Авторы онлайн:
Виталий Пажитнов
Степан Хаустов

Кали-юга.

Никита Янев

Форма: Очерк
Жанр: Публицистика
Объём: 30632 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Автор и герой нон-фикшн дошёл по лабиринту одиночества смерти я до тупика и озаренья, пук и яркость, и очнулся в голограмме с чипом в гипофизе.

Военный и блондинка 1.

Все от меня чего-то хотят. Катерина Ивановна Достоевская присылает в 6 часов утра фотографию мокрого заблудившегося щенка. Соседи по бараку Индейцевы и Инопланетяниновы приходят, поехали за грибами на джипе. Братья Литовцевы из армии через 30 лет по скайпу, мейлу и фейсбуку.

Мария: ты работаешь от себя и можешь поехать в Самару, там блокадница Лёля после инсульта плохо артикулирует, названая сестра тёщи. Я-то думал, что я должен просто сидеть тихо, чтобы жизнь, которая от всех улетает, потому что они её упустили, как больные, ко мне прилетала, и я за ней ухаживал, как за раненной блондинкой.

И родил с ней неофициальных детей, ещё одни жизни, только главные. Так что ж я удивляюсь? А я и не удивляюсь. Я просто смущаюсь, как подросток, что, может, правда, должен поддаться на искушенья и дружить с людьми, а не с образами людей, как голем.

Так уже было, если проинспектировать жизнь и проинструктировать двойника. И этот диагноз, что не можешь раненный зуб изо рта вынуть, чтобы не нарушить пропорций гибели на свете. То, что же остаётся? То, что всегда оставалось, с ним надо как с раненым телом жизни.

У меня есть инструкция, впрочем, выстраданная, как внешность. Пока можно ныкаться в нычку, они ведь потом будут как с луя глаз лупить, косвенно и косно, чё ты здесь делаешь, возле грибов, возле джипа, возле щенка, возле инсульта, возле чмошника, возле армии, возле жизни, возле смерти? Какая твоя выгода и позиция, и что они здесь делают вообще, как ветер и блондинка?

И тут ты, опа, из нычки, ребята, притормозите, стоп-кадр. В этой ситуации что-то говорить ведь западло, попрекать за джипы, щенков, чмошество, инсульты. В этой ситуации жизнь, как блондинка, прошла мимо, поманула одного из нычки худым пальцем, проинтерпретируй.

И ты стараешься быть изящным, ты долго молчал в нычке, слова копил. Дело не в том, кого жизнь выбрала, одного из всех, а в том, что у вас осталось: щенок, инсульт, армия, джипы, потому что она выбрала это. И блондинка кивает, как оберштандартенфюрер, яволь, будешь первым расстрелян, без мучений.

Есть вещи, которые решаются интимно, как зачатье: они с жизнью – загробность. Можно, конечно, затрындеть всё, как гопник, или профукать, как мажор, и заныкать в нычку, как чмошник. Но ведь где-то должен быть выигрыш, победительный, как другая крашеная блондинка, которая недорасстрелянного на расстреле вынесла с поля боя под рубашкой.

Что-то у вас одни блондинки, приятель. Пусть, неважно, проговорка по Фрейду, фильмов насмотрелся. Просто здесь поворот сюжета, нужно быть собранным, как шталмейстер. Откормила раненного грудью, как ещё одного младенца. А вот вы о чём, вы про джип, щенка, инсульт и армию, я понял. Ещё одна жизнь. Дети детей детей.

Так, ну а вы, вы-то? Сами вы? Что-то про карму и прану, мёд и соты? И здесь вы, как десантник и нычка, отделяетесь от стены с не очень новой, но изящной фабулой из фильмов, что жизнь – блондинка: одна и та же, а вы - десантник, один и тот же, и воспитывалась всего лишь привычка уступать место, как в нычке, и заступаться, как на расстреле.

И здесь на самом деле все места распределены по всем югам, блондин уступает место жизни, блондинка заступается за блондина, как матриархат и патриархат, а вовсе не пошлость, как Кали-юга полюбила, жрать трупы, и выносить последнего на рассаду в подоле.

А впрочем, что я в этом смыслю? Я в нычке-то всего 33 года. А что такое 33 года? Одно поколенье. А сколько их было? Вот вопросы. Как с луя, с лупым глазом, косвенно и косно. Какая разница, сколько их было? Хоть нисколько! И всё это – не карма и прана, а майя и прета, как на шоу по всем каналам про забвенье совести и нервов.

Ладно, давайте для изящества накрутим сюжета, почему нет? Вай нот, как говорят французы. Чисто авторски. 100000007 лет до нашей эры, 100000007 закланных в жертву, 100000007 рожениц с мокрой кудрявой головкой из лона, Атлантида, Лемурия, Гиперборея, Орион, Сириус, Плеяды, ∞∞ метагалактик, я, и 33 года.

Я, который не знает, сколько раз это было, и может, это всё снится одному прохожему в нычке, про джипы, инсульт, щенков, армию. До правильного ответа, как на шоу и в русской народной сказке. И сразу, хлоп, и ты уже за пультом. И направляешь софиты, и делаешь звук громче, как для интимной сцены.

Чтобы донеслось до последних окраин крайней метагалактики, после которой лежит мёд в сотах, и всё. Он досматривает до титров, и уступает место, как автор.

Военный и блондинка 2.

Просто я всегда думал, что есть главное и есть неглавное. Не то чтобы я думал, что мне не о чем думать, что ли? Просто, если ты в деле, то недело откатывается на обочину, как неряшливый интерьер и дизайн, что некогда тебе тут, бардак, вонючка, барак, нищета. И по книге и 4 фильма в день про задание и провал задания на свете.

Так было, боюсь, что так и было. Неважно кто автор, кто герой. Все - авторы и герои довольно много раз. Так что даже привыкнут, и загробность превратится в смерть, а смерть в призрак. И здесь, сколько бы ты не помнил про войну, блокаду, подростков, инстинкты, всё равно ничего не вспомнишь.

Если в загробность не превратишься ещё при жизни, так что в какой-то момент чуть не упустишь шанс, потому что загробность вся в жизни. Пусть они шлифуют свои джипы, работают над интерьером и дизайном, служат, чтобы пить, пьют, чтобы служить. Ты ведь раньше даже не разрешал говорить себе: они.

Потому что: то же на то же, косность на косвенность, луп на луй. А теперь разрешил, потому что они тебя в угол загнали. И смотрят, как программа «Время», кто вылетит из угла, клиническая смерть или йога, 300 спартанцев или Христос по водам, обнажёнка или Богородица, дева, радуйся, наркодилер или кормление грудью.

Так и было в 12, 24, 36, 48. А теперь давайте так: вы в углу, а я с чипсами и пивом. И я понимаю, что это мой единственный козырь, который перебьёт все их тузы: элегии, трактаты, романы, драмы. Что я не умею косвенным взглядом.

На чмошника в нычке, как на Бога, напечатляются все оболочки, как на стеклянный глаз. Что он никогда не был интерьером и дизайном, никогда не пил, чтобы работать, и не работал, чтобы пить, никогда не сверкал, как джипы и блондинки. Что он всегда был остаток: щенком, армией, инсультом, грибами.

Поэтому я стал говорить: они. Пусть они сами, как юродивые и аскеты, если они, конечно смогут. А если не смогут. То есть: уже только я и остаток, и здесь уже нельзя слиться. Короче, должен быть плод у этого всего, а без плода выродится из Кали-юги, чистилища, в апокалипсис, блондинку, у которой под подолом джип вместо матки, и блондина, у которого между ног труп вместо царства.

Военный и блондинка 3.

Если мы действительно живём после конца света, а кино моё простое, что мы живём или перед концом света, или во время конца света, или после конца света, и все здесь совершенно не при чём, всё дело в вас.

Например, я сужу всех, когда говорю, - они, - а на самом деле, я сужу себя, потому что они после Кали-юги подзорвут все джипы и уйдут в Гималаи транслировать младенца и смотреть фильмы на врощенном в гипофиз чипе.

Потому что, если мы живём, действительно, на конце света, то оставь в покое джипы, щенков, армию, инсульты с косвенным и косным луем и лупом. Будь остаток после Кали-юги, который сидит, как нычка, за пультом.

Как мёд и соты, как автор, за последним частоколом последней метагалактики, не на луя, а ты, и даже с чертами, и транслирует мысли блондина и блондинки во время постельной сцены, ну как мысли, ну вы меня понимаете.

Короче, что после Кали-юги Сатья-юга, и можно нормально повеселиться.

Военный и блондинка 4.

Итак, про что я? Переходим к эпилогу и морали. Я недавно прошёлся в ютубе, на предмет двух девочек, нецелочек и недочек, которые за всех заступились. Ничего нового, всё как всегда.

Одни рассказывают по телефону, что изнасилуют во все дыры, заступаются за устои. Другие делают музыкальные клипы про праведников. А посередине стоишь ты, и длишь минутку, как военный и блондинка, как Сатья-юга, как лялька в люльке, как Гена Янев, но это уже совсем другая история, читатель.

Которую, кстати, я много раз преподал для конфессий. Григорий Афанасьевич Янев и Валентина Афанасьевна Янева, будучи военным и блондинкой на одних танцах в парке. А один пульт управления полётом заламывал руки, как вакханка, бля, та кто ж это сможет, 33 года в нычке, как остаток со сдачи? А потом ничё так.

Землячество, цех, род, жанр. Амазонки, спартанцы, бетеэры, демонстранты. И автор с пером в жопе, как страус Нанду, под местного в гриме. Что ищет папу и маму. И все: от, придурок! Так здесь других не бывает.

И соты, мёд, пульт управления полётом, лялька в люльке, Гена Янев, военный и блондинка, я и ты, косность и косвенность, луп и луй, Сатья-юга, Трета-юга, Двапара-юга, Кали-юга, чип и кино, перед концом света, во время конца света, после конца света, пук и яркость.

Приземляются возле стоп-кадра, и мечтают, вот бы ещё одна попытка, мы бы тогда уж точно. И шлепок по задику в роддоме. И какая-то мутота вместо призванья. И 33 года, как листовка. Ничё так эпилог получился.

Военный и блондинка 5.

А ещё, математика и лингвистика, веды и квантовая физика, на заметку беллетристу, из астрологических прогнозов.

Сюжет брать легко, если прожил 48. Вычитаешь 33 года, цикл поколенья, выслугу лет, нычку, чтобы узнать, что будет. (И зависаешь, как капитан Колесников и «Yellow submarine» под будущим над прошлым).

В 8 классе. Мало что помнишь. Был смазливым. Девочкам нравился. (А теперь нет зуба). Имена и явки. Чужой родной ренессансный город Мелитополь, и все судьбы сложились трагично, потому что южная пассионарность.

И всё время уходил на север, чтобы до себя добраться. И черты облетали, как листья. Можно по дням и по годам делать. Ну, это слишком. Нас интересует драма. Мрожек после инсульта, который ничего не помнит.

Эмиграции, испанского, английского, зрелости, драмы, только детство и польский. И психоаналитик, как мама: пишите всё время, не чтобы вспомнить, а чтобы выздороветь на свете. Здрасьте.

Давай, и ты высунь краешек правды из забвенья. Когда добрался до северного сиянья после Кали-юги, и сидел в тазике голый, как лялька в люльке. Можешь приплюсовать 33 года по дням недели и часам суток к любой цифре.

Например, 15+33=48. Например, 48+33=82. Например, военный в 82 плакал, что блондинка разделась по пояс в 15, и 13 сентября 2013 года закончилась Кали-юга. И никто не заметил.

Нон-фикшн.

Нужно пускать в русло, а то оно меня разорвёт, счастье. Я думал – несчастье, все сгруппировались, как на фото, как с луя, что ничего не помнят.

И надо вспомнить, и выстроить целый космос. Я даже растерялся, вот откуда целый хаос и рыла, и всем чё-то надо, рабочая атмосфера.

Берёшь кусок, равняешь, получается фабула с сюжетом. Берёшь кусок хаоса, колупаешь, стилизуешь. Получаются военный и блондинка, и уходят бороться за Гену Янева в стратосферу.

Который в свою очередь построит космос, ну или как там, оправдает. Не знаю, не важно, тут едва ли не главное условье – пофигизм.
А жанр: нон-фикшн, инструкция к примененью, что всё это могли вы, пока не разучились, потому что стали сыкунами.

Самого сыкливого возьмите. И как пытка, 33 года. Есть такая пытка, самая замечательная у инквизиторов, борцов за веру.

На выбритое темя медленные капли, как пустые информациионые контейнеры в Сахасрару из центра метагалактики.

Про то, что ничего не получилось из того, что могло получиться про минутку плюс минус бесконечность перед пыткой, во время пытки, после пытки.

Если понял, что надо делать, превращаешь несчастье в счастье. Все сразу станут помогать, как гайдаровцы. Соседи по неблагополучному бараку, последнему в Старых Мытищах в джипе за грибами.

Катерина Ивановна Достоевская с щенком, братья Литовцевы с Каховки, однополчане, через 30 лет, президент одной супердержавы, который решил стать хорошим.

Плохие сразу растерялись, кто же их возглавит? Или это новая хитрожопость? Хорошие тоже растерялись, на кого же они спишут свои психофизиологические рефлексы смотреть кино всё время.

Поздно. Это вы всем в качестве официального сюжета в жанре нон-фикшн. Учебник по овладению страстосферой, семейное кино.

Эта часть уже решилась, 6 лет, роман про счастье, такое редко бывает, раз в 100 лет. То зоны, то психушки, то шоу, то землячества, то цеха, то роды.
Итак, что вы должен в качестве автора и героя нон-фикшн? Та вы знаете, вы ничего и не должен. Всё само, как в коллективном бессознательном и русской народной сказке.

Смотреть кино всё время, как скрипучий руль сам скользит в тумане туда, куда ему надо. А куда ему надо? А, вот это другой разговор. Но у нас тут ещё заноза. Выслужил ли спасенье?

Хорошо, давайте распутывать узел, как курсы кройки и шитья и матросы. Что такое счастье? Часть, встроенная в целое заподлицо, как лялька в пузо.
Ну? А чё ж ты? Надо туда же нашему пароходу повествованья и жанру нон-фикшн, как прожить минутку.

Если совсем обнажать секреты мастерства. Новые слова за вычетом старых слов. Так пишем, так стараемся писать, Сталкеровы Мартышки и Гены Яневы, скинхедовы скинхеды и талантливые ученицы.

Про жанр. Надо уходить от погони, потому что это ловушка. Им надо не вас, а счастья, соседям в джипе за грибами, Катерине Ивановне Достоевской с щенками.

Братьям Литовцевым с Каховки, которые как Чук и Гек, очнулись после жизни, и ты им надиктовать должен, кем они были 33 года, засадой и погоней, и кем они стали, 6 лет, романом про счастье, и кем они будут 33 лет, долгожителями и Гипербореей.

Президенту одной супердержавы, который себя нажухал, населенье, все должны расписаться на трупе, чтобы выжить.

Населенье, транслирующее забвенье. Автор и герой нон-фикшн, ретранслирующие счастье: перед пыткой, во время пытки, после пытки.

Сидишь, сушишь носки над зажигалкой, как Сталкер, на вершинах Гималаев и на дне Марианской котловины, и трясёшься мелким смехом, как счастье.

Один политзэк стал президентом, другой политзэк стал Ганди, третьи политзэки стали представителями президента, четвёртые политзэки к семьям вернулись, с которыми соединились во время срока.

Автор и герой нон-фикшн дошёл по лабиринту одиночества смерти я до тупика и озаренья, пук и яркость, и очнулся в голограмме с чипом в гипофизе.

И видит как над ним греи, плеядиацы, рептилоиды, Лемурия, Гиперборея, Атлантида, баба Яга, клиническая смерть, Лазарь в шлейках наклонились, и следят, не отрываясь, как он к рулю подходит.

Спасательный остров среди островов с трупами на постапокалиптике в поле от Франции до Канады с тоской в животе во время глобальной катастрофы человеческой природы: никто никого не любит, не жалеет, ничего ничего не значит, ничего никогда не было, не есть и не будет, как подводная лодка «Капитан Колесников».

Катерина Ивановна Достоевская решила брать третьего щенка, которого подбросили соседи, раз у них всё равно 3 собаки. Соседи в джипе поехали друг с другом за грибами. Братья Литовцевы с Каховки думают, что это что-то значит, а это ничего не значит, что что-то было, а ничего не было, что что-то будет, а ничего не будет. Просто, пук и яркость.

Президент одной супердержавы всех надрючил и ему стало всё равно, как Смердякову, потому что или подставился, или подставил, вот и вся правда, юродивая, как счастье.

И новая лялька в люльке, над которой склонились Христос, Магомет и Будда, для медитации, и лялька бьёт кулаком мимо, как военный и блондинка, потому что, ох, скоко ж ей ещё мудохаться, земляки, та ради Бога: 11 + 33 + 6 + 6 + 33 + 10, военный и блондинка, погоня, роман про счастье, Гиперборея и гуру, дембельский аккорд.

А откуда я знаю? Здрасьте! А кто автор и герой нового жанра нон-фикшн. Инструкция простая, берёшь пылесос и высасываешь все событья, так, чтобы вокруг ничего не оставалось, как в реторте, кроме одиночества и несчастья, посмотрим, кто решится, как Сталкер. Ну и 33 года все шарахаются, как от погони.

Потом со всех сторон бьёт свет софитов, как золото рептилоидов и зачатье. Потом к острову с трупом спасательный остров подплывает, как Гиперборея, дышит в губы трупу, как постельная сцена и искусственное дыханье. Оставляет доппаёк и книгу и отталкивается спасательской рукой.

Труп дёргается, как эпилептик, от возвращения жизни, сосёт из доппайка крошку, чтобы осталось на подольше, хмыкает заинтригованно на названье, «1+1=1», хм, интересно. Открывает, листает, и хлюпает носом, суки, от суки. И по полю от Франции до Канады с тоской в животе во время глобальной катастрофы человеческой природы, пук и яркость.

Плывёт ещё один спасательный остров, как Гиперборея, Кали-юга, эпилепсия и клиническая смерть, встраивает чип в гипофиз с лейблом: гарантия 33 года.

И отталкивается спасательской рукой, как дембель, как папа и мама, как Лазарь в шлейках, как жанр нон-фикшн, где всё по правде, постмодернизм, неохристианство, ты, шо, Генка, дурак?

Чип и гипофиз кино смотрят как гопники себя нажухали, как мажоров не было вовсе, как чмошник заступился за принцессу, как принцесса оказалась драконом, как дракон оказался Кали-югой, клинической смертью, обнажёнкой, зачатьем, дембельским аккордом, чипом, ретрансляцией, голограммой.

Подкатывает к солнечному сплетенью, сначала даже не можешь сказать, кайф или жопа. Потом как будто на тебе пирамиды возили: позвоночник как кундалини после штыковой, как сдутая игрушка, как перископ с подводной лодки, которую все утопили, потому что хотели счастья и не хотели несчастья, как жанр нон-фикшн и реторта с одиночеством и несчастьем.

Сидишь, как баба Яга возле ступы, и тоскуешь взглядом, когда за тобой придут Иванушка-дурачок с дудкой и Василиса Прекрасная с автоматом Калашникова с закатанными рукавами в кроссовках, как военный и блондинка. Ну, дальше вы знаете.

Кали-юга.

«Как надо сделать, чтобы получилось»? Разговаривают 2 десантника на туче. Один с чипом в гипофизе, перед романом про счастье, 6 лет, Гипербореей, 33 лет, дембельским аккордом, 10 лет. Другой в венце.

Десантник с чипом и встроенной микрокамерой отвечает. Во-первых, сдать квартиру. Во-вторых, на эти деньги уехать в деревню. А то перестал читать, что это за писатель, который не читает, как чукча из анекдота.

Это был выход – смотреть фильмы, когда затравили до обрыва целое части, что им без целого, нервов и литературы ловчее, чисто мажорски. Потому что - читать книги - нужны: дОсуг и зарплата, а не обрыв и отчаяние.

С другой стороны, получился новый жанр, такая драма, пьеса на ладони, все у тебя на ладони, и ты тоже, вроде голограммы, которой бы без этих 6 лет, и этих 33 лет, и этих 10 лет не получилось. Отвечает десантник в лампасах.

«А тема, какую возьмёшь тему»? «Хо, та ради Бога, я вас умоляю». У исландцев женские фамилии с приставкой «доттир». Снигурсондоттир, Йонассондоттир. Это значит – дочь Снигурсона, дочь Йонассона.

У чехов – жена Холичека – мадам Холичкова. Вот тема. Военный и блондинка в Кали-юге перед обрывом. Когда она его вытащила из-под огня всех катюш со всех фронтов: китайского, американского, чеченско-афганского, европейского.

От него только зажигалка и носки оставались, и вектор в чипе, куда драпать. На север. Так закончилась Кали-юга перед обрывом. Сразу настала Сатья-юга, никто, конечно не заметил.

Мажоры мелко смеялись на 21 декабря 2012 года, на 11 сентября, на 6 мая, на Челябинский метеорит, на Бостонский теракт, на зэков в церкви, нецелочек и недочек, и сИрот в отместку.

Им всё как с луя, в этом вся фишка. Наших не задело. Зря боялись. А кто наши? В этом всё дело. Эмоциональное пространство всё сжимается, как шагреневая кожа, пока не сожмётся до себя самого, и сжимается дальше.

И вот ты пустой внутри, как гриб-пыхтелка и один начальник, который всех нажухал. И сушишь носки над зажигалкой перед обрывом с табличкой «Гиперборея», гиперпространство (в кавычках).

И раскладываешь на мысленном платочке идеи – всё, что у тебя осталось. Военный в лампасах и венце, образ целого. Блондинка, которая тебя всю Кали-югу из под огня всех катюш выносила, пока мажоры мелко смеялись на чмо.

Дом в деревне, типа подводной лодки и перикоскопа, как чип в гипофизе и встроенная камера в нервах, для трансляции и ретрансляции голограммы про гопников, чмошников и мажоров, ад - чистилище - рай, несчастье - я - счастье.

И прыгаешь с обрыва в водопад, как критическая точка посвященья в боевиках и драмах, как клиническая смерть. И наступает Сатья-юга. Ты видишь как через тебя проходят: 100000007 лет до нашей эры, 100000007 рожениц с мокрой кудрявой головкой из лона, 100000007 закланных в жертву.

Огонь катюш со всех фронтов, американского, китайского, чеченско-афганского, европейского, 100000007 лет после нашей эры. Кали-юга, конечно, длится, но тебе уже не нужен дом в деревне, потому что ты знаешь, что будет дальше.

Потому что десантник на туче десантнику в нычке подарил жанр за одержимость, что целое нашлося в водопаде, пока на ту сторону нёсся, как голограмма, портал, Гиперборея.

«Разрешите обратиться, господин Пантократор»? «Чё-ты, давай по-простому, земляк, Генка». Тут ведь всё дело в том, чтобы удерживать равновесье между Кали-югой и Сатья-югой.

Пока летишь в водопаде между 10, 33 и 6 годами до клинической смерти и 10, 33 и 6 годами после клинической смерти, потому что это одно и то же, просто в Сатья-юге ты в лампасах, а в Кали-юге – в обрыве.

Если ты, конечно, не мажор. Мажор всегда в шоколаде. Но мажора, на самом деле нет, как сатаны и начальника. То есть, они поменялись местами, как Кали-юга и Сатья-юга. Вот что ты понял в водопаде.

Что это значит для внутреннего употребленья? Что реальности больше не будет? Та ради Бога. Что ты – нереальность, и должен удерживать равновесье, как Афанасий Иванович Фарафонов на фронте, между реальностью и нереальностью, зоной и общиной верных, в поколении дедов.

Григорий Афанасьевич Янев на скорой, между реальностью и нереальностью, психушкой и мастерской возле жизни, в поколении отцов. Гена Янев, приживалка, писатель, между реальностью и нереальностью, шоу и домом в деревне, в поколенье детей.

Сталкеровы Мартышки, нецелочки и недочки, зэки, между реальностью и нереальностью, интернетом и пьесой на ладони, в поколении детей детей.

Гены Яневы-2, 3, 4, индиго, между реальностью и нереальностью, Кали-югой и Сатья-югой, островами с трупами на постапокалиптике и спасательным островом в поле от Франции до Канады с тоской в животе, в поколении детей детей детей.

Аватары и Нео, червячные переходы между голограммой и порталом, из поколения детей детей детей детей среди разрывов катюш со всех фронтов: американского, китайского, чеченско-афганского, европейского, международной армии мажоров всегда последней войны, потому что чужих не жалко: евреев, чёрных, америкосов.

В водопаде нет чужих, внутри у водопада, пока несёшья в водопаде, как Сатья-юга, спрыгнувшая с обрыва Кали-юга, когда засада мажоров гопника в чмошника на севере дожала, как северное сиянье.

Не можешь, конечно, всё время помнить, как папа и мама, поэтому придумываешь землячества, цехи, роды, жанры, порталы для минутки в водопаде, для внутреннего употребленья, чисто ремесленник и писатель, что ли.

На самом деле, понимаешь, что это нормальная работа без зарплаты, для чмошника, бывшего гопника и мажора: минутка – пониманье – ребёнок, в водопаде, в засаде, на севере, где живёт время, гиперпространство и Гиперборея.

Я 6 лет не был на острове, было не до путешествий в конце Кали-юги. Даже блондинка почернела. Потерял сознанье. Укачало. Встречали дочку по ненаселёнке на байдарках в Беломорске. А потом 2 часа 200 км на такси до Кеми, чтобы успеть на катер. Плюс 2 бессонные ночи.

Мы, конечно, ещё 2 недели по тайге и тундре ходили. На самом деле, можно было сразу возвращаться. Потому что я ни разу в жизни не терял сознанья. Для меня эта шторка была закрыта. Оказывается, это и правда сознанье. Ну, знаете, как сукровица, счастье, суглинок, сотоварищ.

Это не йога. Это русский язык. Чистилище. Земля небо чистит. Минутка без надрочки: как водопад без обрыва. Бог всё время уходит, как десантник на туче, а военный и блондинка его всё время догоняют, как Кали-юга и Сатья-юга. И он опять уходит. И приходится начинать всё сначала.

Как гопники, чмошники и мажоры, потому что это работа такая, чистилище, надрочка, без зарплаты. Потому что когда вы догнали, вы теряете сознанье. Теперь вам надо описать Кали-юге Сатья-югу. Такая работа сама по себе зарплата. Счастье – часть, встроенная в целое заподлицо. Всё остальное – чистилище, надрочка, как и было сказано.

Не поймите меня неправильно, что я имею претензию, что я всё время минутка. Поэтому всякие метафоры про отмазку. Что ещё 6 лет, роман про счастье, 33 лет, Гиперборея, 10 лет, дембельский аккорд, будут. Про знанье и сознанье.

Здесь важно не впасть в академический форс и дилетантское фанфаронство. Экстрасенсы видят целое, учёные видят части. Потеря сознанья и возвращенье в сознанье видят русский язык, что, вообще-то, это всё морок, ребята, как Кали-юга.

Кстати, этимологии человека нет ни у учёных, ни у экстрасенсов. Я думаю – та же, что счастье. Целый, целоваться. Целочка, обзывались в армии. Военный и блондинка, знают, что это такое. Это как потеря сознанья. И хорошо, если шторка всю жизнь закрыта.

Постельная сцена в хэппи-энде – это для неофитов. Постельная сцена – всё время, как аскеза и схима, под огнём всех катюш, как потеря сознанья.
Письмо Саше.

Нет, в принципе я этот блог для себя сделал, чтобы иметь весь список фильмов под рукой. А чтобы смотрели сайт, этим менеджерством надо специально заниматься. У меня нет такой претензии, для меня это не способ жизни, как у тебя, интернет.

Поэтому я такой недоразвитый, я неряха, я в принципе неудачник. На самом деле, я очень рационален, как всякая работа. Интернет для меня журналистика, подглядывать за жизнью. Жизнь из реала ушла в виртуал в новом поколенье.

Интрига нового поколенья: интернет и жанр, именно жанр. Интрига нашего поколенья: шоу и род. Интрига поколенья отцов: психушка и цех. Интрига поколения дедов: зона и землячество. Ну, то есть, как человек спасается от голяка.

Про наше поколенье, конечно, понятней всего. С шоу, на котором мы пустые, как фантики, мы спасаемся в дом в деревне. У тебя этот дом в деревне – интернет. У меня – чмошничество. На самом деле, это одно и то же – счастье.

Часть, встроенная в целое заподлицо. Вроде бы, ты точнее связан с поколеньем. Вообще-то, оно всё чмошническое, как предыдущее – мажорское. Ведь диагноз мажора – психушка, внутренняя пустота. Как предыдущее – гопническое.

Ведь диагноз гопника – зона. Клейма не должны пугать. Это ведь надрочка, голяк надо преодолевать, а то умрёшь. А так – не умрёшь? В этом-то и дело. Выход это выход в лабиринте, который заканчивается логическим тупиком, апорией.

И озареньем, пук и яркость. Именно поэтому в следующем поколенье – выход – пьеса на ладони, жанр, все у тебя на ладони, и ты тоже, хоть никто не читает. Как выход на зоне – община верных, в психушке (какой смысл жить после смерти Бога) выход – мастерская возле жизни. На шоу выход – дом в деревне.

В интернете – пьеса на ладони. На постапокалиптике – портал. В голограмме – минутка. Это уже другой век – экклезиаст. Мы доживаем наш век – апокалипсис. Нам повезло или нас наградили. Мы живём в третьем итоговом поколенье века, после нас уже начинается другое.

Русский 19 век был ренессансный. Мы смотрели на Европу, как на нас щас смотрят америкосы, как живые на трупы. Там тоже 3 поколенья: дворянское – разночинское – рабоче-крестьянское, романтическое – позитивистское – нигилистическое.

В этом смысле важно увидеть связи между поколеньями и эпохами, тогда увидишь характер связи. Ренессанс это вход в воронку, апокалипсис это выход из воронки ада. Широк русский человек, я бы сузил, писал Достоевский. И вот он стал советским.

В поколении дедов за хорошую книгу убивали, в поколении отцов за хорошую книгу сажали в психушку, в поколении детей про хорошую книгу делают вид, что её нет, и даже не делают вид, что ещё обидней, это как в анекдоте про неуловимого Джо, а почему он неуловимый, а кому он, на хер, нужен?

При этом это выход из адской воронки. Смотри 200 лет. Романтическое, позитивистское, нигилистическое, гопническое, мажорское, чмошное поколенья. Я тут увлёкся кинодрамой, даже читать бросил. Там это делается просто, как в новом жанре всегда всё проще, катастрофа и счастье.

Связь между поколеньями: дом в деревне – интернет – и есть характер счастья. Просто жизнь не может остановиться, она ведь надрочка демонов гордыни в ангелов смиренья, как десантников в конфликте. А на самом деле, совершенно равноипостасное аду и раю чистилище. Земля небо чистит.

По этому фрагменту связи поколений легче всего увидеть, почему экклезиаст это совсем другое, это уже не Кали-юга. Казалось бы, ну какая из гопничества, чмошничества и мажорства может быть Сатья-юга. Всё – только отчаяние. Сироты в отместку, зэки в церкви, 15 месяцев в СИЗО, за то что ОМОН побил.

Мажорское хихиканье на 12 декабря 2012 года, 6 мая 2011 года, 11 сентября 2001 года, Бостонский теракт, Челябинский метеорит, потому что тебя не зацепило.

А на самом деле 6 лет осталось на роман про счастье в доме в деревне до 33 лет Гипербореи и 10 лет дембельского аккорда. Это я себе придумал такую отмазку, что времени долуища, чтобы не передёргивать детали у портрета.

А сам уже, как виртуал без реала – без дома в деревне в интернете. Без зубов, неряха и чмошник, боюсь соседей, потому что как им объяснить, почему дома всё время. Для них ведь это не литература, если без зарплаты.

А потом, действительно – подставил, ведь 2 зарплаты легче, чем 1 зарплата. А потом, бах, как жанр, портал и голограмма, 3 новых поколенья. Понимаешь, что экклезиаст это совсем другое.

Это как в новой кинодраме, после апокалипсиса и катастрофы, счастье – это перестоянное несчастье, а несчастье – это страченное счастье. А вообще-то это минутка в голограмме. Просто, это как Саша, интернетщик, которому письмо – только в других границах.

В ренессансе важна иллюзия, славняк, что мне будет за то, что я такой хороший. Апокалипсис дальше. Русская широта закончилась советской узостью. Славняк закончился голяком.

В этом смысле важен жанр, можно пока не расшифровывать, как Сатья-юга после Кали-юги, как счастье после несчастья, как хэппи-энд после катастрофы, ведь всё всегда заканчивается хэппи-эндом, Бог приходил в Бога чистить Бога Богом о Бога до Бога, как минутка.

И ты или был на высоте интриги, как чмошник, приживалка и говорилка, или полностью облажался, как мажор и гопник, и нырнул в забвенье от стыда и страха, чтобы позолотить минутку за зарплату.

Сентябрь 2013.

© Никита Янев, 2013
Дата публикации: 04.10.2013 20:04:44
Просмотров: 3163

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.