Авторы онлайн:
Виталий Пажитнов
Степан Хаустов

Сага о безруком иконописце

Евгений Девиков

Форма: Поэма
Жанр: Гражданская лирика
Объём: 212 строк
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

В середине 1970-х мне повстречалась погрудная икона Христа Вседержителя, написанная безруким крестьянином, которую в 1991 году я передал Екатеринбургскому Музею изобразительных искусств. Составляя историческую записку к научному паспорту экспоната, я провёл длительные поиски сведений о художнике и о созданных им произведениях. Тема меня до сих пор увлекает. Жизнь и творчество иконописца Григория Журавлёва легли в основу моей поэмы.

Иконописец Гриша Журавлeв
рождён безруким щупленьким уродцем,
и повитухе не хватило слов,
чтоб рассказать, с кем он имеет сходство.

Несчастья косят бедолаг вокруг.
Как с малых лет остаться без подмоги?
Господь не даровал младенцу рук,
а заодно подсёк ему и ноги.

Меньшого старший брат учил всему.
Нарисовал ― смешная вышла рожа.
Братишка тут же показал ему,
как сделать, чтоб была с соседом схожа.

С тех пор рисунок стал для них игрой,
обрезок струганой доски ― бумагой.
В портрете каждый раз иной герой :
кабатчик, поп, разнорабочий с вагой.*

Он ремеслу учился на дому.
Сыскали старика-иконописца.
Тот, приходя, показывал ему,
как правильно писать людей и лица.

Брат смастерил тележку и возил
по расписанью в классы гимназиста.
Сестра с утра бежала в магазин,
и в доме было радостно и чисто.

И был экзамен. Покажи, мой друг,
чему обучен, что постиг уже ты,
как пальцы пишешь, не имея рук ―
трёхперстные и благочинья жесты.

Как отличаешь Павла от Петра,
не путаешь Марию с Магдалиной.
Оранта молода или стара? ―
Был перечень и каверзный, и длинный.

И мастера ― волосья под шнурком,
а подмастерья ― рослы и вихрасты ―
удивлены увечным пареньком,
постигшим тайны богомазов касты.

В конце концов владелец мастерской
встаёт и говорит не очень ловко:
―Твой брат займётся для тебя доской,
а ты рисуй на братних заготовках,

—А чтоб заказчик шёл к тебе ладом
и не случались распри между нами,
пиши на созданных твоим трудом:
“Сия икона писана зубами”.

Их отчий старый пятистенный дом
хранил в углах воспоминанья детства,
но кроме ветхих стен не видно в нём
намёка на отцовское наследство.

Купили краски, заказали тёс
и рыбий клей, и мел, и позолоту.
Потом для пробы доски брат принёс
и братья дружно начали работу.

...Потёртости саднили возле рта.
Вновь оглядел икону взглядом строгим
и на изнанке охрой начертал:
"Написана безруким и безногим".

Чертил карандашом он купала,
похожие на маленький Исакий.
Мечта жила с надежной пополам:
построить храм. Но грёзы не иссякли.

Его задумка не пропала зря.
В забвении подвижники не гибнут.
Взошла над дивным куполом заря,
и храм его при жизни был воздвигнут.

Иконописец не сходил с ремней.
Он был в плену неудержимой страсти.
Полтысячи рабочих долгих дней
в ремнях по штукатурке ползал мастер.

Саднило нёбо ― в язвенных свищах.
Натёртые кровоточили дёсны.—
Хотел не думать о таких вещах,
но боль губила, мучая несносно.

Торжественно святили новый храм,
чья роспись и проект нерукотворны.
А слух уже гулял по городам:
есть богомаз ― безрукий и проворный.

Донёсся слух до царского двора.
И государь, вперивши в рапорт око,
проговорил: "Нам поглядеть пора
на чудо столь безжалостного рока".

На третий день пожаловал к ним гость ―
столичный коммерсант, купец Лабутин.
И мастеру впервые довелось
познать свой труд в много рублёвой сути.

Был договор на пятьдесят икон
подписан ими, кстати, без оваций.
Купец открыл портфель и вынул он
увесистую пачку ассигнаций.

―Но здесь не всё: лишь небольшой аванс.
Срок договора сами обозначьте.
Последняя икона даст вам шанс
дополучить ещё четыре пачки.

Вдруг на проспекте стук стальных подков
и конский храп. На лестницах движенье.
Сановный гость ― не спросишь: "Кто таков?" ―
А в мастерской уж граф с опереженьем.

И входит в двери царская чета :
сам император ― лента на мундире;
его супруга ― дама ещё та!
Сперва о пустяках поговорили.

Не выглядел калека мудрецом:
и бровь проста, хоть лоб не очень узкий.
"Приятное солдатское лицо!" ―
Воскликнула царица по-французски.

От этих слов у горла ком возник :
была насмешка в этой лёгкой фразе.
Он отвечал, переменив язык:
―Отец солдат. Он сгинул на Кавказе.

Царь встрепенулся, подступил на шаг.
"Теперь яви, дружок, своё уменье.
Ты, говорят, иконы пишешь так,
как Пушкин сочинял стихотворенья".

И брат с доской явился в тот же миг,
придвинул стул с рабочими ремнями,
и мастер к краскам и к доске приник,
а кисть в зубах подталкивал губами.

Императрица отошла к окну,
чтоб не присутствовать при этой драме:
он в муках пишет досочку одну,
а как стенные росписи во храме!

Но царь смотрел. Ушёл под тон левкас.
Ложился на него другой краситель.
И словно из тумана выплыл глаз...
и борода... и Николай Святитель.

Сей образ не тонул, не выгорал.
Его не смел крушить иконоборец.
Святой хранитель царского двора ―
далёких Мир Ликийских чудотворец.

Нерукотворен образ был всерьёз.
Царь поздравлял и мастера, и брата.
И был растроган, кажется, до слёз
великий всероссийский император.

Вновь на проспекте стук стальных подков
и рысаков орловских храп и ржанье.
Царь покидал безродных мужиков,
и не скрывал, прощаясь, обожанья.

Сынам крестьянским, право, никогда
такое приключение не снилось.
Лишь тяжкий труд и вечная нужда,
и вот вам ― императорская милость!

Царь повелел назначить от казны
пособие рублями золотыми.
Допрежь талантам не было цены,
но этому цена дана отныне.

У всей страны и мира на виду
царь даровал ему в Указе этом
коня и пару выездов в году ―
зимою сани и пролётку летом.

Был неспокойным Петербургский го :
в Борках крушение, слёзы на перроне.
И слух пополз, что пишет-де урод
всю царскую семью в одной иконе.

Икону допустили во дворец,
и государь смотрел работу лично
и так сказал: "Уважил, молодец!
Событие представил символично".

Хорош ли царь, решит потом народ.
Ну, а пока России всё едино.
Никто сказать не может наперёд,
какой подарок поднесёт судьбина.

А в мастерской нет роздыха делам,
несут заказы без конца и срока.
Вчера отправил в Кафедральный храм
"Святое вознесение пророка".

Пройдёт сто лет, репьём всё порастёт,
и старцы не припомнят уж былого.
В музей крестьянка книгу принесёт ―
подшивку иллюстраций Журавлeва.

Ну, а пока он держит кисть в зубах
и небосвод безоблачен и светел.
Пока одна у россиян судьба,
и не гуляет беспорядков ветер.

Полста икон! Он в договоре том
заканчивал последнюю икону,
но приболел и, кашляя с трудом,
взгляд обращал к аптечному флакону.

Видать, не за горой прискорбный час.
Уже не встать к последнему поклону.
О, боже правый, милостивый Спас!
Дозволь хотя бы завершить икону.

Мария ― наш "Благоуханный Свет" ―
нам, смертным, даровавшая Мессию.
Коль я не допишу ― прощенья нет.
Продли мне жизнь, пока не обессилю.

Он не дождался милости Христа.
Сомкнулись веки, мысли опустели
и пульс у горла биться перестал.
Усоп художник на своей постели.

Спустя неделю гомон в мастерской.
Купец выходит из повозки конной.
Народ со стороны глядит с тоской:
приехал, видно, барин за иконой.

Купец проходит, не спеша, вперёд.
Мальчишки ― словно галки, на заборе.
Охрана за купцом багаж несёт
с остатком круглой суммы в договоре.

Сестра сказала: "Гость нас извинит..." ―
в волненьи смолкла, подбирая слово,
но тут выходит брат и говорит:
"Пройдите в дом. Икона Вам готова".

Гость снял с иконы вышитый рушник,
ладонью тронул слой, давно просохший,
взволнованным лицом к доске приник
и молвил: "Гениален был усопший!"

Отпели в церкви божьего раба.
"Се ― Человек!" на камне начертали.
А у раба была своя судьба.
Ответь, судьба, была ты у раба ли?

——
* Вага ― жердь, служащая рычагом при поднятии тяжестей.
** 17 октября (в день крушения поезда) православие чествовало святых Осию пророка, Андрея Критского, Косьму и Дамиана.
***Святые Николай чудотворец, Мария Магдалина и Александр Невский считались покровителями царской семьи. Не царская семья, а эти семь святых были изображены на иконе Г.Н. Журавлёва.

© Евгений Девиков, 2014
Дата публикации: 24.07.2014 02:24:48
Просмотров: 3021

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.