рукой...
Обыск был основательный и долгий, с изучением бумаг, и допросом свидетелей, но результатов не принес. После шмона все стояли на крыльце. Никита по стеночке тоже приблизился туда, и слышал весь заключительный разговор:
-- Никодим Трофимыч? Упрямый пот! Епрст! Ты зачем нас призвал?- ворчал Фролов, сверху вниз разглядывая лысую, блестящую на солнце голову предводителя. - Факты хищения не подтвердились... Выходит, ложный вызов. Клепаешь на людей.
-- А вы засаду устройте. Круглосуточную. Кого надо за жэпэу и в ГПУ...
-- Тебе нечего больше делать- вот и устраивай. А у меня три убийства за неделю.
-- Терпи! Сам выбрал такую службу, Фролов. Я помню, ты помолоду лихо в хоккей играл, шайбу зубами ловил. А вышел из тебя сраный мент.
Увидев Никиту, Фролов подал ему руку:
-- Перевоспитываешься, Лапин? Светлые чувства жизни ощущаешь в себе?
-- Все путем, гражданин начальник!
-- Тебя кормежка в столовой устраивает? Или тоже претензии есть?
-- Нормально! Витамины аж штаны распирают,- соврал парень
-- Ну, бывай , Лапин! Сигнализируй если что. Надеюсь на тебя.
--Я сексотом не согласен! Западло мне это.
-- Чудак! Твоя информация на пользу пойдет... К Трофимычу никни больше. Разоблачайте козни и поползновения всякие...
Милиционеры уехали. Никита вернулся в свой флигель. Дома он снова отвердел духом, стал казнить себя за пособничество. Но через минуту под влиянием внутреннего голоса смягчился к Наташке выискав ей оправдание: " Она работает здесь недавно! Ей ли взбрыкивать против старых порядков. До нее продукты умыкали... И будут, как пить дать, еще сто лет таскать."
Вскоре прибежала во флигель потная, задыхающаяся от страха и волнения Наташка. Хищно поведя ноздрями, возбуждаясь от запаха женского пота, нравящегося ему теперь больше всего на свете, Никита притиснул дверь комнаты на крючок.
-- Ой, что было!- начала со смехом рассказывать она. - Все подсобки милиция перерыла. Да только мы не дурней их.. Мою сумку ты спас, а Степановна, которая Трофимыча от телефона отшвыривала- у нее тоже сегодня очередь на вынос, не повезло- пришлось скидывать товар в холодильник, и топать домой с пустыми руками.
-- А у вас, что, очередь есть?- удивленно спросил Никита.- Ну вы даете!
-- Да! Есть! Но для директрисы всегда красный свет,- холодно ответила Наташка, и схватив сумку, рванулась было к двери.
-- И для ее сынка тоже?- жестко спросил Никита, притянув девушку к себе за ручки сумки.
Наташка опустила глаза.
-- Ты все уже разузнал, уголовный элемент. Да,это мой жених! Он меня выбрал, и я не могу отказаться. Иначе с работы попрут...Кто ж знал, что ты на волю выходишь.
-- Может на день рождения своей матери пригласишь?
-- Извини Никита! Она совсем спилась. Будет опять к тебе приставать...Мне это противно.Отпусти, мне пора!
Он обнял ее, стал целовать. Его вздрагивающие руки жадно зашарили по ее сбитому телу.
Опыта по части женщин у Никиты было немного.
Еще до колонии он был один раз у Наташки в гостях. Жила она с матерью-пьяницей. Та обрадовалась парню, заставила сбегать за водкой, потом пила в одиночку за "жениха", кричала "Горько", требовала брачной ночи, а когда дочь от стыда убежала из дома, налила стакан водки Никите, и затащила его на себя...
Еще в колонии к ним в отряд по вечерам пробиралась к ним какая-то расхристанная толстая баба и за мелкие деньги отдавалась по теме:" Мальчики! Кто мужчиной хочет стать?"
Вот и весь Никитин любовный багаж.
Наташка опустила на пол сумку.
-- Я все поняла!- вдруг пресно и деловито отозвалась она, и сразу принялась раздеваться. Только кнопки на блузке затрещали. - Шторы на окнах задвинь. Свет выключи....Да не рви ты одежду на мне, дурак! Носки -то зачем снимаешь, идиот лагерный... Руки свои вон. Ну! Убери их! Командовать я буду!
Про идиота она в точку сказала. Никита полагал, что его Наташка до сих пор молодая ,глупая девчонка. Наподобие несмышленыша. А она профессором в сексе оказалась... Это он в колонии отстал от жизни. А Наташка уже знала рецепты всех любовных блюд.
-- А ну- жених твой узнает?- запрыгивая потом в штаны, ухмыльнулся Никита.
-- Откуда?- деловито отозвалась она.- Он маменькин сыночек. А ты дикий. Когда выйду замуж - будешь моим любовником.
-- Ого! Ты че, всерьез это?- дернулся он, чувствуя, что эта девчонка своими мягкими ручками не на шутку берет над ним власть.
-- Ни хочешь- не надо!- обыденно сказала она.- Другого найду.
-- Я не это....Я другое хотел сказать. Я согласен! Только лучше бы тебе не воровать продукты из столовки. Стариков жалко... Они как дети же.
-- А ну-ка, попробуй! - она быстро вытащила что-то из сумки, сунула ему в ладонь.- На вот... Съешь! Для восстановления прыти. Ой!- и, взвизгнув, отдернула руку.

Он жадно, как голодный волчонок, вцепился зубами в угощение. Чуть пальцы не оттяпал.
-- Никита! - с ласковой укоризной сказала она ему.-Это беляш. Он в бумаге масляной. .Разверни же- и одернула на бедрах коротенькую юбочку.- Ну, побежала я... Моя смена послезавтра...Подходи- опять выручишь. Рыбу путевую завезут...
-- А все-таки обидно мне за стариков ? Обжираете вы их,- опять поддел он ее, вытирая губы рукавом.
-- А нечего было попадать сюда.Некоторые одинокие есть- этих я понимаю. Но у большинства дети имеются.
Она коснулась тоненьким пальцем его щеки.
-- Почему у тебя столько шрамов?
-- Бунты в колонии устраивали. Резались. Кто вены, кто лицо... Наташка - я убью твоего жениха. И в парке закопаю. Как собаку! Я серьезно.
-- Дурачок! Тебя же посадят. Во взрослую тюрьму.
-- Ладно!- опять сдался Никита.- Стану помогать тебе. Зови! Но не бесплатно!
-- Идет! Как говорит мама:" Баба- не кринка с молоком, на всех хватит!"
--Беляшей нажарь для меня! И для Рудольфыча...
-- Хорошо! Уважу голодающих!

А осенью Наташка вышла замуж. Никиту на свадьбу, разумеется, не пригласили. Он не слишком опечалился этим. Маленькая, ласковая повариха продолжала оставаться его любовницей. Никита заметно поправился, и стал своим человеком на кухне.
В день свадьбы пожаловала в имение зима. Целый день шел крупный, танцующий в воздухе снег, и парк оглох под его мохнатым покровом. Девушка с веслом оделась в ослепительно-белую купальную шапочку. Рыжие белки носились по заснеженным аллеям, как языки живого пламени.
Семейство прирученных ежиков в полном наличии прибежало к дверям флигеля, и село по по ступенькам флигеля.
-- Подсобить им надо,- озабоченно сказал Евгений Рудольфович.- Мы в ответе за тех, кого приручили... Я на базар смотаюсь. Никита! У тебя деньги есть? Не жаться!
-- Водится кой-чего!- не стал врать тот.- Мне премию за старание начисляли. Я "Девушку с веслом" в порядок привел. Чистенькая, свеженькая теперь. Ведро извести истратил. Класс! Директриса довольна. Трофимыч катался смотреть. Говорит- жену его умершую напоминает. Это что раньше такие рослые, фигуристые девушки были?
-- Были, Никита!- веско подтвердил Гольд.- Настоящие девушки. А теперь одни Наташки остались. При кастрюльках.
-- Ты кого это имеешь в виду, писатель ?- уязвился дворник
-- Эпоху, Никита! Эпоху! Ладно, жертвуй копеечек на животных... Сколько сможешь! Но не меньше рубля... Овес нынче дорог! Мы к столовке с тобой, по жизни, прислонились, а им дикая природа мать!
-"О, кей! -сказал дед Мокей"
Гольд, живо собравшись, двинулся, прихрамывая на местный базар. Вернулся он скоро, и притащил пакетики с разными орехами и полный рюкзак спелых яблок. Семья у ежиков была плодовитая, больше десятка колючих шариков. Орехи он, бормоча что-то себе под большой нос, под разбросал под деревом, а яблоки высыпал под ступеньки флигеля.
Они до полуночи не спали, потешаясь над суетой диких своих соседей, охваченных природным страхом перед зимней бескормицей. Белки хватали передними лапами орехи, и прыжками на одних задних ногах, наподобие кенгуру, смешно прошивали парк в разных направлениях, а семейство ежей лишь трудолюбиво сопело и фыркало, но яблоки тоже быстро исчезли.
Потом Гольд ушел спать, а Никита, оставшись на порожках флигеля, нечаянно стал размышлять о своей раздерганной, лишенной завтрашнего дня, жизни. Белизна молодого снега усиливала тягостную пустоту на душе. Словно шел в одни двери, а попал в другие.
На следующий день он поехал в город к знакомцу своему капитану Фролову.
-- Чего тебе, Ларин?- недовольно спросил тот.- Занят я! Даже задницу почесать некогда. Опять труп у нас!
-- Сортирная замочка?
-- Во гад, клейменный, догадался. Скорее бы уж Президент шутку свою отменил.
-- Дерьмом в кабинете сильнее завоняло. По теме пришел я, Максимыч! Выслушай!

-- Излагай! Минуту даю!
-- Сам велел информировать...Воровство жрачки в интернате не кончается. Завязывать с этим пора...
-- Я тоже хочу прищучить несунов. Жалобы не прекращаются. Мне начальство уже на вид ставит...
-- А сколько впаришь сроку тому, кто попадется?
-- Лапин! Ты опытный в нашем деле. Все решит суд!
-- Знаем мы вас, ментозавров!
-- Если ты попадешься, даже на мелочевке- пойдешь надолго овчарок слушать. Опасайся! Епрст!
-- Я всерьез, Максимыч!
-- Много не потянет, - стал разъяснять Фролов.- Это же не тяжкое преступление. До полугода. И то вряд ли. Судьи нынче мягкие. Условным отделается. Но вони много будет... Открытый суд, огласка, в газете пропечатают... Пометут с работы конечно! Позор на всю жизнь.
-- Это хорошо!- воодушевленно сказал Никита.- Я всех воровок наперечет знаю. Главная там одна есть. Расписание дежурств изучил. День и час. Накрыть можешь легко.
-- Одной и хватит,- заверил Фролов.- Нам главное -шуму навести. Остальные притихнут. Показательная операция! Говори, что задумал.
-- Сможешь в пятницу к интернату подкатить. Для задержания. В пять часов вечера? Я Трофимыча заряжу. Как динамо!
-- Хорошо, Лапин! Подкачу! Проведу мероприятие.Только чтоб без шуток! На кого это конкретно взъелся?
Никита , уклончиво ответил.
-- Повариха одна молодая. Сил нету на эту тащиловку смотреть. Сумки по пуду весом...
-- Хорошо! Задержание я проведу. По твоей информации. Запишу для памяти.
Он разложил перед собой ежедневник, нашел нужное число, крупными буквами записал наводочку. Прихлопнул ладонью, пожал Никите руку.
--Договорились! Еще что у тебя?
-- Все я пойду! Ты, Максимыч, построже будь с ней.
--А куда мне деваться, паренек вшивенький! Трофимыч ваш , язви его в печенку, жалобы уже в Европейский суд пишет и в ООН. Непременно я должен шороху у вас навести. Тогда и благодарность от руководства мне выгорит. Перед пенсией это в масть будет... Епрст!
Никита вернулся домой. Его план начинал работать. А заключался он в том, чтобы бесповоротно завоевать Наташку. Чтобы она была только его женщиной...А для этого он и решил сдать ее в руки "кума".
Фролов был мастер клепать дела, как убедился в этом Никита на собственной шкуре. Будет суд, шумиха, стариков в свидетели вызовут, Трофимыч гневную речь толкнет, газеты напишут...
С работы ее попрут, муж разведется и весь свет повернется к ней спиной. Все!
И только он, Никита, единственный, кто любит ее по-настоящему, останется ей верен... Даже если определят на тюрьму. Он, чуть соприкоснувшийся с этим миром не видел в нем ничего страшного. Люди и там живут.
Он повидал немало зэк и в отличии от обывателей знал, что и среди них есть много хороших женщин, каких даже редко встретишь на воле.
Пусть себе вкалывает на зоне. Он будет ездить к ней на свиданки, возить передачи, пересказывать новости, давать советы... Если будет притеснять ее там, он попросит помочь одного знакомого авторитета. " Земой" его зовут! Он напишет "маляву", он поможет... Все будет о,кей!! А потом, когда она перекуется - они вместе начнут другую жизнь...
Наверное, это была не самая блистательная идея в мировых любовных сюжетах, но вполне логичная для нашего героя.
В пятницу вечером он, как всегда, пошел черным ходом на кухню. Наташка держала вахту на салатах. Никита посмотрел, как ловко она режет помидоры, огурцы, крошит зелень . Нож постукивал, как пулемет. Наташка стала профессионалом- работала не глядя на разделочную доску.
-- Чего тебе?- равнодушно спросила она, не останавливая ножа.
-- Здрасьте! Сумки разве нету сегодня?
Есть! Ой, Никита, спасибо!- прошептала она.
--Только я того!- притворно нахмурился тот.- Во флигель к себе не потащу сумку, вынесу сразу за ворота, там где лавочки у пруда стоят. У "Девушки с веслом", во общем жду! Подгребай туда!

-- Хорошо! Как скажешь!
-- А в следующий раз чтоб ко мне во флигель зашла?- сурово,тоном приказа, сказал он.- Голодовка уже... Душ не принимай после смены. Кайф мне от пота твоего...
-- Ладно!- торопливо согласилась она ,-Вот держи сумку... Там сверху пакет с пирожками. Для тебя и журналиста.
-- Спасибо, конечно!
Он украдкой посмотрел на часы. Фролов должен скоро появится.
--Никита? Ты как будто нервничаешь?
-- Нормалек, рыбка золотая!
Схватив сумку, Никита уже по привычке согнулся вдвое выскочил из кухни.
Снег, выпавший накануне уже растаял, как будто кто-то отменил приход зимы, но ни белок, ни ежей в парке не было.Они не верили в кратковременное возвращение тепла - спали. Он шел по центральной аллее с ношей украденных продуктов и знал, что сотни глаз наблюдают за ним. Руки его немели под тяжестью сумки, шея непроизвольно сгибалась ниже. " Ничего, старички! Скоро все нормально будет. Разрулим ситуацию,- думал он, направляясь к выходу."
Он оглянулся. Наташка уже бежала следом, спотыкаясь на высоких каблуках, делавших ее фигурку еще стройнее, и заправляя на ходу за уши прядки легких волос.
Едва он поравнялся с воротами, как рядом, чуть не сбив Никиту с ног, резко остановилась милицейская машина. Прямо на ходу, широко откинув дверь, из нутра ее десантировался незнакомый Никите сержант, потом также ловко выпрыгнул второй, тоже неизвестный милиционер.
Оба они энергично, как при штурме, устремились к парню, цепко взяли его под локти. Никита разжав пальцы, выронил сумку. Ее тотчас подняли и снова подвесили к сгибу руки.. Никиту впервые после колонии обдало холодным потом. Он понял: эта проклятая сумка камнем повисла теперь на его судьбе. Она- вещественное доказательство. Он снова пошел на дно.
-- Из интерната идешь? Что за поклажа у тебя?- жестко спросил сержант, не давая ноше опять соскользнуть с руки.- Егоров, обратился он ко второму милиционеру.- Тащи свидетелей из приюта. Человек пять... По закону досмотрим голубя этого! Личность выясним и все такое... Чую- главный несун попался!
-- Где капитан Фролов?- в отчаянии крикнул Никита.- Я хочу с ним потолковать.
-- В сортире замочили капитана. Нет его больше. Мы в блокноте запись о выезде сюда нашли. Решили закончить планы товарища нашего. Замри, не дергайся! Разберемся!- и больно постучал палкой о сухие коленки Никиты.
Помощник сержанта, рыжий, деревенского вида парень, придерживая на маленькой голове фуражку, шустро сбегал в интернат и привел к месту происшествия толпу возмущенных людей.
Впереди всех, как всегда, перекатывался на коляске лысый, возбужденный Трофимыч, стремительно перебирала костылями бывшая учительница балета, еще несколько стариков. Даже толстая Степановна и та, качаясь с боку на бок, ковыляла сюда от пищеблока. Все гомонили и сурово потрясали кулаками...
Вот и вернулась жизнь на круги своя...Как три года назад. Отсутствующим взором, тоскливо наблюдал Никита за формальными милицейскими процедурами. Никто за него не заступился, не прояснил ситуацию... Все были рады, что накрыли вора!
"Эх, Максимы! Как ты подвел меня!- горько думал он,- каким я теперь выйду на волю. Не малолетка уже буду!"
Он старался не слушать проклятия стариков, выводивших свои подписи на протоколе обыска, тупо кивал головой на вопросы, и все напрасно искал глазами Наташку... " Ее, суку, на куски порву! Могла бы и заступится! Хахалю ноги на шее бантиком завяжу! Одна надежда на Рудольфыча! Да кто ему поверит? Но он должен прийти...Вернется от своих евреев, узнает, что меня скрутили- обязательно похромает в милицию. И на суде речь скажет ! Только зачем ему выручать рецидивиста?"
Его сводили к себе в пустую комнату, сделали опять короткий обыск, забрали документы, и увезли с собой, сцепив на худых запястьях наручники.
За воротами он увидел в последний раз из окошка машины правильный овал пруда, старинный особняк, зеркально отразивший в нем, и белоснежную "Девушку с веслом". И показалось ему, что она еще ниже склонила голову.

© Владимир Штайгман, 2009
Дата публикации: 04.09.2009 02:37:39
Просмотров: 4575

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Рецензии

Владислав Эстрайх [2009-09-06 12:17:07]

Интересно Вы пишете, Владимир. Раскрывая характеры и ситуации.
Единственный момент, который показался лишним - объяснение прямым текстом замысла главного героя в отношении своей возлюбленной. На мой взгляд, такие моменты стоит показывать сюжетными ходами, читатель в итоге сформулировал бы этот замысел сам.

Ответить