Безмолвие. Глава 3

Александр Кобзев

Форма: Повесть
Жанр: Психологическая проза
Объём: 8000 знаков с пробелами
Раздел: "Безмолвие"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Солнце осветило крышу дома моих единственных соседей. Раньше с некоторой завистью я сравнивал этот богато украшенным резьбой дом со своим пятистенком, крепким, но грубо сложенным. Не в хозяина жилище, — обычно мысленно шутил я. — Мне бы такой теремок — я был бы счастливейшим из людей. Но кто мешает взять в руки рубанок и стамеску и превратить жилище в такой же расписной терем.

Соседи, муж и жена, с утра пораньше хлопотали во дворе. Они всегда тщательно ухаживали за огородом, приучая меня к тому же, с любовью ходили за животными, заготавливали сено. Я свысока смотрел на их каждодневные заботы. Их любовь к непрерывной бытовой суете порой раздражала меня.

Они относились ко мне с нежностью и теплотой потому, что их сыновья жили далеко и приезжали редко. Я снисходительно “терпел” их внимание, считая людьми недалёкими. Даже православная вера нас мало сближала. Я отгораживался от них, считая, что их православие — не более чем традиция с обычным обрядоверием, понимая при этом, что вера их была искренней верой простых крестьян.

Пользуясь плодами их трудов, я как бы в одолжение помогал в хозяйственных работах.

Но сегодня я решил, что эти милые хлопоты, тихая жизнь, забота о курочках и корове — это именно та идиллия, о которой мечтали лучшие поэты человечества. Они к ней стремились, а я рядом живу, всё это вижу — и не замечаю!

— Доброе утро, — приветствовал меня Степан. — С праздником!

Обычно в ответ я как бы вынужденно приветствовал их, считая свой ответ лицемерием. Искреннее было бы промолчать — совсем не праздничное обычно было у меня настроение…

— С праздником! — сегодня как очевидность я воспринял, что сейчас — праздник, и это действительно радость. И вся моя жизнь здесь — праздник!

— Едем?

— Едем!

Я забежал в дом, схватил полупустой рюкзачок и пошёл отворять ворота.

Ждать не пришлось, и через три минуты мы уже ехали по грунтовой дороге на «Ниве».

Степан уверенно рулил по знакомой дороге. За годы он настолько запомнил каждый бугорок-поворот, каждую выбоинку в лесной двухколейке, что проехал бы в полной тьме.

Я посматриваю на Степана и вижу, каким восхищением озарено его лицо. Я и раньше примечал, но считал признаком… м-мм… А это — восторг! Быть может, он даже спит с такой вот блаженной улыбкой? А иначе-то как? У поэта и сны про небо!

— Говорят, к прекрасному привыкают… что красота даже приедается, да-да, и такое слышал. Но вот, сколько лет по этому лесу… а будто в первый раз, — Степан переключился на пониженную передачу, потому что начался подъём.

— Обычный сосновый лес… Небольшой подлесок, моховой ковёр… — я начал нарочито безразличным тоном — как Степан отреагирует? — Родители много раз переезжали, такая у них была работа… Геофизики. Я всегда спрашивал, есть ли на новом месте сосновый бор, есть ли речка, горы. Если есть, то место превосходное, пусть даже зима по полгода. Вот и получается: обычный сосновый бор, обычный мох и рябина, а ничего на свете не может быть прекраснее!

Степан заглянул в бардачок и выбрал диск.

— Житие Петра и Февронии муромских, — сказал он, когда зазвучали первые слова. — Специально в библиотеке к празднику взял.

В минувшее воскресенье мы слушали философские беседы. Порой Степан вставлял замечания настолько глубокие, будто сам был участником этих дискуссий. Тогда я впервые разглядел в Степане мудрого человека. Сегодня звучала детская постановка, а он радовался и удивлялся, как ребёнок.

Мы выехали на асфальтированную дорогу: треть пути позади. И сразу увидели бородатого человека с рюкзаком. Этого туриста-странника, похоже, совсем не интересовали попутные машины.

Степан остановил машину возле путника.

— Подбросить до деревни?

— Место есть — не откажусь.

— Садись. До посёлка километров семь-восемь.

Странник забросил рюкзак в багажник и сел на заднее сиденье. Он был немногим старше меня, но некая основательность чувствовалась в каждом его движении.

— Далеко спешишь, путник?

— Куда глаза глядят. Увижу впереди красоту — иду вперёд. Справа будет ещё красивее — поверну направо. Солнце к горизонту — ставлю палатку возле ручья. Увижу церковь — остановлюсь потрудиться во славу Божию. Могу по камню, по дереву работать. Да почти любая работа по плечу. Дело сделаю — дальше пойду. Уж третье лето так отпуск коротаю. Чтоб не засиживаться, брожу по матушке России от села к селу…

— Удачно угадал на нашу машину. Мы как раз в церковь едем.

— Игнатий я, — представился странник. — Это имя в крещении дали. В честь святого Игнатия Брянчанинова.

Машина натужно едет в гору, потом как-то сразу из леса выныривает на простор. Этот участок дороги я люблю больше всего: перед взором разом открывается грандиозное пространство речной долины, небес и скалистых обрывов.

Странник ахнул:

— Много повидал красот на своём пути. Но никогда не перестаю удивляться.

Я попросил Степана остановить машину и вышел.

— Садись, стрАнниче, вперёд. Здесь обзор лучше. Я много раз это видел-перевидел.

Сначала Игнатий для порядка отказывался. Но, когда мы поехали дольше, я с заднего сиденья наблюдал за его восхищённым взором. Интересно увидеть в других удивление, которое сам много раз испытал, а теперь хочется им поделиться. Я закрыл глаза и попытался ещё раз прожить восторг сегодняшнего утра.

Показался посёлок. Полсотни деревянных домов, пяток красно-белых кирпичных двухэтажек, обычные для любого села котельная, лесопилка, школа, сельсоветы-администрации-магазины. Но особенно приметно выделялась белоснежная каменная церковь с тремя золотыми куполами.

— В райцентре церковь ещё только строят, а здесь, надо же, осталась с конца позапрошлого века. Красота — как подновили её к Престольному празднику!

— Престольный праздник сегодня? Петра и Февронии? Повезло мне.

В церкви было немноголюдно, люди только собираются, большей частью, местные жители. Но уже приехали гости из райцентра.

Степан обычно стоит справа возле входа, почти всегда на одном и том же месте. Я беру благословение у отца Сергия, поднимаюсь на колокольню — и пять колоколов оглашают долину перезвоном. После захожу на клирос читать “часы”. К концу “шестого часа” поднимаются певчие: две, три, а то и четыре женщины — сопрано и альт. Моя партия — бас.

По окончании богослужения всех пригласили на трапезу. По случаю праздника было много приезжих, и в церковном дворе были накрыты столы. Игнатий сел за стол как раз напротив меня.

Разговор зашёл о чудесах. Кто-то сказал:

—Это раньше случались чудеса. Даже солнце поворачивало вспять! Сейчас чудес не бывает.

Игнатий улыбнулся и негромко, как бы про себя, произнёс:

— Странно… со мной почему-то каждый день чудеса случаются.

— Ну-ка, ну-ка, — громко спросил пожилой мужчина из райцентра, директор автотранспортного предприятия.

— Ничего особенного. Обычные совпадения. Но случаются они вопреки теории вероятностей почти каждый день.

— Может, впрямь — обычные совпадения, неявные закономерности? Нет, я не спорю. Просто привык всё подвергать проверке.

— Я тоже не привык спорить. Но какова вероятность пересечения двух траекторий в большом лесу? Сейчас бы я всё ещё шёл по лесной дороге, если б стал завтракать. Но после утренней молитвы сразу пошёл. И вот — я здесь!

Кто-то сразу привёл пример из прочитанной книги, один мужчина рассказал случай из своей жизни. А я с блаженной улыбкой вспоминал утреннюю радость и настолько уверился, что эта радость — тоже чудо!

После трапезы странник подошёл к отцу Сергию.

— Батюшка, благословите поработать во славу Божию.

Пока Игнатий беседовал с отцом Сергием, я успел посмотреть ближайшую воскресную службу.

После службы Степан поехал по делам в райцентр.

— Прокатишься со мною? — по привычке спросил он.

Степан знал: если даже домой поедет, я, скорее всего, откажусь. Я любил ходить от посёлка до дому пешком. Разве что дождь и слякоть…

© Александр Кобзев, 2020
Дата публикации: 19.10.2020 06:08:19
Просмотров: 710

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.