Безмолвие. Глава 18. Главная вершина

Александр Кобзев

Форма: Повесть
Жанр: Психологическая проза
Объём: 11172 знаков с пробелами
Раздел: "Безмолвие"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Первый раз после больницы мы поехали к оленятам. Хожу медленно, поэтому мы не отказались от помощи Степана. Он привычно довёз нас до вольера.

Мы с Прасковьей шли к воротам, держась за руки, и радовались возвращению к нормальной жизни.

Правая рука едва слушается — могу схватить и удержать только предмет с удобной ручкой. Я даже попробовал косить траву серпом, потом литовкой. Вначале получалось неуклюже, но приноровился. Руки вспомнили своё дело! Навык сохранился! Значит, возвращаюсь к жизни с минимальными потерями!

Оленята ластились к нам, как котята. Соскучились, сердешные! Я пустил слезу: по прихоти коллекционера-изверга дети могли бы чучелами стоять в занафталиненном зале частного музея. Я погладил спинки деток.

Мы с Прасковьюшкой развалились в тени сосен. Любовались родными горными вершинами. Особенно нашей вершиной, пусть не самой высокой, зато самой прекрасной!

Я предложил Прасковье переночевать в палатке.

— Год назад я ночевал под той горой в палатке, — я указал на высокую покрытую сосновым лесом и обширными лугами гору Дозорную.

— Один? — спросила девушка.

— Конечно, один. Если подняться немного в гору, пасека. Пасечник Василий много лет работал в заповеднике. На пенсию вышел, остался в заповеднике, теперь больше пасекой занимается. Вдвоём с женой на пасеке трудятся. Давай поедем с ночёвкой? Ночевать будем в палатке или в доме на пасеке.

— Тебе не будет тяжело?

— Возможно, немного тяжеловато. Но хватит по больницам да по кроватям валяться! Надо к нормальной жизни возвращаться!

— Любимый, самый лучший, с тобой я на край света пойду! На эту гору я давно посматриваю.

Следующее утро я встретил в приятных хлопотах: приготовил рюкзак, палатку, спальник. Прасковья собрала самые необходимые вещи и продукты. Степан довёз нас до оленят. Мы быстро подкормили малышей и рванули по дороге в даль светлую. Я так назвал её потому, что для меня дорога означала возвращение к нормальной жизни.

Степан довёз нас до пасеки, что на горе Дозорной.

Пасечник Василий хлопотал среди ульев. Услышав шум двигателя, он поставил дымарь.

Машина остановилась возле ворот. Едва мы вышли, Василий, раскинув руки, побежал к нам. Когда он приблизился, я услышал:

— Прасковьюшка! Внучка! Родная!

Девушка тоже побежала навстречу деду… хотя слово «дед» мало подходит моложавому «деду Васе».

Внучка?! Что может быть проще?! Отца Прасковьи звали Павел Васильевич. И фамилия совпадает!

Василий не мог налюбоваться внучкой.

— Ты же помнишь, чадушко: я приезжал к вам, когда тебе не было пяти лет!

— Помню, дедушка! Я тебя очень люблю!

— Саша, спаси тебя Господь! Ты придал моей жизни новый смысл! Теперь я знаю, что у меня достойные правнуки будут! Будут?

— Постараемся! — я обнял нового родственника.

— Саша, мне сказали, что тебя браконьеры изувечили. Выправился немного?

— По горам не бегаю, но, Бог даст, мы с Прасковьюшкой в альпинисты заделаемся.

— Не торопись. Главное, ходишь. А там, даст Бог, общими усилиями исцелим тебя. Полечим прополисом, медком, пергой, — Василий смахнул слезу. — Саша, заставил меня плакать! От счастья! Внучку Прасковьюшку я часто видел, когда её родители были живы, когда она только в первый класс пошла. Я навещал её в интернате, опекунство с моим образом жизни я не выхлопотал: разъезды да пасека. Где здесь поблизости найти специализированную школу для глухих? В областном центре. Я приезжал навещать её в лагере летом да в интернате зимой.

— Василий, не слишком ли много совпадений в нашей жизни произошло? Как в мелодраме!

— Всё в норме! Ты молишься? И я, пока с пчёлками работаю, «Богородице Дево, радуйся» пою без перерыва. Или пятидесятый псалом без конца повторяю. А чудо Божие — это исполнение маловероятных событий. Если человек пребывает в молитве, это значит, над ним не властны законы случайности и, тем более, законы подлости. Ты молишься, Прасковья непрерывно творит безмолвную молитву.

Василий ещё раз обнял нас с Прасковьей, теперь сразу двоих.

— Ах, любезные мои детки! Вы для нас с Евдокией самые близкие родственники! Вон Евдокия, бабушка Прасковьи бежит! — Василий указал на бегущую к нам женщину.

— Просим к столу! — Евдокия расставляла тарелки с горячей кашей на столе в тени лип.

— Саша, работы на пасеке много. Ты сейчас больной, но, думаю, сам захочешь помочь. Попробуй центрифугу крутить. Может, получится?

После сытного обеда закипела работа: Василий вынимал из ульев рамки с мёдом. Евдокия относила рамки в просторную брезентовую палатку. Прасковья срезала забрус и вставляла рамки в центрифугу. Крутить центрифугу я смог запросто. Вот и мне нашлась работа по силам!

Было жарко. Я работал по пояс раздетым. Но пчёлы были неагрессивные. Оставалось следить, чтобы пальцем не прижать пчелу на рамке, иначе она сразу ужалит.

С наступлением сумерек воздух стал влажным и холодным. Настолько холодным, что нас забил озноб. Мы зашли в тёплый дом и сразу угодили за стол. Чай с мёдом сразу отогрел.

После ужина с ухой и варениками Василий сказал:

— Устраивайтесь на ночлег. Кровать для гостей всего одна, но она широкая. Уместитесь на одной кровати?

После долгих вечерних разговоров с новыми родственниками мы с Прасковьей забрались под одеяло и крепко обнялись. Девушка была в ночной белой сорочке. Я обнимал Прасковью здоровой левой рукой и целовал губки и щёчки девушки.

Утром после пробуждения я обнаружил, что крепко обнимаю Прасковьюшку. Первоначальная неловкость к утру улетучилась. Как же: будущие муж и жена! Жена! Открыв глаза, я увидел, что Прасковья смотрит мне в глаза и мило улыбается. Я ещё крепче обнял девушку и нежно поцеловал её.

После сытного завтрака я снова крутил центрифугу. Работы было много, поэтому обед был скорым и лёгким. Да есть и не хотелось: ложка мёда мгновенно утоляла голод.

Вечером мы собрались на ужин.

— Василий, почему пчёлы не жалят? Я спокойно работаю совершено раздетый…

— Это кавказская порода. У пчёлок работы много. Они спокойно работают и нам дают возможность делом заниматься. Завтра будем брать мёд от пчёл среднерусской породы. Те не дадут просто так работать! Одеться придётся по полной форме, — Василий показал белый комбинезон, прорезиненные перчатки и шляпу с сеткой. — Пчёлки, если их потревожить, даже маленькую щелочку найдут, ужалят.

Евдокия и Прасковья расставили тарелки с салатом и чашки с гречневой кашей и котлетами.

— Саша, ты чай будешь с сахаром или с мёдом? — спросил Василий.

— Какой сахар?! Какой мёд?! Во рту от сладости тошно. Чай только с солью! Я оценил такой чай, когда в июле неделю стояла большая жара.

Мы ели салат: урожай на грядках уродился на славу. Евдокия подала горячий плов.

Мы пили горячий чай с солью и обсуждали перспективы на будущую жизнь.

— Саша, когда венчаться будете?

— Заявление в ЗАГС уже подали, до Рождественского поста венчаемся. С больницами, даст Бог, закончу дружить. Теперь природа, горы да пчёлы — мои первые целители!

— Саша, ты меня удивил. Как получилось, что самый лучший парень встретился с…

Василий не смог сразу подобрать слово, поэтому закончил я:

— …с самой лучшей девушкой в мире.

Я взял гитару и запел:

Мы встретились в таком просторе,

В таком безмолвии небес,

Что было чудом из чудес

Пересеченье траекторий.

Правая рука слушается плохо, бой получается неуклюже. Но аккомпанемент какой-никакой, а получился.

— Саша, песня про вас с Прасковьей. Ты — автор песни?

— Нет, песня Александра Дольского.

Несколько дней мы упорно трудились с утра до вечера. Наконец, Василий сказал:

— Саша, работу сделали большую. Вы с Прасковьей завтра можете отдохнуть. Спите хоть целый день.

— Что спать? Раз уж мы у подножия Дозорной, почему бы на вершину горы не подняться?

— Если сил хватит, поднимайтесь! Подъём удобный. До середины пути торная тропа. Дальше — скалы. Не рискуй.

— На скалы не полезу. Рисковать не буду. Чтобы Прасковье не доставлять хлопот. А то на радостях заберусь туда, откуда меня на вертолёте спускать придётся.

С утра мы позавтракали, быстро собрались и отправились покорять гору Дозорную. Я шёл со светлыми надеждами, что поход станет началом новой жизни.

К обеду мы прошли большую часть пути. Мы остановились на привал возле серых скал, там тропинка терялась в траве. Мы любовались окрестными горами, смотрели на вершину Дозорной. А я говорил себе:

— Неужели в трёхстах метрах от вершины спасую?

— Сашенька, может, не пойдём? Нет, только как ты скажешь!

— Сейчас для меня это главная вершина!

Подъём был всё круче. Густая трава опутывала ноги. Приходилось идти особо осторожно, чтобы не упасть.

— Сколько хлопот я наделаю Прасковье, если упаду, — говорил я себе. — Не лучше ли вернуться? Ну уж нет! Каких-то триста метров! Я сделаю всё, чтобы не упасть и дойти!

Мы медленно поднимались к вершине. Я непрерывно читал все псалмы, какие знал наизусть. Прасковья шла рядом, подавая мне изящную ручку на крутых подъёмах. Я охотно принимал помощь, чтобы лишний раз пожать и поцеловать милые пальчики.

— Ах, хитренький! — смеялась девушка:

Вершину я покорил первым. Прасковья деликатно уступила мне первенство: сделала вид, что запыхалась.

С вершины мы любовались золотыми куполами храма и нашей любимой горой Прасковья плюс Сашенька. Я благодарил Бога за счастье любоваться красотой гор.

— Вершину взяли! Жизнь прекрасна! — крикнул я. — Эта вершина — очень важная в моей жизни, потому что она знаменует возвращение к настоящей жизни.

Прасковья оглянулась — услышала?!

— Прасковья, я тебя люблю! — крикнул я.

— Я тебя люблю! — сказала девушка.

Мы спускались с вершины. Каждые пять минут останавливались, чтобы полюбоваться красотой гор. Наконец, вышли к тропе и направились к пасеке.

Впереди мы увидели человека. Навстречу бежал Василий.

— Мы на самую вершину забрались! — поделился радостью я.

— Ах, герой! — смеялся Василий, добавляя при этом: — Волноваться нас заставил. Я уж пошёл вас искать. Это так ты обрадовался возвращению к жизни?!

— Я счастлив, — говорил я за ужином. — Вернее, мы счастливы! Мы покорили важную вершину!

Почти неделю мы жили на пасеке, окружённые заботой новых родственников да пчелиным жужжанием. Я выполнял посильную работу, вникал в премудрости пчеловодства и старался не отставать от Василия. Даже помогал ему перетаскивать фляги с мёдом.

— Главное, что могу трудиться! Я всё смогу! Болезнь отступит!

К концу седьмого дня приехал Степан. Василий по-родственному обнял Степана. Я уже знал, что сын Степана женат на старшей внучке Василия.

— Саша, хорошо помог! — сказал Василий, подавая мне фляжку с мёдом. — Теперь я — самый счастливый человек! Саша, ты придал нашей жизни новый смысл! Приезжайте чаще. Работа всегда найдётся.

© Александр Кобзев, 2021
Дата публикации: 11.11.2021 10:12:05
Просмотров: 571

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.