Авторы онлайн:
Виталий Пажитнов
Степан Хаустов

Осень 3.

Никита Янев

Форма: Очерк
Жанр: Публицистика
Объём: 11335 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Саморазворачивающаяся программа и 1000 фильмов про лирические комедии на жёстком диске в папке избранное тренируются быть центром метагалактики номер.

1.

Что культура пошла туда. Много косности и косноязычия, но культура пошла туда. Нужно понимать дела культуры-мультуры.

Что Европа – новое царство. Что Россия – постапокалиптика. Что Америка – апокалиптика. Что мусульмане – ренессанс.

А то обдрищетесь на войне, что против вас все, а вы с кем? А вы уже давно типа хакера и шишка можете управлять струнами.

Програмировать, как Жутин и Шириновский наоборот. Шириновский, который брешет, как наширянный.

И Жутин, которому жутко становится, потому что тогда все и он увидят, что король-то голый. Что ему по херу и по херу, что по херу, как бесам Достоевского.

Центр метагалактики номер, пустота без движения, только стенки кувшина не прободать, как джин.

И тут, конечно, помощь приходит от жизни, как в лирических комедиях про любовь: не может быть, а есть.

Как Золушка и фея крёстная, как Иона в чреве китове, как Иов и противоречащий.

2.

У Гены Янева такое было в 17 на заводе «Автоцветлит», когда по 8 часов разговаривали с Олей Сербовой про то, что в жизни бывает то, что не бывает.

Причём, она как всякая женщина и человек, ищущий в жизни счастья, имела ввиду любовь.

Он через 30 лет в одном пригороде понял, что имел в виду дружбу, это когда про всё разговаривать можно, про всё вообще.

Потому что потом была Марья Родина и любовь, Майка Пупкова и вера, Орфеева Эвридика и загробность.

Это когда саморазворачивается программа образа в цепи ДНК схоластически и несхоластически.

И эта тонкая связь растёт, если конечно вы сделаете всё правильно. Не смалодушничаете, как фрик, что: луё-моё, по-русски не понимаю.

Не схалтурите, как мажор, что: все должны расписаться на трупе, чтобы выжить. Не поддадитесь на шантаж, как гопник, что: умри ты – сегодня, я – завтра.

Сначала она – дружба, сотрудничество, эта связь. Потом – любовь, работа. Потом – вера, предначертанное. Потом – загробность, собственно цель.

Все всё знают, но сигналы не посылают в цепи ДНК и параллельной реальности, не расчитывают на себя, на других, на расчёт.

Саморазворачивающаяся программа и 1000 фильмов про лирические комедии на жёстком диске в папке избранное тренируются быть центром метагалактики номер.

Гену Янева за 30 лет в Москве постовые милиционеры ни разу не останавливали. А вчера ночью остановили на патрульном газике.

Отрекомендовались, попросили предъявить документ, удостоверяющий личность. Сказали: выпиваете? Сказали: куда направляетесь так поздно?

Гена Янев не прикидывался целочкой, зачем ему прикидваться? Он и так целочка в ихнем смысле. Дочку иду встречать на станцию.

Им стало неудобно, ребята моложе дочки в фуражках. Гена Янев подумал то, что всегда Гена Янев думал.

В 10 лет, когда подходил к школе в парке, бывшем здании детской железной дороги в городе-порте, южной хлебной пересыпке.

На железном заборчике сидели одноклассники: божественно, волшебно, какие все – красивые.

Подходил ближе: сатанински, скверно, кого-то обижают, унижают, иногда его, иногда нет. В 20 лет, в 30 лет, в 40 лет, в 50 лет.

Когда с дочкой сидел, ты что будешь, читать или рисовать? Как так делать, чтобы направлять, но не нависать? Хочешь, я буду вслух читать, а ты рисовать? Давай.

3.

Что ты возле всего, но ты, как саморазворачивающаяся программа в словах, можешь только забросить зерно в ниву, плеву в лету.

А там оно пусть само выдыбает, как жители Киева кричали побросанным в Днепр идолам: выдыбай, Боже, в летописи.

Это ведь не только элегии, трактаты, романы, драмы в сети. Это ведь не только времяпребывание, умение себя вести. По 10 стрелялок, экшенов, сериалов, ситкомов, франшиз, флешмобов в день.

Это именно посылание сигналов в сети. Как в Белом море белухи плывут за катером. И тюлени прикладывают ласту к глазам.

Как далеко Филиппыч загрёб на своей доре с внуком Филиппом, Гены Яневым, дачником, и Майкой Пупковой, дочкой.

Сетки проверить, заодно позабрасывать селёдочную снасть, может, селёдка подошла. Внучка Филиппыча Кира вытаскивала свою оборванную прошлогоднюю снасть из Белого моря.

4.

Тоже чудо, думал Гена Янев, как золотая рыбка и старик и море. Умение восхищаться и петь гимны, может, самое главное умение.

Как шаманское камлание про синергию, и фотон превращается в волну, думал Гена Янев. Вообще-то рыбалка любит на новенького, как азартная игра, думал Гена Янев в 50 лет.

Обыватель на бытовом уровне чувствует симфонию и несимфонию, и посылает сигналы. Тёща Орфеева Эвридика звонит по телефону и плачет, что может быть, жизнь не удалась и симфония может не получиться.

И спрашивает: ты в магазин не собирался? А то мне надо лекарство купить, канализация забилась, вода не уходит, стиральная машина не сливает, вилок капусты небольшой, большой не надо, несколько картошек, несколько.

Подружки из детского сада, дружат 70 лет, не звонят, обиделись, что сказали не то.

5.

Или Жутин и Шириновский беснуются по телевизору фриково, что не быть им аватарами, как не кусать своих локтей.

Или подростки в фуражках паспорта спрашивают на машине с мигалками, потому что у них инструкции.

И всем им Гена Янев посылает сигнал как живая загробность и саморазворачивающаяся программа с параллельной метагалактикой, что он конечно не волшебник, но учится.

Сигнал про дружбу, любовь, веру, загробность, про войну, ненависть, несчастье, счастье, что он мимо и рядом всё время, не ссо.

Но вообще-то не как он хочет, а как они. И они такие: что не как они хотят, а как он. И что у нас получается?

6.

Тут у Гены Янева подозрительное пристрастие к лирическим комедиям про любовь образовалось.

Про лесби: «Покажи мне любовь». На остранённом материале, толстовский приём, легче показать. Ростова ударил великан железной палкой в грудь, и Ростов очнулся раненным.

Или я смешал 3: Ростова, Болконского и батарею капитана Тушина из романа «Война и мир»?

«2 влюблённые девушки», «Взрыв мозга». Не может быть, а есть. Пара: глубокая и талантливая, посылают друг другу сигнал, что может получиться, что у нас вообще не получается, параллельная вселенная с солнцами, населением, тоской, Богом, ух ты, б**.

И тут у нас новая область для поприща открывается. Ну, хорошо, допустим, Гена Янев, такой, как хакер и шишок, с помощью сигналов сотрудничает в своей метагалактике номер, как маленький принц на звезды. Но Гена Янев какой?

7.

Как нам его ощутить, попробовать пробу, как золото, на зубок, ногтём колупнуть, как Фома, руку в рану вложить, поверю, когда увижу.

В архаике ведь как было: дети сделают за родителей, то, что родители накуролесили. В неоархаике фашистский, коммунистический и корпоративный апокалиптический срыв именно по этому поводу.

Наши – не наши. Белые – эмигранты, красные – эмигранты, я – эмигрант. Чеховский модернизм, себя жалко траченного. Кто же не эмигрант?

И тут запускается постмодернистская тоска. Вы, как спираль, над вектором и циклом зависаете и всё видите: детство, зрелость, старость, загробность.

Цивилизации, метагалактики, психики, и решаете: если наши – не наши, значит, не наши – наши.

Лесби, вампиры, инопланетяне, нувориши – семья, как в сериалах: «К югу от нигде», «Сумерки», «Город пришельцев», «Велтфайер». Если, конечно, вы тоже наш.

8.

Ненаших ведь вы не упрятываете в тьму внешнюю, как в идиллии и утопии про войну, ненависть, несчастье, счастье, дружбу, любовь, веру, загробность.

Что Гены Янева буквально нигде нет, он полностью не наш, он хэкнулся, как папа и мама, давно. Но вот сигналы по-прежнему сыплются, как манна небесная.

И вы типа представляете себе такую культуру-мультуру с щемящей нежностью и тоской, как задрот и суперзвезда.

Европа – новое царство с энтропией и Пакистаном, Алжиром, Турцией. Россия – постмодернизм. Девочки, нецелочки, недочки, зэки, в которых фарисеи в платочках плюются, распни, распни.

За то, что они за всех заступились с их лакейщиной: никто никого не любит, не жалеет, ничего ничего не значит, ничего никогда не было, не есть и не будет.

Америка – апокалиптика. В апокалиптиках на спирали - всегда дальше. Если наша апокалиптика это шаламовское превосхождение зоны в герое, то ихняя – «Матрица» и «Аватар».

Гены Яневу ближе – зачуханное. Фильм «Счастливчик» например.

9.

Мусульмане – ренессанс. Здесь тоже по подобию: между двух революций, импортированной и экспортированной, дворянской и рабоче-крестьянской.

Гену Янева заставляли заучивать наизусть, как монолог Чацкого, в школе с заборчиком. А бабу Полю – Некрасова: плакала Саша как лес вырубали.

Декабристы разбудили Герцена, Герцен начал революционную пропаганду. За 100 лет ренессанса революция вырождается в конртреволюцию, свобода в национализм.

Но Гены Яневу просто рассказ позднего Толстого «Божеское и человеческое» надобится, чтобы посылать сигнал. За 100 лет надо выработать иммунитет в цепи ДНК.

Светлогуб и старообрядец это как посланный и принятый сигнал, как трансляция и ретрансляция.

Гены Яневу 2 раза объяснять не надо с его скоко тебе 90 лет в одну точку опупения. Подросткам с кокардами даже предъявить нечего, кроме казённой писульки: нигде ничего.

Вот чеховское ехидство: самоубийца Треплёв и приживал Тригорин. Только Треплёв наливается, как постмодернизм и неохристианство, а Тригорин холостится, как фрик.

Мусульмане с их резнёй и чумой ничего нового не придумали, что в большевистской Москве публичные казни, что кардинал Ришелье, Миледи и Бастилия.

Но новое есть. Это важно, принять сигнал от Гены Янева, нечитатели, чтобы не вылить ребёнка с водой.

10.

Здесь нам поможет в этом предприятии ещё одна женщина, уже 5 в рассказе «Осень», Валентина Афанасьевна Янева в замужестве, в девичестве Фарафонова.

Гены Яневу на ладони на звезды видно, что Ренессанс + Апокалипсис = Экклезиаст. Но Гена Янев и культура-мультура вот что придумали, как квантовые физики: Экклезиаст – Апокалипсис = Ренессанс.

Гена Янев минус Валентина Афанасьевна Янева равно Григорий Афанасьевич Янев. Болгары 300 лет под турками были.

В Мелитополе, новой Америке, смешение язЫков каждое племя вымарывало: где прошёл хохол еврею делать нечего.

Болгары, немцы, гагаузы, молдаване, русские, албанцы, греки были в классе с Гены Яневым в школе с заборчиком.

Не гнилой базар: а ты кто такой, а ты кто такой, Гены Яневу споспешествует.

11.

Семейная мифология говорит Гены Яневу, что папа кололся, а мама 30 лет в одну точку смотрела, стоило или не стоило рождаться? До онкологии, путаницы в цепи ДНК.

И тут Гены Яневу сигнал прилетел. И Гена Янев, такой, ретранслирует: что он не в своей эпохе живёт, как лишний герой из русского романа на постапокалиптике в поле от Франции до Канады с тоской в животе.

А с другой стороны, хорошо. Он скоко тебе 90 лет в одну точку глядел, как мама, и довёл себя до такого состояния, как папа, что 1 раз в неделю выходит из комнаты, дочку на станции встретить.

И столько же рассказов напишет, потому что это страшное происшествие: как за ним серафиме-херувиме с глазами и крыльями на патрульном газике смотрели, и что они видели.

Так что про новый ренессанс и арабскую весну можно не писать. Это как неоренессанс: баба Ванга, белые веды, Чехов с драмой, поле от Франции до Канады с тоской в животе, 10000 лет Сатья-юги в недрах Кали-юги, как Иона в чреве китове и посылаемые сигналы, как Иов и монолог противоречащего на лестнице Иоанна Лествиничника.

Ноябрь 2015.

© Никита Янев, 2015
Дата публикации: 14.12.2015 13:03:02
Просмотров: 2162

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.