Гроб с перегородкой
Владимир Викторович Александров
Форма: Рассказ
Жанр: Сказка Объём: 6929 знаков с пробелами Раздел: "" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
Гроб с перегородкой (Сказочка) Жили-были дед да баба, ели кашу с молоком. Причем каждое утро и исключительно «геркулесовую». Баба заботилась о здоровье деда, потому и прожили они вместе долго, хотя характеры у обоих – не приведи Бог! Так долго жили, что знали друг друга, как облупленные. Бабка еще полслова не скажет, а дед тут же подъелдыкнет, не упустит случая, чем доводит бабу до белого каления. Зато дед еще какую мысль додумать не успеет, а бабка тут, как тут: «Не бывать по-твоему, и точка!» - чем заставляет деда вспоминать какую-то матерь. Сколько раз до разводов дело доходило – не счесть. Как бабка решит разойтись, велит в избе перегородку гипсокартонную ставить да отдельные входы делать, чтобы каждому, значит, на свою персональную половину. А, как решит сойтись, так требует в той перегородке дверку рубить. Так и жили: что ни день – так либо перегородка, либо дверка. Детей воспитали, внуков вынянчили, правнуков дождались. Вот дед и подумал, все дела, вроде, сделаны, долги розданы, чего еще делать-то? Пора на покой. И стал он гроб себе мастерить. Бабка, как увидала, аж зашлась: - Без меня? В одиночку? Ах, старый эгоист! Не пущу! Дед взмолился: - Да как же вдвоем-то? Да ведь тесно будет. - Знать ничего не знаю, только по-твоему не бывать! Почесал дед лысину, помянул в мыслях какую-то матерь и принялся стругать двухместный гроб. Долго ли, коротко ли, только домовина получилась знатная. Снаружи полированная и пролаченная, а внутри поролоном да кумачом обделанная. Бабка оглядела скрозь очки придирчиво и спрашивает: - Ты, старый, с какого боку лежать собираешься? Дед пожал плечами и отвечает: - Да вот хоть справа. - Это отчего ж справа? - Привычно как-то. Я ж и в постели лежу справа от тебя, а ты слева. Бабка нацепила вторые очки и вперилась в левую половину. - Для себя-то ты постарался… А мне так и кумача, вон, пожалел. Не бывать по-твоему, буду лежать справа! Дед снова вспомнил какую-то матерь, но перечить не решился. И стали они дожидаться подходящего случая. А вскоре случай представился: дети, наконец, вышли на пенсию, внуки вернулись, кто из командировки, кто из турпоездки, а правнуки закончили учебный год. Двинул дед в «Сбербанк», снял денежки с книжки. Потом на кладбище место заказал, а в магазине выпивки и снеди для закуски. Чтобы поминки красивше справить. Наготовила бабка всякой вкусноты и сели они с дедом подводить итоги совместной жизни. - Дура я, дура! – Вздохнула старуха. – Надо было за Степана замуж выходить. Сейчас бы в Москве была. - На Новодевичьем,.. - как всегда, подъелдыкнул дед, – и уж лет двадцать пять как. - Была бы женой Народного артиста… - Первой, но не последней,.. – снова подъелдыкнул дед. - Ни забот, ни хлопот!.. - Ни детей, ни внуков, ни правнуков… - Всю жизнь горбатилась, а что имею? Горб да, извините за выражение, пензию. А ведь ты, дед, лузер! Самый, что ни на есть, лузер! Всю жизнь провела с лузером. А теперь мне что же и всю смерть с лузером проводить? Не бывать этому! Развод и девичью фамилию! Делай, дед, в гробу перегородку! И по новой дед вспомнил какую-то матерь. Да уже и не одну. Но поставил-таки в гробу перегородку. Из гипсокартона, чтоб в домовине было, как в доме. А, дабы облагородить ту перегородку, решил ее оклеить, чем поинтереснее. Со своей стороны он наклеил карту звездного неба. А созвездия «Близнецов» и «Стрельца», под которыми они с бабой родились, красным фломастером обвел. Чтобы значит, в дороге ориентироваться, если с пути собьются. А с бабкиной стороны тоже звезд понаклеил: Муслима Магомаева, Вячеслава Тихонова в мундире Штирлица и Арнольда Шварценеггера. Умаялся, и, чтобы в чувство себя привесть взял в руки гитару и замурлыкал старую студенческую песню про зеленую тайгу, голубые туманы, встречи да разлуки. Не выдержала баба, расчувствовалась, слезу пустила. - Правильно, - говорит, - что я за Степана замуж не выскочила, бабника и пьяницу. Пятерых вдов без наследства оставил, потому как пропил все. Тьфу он, а не Народный артист! Делай, дед, в перегородке дверку! В ожидании гостей приняли они по рюмашке, да по второй, тут дед и говорит: - А не проверить ли нам, бабка, как оно там лежаться будет? Удобно ли? Сказано – сделано. Забрались они в гроб, улеглись рядышком и держатся за руки через дверцу в перегородке. - Ну, как? – Интересуется дед. - Оно бы все ничего, - отвечает бабка, - да только пояснице чуток дискомфортно. - Не боись, бабка, - успокаивает дед, - я к завтрашним похоронам ортопедические матрасы положу. Лежали-лежали да и уснули. Нахлопотались, видать, да и сколько-то на грудь приняли. А тут как раз и родня является. Увидели деда с бабой в гробу, да что лежат не шевелятся, да что глаза закрытые на свет божий не глядят, так и всплакнули от нахлынувших чувств. Помянули стопочкой да закусочкой. Наговорили теплых слов про дедов ум, бабкино трудолюбие да характеры их ангельские, да и разошлись по домам к завтрашним похоронам готовиться. Как сродственники удалились, дед из гроба-то и поднялся. Не потому что проснулся (проснулся он гораздо раньше, когда надгробные речи были в самом разгаре, но только виду не подавал), а просто шея затекла. А тут и бабка голосок подала: - И чего это на твою непутевую башку столько елею вылили? Не стоит она того. А признайся, дед, про меня лестных слов много больше сказано. Штук на сто пятьдесят. Дед сел и задумался. - Сказать по правде, чего-то не больно помирается… - Я ж говорила, что ты лузер! - Да в первый-то раз… Да с непривычки… Помирать, видать, тренироваться надобно. И дед, было, снова откинулся на подушку гроба, а баба вдруг взъярилась: - Я те помру! Я те помру! Видал, Глашка, правнучка, между прочим, твоя, беременная явилась? - Как Глашка? – Ахнул дед. – Она ж еще паспорт не получила. Не говоря уж про аттестат. - А я про что? Кто ей дитенка поднять поможет? На родителей ее малохольных надежды мало. Дед оглядел стол с объедками и пустыми бутылками. - Вот черт! А я все «гробовые» до копеечки, как псу под хвост сунул! Бабка стояла у раковины и перемывала гору грязной посуды. - Лузер, лузер! Хоть бы заначку какую схоронил… Дед и тут не упусти случая подъелдыкнуть: - Может я и лузер, зато не жлоб, как некоторые твои ухажеры. Похороны – не свадьба, раз в жизни бывают. Только на это дедово подъелдыкивание баба отчего-то не огрызнулась, как бывалыча. - Да не грусти ты, дед! Смерть, чай, не обидится, подождет. Может еще какой подходящий случай подвернется. Эх, да только нескоро он подвернется. Ох, нескоро! Во-первых, как всех-то сродственников снова за одним столом соберешь, ежели их число все возрастает. А потом надо ж, чтобы и на сберкнижке снова кое-что поднакопилось. А разве может оно случиться скоро при наших-то пенсиях?.. Да и характеры у обоих – не приведи Бог! Так, вон, и маются. А интересовались бы в юности астрологией, знали бы, что «Близнецы» и «Стрельцы» для совместной жизни непригодны. То есть абсолютно! © Владимир Викторович Александров, 2015 Дата публикации: 20.01.2015 19:45:02 Просмотров: 2103 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|
РецензииВладислав Эстрайх [2015-01-21 11:02:10]
Бабка-то продвинутая, однако, не брезгует современным сленгом)))
Добротный такой чёрный юмор. Ответить |